Текст книги "Джаханнам, или До встречи в Аду"

Автор книги: Юлия Латынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Не будет, – сказал Якушев.

Прозрачные светло-серые глаза генерала глянули куда-то сквозь Якушева.

– Ну хорошо. Тебе удалось установить месторасположение гаража?

Майор Якушев не повел и бровью. Он устанавливал месторасположение гаража, – точнее, искал подходящее, – последние два дня.

– Это гараж в районе Белых Садов. Около санатория «Спутник». Очень удобное место для террористов. Ни души в санатории, ни стекла в окнах.

– И кто его будет арендовать?

– Как кто? Висхан.

– А кто будет покупать бензовозы?

– Он же. В городе достаточно частных бензовозов…

Генерал Рыдник откинулся на спинку стула. На губах его заиграла довольная улыбка.

– Это хороший план, – сказал Рыдник, – и у меня есть к нему маленькое уточнение. Наш чеченский друг арендует гараж и купит бензовозы от имени частного предприятия. Индивидуального частного предприятия, которое завтра же и зарегистрирует. А потом ты пойдешь к этому человеку и попросишь его купить для этого предприятия гараж и бензовозы.

И генерал Рыдник протянул своему подчиненному лист бумаги, на котором синим фломастером было выведено имя. «Руслан Касаев».

* * *

Халид проснулся после полудня на какой-то серой простыне, возле которой стояли солдатские сапоги. В голове работал асфальтоотбойник, и его шум перемешался с криками сержанта, гоняющего по плацу солдат.

Халид поднялся со стоном и тут же схватился за голову. Последний раз он пил столько лет десять назад, во времена бурной бандитской молодости.

Он кое-как застегнул джинсы и вышел на улицу. Зам командующего округом генерал-лейтенант Шлыков и простой русский бандит Костя Покемон опохмелялись на деревянной террасе. Возле подгнившего крыльца цвели маргаритки и вьюнки, и на столе сияла поллитровая слеза «смирновки». Надо полагать, добытая поутру без поддержки бронетехники.

Хабаровский коммерсант Саша Колокольцев молча опустился на стул рядом со Шлыковым, дрожащими руками дотянулся до бутылки и отхлебнул прямо из горлышка.

– Н-да, – молвил Костя Покемон, – кого утро встречает рассветом, а кого рассолом.

– Саша, – воскликнул генерал, – я твой должник. Ты меня спас. Ты нас всех спас. Ты не представляешь, что б было!

– Теракт бы был, – сказал Колокольцев.

Генерал даже переменился в лице.

– Почему теракт?

– Если бы чеченские боевики спустили с рельс пассажирский поезд, перегородив пути бронетранспортером, это бы пошло как теракт, – пояснил хабаровский коммерсант, и в его никогда не улыбающихся глазах проскочила непонятная злая искра.

Генерал расхохотался. Он хохотал долго, утирая слезы и размазывая по щекам острый рассол.

– Теракт, тоже мне! Ну ты отмочишь, Саша! Ты так больше не шути!

Потом внезапно посерьезнел, подмигнул и сказал:

– Мы тут, Саня, подумали. Ты отличный мужик. Давай какой-нибудь бизнес вместе сделаем.

– Какой?

Замкомандующего округом улыбался.

– Если я правильно понял, ты на заводе систему безопасности ставишь за шесть миллионов долларов. Это сто семьдесят миллионов рублей. А у нас тут по итогам года как раз неизрасходованный остаток есть – сто пятьдесят миллионов рублей. Я вот тут подумал, что у нас склады совсем без охраны. Лезут, кому не лень. Давай мы с тобой подпишем контракт.

– И какие условия? – спросил Саша Колокольцев.

– Сто пятьдесят миллионов. Пополам.

* * *

Руслан Касаев как раз принимал душ после утренней тренировки, когда охрана доложила, что к воротам его дома подъехала белая разбитая «Хонда».

– Тот самый урод, который приезжал вчера на «Бешке». Только без генералов.

– Проводите его в зимний сад, – отозвался Руслан.

