Текст книги "Забудь меня. Если сможешь (СИ)"
Автор книги: Юлия Михалина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)
И когда Нина уже готова была провалиться в полубессознательное состояние, то почувствовала, как Максим одной рукой пошарив в кармане, отключил сигнализацию, и, остановившись, открыл дверцу автомобиля, усаживая её на сидение.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил мужчина, приподнимая рукой лицо Нины за подбородок, при этом всматриваясь в её безжизненно-невидящие глаза.
– Сегодня ты меня опять обманул. Я узнала о тебе много нового. Впервые напилась до такой степени этого дурацкого виски, – хрипло стала перечислять девушка, не отрывая взгляда от небесных глаз Максима, – как ты думаешь, я в порядке?
– Тоже мне, додумалась, виски напиться! – раздраженно фыркнул Максим, – похоже, что с непривычки тебе будет очень плохо. Ну, ничего, сейчас мы поедем домой, я дам тебе что-нибудь от отравления на всякий случай, и ты поспишь. А по поводу остального…. Обо всем остальном поговорим завтра. Не думаю, что сейчас ты в состоянии выслушать меня и понять правильно.
Прикоснувшись легким поцелуем ко лбу девушки, Максим захлопнул её дверцу и, обойдя кругом авто, запрыгнул на свое сидении. Бросив взгляд на Нину, которая прикрыла глаза и похоже провалилась в бессознательное состояние, Авдеев негромко выругался, проклиная свою и Нинину глупость, и включив зажигание, резко сорвался с места, увозя Нину подальше от этого места, надеясь, что завтрашний день будет менее сложным, нежели сегодня…
Глава 19
Проснулась Нина от невыносимой головной боли, что прямо-таки разрывала её на части. Точнее не проснулась, а всего лишь вышла из бессознательного состояния, потому как веки открыть ей пока что было довольно трудно. Казалось, что они вылиты из свинца, настолько трудно и тяжело было их приоткрыть хоть чуть-чуть. А еще какая-то дурацкая сухость во рту и желание, эту самую сухость как-то побороть. Судя по тому, что сейчас ей так плохо, то вчера, должно быть, было слишком уж хорошо. Или наоборот? А может она вообще умерла и сейчас где-то не в этом мире? Хотя этот вариант сразу можно смело отметать. В раю не было бы таких мерзких ощущений, а в аду они были бы еще хуже…
Нет, пора приходить в себя и соображать, что с ней происходит. С попыткой открыть глаза, Нина негромко застонала от нового приступа головной боли. Но все же, с трудом, преодолевая боль, девушке удалось-таки открыть веки. Только от этого толку было мало, потому как окружающая обстановка была совершенно не знакомой. Большая комната, выполненная в классическом сочетании минимализма, в белых и бежево-коричневых тонах, судя по огромной двуспальной кровати в центре, на которой Нина сейчас лежала, была спальней. Не её спальней. А чьей? И что она вообще здесь делает? Ответом девушке послужило своевременное появление Максима в дверях комнаты. Прислонившись плечом к дверному косяку, мужчина в руках держал поднос с одним единственным стаканом какой-то непонятной прозрачной, чуть зеленоватой, жидкости. При этом на лице Макса подрагивала немного язвительно-насмешливая улыбка.
А вот Нине в отличие от него было совсем не до смеха. К головной боли прибавилось еще и непонимание происходящего. Окинув удивленным взглядом мужчину, Белецкая попыталась приподняться на мягких подушках, но от этих движений стало только хуже. Ойкнув, девушка безжизненно упала обратно на подушки. В этот момент Максим быстро преодолел разделяющее их расстояние. Поставив поднос на прикроватный столик, он присел рядом с Ниной.
– Почему же так плохо? – хрипло протянула Нина, прикрыв глаза. Она помнила лишь, то, что вчера очень сильно напилась. Остальное, что происходило вчерашним вечером, всплывало в памяти лишь короткими обрывками – дом, бутылка вина, «Queen», виски, Кира, Максим… Но вспоминать все до конца сейчас не было, ни сил, ни желания. Единственное, чего хотелось, так это чтобы невыносимая головная боль прошла.
