Текст книги "Как понравиться маньяку"

Автор книги: Юлия Климова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– В каком смысле?

– Следователь невыдающийся.

– В каком смысле?

– Невысокий, пухлый и рыжий.

– Это тут при чем! И что у тебя только в голове! Маньяка он ловить собирается?

– Собирается, только вот не знает как. Прочитал мне лекцию по безопасности. Вечером на улицу не ходить, одной нигде не появляться, ни с кем не знакомиться и так далее. Дал кучу телефонов, велел звонить по любому пустяку: если что вспомню, или кого-нибудь заподозрю, или почувствую, что за мной следят. Завтра утром мне поставят какую-то штуку на телефон, вроде определитель номера с функцией записи разговора. И сказал, что теперь за мной будут приглядывать.

– Это как?

– Вроде маньяк не должен знать, что я теперь под охраной, хотя если он сейчас где-нибудь поблизости, то уже знает…

– Гарантии этот следователь какие-нибудь дал?

– Пообещал, что я не умру. Я с него клятву взяла, стукнула кулаком по столу и сказала: клянитесь своей рыжей головой, что Телефонист меня не прибьет и что я доживу до тех преклонных лет, когда хочется писать мемуары и встречаться с молодыми мужчинами.

Вероника покосилась на подругу и вздохнула. В этот момент она не знала, кого ей больше жалко – Леську, маньяка или следователя.

* * *

Ужина Капитолина Андреевна Кочкина ждала с нетерпением. Каждый раз, отправляясь на смотрины, она свято верила, что именно в этот день и решится судьба ее застенчивого Максимушки. Год назад она проснулась с гениальной идеей: найти сыну невесту самостоятельно, и с тех пор жила только этими поисками. Вскакивала в девять утра и сразу же начинала обзванивать приятельниц, знакомых и родственников. Все, как могли, помогали Капитолине Андреевне в ее нелегком деле и при случае подкидывали телефончик очередной скучающей и умирающей от тоски невесты.

– Максимушка, ты еще долго? – Капитолина Андреевна пригладила короткие седые волосы и одернула юбку. Кто знает, может быть, именно сегодня ее сын встретит замечательную женщину: добрую, хозяйственную и покладистую.

– Готов, – объявил Кочкин, выходя из ванной. Сменив рубашку и пиджак на тонкий свитер, он не только внешне, но и внутренне подготовился к худшему – к двум-трем часам стыда.

– До чего же ты у меня красавец, – сгорая от материнской любви, выдала Капитолина Андреевна. Гордо выпрямила спину, выставила вперед объемную треугольную грудь и, как эсминец, прошествовала к двери. Кочкин, несколько раз вздохнув, засеменил следом.

Невестой оказалась высокая, худющая сорокатрехлетняя Галочка. Она приготовила отличный ужин, за который Капитолина Андреевна мысленно ей дала девять баллов. Десять баллов она не ставила никому, так как считала, что такой искусницы, как она сама, больше нет. Галочка тараторила, практически не останавливаясь, хихикала и размахивала руками, изредка попадая острым локтем Кочкину в бок. Он морщился и внимательно следил за реакцией матери. Галочка ей нравилась – значит, надо быть осторожным, цепко выискивать и запоминать недостатки, чтобы потом не проспорить с матерью до утра, а четко и ясно изложить свою позицию.

– А вы, Максим Григорьевич, молчун, – кокетливо выдала Галочка, теребя верхнюю пуговицу блузки. – Расскажите, пожалуйста, про свою работу, я слышала, вы ловите преступников?

Капитолина Андреевна засветилась и закивала – работой сына она очень гордилась.

– Даже не знаю, что рассказать, – посмотрев с грустью на свешивающийся с тарелки сырный салат, сказал Кочкин. Аппетита не было совершенно, но, как ни крути, хозяйку уважить надо. Он взял вилку и для начала отправил в рот блестящую полоску филе селедки. – Борюсь с преступностью с утра до ночи.

