Текст книги "Селфи"
Автор книги: Юлия Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Это она привезла меня сюда, потому что я её об этом попросил, и она мне поверила. Да, у нас с ней существенная разница в возрасте, да и её семья... скорей всего, будет против. Но мне наплевать. И знаешь, почему? Потому, что эта девочка заставила меня почувствовать себя живым. А рядом с Ирой я всегда был почти полутрупом. А с этой девочкой мне жить хочется... Упрямство и оскорблённое самолюбие – это ещё не любовь, Исаев... Сейчас эта девочка воюет со мной, пытается привязать к себе и играет со мной в женские игры. Но я умею ждать. Этому, кстати говоря, я у тебя научился. И вот когда – или если – эта девочка меня полюбит, то я сделаю всё, чтобы она была счастлива и ни разу в жизни не пожалела, что сама пришла ко мне. Это я тебе обещаю.
– Так, стоп, стоять... Стоять, дорогие фашисты. Это в каком же смысле ты мне это обещаешь? – начал прозревать я автора Митиного засоса.
– Слушай, дай договорить начатое, а то мы с тобой и до утра не расстанемся. И к тому же эта девочка меня в машине уже полчаса, как ждёт. Сидит и волнуется, что ты меня сначала убивать начнёшь, и только потом выслушаешь. – Митя хмыкнул и посмотрел на часы. – В общем так, Андрей. Возможно, однажды ты захочешь быть не «за» меня, а «против». Вот тогда уж будь так любезен, вспомни о моём обещании относительно этой девочки... А во-вторых, прошу тебя по-человечески: не говори Ирке, как я тут просвещал тебя на её счет. Иначе она мне этого никогда не простит, а мне с ней ещё код «НОРДСТРЭМ» делать.
– Так вы же его уже сделали, – окончательно растерялся я.
– Сделали, мы его, как же... Это мы вас всех сделали! Ты читай нашу прессу, читай. Там много чего понаписано. – Теперь Митя искренне веселился, а я превратился в соляной столб, сообразив, наконец, что произошло на самом деле. – Давай, Андрюха, прочитай про то, как славная компания «НОРДСТРЭМ» «создала» непробиваемый код. А заодно и про то, что этот актёр, как его там... а, Алекс Ресль скоро женится на некоей Наташе Терентьевой... Да, я многое про тебя узнал, у меня тоже башка на плечах есть. Это Ирка из-за отсутствия опыта твою ложь не раскусила – мы-то с Иванченко ей номера, как ты, не «откалывали» ... Нет у тебя ничего с Терентьевой и никогда не было. Так, одна игра. Я всё проверил. У меня, знаешь ли, пятьдесят «безопасников» от безделья маются, вот они и занялись тобой ради разнообразия. Только номер твоего мотоцикла, тачки и адрес домашний никак не могли «пробить»: в этом смысле ты, конечно, большой спец... И что касается твоих игр «под прикрытием Терентьевой», то – уж поверь мне – если б у тебя с этой дамой всё было по-настоящему, то фиг бы я пришёл к тебе сдавать своего лучшего друга... А чтобы тебе окончательно стало ясно, на кого ты пытался Ирку променять, то вот тебе вся правда.
Нет никакого кода «НОРДСТРЭМ» и никогда не было. Код «НОРДСТРЭМ» – это так, маркетинговая выдумка. Липа. Ноль без палочки. Просто «фейк». Не бывает абсолютно защищённых кодов – это я тебе как специалист по информационной безопасности говорю. Есть только правильная кадровая политика, а еще политика безопасности, установленная – или же не установленная – в отдельно взятой компании. И если следовать определённым принципам управления ресурсами, то никто и никогда не украдёт ни копейки из твоего кошелька, ни рубля из твоей компании, ни бита информации. В разработке именно таких правил и политик и заключается моя работа. А Ира просто пару лет назад придумала изящное маркетинговое решение, которое позволило огромной корпорации «НОРДСТРЭМ», которая медленно, но верно «загибалась», получить пул клиентов, натренироваться на них, обойти конкурентов и в конце концов выиграть миллиардный контракт на создание национальной платёжной системы... Она – очень умная девочка, Андрей. И никогда дураков не любила... кроме одного, пожалуй. – Кузнецов выразительно подмигнул мне, открыл дверь и вышел.