– Это потому что вчера кто-то слишком много выпил, – склонившись над Ниной, немного строго пригрозил Максим.
– Только не кричи, голова и так раскалывается, – поморщившись, прошептала девушка. Она, конечно, безумно любила, когда Максим рядом и все такое, но сейчас даже звуки его голоса, не то чтобы раздражали, но эхом отзывались в голове, принося с этим очередной приступ боли.
– Виски в таком количестве, как ты вчера выпила, да еще и с непривычки, сегодня доставит тебе массу проблем, – нежно отозвался Макс, убирая с лица девушки мешающую прядь, – но тебе, солнышко, придется теперь немного потерпеть…
– Черт, чтобы я еще когда-то так напилась, – Нина открыла глаза, и, всматриваясь в бездонные, небесные глаза Максима, подумала, что просыпаться и первым делом видеть именно его начинает входить в привычку. Безумно приятную привычку, – как же ужасно хочется пить…
– Держи. Должно немного помочь, – Максим протянул девушке стакан со странной жидкостью, что принес ранее, на подносе.
– Что это? – поморщившись, Нина приподнялась. Недоверчиво окинув взглядом непривлекательный напиток, девушка все-таки приняла стакан, – выглядит не очень…
– Пей, – настойчиво отрезал Авдеев.
Понимая, по серьезному выражению лица мужчины, что спорить бесполезно, Белецкая сделала небольшой глоток и, застыв на мгновение, удивленно уставилась на Макса.
– Это…
– … обычный рассол, – закончил за девушку Максим, с трудом сдерживая улыбку, – и не нужно так кривиться! Могу сказать по собственному опыту, после первых в жизни попоек наилучшее средство.
– Но он… мерзкий и невкусный! – жалобно захныкала девушка. Ей еще никогда в жизни не доводилось пить такое, но сейчас одного глотка хватило, чтобы понять, что это явно не её напиток. Слишком солёный, с каким-то противным запахом и вкусом маринованных огурцов.
– В таком случае, можешь не пить, – Максим с уверенностью вырвал из рук Нины стакан, – только тогда остаешься здесь, лежать еще этак до завтрашнего утра. Причем с ужасной головной болью и жутким сушняком.
– А по-другому никак? – робко предположила девушка, на что Авдеев лишь отрицательно закивал головой, – ну хорошо, давай, – Нина решила, что все-таки лучше, наверное, будет выпить один стакан этой гадости, нежели потом мучиться весь день. А так может хоть немного полегчает.
Стараясь надолго не растягивать удовольствие, Нина одним махом опустошила стакан с рассолом. Поморщившись, девушка с недоумением уставилась на Максима. Похоже, память решила сыграть с ней злую шутку, и внезапно, в один миг, вернуть все воспоминания вчерашнего дня – от событий в редакции до того момента, как Максим взвалив её на плечо, пьяную вынес из клуба. Максим… он обманул её вчера, предал. Но тогда почему сейчас он опять с ней и помогает справиться с похмельем? И где они вообще находятся? Зло сверкнув глазами, Нина отдернулась от нежных поглаживаний Макса по её руке и резко спросила:
– Куда ты меня притащил?
– Домой, – пожав плечами, уверенно бросил Авдеев.
– Нет, – закивав отрицательно головой, Нина окинула еще раз взглядом окружающую их обстановку. Нет, определенно, здесь она еще не была, о чем поспешила сообщить и Максу – это не мой дом? Где мы? Ты зачем меня привез непонятно куда?
– Нина, успокойся, мы дома, – протягивая руку к девушке, которая попыталась отодвинуться от него, поспешил успокоить Максим. Но понимая, что так просто Нина не поверит, уточнил, – у нас дома.