Галочка захлопала в ладоши, и следователю показалось, что он слышит, как гремят костяшки ее пальцев. Сегодня ему особенно хотелось побыть одному – светловолосая девушка Олеся не выходила из его головы. Но Кочкина она интересовала только как ниточка, ведущая к Телефонисту. Пора уже выйти на след маньяка, и сейчас есть шанс схватить его за руку. «Что вы улыбаетесь, немедленно меня спасайте!» – вспомнил он слова Леськи и улыбнулся. Да, девушку надо спасать. Она пообещала, что до утра просидит дома с подругой – это хорошо. Завтра он с Игорем, своим помощником, обязательно с ней встретится и поговорит еще раз. Надо многое продумать…

– …а я так люблю криминальные сериалы, чтобы стрельба и трупы на каждом углу, – донеслась до Максима Григорьевича пылкая речь щуплой Галочки.

Смотрины наконец-то завершились и, к счастью Кочкина, спорить с матерью не пришлось. Вдохнув ароматный весенний воздух, она удрученно изрекла:

– Не подходит. Старая и тощая – троих детей родить не сможет.

Так Максим Григорьевич узнал о том, сколько у него должно быть детей.

Глава 3

На следователя надейся, а сам не плошай.

Развалившись на диване, Леська решала наиважнейший вопрос – пить или не пить? В шкафу стояли две бутылки вина, и при желании можно смело окунуться в мир алкоголя и беззаботности. Завтра будет трещать голова, значит, до обеда мысли о маньяке не появятся – неплохой выход из положения. С другой стороны, как-то жалко последние дни жизни тратить на похмелье. Олеся вздохнула и покосилась на Веронику.

– А давай…

Договорить она не успела, так как подруга, хмуро поглядывающая на пустующую пачку сигарет, резко ее перебила:

– Нет, пить мы не станем.

Угадать, о чем думает Леська, Нике было нетрудно, у нее самой в голове вертелись точно такие же мысли, но расслабляться нельзя, не время сейчас.

– И что теперь делать? Так от тоски можно засохнуть.

– Пойди поешь, – пожала плечами Вероника.

– Я уже три раза ужинала, так и в гроб потом можно не влезть.

– Ничего, мы тебе на заказ сделаем – большой, прочный и красивый.

Леська вздохнула и уставилась в потолок. Вспомнила следователя, заворочалась и нахмурилась – нет, такой неповоротливый желудь Телефониста не поймает. Или поймает, но только через сто лет. Что он там говорил?.. Неизвестно, почему маньяк выбрал именно этих женщин…

– Слушай, – сказала она, – а как ты думаешь, почему Телефонист на меня запал?

– Может, потому, что ты красивая? Никто не знает, что там у него в голове творится, одно слово – чокнутый. Вообще, их всех на внешности клинит, кому-то курносый нос покоя не дает, а кого-то деталь одежды беспокоит.

Леська задумалась. А не изменить ли себя до неузнаваемости, может, повезет и у маньяка пропадет желание убивать ее? Придет, посмотрит и передумает. Встретившись взглядом с Вероникой, она поняла, что та сейчас думает о том же.

– Надо подстричься и перекрасить волосы, – решительно сказала Олеся.

– И полностью сменить имидж, – кивнула в ответ Ника.

Через пять минут содержимое шкафа валялось по всей квартире – девушки перебирали скопившееся за годы барахло в поисках давно забытых вещей.

– Все одно и то же, – негодующе откидывая в сторону розовую водолазку, сказала Леся. – Я вообще не понимаю, как можно что-то выбрать из того, что у меня есть… Вдруг он среагировал на одну из этих кофт? Необходимо купить новую одежду, лучше в цветочек, я его никогда не переваривала и не носила ничего подобного.

– Тогда собирайся, пошли в магазин.

– Не могу.

– Почему?

– Я следователю слово дала, что из дома сегодня не выйду. Давай ты сама что что-нибудь купишь и принесешь, только не слишком кошмарное.

– Ладно, – согласилась Ника и направилась к двери.

– Стой! – воскликнула Леська. – Пойдем вместе, я одна оставаться боюсь.

Вечерняя прохлада немного освежила мысли и чувства, но страх все же не отступил. Олеся шла, оборачиваясь и дергаясь, подозревая каждого встречного в преступных намерениях. Вцепившись в рукав Никиной куртки, она ойкала и шумно вздыхала.

