Текст книги "Святая Мария (СИ)"

Автор книги: Юлия Гордон-Off

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

  И вот сейчас нам для того, чтобы стрелять, нужно как-то извернуться в манёвре, и главное, что красивого выразительного прохода не получится никак. Можно немного принять правее и догонять четвёртого в линии, чтобы потом разворачиваться и гнаться за парочкой ушедшей вправо. Вообще, они здраво решили спасаться как получится и шансы удрать хоть у кого-нибудь они повысили, но не учли, что этим разозлили меня ещё больше. Так, что когда Николай приказал идти прямо, чтобы потом поворачивать вправо и выходить на залп правым бортом, я подсекла под кормой удирающего четвёртого, но видимо была не очень внимательна, и вместо того, чтобы отсечь ему винты и перо руля, кажется срезала часть днища на корме, потому, что он непросто потерял ход, а стал садиться вводу кормовой частью и кажется взорвался один или несколько паровых котлов, потому, что после глухого хлопка позади труб из него вырвалось бело-серое облако, а в воду начали спускать шлюпки и прыгать просто так. Когда мы поравнялись с шедшим раньше третьим и начали выворачивать для залпа, дошла до цели первая торпеда, от которой не спасло судорожное маневрирование, и взрыв под бортом доказал этот тезис. На палубе прервали стрельбу, чтобы громкими криками приветствовать это попадание.

  Так как в нашу сторону стрельба почти прекратилась, я старательно доводила каждый наш снаряд до цели, и наконец удалось довернуть так, что наш борт покинула вторая торпеда и подхваченная пошла к своей цели, а Николай, с моей высоты показалось, не очень правильно скомандовал принять влево, чтобы догнать и обойти нашим правым бортом, выгоднее было принять правее и выходить левым бортом, как мне кажется. Но сейчас мы настигали второго в линии и первого из броненосных крейсеров следуя ему строго в кильватер, и этот негодяй выпустил в нас две торпеды, которые, скорее всего, не попали бы и не сработали при таком остром угле встречи. Но ведь испугал меня, когда заметила их, когда они успели пройти больше кабельтова, как-то совсем выпустила из поля внимания наличие на многих крупных кораблях подводных торпедных аппаратов и когда Николай довольно резко отклонился от курса ведущего к торпедам и выводящего нас правым бортом для стрельбы, с крейсера на полном ходу стали спускать шлюпки, что не остановило наш торпедный залп, как и его результат...

  Оказавшиеся в момент начала нашей атаки русские лёгкие силы восточнее и дальше нас на пятнадцать кабельтовых, рванули за нами. Николай со смешком заметил: «Видела, что первой повернула „Фемида“?! Молодец – Тремлер, сразу понял, что мы в атаку пошли...». Теперь впереди шёл «Аскольд» и уже с трёх миль начал гвоздить почти остановившегося и накренившегося замыкающего, а миноносцы пошли собирать тонущих к тонущему кормой к бывшему предпоследним в строю англичанину. Конечно, огонь и калибры «Аскольда» не шли в сравнение с тем, что творила на проходе наша броненосная линия, а я не могла направлять его снаряды, слишком далеко и не отвлечься было. Наша эскадра, наконец, вышла на дистанцию стрельбы и стала добивать бывший головной английский броненосец, который кажется, спустил флаг, но наши предпочли этого не замечать, вспомнив завещанное: «Кто к нам тогО, тот от тогО и тогО!».

  Ещё до выхода мы долго обсуждали возможные перипетии столкновения с англами, в частности, был вопрос о том, стоит ли нам брать корабли англичан призами. И мы пришли к однозначному выводу, что никаких призов нам лучше не брать, как и постараться не играться в разные капитуляции, потому, что нашу победу англы слопают, никуда не денутся, а вот такую плюху, как взятие призами их кораблей, они не смогут адекватно пережить, а война в Европе не нужна не только им, но и нашей России. Поэтому был по эскадре однозначный приказ «Никаких сдавшихся кораблей и взятие призами, всех на дно! Даже если успеют спустить флаг, то давать сойти в шлюпки и топить!». Вот и сейчас, видимо Макаров выполнял свои собственные выводы, потому, что было видно, как наши главные калибры рвут железо англичанина ещё вроде пытающегося огрызаться из густого облака окутавшего его дыма. А вокруг то там, то тут качаются на воде шлюпки и разные обломки со спасшимися с других кораблей.