– У нас? – переспросила недоверчиво Нина, уставившись удивленно на Авдеева. На что мужчина лишь расплылся в самодовольной улыбке. Нет, это было уже слишком. После всего того, что он натворил, он сейчас сидит тут весь такой самоуверенный и наглый, да еще и насмехается! Это после того, что она испытала, он продолжает вести себя, как ни в чем не бывало. Не отрывая глаз от Макса, Нина нащупала рукой подушку, и со словами, – Да, как ты смеешь? У нас! Да нас нет, и никогда не было! – швырнула по мужчине этой самой подушкой. Но очевидно, Максим понял о её планах еще до того, как Нина успела их осуществить. Именно поэтому подушка не достигнув цели в виде лица Максима, была перехвачена им же в нескольких сантиметрах от мишени.
– Хорошо, – согласно кивнул мужчина, вдыхая запах подушки, что успела пропитаться сладким ароматом ванили и еще каким-то запахом, присущим только Нине, – если тебе будет так удобнее, то мы сейчас у меня дома. Пока у меня дома. Но в моих ближайших планах, чтобы этот дом стал нашим общим.
– Что…? – на мгновение Нина застыла, осознавая только что услышанные слова. Это что сейчас так делаются всякие предложения о совместном проживании, или что? Хотя чего это она вдруг раскатала губу? Максим видно просто решил вывести её из равновесия и таким образом добиться прощения, или чего он там еще желает. Нет, так просто теперь она Максиму не сдастся. И вообще хватит уже сидеть здесь. Нужно ехать немедленно домой, прежде чем Максим успеет ей что-то наплести и Нина, поверив, сдастся в очередной раз. Не обращая внимания на несносную боль, что по-прежнему колотила в висках, девушка поднялась с кровати, бросив на ходу – ты, что не слышишь, что я тебе говорю? Нас нет! И дома нашего нет! И ничего нет!
Почти выкрикнув последнюю фразу, Нина пошатнулась от нового приступа головной боли. Перед глазами все поплыло, и вскрикнув, девушка чуть было не полетела обратно на кровать, или хуже того на пол, если бы не вовремя подхватившие её мужские руки.
– Я тебе разве не говорил, что лучше не вставать? – нежно, обжигая своим горячим дыханием, прошептал Максим над ухом девушки, на что она лишь громко и зло засопела. А Макс продолжил, прижимая Нину к себе ближе, – а на счет нас, я бы на твоем месте не спешил с выводами…
– Отпусти! – наконец, смогла выкрикнуть девушка, при этом со всей силы упираясь в грудь Максима руками. Но для него это было скорее своего рода поглаживаниями. Поэтому недолго думая, Нина принялась стучать кулаками, со словами – ненавижу тебя! Отпусти сейчас же! Отпусти, я сказала!
– Не отпущу! – с некой насмешкой бросил Авдеев, лишь крепче обнимая Нину, – больше я тебя никогда не отпущу от себя! Слышишь? Хватит того, что однажды повел себя, как болван и чуть было, не потерял тебя навсегда.
– Ты уже потерял меня, – плавясь под его руками, но, все еще пытаясь сопротивляться самой себе, прошептала сквозь слезы девушка, – просто отпусти и уходи к той, которую любишь! К той, единственной для тебя!
– Глупая, – Максим приподнял рукой подбородок девушки, пытаясь заглянуть в её шоколадные глаза, полные слез, – неужели ты ничего не понимаешь?
– Что я должна понимать? – не в силах больше сдерживать соленых капель, нервно выкрикнула Нина, – что я всего лишь её тень, да? Что ты всегда любил, и будешь любить только её? Или что я для тебя игрушка? Что, скажи? Что я должна понимать?
– Господи, откуда ты это взяла? – непонимающе переспросил Максим, не отрывая глаз от её лица.
– Еще скажи, что это неправда! – отворачиваясь, бросила Нина, – тогда почему ты целовал её вчера, если не любишь? Это после стольких лет, что её не было? Или ты настолько непереборчив?
– Да не целовал я её! – раздраженно выплюнул мужчина, – она сама завалилась ко мне в кабинет и я даже не успел опомниться, как… А тут ты…
– Ну, извини, что помешала вашей радостной встрече спустя столько лет, – освобождаясь от мучительно-сладких объятий, передразнила Нина, – В следующий раз буду стучаться. Хотя нет, следующего раза не будет! Потому что ты меня больше не увидишь!
– Нина! Да не целовал я её! – взвыл Авдеев.