– Только не смотри сразу, – прошипела она около мигающего лампочками клуба игровых автоматов, – вон парень на углу стоит, с перекошенным лицом, в шляпе, мне кажется, это Телефонист – уставился на меня и глаз не отводит!

– Расслабься, он ненастоящий, это кукла для рекламы и завлечения посетителей в клуб.

– Фу, гора с плеч, – выдохнула Леська, переводя взгляд на противоположную сторону дороги. – Хорошо, что у тебя такая замечательная работа и ты можешь дежурить возле меня целыми днями, а то я бы сошла с ума от страха и одиночества.

– Да, хорошо, – кивнула Ника, вспоминая своих учеников-лоботрясов, с которыми она три раза в неделю занималась английским языком. – Только как бы мне не сойти с ума рядом с тобой.

– А в какой магазин пойдем?

– В тот, что за аптекой.

Леська страдальчески посмотрела на подругу, кивнула и махнула рукой – мол, что уж теперь, если надо одеться как пугало, то лучшего места, где можно прикупить самую ужасную на свете одежду, не придумаешь. Магазин славился скидками, отделом товаров для полных, дешевыми джинсами, рабочей одеждой и закутком с обувью, в которой все же лучше лежать в гробу, чем передвигаться по улицам.

– Это кошмар, – выдохнула Леська, проводя рукой по вешалкам. –

Лучше умереть!

– Отставить нытье и панику, – скомандовала Ника, выбрав для начала серую юбку с розовыми рюшами и накладными карманами. – Может быть, маньяк с собой покончит, когда увидит тебя в этом.

В руках Вероники росла куча из разноцветной одежды, а в Леськиной душе росло и крепло непреодолимое желание бежать отсюда куда подальше со скоростью пули. В примерочной тоска совсем заела, и Олеся, очень надеясь получить приличную порцию жалости, начала всхлипывать:

– Это не мой размер, я же не беременная, чтобы носить балахон! А там нет ничего в обтяжечку?

– Я что-то не пойму, ты хочешь маньяка разочаровать или мечтаешь ему понравиться? – Ника была непреклонна. – Надень эту кофту.

– У-у-у-у, – завыла Леська, разглядывая цветастый мешок с бантиками на рукавах. – У моей прабабушки было нечто подобное.

– А сколько раз она была замужем?

– Четыре.

– Тогда надевай, значит, бабулька твоя разбиралась в моде, не зря же столько мужиков подцепила, – приободрила Ника, расправляя зеленый бантик. – Ретро, понимать же надо!

Прикупив три платья, две юбки, объемную куртку, три кофты и пару жестких ботинок, девушки покинули магазин. Леська пребывала в катастрофическом настроении. Представляла, что будет чувствовать, если встретится в таком виде с соседями или сослуживцами, и внутренне рыдала. А ведь еще предстояло изменить прическу и цвет волос.

– Наверное, после этого позора мне придется переехать в другую квартиру и сменить работу, – задумчиво сказала она, вылезая из машины.

– Возможно, – ехидно ответила Ника, заглядывая в пакеты с одеждой.

Около подъезда на скамейке сидел симпатичный парень, вытянув ноги вперед, он курил и с интересом наблюдал за суетливыми движениями Олеси.

– Ты откуда такая нервная? – крикнул он, кивая на плохо припаркованный «Форд» – чумазый зад его слишком уж выпирал из общего ряда машин.

– Это кто? – поинтересовалась Ника.

– Эдик, живет этажом ниже, прямо подо мной, – ответила Леська. Следующие ее слова предназначались уже молодому человеку: – Привет. Станешь тут нервной, не жизнь, а болото, чувствую себя пиявкой в ожидании Дуремара с сачком.

Она подошла к двери и дернула ручку, Эдик пожал плечами и сделал глоток из узкой бутылки с пивом, облизал тонкие губы и с интересом посмотрел на Нику. Но девушка, видно, его не зацепила, и приставать с дежурными фразами он не стал.

– Он парень неплохой, – сказала Леська подруге, поднимаясь по ступенькам. – Одно время я даже была в него влюблена, сходили пару раз в кино, на этом все и закончилось. Приятельские отношения нам как-то ближе.

