Текст книги "Химеры (СИ)"

Автор книги: Юлия Лиморенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

ХИМЕРЫ

   Молодой человек поднял голову, облизнул с губ стекающую свежую кровь и широко улыбнулся. В свете натриевого фонаря его кожа казалась неестественно серой, а кровавые пятна на его лице, на руках, на одежде жертвы – чёрными. Одной рукой юноша придерживал запрокинутую голову девочки лет десяти, чтобы удобнее было присасываться к её разорванной артерии, другой откидывал с лица свои длинные спутанные волосы – они тоже были перемазаны в крови, кровь забрызгала деловой костюм юноши, испачкала его кожаный портфель, протекла на асфальт. Школьная форма девочки тоже была в крови, худые руки и ноги беспомощно раскинуты. Она не смогла сопротивляться напавшему на неё высокому сильному мужчине, не смогла даже крикнуть – бритва распорола ей шею мгновенно и почти безболезненно, боль пришла потом, а вместе с ней – страшная слабость и ощущение удушья...

   Конечно, Анастасия не могла знать, что думала и чувствовала девочка, но ярко вообразила себе всё это – и с видом глубочайшего отвращения опустила бинокль.

   – Что это вообще такое? – удивилась она вслух. – Зачем оно такое?

   – Это люди, – пожал плечами её спутник, высокий мужчина в строгом костюме, странном и неуместном ночью на крыше многоэтажки посреди мокрой городской зимы. Грязный снег, валивший из низких облаков, казалось, не оставлял на костюме ни малейших следов, хотя плащ Анастасии, тоже не очень подходящий для такой погоды, блестел от влаги.

   – Слушай, я знаю людей! – возмутилась женщина. – Я с ними всю жизнь живу, и, знаешь, это ненормально, когда приличный с виду парень в переулке пьёт кровь ребёнка!

   – Я не говорю, что это нормально, – покачал головой мужчина, – я всего лишь сказал, что это тоже люди. – Он взял у спутницы бинокль, откинул со лба тёмные густые волосы и всмотрелся в страшную сцену внизу. – Нет, нормальным я бы это не назвал, никак не назвал бы. Пойдём-ка приведём его в чувство! Так ведь тоже нельзя...

   По прямой до переулка было всего ничего, но бежать туда пришлось в обход длинной стены мусорных баков, огибая стоянку, забитую машинами, и грязные колючие кусты, изображавшие живую изгородь. Когда они оказались наконец на месте преступления, юноша уходил по переулку в сторону троллейбусной остановки. Кровь с лица и рук он уже вытер гигиеническими салфетками (они валялись тут же на асфальте), испачканный костюм не был виден под длинным пальто. Анастасия рванулась за ним, но её спутник вдруг крепко ухватил её за руку:

   – Ну когда ты перестанешь бросаться на стрелков! Сколько раз говорить – пуля быстрее...

   Анастасия замерла: на сцене появилось новое действующее лицо – пневматический пистолет. Его толстое дуло смотрело прямо на вампира, и было ясно, что оружие – в умелых и твёрдых руках. Выход из переулка загораживал невысокий плотный молодой человек в дутой куртке, совершенно обыкновенный на вид, если не считать пистолета.

   – А ну стой, где стоишь, тварюга, – тихо и убедительно сказал он. – Стой, говорю, а то пальтишко твоё попорчу, да и тебя заодно. Серебряных пуль тебе не требуется, сгодится и обычная...

   Юноша растерянно остановился, оглянулся и увидел позади себя Анастасию и её друга. Видимо, с логикой у него были нелады – не задумываясь, что эти двое незнакомых людей видят его рядом с трупом ребёнка, что на него направлено оружие, он бросился к Анастасии:

   – Помогите, помогите, маньяк! Он меня убьёт, он и её убил, помогите!

   – Ну что вы, молодой человек, – темноволосый мужчина в костюме шагнул ему навстречу, – он не опаснее вас. Зачем вы пили кровь?

   – Что?! Я? Кровь?! – юноша отшатнулся, изобразил удивление, пальто на его груди распахнулось, показались перламутровая рубашка и лацкан пиджака, густо пропитанные кровью. Он запоздало прикрыл руками грудь, но мужчина уже взял его за плечо железными пальцами:

   – Кто вы и зачем вы это делаете? Разве вы не знаете, что кровь пьют только демоны?

