Текст книги "Троллиные истории"

Автор книги: Юлия Миланес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Если внешность Чучо в славянских землях была весьма примечательна черной шелковистой шерсткой, заостренным, довольно длинным пятачком, черными спокойными глазками и выдающейся величины фамильными ушами, то Худоша выглядел как типичный кривич, то есть мог удивить своей внешностью только кого-нибудь в Гвадалахаре. Присмотревшись, Чучо обнаружила густо пробивающуюся седину в светло-русой шерсти вокруг задранного пятачка и серых умных глазок, которые в настоящий момент смотрели на троллиху с тоской и испугом. Худоша был уже в приличном для тролля возрасте: с лишком (с приличным лишком) за сорок лет.

Наконец, тролль подал признаки жизни. Он поднял лапу, в которой оказались небольшие очки, надел их на пятачок и бочком-бочком стал пробираться к выходу, удивляясь тому, как неудачно обернулась одна из его лучших шуток. Чучо сначала растерялась, потом припустила, волоча свой сундук, прямо за ним. Так, друг за другом, на расстоянии пяти метров, тролли довольно продолжительное время шли по пустынным улицам Зеленецка. Троллиха расстраивалась. Во-первых, она, полжизни просидев в городской квартире, не привыкла к таким марафонам (а Зеленецк расположен на холмах, и идти приходилось то вверх, то вниз), но боялась отстать от своего нового незнакомого знакомого. Во-вторых, Чучо была обескуражена создавшейся ситуацией и вообще не знала, что ей теперь делать в чужом городе. Ее даже посетила мысль вернуться назад, на вокзал, и залезть обратно в чемодан Человека. Худошу же мучило желание припустить во весь дух подальше от этой странной троллихи, но он очень боялся, что Чучо побежит за ним со своим огромным сундуком, и знакомые зеленецкие тролли увидят ненароком весь этот конфуз.

***

Через несколько часов Худоша и Чучо таким странным образом выбрались за пределы города, который троллиха даже не смогла толком рассмотреть, на узкую проселочную дорогу. Тут тролль резко изменил тактику. То ли его пригрело утреннее солнышко, то ли еще что-то с ним приключилось, но Худоша остановился, дождался запыхавшуюся Чучо и, слегка кивнув головой так, что зайчики восходящего солнца прыгнули от его очков во все стороны, представился: «Худоша!». Затем он решил вести себя еще более по-джентльменски: взял огромный сундук и взвалил его на спину. Дальше они пошли вместе.

Вы спросите: «Почему Чучо не боялась бежать за незнакомцем?». Дело в том, что тролли не признают грубой физической силы. Вредить – это всегда пожалуйста, но только по мелочам. Такая философия сложилась у Homo trollos испокон веков. Испортить троллиную философию могут только Человеки, если узнают об их существовании.

Теперь Чучо шла налегке и могла смотреть по сторонам. Сельская дорога, по которой они шли в неизвестном направлении, была построена, безусловно, кривичами. Мало того, что она безбожно петляла, так еще и имела весьма искривленную поверхность. Чучо чувствовала, что одна нога у нее наступает на дорожное полотно выше другой, и от этого походка троллихи становилась невероятно хромающей.

Худоша, между тем, совершенно преобразился. Как только тролли отошли подальше от Зеленецка, он заметно выпрямился, и мордочка его приняла спокойное, уверенное выражение. Огромный сундук, казалось, его совершенно не тяготил. Изредка Худоша молодецки поглядывал на Чучо сквозь очки, как будто подбадривал: мол, ничего, все будет хорошо. От этого у троллихи тоже потихоньку поднималось настроение. А вскоре Худоша уже и вовсе улыбался. И вот почему.