Когда, спустя пять минут, чисто выбритый и пахнущий одеколоном Руслан поднялся в стеклянную галерею зимнего сада, тянущуюся по всему третьему этажу, в руках Руслана был небольшой потрепанный кейс.

Халид стоял у дальней стены сада, повернувшись лицом ко входу, и глаза его сканировали накрытую стеклянным куполом «зеленку». За его спиной Руслан увидел охранника по имени Ломали, единственного в доме, кто знал настоящее имя гостя.

Руслан молча кивнул Ломали, и тот вышел, оставшись на часах у двери. Халид, слегка расслабившись, опустился в белое кожаное кресло. В зеркальном столике на фоне зеленых знамен пальм отразилось его худое лицо с высоко поднятыми татарскими скулами и совершенно седыми волосами.

Руслан молча положил кейс на столик, замками к Халиду, и сел напротив.

– Ты вчера не очень удивился, – сказал Халид.

Руслан пожал плечами.

– Я привык, что ты требуешь с меня денег. Но что ты потребуешь их в компании замкомандующего округом и Кости Покемона я, правда, не ожидал. Кстати, твой Ломали чуть не снес вам башню из гранатомета.

Руслан помолчал.

– Ты сказал, что тебе нужно оружие, Халид. Для того чтобы в России добыть автомат, достаточно угостить водкой старшину со склада. Для того чтобы добыть новейший РПГ, достаточно угостить водкой начальника артслужбы. Толстого ленивого подполковника с красным от пьянки носом и мозгами с горошину, который никогда не видел пачки денег толще пальца. Скажи, зачем ты разъезжаешь с людьми из штаба округа? От них что, лучше гореть будет?

– Что ты скажешь мне о генерале Шлыкове?

– Многогранная личность. Гад, сволочь и пьяница одновременно. У солдат нет связи, аккумуляторам в рациях пять лет и они выходят из строя через пять минут работы. Прошлой весной был скандал: у полка ВДВ оставались неизрасходованные деньги, комполка хотел купить рации, а Шлыков перевертел все по-своему и купил стройматериалы. Стройматериалы пропали.

– А что за девушка с тобой была?

– Какая разница?

– Она русская?

– Тебе не хватает женщины, Халид? Так в чем дело, иди и сними любую бабу на Приморском бульваре. Или ты не хочешь спать с русскими шлюхами, потому что боишься оставить после себя труп?

Халид помолчал. Рука с сильными длинными пальцами и тонким запястьем легла на замки дипломата. Послышался щелчок – Халид открыл крышку и лениво, как догорающие угли, поворошил содержимое кейса. Там были деньги и бумаги – номера счетов и реквизиты компаний.

– Рыдник пришлет к тебе человека. Сегодня или завтра. Скорее всего, это будет майор Якушев. Ты все понял, что надо сделать?

– Да.

Халид захлопнул крышку и выскользнул прочь из сада, – неотличимый от невысокого, потрепанного жизнью русского мужичка с быстрыми и плавными движениями профессионального убийцы.

Руслан запрокинул голову и откинулся в кресле. Листья пальмы над его головой тихо шевелились в такт дирижерской палочке кондиционера. Под мышками было мокро от пота. В саду было так тихо, что Руслан слышал, как у барной стойки неслышно мурлычет холодильник с дорогим пойлом.

Если бы десять лет назад Руслана спросили, кто такой Халид, он бы ответил: «Он настоящий чеченец. Ему легко убить человека и трудно убить чеченца». Десять лет назад Руслан не боялся Халида, потому что Халид не убивал своих. Десять лет назад любому русскому коммерсанту, желающему избежать стрельбы на встрече с Халидом, достаточно было взять с собой чеченца: и Халид никогда бы не стал стрелять в единоплеменника. Правда, он мог бы сговориться с ним и выпотрошить бизнесмена вместе.

Так уж было устроено все чеченское общество: в течение столетий избыточная агрессия, сдерживаемая предохранителем кровной мести, направлялась вовне, а не внутрь, и генерал Ермолов с досадой отмечал в своих записках, что изо всех кавказских народов только чеченцев он не смог заставить обратить оружие против соплеменников.