   – Нет, нет, что вы такое говорите, это всё он, – выдохнул юноша, показывая рукой на приближающегося парня с пистолетом. Тот снова понял оружие:

   – Отойди от них, тварь, и умри как положено, без нытья и воплей. Или смелости хватает только на убийство детей?!

   – Нееет! – завизжал юноша и вдруг чисто женским движением прижался к мужчине, пытаясь спрятаться за его спину. Анастасия повернулась к парню с пистолетом:

   – Подождите, не стреляйте. Как вы узнали, что он пьёт кровь?

   – А разве не видно? – презрительно сплюнул тот. – От него пахнет кровью, свернувшейся кровью! Я уже третий день его выслеживаю. А если вы из этих... силовых структур, так лучше арестовали бы его, чем болтать!

   – Нет, мы не из структур, – покачала головой Анастасия. – Мы увидели, что он...

   – Стой!! Стой, тварь! – вдруг вскрикнул парень и ринулся мимо ошеломлённой Анастасии назад по переулку. Женщина оглянулась: вампир, вырвавшись из рук её спутника и оставив ему на память пальто, уже завернул за угол.

   – Всё из-за вас! – в ярости бросил парень. – Что вы в него вцепились? Сейчас пристрелил бы монстрюгу, и никаких проблем.

   – Во-первых, поставьте, пожалуйста, оружие на предохранитель, – спокойно попросил мужчина и брезгливо бросил на тротуар вампирское пальто. – Во-вторых, проблема таким образом вряд ли решилась бы – вы могли навлечь на себя обвинение в убийстве, да ещё и нападение на девочку легко могли бы повесить на вас. А в-третьих, не спешите убивать людей.

   – Он не человек!

   – По крайней мере, частично – человек, – твёрдо возразил его собеседник. – Пустите-ка меня, не надо мне дорогу загораживать.

   Он отвёл ладонью направленный на него ствол пистолета, обошёл остолбеневшего стрелка и опустился на колени перед лежащей школьницей.

   До Анастасии донеслось его бормотание:

   – Мертва, конечно, но недолго, можно попробовать... – Он коснулся левой рукой булавки, украшавшей его галстук, что-то высверкнуло красным и золотым, его палец провёл по длинному ровному порезу на шее жертвы, и он медленно, словно нехотя, закрылся – будто киноплёнку прокрутили назад. Мужчина ещё немного подержал руку на шее ребёнка, потом осторожно приподнял её голову:

   – Просыпайся, Алёна! Пора домой.

   – А, что? – девочка открыла глаза, повертела головой. – Ой! Вы кто? Вы бандит?

   – Ну что у меня за жизнь! – тоскливо вздохнул он. – То за спецагента принимают, то за бандита... Нет, Алёна, я не бандит, и они тоже, хотя на вид не внушают доверия. Да уберите вы пушку, юноша, не пугайте человека!

   Девочка поднялась на ноги, с отвращением рассмотрела запачканную кровью одежду:

   – Ой, как я домой в этом пойду? Мама с ума сойдёт...

   – А ты куртку застегни, вот так, на все кнопки. А рубашку потихоньку постираешь, мама ничего не заметит. Ты где живёшь?

   – Я... там, – показала рукой осторожная Алёна, видимо, вспомнив мамины наказы не говорить посторонним свой адрес.

   – Пошли! – объявил мужчина. – И вы, молодой человек, идёмте-ка с нами – мало ли что...

   Под густым снегопадом все трое шагали от дома Алёны обратно в центр. При девочке парень с пистолетом не стал вдаваться в расспросы, но теперь было видно, что вопросов у него накопилось немало. Он искоса разглядывал своих нежданных спутников, странных и чужих в промозглом ночном городе. Высокий брюнет шёл первым, ловко перешагивая лужи раскисшего снега; его мощная крепкая фигура в красном свете натриевых фонарей отбрасывала резкие тени на стены и тротуар. На нём не было ни плаща, ни пальто, но он, казалось, совсем не мёрз и вообще не ощущал отвратительной погоды. Даже просто идя рядом с ним, можно было почувствовать исходящее от него ровное тепло, словно и не было вокруг пронзительного холода. Тонкая вытянутая тень Анастасии неслась по стенам последней – там, где мужчины шагали через лужи, женщине приходилось прыгать.