  А мы тем временем с двумя увязавшимися за нами «Соколами», как потом выяснилось «Скорым» и «Сильным» Ходоровича и Тыркова, бросились вдогонку единственному оставшемуся английскому броненосцу, который дымил в наступающих сумерках уже почти в четырёх милях к северо-западу. Едва с него разглядели, что мы повернули в их сторону, в нас полетели снаряды их кормовых орудий и чем ближе мы подходили, тем плотнее и точнее становился их огонь, что миноносцы благоразумно развернулись разобраться с торпедированными раньше крейсерами. Последний, из которых, кажется уже не помышлял о сопротивлении из-за серьёзного крена, да и раньше уже спускал шлюпки. Потом выяснилось, что в сторону «Сильного» кто-то с него выстрелил из сорокапукалки и оба миноносца дружно вышли в торпедную атаку и всадили в подранка две торпеды, правда пустили целых четыре, но половина, для тех торпед – весьма неплохой результат. А для подраненного крейсера ещё две, пусть и не усиленные, как у нас, торпеды это очень много, тем более, что английские крейсера немецкой живучестью не страдали никогда. Третий в ряду крейсер, очень похоже, по рассказам видевших всё вблизи, не стал бороться за живучесть, и просто открыл кингстоны, чтобы ускорить свой конец, когда, видимо понял, что здесь никто требовать его сдачу не собирается и не предлагает. Так, что скоро вокруг двух миноносцев качалось уже с десяток набитых англами шлюпок.

  А мы тем временем догоняли броненосец, дымы лёгких сил английской эскадры уже терялись в сгущающейся тени у горизонта, они удирали прижимаясь к Шантунгскому полуострову, а я старательно давила нашими снарядами кормовые орудия нашего визави, и скоро привела его к молчанию и заботам по борьбе с начавшимся на корме пожаром. Нашим калибром пробить броню кормовой башни не получилось, но стрелять она покорёженными стволами не могла. Николай решил поучить англов, потому, что мы не вышли в торпедную атаку, а уклонились влево, чтобы привести к молчанию артиллерию его левого борта, и едва мы оказались в секторе её стрельбы, британцы с радостным азартом сразу попытались нас достать, но хватило их всего на пять залпов, пока мы разбивали их огневые точки. Не буду говорить, что в нас попасть у них не вышло, затем чуть сбросив ход мы выпустили броненосец вперёд и довернули вправо, чтобы повторить экзекуцию с его правым бортом, но теперь, мы, приведя к молчанию его артиллерию, а пара наших снарядов заклинили носовую башню, мы сблизились до кабельтова и некоторое время шли параллельным курсом, демонстративно выставив трубы торпедных аппаратов и наведя свои пушки на англичанина, который мог теперь только плеваться и материться, пока его флаг не пополз вниз.

  В ответ мы выстрелили сигнальной сорокапукалкой и, подняв сигнал «Желаю счастливого плавания!», развернулись и пошли к эскадре занятой спасением английских моряков. Нам ничего не стоило их пустить ко дну, но я согласна с решением Николая, ведь так помиловать полностью раздавленного врага может только, безусловно, сильный и настолько уверенный в своих силах, что может себе позволить такую роскошь, как подарить милость побеждённому. А топить и уничтожить может и слабый от страха, как бывает, опасна, загнанная в угол крыса. Так, что эта демонстрация нужна была не английскому капитану, а его матросам, чтобы они впитали до корней волос и передали своим собратьям и детям на уровне рефлекса, что при виде корабля с флагом Святого Андрея в организме должны открываться и начинать травить все физиологические дырки...

  До наступления полной темноты наша эскадра занималась спасением англов, наши миноносцы обнаружили два лежащих в дрейфе южнее транспорта английской эскадры. И на приказ наших моряков следовать за ними те поначалу даже пытались качать права, как оказалось с их стоянки происходящего они током не видели, поэтому не могли поверить, что могучий английский флот рассеян и позорно бежал. Потом, когда по решению Макарова, с более приличного был снят экипаж, а транспорт тут же торпедирован, а все английские моряки начали грузиться на оставшийся, капитану которого были разъяснены инструкции по его дальнейшим действиям. Он уже успевший пообщаться с моряками короля Георга и вёл себя предупредительно и заискивающе.