А я, закрывая за ним, подумал, что если только я переживу эту ночь, то оторву уши подстроившей эту встречу Диане. А может быть, и не оторву... В конце концов, Диана давно уже выросла, в моих советах больше не нуждалась, и, судя по тому, что услышал здесь я, выбрала себе неплохого защитника.
@
24 апреля 2015 года, пятница, поздно вечером.
Живой Журнал Андрея Исаева. Запись № 10.
«Страх и надежда – две стороны одной медали», – думал я, разглядывая ключи Иры.
«Клянусь: я бы точно никуда не пошёл, будь мне хоть дважды больнее», – говорил себе я, снимая с её ключей брелок.
«Проблема лишь в том, что я жить без неё не могу», – признался себе я, открывая сейф и вытаскивая оттуда вторую связку с ключами от своей квартиры.
«Беда только в том, что у меня есть тайна, которую я от всех прячу», – напомнил себе я, выгребая из сейфа семь маленьких пуговиц Иры.
Трясущимися руками я схватил куртку, ключи от машины, потом отложил их и пошёл к Ире пешком. Мне предстояло преодолеть всего три автобусных остановки. У меня было целых пятнадцать минут на то, чтобы раздумать и повернуть обратно. У меня было всего четверть часа на то, чтобы понять, как вернуть себе Иру. Размышляя о том, что я могу сделать и чего я делать не хочу ни при каком раскладе, я дошёл до её дома. Её ключами я открыл железную дверь подъезда. Стукнул пальцем по кнопке и вызвал лифт. Поднялся на седьмой этаж и позвонил в Ирину квартиру. Но звонок не прозвенел, и дверь мне никто не открыл. Как хороший парень, я должен был немедленно развернуться и уйти восвояси. Но я никогда не был хорошим парнем. Недолго думая, ключами, которые дал мне Кузнецов, я аккуратно вскрыл дверь квартиры Самойловой. Прежде, чем распахнуть эту дверь, я подумал и ещё раз нажал звонок со стороны лестничной клетки. Так и есть: Ира отключила дверной звонок, чтобы её не тревожили.
«Остроумна, как и всегда», – подумал я и осторожно переступил порог.
Я замер, прислушиваясь. В квартире Самойловой царила мёртвая тишина. Я закрыл дверь и посмотрел на свои «Swatch»: шёл первый час ночи, но из недр квартиры пахло свежезаваренным кофе. Впереди брезжил неяркий свет, и я шагнул на него. Свет вывел меня по коридору к стеклянной двери кухни. Я пригляделся: квартира, в которой сейчас стоял я, казалась мне на удивление знакомой. Нет, я никогда здесь не был, но все здесь напоминало мне меня самого, за одним исключением: цвета были мягче, светлей, а тени – длинней и тоньше. Граница между светом и тьмой была совсем незаметной. Здесь не было белого и черного: лишь полутона, называемые гармонией.
«Твой дом – твоя крепость. Здесь всегда жила только ты одна. Но больше одна ты не будешь», – мысленно пообещал Ире я и толкнул стеклянную дверь кухни. Дверь тихо распахнулась. Стоя на пороге, я увидел, что за столом, с ногами забравшись на диван, сидела Красная Шапочка. Положив подбородок на колени, Ира закрыла ладонями лицо и беззвучно плакала. Вот тут-то я и понял, какую боль я ей причинил: на эту боль немедленно двумя глухими ударами отозвалось моё сердце. Всё возвращалось ко мне. Я резко вздохнул. Почувствовав чужое присутствие, Ира испуганно подняла голову. При виде меня, безмятежно подпирающего её дверной косяк, на лице Самойловой в одну секунду промелькнула целая гамма чувств, от счастья узнавания, до удивления – и – вот же фак, вот же гадство-то, а? – до откровенной ненависти. По большому счету, Самойлова была совершенно права. Сначала я осмелился вскрыть её «секретные» доски в «Pinterest». Потом взломал её жизнь. А теперь без спросу ещё и вломился в её квартиру. Ну и какая бы женщина была счастлива от этого? Правильно: никакая. И я – судя по взгляду Иры – заслуживал того, чтобы меня повесили, сожгли заживо и четвертовали.
