Текст книги "Предчувствие тебя (сборник)"

Автор книги: Юлия Меньшикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Возвращение домой

Вместе с моим настроением меняется мир.

– Поезд отправляется через пять минут. Провожающих просим покинуть вагоны…

Пассажиры встали возле окон, чтобы помахать рукой на прощание, когда поезд тронется. Я села за столик на боковом месте. Прощаться было не с кем. Скорей бы взять постель у проводницы, расстелить ее на верхней полке, забраться туда и просто смотреть в окно. Мне нужно собраться с мыслями.

Я уезжала домой, оставив здесь четыре года надежд и иллюзий. Можно было и дальше скитаться по съемным квартирам и отдавать за крышу над головой почти весь заработок. Можно прожить так всю жизнь. Но больше я не видела в этом смысла.

При первом поступлении на журфак МГУ меня отсеяли еще на первом экзамене. Со следующей попытки удалось добраться до второго, я провалилась уже на нем. На третий год я не поступила, совсем немного не добрав до проходного балла.

Первое время я работала внештатным корреспондентом московских изданий, но гонорары были весьма скромными, выплачивались нерегулярно, и мне пришлось искать другую работу. Знакомая, тоже провалившаяся абитуриентка, с энтузиазмом рассказывала о своих огромных заработках. Она работала стриптизершей. «Ничего страшного в этом нет. Ты же будущая журналистка! Представь, что просто выполняешь задание редакции. Я так и делаю, когда на сцену выхожу. Что Шекспир говорил? “Весь мир – театр, все люди в нем – актеры. У всех есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль…” Внешность у тебя подходящая», – уговаривала она.

Но такой вариант заработка я не рассматривала всерьез и устроилась в банк, в отдел по работе с клиентами.

…Резкий гудок поезда прозвучал как заключительный аккорд в пьесе. Как же ее назвать? «Москва: туда и обратно»? Как ни назови, ясно одно – эта пьеса без счастливого конца. Без глянца. Сплошной реализм и правда жизни.

В Москве всегда что-то происходило, все находилось в непрерывном движении. Но постепенно я начинала понимать, что эта жизнь не для меня. Здесь мне холодно и неуютно. И моя московская любовь оставила ощущение лихорадочного озноба.

Я прикрыла глаза. События нашей последней встречи опять пронеслись передо мной. Вот мы вошли в один из самых дорогих московских ресторанов. Метрдотель на мгновенье замер, почтительно приветствуя моего спутника. В банке, где мы познакомились, мой спутник вызывал такую же реакцию, потому что был одним из самых важных клиентов.

Подчеркнутая вежливость, жесткий взгляд, властный тон, резкие короткие фразы. И такой мужчина вдруг мной заинтересовался! Не знаю, стал бы он специально искать со мной встреч, но ему и не пришлось: я всегда была в офисе банка. И ждала его с трепетом.

А что чувствовал он, когда мы находились вместе – в театре, в его машине, в ресторане? Что он ощущал, когда я была рядом? Этого я тогда не понимала.

Решение уехать из Москвы я приняла в последнюю нашу встречу.

– Приезжей девушке трудно без поддержки, – сказал он деловым тоном, когда мы сели за стол. – Как у вас с жильем?

За два месяца знакомства мы так и не перешли на «ты».

– Снимаю комнату, – ответила я.

Он стал задумчиво разглядывать меня. Так в магазине смотрят на приглянувшуюся вещь, прикидывая, стоит ли ее покупать. Я съежилась, как от холода.

– У вас проблемы с поступлением в МГУ? Сейчас реально попасть только на платное отделение. Бюджетных мест мало. И кем же вы хотели стать?

– Журналистом! Я и сейчас хочу им стать.

Он, всегда уравновешенный, вдруг с внезапным отвращением сказал:

– Не выношу журналюг.

– Почему? – удивилась я.

Он пожал плечами.

– Кто их может любить? Вторая древнейшая профессия. Недалеко ушла от первой.

Его слова меня обидели.

– Это все равно, что поваров не любить, или дизайнеров, или инженеров…

Он усмехнулся.

– Сравнили тоже. Повара с инженерами делом заняты. А эти борзописцы продажные врут напропалую на каждом шагу. Правильно про них сказал кто-то из классиков: разводят опиум чернил слюною бешеной собаки. Сидят в своих желтых газетенках, грязь про нормальных людей со всех помоек собирают.