  Я и Клёпа за этот бесконечный день вымотались так, что, не дожидаясь возвращения к эскадре, я оставила бдить Николая и отрубилась. Поэтому окончательные результаты сражения я узнавала уже утром, которое мы встретили на малом ходу сопровождая кильватерный строй нашей эскадры. В наши корабли всё-таки прилетело несколько снарядов, но ни один не нанёс сколько-нибудь значимых повреждений, два прилетело в «Петропавловск», по одному шестидюймовому получили «Рюрик» и «Севастополь», больше всех получила «Мария Николаевна», один двенадцатидюймовый и два шестидюймовых снаряда. И хоть из-за повреждения задней трубы и нарушения тяги в ней, она не могла развить полный ход, но поддерживать ход эскадры ей это не мешало. От подранка «Аскольд» умудрился поймать два шестидюймовых послания. Неудачно подставившемуся контрминоносцу «Выносливый» шальным снарядом снесло мачту и угол рубки. Нам больше всего неприятностей принесли две шрапнели, пробитые в нескольких местах трубы, помятые щиты орудий, взлохмаченная местами палуба, две дырки в стене ходового мостика, разбитые стёкла и другие мелочи, которые больше всего разозлили нашего боцмана, что Василий Иванович ходил по кораблю с маской вселенской скорби на лице, а попадать под его горячую руку желающих не нашлось бы даже за очень большие деньги. Но в целом, все наши корабли отделались незначительными мелочами, что безоговорочно было приписано образу «Спасительницы и Заступницы», так, что начавшийся ещё до рассвета благодарственный молебен на борту флагмана никого не удивил и был встречен ликованием, что лично меня не могло не радовать.

  В отличие от русской эскадры, англам досталось куда серьёзнее. За «Новиком» можно засчитать потопление в первой атаке третьего и пятого броненосцев и само собой дозорного бронепалубного крейсера одноклассника нашего «Варяга» или «Аскольда» типа «Хайфлайер». Остальных получивших наши торпеды головного, второго и четвёртого добила наша эскадра. Без нашего участия, в прямой артиллерийской дуэли наша эскадра потопила четвёртый в линии броненосный крейсер. А по результатам атаки оставшихся потопление нам можно засчитать только даже не торпедированного нами четвёртого в линии оставшихся броненосного крейсера, у которого я случайно срезала часть днища. Из трёх торпедированных, последнего в ряду добили подошедшие и взявшие его в два огня «Аскольд» и «Паллада», хотя «Гера» и «Фемида» тоже постреляли, для торпедированного и уже имеющего внушительный крен крейсера этого хватило. Второй из торпедированных нами крейсеров затопился сам. Как я уже рассказала, а последний из торпедированных и головной в линии крейсеров торпедировали наши «Соколы», что я уже тоже упомянула. Кроме потопленного транспорта, эскадра засчитала на свой счёт один бронепалубный лёгкий крейсер второго ранга по нашей классификации, видимо из числа дозорных, который не к месту высунулся и попал под огонь наших броненосцев, нескольких двенадцатидюймовых «чемоданов» ему хватило для безусловной смены курса на вертикальный вниз.

  Таким образом, наша эскадра из четырёх эскадренных броненосцев, двух броненосных крейсеров, пяти бронепалубных крейсеров и десяти единиц лёгких минных сил в одном бою пустила ко дну пять новейших английских броненосцев (а шестого мы так показательно избили, что наверно лучше бы для англов, если бы потопили), все пять броненосных крейсеров, два бронепалубных крейсера и пока один транспорт. То есть без ущерба для себя мы чисто арифметически пустили ко дну по одному крупному кораблю на каждый наш плюс ещё один и транспорт, и это не трогая сравнения кораблей в классе, водоизмещении, бронировании и весе залпа, так, что лордам адмиралтейства есть над чем задуматься.