Перемерив купленные вещи несколько раз, выслушав ободряющие слова от подруги, Олеся смирилась с ситуацией и стала себя морально подготавливать к стрижке. Первой мыслью было – собрать волосы в злобный пучок и на этом изменения прически закончить, но, побоявшись, что Телефониста притягивают именно длинные волосы, она решила распрощаться с пятнадцатью сантиметрами своей красоты и потом из остатков соорудить на голове что-нибудь отпугивающее не только распоясавшихся маньяков, но и даже здоровых людей.

– Стриги, – уверенно сказала она, протянув Веронике ножницы. Та ободряюще похлопала подругу по плечу и приготовилась к работе парикмахера – выдвинула на середину комнаты стул и указала на него пальцем.

– Тебе надо составить завещание, – важно сказала Ника, еле сдерживая улыбку. Ножницы зачикали, а нити светлых волос посыпались на пол.

– Я умирать не собирюсь, – боясь пошевелиться, выпалила Леська.

– Это понятно, но предусмотрительность никогда не помешает. Например, мне бы ты могла завещать машину…

– Я вот сейчас подумала: а не ты ли и есть этот маньяк? Что-то ты слишком сильно интересуешься моим имуществом!

– Так зачем добру пропадать, ты на кладбище, а я за руль «Форда» – и тебе комфортно, и мне уютно.

– Злая ты, – фыркнула Леська и надулась. – А вот интересно, чем сейчас занимается следователь?

– Спит, наверное.

– Нет, он, должно быть, бегает по улицам с большим пистолетом и ищет Телефониста. Рубашка расстегнута, глаза горят, а сердце выстукивает: «Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…»

– Размечталась, прямо эротические фантазии у тебя, – протянула Ника, понимая, что ровно подстричь волосы подруги ей не удалось.

Глава 4

Если убили не вас, а кого-то другого, не считайте себя неудачницей – и до вас дойдет очередь.

Максим Григорьевич пришел на работу, как всегда, вовремя, выпил кофе, выкурил сигарету и поморщился – мысли о вчерашней Галочке никак не отпускали. Надо, надо заканчивать с этими смотринами, нельзя же быть таким тюфяком, который робеет, как мальчишка, перед собственной матерью.

– Дорогая мама, – начал он репетировать речь, – я уже взрослый человек и сам разберусь, жениться мне или нет…

Представив, как брови матери при этих словах встретятся на переносице, он вздохнул и пробормотал:

– Хорошо, я схожу еще на одни смотрины, но это в последний раз, давай так и договоримся.

Посчитав, что наилучший вариант выхода из положения найден – с одной стороны, уступил, с другой стороны, отказался, он счастливо улыбнулся. Еще одну встречу с очередной невестой он как-нибудь вытерпит, зато потом будет купаться в долгожданной свободе!

В кабинет зашел Игорь – помощник и приятель, с которым можно поговорить не только о трупах и очных ставках, но еще и перекинуться несколькими словами «за жизнь». Парню было двадцать девять лет, на жизнь он смотрел просто и изредка выручал дельными советами. Имея притягательную внешность, Игорь пользовался бешеным успехом у дам, но на работе романов не заводил, не желая таким образом размножать проблемы. Расставался с подругами легко, плавно перетекая от одной красавицы к другой.

– Ты что такой задумчивый, Максим Григорьевич? – спросил он, плюхая на стол синюю папку.

– У тебя мать есть? – поинтересовался Кочкин.

– Есть.

– Вот и у меня тоже. – Он вздохнул и с тоской покосился на пачку сигарет. Месяц назад Кочкин надумал бросить курить, делать это решил постепенно и с тех пор больше трех сигарет в день себе не позволял.

– Житья не дает? – участливо спросил Игорь.

– Не дает, – еще один вздох. – Требует, чтобы я женился.

– Ты, Максим Григорьевич, слишком уж мягкий человек, построже надо быть.

– Я бы рад, но не получается. Вроде настроюсь, слова нужные заготовлю, а как до дела доходит, то теряюсь…

Телефон зазвонил, и Кочкин услышал голос дежурного:

– Нашли труп. Похоже, ваш маньяк опять накуролесил…

Волнение захлестнуло душу Максима Григорьевича, он сразу же подумал об Олесе Лисичкиной, светловолосой девушке, еще вчера сидевшей на стуле возле его стола. Он клялся своей рыжей головой, что убережет ее…

– Молодая девушка? – перебил он.