– Ну как же? А как же ваша неземная любовь, прошедшая сквозь годы?
– Кто тебе это сказал? – попытался понять Макс, откуда у Нины столько всяких ненужных мыслей в голове, – ты, что разговаривала с Викторией, да? Что она тебе наговорила?
– Ах, Виктория! – протянула Нина, хлопая в ладоши, – да я разговаривала с ней! Точнее говорила предпочтительно она! О том, как вы любите друг друга и сколько всего вместе пережили!
– Черт! Я убью её! – резко разворачиваясь к стене, Максим со всей силы ударил по ней кулаком, – похоже, ей доставляет удовольствие портить мне и окружающим жизнь!
– Значит, у неё есть на это определенные причины, – съязвила девушка.
– Да, я когда-то любил её, – не поворачиваясь, тихо сказал мужчина, не обращая внимания на колкое замечание Нины, – точнее, думал, что любил… Но все это давно в прошлом. Она для меня в прошлом… Сейчас в моей жизни есть только одна женщина...
В словах Максима было столько искренности и неприкрытой боли, что Нина на мгновение даже растерялась, с недоумением глядя на мужчину. Господи, как же она хотела ему в этот момент поверить! Чтобы его слова были правдой! Чтобы все оказалось всего лишь недоразумением. Досадным и неприятным, но совершенно не тем, что Нина уже придумала для себя.
Так же неожиданно, как отвернулся, Максим повернулся обратно к Нине, и, хватая за плечи, наклонился, всматриваясь в глаза, и с отчаянием выкрикнул:
– Нина! Ты! Слышишь?! Мне нужна только ты и никто другой! Ты для меня единственный самый дорогой человек на этом белом свете! Только ты и никто другой!
Говорят, что мужчины не плачут. Но в этот момент Нина была готова поклясться, что видела, как в глазах Максима стояли слезы. Настоящие, искренние мужские слезы. Можно было не поверить его словам, действиям, но этому… Разве это не является самым большим и искренним подтверждением слов? Разве плачут мужчины только для того, чтобы добиться чего-то, пускай и прощения, после какого-то жуткого поступка? Нет, в это Нина не верила. Она верила лишь в слезы искренности... От боли, когда теряешь кого-то самого близкого и дорогого, когда понимаешь, что былое не вернуть и остается только одно – оплакивать прошлое…
Губы Нины подрагивали, а из глаз выкатились две маленькие слезинки, что медленно спускались по щекам, оставляя тонкие мокрые дорожки. Они с Максом так и смотрели неотрывно друг другу в глаза. И ненужно было больше никаких слов. Было достаточно того, что они видели в глазах. Бездонные омуты цвета грозового неба, в которых читалась боль, отчаяние, безысходность, нежность и… любовь? И эти эмоции, словно зеркалом отражались в шоколадные глаза Нины… Могло ли быть в этот момент что-то более значимое? Вряд ли…
Прикрыв глаза, Нина мгновенно прижалась к груди Максима, покрепче обнимая его, словно боялась отпустить, или что он может вновь раствориться, исчезнуть, как дым… Она почувствовала, с какой силой сомкнулись руки Максима на её плечах. Как он прижал её, втыкаясь лицом в её волосы… потом покрывая короткими легкими поцелуями голову, потом приподнимая за подбородок, лицо… лоб, виски, щеки, спускаясь ниже, прикасаясь осторожно к губам…
– Нина, милая, нежная моя! – шептал мужчина, прямо в губы девушке, – прости меня за всю ту боль, что я причинил тебе, за то, что тебе приходиться испытывать из-за меня… Но поверь, солнышко… ты единственная, из-за кого мое сердце бьется быстрее… единственная, ради кого стоит жить… ты моя… только моя! Слышишь? Моя!
