Текст книги "Куклы для Безликой"

Автор книги: Юлия Гусарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

3. Смех и голос

Осборн смыл с рук и лица свиную кровь. Он успокоился, перестал танцевать. Он взглянул на своё отражение в прямоугольном зеркале, висящем над раковиной жемчужного цвета. В отражении не было ничего ужасного. Его лицо лишь слегка улыбалось. Но вот на зеркальной глади всплыло ухмыляющееся лицо отца Осборна. Его улыбка была зловещей, а глаза, серые как у волка, отражали в себе глубины ада.

«Ты похож на меня, сын мой.» – словно произнес отец на самое ухо сыну. Это был едва уловимый шёпот, его можно считать несуществующим.

Уголки улыбающихся губ Осборна опустились. Он сжал правую руку в кулак и, ударил в зеркало. Послышался звон разбиваемого стекла. Искрящиеся осколки посыпались в раковину. В воздухе разнесся смех отца Осборна – смех Биаджио.

– Я никогда не буду таким как ты, отец! – с ненавистью прошептал он, и посмотрел на пораненную осколками руку. По ней стекала его кровь.

«Опять сорвался… Отца нет. Он мёртв. Я убил его! Почему же я не могу выбросить его из головы? – устало подумал Осборн. – Нужно вызвать Элмера. Он должен переложить тело Флорин в лед. Иначе ее тело слишком рано сгниет.»

Осборн оставил осколки в раковине. Он вышел из ванной и подошёл к телефону. На стеклянном столике в гостиной, стоял бронзовый телефонный аппарат, с поворотным циферблатом и трубкой на проводе.

Осборн набрал номер ресепшн, где должен находиться Элмер. Прикладывает трубку к уху. Спустя три гудка, Элмер отвечает: – Да?

– Принеси в номер 16 железный гроб, наполненный льдом. Ничего не спрашивай. Просто сделай как я велю. – потребовал повелительным тоном Осборн. После он повесил трубку.

«Значит он уже закончил… – Элмер тяжело вздохнул, вешая трубку телефона. Почему он не захотел оставить ее живой? Флорин всего лишь его подчиненная… бывшая теперь конечно. Но все же. И внешне она была очень даже ничего. Если бы она хотела, то я бы перестал быть геем ради неё. Такая девушка спокойной могла бы меня вылечить. Но Осборн, чем она тебе не понравилась?

Элмер вспомнил как случайно, проходя мимо кухни на первом этаже, видел их вместе. Флорин в тот момент сидела на кухонной белой тумбе, ее лиловое платье задрано, выставляя наружу соблазнительные ножки.

Над ней нависает Осборн. Он держит ее за затылок. Он так близок к ней. Он что-то ей говорит шепотом. Потом он склоняется к ее шее лаская ее. Она же, чуть поворачивается к Элмеру, и лукаво улыбается ему пухлыми губами. Она смотрит в его глаза, но своими говорит что он, Элмер, не должен выдавать своего присутствия. Она подмигивает ему.

Элмер вздрагивает. От созерцания запретного зрелища, он слегка опешил. А потом, подкравшись, продолжил следить за ними. В тот момент он даже возбудился. И виною тому была Флорин. Значит он не совсем гей, как часто думал.»

Мотнув головой, чтобы избавиться от наваждения, он отправился за гробом и льдом в подвал. Нужно сделать все как можно быстрее. Хотя именно подвальный этаж он недолюбливал в этом отеле больше всего.

Можно даже сказать, что боялся его. Он был не один такой; Флорин боялась и не любила подвальный этаж. Миссис Энис Бэйтс тоже не любит там бывать. И никто из остальной прислуги, не может сказать что именно их пугает там. Хотя они, все без, исключения его боялись.

Элмер вышел из-за стойки, пройдя к коричневой неприметной двери, расположенной по левую сторону от стойки. Эта дверь была лестничным спуском в подвальный этаж.

Внутри, лестница всегда подсвечивалась оранжевыми лампами, привинченные к серым стенам справа и слева. Но этот спуск напоминал собой вход в место, которое спокойно можно сравнить с жуткими локациями из фильмов ужасов.

