Текст книги "Волчий корень"

Автор книги: Юлия Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15
ЭПИЛОГ. А ВОЛК И НЫНЕ ТАМ

Через три дня забрав старых слуг, скарб которых теперь лежал на телегах, рядом с добром самого Юрия Сигизмундовича, Волков добрался наконец до своего лесного домика, где поджидали его побратимы с семьями, домочадцами, домашними животными и всем, что удалось по-быстрому собрать и покидать на телеги.

Томило с семьей держал путь в Ригу, вопреки уговорам, Хряк забрал своих к родственникам за Волгу. Соломония строго держалась подле своего будущего мужа, никто не знал, куда подевался прикрывающий отход побратимов из подвалов Теремного дворца Замятня. Только братья Белые Семейка да Осип да еще новый друг Федор Черный собрались со своими семьями следовать за Волковым, куда бы он их ни повел. Собрав всех на последний совет, Юрий Сигизмундович выгрузил перед собранием привезенные им на телеге 10 бочонков с золотом, два взял себе, остальные же разделил поровну между оставшимися побратимами и семейством Федора.

– Откуда у тебя такое богатство?! – перекатывая в толстых пальцах монеты, спросил бывшего царского дознавателя Хряк.

– Так государь в самом начале расследования сам дал мне право заходить в казну и брать, сколько и чего пожелаю. Вот я и взял на всех.

Несмотря на обещание царя не препятствовать исходу оборотней из святой Руси, Волков не дерзнул передвигаться всем караваном. Так что каждая семья двигалась к выбранной цели как бы сама по себе. Встречаясь на постоялых дворах, они обменивались новостями и закупали необходимые в пути вещи и продукты. Проезжая мимо Суздаля, Соломония Сабурова посетила Покровский монастырь, где помолилась перед гробом своей двоюродной бабушки.

Когда они достигли Сельца, девочка вдруг заметила в кустах два горящих глаза. Увидев, куда показывает Соломония, Черный было вскинул ружьецо, но Волков вовремя остановил его. Кусты затрещали, и навстречу людям вышел здоровенный волк.

– Он не будет нас есть, не стреляй в него, дядя Федя, – авторитетным голосом попросила девочка. – Видишь, толстый, значит, сытый.

– Жирный волк! – Волков вперил взгляд в глаза зверя, и тот, после недолгого колебания, отвернулся. В голове Юрия Сигизмундовича прозвучал неуверенный шепоток Замятии: «В самый страшный момент даже такой некудыка, как я, может превратиться в волка. За своих жизнь отдам, за своих зубами грызть буду».

Волк чихнул и, по-собачьи мотая ушами, скрылся с глаз, а Волков услышал запоздалое: «Береги мою дочку, Кудесник».

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Василий III Иванович, по прямому имени Гавриил, в постриге Варлаам (25 марта 1479 – 4 декабря 1533) – великий князь владимирский и московский в 1505–1533, государь всея Руси. Сын Ивана III Великого и Софии Палеолог, отец Ивана IV Грозного.

² Соломония Юрьевна Сабурова, в постриге София (ок. 1490 – 18 декабря 1542) – первая жена Василия III, великого князя московского. Сослана им в монастырь за бездетность. Канонизирована Русской церковью в лике преподобных как София Суздальская. День памяти – 16 декабря по ст. ст. (29 декабря) и 1 августа (14 августа).

³ Великая княгиня Елена Васильевна Глинская (ок. 1508, Великое княжество Литовское – 4 апреля 1538, Великое княжество Московское) – вторая жена московского великого князя Василия Ивановича, мать Ивана Грозного, регент на время его малолетства.

⁴ Николай Булев (Николаус Бюлов, Немчин, Любчанин, ок. 1465 – ок. 1548) – придворный врач московского великого князя Василия Ивановича, астролог, переводчик и публицист, писатель.

⁵ Максим Грек (в миру – Михаил Триволис, 1470, Арта, Греция – 21 января 1556, Троицкий монастырь, Сергиев Посад) – религиозный публицист, писатель и переводчик. Этнический грек. Канонизирован Русской церковью в лике преподобных, память совершается 21 января по ст. ст. (3 февраля) и 21 июня (4 июля) (обретение мощей в 1996 г.).