  А пока мы неспешно подходили к рейду Вей-Ха-Вея, Впереди шли мы с «Аскольдом», между нами конвоируемый английский транспорт с целой вереницей буксируемых шлюпок с английских кораблей. Мористее и приотстав шла кильватерной колонной наша эскадра, параллельно между нами шли «Паллада», «Гера» и «Фемида». Наши миноносцы образовали периметр со всех сторон от эскадры, как шли ночью, так и сохранили ордер. Два патрульных бронепалубных крейсера, одним из которых оказался старый французский знакомец «Паскаль» шарахнулись от нас и скрылись в направлении рейда. Не входя в границы рейда и мелководья, эскадра легла в дрейф, англичане стали грузиться в шлюпки, они отчаливали и потянулись в гавань Вей-Ха-Вея. Примерно через час высадка моряков с транспорта была закончена, и мы из нашего правого бакового аппарата торпедировали транспорт, на котором никто не озаботился спуском флага и английский торговый флаг достаточно выразительно взмахнул в воздухе, когда тонущий пароход перевернулся. На границе рейда не рискуя к нам приближаться маячили уже шесть разных кораблей, выстрелила сигнальная пушка «Петропавловска», все корабли отсигналили флагами и легли на курс к своей базе. Стоит заметить, что капитану транспорта было вручено письмо Макарова, в котором он уведомлял руководство флота и владения «Вей-Ха-Вей», что с сегодняшнего дня данный порт считается блокированным, и мы оставляем за собой право топить любые суда и корабли, которые будут пытаться покинуть или попасть в упомянутый порт. А командующий над морскими силами приглашался на бой с русской эскадрой, о своём согласии и времени боя он может известить парламентёром русский патрульный крейсер остающийся патрулировать акваторию. А любые агрессивные действия в адрес патрульного русского корабля вызовут ответные действия аналогичные действиям адмирала Нельсона против города Копенгаген.

   На рейде осталась дежурить «Паллада», хотя сначала предполагали оставить более быстроходную и вооружённую «Марию Николаевну» или более тяжёлого «Рюрика», но из-за того, что оба имели повреждения требующие ремонта решение изменили в пользу «Богини». За каждым нашим движением следила, я думаю, не одна тысяча настороженных глаз и оставшийся вблизи крейсер тоже видели. Командиру «Паллады» Сарнавскому были даны инструкции останавливать всё, что будет двигаться, не разбираясь и не вступая в дискуссии высаживать каманды на шлюпки, а суда и корабли топить. В случае попытки атаковать его крупными силами тут же уходит в сторону Артура. Для радиосвязи с базой в качестве ретранслятора останется между ним и Артуром дежурить какой-нибудь из наших крейсеров. Эта задача досталась Колчаку на «Гере», а мы пошли домой усталые, но победившие! Теперь в чудодейственной силе образа Богоматери-Порт-Артурской не было сомнения уже ни у одного человека.

  *– Я уже несколько раз упоминала «Красный боевой флаг», подруга спросила, что это за флаг, решив, что это почти весь красный гюйс на носу, что не верно. На самом деле, формально это не флаг, а флажный сигнал, вернее поднятый на мачте сигнальный флаг, обозначающий букву "Б" или «Браво», представляющий из себя красный двухвостый прямоугольник. Если следовать современной флажной азбуке, он означает: «Веду огонь», «Занят погрузкой боеприпасов или вооружения», «Выполняю другие опасные работы! Сближаться не рекомендуется». Для яхтсменов этот сигнал означает «Протест» или «Прекратить гонку». Но со времён парусного флота, на заре двадцатого века ещё помнили традицию использования красного флага в значении: «Предлагаю немедленно сдаться! Или будете уничтожены!». Особенно любили пользоваться этим сигналом голландские и испанские адмиралы и пираты, которые красный флаг поднимали вместо флага своей государственной принадлежности, именно флагом, а не сигналом. Лично однажды читала упоминание о «Пиратском красном флаге». То есть это не обязательный атрибут, но многие его использовали, и его значение было понятно всем.

Глава 57

  Пока стояли на рейде, мы с Николаем на катере сходили на «Петропавловск», где до встречи с Макаровым, угодили в бурный поток восторженных эмоций Василия Васильевича, который специально залез в гнездо сигнальщиков, чтобы посмотреть нашу первую атаку и теперь считает, что сумеет это нарисовать. И вообще, и, в общем...