   – Ну давайте, спрашивайте, – вздохнула наконец Анастасия, – только без пушки, хорошо?

   – Если бы вы не... не вылечили девочку, я бы вам не поверил, – хмуро сообщил молодой человек. – Да и вообще верю не до конца. Мало ли кто за вампирами по улицам бегает...

   – Вы, например.

   – Да, например, я, – согласился юноша. – Я опасен, и ещё как. А они – нет? Пьют кровь, едят человеческое мясо, разрывают на части кошек и собак, насилуют кого-то... Сначала я думал, что это просто маньяки...

   – Так-так-так, интересно! – вдруг оживился брюнет, обернувшись к нему на ходу. – А что вы стали думать потом?

   – Я не верю, что маньяков бывает так много. Это могли быть какие-то сектанты, но секты обычно таятся, выбирают для своих оргий места поглуше, не в центре города...

   – Вы спец по сектам? – поднял брови его собеседник.

   – Навидался всякого, пока в Подмосковье служил, – мрачно объяснил юноша. – Там вообще ад и сатана... Но это не секта. Я наблюдал за ними, следил... а потом понял: они просто не люди. Они чудовища. Может, они захватили тела людей, что-то сделали с ними, может, съели... я не знаю. Но эти – уже точно не люди, это у них инстинкт, голод. Они не думают – нападают, убивают...

   – Насилуют... – добавила Анастасия.

   – Да, это тоже, видимо, инстинкт. Пожрать и поглумиться. Так даже звери не делают.

   – Вы и правы, и неправы, – задумчиво сказал высокий брюнет. – Но это долгий разговор, его следует вести в тепле, за ужином... хотя нет, лучше после, так можно весь ужин испортить... и уж, во всяком случае, познакомившись. Вас как зовут?

   – Не знаю, – неожиданно сказал парень. – Я ведь, наверно, теперь тоже не нормальный человек.

   – Вы что, многих убили? – в тоне собеседника прозвучало подозрение.

   – Да никого я не убил, я даже не уверен, что их можно таким способом убить. Но хочется! Невозможно на это смотреть, а жаловаться властям уже пробовали – никакой внятной реакции. Прогонят по улицам две-три патрульных машины, соберут десяток пьяных – и успокоятся. А вы-то кто?

   – Я доктор Саошьянт. Это Анастасия. Мы путешествуем.

   – Доктор? – переспросил парень. – А у вас есть синяя будка?

   – Понимаете, всё это не так уж просто, – задумчиво объяснял доктор Саошьянт, любуясь мерцанием язычков пламени в электрокамине. Пиджак и галстук он повесил на спинку стула, и булавка загадочно поблёскивала в изменчивом электрическом свете. Все трое сидели во временной квартире доктора и Анастасии, маленькой, но тёплой и уютной.

   – Вы говорите, что видите нечеловеческую суть этих... существ, и вы правы, но только отчасти. Человеческая её половина не видна вам, потому что нечеловеческая уже затмевает, поглощает её. Это закон: то, что проще, но агрессивнее, всегда стремится разрушить то, что устроено сложнее, но не может высвобождать столько же энергии для своей защиты. Поэтому нельзя механически сочетать два разных явления под одной обложкой – будет взрыв, и это ещё в лучшем случае!

   Анастасия прикатила из кухни сервировочный столик с чаем, чашками, бутылочкой бальзама и закусками. Щедро плеснула алкоголя в чашку доктора, прямо в чай, досыпала сахару:

   – Глотни для поддержания сил, потратился же.

   – А ты?

   – И я, а как же, обязательно. А вам налить, молодой человек?

   – Н-нет, я спиртное не пью, – покачал бритой головой борец с вампирами, взял с тарелки бутерброд с солёной рыбой, выжал на него ломтик лимона и целиком отправил в рот.