– Я всегда мечтала стать журналистом, – твердо сказала я, стараясь отогнать от себя неприятные ощущения.

– Я собираюсь помочь вам получить образование. Ну и с другим тоже… Например, помог бы с квартирой, – сказал он деловым тоном. И добавил: – Если, конечно, вы подойдете мне в качестве подруги.

Меня будто облили ледяной водой.

– Я должна пройти экзамен?

Он нахмурился и, вдруг перейдя на «ты», грубо и резко произнес:

– Брось ерундить. Ты за чем из своей дыры в Москву приехала?

Меня стало знобить. Я сказала, стараясь не потерять самообладание:

– Спасибо за прекрасный ужин. Мне надо идти, нехорошо себя чувствую. Наверное, заболеваю.

«Или наоборот – излечиваюсь от собственных иллюзий», – добавила я про себя.

…Плацкартный вагон был почти пустым. Я взяла у проводницы постель, расстелила ее и забралась на верхнюю полку. Город остался позади. Но московские воспоминания меня не отпускали всю ночь.

…В банке через неделю сократили половину сотрудников. Я была в их числе. Потом за полгода я сменила несколько квартир и занятий. Работала интервьюером, оператором call-центра, корректором… Чем дальше, тем больше меня мучили вопросы: что я здесь делаю? Почему с таким упорством цепляюсь за Москву? Но отъезд означал бы поражение, крушение моих надежд на лучшую жизнь в большом городе.

Я так верила, что окажусь в волшебной стране, где даже не придется прилагать особых усилий – достаточно в нее попасть! Город меня примет, оценит и полюбит, а дальше все само пойдет. «Пойдет-пойдет-пойдет», – обнадеживающе выстукивали колеса четыре года назад, когда поезд вез меня в Москву. Но оказалось, что место в этой стране еще нужно завоевать.

Мама не хотела меня отпускать. «Ты здесь родилась и выросла, здесь твои родные и друзья. В Москве у тебя никого нет».

В первый год после окончания школы я послушалась маму и осталась учиться на оператора ПК. В лицее я сдружилась с Пашей. Несмотря на большое честолюбие, в столицу он совсем не рвался. Паша мечтал открыть свое дело. Но сначала, считал он, нужно стать хорошим специалистом. Для этого он ездил в соседний городок на курсы программистов, и восторженно обрушивал на меня сведения о новых языках программирования и компьютерном железе. Я в свою очередь рассказывала ему, как закончу журфак, прославлюсь своими репортажами в крупной газете или глянцевом журнале, может быть, даже стану главным редактором. Только с ним я поделилась своей главной мечтой – иметь собственное издание: журнал или газету. Чтобы было где развернуться таланту… Паша всегда меня понимал.

Закончив лицей, я все-таки уехала в Москву, вдохновляемая стареньким учителем литературы, который всегда хвалил меня за сочинения и выдвигал на школьные олимпиады. «Ты всех еще удивишь, – говорил он мне. – Вот увидишь: пройдет лет пять-шесть, и твое имя будет известно всей стране!» С тех пор прошло четыре года.

…Пейзажи за окном замелькали родные – северные. Вот среди сосен дымит трубой покосившийся одинокий домик. Вокруг ни соседей, ни магазинов, ни дорог, кроме железной, а ведь живут, не уезжают. На веревке сушится белье…

Еще три часа грустных воспоминаний. И вот уже моя станция, и мама вглядывается в окна вагона. Стоянка поезда – пять минут. С багажом из вагона вышла только я. Пассажиры прохаживались по перрону, прихватив с собой пакеты – купить пирожков или напитков. Я чувствовала на себе их удивленные взгляды. Наверное, им тоже странно: неужели здесь люди живут?

Мы с мамой обнялись и пошли домой. Она так радовалась моему возвращению, что хотелось заплакать. Как мама жила без меня совсем одна? Все эти четыре года я думала только о себе.

– Мама, – начала я, когда уже сидела на кухне за столом, уставленным лакомствами. – Я хочу тебе сказать…

– Можешь ничего не говорить. Ты дома – и все в порядке. Где родился, там и пригодился.