  Потом мы разошлись во мнениях со Степаном Осиповичем, который был абсолютно уверен, что после такого конкретного недвусмысленного ультиматума через несколько дней следует ждать парламентёров от английского адмирала, и будет цивилизованный вызов на бой. Который мы естественно примем и с Божьей помощью переможем супостата, чем поставим окончательную точку в притязаниях Англии и можно будет переходить к приведению к миру Японии, очень ему понравилась эта вырвавшаяся у меня случайно формулировка. Вообще, Николай в этом вопросе был практически полностью на стороне Макарова и считал так же, но, тем не менее, изложил и моё мнение, что англы постараются неожиданно напасть на «Палладу», чтобы потом так же неожиданно напасть на порт Артур, а заблокировать забив морзянкой нескольких станций слабый сигнал «Паллады» не составит никакого труда, поэтому для страховки предлагаю, нам не ползти с эскадрой, которая своим полным ходом сожгла кучу угля и сейчас пойдёт комфортными десятью узлами, а быстро идти в Артур, для того, чтобы передать новости в столицу, нам отбункероваться, пополниться и уже завтра вернуться сюда, чтобы со стороны подстраховать «Палладу», которая в противном случае может оказаться в положении избиваемой жертвы, которой не хватит ни стволов, ни скорости, если англы решаться на пакость. А так как мы не собираемся подходить к рейду близко, то и знать о нас никто не будет, даже Сарнавский.

  Как Макарову не было это наперекор его мнению, но, взвесив разумность такой страховки, он дал добро. И почти сразу после потопления английского транспорта мы обошли эскадру и умчали в Артур. Для экономии времени, ещё когда только вошли в зону связи с «Баяном» в Артуре, передали основные новости для передачи в столицу, можно представить с каким нетерпением в Артуре и столице ждали от нас этих новостей, ведь уже искажённые новости со стороны англов наверняка взбудоражили всю Европу, ведь, где это видано, что вдвое более слабая эскадра наголову разбила страшных и непобедимых британских моряков и как трактовать произошедшее, если такое невозможное всё же случилось?!

  Наше прибытие встретили салютом все оставшиеся на рейде корабли, что было весьма приятно, но у нас совершенно не было времени. Хоть Макаров и Николай прикидывали, что на переписку с Лондоном и выработку решения, как и приведение эскадры в готовность у англов уйдёт не меньше четырёх суток, а скорее всего, гораздо больше. Но я напомнила им их расчёты касательно прибытия сингапурской эскадры и ничего не осталось, как признать, что расчёты порой могут сильно отступать от реальности. Хотя, я практически была согласна, в их расчётах, но я имела ввиду не полную готовность к сражению эскадры, а время для провокации на рейде против нашей «Паллады». А вот для этого не нужно ни списываться, ни глобально готовиться, достаточно послать против одиночного, далеко не самого мощного крейсера три-четыре своих, и желательно, как делают преступники «повязать кровью» своих союзников, так, что я считала вероятность провокации в первые трое суток более чем возможной.

  Пока крейсер грузил уголь у причала, где ругался Василий Иванович, а распоряжался старпом Волков, я смоталась навестить и успокоить нашу Машеньку, которую застала в госпитале. Вокруг неё теперь ходили не дыша, видимо на нервах я немного перегнула палку в плане оказания помощи, между делом, когда ехала на «Новик» с Машенькой прошлась по её палатам и подлечила нуждающихся. В госпитале уже заметили, что в её палатах за всё время не умер ни один пациент, хотя последнее время ей клали самых безнадёжных, а по её движению брови сейчас ей бы наверно луну с неба достали, а домой и на работу её теперь сопровождали не только четверо казаков, а ещё несколько солдат и моряков, которых кажется никто даже не заставлял. Клёпа с радостью улетела поохотиться на свежую рыбку на отмели Западного бассейна. Уже через пять часов после своего прибытия, ещё до подхода нашей эскадры мы снялись и уходили страховать «Палладу».

  В результате, мы два дня болтались в дрейфе, на ночь отходя, как и «Паллада» мористее на север, чтобы утром снова встать в десяти милях от стоящей напротив рейда «Паллады». Клёпа летала и показывала всё, что происходит на внутреннем и внешнем рейде англичан, а также, что делает наша «Богиня». За эти дни «Паллада» остановила и расстреляла после высадки команд три разных парохода, дольше всего упирался, судя по «матрасу» на корме американец, но когда Владимиру Симоновичу видимо надоело и он приказал всадить пару снарядов под корму несговорчивого янки, шлюпки оказались на воде со всем экипажем буквально через три минуты, после чего срок дальнейшей жизни американской лоханки составил меньше получаса, пока ворочаясь, она неохотно погружалась в море.