Но то, что не менялось столетиями, изменилось за десять лет. Чеченец стал подставлять чеченца. Брат стал убивать брата. Может ли он рассчитывать, что Халид не обманет его?

Руслан понимал, что ему надо бросить все и бежать. Так же, как он бросил в восемьдесят девятом Москву. Но тогда ему было нечего бросать, кроме общежития аспирантов МГУ. Сейчас у него было слишком много денег. Они висели на душе как гиря и заставляли играть в привычную русскую рулетку.

Хотя на этот раз он играл в русскую рулетку с пистолетом Макарова.

Скрипнула дверь, и Руслан, открыв глаза, увидел, что на пороге зимнего сада стоит Мила. Она была в белом банном халатике, и золотистые ее волосы после душа потемнели и стали цвета красного дерева.

Мила подошла к нему, перебирая босыми ножками, и Руслан подхватил ее и усадил к себе на колени.

– Что с тобой? – сказала девушка.

Руслан развязал ворсистый поясок и, улыбаясь, сбросил халат с плеч девушки. Тело Милы было ослепительно, молочно белым, с розовыми венчиками сосков и талией такой тонкой, что Руслан мог перехватить ее двумя руками.

– Я беру тебя замуж, – сказал Руслан.

* * *

Звонок на сотовый телефон генерала Рыдника раздался в три часа дня.

– Салам, Савка, это Руслан.

– Что тебе?

– Слушай, мне твой Якушев тут платежки принес, подписать просит.

– Он же не себе просит, а Родине.

– Послушай, дорогой, тут гараж какой-то в Белых Садах, бензовозы четыре штуки, ты мне скажи, зачем родине гараж в Белых Садах?

Рыдник дернул щекой.

– Слышь, Руслан. Я одной бабе бизнес дарю. Я же не могу сам подарить. Лоле стукнут.

В трубке несколько секунд молчали.

– Ну хорошо, – сказал Руслан, – я все подпишу. До встречи.

Голос чеченца в трубке сменился короткими гудками. Генерал усмехнулся про себя.

Руслан подпишет не платежку. Руслан подпишет смертный приговор.

Через три дня с бизнесом человека, оплатившего со своих счетов покупку бензовозов для чеченских террористов, будет покончено. Было, правда, не очень приятно, что Руслан упомянул про бензовозы по телефону. Verba volant scripta manent – это было, увы, сказано не про российскую сотовую связь.

* * *

На другом конце провода Руслан опустил трубку. Несколько мгновений он смотрел на лежащую перед ним платежку, и его темно-коричневые, как косточка абрикоса, глаза безо всякого выражения смотрели перед собой. Потом Руслан ткнул пальцем в кнопку селектора:

– Гена? Зайди.

Бывший хозяйственник ФСБ, полковник Геннадий Курченко работал в казино уже второй месяц. Две недели назад Руслан сказал ему, что хочет сделать небольшой подарок органам. А именно – закупить экипировку для бойцов Кесаревского ОМОНа. «Что там нужно?» – рассеянно спросил Руслан, одновременно звоня кому-то по телефону. «Зимний камуфляж, – радостно начал перечислять Курченко, – в Хабаровске отличные такие куртки делают, типа „снег“, со съемными подстежками и воротниками, ботинки зимние, шапочки, бронежилеты, рации…» «Все, не грузи, – сказал Руслан, – все, что надо, купи».

Курченко появился в кабинете спустя десять минут. Это был толстенький человек с добродушным выражением лица. Оттопыренные ушки торчали по обе стороны его лысой головы, как две ручки сахарницы.

– Купил? – спросил Руслан.

– Купил, – гордо ответил Курченко, протягивая Руслану список.

Чеченец долго глядел на итоговую цифру.

– А чего так дорого? – спросил Руслан, – что, бронежилет тыщу долларов стоит? И на восемьдесят штук они скидки не дали?

– Это уникальные бронежилеты, – всплеснул руками Курченко, – вы знаете, Руслан Александрович, какие это бронежилеты! Их даже Израиль закупает. За ними в Свердловске очередь на полгода.

Руслан махнул рукой, и Курченко бочком выскользнул из кабинета.