– Вроде да.

– А волосы какого цвета?

– Да я не знаю пока ничего, старик труп нашел, когда бутылки собирал…

Выслушав мизерную информацию, Кочкин, размахивая руками, пересказал все Игорю, и они дружно бросились к месту преступления. «Только бы не она, только бы не она!» – стучало в голове следователя.

На заборе, заботливо окружающем строительный рынок, красовались всевозможные надписи, пожалуй, местные подростки времени даром не теряли – грамматика страдала, но зато можно было узнать телефоны всех легкодоступных Машек-Глашек, адреса кровных врагов и попросту почитать мемуары из серии «здесь был Миклухо-Маклай». Народ толпился в сторонке около развевающейся на ветру желтой ленты, а хмурые оперативники работали не покладая рук. Игорь сразу занялся опросом населения, а Кочкин, махнув в воздухе удостоверением, устремился к телу, приваленному к серому бетону забора, – крашеная блондинка в коротком бирюзовом плаще, на шее темная полоска от удавки.

– Телефониста работа, – буркнул судмедэксперт Василич, поворачиваясь к следователю. Кочкина он знал и очень ему сочувствовал: ловить маньяка – дело трудное и нервное.

Максим Григорьевич, увидев, что убитая – не Олеся Лисичкина, немного успокоился, к трупам он за время своей работы так и не привык и изо всех сил старался быть хладнокровным и равнодушным – но не получалось, не получалось.

– С этой стороны пустынно, народ вечером не ходит, так что убивай сколько хочешь, – прокомментировал Василич. – Смерть наступила около двенадцати, душил, как всегда, тонкой леской или веревкой. Документы при ней имеются – хоть с опознанием проблем нет. Соловьева Любовь Васильевна, тридцать два года. К забору ее Телефонист подтащил, вот туфли и свалились, – Василич указал на лежащие на земле туфли.

Кочкин внимательно смотрел на убитую женщину. Смотрел и качал головой – никак он не мог нащупать связующее звено между жертвами. На чем основан психоз Телефониста, по-прежнему оставалось загадкой. Может, он теперь решил убивать блондинок? Нет, что-то здесь не так… А если – убийство ради убийства? А если ему вообще все равно, кого лишать жизни?

Увидев в сторонке седобородого дедулю, отвечающего на вопросы оперативника, Кочкин поспешил к нему.

От дедули пахло перегаром и кислыми щами, с носа свисала бородавка, во всяком случае, Максим Григорьевич решил эту сосульку считать бородавкой, иначе приступы тошноты и изжоги могли здорово подпортить допрос.

– Брагин Матвей Андреевич, – представился дедуля, почесав затылок. – Помогаю следствию, стараюсь, – важно сказал он, наслаждаясь выпавшей на его долю ролью.

– Расскажите, как нашли девушку, – попросил Кочкин, после того как представился сам.

– Так я уже все вашим товарищам выложил…

– Еще раз, пожалуйста.

– Охотно, – кивнул Брагин, выгибая грудь колесом. Борода его раздулась, как парус, а густые брови подскочили на лоб. – Вчера к шести вечера я выпил лишнего, признаюсь, слаб я на это дело. Колбаса, что Зинка торгует – третий ларек справа на нашем рынке, оказалась отравленной, вы это запишите обязательно и Зинку накажите по всей строгости закона. Я пенсионер и

денег много не имею, так могу хоть надеяться, что купленные триста граммов докторской не скажутся дурно на организме, нельзя же так мучить мой и без того страдальческий желудок…

Кочкин решил не перебивать и слушать все – не дай бог сбить этого лесовичка, пропустит потом самое важное.

– …значит, откушал я колбасы и выпил портвейна, через полчаса желудок скрутило так, что от боли хоть на стену лезь, пришлось срочно искать укромное местечко для, так сказать, нужд сугубо интимных и индивидуальных. – Конкретнее, пожалуйста, – попросил Кочкин.