– Твоя, – вторила ему Нина, – только твоя…
– Посмотри мне в глаза! – вдруг приказал Максим, заключая лицо девушки в кольцо своих рук. Нина не могла, не имела права его не послушаться. И когда их взгляды встретились, Максим тихо, но уверенно прошептал – я люблю тебя, Нина…
Слова вновь и вновь эхом звенели в ушах девушки. Я люблю тебя? Неужели это правда? Это сказал Максим? Я люблю тебя… Да, она не ослышалась. Он сказал это. Я люблю тебя! Нина не могла поверить в реальность происходящего, но и не верить тоже не хотела… А может она все еще спит? Нет! Его объятия, что крепко прижимают к груди, его дыхание, обжигающее кожу – это все слишком реально! Слишком по-настоящему!
– Поцелуй меня… – в ответ, выдохнула девушка, в то же время, не решаясь разрушить эту идиллию, это воссоединение и родство душ.
Но Максима долго упрашивать не пришлось. Мгновенно он впился осторожным, нежным поцелуем в губы девушки, словно изучая их, проверяя, не оттолкнет ли Нина его. Но Нина и не собиралась отталкивать. Напротив, поддаваясь влечению, девушка только сильнее и яростнее стала отвечать на поцелуй. В этот миг она поняла, что за те сутки, если не меньше, что была вдали от Максима, безумно истосковалась по нему. По его губам, объятиям, его дыханию, звуку голоса… Какой-то день, а было такое впечатление, что они не виделись вечность. Прикрыв глаза, девушка с удовольствием наслаждалась бесконечным поцелуем. Но вдруг поняла, что её начинает мутить, еще немного и ей станет плохо. Вмиг оторвавшись от Максима, Нина, прикрыв рот ладошкой, задыхаясь, пробубнила:
– Где у тебя ванная?
– Вон там, – с неким недоумением Максим рукой указал на дверь слева. И не успел он хоть что-то добавить, как Нина, вырвавшись из кольца его рук, скрылась в ванной, громко хлопнув дверью. Авдеев несколько секунд так и стоял, застыв на месте, не соображая толком, что с Ниной. Но еще мгновение и он понял, что всему виной выпитое вчера виски, которое так не вовремя дало о себе знать. Недолго думая, мужчина подошел к двери и осторожно постучался, со словами:
– Нин, ты как? Нормально?
– Да, спасибо, – прокашлявшись, через десяток секунд отозвалась девушка, – я в порядке. Я сейчас выйду.
– Хорошо, – скорее для самого себя, нежели для Нины, выдохнул Макс, усаживаясь с краю кровати.
Сейчас мужчину одолевали самые противоречивые чувства. С одной стороны, он не снимал с себя вину за то, что Нина сейчас в таком состоянии, а с другой, наоборот радовался тому, что только это позволило ей выслушать его относительно спокойно. Во всяком случае, больше он не позволит ей сбежать, пока не расскажет всего, что с ним когда-либо происходило…
Хотя такая мысль твердо засела в мыслях мужчины еще вчера до того, как ему позвонил Лёшка и сказал, что Нина сидит пьяная в его клубе. Вчера, решив, что для новой обложки должна сниматься только Нина, мужчина отчаянно пытался дозвониться Белецкой. Но, как и следовало ожидать, это было более чем бесполезно. Нина просто не отвечала. Тогда Максим, надеясь, что Нина не натворит глупостей, поехал к ней домой. Но к его удивлению, Нины там тоже не было. Это Авдеев понял после получаса под её дверью, с попытками достучаться и дозваться, но все было бессмысленно, и ответом была лишь тишина. Хотя, возможно он так бы и продолжал бушевать на весь подъезд, если бы не пожилая соседка, которой просто надоели эти разбои, и она сообщила о том, что Нина около часа назад куда-то ушла. Максим долго не верил и несколько раз переспрашивал, пытаясь удостоверится в верности этих суждений. И когда старушка разозлилась и накричала на него, в сотый раз, повторяя, что Нины нет, Максим понял, что это правда. Вернувшись в машину, мужчина даже не представлял, где могла быть девушка. Кроме родителей ей быть негде.
Собравшись с мыслями и молясь, чтобы Нина ничего не рассказала маме, он набрал Ольгу Петровну. После нескольких длинных гудков, женщина все-таки ответила, вполне добродушно и радостно. Авдееву даже не пришлось задавать никаких вопросов, Ольга Петровна сама с ходу бросилась расспрашивать, как у них с Ниной дела, и когда они приедут в гости. Приврав, что все великолепно, и они обязательно на днях с Ниной заедут, мужчина отключился.