⁶ Опричнина – в Русском государстве в 1565–1572 гг. личный удел царя Ивана Грозного, особая государственная территория с войском и государственным аппаратом, доходы с которой поступали в государственную казну.

⁷ Иван IV Васильевич, прозванный Грозным (впервые – в «Истории Российской» Татищева), также имел имена Тит и Смарагд, в постриге – Иона (25 августа 1530, село Коломенское под Москвой – 18 марта по ст. ст. (28) марта 1584, Москва) – государь, великий князь московский и всея Руси с 1533 года, первый царь всея Руси.

⁸ Замятня Иванович Сабуров (имя при крещении Яков) (умер после 1572) – воевода при Иване Грозном.

⁹ Имеется в виду Януш Запольский.

¹⁰ Замок Поенарь (Cetatea Poenari) – возвышается над каньоном реки Арджеш (Румыния), что позволяло визуально контролировать дорогу вдоль русла, соединяющую Трансильванию и Валахию. Крепость сооружена в XIII веке, а в XV веке существенно перестроена и укреплена Владом III Цепешем.

¹¹ Митрополит Симон (? – 28 января 1512, Москва) – митрополит Московский и всея Руси (1495 – 30 апреля 1511). Венчал Соломонию и Василия III.

¹² Юрий Константинович Сверчков-Сабуров (? – 1512) – московский дворянин, окольничий и воевода на службе у московских князей Ивана III и Василия III. Дворянин из рода Сверчковых-Сабуровых – потомок в VII колене татарского мурзы Чета.

¹³ Даниил Васильевич Щеня Патрикеев (? – 1519) – князь, знаменитый русский полководец времен Ивана III и Василия III, родоначальник князей Щенятевых.

¹⁴ Василий Семенович (ум. около 1517/1518) – последний князь стародубский (северский) (1508–1517) из рода Рюриковичей, можайская ветвь.

¹⁵ Митрополит Варлаам (XV век – 24 марта 1533, Спасо-Каменный монастырь) – митрополит Московский и всея Руси (1511–1521); преемник митрополита Симона.

¹⁶ Инок Вассиан (в миру – князь Василий Иванович Патрикеев; ок. 1470 – после 1531) – русский духовный и политический деятель, публицист XVI века, ученик преподобного Нила Сорского, сотрудник и соавтор преподобного Максима Грека.

¹⁷ Пресвитер Иоанн, в русской литературе также царь-поп Иван – легендарный правитель могущественного христианского государства в Центральной Азии. Личность, эпоха и местонахождение пресвитера Иоанна и его царства в многочисленных рассказах и свидетельствах на разных языках интерпретируются по-разному, иногда указывая на реальные, а иногда на вымышленные персонажи, причем нередко с фантастическими подробностями.

¹⁸ Князь Афанасий Иванович Вяземский – опричник и любимец Ивана Грозного из рода Вяземских. После падения Адашева и Сильвестра пользовался неограниченным доверием своего государя, который из его только рук принимал лекарства, приготовленные царским доктором Ленсеем, и с ним только совещался о своих тайных планах.

¹⁹ Малюта Скуратов (настоящее имя Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский; ум. 1 января 1573) – русский государственный, военный и политический деятель, один из руководителей опричнины, думный боярин (с 1570), любимый опричник и помощник Ивана Грозного.

²⁰ Всеслав Брячиславич (Всеслав Вещий, Всеслав Чародей; умер 14 апреля по ст. ст. (21) апреля 1101) – князь полоцкий с 1044, единственный представитель полоцкой ветви Рюриковичей на киевском великокняжеском престоле (1068–1069). Примечателен также как герой «Слова о полку Игореве» и восточнославянского фольклора, где он предстает как богатырь и чародей, способный оборачиваться зверем; а также необычайно длительным княжением в Полоцке (57 лет).