   – Тоже подход, – согласился доктор и отхлебнул разом пол-чашки. – Так вот, люди, которые впустили в себя нечеловеческие силы, не задумались о том, что это и есть механическое объединение. Конечно, этим силам совершенно не интересно поддерживать паритет: как только они будут способны поработить и подавить человека, они немедленно это сделают. Да, долей, пожалуйста... спасибо. Хотя это только самая заметная часть явления... Попытки совместить несовместимое, не подготовив почву для этого совмещения, обречены на провал, а те, кто испытал это на себе, становятся игрушками в руках стихийных сил, с которыми объединились. Поэтому, кстати, так часто не приживаются пересаженные органы, ну да это детали...

   – Химеры! – догадалась Анастасия.

   – Да, можно и так сказать. Удивительно другое: откуда их столько?

   – Откуда берутся химеры? – вслух задумалась Анастасия, намазала кусочек хлеба печёночным паштетом и подала доктору.

   – Кто-то их делает? – предположил молодой человек.

   Доктор покачал головой:

   – Вряд ли прямо делают... Это свойство, конечно же, приобретённое, но когда и как?

   – Погодите, химера – это же какое-то чудовище? – Молодой человек схватил свой сотовый телефон, нашёл подключение к интернету и начал что-то листать на маленьком экранчике. – Точно, есть такая! И нарисовали ещё... ну и гадость.

   Анастасия заглянула ему через плечо:

   – А, эта химера!.. Да уж, гармоничностью не страдает.

   – Но тут написано, что её убили, – парень повернул к доктору экран телефона.

   – Значит, плохо убили, некачественно, – сурово сказал Саошьянт, допивая чай. – И всё же: почему сейчас их так много?

   Позиция для наблюдения оказалась неплоха: копор лифта защищал от бокового ветра со снегом и от глаз случайных людей из соседних домов, бордюр на крыше – от взглядов снизу, с улицы, а предусмотрительно запасённый Анастасией коврик из пенки позволял расположиться на грязном мокром рубероиде с относительным удобством. Все трое лежали рядком, бритый молодой человек смотрел в бинокль, пристроенный на штатив от фотоаппарата Анастасии, а сама она вместе с доктором наблюдала за подозрительным сборищем невооружённым глазом, благо видно было неплохо.

   Компания, за которой уже несколько дней следил молодой человек, засела на пустыре, с трёх сторон укрытом от нескромного взгляда задними стенами гаражей, а с четвертой – глухим заросшим парком, по сути – кусочком леса. Там собралось человек двадцать – молодые прилично одетые люди, некоторые, видимо, ещё совсем юные – старшие школьники. Молодёжь толпилась под козырьком бывшей автобусной остановки, делилась сигаретами, по рукам передавались бутылки с пивом и жестяные банки с непонятным содержимым, кто-то что-то показывал друзьям на экране сотового, кто-то хвастался новеньким нетбуком... С виду обычная беззаботная толпа подростков... если не верить рассказам охотника о том, чем эта молодежь занимается вечерами... А не верить ему оснований пока не было – давешний вампир был серьёзным аргументом.

   Уже стемнело, на улицах разгорались унылые красные фонари, но на пустырь их свет не падал. Однако в руках молодых людей откуда ни возьмись появились стеклянные фонарики со свечками внутри, их зажгли один за другим, поставили на землю кругом – и вся площадка в кольце гаражей озарилась весёлым жёлтым светом живого огня. Подростки тоже стали кружком, а в середину его совсем молоденькая девушка вывела за руки двоих мальчишек лет пятнадцати на вид. Поставив их в центре круга, она отошла, её место занял высокий длинноволосый субъект в чёрной глянцевой куртке-"косухе". Он что-то сказал, обводя взглядом собравшихся и подняв руки, словно артист на сцене. Ему ответил нестройный хор приветственных воплей. Мальчишки попятились – их вновь вытолкнули на середину. Длинноволосый прокричал ещё что-то, взмахнул рукой – в ней блеснул металл.

   – Чёрт! Этого я не ожидал! – выругался охотник, отрываясь от бинокля. – Мне надо бежать туда!