«Так, всё, закончились полутона. Сейчас последний бой будет», – подумал я и отлепился от косяка, приготовившись к обороне. Самойлова одним злым движением оттерла с ресниц слезы и спрыгнула на пол, явно выбрав тактику наступления.
– Ир, привет, – глядя на неё ляпнул я (довольно-таки уверенно). Оглядев мой парадный «наряд», Ира мрачно сказала:
– Ну, привет. Ты ко мне как, сразу от Наташи?
– Нет, Ир, я сам по себе. И кстати говоря, с Терентьевой я расстался.
– Да ну? А в Праге как всё прошло? – Самойлова, как истребитель, заходила на второй круг.
– В Праге? Ну, в Праге было ничего так себе. Но я там был один: у Алекса неприятности.
– Ясно. Ну, и как он сейчас? Ничего?
– Да ничего, вроде бы...
– И это радует, – припечатала Ира. Поставив точку в прелюдии, она перешла в атаку: – Кстати, Исаев, а как ты вошёл? У меня что, входная дверь открыта?
– Нет, дверь у тебя закрыта.
– Тогда, пардон, как ты сюда влез? – сузила зрачки Ира.
– А я твою дверь отпер. Вот. – Я разжал ладонь и показал Ире связку от Кузнецова.
– Это тебе дал – кто? – встрепенулась Самойлова.
– Торук Макто, – ответил я. Шутка вышла так себе. Но я действительно не собирался выдавать Ире её лучшего друга.
– А ты у нас, значит, всё веселишься, Андрей? – процедила Ира. Заметив, что я с откровенным интересом разглядываю её грудь и голые длинные ноги, едва прикрытые короткими трикотажными шортиками, она нервно запахнулась в свой бежевый кардиган и юркнула от меня за диванчик. Я в свою очередь попытался перевести наш диалог в миролюбивое русло:
– Ир, а ты чего по дому полуголая ходишь?
– Тебя не спросила!
– А оперативника моего с букетом ты тоже так встречала? – Я поднял бровь и шагнул к ней.
– Не твоё дело! – выпалив это, Ира тут же закусила губу. А я подумал, что Самойлова за десять дней моего отъезда отработала этот жест просто до совершенства. А ещё я подумал, что Ира вообще никогда не кричала, кроме двух случаев: когда была со мной – и когда была со мной в постели.
– Ир, не кричи, а то мы соседей поднимем, – задушевно посоветовал я. Ответом мне послужил яростный взгляд «волчьих» глаз:
– Оставь ключи и выметайся.
– Ключи я тебе не отдам. Это, во-первых, ...
– Ах ты…
– А во-вторых, ты хоть знаешь, почему я тебя тогда бросил?
– Я что, твоих объяснений прошу? – зашипела Ира.
– Не просишь, – согласился я, – но ведь однажды просила?
– Проваливай!
– Ир, когда ты пришла к Фадееву «спасать» меня, ты фактически нанесла мне удар в спину. И я понял, как ты можешь из-за меня подставиться. В моей работе это недопустимо, и таким отношениям места нет. В этом смысле я никогда не изменюсь. Во всех остальных случаях я – клянусь тебе! – буду под тебя подстраиваться.
– Потрясающе... Нет, это просто поразительно!.. Так, ты всё сказал?
– Да. Нет... Ир, я ещё не знаю.