Потом был звонок Кире. Тут оказалось все не так радужно. Слепцова услышав расспросы о Нине, сразу же обозвав мужчину козлом, скотиной и прочими неприятными словами, пригрозившись, что теперь ему не верит и помогать не собирается, отключилась. Что делать после этого, где искать Белецкую, мужчина даже не представлял. Утешала лишь мысль о том, что Кира наверняка знала, где Нина, иначе бы так спокойно не бросила трубку, после слов Макса о том, что та пропала.
Злясь на себя, Викторию и нелепое стечение обстоятельств, Авдеев решил поехать в клуб к другу. Отчего-то захотелось кому-то выговориться и возможно получить хоть какой-то совет. Тут мог помочь только Лёшка. Он с самого начала был, чуть ли не единственный, в курсе ситуации с Викторией и знал всю подноготную и подводные камни случившегося. Так что, надеясь хоть с помощью друга разобраться во всем, Максим уже подъезжал к «Queen», когда зазвонил мобильный. Звонившим оказался ни кто иной, как сам Мартынов. И каким же сюрпризом стало для Максима то, что звонил друг не от того, что сильно соскучился, а чтобы сообщить о том, что в его клубе сидит никакущая Нина и обвиняет Макса во всех смертных грехах, при этом не переставая признаваться в своих чувствах. В этот момент Максим не знал, что и думать. Хотя главное было забрать оттуда Нину, прежде чем она успеет натворить каких-то глупостей.
Но оказавшись у бара, Макс понял, что уже поздно. Нина и так натворила глупостей. Напилась. Причем не просто напилась, а виски, что для не пьющего человека сравни если не самоубийству, то очень «веселым» времяпровождением к утру. Конечно, можно было бы посчитать ситуацию забавной, если бы происходящее было немного по-другому поводу. А так, выходит, что и здесь виноват только он, Максим. С одной стороны, такое поведение Нины говорило о том, что он ей не безразличен, и что не все потеряно. Но с другой… ей ведь плохо… из-за него, между прочим. Но раздумывать было некогда. Нужно было убираться оттуда поскорее. Максим понимал, что Нина просто так с ним не уйдет, особенно после того, что напридумывала себе. Именно поэтому, Авдееву пришлось просто взвалить себе Нину на плечи и вынести до машины. Да, она брыкалась, что-то бормотала о том, какая он сволочь, но это было так естественно, что Макс был готов хоть каждый день носить Нину на себе. Правда, не в состоянии опьянения. Так она хоть и забавная, и даже более разговорчивая и смелая, не смотря на обиду, но не до конца в себе. Зато можно было попытаться с ней поговорить более продуктивно и заставить выслушать. Но когда она уснула в машине, прежде чем Макс успел сесть на свое место, то он понял, что никакого разговора, выслушивания претензий от Нины, сегодня точно не состоится. Ей нужно отоспаться. А вот вопроса куда ехать, у Авдеева даже не стояло. Можно конечно, было поехать к Нине, но все Макс решил, что куда надежней будет поехать к нему. Все-таки в таком случае Нина не сможет его выставить. А он выпускать её тоже не намерен, до того, как все объяснит. Да и неизвестно, если ли у неё какие-то средства от похмелья. А вот у Макса, которому часто доводилось спасаться от тподобного состояния, есть и народные средства, типа рассола, и вполне приличные таблетки.
Оказавшись дома, мужчина сразу же уложил любимую к себе в постель. Девушка даже не проснулась ни разу, лишь открыв глаза, что-то пробормотала, что ненавидит его, когда Максим устраивал её поудобнее. Видеть Нину в своей постели было так правильно, что тогда Максим окончательно осознал, что, не смотря ни на какие возражения, не отпустит больше Нину от себя. Да, он хочет, чтобы теперь она всегда была с ним. Чтобы они разделили на двоих жизнь, квартиру и… постель. Максим понимал, что хочет пока невозможного, но будет всеми силами стараться добиться своего. Главное, чтобы Нина была рядом. И если для этого придется вывернуть душу наизнанку, то Авдеев был готов и не на это.