   – Ну не в одиночку же, – доктор Саошьянт пружинисто поднялся с коврика, отряхнул костюм. – Идёмте вместе, раз так.

   – Погодите! – остановила их Анастасия, глядя в бинокль. – Смотри, ты этого, с бородой, раньше видел? – Она подтащила парня на своё место, он приник к окулярам:

   – Нет, не видел... Это что за хрен?

   – Пойдём-те ка в самом деле вниз, – отчего-то встревожился Саошьянт. – Не знаю, что там творится, но у них не всё идёт по плану. А раз так, никто не знает, чем это кончится!

   Когда все трое добежали до пустыря, на нём было темно, толпа исчезла. Посреди пустыря осталось лишь три фигуры – двое мальчишек, стоявших в кругу, и третий, взрослый. Высокий, тощий и прямой, как палка, человек непонятного возраста в обтрёпанной куртке, без шапки, с развеваемой ветром клочковатой бородой что-то сердито выговаривал парням. Ветер относил его голос в сторону, позволяя услышать лишь отдельные матерные слова.

   Когда доктор, Анастасия и охотник подошли поближе, двое мальчишек уже убегали, петляя между гаражами, на свет фонарей в соседнем дворе. Бородатый обернулся:

   – А вы кто такие, чего припёрлись? Тоже человечинки захотелось? Так я вам сейчас выдам... по гроб жизни не забудете!

   С этими словами он шагнул навстречу пришедшим, и в руке у него неведомо откуда появилась бейсбольная бита, любовно оформленная в утолщённой части длинными торчащими гроздями.

   – Шестопёр? – удивился доктор.

   – Мегарулез! – поправила Анастасия; легендарное оружие, виденное до сих пор только на картинках, привело её в восторг.

   – Что надо? – повторил вопрос бородатый, придвигаясь ещё ближе к доктору.

   Охотник вдруг уставился на него в немом изумлении, а потом, не обращая ни малейшего внимания на дубинку, подёргал Саошьянта за рукав:

   – Он... кто он такой?! Я такого никогда ещё не видел!

   – А это видел?! – грозно вопросил бородатый и поднял своё оружие к самому носу доктора. Саошьянт осторожно и вежливо отвёл его руку:

   – Не надо этим махать, пожалуйста. Мы следили за компанией, которая тут собралась, потом увидели, что к ним притащили каких-то совершенно посторонних парней, и побежали сюда... ещё не хватало, чтобы и из них всю кровь высосали!

   Незнакомец опустил дубинку:

   – Зачем вы за ними следите? Кто вы вообще на мою голову такие?

   Тут охотник, отчаявшись обратить на себя внимание Саошьянта, повернулся к Анастасии:

   – Слушайте, он же тоже... он тоже химера!

   Эффект от его слов получился неожиданный: бородатый бросил своё страшное оружие на землю и поднял руки, как если бы на него навели пистолет:

   – Не убивайте меня, не надо... я не с ними.

   Вагон метро потряхивало на поворотах, то и дело под днищем раздавался тихий скрежет изношенного металла. Половина ламп в вагоне не горела, и изрезанная обшивка сидений в этом тусклом свете казалась исписанной грозными письменами неведомого языка. Доктор, Анастасия и охотник сидели напротив бородатого владельца дубинки; при входе в метро он ловко спрятал её под куртку, и Анастасия удивлялась, как это он ничего не порвал гвоздями. Выжимая промокшие рукава, он рассказывал:

   – Они – ерунда, мелкие демоны, но их так много... А что я могу сделать? Они чуют во мне своего, зовут к себе, но если я выпущу на волю то... другое, что во мне... а оно сильнее, чем в них... – Анастасия и охотник слушали его и молча удивлялись странному несоответствию замызганной внешности и правильной литературной речи. – Что будет после этого, не знаю и знать не хочу! Но это будут не глупые мелочи вроде питья крови и поедания собак.

   – Вы считаете, это мелочи?! – возмущённо переспросила Анастасия.

   – На фоне того, во что могу превратиться я, это несущественно, – печально ответил бородатый. – Эта сторона меня становится всё сильнее, что-то питает её. А они – они зовут меня с собой, и если я стану как они, если хоть раз сделаю то, чего требует наша общая природа, эта сила вырвется мгновенно, я даже «б....» сказать не успею.