– Слушай, ты издеваешься надо мной, что ли? – окончательно разъярилась Ира. – Нет, ну как тебе вообще в голову взбрело вот так заявиться ко мне, посреди ночи, да ещё после того, что ты мне сказал и сделал? Или ты думал, что я тут сижу и с ума по тебе схожу? И что ты можешь вот так вот запросто открывать и закрывать мою дверь, пользуясь моими же ключами? Так по-твоему, да?.. – Ира ненавидящим взглядом скользнула по моему лицу, подбирая слова, чтобы выставить меня вон. Чтобы дать мне такой пинок под зад, который бы разом вышиб из меня и дух, и гордыню. И у Самойловой точно бы всё получилось, если б она не опоздала дней так на десять. Потому что с того самого дня ни гордости, ни гордыни у меня, похоже, уже не было.
– Ир, – не двигаясь, по-новому начал свои увещевания я. – Пожалуйста, прости меня за вторжение. Просто ты не брала трубку... Ир, ну дай ты мне шанс всё объяснить. – Я подумал и улыбнулся. У меня был один аргумент и семь доказательств. – Ты хоть знаешь, сколько времени я тебя забывал?
Самойлова прищурилась.
– Ага, сейчас догадаюсь, – едко сообщила она. – Наверное, две минуты?
– Не угадала, – я сунул руку в карман брюк. – Я забывал тебя ровно шесть лет. Вот тебе истина. – И я выложил перед ней на стол шесть пуговиц, вырванные с её рубашки. – Это тебе за все мои годы без тебя. А вот эта, – и тут в ход пошла седьмая пуговица, вырванная с мясом, – эта – судя по тому, что сейчас происходит – за мой новый, две тысячи шестнадцатый год. Забирай. Все семь твои.
– Обоже, как умилительно-то... Исаев, надо же, ты их все сохранил... Я сейчас прямо расплачусь. Ты у нас мизогин-романтик, да? – не замедлила с колким ответом Ира. Я пропустил её насмешку мимо ушей, хотя мне пнуть её диван захотелось.
– Я ещё какой романтик, – вместо этого кивнул я, – но это всего лишь моя проблема, не так ли?
«Оставь меня в покое», – ответили мне её глаза.
– Убирайся, – очень тихо сказала Ира.
Я поймал её взгляд. Не прочитав там ни одного тёплого чувства, перевёл глаза на её словно замерзшие губы, скулы цвета снега и её хрупкие пальцы, точно отлитые изо льда. Мне бы развернуться и оставить её в покое. Но проблема была в том, что я жить без неё не мог.
– Ира, почему так? – искренне, честно, уже без клоунских улыбок спросил я. – Объясни, что ты пытаешься мне сказать? Я не понимаю.
– Вот как? – переспросила Ира. – Хорошо, я тебе объясню – так, чтобы ты всё понял. – Скрестив руки на груди, Самойлова шагнула ко мне. – Я боюсь того, что ты можешь со мной сделать.
– Я когда тебя трогал? – возмутился я.
– Ага, только попробуй!
– Тогда обвинение не принимается. – Я снял куртку. Перехватив встревоженный взгляд Красной Шапочки, пожал плечами: – Прости, но у тебя жарко... Так, продолжай. На чём мы остановились?
И вот тут Ира встала вплотную ко мне, и я понял: она скажет правду.
– Я боюсь того, что я чувствую к тебе! – закричала она. – Это тебе понятно?
– Понятно. А – почему боишься? – Я не повысил голоса.
– Почему? Да потому, что ты у нас вообще ничего не боишься! Ты словно робот, а не человек. Ты же напрочь лишён эмоций…. – Самойлова захлебнулась словами, а я застыл. – Всё, что у тебя в активе, Андрей, это только твоё остроумие и холодный, выверенный, идеальный расчёт. Ты же всё наперёд продумываешь. Я-то думала, что ты стал таким из-за меня. – Ира взмахнула ресницами, рассмеялась коротко и зло. – Но я ошибалась. Ты всегда был таким, –устало сказала она. – Ты же ничего не чувствуешь. Даже сейчас мне с тобой холодно… Потому что даже сейчас ты стоишь, как памятник собственному величию и смотришь на меня с этой своей знающей ухмылочкой… Но я больше не позволю тебе убивать меня – я не дам тебе повод уничтожить меня, как ты это умеешь... Вот поэтому и убирайся отсюда, и больше никогда не приходи ко мне, – услышал я хриплый, полный слёз, голос.