Дорога вилась среди полей спелой ржи, и, поскольку тролли все-таки ростом не более полуметра, видеть, что находится за очередным поворотом, для Чучо не представлялось возможным. Вскоре они дошли до развилки, точнее, до кривого перекрестка. От основной дороги расходилось три новых ответвления. Коварно улыбаясь, Худоша поставил сундук на землю и развел лапами: «Выбирайте, милая леди, куда пойдем: налево, направо или прямо». Троллиха немного растерялась, но догадалась, что это какая-то шутка. Немного подумав, Чучо выбрала дорогу прямо. Худоша улыбнулся еще коварнее, неизвестно откуда достал маленькую фляжку, отпил из нее, и его задранный пятачок порозовел от удовольствия. Итак, они двинулись прямо. Через некоторое время Чучо с некоторой досадой обнаружила еще одну развилку и вдруг сообразила, что они с Худошей сделали петлю и стоят на том же самом месте. Тролль, отхлебнув еще глоточек из своей неизвестно откуда берущейся фляжки, развел руками рожь и показал ей старый, вросший в землю придорожный камень, который гласил на церковно-славянском языке: «Прямо пойдешь – сюда придешь, направо пойдешь – сюда придешь, налево пойдешь – в Зеленецкий лес попадешь». То ли от содержимого фляжки, то ли от удачной проделки, то ли от вставшего уже высоко за горизонтом солнышка, Худоша опять совершенно изменился и теперь уже шел, слегка пританцовывая и хихикая.

***

Теперь они отправились по кривичской дороге налево. Видимо, они уже приближались к концу своего путешествия, потому что дорога стала оживленнее.

За очередным поворотом Чучо обнаружила странную процессию, идущую им навстречу. Первое, что попалось ей на глаза – это огромная лохматая собака, вся в клочьях нечесаной шерсти и прошлогодних засохших репейниках. К шее собаки была привязана пеньковая веревка, на другом конце которой находился среднего возраста тролль со светлой, пшеничного цвета шерстью, голубыми глазами и широкополой шляпой на голове. Края шляпы были совершенно истертыми и удивили гостью торчащими во все стороны пучками соломы. При этом Чучо было не очень понятно: собака ведет тролля или, наоборот, тролль, достававший собаке всего лишь до холки, ведет собаку. Собственно, на этой самой холке восседало и понукало собаку копытцами еще одно создание, а конкретно такая же голубоглазая троллиха. Когда вся эта странная процессия приблизилась, Чучо обнаружила, что за хвост животного держались два мал-мала-меньше тролленка, а третий, настолько маленький, что еще не покрылся шерстью, сидел прямо на колечке хвоста и держался для надежности обеими розовыми лапами и беззубым ртом.

– Хорошее солнечное утро, Худоша! – с очевидным белорослийским выговором сказал незнакомый тролль, вежливо сняв шляпу и слегка ею обмахиваясь.

– Доброе утро, Андрей! – так же вежливо, но немного напряженно косясь на троллиху, сказал Худоша. – Доброе утро, Анна!

Но Анна не обращала внимания на Худошу, а с удивлением, как редкое диковинное чудо, разглядывала Чучо, и от этого взгляда незваной гостье становилось не по себе.

Между тем, Андрей приободрился оттого, что все внимание жены приковано к незнакомой троллихе, лукаво блеснул голубыми глазками и, слегка прикрыв рот лапой, тихонько шепнул Худоше:

– Как нынче урожай тины? Сейчас самое солнышко, чтобы ее сушить! Сегодня, между прочим, Андрей-налива – двадцать седьмое июля.

– Урожай нынче знатный! – тут Худоша снова достал свою фляжку и, держа ее в руках, пустился в пространные рассуждения. – Ну, положим, Андрей-налива не двадцать седьмого июля, а семнадцатого: рожь-то, посмотри, вся налилась уже…

Тут Андрей не удержался и, крайне беспокоясь о том, чтобы Анна, занятая изучением внешности Чучо, не заметила его хитроумных действий, выхватил фляжку из рук продолжавшего рассуждать Худоши и быстро отхлебнул. Вокруг распространился приятный сладковатый запах. Сутулая спина белорослийского тролля распрямилась, глаза на секунду сошлись к пятачку, а потом заблестели молодецким блеском. Анна, недовольно поморщилась, учуяв запах, и заторопила собаку копытцами. Животное, разомлевшее на солнышке во время незапланированной остановки, неожиданно подскочило, волоча за собой счастливо улыбавшегося Андрея, и сбило Чучо с ног. Может, Анне и было бы любопытно увидеть, как незнакомая черноволосая троллиха барахтается в пыли кривичской дороги, но у нее самой обнаружились некоторые проблемы. Собака завертелась волчком по кругу за своим хвостом, где, как читатель помнит, находилось еще целых три маленьких тролля.