А сегодня он впервые за долгие годы….искренне и по-настоящему признался в любви. И не потому чтобы удержать этим Нину, а просто потому, что не мог иначе. Теперь он знал наверняка, что любит. По-другому и быть просто не может. Правда, это признание далось Максиму очень сложно. Сложнее, чем когда-либо, что-то более серьезное. А все потому, что он попросту боялся. Боялся, что Нина не поверит, что оттолкнет, сбежит… да что угодно. До этого мужчина ведь даже не представлял, насколько сложно признаваться в своих чувствах. Тем более, если они истинные и настоящие…
Тихий стук двери заставил Максима вздрогнуть, вырывая его из размышлений. Повернувшись, он увидел Нину. Она стояла, прижавшись к двери. Такая бледненькая. Волосы были растрепаны в разные стороны, лишь отдельные пряди мокрыми сосульками прилипли к щекам. Но, не смотря на это, её глаза уже не были такими потухшими, как вчера. В них горел некий задорный огонек, только по которому и можно было узнать былую Нину. Но все равно она оставалась для Максима самой прекрасной и самой лучшей… Просто потому, что это ОНА. Нина. Его любимая и дорогая Нина.
– Прости, просто я, похоже, вчера немного перебрала, – робко улыбнувшись, прошептала девушка, стараясь не смотреть на Максима. Поднявшись, мужчина быстро пересек то короткое, разделяющее их расстояние.
– Это я виноват, – отводя в сторону, выбившиеся мокрые пряди, просто сказал Авдеев.
– Не нужно этого, – отворачиваясь, бросила Нина. Максим сначала и не понял резкой перемены её настроения. Неужели за несколько коротких минут в ванной, она вновь вернула себе облик ледяной недоступной королевы? Но прежде чем Макс успел что-то ответить, она добавила – я сейчас выгляжу не самым удачным образом, поэтому тебе, наверное, лучше не смотреть на меня так и не приближаться близко, пока я тебя окончательно не испугала и не заставила пожалеть о том, что ты притащил меня сюда.
– Глупенькая, – нежно протянул Максим, ликуя от того, что перемена настроения Нины кроется вовсе в другом, – ты для меня в любом виде прекрасная.
– Ой, только не нужно этого, – возмущенно протянула девушка, – я только что из ванной, где у тебя, между прочим, кругом зеркала, и я видела свой теперешний вид. Как можно с похмелья нравиться?
– Очень просто, – легонько щелкнул по носу Нину, Макс.
– Я вообще-то вышла, чтобы спросить, можно ли мне у тебя принять душ, – смутилась Белецкая.
– У нас, – поправил мужчина, – и ты не должна больше прашивать о таких вещах.
– Тогда можно мне что-то… – Нина замялась, раздумывая, – халат, ну или что-то переодеться…
– Можно, – согласился Авдеев, обворожительно улыбаясь, – только ты будешь смеяться, но в этом доме нет, ни одного халата.
– Как? – удивленно переспросила Нина.
– А вот так, – пожал плечами мужчина, – как-то без халата обходился. Даже дома, когда меня никто не видит, предпочитаю ходить в футболках обычных спортивках. Потому как в халате чувствую себя пятидесятилетним стариком. Но зато вместо халата могу предложить кое-что другое, – с этими словами Авдеев направился к, встроенному в стене, шкафу-купе и, порывшись там, извлек серую футболку.
– И все? – протягивая руку за вещью, смутилась Нина.
– Ах да, извини, – коварно усмехнулся Максим. Сначала он хотел сказать Нине, что ему много будет и этой футболки на ней. Но решив не смущать девушку, больше дозволенного, вытащил из полки хлопковые спортивные штаны, также серого цвета, при этом пояснив – они, правда, великоваты тебе будут, но тут есть шнурочек, затянешь, и будет нормально.
– Спасибо, – с неким удивлением поблагодарила Нина, и, выхватив из рук Макса вещи, скрылась в ванной. Она услышала, как Максим в след крикнул ей, что будет ждать на кухне, на что она лишь невнятно угукнула.