Вот тогда-то я осознал, что же я наделал. Ира в первый раз сама отступалась от меня. Она сама уходила. Её любовь почти умерла, а ненависть почти победила. И это сделали мои недосказанность и молчаливая ложь. Моё желание скрыть истину привело меня к тому, что сейчас я оказывался в нелепой роли актёра, который играет только для себя самого, стоя на пустой сцене. И я понял, что, как бы я не лгал, не юлил и не изворачивался, но последней правды мне избежать не удастся, если я хочу вернуть её.
И теперь мне предстояло сделать то, что было для меня немыслимым, неприемлемым и невозможным ни при каких обстоятельствах, ни с кем и никогда. Это был самый трудный и самый страшный шаг в моей жизни. Для начала я положил её ключи на стол, потом подумал, снял с себя пиджак и бросил его на диванчик.
– Андрей, ты что делаешь? – испуганно пискнула Ира, разглядывая моё лицо, с которого сползала маска невозмутимой насмешливости.
– Сейчас узнаешь, что я делаю... Сейчас я тебе покажу, как я напрочь лишён эмоций... У тебя какой IQ, Самойлова?
– Да иди ты в.… – и Ира спряталась от меня за стол.
– А я и так уже там, судя по тому, что сейчас происходит... Так какой у тебя IQ, я кого спрашиваю? Ну?
– Баранки гну. Предположим, сто шестьдесят один. И что?
– Так я и знал. Вот же фак, вот же гадство-то... Ладно, плевать... Значит так, Ира. Мне на принятие решения нужно ровно десять секунд. Тебе дам фору ровно в одну секунду. – И с этими словами я встал перед ней на колени. Ира ахнула, глядя на меня со странной смесью ужаса и любопытства.
– Встань, это не смешно, – потребовала она. – Встань, ты и так уже всё испортил.
– Ничего, я всё испортил – я всё и поправлю! Значит, ты боишься меня, да? Ну тогда вот тебе правда о том, чего я всю жизнь опасался... В общем так: вот он я, и я весь твой. Потому что я люблю тебя. Если, конечно, именно так называется то, что я к тебе испытываю. Впрочем, мне сравнивать не с чем, потому что я всю жизнь любил только тебя. Да, я жить без тебя не могу. И – «да», только ты нужна мне. И – «да», так будет вечно, потому что я – тот самый долбанный, чёртов, проклятый однолюб, которого только любовь и может поставить на колени. И – «да»: я всегда это знал. И – «да»: это то, почему я всю жизнь от тебя бегал.
А теперь за тобой выбор. Ты можешь сказать мне «да» или «нет». Если «да», то я постараюсь тебе поверить, но если даже не поверю, то я всё равно останусь с тобой. Но ты можешь сказать мне «нет». Тогда я просто встаю и валю от тебя туда, куда ты направила меня тремя секундами раньше. И больше ты меня никогда не увидишь. А теперь принимай свое решение. Время пошло. Раз...
Распахнув глаза, Ира глядела на меня. Я стоял на коленях, смотрел в её глаза и считал про себя: «два... три... четыре». Прошла пятая, потом шестая секунды. Я стоял на коленях и по-прежнему смотрел в её глаза, открывая перед ней своё сердце. Ира смотрела в моё лицо и в её глазах что-то неуловимо менялось. Прошло семь секунд, потом восемь и девять. Я глядел на Иру так, словно она была моей луной, звездами и солнцем. На десятой секунде я понял, что я вижу её в последний раз. На одиннадцатой секунде я начал медленно подниматься с коленей. И тут Ира одним изломанным движением рухнула на колени прямо передо мной. Я замер. А она, намертво вцепившись в меня, начала поливать слезами мою белую рубашку.