По правде говоря, там, на этаже не было чего-то пугающего. Просто все его стены изрисованы. На них, от пола до потолка, мастерски выписаны картины. Хотя кто их так старательно и искусно написал – никто не знает. Этот подвальный этаж, был здесь ещё до того, как открылся санаторий для душевнобольных богачей. И в то время здесь уже были исписаны стены.

Картины же сии, прерывались только многочисленными запертыми дверями. А дверей насчитали примерно десять. И сам коридор был слишком длинным, возможно, даже длиннее самого здания отеля.

Картины тянулись вдоль всего коридора, и оканчивались лишь у стены, которая тупиком завершала подвальный этаж. В стене того тупика располагалась дверь – но только из нержавеющего металла. На ней был выгравирован странный знак – перевернутый треугольник, заканчивающийся латинской буквой «V».

На картинах, вдоль стен, изображены портреты. Некая молодая девушка с необычными белыми волосами, лишь она одна, в одной позе – сидячей – но с разными выражениями лица. Когда идешь вдоль стен, всегда кажется что эта девушка смотрит на тебя. Она словно следит за каждым твоим шагом, своими необычными медовыми глазами.

Портреты неизвестной, начинались после первой запертой двери справа. Сам коридор начинался от общего грузового лифта, и двух лестниц – одна лестница вела с кухни, другая со стойки ресепшн. Кроме запертых дверей, на этаже находились открытые помещения; одно под огромную комнату холодильник; другое под склад продуктов, бытовой химии и, гробов. Все гробы сделаны на заказ из хирургической стали. Их хранили в отдельном складском помещении, внутри склада для продуктов и химии. Также, для переноса железных гробов, здесь есть стол на колесиках.

Элмер добрался достаточно скоро до комнаты с гробами. Он подвез стол на колесиках и водрузил на него один из железных гробов.

Ежась от неприятного ощущения, словно за ним следят, Элмер добрался до комнаты-холодильника. Он распахнул тяжелую стальную дверь. Толкнув туда стол с гробом, Элмер подвез его к прямоугольному, синему холодильнику. Он открыл его и, взяв железный совок для льда, начал черпать кусочки льда. Он несколько минут наполнял дно железного гроба. Наконец он закончил и прислушался. Ему показалось что у входа кто-то стоит.

Он посмотрел туда. Ничего. Вход пустовал. Лишь женский смех, пробежал эхом по коридору.

От махнувшись от наваждения, Элмер быстро закрыл дверцу холодильника.

Вытолкнув стол с гробом в коридор, он повез стол к грузовому лифту. Когда он вызвал лифт, он снова услышал женский смех. На этот раз ему показалось что смеётся Флорин. Приехал лифт и Элмер втолкнул стол внутрь.

* * *

Лифт привез его на второй этаж. Элмер вывез стол и повез его до номера 16. Лифт находился в конце левого коридора. Так что идти ему придется достаточно долго. Проходя мимо номера 10, Элмер на минуту останавливается. Он замирает и прислушивается к звукам за дверью.

Дверь номера 10 имела полностью желтый цвет. Не кислотный, а скорее светло охристый.

– Брат? – позвал за дверью приглушенный женский голос. Девушка явно была уставшей. – Брат, это ты?

Элмер отпустил ручку стола и подошел к двери. Он колебался, медля с ответом.

– Элмер. Выпусти меня. Пожалуйста. Ты ведь… – голос начал еле слышно плакать. – Я до сих пор не верю. Ты не мог так со мной поступить. Он тебя заставил да? Это все Осборн?

– Нет. Я сам так решил. Осборн здесь не причем. – Элмер кивнул сам себе. Был ли он уверен в себе сейчас? Нет. Он чувствовал свою вину перед ней. Он ненавидел себя за то, что его старшая сестра, сейчас заперта в номере 10. Хотел ли он освободить ее? И да, и нет. Ведь она рабыня Осборна, и Элмер просто не может ей помочь. Хотя он даже себе то помочь больше не в состоянии, а о спасении сестры он может только думать… Потому что все, работающие и проживающие в отеле «Слеза Розы», уже пленники самого отеля, и Осборна в особенности.