Худоша в это время как раз закончил рассуждать о преимуществах тины перед рожью, спрятал фляжку неизвестно куда и воззрился на эту картину: Чучо валялась, дрыгая копытцами, в пыли на обочине, собака вертелась волчком, за ней на пеньковой веревке летел по кругу Андрей, весело хохоча, троллята восторженно визжали, как визжат дети Человеков на карусели, а Анна пыталась сообразить, как получилась вся эта неразбериха.

– Ладно, – растерянно сказал Худоша, бросая сундук и ловя падающую с собаки Анну на руки. – Ну, ладно…

Наконец, пес запутался в своем поводке и остановился как вкопанный. Белорослийские тролли встали и отряхнулись. Анна, шутливо сердясь, погрозила Худоше кулаком, взгромоздилась на собаку, и вся процессия, возглавляемая Андреем, двинулась дальше и вскоре скрылась за поворотом. Чучо, поднявшаяся на копытца, взобралась на большой придорожный валун, с которого просматривалось все поле, и обнаружила, что Андрей повел свое семейство аккурат по петле.

– Они всегда так ездят, – невозмутимо прокомментировал Худоша.

Тролль снова взвалил сундук на спину, и наши герои двинулись дальше по кривичской дороге.

Вскоре они вышли на прямой ее участок, который, как видела Чучо, упирался прямо в опушку леса.

– Это Зеленецкий лес, – пояснил Худоша, – там мы живем.

Кто это «мы», пока оставалось для Чучо загадкой. Она никогда раньше не видела поселений диких, неокультуренных троллей и по-прежнему предполагала, что Худоша живет с Человеками.

***

На самой опушке леса густо росли кусты дикой малины, и прямо сейчас они, то ли от сильного ветра (которого не было и в помине), то ли от бурной деятельности диких пчел, непрерывно шевелились. Увидев спелые душистые ягоды, Чучо внезапно почувствовала сильный голод – ведь она съела только объедки бутерброда с сыром еще ночью, в вагоне, – и протянула лапу, чтобы сорвать себе немного еды. Внезапно кусты раздвинулись, и оттуда высунулись две головы молодых троллей, которые сердито повели едва выросшими бивнями и ломающимися голосами воскликнули хором:

– Не лезь! Здесь ловушки для бздюлей!

В ту же минуту Чучо почувствовала, что по ее мохнатой лапке ползает несметное количество маленьких насекомых. Нечаянное движение вызвало такой наплыв нестерпимой вони, что троллиха резко отдернула лапку и стала ею сердито трясти, пока все насекомые не свалились обратно в малину. За этой процедурой со смехом наблюдало около десятка троллят, высунувшихся из кустов малинника.

– Это Hederoptera, они не опасны, – совершенно спокойно пояснил Худоша, и при этом Чучо испытала еще одно потрясение от того, что тролль знает латынь и биологию.

– А для чего их собирать? – троллиха опасливо отодвинулась от кустов малины, несмотря на то, что есть все-таки хотелось очень сильно.

– Ну, как для чего? Они же воняют! – Худоша удивился непонятливости Чучо. – Мы отвозим их на Зеленецкий мукомольный комбинат и сбрасываем в муку в хранилище, подбрасываем в машины туристов, и еще много чего. Я вот тинную бормотуху на них настаиваю…

Тут тролль неожиданно осекся, как будто выболтал большой секрет, снял очки и начал их протирать малиновым листом. Но Чучо не обратила никакого внимания на его слова.

Затем тролль опять поставил сундук на землю, собрал малину в ладошку и запихал ягоды в рот гостье. Он проделал это три раза, пока в животе у Чучо не появилось приятное уплотнение.