²¹ Царица Анастасия Романовна, урожденная Захарьина-Юрьева (1530 или 1532 – 28 июля по ст. ст. (7 августа) 1560) – первая жена царя Ивана Васильевича Грозного, мать царя Федора Иоанновича. Смерть царицы, которую считали отравленной, тяжело отразилась на душевном состоянии Иоанна и была одним из обстоятельств, обостривших его борьбу с боярством.

²² Царица Мария Темрюковна (1545/1546—1569) – до крещения княжна Кученей (кабард. – черк. Темрыкъуэ Идар ипхъу Гуэщэней, крещена 20 июля 1561) – вторая жена Ивана Грозного, дочь кабардинского князя Темрюка. Оригинальное имя Кученей (кабард. – черк. Гуэщэнэ, Гуэщэней) переводится с кабардинского как «глаза княжны». В былинах – Мария Демрюковна (Добрюковна), Крыльская царица, Крымская поляница.

²³ Столбцы, или столпы, – особая форма документов в России XIV–XVII веков, текст которых был написан на склеенных в виде ленты бумажных полосах. Хранились в свернутом виде. Лист бумаги разрезался на 2–3 части. Текст документов писали по узкой стороне, затем получившиеся листы склеивались в виде ленты и сворачивались в свиток (столбец).

²⁴ Юрий Иванович (23 марта 1480—8 марта 1536) – удельный князь дмитровский (1505–1534), второй сын великого князя московского Ивана III Васильевича от брака с Софьей (Зоей) Фоминичной Палеолог, племянницей последнего императора Византии Константина XI.

²⁵ Дмитрий Иванович Жилка (6 октября 1481 —14 февраля 1521) – удельный князь углицкий (1505–1521), третий сын великого князя московского Ивана III Васильевича от брака с Софьей Фоминичной Палеолог.

²⁶ Симеон (Семен) Иванович (21 марта 1487 – 26 июня 1518) – удельный князь калужский с 1504 по 1518 гг., четвертый сын великого князя московского и всея Руси Ивана III Васильевича и Софьи Фоминичны Палеолог.

²⁷ Андрей Иванович Старицкий (5 августа 1490 – 11 декабря 1537) – удельный князь старицкий (1519–1537), шестой и младший сын великого князя московского Ивана III Васильевича и Софьи Фоминичны Палеолог.

²⁸ Барон Сигизмунд фон Герберштейн (23 августа 1486 – 28 марта 1566) – дипломат Священной Римской империи, уроженец Виллаха (Австрия, сейчас в Словении), владел местными славянскими диалектами, что помогло ему в России; писатель и историк.

²⁹ Иван Юрьевич Шигона-Поджогин (ум. 1542) – русский государственный деятель и дипломат, думный дворянин, дворецкий тверской и вологодский. Любимец великого князя московского Василия III Ивановича (1505–1533).

³⁰ Имена казнохранителя Георгия Малого и постельничего Якова Мазура известны по книге Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии» 1549 г.

³¹ Петр Петрович Головин (ум. 1565) – русский военный и государственный деятель, окольничий и воевода в царствование Ивана Грозного, сын казначея Петра Ивановича Головина от брака с княжной Марией Васильевной Одоевской.

³² Семен Федорович Курбский (ум. 1527/1528) – князь и воевода на службе у московских князей Ивана III и Василия III. Сын князя Федора Семеновича, внук первого князя Курбского, детей не имел.

³³ Имеется в виду Андрей Курбский. Князь Андрей Михайлович Курбский (1528, Русское государство – май 1583, Миляновичи, Волынское воеводство, Речь Посполитая) – русский полководец, политик, писатель, переводчик и меценат, приближенный Ивана Грозного. Происходил из смоленско-ярославской ветви Рюрикова дома, той его части, что владела селом Курба на Ярославщине. В 1564 г., в разгар Ливонской войны, получил известие о предстоящей опале, бежал и поселился в Великом княжестве Литовском. Из Литвы вел с русским царем многолетнюю переписку.

³⁴ Янош I Запольяи (Иван Запольский); 2 февраля 1487 – 22 июня 1540) – венгерский государственный деятель хорватского происхождения, князь Трансильвании и король Венгрии, сын палатина Иштвана Запольяи (Степана Запольского) и Ядвиги Тешинской.