Бывший хозяйственник был очень доволен собой. Меньше чем за неделю он облетел пять городов; он напряг все свои старые связи, он скандалил, грозил и посылал факсы, украшенные грозным грифом предыдущего места работы. Он добрался даже до Питера, а закупленные им бронежилеты и в самом деле пользовались спросом в Израиле: они имели площадь защиты до двадцати квадратных дециметров, весили меньше пяти килограмм и уберегали даже от пуль, выпущенных из АКМ. Другое дело, что тысячи долларов они не стоили даже израильтянам.

Курченко так торопился заработать, что не обратил внимания на мелкую деталь. Он закупал экипировку не на казино «Коралл», а на имя какого-то одноразового ООО «Стрела», зарегистрированного по паспорту бомжа. Таким образом, единственным реальным человеком, которого видели все продавцы и подпись которого красовалась на платежках липового ООО, был он сам – недавний сотрудник краевого УФСБ полковник Геннадий Курченко.

Вечером того же дня Руслан и Курченко заехали на день рождения вице-мэра Кесарева. Руслан был лихорадочно весел, много пил и смеялся.

– Слышь, Володя! – сказал Руслан именнику, – ты анекдот слышал? Можно ли сесть голой задницей на ежа?

– Нелья! – уверенно сказал именинник.

– Можно! Если еж бритый, или если задница чужая!

Чеченец расхохотался, залпом вбросил в себя остаток вина и повторил:

– Если задница – чужая.

* * *

В конце октября глава администрации Челоковского района заехал на территорию бывшей ракетной базы. Кто-то донес ему о странной воинской части, обосновавшейся в его районе, и глава администрации заволновался.

Избрание главой района стоило ему полмиллиона, и он надеялся отбить их за полгода. Появление неопознанной части, судя по признакам – спецназа ГРУ или ФСБ, сильно встревожило его. Никому не нравится присутствие конкурентов.

Глава администрации решительно миновал свеженарисованный «кирпич», потом второй, и углубился в лес. Через пять минут джип остановился перед шлагбаумом.

Из-за туго натянутой сетки виднелся аккуратный караульный домик. Два человека в новеньком камуфляже с отстежными меховыми воротниками материализовались перед джипом, и прямо в стекло уставились два «калашниковых».

– Стой! Стрелять буду!

Третий часовой рванул дверцу джипа.

– Кто такие?

– Я – глава района…

– Всем из машины! На пол!

Особое недоверие спецназовцев вызвали кожаные куртки и пистолеты, заткнутые за пояс охранников главы администрации.

После проверки документов часовой принял решение и махнул автоматом: мол, проходи вперед.

Глава администрации проследовал в указанном направлении. На территории бывшей базы вырос целый тренировочный лагерь. Посереди размеченной площадки горело деревянное окно, и парни с шерстяными масками на лице рушились через это окно, не забывая в прыжке поразить из автомата мишень. У пристани двое в черных водолазных костюмах швартовали катер.

К этому времени глава администрации совсем приуныл и уже вовсе не думал о том, как делить территорию. Он думал о том, как бы убраться из этого места.

На крыльце свежеотремонтированного домика главу администрации встретил командир базы: седой, гибкий и невысокий, с тяжелыми военными морщинами и черными глазами убийцы. В отличие от часовых, он был без маски. Изучил документы, отошел в дом, – видимо, чтобы связаться с Москвой, – и через десять минут вернулся. Эти десять минут показались главе администрации вечностью.

Мертвой рукой глава администрации принял обратно свой пропуск и, склонив голову, выслушал совет валить обратно и не возвращаться.

– А вы чьи будете, братцы? – не удержался он от вопроса, садясь в джип.

Черные глаза сопровождавшего его спецназовца усмехнулись через прорези в маске.

– ДОСААФ, – сказал боец.

Глава седьмая,
в которой все несчастья, свалившиеся на голову Артема Ивановича Сурикова, получают причину и объяснения, а командующий округом заключает взаимовыгодный контракт с хабаровским коммерсантом Сашей Колокольцевым

Второе ноября выдалось для Савелия Рыдника днем необычайно хлопотным.