   – Вы неправы в одном, – покачал головой Саошьянт. – Ваша природа – это не только та её часть, которая хочет крови, смерти и мучений. Есть что-то ещё, чего у них нет; они пали под давлением этой своей тёмной половины, а вы устояли. Что-то защищает вас. И что это, можете знать только вы. Советы здесь бесполезны.

   Бородатый замолчал, глубоко задумавшись. Поезд остановился на станции, двери открылись, но ни один пассажир не рискнул войти в вагон, где собралась такая подозрительная компания.

   – Почему вы не хотите сказать, как вас зовут? – спросила Анастасия.

   – У меня больше нет права на человеческое имя, – тихо сказал бородатый. – А другое... это смешно. Вдвойне смешно, потому что в разгуле этого ужаса, этого наплыва химер – моя вина.

   – Что?! – удивился Саошьянт. – Интересно, интересно! Почему вы так думаете?

   – Я знаю. Это по моей слабости и глупости все они вышли на свет, обрели силу и сделали ту, прежнюю победу бессмысленной.

   – Что-то я ничего не понял, – признался охотник.

   – А я, кажется, понимаю... – сказал доктор. – Это он.

   – Да кто «он»? – подпрыгнул на сиденье охотник на химер. – Что это за субчик?! Вы что, знаете его?

   – Теперь – да, можно сказать и так. – Доктор что-то шепнул на ухо Анастасии, лицо у неё вытянулось от удивления:

   – Правда?..

   – Да что вы там секретничаете?! – не выдержал охотник. – Он что, тоже тварь?!

   – Нет, нет, он сложнее, – своеобразно успокоил его доктор. – Он и в самом деле имеет отношение к тому, что потомки Химеры разбрелись по миру: он их предок, Пегас.

   На этот раз ужинали в кафе; Анастасия пожаловалась, что мужчин всё больше, а готовит она одна, и Саошьянт за руку повёл её в ближайшую забегаловку. Место оказалось довольно приличным – по крайней мере, там подавали еду, а не отходы её переработки. Четвёрка разъела на всех громадную круглую пиццу и продолжала закусывать порциями поменьше: кто лазаньей, кто пастой, а неискушённый в итальянской кулинарии Пегас жевал яичницу с грибами и заливал её густым, неожиданно вкусным пивом.

   – Что во мне неправильно? – печально спрашивал он у доктора. Тот задумчиво хрустел чесночным тостом и пока не отвечал. Анастасия излагала свою точку зрения:

   – Понимаешь, Пегас – изначально существо двойной природы, не то что эти демоны. Они как бы впускают в себя чужую сущность, а Пегас таким родился.

   – Урод, значит, – вздохнул Пегас. – И что мне с этим делать?

   – Работать, – неожиданно посоветовал доктор и залпом допил стакан свежевыжатого сока. – Всё поправимо, если правильно подойти к делу. Вот Анастасия верно мыслит, но до конца свою мысль не доводит, а зря! Если есть противоречие, то что может его устранить?

   – Слияние? – предположила Анастасия.

   – Синтез! – доктор торжествующе поднял вилку. – Вспомни Второй закон. Твою сущность, – он ткнул вилкой в сторону Пегаса, – можно переписать, перестроить так, как понадобится. Правда, для этого надо сперва понять, что она такое...

   – А что тут такого? – удивилась Анастасия. – Читаем инструкцию по применению: Пегас – порождение Медузы Горгоны...

   – А, всплыла, старушка, – невпопад заметил доктор.

   – ...и бога Посейдона. Вот вам и ответ, откуда двойная природа: наследственность!

   – А Медуза тут при чём? – вклинился охотник.

   – А при том, что она из титанов – властителей стихий, – объяснил Саошьянт и подцепил вилкой кусочек киви из салата. Держа его на весу, как знамя, он продолжал:

   – Ей доверили важную миссию, ответственную работу – защищать мир и покой на земле. А она ударилась вслед за сестричками во все тяжкие – и превратилась в чудовище, хуже контролёрши в автобусе. Правда, до того, как совсем одичать, успела-таки родить от Посейдона. Ребёнком совершенно не занималась, хороша мамочка! Хотя, может, оно и к лучшему – если бы занималась, и из него чудовище вырастила бы. А так он просто оказался химерой, в которой две половинки сущности борются друг с другом. Стихийная сильнее, но божественная – стабильнее. Так и на части разорваться недолго...