– Кому же я тут пригожусь?

Мама улыбнулась.

– У нас тут большие перемены, я ведь тебе писала.

Я вспомнила, что мама действительно упоминала о новых предприятиях и перспективных вакансиях. Поглощенная московской жизнью, я не придавала этому значения.

Мама стала рассказывать последние новости: сменился мэр, выстроили новый спортивный комплекс с бассейном, открылся компьютерный центр. В администрацию влились молодые силы, после этого и начались быстрые перемены к лучшему. В общем, жизнь не стоит на месте.

– Странно. Мне казалось, что тут ничего не меняется. И никогда не изменится – ни через пять, ни через десять лет…

За окном темнело, меня потянуло в сон. После ванны я сразу же уснула, все еще по инерции чувствуя покачивание поезда.

Проснулась, когда мама уже ушла на работу, оставив на завтрак мои любимые блинчики.

Я вышла прогуляться. Идти по знакомым дружелюбным улочкам было так свободно, что с каждым шагом становилось легче на душе. В задумчивости я не сразу заметила медленно следующую за мной машину. Я остановилась. Встретилась глазами с человеком за рулем и не сразу поняла, почему он так широко улыбается. Зачем он заглушил мотор и приоткрыл дверцу?

– Не узнаешь? – спросил он.

Я покачала головой, всмотрелась в него получше…

– Паша! – обрадовалась я. – Тебя совсем не узнать! Как ты? Чем занимаешься?

– Да всем понемногу… Может, пообедаем вместе?

– А может, лучше прогуляемся?

Паша припарковал машину и пошел рядом. Вскоре мы вышли к реке. По ней медленно плыли льдины. Между ними на солнце сверкала вода.

– В Москве такого не увидишь, – Паша то ли спрашивал, то ли утверждал.

– Не увидишь, – согласилась я. – А ты откуда знаешь? Бывал в Москве?

– Был недавно, – ответил он не сразу. – Хотел тебя найти. Но не получилось…

– Ты учишься, работаешь? – решила сменить я тему разговора.

– Работаю, учусь на заочном, отслужил в армии…

– Служил в армии? Так вот почему ты так изменился. А кем именно работаешь?

– Теперь у меня свой бизнес, – ответил Паша. – Смотри, смотри! – радостно закричал он, сразу перестав быть серьезным. – Видишь нерпу?

Из воды показалась белая тюленья голова. Нерпа осмотрелась и снова нырнула.

– Наверное, с Ладоги заплыла, – предположила я. – Красавица. Что же теперь с ней будет?

– У нее будет все хорошо. Просто прекрасно. Если вернется назад.

Мне показалось, что он говорит не о нерпе, а обо мне.

– Так зачем ты меня искал? – спросила я. – Вопросы бизнеса? Боюсь, от меня в Москве было мало толку. Вряд ли я смогла бы помочь.

Он улыбнулся.

– Хочу, чтобы ты помогла мне здесь. Помнишь, ты мечтала о собственной газете? Сейчас организуется новое издание. Я его спонсор и куратор. Не хватает только журналиста и редактора. Согласна быть и тем и другим? В одном лице?.. А учиться можно и на заочном. Буду отпускать тебя в Москву на сессию два раза в год.

Предложение было настолько неожиданным, что я вдруг рассмеялась.

– Почему ты смеешься? – улыбнулся Паша.

– Так… Ничего. Еще лед не растаял, а уже тепло!

Отжим – три тысячи оборотов

Всеми нашими поступками движет либо любовь, либо ее нехватка. И пронзительные просьбы о любви могут прозвучать в самой необычной форме.

Если уж он собрался купить себе новую стиральную машину – пусть это будет наилучший вариант. В пятницу после работы он заехал в торговый центр, чтобы присмотреться к разным моделям, расспросить продавцов.

На первый взгляд стиральные машины мало отличались друг от друга, и он слегка растерялся. Почему никто из продавцов не подходит к нему с предложением помочь?

Осмотрев почти все модели и не дождавшись консультанта, он решительно направился к стойке. Там стояла приветливая рыжеволосая девушка в униформе.

– Могу я поговорить с продавцом? – сухо спросил он.

– Я продавец, – охотно ответила девушка.

– А вы тут единственный продавец? Я бы лучше побеседовал с мужчиной.