4. Приход в ванную

– Брат, открой дверь, ну пожалуйста! – дрожащим голосом просила сестра.

– Нет. Прости, если сможешь. Хотя нет мне прощения. Прощай, Осборн скоро придёт к тебе… – Элмер на миг зажмурился. Он старался сдержать себя чтобы не открыть дверь, хотя соблазн оказался велик. Нет. Он этого не сделает. Отвернувшись, Элмер вернулся к столу и повез его к номеру 16. За его спиной раздавались глухие крики плачущей сестры. Они действовали на нервы, отчего он ощущал себя мерзавцем.

Когда он дотолкал стол с гробом до номера 16, крики сестры уже смолкли. Повисла звенящая тишина. За дверью шестнадцатого номера тоже была тишина. И это показалось Элмеру подозрительным.

Он нажал на ручку двери и открыл ее. Та бесшумно и послушно поддалась. В гостиной оказалось пусто. Но на ковре, глаза Элмера сразу увидели кровавые следы ботинок. И сердце у него сжалось.

– Осборн. – позвал он. Сейчас ему внезапно стало жутко. Перед глазами всплыли картины уродливых смертей женщин, которые он иногда видел в кино. От ванной комнаты слышалось журчание воды.

Элмер втянул стол в номер и закрыл за собой дверь. Он оставил стол с гробом посреди гостиной и прошел к ванной. Он толкнул осторожно дверь. И она открылась неспешно.

Глаза Элмера расширились. Он ощутил отвращение и стыд от увиденного.

Вся ванная комната забрызгана кровью. Зеркало над раковиной разбито. На окровавленном полу сидит Осборн, тоже весь в крови. Он прижался спиной к ванной, куря дорогую сигарету. Его глаза внимательно и испытующе впились в лицо Элмера, словно предупреждая чтобы тот молчал.

– Я… я принес гроб со льдом… – потрясенно сообщил Элмер. Его взгляд перескочил на Флорин. Она оказалась полностью раздета. Вся кровь, наполняющая ванную, похоже была выпущена в канализацию. И безупречное тело девушки, сейчас было бледно и неподвижно. Ее лицо казалось маской куклы, а глаза закрыты. Может она спала… но скорее всего нет. Ведь синя-черные следы пальцев Осборна, уродливо украшали ее шею. Элмер так и пялился на эти следы, иногда шаря по ее телу. Сложно было сейчас не смотреть. Хотя порывы тошноты периодически подкатывали.

Ему сперло дыхание. Он вдруг понял какую ужасную вещь совершил Осборн. Он поймал себя на мысли что боится его. Что все увиденное отвратительно, и он оказывается все время был влюблен в Флорин. Он не заметил как по его правой щеке покатилась слеза. Он не стер ее.

Его глаза переметнулись на кучу вещей убитой, которые грязной кучей валялись возле унитаза. Он слегка задрожал.

Осборн усмехнулся, смотря торжествующим взглядом на Элмера. Он затушил сигарету о кафель пола и поднялся: – Что с тобой? – спросил он, произнося этот вопрос тоном, словно удивляясь.

– Зачем… почему вы это сделали? – Элмер понимал что задает тупой вопрос, но осознание реальности происходящего, больно било его. Он не сдержался. Он быстрым шагом подошел к Осборну и, ударил его правой, в лицо. Удар похоже, попал прямо в челюсть.

Осборн не увернулся. Он подставился. Он ощутил горячую и пронзительную боль, саданувшую по его губам. На миг в его глазах потемнело. Он пошатнулся но, устоял. А после того как боль чуть стихла, засмеялся. Хрипло и вполголоса.

– Элмер, чем ты недоволен? – с сарказмом спросил Осборн.

– Вы убили ее! – глухо ответил работник отеля. В его глазах все еще стояли слезы злобы.

– И что? Что тебе до нее? Она же ш.л.ю.х.а. Да еще и алкоголичка. Она глупая девочка, которая думала что может заставить меня плясать под ее дудку. Элмер, ты ведь понимаешь что она сделала глупость? – Осборн сверлил подчиненного насмешливым взглядом.