³⁵ Алексей Федорович Адашев (1510–1561) – окольничий, воевода, приближенный царя Ивана Грозного. Также являлся начальником Челобитного приказа, постельничим и хранителем личного архива царя вместе с печатью «для скорых и тайных дел».

³⁶ Митрополит Макарий (в миру – Михаил; ок. 1482, Москва – 31 декабря 1563, Москва) – митрополит Московский и всея Руси (с 1542), в 1526–1542 – архиепископ Новгородский. Канонизирован Русской церковью в лике святителей, память совершается 30 декабря по ст. ст. (12 января).

³⁷ Евдокия Нагая. Брак представительницы рода Нагих с двоюродным братом царя В.А. Старицким 31 мая 1551 г. способствовал их возвышению. Однако в 1555 г. Евдокия приняла постриг в Суздальском Покровском монастыре под именем Евпраксия, где умерла около 1597 г. В 1580 г. ее племянница Мария Нагая стала седьмой женой Ивана Грозного.

³⁸ Владимир Андреевич Старицкий, позже Дмитровский (1533–1569) – предпоследний удельный князь на Руси. Внук великого князя московского Ивана III Васильевича, двоюродный брат первого царя Ивана IV Грозного. Единственный сын удельного князя Андрея Ивановича Старицкого (1490–1537) и святой княгини Ефросиньи Старицкой (Ефросиньи Андреевны Хованской) (ум. 1569).

³⁹ Избавившись от первой супруги, Старицкий женился на Евдокии Романовне Одоевской, сестре князя Андрея Курбского, который позднее писал Ивану IV: «сестру мою силой от меня взял и отдал за того брата своего». В.А. Старицкий и его вторая жена Е.Р. Одоевская в 1569 г. были отравлены.

⁴⁰ Дети В.А. Старицкого и Евдокии – Василий Владимирович Старицкий (1552–1573) и Еуфимия (Евфимия) Владимировна Старицкая (1553–1571) – первая невеста герцога Магнуса.

⁴¹ Второй женой В.А. Старицкого была Евдокия Михайловна Одоевская.

⁴² В монастыре вместе с Евдокией (Евпраксией) находилась ее племянница Ирина Михайловна Нагая, дочь князя Михаила Александровича Нагого. Могилы их находятся в усыпальнице под соборным зданием.

⁴³ Инокиня Александра (ум. 1525) – московская княжна, дочь Ивана III от 1-го брака. Возможно, была сослана после поражения своего единоутробного брата Ивана Молодого в интригах со второй женой отца Софьей Палеолог. Погребена в усыпальнице под собором.

⁴⁴ Инокиня Александра (княгиня Мария Волоцкая) – вдова последнего волоколамского князя Федора Борисовича, сына князя Бориса Васильевича (брата Ивана III). Московский князь конфисковал унаследованный ею от мужа удел и заточил наследницу. Погребена в усыпальнице под собором.

⁴⁵ Федор Борисович Волоцкий (1476–1513) – последний удельный князь Волоцкого княжества (1494–1513). Внук великого князя московского Василия Темного, старший сын удельного князя Бориса Васильевича и Иулиании (Ульяны) Михайловны (дочь Михаила Дмитриевича Холмского), племянник великого князя московского Ивана III и двоюродный брат Василия III.

⁴⁶ Борис Васильевич (26 июля 1449 – 25 мая 1494) – удельный князь волоцкий с 1462 по 1494 г., шестой сын великого князя московского Василия II Васильевича Темного (1415–1462) и Марии Ярославны (ок. 1418–1484).

⁴⁷ Княгиня Евфимия Щемятичева и ее дочери Евфросинья и Марфа – жена и дети князя новгород-северского Василия Ивановича Шемякина (внука Дмитрия Шемяки), скончавшегося в заточении в Москве. Потребены в усыпальнице под собором.