– Мужчины нет, – сказала она. – То есть был, но вчера заболел.

– Вы серьезно? – спросил он иронично. – Я пришел купить стиральную машину, а вы предлагаете мне подождать, пока ваш больной не придет в себя?

– Я его подменяю. Какую именно машину вы хотите? – вежливо спросила девушка.

– Не знаю. Предлагайте, рассказывайте, это ваша работа. Вот, к примеру, – он показал на стиральную машину, которая стояла ближе всех. – Скажите, отжим у нее на сколько оборотов?

– Отжим? – девушка растерялась. – Кажется, три тысячи оборотов.

– Три тысячи? А такой вообще бывает? – спросил он с издевкой.

– Не знаю… бывает, наверное, – ответила она неуверенно.

– Как это – наверное? Так вы знаете или нет? – он повысил голос.

– Могу найти паспорт на эту машину, там все подробно написано. Я первый день в этом отделе. Подождете немного?

Он пожал плечами, оставив вопрос без ответа. Девушка исчезла на десять минут, показавшихся ему бесконечными. Глубоко вздохнув, он попытался проанализировать ситуацию. Чего он так злится? Как будто не знает, что женщине нельзя доверять выбор стиральной машины, не говоря уже о более серьезных вещах. Женщинам вообще нельзя доверять. Он это ясно понял, когда та, которой он верил, внезапно ушла. Отогнав горькие размышления, он переключил свое внимание на девушку-продавца: так и есть – вернулась с пустыми руками.

– Не нашла, – весело сообщила она. – Может, посмотрим, что написано на панели?

– Вы решили, что я не умею читать? Без вас знаю, что там написано. Скажите хоть, из чего сделан барабан?

– Из металла, конечно.

– Из металла? А из какого? – въедливо спросил он. Пусть она усвоит, что милая беззащитная улыбка и наивный взгляд не могут его обмануть. Он хорошо знает все эти женские уловки.

– Из железа? – она вопросительно посмотрела на него, как студентка на строгого экзаменатора, но, увидев его колючий взгляд, неуверенно произнесла: – Нет, железный, конечно, заржавел бы. Наверное, из алюминия?

– А может, из чугуна? Тогда бы он точно не заржавел, – презрительно улыбнувшись, он смерил девушку взглядом, говорящим о его бесконечном терпении. И принялся втолковывать ей подчеркнуто медленно, как маленькой:

– Девушка, я клиент. Понимаете? Я плачу деньги. За предмет бытовой техники, который мне действительно нужен.

Глаза девушки наполнились слезами, но она старалась оставаться спокойной.

– Объясняю еще раз, – его тон выдавал раздражение. – Деньги у меня есть. Видите? – он извлек из барсетки бумажник и демонстративно им помахал. – Но нужен мне не первый попавшийся предмет, о котором вы ничего не знаете и сказать не можете, а с нормальными техническими характеристиками. В том числе с нормальным отжимом. Разве я многого хочу?

Он вопросительно взглянул на девушку и продолжил свой монолог:

– Наверное, я слишком многого жду от женщин. В совершенстве вы знаете только одно: как прожить вместе девять лет и оставить человека полностью отжатым. Я устал быть вежливым и предупредительным.

Он понял, что в запале сказал лишнее, и замолчал. Девушка заинтересованно посмотрела на него. Ее зеленые глаза выражали искреннее сочувствие. Он смутился, отвел взгляд и стал рассматривать панель ближайшей машины, как будто ничего не произошло.

– Согласна, вы клиент и готовы потратить деньги. Давайте найдем вам отжим по душе, и я тут же оформлю покупку, – деликатно сказала девушка.

– Вот как, – он не смог сдержать новой волны раздражения. – Отжим по душе! Похоже, я опять становлюсь жертвой отжима. Милая девушка, не надо меня отжимать! Не выйдет! Или я куплю то, что мне нужно, или… – он сбился и замолчал. В самом деле, чем он может ей пригрозить?

– Или вообще ничего у вас не куплю, – выпалил он и резко направился к выходу.

«Сюда я больше не приду, – мрачно думал он. – Неужели трудно выучить элементарные вещи? Я плачу не только за товар, но и за качество обслуживания!»