– Туалет мне понадобился. Я бы и домой побежал, но возвращаться потом обратно было неохота, до ужаса не люблю выпивать в одиночестве среди пыльной рухляди, предпочитаю поближе к народу и магазинам. Банкет-то у меня вчера планировался долгий, пенсию дали и в лотерею десять рублей выиграл, билет, правда, зараза, пятнадцать рублей стоил, но главное сам факт – не только участие, но и победа, – Брагин довольно улыбнулся, потер руки и задумался. – О чем я рассказывал?

– Вы искали укромное местечко…

– Ах да! Ну, так и нашел. Здесь неподалеку, за углом, есть брошенный ларек, без стекол, правда, шпана, видать, выбила, вот ведь безобразие, никакого уважения к людям… Ну так я и приспособил его под это дело. – Матвей Андреевич смущенно крякнул, щеки его порозовели. – А что прикажете делать, терпения не было уже никакого. А там возле ларька бутылок видимо-невидимо – целых семь штук насчитал, разве можно такому добру пропадать? Конечно же нет! Я их в уголочек поставил, думаю – после заберу, и обратно к рынку, Зинку за колбасу надо было пропесочить и портвейна еще прикупить, пока магазинчик не закрылся. Дорогую спиртягу себе позволить не могу, вот и хожу всегда на одну точку – в стекляшку около овощного. Цены там приемлемые, нам, пенсионерам, самое то. Живот, слава богу, прошел, и вечер совсем уж испорчен не был – выпил свое и закусил, как полагается. А сегодня с утра опохмелился остатками, авоську взял, – Брагин потряс в воздухе измочаленной сумкой, – и за бутылочками припасенными отправился. А тут – здрасте приехали, девица мертвая лежит! Ну, я бегом на рынок к охраннику, чтоб он в милицию звонил, значит.

Максим Григорьевич, понимая, что основной бред он уже выслушал, облегченно вздохнул.

– Когда вы увидели девушку, поблизости никого не было? – спросил он.

– Да какое там, ни одной собаки не мелькнуло. Один тут, как березка в поле, стоял.

Кочкин достал платок и промокнул выступивший на лбу пот, немного задержал дыхание, чтобы не вдыхать запах перегара и кислой капусты, и продолжил задавать вопросы.

* * *

Просыпаться Леське не хотелось, Веронике, впрочем, тоже. После насыщенного впечатлениями вчерашнего дня и после не совсем удачной стрижки они все-таки выпили бутылку вина и, наговорившись обо всем, завалились спать довольно поздно.

– Который час? – буркнула Леська, высовываясь из под одеяла. – Кажется, я сегодня со следователем встречаюсь.

– Полдесятого, – промычала в ответ Ника.

Олеся встала, потянулась и поплелась в ванную. Посмотрела на себя в зеркало и завыла – вчера она не только обкорналась по плечи, но и покрасила волосы перышками. Светлая голова теперь была обильно украшена рыжими и красными пятнами.

– Я – урод, – подвела она итог и включила воду.

– Маньяку ты теперь точно не нужна, – бросила Ника, проходя мимо двери.

Посчитав, что утром бояться нечего, девушки оделись и отправились в магазин. Запасы продовольствия подошли к концу, холодильник пустовал, а кушать хотелось. Около подъезда стояли две бойкие старушки и увлеченно о чем-то разговаривали. Леська автоматически прислушалась.

– Сестрица мне десять минут назад позвонила, я с ней побалакала и сразу к тебе спустилась, чтобы все пересказать, пока помню. Она у строительного рынка живет, того, что рядом с дешевым овощным, четыре остановки на трамвае от нас. Так у них там убийство произошло! Вроде женщину нашли мертвую.

– Да ты что! – воскликнула вторая старушенция, поправляя на голове плотный серый платок. – Неужто прямо убили?

– Придушили. Ты по телевизору про маньяка слыхала? Так может, это он ее и порешил, душегубец. Милиции там сейчас полным-полно, сестрица моя говорит, народ не подпускают, все осматривают и вопросы задают.

Леська с Никой переглянулись и, не говоря друг другу ни слова, бросились к автобусной остановке.

– Это Телефонист, я чувствую, что его работа, – плюхаясь на сиденье, выдала Леська. Она побледнела и от страха учащенно дышала.