– Так, ну и что всё это значит? – осторожно спросил я, принимая её в объятия.
– Я не знаю, какое у меня IQ... Плевать мне на IQ... Я без тебя умру... Я каждый день без тебя умирала... Я боялась, что я больше никогда не увижу тебя... Мне было страшно, что ты никогда за мной не придешь... я всегда ждала тебя. С самого первого взгляда я поняла, что в этом мире есть только ты. А ты меня не понял. А потом ты ушёл и без тебя все вообще потеряло смысл... Не смей никогда больше отказываться от меня, или я тебя убью!
Из всего этого изобилия женских слов и слёз я понял одно: эта женщина любит меня больше жизни.
Это был сокрушительный шах и мат моей белой королевы. Сев на пол, я потянул на себя эту упрямицу. Шмыгая носом, Ира забралась ко мне на колени и спрятала лицо у меня на груди. Оторвать её от меня можно было только с частью моей грудной клетки. Я обнял её так, точно хотел спрятать от всех, закрыть от всего мира. Я сидел, держал её в своих руках и вспоминал наше первое с ней утро, когда я ломал её, как занозу, вырывая из своего сердца. В этот раз ни о каком принуждении даже речи идти не могло. Я словами и лаской убирал холод из глаз моей женщины. Я по осколку разбирал ледяную стену, которую сам же между нами и воздвиг. Когда в глазах Иры остался последний стойкий морозный кирпичик, я прошептал ей на ухо то, чего она никак не ожидала услышать. Она не ответила мне «да». Но – она ведь не сказала мне «нет», раз она улыбнулась? Впрочем, я знал, что даже если Ира скажет мне «нет», то у неё всё равно нет против меня и шанса. Нам бы потребовалось чуть больше времени, вот и всё. Просто за меня была моя последняя тайна.
Ира действительно не была создана для меня – это я знал точно. Но это я заставил её полюбить себя, потому что я был для неё создан. Я понял это в тот самый миг, когда, её защищая, я яростно и мятежно молился и взывал к той самой, вечной, любви. И с этим ничего нельзя было поделать...».
Глава 12. ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ
«Знаешь, потом через тысячи лет,
Среди миров и красивых планет,
Мы станем звёздами на небе сами.
И мы сорвёмся на зов с высоты -
Ведь звезды должны исполнять все мечты, пролетая над нами...».
(Денис Майданов)
@
24 апреля 2016 года, воскресенье, утром.
Живой Журнал Андрея Исаева. Запись № 11.
«В одном из постов в социальных сетях я однажды прочитал, что, в конце концов, все истории всегда заканчиваются хорошо. И если конец плохой, то это ещё не конец. Наверное, это верно. Но есть такие истории, которые остаются с нами на всю жизнь – как доверие. Как доброта. Как настоящая искренность. После той, нашей с Ирой истории, прошёл ровно год. Что касается событий, случившихся в апреле 2015 года, то 10 января 2016 года в них была поставлена точка. Сегодня, 24 апреля 2016 года, в моей жизни начиналась новая. Я снова был один и гнал свой двухколесный «BMW» на Восток. Час назад прошёл дождь, и под колесами было влажно. Я ехал и вспоминал, как год назад на меня хором орали святая Мари-Энн Бошо и злой, как чёрт, Добровольский, угрожая с треском выпереть меня из Интерпола. В итоге, я заработал «красную карточку» и сел на скамейку запасных игроков, дожидаясь, когда утихнут ангелы и демоны, придёт мой персональный судный день и мне вынесут приговор – справедливый и честный.
Я подгонял свой байк, плавно обходя фуры, газели, «легковушки» и грузовики, и думал о том, что в ноябре у меня будет день рождения, а я уже получил свой подарок. Какой? Ну, год назад, в ту, последнюю пятницу апреля, я не принёс Ире обручального кольца. Я не хотел идти по правильному пути. Я никогда не был приверженцем шаблонов, устоявшихся форм и стереотипов. У нас с Самойловой была своя история – одна на двоих. Мы были такие же, как и все вы, за одним исключением: она и я – мы родились в один день, под одной звездой, только с разницей в четыре года. До встречи с Ирой я даже не предполагал, что это значит – любить женщину, которая так на тебя похожа.