С этими мыслями он подошел к машине. Открыл барсетку, чтобы взять ключи, и замер в недоумении: там не было бумажника с правами и со всеми документами.

Он бросился назад, на третий этаж торгового центра, ругая себя за то, что ему вздумалось отчитывать продавщицу. Он вспомнил, как она терпеливо пыталась его понять и внезапно понял, что девушка ему понравилась. Зачем он стал к ней придираться?

Вдруг она не отдаст бумажник из-за того, что он ее обидел? Запыхавшись, он влетел в отдел бытовой техники. Девушки не было, бумажника на стойке – тоже. Его мог взять любой человек, случайно заглянувший в отдел. «Здесь должны быть камеры, нужно срочно бежать к охране», – подумал он и заметался по отделу. В этот момент из служебной двери с надписью «Только для персонала» вышла знакомая рыжая девушка.

– Я оставил здесь бумажник, – сурово сказал он.

Девушка открыла ключом ящик за стойкой и вытащила оттуда его бумажник. С доброй улыбкой она произнесла:

– Я могу вас понять. И у меня был сложный период. Я знаю, он пройдет.

Он облегченно вздохнул и благодарно посмотрел на девушку.

– Вы меня просто спасли! – воскликнул он. – Действительно спасли.

Смущенно кивнув в ответ, она направилась к служебной двери. Он загородил ей дорогу.

– Позвольте вас отблагодарить, – и он начал раскрывать свой бумажник. Она отрицательно покачала головой.

– Ваш бумажник вы уже мне продемонстрировали. Спасибо! – она улыбнулась и скрылась в служебном помещении.

До закрытия торгового центра оставалось пять минут. Он успел купить букет оранжевых герберов в цветочном отделе. Подошел к служебному выходу и стал нетерпеливо ждать. На улицу выходили люди, и он заволновался, что может упустить ее, но, вспомнив пышную копну рыжих волос, успокоился.

Вот и она – в светлом плаще, сапоги-ботфорты, рыжие волосы развеваются на ветру. Он выставил вперед букет и поспешил к ней.

– Простите…

Она обернулась:

– Опять вы? Давно не виделись.

Он нервно улыбнулся.

– Разрешите подвезти вас до дому. И возьмите букет.

Она пожала плечами.

– Может, вам лучше вручить его продавцу-мужчине? Он точно знает, из чего сделан барабан, и не будет рассказывать сказки про отжим в три тысячи оборотов.

– Продавец-мужчина меня не поймет. Только представьте, как странно это будет выглядеть. Ну вот, вы улыбнулись… У вас добрая улыбка. Я не хочу вас терять.

Девушка взяла цветы.

– Я живу далеко – в другом конце города. – Она вопросительно взглянула на него.

– Ничего, что далеко, – ответил он. – В любом случае мне с вами по пути.

Сорок плюс

Почему ты так боишься быть счастливой?

Суббота. Казалось бы, можно поспать… Но тихий настойчивый звук разбудил меня в семь утра. Это подал сигнал мой мобильный. На дисплее – светящийся голубой конвертик.

«Ты всегда со мной, даже если ты ушла. Спасибо тебе за то, что ты есть. Я люблю тебя и сейчас».

Подписи не было. Телефон отправителя не определен.

За окном было еще темно, но уснуть мне все равно не удалось.

Я медленно заправила покрывало с золотыми облаками, плывущими вокруг солнца по темно-синему шелку. Вгляделась в дождливое серое небо за окном. «Вероятно, ошиблись номером…» – сонно подумала я.

Чашка горячего кофе изменила настроение.

«Почему это письмо не может быть именно для меня? – стала задавать я себе вопросы. – Но кто мог его написать? Бывший муж?» – Нет, это не он, у него другая семья. Мы говорим только о нашем сыне, муж оплачивает его учебу в университете за границей.

Дождь за окном превратился в ливень.

Может, это письмо – глупый розыгрыш? Но никому из моих знакомых и в голову не придет так неделикатно пошутить…

Я подошла к зеркалу. Покрутила в руках новую упаковку крема «Грин Мама». Стала рассеянно изучать этикетку. «Омолаживающий крем с эффектом лифтинга». На зеленом квадрате информация для целевой аудитории: «Сорок плюс». Для моего возраста, увы.