Все-таки любопытство победило, и троллиха аккуратно засунула голову в малинник. К стеблям кустов были привязаны прозрачные полиэтиленовые пакеты, вымазанные изнутри какой-то клейкой жидкостью, и в них копошилось огромное количество насекомых. В один из пакетов Чучо тогда и угодила лапой.

Она опять с тоской подумала, что не умеет так талантливо вредить, и пара троллей двинулась дальше.

Зеленецкое поселение

Дорога уже шла по лесу, но признаков деятельности Человеков или других троллей, к каким привыкла Чучо, видно не было, за исключением красной запрещающей таблички «Стой! Высокое напряжение!», которая встретилась при входе в небольшой сосновый борок. Здесь дорога шла все время вверх, потому что лес, так же как и Зеленецк, находился на холмах. Чучо задирала пятачок вверх и жмурилась, когда лучик уже полуденного солнышка, смеясь, попадал ей в глаза сквозь кроны деревьев. Над лесной дорогой синело небо, на котором редкие перистые облака образовали белую птицу. Троллиха рассматривала птичью голову с длинным раскрытым клювом и даже останавливалась, вертя поднятым вверх пятачком.

По обочинам росло множество кустов земляники, но к тому времени ягоды уже отошли, хотя Чучо, словно не веря в это, нагибалась и заглядывала под листики. Дорога была усыпана старой, побуревшей хвоей и небольшими пустыми сосновыми шишками. Откуда-то слегка тянуло дымком костра, слышалось шуршание птиц в кронах деревьев или мышей в лесной подстилке – Чучо не разобралась. По обеим сторонам дороги под соснами находилось множество огромных круглых замшелых валунов. Мох покрывал камни сплошным зеленым ковром, и даже хотелось погладить его лапой, что Чучо и сделала, не подумав.

Едва она прикоснулась к замшелой поверхности одного из валунов, тут же высунулась светлая мохнатая лапа, стукнула троллиху по пальцам, и скрипучий голос сказал: «Не трожь!». Чучо от неожиданности вздрогнула и спряталась за Худошу.

Все вдруг показалось ей враждебным. Отовсюду на нее смотрели чужие глаза, а может быть, незнакомцы даже обсуждали ее черную шерсть и нелепый сундук. Деревья, за которыми прятались чужие тролли, вдруг стали кривыми и корявыми, с лысыми кронами, где сухие мертвые ветки перемежались с редкими зелеными. Небесная птица улетела, не попрощавшись, как будто смытая с неба сильным холодным ветром. Облака разорванными клочками покрыли все небо. Запах костра стал угрожающе бить прямо в пятачок.

Между тем, Худоша подвел Чучо к самой вершине холма, где стояла старая узловатая сосна с тремя сросшимися у основания стволами. По разные стороны от дерева лежало три замшелых овальной формы валуна, как бы зажимая сосну снизу. Они – Худоша неторопливо, а Чучо семеня копытцами и нервно озираясь, – обошли камни с другой стороны, и тут вдруг Чучо увидела сразу трех троллей, которые участвовали в очень странной сцене.

У правого валуна сидела, развалившись, совсем пожилая троллиха. О ее возрасте невозможно было догадаться по седине, потому что вся шерсть у нее была выкрашена неизвестно чем в красный цвет. Возраст выдавали лишь глубокие морщины вокруг пятачка и залысины у ушей. Чучо, пораженная красным цветом шерсти старушки, сразу перестала стесняться того, что у нее самой шерсть черная. Рядом с пожилой троллихой топтались два не менее пожилых тролля. Несмотря на то, что с цветом шерсти у них было все в порядке, выглядели они весьма странно, потому что у обоих на головах в июле месяце красовались Человеческие шапки-ушанки с завязанными на макушках ушами, траченные молью до основания меха. Шапки были великоваты для троллей, поэтому у одного низ головного убора закрывал глаза, свисая до странного, удивительно красного пятачка, а у другого ушанка была молодецки заломлена назад и плотно застряла на таких же красных ушах, загнутых вниз под давлением шапки самым невообразимым образом. Словом, Чучо в одно мгновение увидела столько странного и красного, что начисто забыла спрятаться за Худошу.