⁴⁸ Герцогство Святого Саввы – средневековое сербское герцогство, основанное Стефаном Вукшичем Косача в 1435 г. 20 января 1448 г. сербский феодал Стефан Вукшич Косача направил императору Священной Римской империи Фридриху III сообщение, под которым подписался «Герцог Святого Саввы, правитель Захумья и Приморья», а также потребовал, чтобы король Боснии признал за ним этот титул.

После герцогство попало в феодальную зависимость от Арагона. В настоящее время известно как Герцеговина.

⁴⁹ Колт – древнерусское женское украшение XI–XIII веков, полая металлическая подвеска, прикреплявшаяся к головному убору и часто украшенная зернью, сканью, эмалью, чернью.

⁵⁰ Сирин (др. – русск. сиринъ, от греч. «сирены») – в древнерусском искусстве и легендах райская птица с женской головой. Часто изображается вместе с другой райской птицей, алконостом, но голова сирина иногда оказывается непокрытой, а вокруг нее располагается нимб.

⁵¹ Гайтан – шнурок, плетеная лента, тесьма, на которой обычно носят нательный крест. В южнорусских губерниях так называлось женское нагрудное или наспинное украшение – полосу ткани шириной до 10 см, украшенную бисером, вышивкой, тканым узором, или длинную, низанную из бисера полосу. В нагрудном гайтане два конца ленты соединялись медальоном, украшенным бисерными подвесками, иконкой, крестом, надевался на шею.

⁵² Гривна – серебряное или золотое изделие в виде обруча, носившееся на шее, в том числе в Киевской Руси.

⁵³ Аспид – ядовитейшая из змей. Кроме того, аспидом можно назвать злого, хитрого и язвительного человека.

⁵⁴ Мф. 5:30.

СТАРАЯ ДУРА

Целый день полиция обыскивала Каменый театр, что на Театральной площади, записывая имена и адреса на свою беду оказавшихся в этот день в зале зрителей. Директор театра, заламывая руки и закатывая ясные глазки, умолял следователей позволить хотя бы господам, занимающим ложи и первые ряды партера, покинуть уже зал. Кто будет ходить в его театр после того, как представление прервалось на самом интересном месте, а после этого полиция заперла все двери и теперь битый час маринует уважаемую публику.

– Откажутся ходить в театр? Да не смешите меня, наши господа весьма повадливы на такие истории, – отмахивался от приставалы старший следователь Александр Павлович Градовский. – Не только зачастят, так еще и станут настаивать на экскурсии, да чтобы им кто-нибудь толково разъяснил, где лежало то или иное тело, как при этом были разбросаны вещи, да где нашли оружие…

Публика галдела, красный, точно вздувшийся фурункул, энергичный лысый старец с моноклем в левом глазу угрожал пожаловаться в канцелярию к великому князю Константину, другой хвастался личным знакомством с господином прокурором. До того дородная особа, что больше походила на извозчика в кашемировом платье и колье, нежели на светскую даму, орала о своем больном сердце и слабом организме. Организму давно уже следовало быть в постели и, испив липового чая, готовиться ко сну. Несчастное, страдающее всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями создание перекрикивало все прочие голоса звучным басом, ее голова в уродливой шляпе возвышалась над толпой, так что, если посмотреть сверху, складывалось впечатление, что шляпа плыла по живому морю.

– Господин полицейский, мне давно пора укладывать Митеньку спать. Видите, как он устал, бедненький! – Отодвинув дородную особу, к следователю протиснулась энергичная дамочка в красном платье, толкающая перед собой толстого, апатичного мальчика лет десяти. – Сделайте божескую милость, отпустите нас, такие зрелища не для ребенка.

Так и хотелось спросить: а что вообще делает десятилетний ребенок на вечернем спектакле, который и без вмешательства полиции должен был продлиться чуть ли не до полуночи?

Наконец Градовский отдал распоряжение отпускать всех, кто уже продиктовал полицейским свои имена и адреса, тем более что убийства произошли за кулисами и вряд ли зрители могли дать сколько-нибудь связные показания.

Собственно, из всего зала ему следовало допросить мать бенефицианта, которая смотрела за спектаклем из ложи, где она и оставалась до сих пор по распоряжению полиции.