Вздохнув, девушка еще раз внимательно осмотрела ванную комнату. Она была довольно таки просторной. Чуть ли не с размером в саму спальню. Пол и стены были отделаны белым мрамором, лишь местами на стенах были небольшие вставки из дерева, что немного разбавляли строгость и лаконичность помещения, добавляя некой домашности. Ванная и раковина встроены в невысокий подиум, кругом зеркала и стекла. А прямо напротив душевая кабинка и за стеклянными раздвижными дверцами даже… сауна? Да, именно, маленькая, но точно сауна. Да уж, вот тебе и «лаконично». Даже слишком. Хотя стильно, ничего не скажешь.
Отбросив свою занимательное занятие, Нина уверенно направилась в душевую кабинку, размышляя о том, что же она творит и к чему может все это привести. Ведь опять она сдалась под напором Макса, не смея даже противиться ему. Вот только как можно было сопротивляться, после того, как он признался в любви? Теперь было плевать даже на эту его Викторию. Хотя, нет, все-таки не плевать. Просто сейчас Нина все отчетливее понимала, что все слова Вики были не более чем способом насолить, попутать карты… Но все-таки, она хочет знать теперь все наверняка, и выйдя из душа, попросит… нет, заставит Максима ей все рассказать!
На том и решив, девушка, выбросив из головы все ненужные мысли, расслабилась под теплыми струями контрастного душа, потихоньку приходя в себя. После душа Нина почувствовала себя совершенно другим человеком. Во всяком случае, слабость и ломота тела исчезла, оставляя лишь легкую головную боль. А когда Нина надела вещи Максима, то настроение вообще поднялось до наивысшей отметки. И ничего, что футболка была в два раза больше, и немного соскальзывала с плеча, а штаны вообще тащились по полу, и висели как на палке. А если бы не шнурок, то вообще спадали бы регулярно. Но, в то же время, одевать его вещи воспринималось, как должное. Да, в этом было нечто интимное, но такое правильное.
Стянув, еще влажные волосы в тугой узел, девушка вышла из ванной. Как и следовало ожидать, Макса в спальне не было. Поэтому, недолго раздумывая, Белецкая вышла из комнаты в дверь, которая очевидно вела к остальной квартире, и побрела сквозь небольшой коридор в гостиную, которая оказалась довольно-таки просторной светлой комнатой, что ограничивалась минимумом мебели. Огромный бежевый диван в центре, рядом черный кожаный столик, напротив, у стены, большой плазменный телевизор над длинной деревянной конструкцией, типа шкафчика. И в довершение непонятное растение у дивана и причудливая лампа, в форме какого-то неопознанного летающего объекта.
Оглянувшись, Нина попыталась понять, где кухня и сам Максим. И только тогда она узрела с другой стороны раздвижные стеклянные двери, сквозь которые виднелся обеденный стол, куда сразу же собственно и направилась. Застала Нина Максима, стоящего к ней спиной, у плиты и что-то тщательно помешивающего.
– Максим? – тихо позвала девушка.
– Ты уже? – обернувшись, Максим оценивающе окинул взглядом Нину, и, судя по задорной улыбке, остался доволен, – я не слышал, как ты зашла.
– Я просто тихо, – усаживаясь на стул, пробормотала смущенно девушка, разглядывая кухню, что особо не выбивалась из общего стиля квартиры. Все такие же светлые стены, белые лакированные фасады кухонной мебели, блестящие гранитные столешницы.
– А тебе идет, – усмехнулся Авдеев, кивнув на наряд Нины.
– За неимением лучшего, приходиться довольствоваться тем, что есть, – с наигранной досадой бросила девушка. Хотя, на самом деле испытывала даже некую радость от подобной ситуации. Но все-таки внутренняя бунтарская натура не позволяла этого признавать, поэтому, она строго бросила – нужно было отвезти меня домой. Там, по крайней мере, вещи есть.
– Тебе здесь не нравиться? – задал не самый ожидаемый вопрос мужчина.
– Нравиться, – не могла не признать Белецкая, – просто…