Тролли и пожилая троллиха о чем-то энергично спорили, но замолчали с приходом гостьи и ее сопровождающего.

– Здравствуй, Томас! – вежливо поздоровался Худоша с пожилой троллихой, а двум другим персонажам вежливо потряс лапы, хотя один из них не мог видеть нашего героя при всем желании.

Томас благочинно кивнула Худоше и Чучо, появление и незаурядная внешность которой, казалось бы, нисколько ее не удивили.

– Ты рассуди нас, Худоша, – обрадовался один старый тролль, тот, что был с заломленной назад шапкой. – Вот я говорю: я же в прошлом году брал бормотуху у Томас летом?

– Брал, – подтвердил Худоша.

– И осенью брал?

– Брал и осенью, и зимой, и весной, и даже этим летом успел взять, дед Михей. Три раза по бочке брал этим летом, насколько я помню.

От Худошиных слов Михей видимо пришел в такой восторг, что стукнул изо всей силы хвостом себе по затылку, да так, что от травмы черепа его спасла только ушанка:

– Вот и я говорю, что брал! – с непостижимой логикой провозгласил он, – А теперь она больше не дает мне бормотухи!

Тут второй пожилой тролль с надвинутой на глаза шапкой тоже стукнул себя хвостом по ушанке, раскинул лапы и с криком: «Михей, давай обнимемся, мы с тобой уже реку бормотухи вместе выпили!» двинулся в противоположную от приятеля сторону.

Тут-то Чучо и сообразила, что оба тролля пьяны. Нет, ей, конечно, Перес как-то рассказывала, что некоторые Homo trollos, особенно из Рослии, напиваются спиртного так, что стучат себя хвостом по голове до травм, но своими глазами городская троллиха такое видела в первый раз.

– Нет, нет, Михей, этим летом я больше не могу давать тебе бормотуху, – категорично заявила Томас и коварно улыбнулась. – Иди вон у Худоши попроси.

– Нету, – нимало не смущаясь, соврал Худоша. – Тина в этом году не уродилась!

Между тем, тот тролль, который ничего не видел, начал огибать один из валунов. Испугавшись, что он упадет и скатится с холма, Чучо побежала поправить ему ушанку, тут же свалившуюся обратно на глаза, развернула тролля на сто восемьдесят градусов, посмотрела нечаянно на подножие холма, да так и застыла.

Отсюда открывался вид на Зеленецкое поселение троллей. Возле каждого валуна, с той стороны, что находилась дальше от дороги, был расположен широкий лаз, ведущий внутрь замшелого «камня». Сбоку торчали небольшие трубы с искроуловителями-грибками, но дым шел только из трубы одного валуна, как раз того, у которого сидела Томас. Этот-то дым и почуяла своим пятачком Чучо еще по дороге.

Сосновый борок просто кишел троллями. Детишки-троллята перекидывались репейниками, прячась друг от друга под корнями деревьев и путаясь под ногами у взрослых. По дороге шла группа из десятка знакомых уже подростков-троллят, которые собирали бздюлей в дикой малине. Около ближайшего к холму валуна, слева от дороги, хозяин и хозяйка складывали хворост аккуратными вязанками и затаскивали их в нору. Напротив них, через дорогу, молодой тролль сидел на старом ржавом велосипеде и интенсивно крутил педали, не сдвинувшись с места ни на метр. Позднее Худоша объяснил Чучо, что так зеленецкие тролли заряжают аккумуляторы.

На главной площади поселения с другой стороны холма расположилась целая группа троллей-ромалов, с такой же черной шерстью, как и у Чучо. Они меняли ажурные шерстяные платки, связанные из темной шелковистой нитки, на странные земляные коренья, очень смахивающие на картошку. Тут же примостился гончар, который сидел прямо на земле и расписывал глиняные горшки. Слева от холма через заросли травы пробиралась молодая троллиха, таща за собой на веревке упирающуюся обеими лапами жирную птицу, похожую на ворону, и явно примеривалась отправить ее на суп.