Утром в городе открывалась конференция по энергетике в странах Тихоокеанского региона, и на конференцию прилетали новоназначенный министр транспорта и вице-премьер, курирующий природные ресурсы. В пятнадцать тридцать Рыдник назначил совещание, а сразу после совещания он должен был ехать на свадьбу Касаева.

Руслан планировал провести все как можно скромнее. «Чтоб не так, как в горах, – презрительно сказал Руслан, – день пируют, десять лет долги платят».

Представление Руслана Касаева о скромной свадьбе включало в себя банкет на триста человек в казино «Коралл», фейерверк с участием орудий Охотского флота и срочно выписанную из-за границы поп-диву, занимавшую первые строчки хит-парадов.

До своего кабинета генерал добрался в одиннадцать двадцать пять и обомлел.

Ему на стол всегда клали три пресс-релиза. Один – обзор федеральных выпусков центральных газет. Второй – обзор газет местных, и третий обзор был составлен по материалам иностранных газет, в основном японских и китайских. Кроме этого, генералу на стол обычно клали «Жэминь жибао» на чистом китайском, – генерал до сих пор неплохо говорил на этом языке, а читал еще лучше.

Сегодня ничего китайского на столе не было, а вместо этого поверх обзоров лежала газета на чистом русском. Более того – это был даже не принадлежащий краевой администрации «Кесаревский вестник», не частный деловой «Моряк» и даже не кесаревская вкладка в «Коммерсант». Это была газета под названием «Клубничка». Газета распространялась в Кесареве, Владивостоке и Хабаровске, имела умопомрачительный для регионального издания тираж в семьсот тысяч экземпляров, цветную печать и семьдесят две страницы, семьдесят одна из которых были заняты интервью с поп-звездами, вурдалаками, обитателями летающих тарелок – и, разумеется, фотографиями топлесс. Семьдесят вторую страницу занимал кроссворд.

Эта-то самая «Клубничка», с голой девкой, распялившейся на стуле (так что стул прикрывал самое интимное), и лежала на столе Рыдника, и аршинный заголовок на первой странице гласил: «Жена кесаревского олигарха произвела фурор среди австралийцев».

Из текста чуть ниже следовало, что этот – и все следующие снимки – появились неделю назад на страницах какого-то эротического австралийского журнала. И какова же была радость издателей «Клубнички», когда они опознали в фотомодели лицо, чрезвычайно похожее на…

Рыдник выругался и поспешно перевернул страницу. Так и есть. Фотографий было по крайней мере штук десять, и половина из них была куда откровенней, чем первая, со стулом. На этот раз «Клубничка» превзошла себя. Это была не эротика, а жесткое порно.

Но самое главное было другое. Девушка, изображенная на фотографиях, была жена Артема Ивановича Сурикова.

Рыдник рассеянно сгреб со стола телефоны, брошенные туда еще утром, и обнаружил, что Суриков звонил ему уже не меньше десяти раз.

Добрый десяток мыслей промелькнул в голове Рыдника. Арестовать к черту весь тираж. Закрыть газету за порнографию. Редактору вломить так, что…

И тут сотовый разразился полонезом Огинского.

– Але! – с раздражением сказал Рыдник.

– Савочка, вы меня еще не забыли?

– Это кто?

В трубке послышался нежный смешок.

– Как вам не стыдно, Савочка. А ведь когда вы целовали меня, вы сказали, что мои груди похожи на две половинки луны.

Рыдник говорил эту фразу по крайней мере полусотне барышень за последний год. Тем не менее он вспомнил голос корейской секретарши Пак Вон У. Только ее сейчас ему не хватало.

– Я звоню вам потому, что вы мне понравились, – прошептала девушка. – Я хочу, чтобы вы знали, что после вашего отлета мой шеф вызвал меня и велел переделать все документы по-старому. Проверьте счета. На них ничего не пришло.

* * *

Генеральному директору НПЗ Сергею Карневичу газету принесли в обед. К этому времени в заводоуправлении не осталось инженера, который не сходил бы с ней в туалет подрочить. Карневич взглянул на похабщину – и схватился за сердце.