   – Но зачем он связался с Химерой?! – застонал Пегас и схватился за голову.

   – Родную душу почувствовал, вероятно, – пожал плечами доктор и съел наконец киви. – Всем бывает одиноко, а подобное тянется к подобному.

   – И что, это навсегда? – печально спросил Пегас.

   – Это уже случилось, так что странно было бы рассуждать, навсегда или нет, – сказала Анастасия. – Но это не означает, что и вам придётся повторить этот путь!

   – Как?.. – Пегас отставил стакан с пивом и даже подался вперёд. – Я что, могу стать...

   – Можете, если поймёте, что и как делать, – кивнула женщина. – Что такое вообще Пегас? Он сродни химерам, поэтому обладает некоторыми их свойствами, так ведь? Нужно что-то, что свяжет химерическую сторону его природы с божественной в единую систему, не позволяя ей разрушать всё подряд... что-то вроде узды, которая будет держать её в подчинении...

   – Не торопись, – остановил её Саошьянт. – Вам, – повернулся он к Пегасу, – придётся изменяться самому. Как – тоже думайте сами. Но будьте совершенно честны с самим собой: малейшая фальшь – и вы погубите себя навсегда!

   – Попробую... – покачала головой Пегас.

   – Первое: кто вы – чудовище или сущность?

   – Я... я не знаю...

   – Узнайте! – сурово сказал доктор. – Кроме вас, этой проблемы никто не решит.

   – Есть же другая сторона, – робко вмешалась Анастасия, – божественная.

   – Зачем она вам? Что она даёт? – вновь обратился Саошьянт к Пегасу. – Не спешите, от ответа на этот вопрос зависит то, чем вы станете.

   – Они не могут убить меня – может быть, из-за этого? – задумался Пегас.

   – Почему это не могут? – удивился герой. – Налетят стаей, прихлопнут – и конец...

   – Если бы могли – уже убили бы. Я им очень мешаю даже такой, какой я сейчас. Сила им здесь не помогает, хотя сила на их стороне... Я больше, чем они, вот как это называется.

   – Второе, – продолжал доктор, – чего вы хотите? Есть что-то, чего вам отчаянно не хватает, за что вы отдали бы всё на свете? Вы знаете, этого нельзя не знать – осталось только понять и назвать это, слово есть действие!

   – Я хочу... я хочу летать, – твёрдо сказал Пегас. – Мне снится, как я ношусь ночами над тёмной землёй, ветер бьёт снизу в крылья, подталкивает вверх... – Охотник смотрел на него с удивлением: он не подозревал в бородатом хулигане такой поэтичности.

   – Вы должны летать – это ваше, – согласился Саошьянт. – И третье: когда вы встречаете химер, что вы видите?

   На этот раз Пегас задумался основательно. Анастасия долила доктору ещё кофе, он молча ждал, болтал ложечкой в чашке и всё подсыпал сахару, шёпотом ругаясь, что сахар на Земле пошёл совершенно несладкий. Охотник беспокойно посматривал на Анастасию – он не очень-то понимал, что происходит; женщина едва заметно пожала плечами – мол, сейчас узнаем.

   – Я вижу всю их природу, – наконец медленно сказал Пегас, – всю: и то, что они выставляют напоказ, и то, что стремятся скрыть. Они чуют это, может быть, догадываются, поэтому так злятся на меня. Они стыдятся своей двойственности...

   – А вы? – спросила Анастасия.

   – Я стыжусь только того, что знаю, как с ней быть. Не знал, точнее.

   – И четвёртое, – внезапно сказал Саошьянт. – Избавьтесь от страха. Страх перед собой и невнятностью своей природы для вас противопоказан. Не бойтесь себя. Нельзя поддаваться страху накануне битвы.

   – Битвы? – поднял брови Пегас, а охотник беспокойно заёрзал на диванчике.