Градовский вздохнул. Безусловно, старушку следовало освободить как можно быстрее, а еще лучше по-быстрому снять с нее показания, после чего поручить сыну доставить почтенную даму до дома. Если же у полиции останутся вопросы к господину Благинину, – все-таки трагедия разыгралась на его бенефисе, – отправить старушку домой пришлось бы с одним из полицейских или поручить ее драгоценную особу кому-нибудь из театральных служителей.

Градовский тяжело вздохнул, предвкушая жалобы и претензии в свой адрес от потенциальных свидетелей, но что он мог сделать? Девице, которая решила присвоить себе лежащий на сцене букет, сделалось дурно, и осмотревший ее полицейский доктор констатировал отравление. Ядом были побрызганы цветы, и именно эти цветы, по заверению директора театра, мать бенефицианта Анна Львовна Благинина собиралась преподнести сыну. Сама ли она отравила цветы или это сделал кто-то за нее, оставалось выяснить. Но прежде чем зайти к давно ожидающей допроса Анне Львовне, Градовский мысленно еще раз прокрутил в голове картину произошедшего.

Во время бенефиса любимца публики Аполлона Благинина в левых кулисах, можно сказать на сцене, был обнаружен труп мужчины с проломанным, да нет, скорее многажды размозженным черепом. Документов у жерт-вы не обнаружилось, с какой целью субъект во время представления поднялся на сцену, оставалось загадкой.

Сразу же после того, как о труп споткнулась одна из юных актрис театра, поднялась тревога, и позже в кабинете директора театра были обнаружены еще два тела, на этот раз с огнестрельными ранениями. Один из мужчин, тот, что был убит прямым попаданием в сердце, был опознан как представитель газеты «Северная пчела», собирающийся освещать в прессе бенефис и привезший на спектакль госпожу Благинину; второй, пуля вошла в правый глаз, находился при нем в качестве штатного фотографа. Никаких документов у этих господ также не оказалось. И после короткого разговора по телефону с представителем «Северной пчелы» было установлено, что никаких журналистов они в театр не посылали.

Тот, что теперь лежал с пулей в сердце, перед спектаклем сообщил директору, будто матушка премьера пожелала лично прибыть на бенефис и после спектакля она выйдет на сцену из правой кулисы с цветами, так как с ее старыми ногами подъем по центральной лестнице без перил может стоить бедной слабой женщине здоровья, а может быть – и жизни.

Приметный букет – белые хризантемы по краям образовывали четкий круг, в центре которого алели поздние розы, – до спектакля находился в ложе Благининой; когда ее сын будет выходить на поклон, старушку должны были проводить за кулисы, где она с цветами в руках делала несколько шагов по сцене.

Директор решил, что эта трогательная сцена понадобилась газетчикам для будущего репортажа, и не возражал. Пусть о теноре Благинине пишут еще и как о почтительном сыне. Театру это только на пользу. Правда, состояние Анны Львовны ему самому показалось весьма печальным. Благинина, должно быть, давно уже выжила из ума, ее взгляд блуждал, челюсть, которой она беспрестанно совершала жевательные движения, выглядела отвратительно, Анна Львовна тряслась всем телом и вообще производила впечатление живого трупа. Взглянув один раз на несчастную женщину, директор пожалел о том, что дал свое разрешение вывести бедняжку на сцену. Такое волнение могло привести к самым нежелательным последствиям, и меньше всего директор хотел, чтобы мать первого тенора театра умерла на сцене во время бенефиса ее драгоценного сына.

«Итого три мужских трупа и одна несильно отравившаяся барышня», – подытожил про себя Градовский. Ложу Благининой никто не охранял, следователь хотел было гаркнуть на подчиненных, но, заглянув туда, понял причину разгильдяйства. Крохотная старушка, одетая в темное платье и меховую, потраченную молью накидку, была похожа на постоянную пациентку какой-нибудь закрытой нервной клиники. Анна Львовна казалась бледной и потерянной, она сидела с отрешенным, устремленным неведомо куда взглядом, и, скорее всего, плохо соображала, где она находится и чего от нее хотят.