Расследование прокуратуры могло быть случайностью. Внезапный провал сделки по ярусоловам мог быть случайностью. Разрыв с губернатором мог быть случайностью.

Но вот уж публикация в «Клубничке» в день приезда в Кесарев московских партнеров Сурикова случайностью быть не могла. Если три кирпича падают в одно место, значит, их кто-то бросает.

Только сейчас Карневич понял, что компания, генеральным директором которой он является, стала объектом готовящегося захвата. И это был захват не по-американски, а по-русски. Захват, в ходе которого обращаются не к финансовым рынкам, а к бандитам и следователям. Захват, в ходе которого нападающая сторона не брезгует ничем, даже газетой «Клубничка». Захват, в ходе которого акции атакуемой компании не взлетают до небес, позволяя рядовым акционерам получить невиданный барыш, а наоборот – падают до самого дна, откуда их черпаком уголовного дела вычерпывает прокуратура, чтобы швырнуть с остатками уничтоженного менеджмента к ногам захватчика.

Тишину кабинета разорвал телефонный звонок.

– Сергей Александрович? Это старший следователь Очипко. Напоминаю вам, что вы должны явиться в прокуратуру в шестнадцать ноль-ноль.

* * *

Следователь Очипко оказался полным молодым человеком с выкаченными глазами и в черном блейзере, делавшим его неуловимо похожим на бандита. Он потратил минут пятнадцать на то, чтобы установить имя, отчество и фамилию генерального директора крупнейшего предприятия края, а потом начал записывать его показания на стареньком компьютере, тщательно перечитывая каждую фразу вслух. Если следователь Очипко замечал опечатку абзацем выше, он не исправлял опечатку, а стирал весь абзац.

Через три часа, измученный бесполезным, ненужным и унизительным допросом, генеральный директор распрощался со своим адвокатом в украшенном триколором, только что отремонтированном здании краевой прокуратуры.

– Сергей Александрович?

Карневич оглянулся. Рядом с ним стояла пухлая секретарша, затянутая в малиновый бархат.

– Сергей Александрович, вас просят зайти. Буквально на пару слов.

Карневич оглянулся в поисках адвоката, но тот уже испарился.

– Я… Э…

Кабинет краевого прокурора был весь в редком дереве и полированном камне. В кожаных удобных креслах пили коньяк двое: прокурор Андриенко и рыбный коммерсант Аркаша Наумов.

При виде Карневича Наумов поспешно вскочил:

– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал Наумов.

– Ты лучше останься, – попросил прокурор. – Я ведь Сергея Александровича вызвал не для допроса. А так, осветить некоторые моменты.

Прокурор тяжело поднялся, открыл стоящий в углу сейф и бережно достал оттуда огромную папку с матерчатыми завязками, неправдоподобно древнюю, такую же, в которой когда-то в центральном архиве НКВД эмигрант во втором поколении Сережа Карневич нашел дело на своего двоюродного деда, расстрелянного в тридцать девятом году.

Первый же документ, который достал прокурор, был договор между «Ладой» и заводом.

– Сергей Александрович, это ваша подпись? – спросил следователь.

– Нет. Это подпись предыдущего директора.

– Сергей Александрович, как вы объясните, что ваш предшественник сдал маслоблок номер два в аренду по ставке сто рублей в месяц?

– Это вопрос к моему предшественнику.

– А вы как считаете?

– Установка была новая и неотлаженная, – сказал Карневич. – Практически она не работала, а арендаторы вызвались наладить ее работу. В этих условиях, возможно, это была выгодная сделка. Я не изучал ее подробностей.

– Но вы ее не разорвали?

– Нет.

– Сергей Александрович, вам известен настоящий хозяин «Лады»?

– Григорьев? Конечно.

– Я имею в виду не Григорьева, а тех, кто за ним стоял.

– За ним никто не стоял. Пришли люди, выиграли тендер и получили установку.

– Сергей Александрович, вы когда-нибудь получали от Артема Сурикова указания насчет установки?

– Нет.

Следователь Очипко вздохнул.

– Зачем вы выгораживаете Сурикова? Вы разве не понимаете, Сергей Александрович, что крайним по этим делам являетесь вы?