Элмер промолчал. Он понял что перед ним сейчас безумец. Похоже у Осборна снесло крышу. Снова. Лучше заткнуться бы ему сейчас. Но осознание смерти Флорин, жгло его изнутри.

– Возложи ее тело в гроб, Элмер. И жди меня здесь. Я схожу за ключом, который отпирает Дверь в конце подвала. Сегодня есть повод наконец открыть ее, таким образом воспользоваться наследием отца. И да, будь добр, позвони миссис Энис Бэйтс. Попроси ее принести швабру и ведро, да чистые мусорные мешки. Ты должен здесь прибрать. – Осборн взъерошил полосы Элмера. – Улыбнись, что ты такой угрюмый, а?

– Я любил ее… – не удержался и выдавил из себя Элмер.

На лице Осборна появилось удивленное выражение: – Вот как, а я думал ты из этих, как их там… – он почесал правый висок, делая вид что пытается вспомнить что-то: – Ах, да, вспомнил! Ты же делал вид что из тех, радужных. Что-то изменилось? Или тебе просто нравятся такие стервозные девушки, но ты не можешь быть с ними, потому что они тебя отшивают? И поэтому ты ведешь себя как гомик?

– Да пошел ты… – Элмер начал злиться. Осборн явно издевался, но сказать что-то еще в свое оправдание, Элмер не мог.

– Ладно, ладно, не злись так! – Осборн мягко улыбнулся, полез в правый внутренний карман пиджака, и вынул небольшой выкидной нож. Он взял правую руку Элмера и вложил в нее нож: – Если тебе так уж она была дорога, отомсти за нее. Перережь мне горло, а потом вызови полицию и скажи им что это я, тебя заставил. Ты ведь не думаешь что они такие дураки, и поверят тебе? Ты простой работник, не имеешь своего жилья, у тебя нет родных. А здесь ты работаешь всего 4 месяца. Как думаешь, на кого они свесят всю вину? М?

Осборн раскинул руки, и ухмыляясь, встал в открытую позу, давая возможность подчиненному убить себя. Он ждал, он был готов к смерти. Ему любопытно посмотреть, что сейчас будет делать Элмер.

Подчиненный задрожал. Он секунду колебался, то сжимая рукоятку ножа, то разжимая. Он думал сорваться или нет. В итоге страх пересилил. Его рука задрожала и он выронил нож.

– Молодец Элмер. Правильно мыслишь. В награду за твою преданность и ум, я угощу тебя ужином с твоей любимой Флорин! – Осборн весело засвистел песню, которая крутилась в его голове навязчивым мотивом. Подняв нож с пола, оставил Элмера в ванной. Сейчас он направлялся к себе в кабинет за ключом, который получил в наследство.

5. Ключ, шкатулка и письмо

Осборн покинул номер 16. Он направился к грузовому лифту, собираясь подняться на пятый этаж отеля. Там расположен его кабинет, бывший ранее в собственности отца.

Рядом с кабинетом, прямо напротив, спальня Осборна. Туда ему нужно заглянуть и переодеться в чистую одежду. От грязной необходимо избавиться. Он выбросит ее в ящик в стене ванной. Этот ящик похож на отверстие мусоропровода, только он не для мусора, а для грязных вещей. И ведёт он в прачечную на первом этаже.

Проходя мимо двери десятого номера, Осборн подошёл к ней и игриво постучал костяшками пальцев.

– Леона, ты, кажется, за дверью? – спросил напевая Осборн. Он не знал наверняка, там она или нет. Он сказал это наугад.

За преградой что-то брякнуло. Послышались испуганные тихие шаги. Девушка оказалась там. Но сейчас она испуганно отходила в глубь номера.

– Леона, сладкая моя девочка, я не забыл о тебе. Я голоден, Леона… – он проговорил последние слова более грубо, словно издавая утробный рык. – Скоро, дитя мое, скоро.

Тишина была ему ответом. Но он чувствовал что она плачет. И это ему нравилось. Он резко дернул ручку двери, пугая свою пленницу ещё больше. А после ушел, оставляя за собой страх.