Получалось, что лжежурналисты специально вытащили старушку из ее жилья и доставили в театр.

Градовский припомнил, что директор говорил, будто Анне Львовне семьдесят лет и что в последние годы она болеет и на его памяти ни разу не посещала театра. Поистине надо быть бессердечными извергами, чтобы заставить старушку тащиться в переполненный людьми театр, где она запросто может получить нервный срыв от шума и многолюдья. Впрочем, букет, который Благинина должна была вручить сыну, был отравлен, стало быть, мерзавцы не просто готовили покушение на тенора Императорских театров, а еще и желали, чтобы в содеянном обвинили его беспомощную, выжившую из ума мать.

– Я сначала, когда мне сказали, что приедет матушка Аполлона, было подумал, что они желают сделать снимки для газеты, а когда увидал, кого они привезли, – у-у-у, такое чувство, что эти нехристи ее с постели подняли и, ничего не объясняя, силой сюда приволокли. Не понимаю таких людей, хорошо хоть, она, бедная, уже не соображает, а то, поди, осерчала бы, что ее, можно сказать, в домашнем платье привезли и потом еще хотели, чтобы она на сцену вышла. Если бы бедняжка была в своем уме, для нее уже это было бы самым настоящим оскорблением и для него тоже. Я хотел предупредить Аполлона, в каком виде привезли его матушку и под каким соусом теперь будут его самого подавать, да не успел. – Директор вынул из кармана платок и промокнул багровую лысину. – Он, отчаянный смельчак, у нас в начале выступления на колосниках, во-о-т там, на самой верхотуре обретается. И потом его оттуда на лебедке спускают. Мне даже думать о такой высоте страшно, а Благинину хоть бы что.

– В домашнем платье, говорите… – Следователь пожал плечами. – Если она такая больная и никуда из дома не выходит, может, у нее ничего приличного и не осталось. – Градовский вспомнил собственную матушку, которая, получив в подарок на день ангела новую шаль или пару перчаток, неизменно передаривала их кому-нибудь из родственников, отговариваясь тем, что у нее и так есть все что нужно, а лишнее – так это только моль в гардеробе радовать.

Следователь откашлялся и, сев рядом с Благининой, приступил было к допросу, но уже буквально после первых двух вопросов стало ясно, что старуха вообще мало что поняла из своего сегодняшнего приключения. Впрочем, она сумела представиться и назвала свой адрес, после чего сообщила, что в театр ее привез симпатичный мужчина с черными усами – модный фасон «ласточкины крылья», он же вручил ей красивый тяжелый букет, который потом куда-то исчез. И теперь старушка была уверена, что полиция находится в театре с единственной целью отыскать пропажу. В конце концов, не каждый день пожилой женщине дарят такие прекрасные цветы. О том, что она должна выйти на сцену к сыну, она тоже была уведомлена, тот самый симпатичный джентльмен обещал лично зайти за ней и проводить к ее драгоценному Аполлоше, но почему-то до сих пор не зашел.

Анна Львовна Благинина, дама семидесяти лет от роду, оказалась крохотного росточка, худенькая, сгорбленная, во всем ее облике читалась неуверенность, свойственная людям с плохим зрением или подверженным головокружению. Седые неопрятные волосы, должно быть, еще вчера были собраны в пучок, но сегодня они растрепались, сделав голову несчастной похожей на одуванчик, последнее говорило о том, что бедняжку забирали из дома буквально в последний момент, так что ни она, ни прислуга не успели позаботиться о ее прическе. При этом на Благининой было красивое черное платье с оторочкой в виде маков, на полу возле стула Анны Львовны стояла большая матерчатая сумка, которую никак нельзя было назвать театральной.

Странно, что директор театра назвал ее наряд домашним: по скромному представлению Градовского, от такого платья не отказались бы ни его жена, ни дочери, хотя, с другой стороны, когда человек каждый день видит высокую публику в модных туалетах, усыпанных брильянтами, скорее всего, все менее помпезное кажется ему жалким и скромным.