Но большинство троллей не занималось никакой полезной деятельностью, а просто сидело небольшими группами в траве, лениво переговариваясь и греясь на солнышке. Казалось бы, до городской гостьи никому дела нет, но периодически тот или иной тролль поглядывал на нее искоса и перекидывался словами с другими жителями.

Бормотание и выкрики за спиной Чучо усилились, и оба приятеля в ушанках появились в обнимку из-за сосны, видимо, так и не добившись «добавки» ни от Томас, ни от Худоши.

Городская троллиха задумчиво пошла обратно за валуны и тут же увидела, что в среднем и левом «камнях» тоже открыты лазы, ведущие внутрь. В боковое отверстие уже, кряхтя и держась за поясницу, залезала на четвереньках Томас, у входа в центральный валун стоял Худоша и подманивал Чучо рукой.

Гостья храбро встала на четвереньки и иноходью, вслед за хозяином, заползла в зеленецкое убежище.

Ползти ей пришлось совсем недолго, практически сразу она попала в просторное помещение, которое освещалось лучиками солнца через множество дырочек в потолке валуна. Но троллиха поняла, что это просто сени, как принято в кривичских избах Человеков, потому что здесь везде была сложена небольшими копенками пожухшая тина. Следующий лаз уже вел в жилое помещение, расположенное внутри холма, и находился в полу. Там, по шаткой лесенке, ориентируясь на огонек свечи, Чучо спустилась в сухую землянку и огляделась.

Увиденное привело ее в полный восторг. Вся жилая комната была заполнена сплетенными из гибких веток ивы книжными стеллажами. Троллиха с радостью ощутила давно забытый и такой желанный запах библиотечной пыли и побежала смотреть издания. Книги были, в основном, советского периода: так, например, Чучо обнаружила полное издание Большой Советской Энциклопедии, словарь Даля, русско-японский разговорник, обучающий говорить на японском, согласно последнему приказу ЦК КПСС, было здесь и немецкое издание «Капитала» Карла Маркса, «Слово о полку Игореве» на церковно-славянском, Библия и еще много-много того, что сразу было не охватить жадными Чучиными глазами.

В дальнем углу комнаты приютился сделанный из фанеры топчан, накрытый старым покрывалом, на котором сиротливо лежал видавший виды ноутбук, а возле топчана находился потухший очаг, где стоял большой котел, издававший уже знакомый троллихе сладковатый запах. К изготовлению тинной бормотухи Худоша, очевидно, подходил исключительно ответственно, потому что у очага лежала большая кипа книг – все учебники высшей школы по неорганической химии.

Между тем, пришла очередь тролля смущаться из-за предполагаемой убогости обстановки. В его воображении городская гостья приехала из дома с исключительно богатым интерьером. Так и было, только Чучо до бедности земляного убежища не было никакого дела, она уже чувствовала себя в Зеленецком жилище очень уютно.

Худоша прихлебнул немного из своей фляжки и начал заниматься угощением. Откуда ни возьмись, появилась старая чугунная сковорода, полная кореньев, недавно замеченных троллихой на здешней площади.

– Жареная чебатошка, – смущенно улыбаясь, провозгласил Худоша. – И тинная бормотуха.

Алюминиевой чашкой тролль зачерпнул в котле и протянул питье Чучо, разместившейся на полу.

Набив рот чебатошкой, которая по вкусу не отличалась от обычной картошки, и прихлебывая тинную бормотуху, гостья принялась расспрашивать тролля о его библиотеке, при этом периодически вставая и оглядывая книжные сокровища. Тут-то и выяснилось, что обширная библиотека, собранная в пункте приема макулатуры, является настоящей гордостью Худоши. Троллиха с полным ртом, радостно блестя черными глазками, через каждые три минуты спрашивала:

– А вот эта вещь у тебя есть?

– Есть! – гордо отвечал Худоша.

– А вот это ты читал?

Тут выяснилось, что несведущ хозяин норы только в квантовой физике, а Чучо, в свою очередь, никогда не интересовалась органической химией. Они перекинулись парой слов на португальском и на английском, и, в общем, очень весело проводили время в компании друг друга. А через два часа разговора зеленецкий тролль смог поразить воображение гостьи еще больше.