– Я никого не выгораживаю.

– Обратимся к другому эпизоду. Двенадцатого сентября этого года вы, как генеральный директор, подписали договор с российским отделением «Мицубиси» о поставке газоочистного оборудования. Вы помните этот договор?

Карневич страшно удивился.

– Да, помню.

– Ознакомьтесь. Это ваша подпись?

Карневич полистал бумаги.

– Да, конечно. Моя.

– А эта?

Следующей шла платежка в адрес российского филиала «Мицубиси».

– И эта моя.

– Откуда появился этот договор?

В мозгу американца предупреждающе звякнуло. К чему они клонят? Карневич тогда был слишком занят, чтобы проверить договор. Большой откат? Но это дело частной российской компании, по какой цене покупать оборудование у частной японской компании. К тому же с учетом спецификаций и качества сумма не показалась тогда Карневичу завышенной…

– Не помню. По-моему, мне принесли докладную записку. Они встречались с нашим тогдашним главным инженером.

– Почему оборудование до сих пор не поставлено?

– Я не помню графика поставок. Когда я его изучу, я отвечу на ваш вопрос.

– Почему вы заплатили деньги по второму траншу, не дождавшись поставки первой партии оборудования?

Карневич уставился на прокурора.

– Вы что, считаете, что «Мицубиси» украла эти деньги? Вы, может, ее с кем-то путаете?

– Юридический и фактический адрес российского отделения «Мицубиси» отличен от того, что указан в договоре. Отлична также и организационная форма. Ни в российском отделении, ни в японской корпорации не знают о существовании российского ООО «Мицубиси Лтд», на счет которого вы перевели деньги.

Карневич открыл рот и закрыл его. Ему показалось, что его ударили по голове кувалдой. Мыслей не стало, ни одной, кроме мысли о неизбежном позоре и увольнении. Он вляпался. Он тщательно выверял каждый контракт, каждую бумагу, каждый технологический процесс – и он все-таки вляпался. Ему в голову не пришло проверить документ, под которым стояли реквизиты одной из крупнейших японских компаний. И теперь, если эту бумагу и его подпись опубликовать в американской газете, его карьеру можно спускать в унитаз.

И тут заговорил Аркаша Наумов.

– А теперь послушай меня внимательно, – сказал Аркаша Наумов. – Вот две бумаги. Вот бумага по контракту с «Мицубиси». На ней твоя подпись, и эта подпись тянет на пять лет. А вот вторая бумага. По этой второй бумаге ты продаешь нефтеналивной терминал. Ты продаешь его мне за два миллиона долларов. Или ты подписываешь вторую бумагу, – или прокурор подписывает ордер на твой арест.

Карневич в изумлении поднял голову.

Аркаша Наумов?

Тихий жмот Аркаша, который из-за собственной скупости никогда не мог построить настоящего бизнеса? Аркаша устроил все это?

Аркаша, который заказал Трифону двух своих конкурентов, рассказывает ему, Сергею Карневичу, выпускнику Лос-Анджелесского университета, что воровать нехорошо?

– Я не воровал! – вскрикнул Карневич.

– Так по документам-то воровал ты!

– Я проверю.

– Поздно проверять, – сказал прокурор, – я подписал ордер на твой арест.

Карневич сидел, как громом пораженный.

– Решай, Сережа, – сказал Наумов. – Если ты подписываешь эту бумагу, вот это все, – и коммерсант махнул рукой в сторону документов, – просто исчезнет. Если ты ее не подписываешь, ты садишься.

Молодой директор упер глаза в пол:

– Я должен подумать, – сказал он.

– Хорошо, Сергей Александрович. Думайте. У вас двадцать четыре часа.

* * *

Когда Карневич вышел из здания прокуратуры, было уже пять вечера. На улице темнело: ветер стлался по земле, и вместе с ветром летели последние листья и первый снег.

Карневич рассеянно повернул налево и пошел против ветра, туда, где море задирало юбки о берег.

Там, за проржавевшими кранами и паромом, с бортов которого гроздьями свисали старые «Мазды», далеко в море на рейде качалась белоснежная пятипалубная яхта, на радаре которой полоскался американский флаг.