* * *

Осборн вошёл в кабинет. Он уже переоделся в костюм, который можно назвать странным: черный кожаный сюртук-плащ с зауженной талией. В дополнение к нему, плечи покрывала черная пелерина из легкой шерстяной ткани. Сам сюртук-плащ полностью застегнут на медные пуговицы, на манер шинели. Под этим вычурным плащом была лишь шелковая белая рубашка, да темно-коричневые брюки. Ботинки он сменил на подобие армейских берцев. От запаха свиной крови он избавился ароматом одеколона Иманети.

В первый раз за несколько месяцев он вошёл в кабинет отца. Раньше, при его жизни, Осборну не особо разрешалось посещать его. Потому что там отец работал, решал финансовые вопросы, совершал выгодные сделки. А Осборна считали неспособным и глупым, поэтому отец редко, можно сказать почти никогда, не звал сына к себе. Да и Осборн сам не очень то туда и рвался. Всякий раз, когда отец приглашал сына к себе, он раздражался на единственного наследника. Иногда, когда Осборн вёл себя слишком заносчиво, отец швырял в него что-нибудь обязательно бьющееся. Будь то граненые бокалы из-под виски, бутылки этих самых виски, ну или целый хрустальный графин.

Осборн низменно увертывался, и мысленно проклиная отца, выслушивал его нудные речи.

Теперь, когда главы семьи нет, этот кабинет в полном его распоряжении. Но уничтожать что-либо или менять в обстановке, он не станет. Пусть все здесь напоминает ненавистного покойника. И пусть вещи отца, содержащие в себе частицу его прошлого, удерживают его призрак, который, возможно, не покинул этот отель.

Кабинет напоминал комнату богатого барона. Высокие арочные окна, два, напротив двери. Они завешаны тяжелыми портьерами темно-бордового цвета. Стол из красного дерева, стоит прямо перед окнами. Два изогнутых кресла в синем бархате, стоят напротив стола. По левую сторону от двери книжный стеллаж из того же красного дерева. Стены обшиты панелями из тика. В кабинете царил торжественный и прохладный полумрак, поэтому Осборну пришлось нажать на кнопку выключателя люстры, висевшей по центру кабинета.

Зажегся приятный, мягкий и уютный свет. И сразу на глаза Осборну попались три вещи, осиротело лежащие на столе. Первое, это письмо. Скорее всего, его писал отец, когда думал о последних словах, которые так и не сказал своему сыну при жизни.

Второй вещью была музыкальная шкатулка из чёрного дерева.

А третья вещь, ещё одна чёрная шкатулка, но украшена резными фигурами, сомнительно напоминающие глаза. Скорее всего, в этой шкатулке содержится ключ от запертой залы на подвальном этаже.

Осборн прошёл к столу и взял письмо. Он распечатал конверт и вынул лишь один лист бумаги. Да и тот оказался скуден на информацию. Значит отец настолько его ненавидел, что посчитал своим долгом написать так мало своему сыну. И не добавить слов утешения, или извиниться за свое суровое и холодное отношение.

«Ненавистный мой сын. Я никогда тебя не любил. Я презирал тебя. Ты будешь страдать всю свою последующую жизнь. А чтобы она была для тебя горше яда, я завещаю тебе уродливое наследие – весь этот проклятый отель, и, ключ, который откроет тебе ещё большую бездну страданий.»

Вот и все что там написано. Осборн вздохнул, и, порвал письмо пополам. Он сожжет его после изучения ключа и музыкальной шкатулки.

Когда он открыл шкатулку с ключом, он вынул из ее недр, пахучих ладаном, черный ключ. На ключе серебром выгравирован перевёрнутый треугольник и буква «M». А также под ним снова очертания глаза.

Спрятав ключ в карман, Осборн взял в руки музыкальную шкатулку. Он открыл ее крышку. Заиграла до боли знакомая мелодия. Тихая, но такая манящая. Успокаивающая. Ее напевала ему мать, когда убаюкивая, укладывала спать. Та самая печальная колыбельная. От этой мелодии, сердце Осборна закололо. Он прижал правую руку к груди и тихо разрыдался, шепча имя матери – Вивьен.

6. Ужин

– Давай Элмер, попробуй. Ты помогал мне, теперь пришла пора отведать ужин.