Пообещав приложить все усилия в поиске букета, Градовский попросил молодого полицейского отвезти Благинину домой на извозчике. После чего помог старухе подняться, свободной рукой подхватив сумку.

Благинина приняла помощь, опершись всей тяжестью на его руку, в нос инспектору ударил запах давно не мытого тела, она тряслась и поминутно останавливалась, по-совиному хлопая глазами, левый, как заметил Градовский, затягивала белесая пленка, делая бабку еще неприятнее, чем она была на самом деле.

– Что же вы, Анна Львовна, в театр с такой здоровенной сумкой собрались, – усмехнулся Градовский, втихаря прощупывая материал; судя по всему, набита сумка была исключительно тряпками.

– У меня там шаль теплая. – Благинина потянулась было за своим имуществом, но следователь уже передал сумищу молодому полицейскому. – Думала, вдруг тут дует. Когда лет десять назад в последний раз Аполлошу слушала, так мне, отец родной, ухо надуло и шею. Чем я потом только ни лечилась, до сих пор на одно ухо слышу хуже.

Наконец Градовский распрощался с Анной Львовной, после чего приступил к допросу господ актеров.

Отравленная девица – юная актриса кордебалета Мария Лихновская – еще раньше была отправлена в больницу, и Градовский решил заехать к ней завтра.

Примечательно, что убитых в театре видели лишь сегодня, они уверенно назвали себя представителями уважаемого издания, явившиеся с целью освещать в прессе бенефис любимца публики Аполлона Благинина. Дело настолько привычное в этом месте, что дирекция даже не сочла нужным спрашивать документы лже-журналистов.

Швейцар у парадного подъезда и гардеробщики уверяли, что с начала спектакля и до того момента, когда театр охватила паника и, по счастью, находящийся в зале полицейский приказал закрыть все выходы и входы, после чего вызвал подкрепление, из театра никто не вышел.

То же говорил вахтер со стороны входа для актеров, в здание входили участвующие в спектакле актеры, оркестранты и работники сцены, но никто не покидал его. Получалось, что преступник, убивший трех человек и чуть было не отравивший Мидонскую, оставался в театре по крайней мере до того момента, когда сам Градовский не разрешил отпускать зрителей.

Александр Павлович наблюдал за тем, как его коллеги собирают и сортируют улики. Он поднялся на сцену и остановился возле все еще лежащего там трупа с проломанной головой – мистера X, как тут же окрестил его следователь. Полицейский медик склонился над тем, что еще совсем недавно было головой жертвы, внимательно изучая через лупу белеющие среди алого месива раздробленные кости черепа. Другой полицейский держал фонарь таким образом, чтобы свет падал на затылок жертвы. Сам он при этом отворачивался от неприятного зрелища.

– Что скажете, Лев Терентьевич? – обратился Градовский к медикусу. – Удалось установить, чем его так?

– Первый удар нанесли со спины, полагаю, жертва…

– Мистер Икс, – кивнул Градовский.

– Мистер Икс находился спиной к преступнику, предположительно был поглощен тем, что происходило на сцене, и не слышал приближающихся шагов. Хотя нельзя отрицать, что он вполне мог быть знаком со своим убийцей, отчего и не стерегся. Удар был нанесен сверху вниз, жертва – мистер Икс потерял сознание или, скорее, временно утратил ориентацию в пространстве, когда на него обрушились последующие удары. Мне сейчас сложно сказать, Александр Павлович, но, по крайней мере, четыре удара, из-за которых голова превратилась в… – он задумался, – в фарш с костями, имели место. Видите, как далеко отлетали капли. Полагаю, преступник в ярости бил и бил уже бесчувственное тело. Непостижимо.

– Хотите сказать, что никто из находящихся на сцене актеров или зрителей в зале ничего не услышал? – удивился Градовский.

– В спектакле есть такой момент, когда оркестр играет особенно громко, – неожиданно пришел на помощь молодой полицейский, – простите, что вмешиваюсь, Александр Павлович, меня зовут Петр Иванович Серебряков!. Я был на спектакле в качестве зрителя и сразу же приказал запереть все двери.