В ту ночь, когда я пришёл за ней, я задал Ире свой единственный вопрос. Я спросил её, сможет ли она взять мои ключи от квартиры, и сама позвать меня замуж? Вот этим я её и насмешил. Мы провели ту ночь вместе, а на рассвете я был вынужден её оставить.
– Андрей, куда ты? – испуганно прошептала Ира, увидев, как я встаю и одеваюсь. Она приподнялась на локтях, удерживая на груди покрывало. – Не уходи. Пожалуйста, не оставляй меня.
– Не бойся. Постарайся заснуть. Я должен уехать. Но я вернусь к тебе, я тебе обещаю. Только дождись меня, ладно? – Я сел к ней на кровать. Помедлив, она взяла мою руку и прижала к своей щеке мои пальцы. И весь мир замер, когда она произнесла:
– Я всегда буду за тебя, даже если всё будет «против». Просто я очень тебя люблю.
Она так и заснула, держась за мои ладони. А я ушёл, осторожно высвободив свои пальцы из её рук, чтобы не разбудить её. Я просто положил комплект ключей от своей квартиры рядом с её подушкой. В 06:45 я вышел из её дома. В 07:01 утра я уже открывал дверь своего собственного дома вторым комплектом ключей. К половине восьмого я окончательно собрал свою сумку. В 07:35 сел в такси. В 08:30 вошел в здание «Шереметьево». В 11:20 прошёл регистрацию на рейс. В 11:45 вылетел в Лион. Из Лиона я отправился в Прагу. С конца апреля по август 2015-го я всё ещё мотался по делам. Ира не доставала меня звонками. Впрочем, она вообще никогда не доставала меня. Это я скучал по ней – тосковал так отчаянно, что даже спать не мог ночью. Просто лежал и представлял, что она – рядом. Мы редко виделись, но через месяц полностью потеряли покой и сон и начали переписку. Мы освоили все социальные сети. Она слала мне фотографии – я ставил им «лайки» и рассказывал ей, что происходит в Праге. Потом в действие пошли почтовые службы – «Google.com», «WhatsApp», «Mail.ru», «Yahoo». Мы забивали письмами всё отведённое нам время и пространство.
Потом мы начали разговаривать по видео. Мы выяснили все функции у таких приложений, как «Skype» и «FaceTime». Я узнавал её всё лучше. С каждым днём я всё больше открывался ей. Она становилась мне всё ближе и дороже. Я любил её. Я жить без неё не мог. В начале августа я всё-таки сдался. 13 августа 2015 года Эль взяла Иру с собой и вместе с ней прикатила ко мне в Прагу. Нарушив все свои обещания, я сам протянул Ире кольцо, заказанное мной старому пражскому ювелиру. На золотой толстой глади ободка была надпись «07.11. – ∞[2]». Венчал кольцо изящный белый эмалевый цветок, очень похожий на тиаре, украшенный, правда, вполне достойной такой бриллиантовой каплей. К моему удовольствию, Ире кольцо понравилось и было точно впору.
– Боже мой, ты-то как догадался, что именно это ей подойдёт? – удивилась Эль, наблюдая, как идеально село кольцо на тонкий палец Самойловой. Я пожал плечами. Что толку было объяснять непосвященной Эль про мой дар эмпатии?
– Я люблю тебя, – прошептала Ира, глядя на меня счастливыми глазами. Эль с улыбкой отвернулась от нас. Кто бы знал, как я был благодарен сестрице за то, что в тот вечер она оставила нас в покое...
10 января 2016 года Ира стала моей женой.