Так как их милая беседа протекала при непрерывном распитии бормотухи, которую Чучо до этого никогда не употребляла, то через некоторое время она уже порядочно захмелела. Тут ее взгляд ненадолго оторвался от библиотеки и упал на ноутбук:

– Послушай, дружище, а как ты отсюда выходишь в Интернет?

– Ловлю на хвост, – совершенно серьезно ответил Худоша.

– Как это? Покажи, – заплетающимся языком произнесла Чучо и почувствовала, что потолок землянки надвигается прямо на нее.

Тролль включил ноутбук, встал на четвереньки и задрал хвост строго вверх. На компьютере тут же включился Wi-Fi.

– Дай-ка я попробую, – Чучо тоже встала на четвереньки и задрала хвост, который, к месту сказать, у нее был еще длиннее.

Но ничего не происходило. Троллиха задирала и опускала хвост, но Интернет не ловился.

Худоша тем временем остановился где-то в углу и пустился в рассуждения:

– Это все-таки хорошо, что ты приехала. Жить будешь в старом убежище справа по часовой стрелке. Там раньше жила моя дальняя родственница. Но потом она уехала к Человекам, в Зеленецк. Жилье мы обустроим. Только секрет изготовления тинной бормотухи я тебе не раскрою, и не проси…

Тут со стороны Чучо раздался какой-то странный звук. Худоша замолчал и глянул в ее сторону – как раз вовремя, потому что гостья стукнула себя хвостом промеж ушей и повалилась на пол. Тролль в испуге бросился к ней, но тут Чучо раскрыла рот и громко захрюкотала…

Как Худоша к зубному ходил

Итак, путешественница поселилась в Зеленецком лесу в норе слева по часовой стрелке от жилища Худоши. На следующее утро после Чучиного конфуза приключилось новое событие: огромный сундук не проходил через отверстие лаза, и Худоше пришлось немного попотеть, затаскивая тяжеленную вещицу на сосну, чтобы она не пропала какой-нибудь темной летней ночью. Проблему Чучиного пропитания он, как настоящий Homo trollos, также взял на себя.

Дело в том, что в Зеленецком лесу, несмотря на наличие своей валюты – медных мурзиков, процветал натуральный обмен, а деньги использовались только для расчетов с приезжими торговцами. Троллю это было только на руку, потому что тинная бормотуха в Зеленецком лесу и его окрестностях была самым ходовым товаром.

Нора, в которой поселилась Чучо, была, по местным меркам, практически комфортабельной, но она не привыкла пользоваться такими вещами как, например, аккумуляторы на велосипедной зарядке. Помимо этого, как и говорилось ранее, троллиха в совершенстве изучила теорию кулинарии и других интересных наук, но на практике ей применять свои знания еще не приходилось, так как, напомню, в городе она вела чисто иждивенческий образ жизни. Но веря, что энтузиазм победит, Чучо перво-наперво решила освоить прядение и вязание, решив про себя, что никогда не расскажет об этом Перес. Для рукоделия она каждое утро, вставая ни свет ни заря, собирала свою выпавшую шерсть и шерсть Худоши, брала прялку, которая нашлась в закромах жилища, и пряла нитки трех цветов – светло-русого, черного и смешанного (меланжевого), а затем старательно вывязывала неуклюжими лапами скандинавские узоры. Через три недели упорной работы, Чучо смогла изготовить себе шапочку на зиму, которую бережно спрятала в сундук, висящий на сосне.

Троллиха очень гордилась не столько своей работой, сколько тем, что у нее есть характер. А раз характер есть, то он стал высовываться при каждом удобном случае.

Надо сказать, что присутствие Чучо нисколько не отразилось на проделках и озорстве ее приятеля, впрочем, как и на употреблении им тинной бормотухи. Поэтому троллиха хоть и была признательна Худоше за гостеприимство и принятие на себя стратегических решений, но иногда ее природное терпение подвергалось большим испытаниям. Как и в этот раз.