Я пристально посмотрела на свое отражение в зеркале и поняла, что жду sms-ку только от одного человека…

– Как мне хорошо с тобой, – говорил он, привлекая к себе.

В эти минуты я забывала все. Хотелось верить ему, верить в себя, знать, что наш полет на синем шелковом покрывале с золотыми облаками никогда не кончится. Потом, очнувшись, я печально рассматривала упрямые темные завитки волос на его висках и молчала. Разве я могла сказать ему те слова, которые сжигали мое сердце: «Я все больше боюсь тебя потерять. Я старше тебя на восемь лет. Кругом так много молодых девушек! Что будет дальше?..» Лучше первой поставить точку.

И я решилась. В такой же дождливый день, три месяца назад.

– Нам пора расстаться! – с вызовом произнесла я.

Он долго молчал. Потом хрипло спросил:

– В чем дело? Еще вчера все было нормально. Что-то изменилось?

Я сказала, стараясь казаться спокойной:

– Все в порядке, ничего не изменилось. Просто так будет лучше.

Его лицо сразу стало непроницаемым, он сухо попрощался и ушел. А я осталась стоять под дождем, забыв открыть зонт, который судорожно сжимала в своих руках.

Сколько раз я убеждала себя, что поступила правильно. Но с каждым днем мне все больше хотелось позвонить ему, сказать, что ошиблась, что хочу все вернуть… Я начинала набирать его номер, но перед глазами возникала одна и та же картина.

…Он с молодой интересной женщиной. Они подняли бокалы, чтобы выпить вина под романтический тост. В этот момент звонит телефон. На красивое лицо его спутницы набегает тень разочарования. «Секунду, дорогая, – говорит он смущенно. – Наверное, с работы. Я должен ответить». Мой номер наверняка давно стерт, а голос почти забыт. «Вы не туда попали», – резко обрывает он меня и отключает телефон. «Все в порядке, – успокаивает он свою спутницу. – Просто ошиблись номером».

…Я вгляделась в свое отражение. На меня встревоженно смотрела стройная, чуть усталая женщина с густыми темными волосами. Он любил, когда я распускала их свободными локонами по плечам. Решительно тряхнув головой, я открыла баночку с кремом.

«Сорок плюс» – это и есть единственная причина моего страха любить. Страха, справиться с которым я не смогла.

Я нанесла ароматный крем на лицо. Омолаживающий эффект… Сейчас можно выглядеть молодо и ухоженно в любом возрасте. Почему же мужчины предпочитают именно молодых?

Энергия, гибкость, радость жизни, ожидание неизбежного счастья, уверенность в себе, способность ошибаться и начинать все сначала… Вспомнились ощущения моей молодости. Что сейчас мешает мне быть такой же? Мои страхи, маскирующиеся под мудрость жизни?

Я опять вчиталась в sms-сообщение. Чувствовалось, что его автор уверен в себе и любит без страха. Он не боится быть отвергнутым, неуместным и непонятым… Это писал счастливый человек. Мне тоже захотелось быть счастливой.

Поборов все свои страхи, я шагнула в неизвестность и стала набирать номер, который помнила наизусть.

Забыл ли он меня, занят ли чем-то важным или даже встречается с другой – я об этом уже не думала. Кровь гулко стучала в висках, сердце выпрыгивало из груди. Казалось, я ждала ответа целую вечность. Какие долгие гудки!

– Да? – услышала я такой родной голос. И не было в нем ни усталости, ни раздражения.

– Привет, – просто сказала я.

– Ты! Не ожидал… – его голос стал мягче.

– Спасибо за письмо.

– Я тебе не писал.

– Мне пришло сообщение. Думала – от тебя… Но какое это имеет значение?

Он молчал. Я понимала, что терять уже нечего, и решительно продолжила:

– Мне казалось, что если я на целых восемь лет старше тебя, и вокруг так много красивых молодых девушек, наше счастье будет недолгим. Я очень боялась, что ты меня бросишь. И я потеряла тебя. Сейчас я хочу просто быть рядом. И не думать о том, кто кого может бросить.

– Я этого не знал.

– Ты не представляешь, как тяжело, когда уходит любимый человек…

– Почему не представляю? Мне пришлось пережить это. Три месяца назад, когда меня бросила одна красивая молодая женщина. Которую я люблю и сейчас.