Они сидели друг напротив друга. Элмер в одном конце стола из черного дерева, Осборн напротив него, в другом конце. Стол накрыт. По центру стола стоит серебряное блюдо, и в нем по царски разложены, аккуратные, тонкие, ломтики мяса, приготовленного по рецепту Бёф брезе. Мясо полито темно-бордовым соусом. Рядом с блюдом стоят еще несколько тарелок: тарелка с овощным пюре для гарнира, нарезанный французский багет; хрустальный пузатый графин, наполненный красной жидкостью. Перед Элмером и Осборном стоят тарелки, а в них по ломтику мяса с блюда, они в том же соусе. Рядом с тарелками столовые приборы и по хрустальному фужеру, в каждом из них налито тоже что и в графине.

Элмер зажмурился. Он нервно сглотнул. Он не мог заставить себя есть. Но, Осборн сверлил его мрачным взглядом. Он отрезал кусочек мяса и, словно дразня, положил его себе в рот. После он расплылся в медленной улыбке, продолжая смотреть на Элмера. Он прожевал кусочек мяса и, проглотил его. По его лицу расплылось наслаждение.

– Такое мягкое. Такое нежное. Да, рецепт Беф брезе оказался к месту! – Осборн вытер синей тканевой салфеткой уголки рта. Он взял хрустальный фужер и пригубил его содержимое. Он испытал еще большее наслаждение чем от вкуса мяса. Но вместе эти два вкуса дополняли друг друга как одно целое, и без одного, плохо распробуешь другое.

Элмер молчал. Он посмотрел на свою тарелку. Он не мог это есть. Перед глазами вставали воспоминания недавнего, безумного прошлого.

Когда Осборн вернулся, Элмер стоял на коленях возле ванной и молча плакал. Он оплакивал смерть Флорин. Он то задыхался, то шептал слова «прости Флорин».

Осборн заставил Элмера подняться. Он ударил его по лицу, чтобы тот пришел в себя. А после… он вынул тело убитой и возложил его в гроб. Лед таял слишком медленно, поэтому он не растаял даже на пятьдесят процентов.

После Осборн позвонил миссис Энис Бейтс и попросил ее подняться с вещами для уборки. И она явилась спустя пятнадцать минут.

Когда она пришла, то никак не отреагировала. Она лишь многозначительно посмотрела на Осборна. Но смолчала. Даже не потеряла сознание. Не вскрикнула. Она не испугалась. Казалось что эта худая и хрупкая тридцатипятилетняя женщина уже видела трупы людей, и поэтому ей не впервой. Она помогла Элмеру вымыть ванную комнату и убрать грязные вещи Флорин. Но всю работу, конечно, больше делал Элмер, потому что так требовал хозяин отеля.

Пока они убирались, Осборн ушел, увозя с собой стол и гроб с трупом в подвал. Он сказал что ждет Элмера там. Как только Элмер все закончит, пусть спускается.

Когда он покинул их, Энис Бейтс спросила, кто это сделал?

Элмер ничего ей не сказал. По ее реакции он понял что она такая же. А может и хуже. Возможно она скрывает за своим хладнокровием ужасные воспоминания.

Элмер закончил уборку номера 16 и спустился в подвальный этаж. Он нашел Осборна в комнате, которая была спрятана за гробами. В той комнате был небольшой зал, отделан желтым кафелем. И там… железный стол. Кресло, похожее на кресло в кабинете стоматолога. И множество режущих, кромсающих, расширяющих, пилющих, инструментов из странного сплава. Явно не простого металла.

Осборн и тело Флорин уже были здесь. И глава отеля напал на Элмера. Он посадил его в то кресло и привязал его руки и горло кожаными ремнями. Он заставил Элмера смотреть на то, что же он будет делать с телом. При этом он включил музыку. Сонату номер 17 Людвига ван Бетховена. Оказывается здесь нашелся и магнитофон. Он стоял возле входной двери, прямо на полу.

Первое что сделал Осборн, это сцедил всю кровь из тела Флорин. Он проколол ей вену и вставил тонкую иглу. От иглы шла тонкая прозрачная трубка к насосу крови. Насос был ручным. Осборн сам выкачал всю кровь из тела Флорин. Он выкачал ее в десятилитровую полупрозрачную тару.