– Мне тоже так кажется, – кивнула Ника.

Место, где произошло преступление, найти было нетрудно – народ толпился, машины с мигалками стояли у дороги, а люди и в форме и в штатском суетились на пятачке, огороженном желтой лентой. Леська увидела на земле большой черный мешок, в котором, по всей видимости, находилась жертва, и почувствовала легкое головокружение.

– Умираю-ю-ю, – протянула она, хватаясь за Никин рукав.

– Держись, надо все разнюхать. Посмотри внимательно, тут твоего следователя не видно?

Леська сразу же активизировалась и закрутила головой во все стороны.

– Вот он! – воскликнула она и, не раздумывая, бросилась к Кочкину.

Увидев бегущую к нему странную рябую девушку в цветастом балахоне и объемной коричневой куртке нараспашку, Максим Григорьевич растерялся и на миг потерял дар речи. А девушка между тем, ловко увернувшись от милиционера, перепрыгнула через ленту и, закричав: «Товарищ следователь, как вас звать, я забыла!» – споткнулась и рухнула на землю прямо в грязь.

– Какого черта вы стоите, когда я лежу! – заорала она, и Кочкин ее узнал. Поверить своим глазам было сложно, но это все же была Лисичкина Олеся.

Максим Григорьевич помог ей встать, успокоил подбежавшего оперативника и оттащил девушку в сторону.

– Что все это значит? – спросил он, отряхивая ее рукав.

– Это вы мне должны объяснить. Какого черта Телефонист убил ее, а не меня? – Леська ткнула пальцем в черный мешок. – Вот так всегда, вот так всегда! Я так и знала, на меня даже маньяки уже не клюют, да где же справедливость на свете? Что я ему сделала, да как он мог, Телефонист проклятый…

– Молчать! – взревел Кочкин, привлекая внимание всех, кто стоял рядом. У девушки явно был шок, и она сама не понимала, что говорит. – Как вы здесь оказались?

– Случайно, – буркнула Леська, с ужасом понимая, что сейчас могла бы лежать мертвая на земле. Обернувшись, она посмотрела на маячившую около ленты Веронику и помахала ей рукой.

– Это кто?

– Подруга дней моих суровых. А кого убили? А это Телефонист? Что же теперь делать?

– Очень хорошие вопросы, – похвалил Максим Григорьевич, глядя на свои запачканные руки. Достал платок, стер грязь и потянулся за сигаретой – бросишь тут курить, как же! – Что у вас за вид?

– Конспирация.

– Похвально.

– Так кого убили?

– Молодая женщина, задушена.

– Я так и знала, так и знала, – затараторила Леська. – Но почему не меня, странно же все-таки…

– Может быть, у него очередь, а может быть, он действительно посмотрел, как вы теперь выглядите, и передумал.

– Так он меня еще не видел, это я вчера вечером перевоплотилась.

– Идите к подруге, сейчас я здесь закончу и поговорю с вами.

– Хорошо, – буркнула Леська и еще раз посмотрела на черный мешок и лежащие рядом с ним туфли на высоком каблуке. – Я себе тоже такие купить хотела, – вздохнув, сказала она и повернулась к Нике.

– Что купить хотели? – спросил Максим Григорьевич, ища глазами Игоря.

– Туфли такие купить хотела, красивые, и цена приемлемая, но мне не подошли, слишком узкие.

Кочкин почувствовал, как у него защекотало в носу. Такое случалось именно в те моменты, когда в голове начинала крутиться очередная гениальная идея. На несколько секунд он замер, боясь спугнуть зарождающуюся мысль, а затем звучно чихнул, чем напугал Леську.

– Будьте здоровы, товарищ следователь, – сказала она, качая головой, – ладно, я пошла, буду вас ждать там, – махнула рукой в сторону Ники.

– Подождите, подождите, – остановил ее Кочкин. – А когда вы хотели купить такие же туфли?

– А что, на всех жертвах была именно такая обувь?

– Нет, на одной были кроссовки, на второй ботинки, на третьей, кажется, туфли, похожие на мокасины, но все же мне интересен этот момент.