Яхта была зрелищем настолько неожиданным для Кесарева, что возле парапета стояли несколько прохожих и глазели на рейд.

Карневич шел, не замечая ни моря, ни набережной, ни яхты.

– Сергей Александрович, вы куда?!

Карневич оглянулся.

За ним бежал его водитель, совершенно растерявшись, и Сергей вспомнил, что машина остановилась в другом месте. Потом он почувствовал, что на улице ниже нуля и что рубашка, промокшая от пота в кабинете следователя, замерзла у него под мышками. Он даже забыл надеть пальто.

Карневич вздрогнул и сел в машину. Когда он набирал номер Сурикова, его била такая дрожь, что он не попадал пальцами по кнопке. Телефоны Сурикова были выключены. Наконец Карневич дозвонился до охранника, который сказал ему, что Артем Иванович сейчас на деловых переговорах с министром транспорта и энергетики.

– Мне плевать, – сказал американец, – мне необходимо его видеть.

Охранник поколебался.

– Подъезжайте к казино «Коралл», Сергей Александрович.

* * *

Мучителен был этот день для Сергея Карневича, но все муки директора и даже все муки ада показались бы в этот день песчинкой перед тем, что перенес Артем Иванович Суриков.

Весть о газете «Клубничка» застала его на конференции нефтепереработчиков Тихоокеанского региона, открывать которую должен был его московский партнер.

Артем Иванович приказал охране не принимать звонков от Лены, но конференции не покинул, а пошел и выдул в баре полбутылки коньяка.

Вице-премьер, к изумлению публики, так и не появился на конференции. Замглавы Сахалинской государственной нефтяной компании Валентин Победнов, прилетевший вместе с ним, сказал, что они прибыли частным самолетом московского олигарха Барова и что прямо с самолета министр отправился на его яхту. Суриков начал звонить Победнову – но телефон у того был отключен.

Суриков на всякий случай остался на конференции, – вдруг чиновник объявится, – и уже к вечеру ему донесли, что москвич-таки появился в городе, в администрации губернатора, где имел длительный разговор.

Какой разговор? Какой разговор с губернаторшей может иметь человек, потребовавший от него написать донос на компанию губернаторши?

Суриков позвонил вице-премьеру, но телефон того по-прежнему не работал. Суриков стал набирать сахалинскому чиновнику – но на этот раз пропал и тот.

Суриков заехал в администрацию к двум советникам губернатора, известным в крае бандитам, и был встречен ласковыми уверениями в том, что это «конечно, фотомонтаж», и предложениями надрать владельцу газеты задницу и любые другие части тела; как только за Суриковым затворилась дверь, он услышал за ней громкий сатанинский хохот.

В конце концов Сурикову донесли, что вице-премьер поехал на свадьбу к Касаеву. Суриков бросился туда и поспел как раз вовремя: черный «Лексус» федерального чиновника с машиной сопровождения уже стоял у подъезда, и вдоль мраморной лестницы квадратно-гнездовым способом рассредоточилась охрана.

Забыв всякое достоинство, хозяин завода кинулся к спускавшемуся по ступеням чиновнику.

– Игорь Федорович! Погодите, нам надо поговорить…

Вице-премьер неторопливо повернулся к нему, и у Сурикова на мгновение возникло ужасное чувство, что вот сейчас охрана просто оттолкнет его от москвича, а тот неторопливо повернется, сядет в машину и…

– Здравствуйте, Артем Иванович, – спокойно сказал вице-премьер.

– Я вас везде искал, – заторопился Суриков, не сознавая, что он разговаривает с чиновником на глазах по крайней мере полудюжины свидетелей, порождая тем самым неизбежную гадкую сплетню, – Я слышал, вы были в администрации края…

– Конечно, я был в администрации, – сказал вице-премьер, – это цель моего визита, приехать сюда и проверить готовность края к зиме. Мне было совершенно необходимо повидаться с губернатором Озеровым. А вас, Артем Иванович, я бы просил ваши глупые нападки на губернатора прекратить. Не к лицу.