Когда кровь была выкачана, Осборн взял ручную циркулярную пилу. Он включил ее и поднес к шее Флорин. Элмер зажмурился. Он не мог это видеть. Но звуки заглушить не мог.

Спустя какое-то время, казавшееся Элмеру вечностью, пила затихла. Элмер открыл глаза. Голова Флорин покоилась в гробу.

Элмер хотел закричать. Но страх сковал его. Он не знал как Осборн поведет себя сейчас. Он боялся что если хоть пикнет, то Осборн прирежет его этой самой пилой. Поэтому он лишь мог жмуриться чтобы не смотреть. Голову отвернуть он не мог, ремень не пускал.

Осборн продолжил орудовать циркуляркой. Он спилил руки Флорин. И те, бледными частями оказались в гробу. Туда же он отправил и ноги. Он перешел на ее торс. Снял грудную клетку обнажая ее внутренности. Он сказал что из них получиться отличный ужин, а ее руки он сделает изображениями искусства. Также как и ноги. Ее кожу он использует для холстов, на которых потом будет писать картины. А ее волосы он срежет, и из них сделает отдельную картину, спрячет их между стекол.

Элмер очнулся от воспоминаний.

Теперь, сидя за столом, он не знал как и что ему делать. Осборн оставил его в живых. И даже показал как готовит ужин из органов бывшей секретарши. Осборн старался и делал из приготовления ужина, своего рода, творение искусства.

Под мелодию Аве Мария Франца Шуберта, он резал овощи. Он положил с любовью сердце Флорин в чугунную гусятницу. До этого он снял с сердца все пленки и обвязал его кухонным шпагатом.

Он разогрел оливковое масло в чугунной гусятнице. Обжарил сердце со всех сторон до румяной корочки. А после переложил его в большую белую тарелку. Он добавил в гусятницу 30 грамм сливочного масла, лук и чеснок, и обжарил их пять минут. Он добавил туда морковь и лук порей и жарил еще пять минут. Затем влил туда красное сухое вино Бербера, довел до кипения и, соскоблил со дна все мясные соки.

Вернул сердце обратно в гусятницу, нежно уложив его в получившийся соус. Он накрыл гусятницу листом пергамента и крышкой. А затем поставил в духовой шкаф, разогретый до 160 градусов. И готовил еще три часа.

За всеми действиями Осборна, Элмер молча наблюдал лежа на полу кухни. Он был уставшим и находился на грани сознания. Все происходящее было для него неимоверным шоком.

Да и сопротивляться теперь ему оказалось больно.

Осборн избил его. Он сломал ему левое запястье, говоря что оно не понадобиться. По лицу Элмера он тоже прошелся несколько раз. Он не был связан, но боль не давала ему встать и сбежать.

Пока ужин готовился, Осборн напоил Элмера травяным чаем. Что это был за чай, Элмер так и не понял. Пах он странно. А эффект от него как от алкоголя. И теперь все периодический кружилось и куда-то уплывало.

Сидя за столом, перед тарелкой с ломтиком сердца Флорин, избитый почти до полусмерти, Элмер думал что сходит с ума. Чай не ослабевал. Боль не пропадала. И он все думал, что теперь Осборн с ним сделает. Убьет его? А может и дальше будет издеваться?

Где-то позади он слышал отдаленный смех Флорин. Она кажется зовет его. Но она умерла, и не может этого быть. Но смех все ближе. И вот уже на самое левое ухо она сладко шепчет ему что ждет его там, внизу. Ниже подвала. Ниже и ниже. В глубине. Она так тоскует. Она так одинока. Она хочет чтобы ее нашли.

И вот уже столовая куда-то плывет. И Элмер плывет куда-то вниз. Или падает. Он уже не понимает куда все катиться. Он лишь видит впереди отдаленные, мрачные очертания чего-то уходящего вниз.

Осборн смотрит на Элмера и видит как тот теряет сознание и, падает со стула. Он доедает остатки ужина. Осушил фужер до дна. Он не спеша вытирает рот. Поднимается из-за стола и подходит к Элмеру. Берет его за шкирку и, тащит к подвалу.