«Я люблю тебя каждый день, каждый миг, каждое мгновение. Без тебя всё бессмысленно в моей жизни», – подумал я и улыбнулся при виде стройной женщины с толстой белой косичкой. Поцелованная Самим сияющим Богом Любви, моя Красная Шапочка явно нервничала, ожидая меня там, где мы и условились – на МКАД, у 41-ого километра. Пока Ира нетерпеливо подпрыгивала рядом с «кавасаки», я припарковал свой «BMW» и снял шлем.
– Привет, Исаева, – улыбнулся я. Ира окинула меня своим знаменитым «волчьим» взглядом.
– Привет, Андрей. Между прочим, ты опоздал на пятнадцать минут. Ну, как всё прошло? – и Ира склонила голову к плечу. Я сглотнул и погладил согнутым пальцем её губы. За целый год я так и не смог избавиться от реакции на этот её знаменитый финтиль с улыбкой.
– Прости, что я задержался. Но, как я и предсказывал, всё прошло хорошо.
– Ну, тогда поздравляю тебя, Андрей Сергеич Исаев, доктор юридических наук и новый владелец международного детективного агентства «Альфа». – Ира ласково потёрлась щекой о мою ладонь. – Ну что, поедем смотреть мой офис?
– Давай. Дуй вперёд, я за тобой. И – я тебя очень прошу, Ира! – не гони: дорога ещё мокрая. Скользко.
– Так, всё, приехали... Огосподибожемой, вот, опять начинается! Слушай, Андрей, твои забота и нотации хоть когда-нибудь закончатся?
– Никогда не закончатся, – смеюсь я. – Повторяю: не гони.
– Нет, ну ты подумай... Андрей, вот сколько раз мне тебе повторять, что мне не пять лет, и что я...
А дальше я её уже не слушал. Дальше я потянул её к себе, принял в свои объятия и запечатал ей рот поцелуем. Секунд эдак так через тридцать я угомонил её на свой лад, в очередной раз убедив её, что я лучше всех, выше всех, мудрее всех, всех сильней – и фиг его там знает, что я ещё могу – но, главное, что я люблю её и что это я за неё отвечаю.
Я подождал, пока Ира сядет на «кавасаки», и, ускоряясь, дразня меня, опасно вильнёт колесами, после чего мрачно показал ей кулак и отправился за ней следом. То обгоняя друг друга, то идя абсолютно вровень, то рисуя косу, мой серый «BMW» и её красный «кавасаки» «шли» к Краснопресненской набережной, к «Москва-Сити», где Даниэль Кейд полгода назад отказался от аренды, но оставил за Ирой два небольших и симпатичных помещения. В эпоху кризиса и санкций Эль и Кейд решили диверсифицировать свой бизнес, а Ира – заставить работать фонд благотворительности, который когда-то придумали Алекс, Микко и я. Деньги на фонд также пришли от Евы и Лейса.
И вот теперь, после событий, что соединили нас, мы, рождённые в один день – Даниэль, Лейс, Ира и я – верили, что однажды всё плохое закончится, что мир снова станет прежним и всё будет хорошо до тех самых пор, пока истинную ценность в этой жизни имеют ровно четыре вещи:
Вера.
Настоящая любовь.
Мир и покой в твоей душе.
Твоё призвание – твоя работа.
PS: Кстати, из Интерпола меня так и не выперли. Почему? Ну, когда-нибудь я расскажу об этом. Не верите? Ладно, хорошо. Я вам обещаю».
Лондон – Александрия – Москва.
Апрель – декабрь 2015.
Конец книги.
[1] Условное кодированное обозначение, применяемое в Вооружённых Силах Российской Федерации при авиаперевозке тела погибшего или умершего военнослужащего. Также используется как эвфемизм для обозначения транспортировки трупов или урн с прахом убитых и умерших к месту захоронения.
[2] Символ «перевёрнутой восьмёрки» обозначает бесконечность. Этот знак придумал английский математик Джон Валлис, опубликовавший в 1655 году трактат «О конических сечениях», в котором впервые и использовал знак бесконечности. Одна из самых интересных теорий гласит, что на создание этого символа математика Валлиса вдохновил знак «омега».