***

Худоша был хорошим троллем, он всегда правильно завязывал шнурки и чистил зубы по утрам. Но каждая чистка зубов неизбежно приводила его в унылое состояние, ибо зубов у него становилось все меньше и меньше. Худоша понимал, что скоро придется попрощаться с жареными воркушами по праздникам, а чебатошку придется протирать через сито. Да, без кореньев, конечно, никак. Тролль очень их любил и рассказывал Чучо, что этот лесной клубень ели еще его лесные предки-кривичи, которые ползали на четвереньках в стародавние времена и пугали стекозяблов своим воинственным кличем. Чучо внимательно слушала эти россказни и кивала пятачком, хотя прекрасно знала, что чебатошка стала расти в Зеленецких лесах после того, как ее завез Урюк Рыжий, и кривичи в то время на четвереньках уже не ползали. Чучо тоже была хорошей троллихой, но уж очень ушастой на вид.

Однажды утром Худошу постигло очередное расстройство. По привычке он с утра взял зеркальце, нашел пару новых седых волосков, повернул рыльце направо и там сразу наткнулся на глубокую морщинку, раскрыл рот, чтобы пошуровать там как следует соломенной метелкой, и – о, ужас! – обнаружил отсутствие любимого правого бивня. Худоша закрыл правый глаз, потом левый, но красавец-бивень на законном месте не появился.

За этим занятием и застала приятеля Чучо, пришедшая с утра собирать шерсть для рукоделия. Троллиха ничуть не удивилась происходящему, уже зная, что чистить бивни по десять раз на дню – это у Худоши просто такая нервная реакция на что-то, но на всякий случай спросила:

– У тебя там все нормально?

– Ничего, все нормально, и ладно, – прошамкал Худоша и на всякий случай прикрыл рот волосатой ладошкой потому что у Чучо появился характер, и она могла заставить Худошу пойти к зеленецкому зубному троллю. На то, где надо его (характер) проявлять, у Чучо глаз стал очень наметанный, и стоило приятелю отвлечься на пару секунд, как она уже заглядывала прямо ему в рот.

Но и лесные зеленецкие тролли не так уж просты! Худоша стал вставлять в рот морковку, чтобы никто не догадался о потере. Теперь левый бивень искрился снежной белизной, а вместо правого торчала свежая оранжевая морковка. На вопросы: «Почему бивень стал такого странного цвета?», тролль отвечал, что, дескать, в роду у всех кривичей были ондатры, и случается так (хотя крайне редко), что один из бивней внезапно, по неизвестным причинам, становится оранжевым.

Представьте, как удивились Андрей и Анна, зашедшие в гости одним солнечным сентябрьским деньком, когда они увидели эту картину. Андрей так смеялся, что даже отказался от предложенной ему тинной бормотухи, а Анна потрясенно развела лапами. Даже Томас и ее постоянные клиенты втихаря подсмеивались над наивной и доверчивой Чучо.

Но Чучо все равно заподозрила, что ее обманывают. Непонятно, почему: то ли из-за настоящего бивня, который нашелся мирно лежащим на топчане, то ли из-за морковки.

И началось… Сначала троллиха вежливо поинтересовалась, есть ли в Зеленецком лесу зубные врачи. Потом она сама нашла ответ на свой вопрос и начала каждый день спроваживать Худошу на лечение, а тот не знал, как ему отвертеться. Морковку, конечно, пришлось сгрызть единственным оставшимся бивнем.

Тогда Худоша придумал себе неотложное занятие, исключительная важность которого, по его мнению, могла отложить поход за новым бивнем практически навечно. Порывшись в копенках тины, разложенных в сенях, тролль нашел старую ступку и пестик, завалявшиеся еще с тех времен, когда в Зеленецке не было мукомольного комбината, и кривичи не могли оттуда таскать муку. Худоша стал каждый день толочь воду в ступе. Тролль, конечно, в душе посмеивался над приятельницей, но и этому скоро пришел конец. К ужасу Чучо, он толок и днем, и ночью, до мозолей на лапах, пока, наконец, не раскололся пестик.