   – Конечно, – кивнул Саошьянт. – А вы как хотели – чтобы вся эта шваль продолжала свою свистопляску? Или вы думаете, что всё как-нибудь само рассосётся?!

   – Ничего я такого не думаю, – обиделся охотник, – но как с ними со всеми справиться-то?

   – Со всеми – никак, но это и не ваше дело. Задача сейчас – найти и уничтожить первопричину зла. Саму Химеру. Вы ведь сами сказали, что она снова здесь, значит, прошлая победа была неполной. А битва – это итог вашего решения, деяние, которое уже никогда не даст вам скатиться назад, во тьмы.

   – Они не готовы! – запротестовала Анастасия. – По крайней мере, пока.

   – Если они не готовы – кто готов? – покачал головой Саошьянт. – И если не сейчас – второго шанса не будет. Это важно именно теперь, коль скоро Химера наконец объявилась. Упустим – ищи её потом... Так что, – снова обратился он к Пегасу, – вы не передумали? Не хотите отказаться от этого пути?

   – Нет, – решительно замотал головой Пегас, и на миг Анастасии показалось, что в воздух взвилась невесомая светлая грива. – Я... я хочу этой битвы, этой встречи, я хочу победить. Ты, – он взглянул на охотника, – сражаешься за её возможных жертв среди людей, а я – за таких, как я, желавших свободы, а ставших рабами. Наши страдания больше, хоть нас и меньше.

   – Не торопитесь! – сказал Саошьянт. – Чтобы осознать всё это, нужно, чтобы новая сущность Пегаса закрепилась полностью. А для этого есть важнейшее условие: кто-то – не мы! – должен признать в нём Пегаса со всеми его новыми свойствами и его ролью.

   Охотник вздохнул, провёл ладонью по бритой голове:

   – Значит, всё-таки будет драчка? Давно ждал... – Он повернулся к соседу по столу:

   – Ну что, врежем ей, Пегас?

   – Врежем... Беллерофонт, – буркнул Пегас и залпом допил пиво.

*

   – Что-то приближается, – сообщил Пегас и нервно втянул ноздрями воздух, словно ощущая в домашнем, уютном запахе квартиры доктора и Анастасии какие-то тревожные нотки. – Я вижу странные сны, как будто снова летаю и смотрю на землю с большой высоты, а подо мной мелькают какие-то пожары, руины...

   – Всё так, – сказал Саошьянт Анастасии, словно получил подтверждение каким-то своим мыслям, а для Пегаса и героя пояснил:

   – Химера получает всё большую власть над теми, кто уподобился ей, и скоро поведёт их в бой. Надо остановить её раньше, иначе будет много жертв, очень много... да и победить её может оказаться невозможно...

   – Надо спешить? – оживился Беллерофонт. – Так я готов! – Он воинственно взмахнул своим пистолетом.

   – Нет, это не годится! – Саошьянт вытащил из-под кровати большой чемодан и принялся рыться там:

   – Я дам тебе настоящее оружие, которое уже не раз приносило силам света победу над страшными врагами, с которым защищали свободу и само существование Земли, легендарное оружие борцов с тьмой... как ты её сюда запихнула, интересно?.. а, вот! Держи! – он выпрямился и протянул ошеломлённому герою винтовку. Тот бережно взял её двумя руками, погладил тёмный, отполированный временем и заботливыми руками приклад, приложил к плечу и примерил палец к курку:

   – Беру! Это посерьёзнее всяких луков!

   – Потренируйся, пока есть время, – посоветовал доктор, – когда всё начнётся, осваиваться будет некогда...

*

   – ...И договориться они смогли на единственном варианте, который устроил всю эту компанию: вообще уничтожить все следы «Закона», скрыть его существование, – рассказывал доктор Анастасии, наклонившись к самому её уху. Грохот в вагоне метро мешал разговаривать нормально, а сидеть молча все двадцать с лишним минут было нестерпимо скучно, особенно из-за однообразия дороги. Анастасия склонила голову на плечо доктора, слушая и понемногу задрёмывая в тепле, а он то и дело убирал в сторону упругий завиток её волос, щекотавший ему нос.