– Пару недель тому назад примеряла, может, чуть больше, не помню уже. Я разведенная женщина с депрессией, мне кажется, вы все время забываете об этом! Придираетесь и требуете невозможного.

– А где именно вы их примеряли?

– Отсюда минут двадцать на автобусе, большущий магазин на Варшавке. – Леська опустила глаза на свои ботинки, купленные вчера, и тяжело вздохнула – сплошное уродство. – Народу там вечно толчется – ни пройти ни проехать, это потому, что такой магазин один в Москве…

– Как называется?

– Так же, как и фирма, выпускающая обувь. – «Коллекционер».

– Как? – просипел Кочкин.

– «Коллекционер».

Вот она, связующая нить! Максим Григорьевич аж задохнулся от нахлынувшего волнения. Маньяк-Телефонист убивал женщин, покупающих обувь фирмы с весьма примечательным названием. Маньяк явно считал себя Великим Коллекционером человеческих судеб – начитался книжек о себе подобных, скотина, и ломанулся убивать.

– Игорь! – крикнул Кочкин.

Помощник тут же образовался рядом. Леська, увидев такого харизматичного мужчину, захлопала ресницами и чуть не разревелась, вспомнив, во что она сейчас одета и какой куриный помет у нее на голове.

– Быстро дуй в прокуратуру, подними документы жертв, посмотри на фотографии, изучи отчеты. Меня интересует, какая обувь была на убитых, какой фирмы-производителя… Нет, поедем сейчас все вместе.

– Я с Вероникой, я без нее боюсь, – забеспокоилась Леська, пока не очень понимая, почему следователь так засуетился.

Кочкин махнул рукой, сейчас он вышел на след и в знак благодарности был готов терпеть хоть сто Олеськиных подружек.

Глава 5

Если

ваша подруга слишком задумчива, поинтересуйтесь – не влюбилась ли она в помощника следователя.

Кочкин, Игорь, Ника и Олеся дружно толпились вокруг стола. Фотографии убитых передавались из рук в руки.

– Про кроссовки ничего не скажу, а вот такие мокасины я точно в магазине видела, помнится, там были еще и розовые, и зеленые, – произнесла Леська, чувствуя подступающую тошноту. Разглядывать мертвых женщин – занятие не из приятных. – У них если две пары берешь, то скидка десять процентов, а если три, то двадцать.

– Что-то я об этом магазине ничего не слышала, – задумчиво сказала Ника, – могла бы, между прочим, и меня с собой взять…

– Скажи спасибо, что не взяла, а то бы ты сейчас тоже ходила как пугало или лежала бы бездыханная в каком-нибудь овраге, – оправдалась Леська. – Да я сама всего один раз в этот «Коллекционер» ездила, открылся магазин не так давно, где-то полгода назад…

– Вот как раз Телефонист тогда и объявился, – кивнул Кочкин, уже ничуть не сомневаясь, что находится на верном пути.

– У меня обуви навалом, я бы вообще туда не потащилась, но Эдик помешан на кино…

– Кто такой Эдик? – спросил Игорь.

– Сосед, живет этажом ниже. Лоботряс, но парень хороший. Так вот, он помешан на кино: на презентации премьер ходит, покупает различные журналы, коллекционирует автографы актеров и так далее. Ему на какой-то вечеринке дали приглашение в магазин «Коллекционер», реклама, конечно, но там был купон – если одну пару обуви покупаешь, то вторая бесплатно. Мужики-то по магазинам таскаться не любят, вот он мне приглашение и подарил. Я и пошла.

– Понятно, почему ты меня с собой не взяла, – фыркнула Вероника, резко садясь в кресло, – делиться не захотела, а подругой еще называешься!

– Вовсе нет! – завелась Леська. – Просто у меня депрессия, понимать же надо! Я сначала что-нибудь сделаю, а только потом подумаю – и зачем я так поступила?

– Депрессия тут ни при чем! Ты всегда такая, голова набекрень…

– Тихо, – строго сказал Максим Григорьевич, понимая, что если не остановить балаган сейчас, то потом будет уже поздно. – Олеся Владимировна, не отвлекайтесь. Меня интересует Эдик, вспомните, как он предложил вам приглашение? Уговаривал пойти?