  После обеда третьего дня на внутреннем рейде началось подозрительное шевеление и скоро с рейда к «Палладе» направились четыре англичанина и один француз, второй, кроме «Паскаля» бронепалубный крейсер Республики занятый в этой авантюре. Впереди шёл английский броненосный крейсер типа «Глориес», а все остальные бронепалубные крейсера не уступали «Палладе» своими тактико-техническими параметрами, но почти восхитило, что при выходе в атаку на головном крейсере вместо английского флага взвилось японское военное солнце с лучами. К чести капитана первого ранга Сарнавского, он не стал выжидать и дал полный ход практически сразу, а мы дали полный ход ему навстречу. Уже через десять минут с мостика «Новика» можно было разглядеть уходящую «Палладу» и настигающие её крейсера, с которых вслед «Богине» вёлся артиллерийский огонь, на который с «Паллады» кажется, не отвечали, может Сарнавский разумно решил не тратить понапрасну снаряды на дистанции больше трёх миль.

  Кажется появление спереди и сбоку нашего «Новика» раньше заметили преследователи, потому, что «Паллада» продолжала выжимать из машин всё, что могла, первые три крейсера англов продолжали преследовать, а вот четвёртый британец и француз резко сбросили ход и легли в циркуляцию, с явным намерением уйти в порт. Ну, собственно, эти нас не особенно интересовали, потому, что мы выходили в атаку на трёх нахалов, на которых тоже заметили нас и сейчас из всего возможного открыли огонь в нашу сторону, а мы традиционно кренясь в поворотах сближались с нашими целями. Когда мы уже вышли на точку пуска первой торпеды, а англы дисциплинированно выстроились в кильватер, третий крейсер передумал и стал разворачиваться, но это могло подождать, потому, что мне приходилось уводить восьмидюймовые и шестидюймовые снаряды летящие в нас и готовиться принять управление над выпущенными торпедами, вот в головного пошли торпеды из бакового отсека и одна из палубного аппарата, не было никакого желания долго рассусоливать, на виду рейда, подранок чего доброго ещё до порта добраться успеет, а расправа в такой ситуации должна быть резкой и показательной.

  Второй кажется, тоже занервничал, но время его вышло, ведь дистанция между английскими кораблями была меньше двух кабельтовых, так, что ещё не дошла ни одна из торпед, как во второго уже ушла третья торпеда из ютового отсека. Два взрыва утопившие англо-японского перевёртыша не заставили его мучаться больше пяти минут, а вот бронепалубный тонул минут двадцать, когда мы уже догоняли передумавшего третьего, но он посмел в нас стрелять, поэтому нуждался в порке, которую ему заменила четвёртая торпеда из нашего палубного аппарата. «Паллада» уже подошла к месту боя и деловито занималась спасением ошарашенных англичан. Что удивительно выловили двух лейтенантов японского флота, которых мы не стали высаживать в шлюпку, как англичан, а взяли с собой в Артур, хотя после сдвоенного усиленного торпедного взрыва, с первого крейсера спаслось всего человек пятнадцать, из команды в семь сотен человек. С двух бронепалубных даже успели спустить шлюпки и спаслись почти все. Вот к ним и посадили уцелевших с первого крейсера. Уже на борту узнали у японцев, что их на первом крейсере было почти десять человек, они как раз должны были принять у англов этот крейсер после его перегона в Сасебо. И что из обещанных англичанами трёх кораблей перегнали только один и тот взорвался на мине и затонул немного не дойдя до стоянки военных кораблей, по этому поводу передачу застопорили, потому, что Англия и Япония обвиняют друг друга и одни утверждают, что взорвалась уже японская собственность, а другие, что данная собственность до покупателя не доставлена, поэтому японской считаться не может, а мы с Николаем радовались, что наша донная мина в Сасебо дождалась своего часа и сработала удивительно вовремя. Соответственно, нужно считать в составе Вей-Ха-Вейской эскадре ещё один, хоть и устаревший и чуть менее мощный с десятидюймовыми пушками броненосец. Едва ли теперь в свете произошедшего англичане горят желанием отдавать броненосец. С подошедшей «Паллады» поблагодарили за своевременную поддержку и обсудили, что теперь делать. Решили, что нужно связаться через «Геру» с Макаровым и пусть начальство решает, а пока можем патрулировать вдвоём.

  Никого уже не удивляло, что «Новик» приходит и топит, всё, что под руку или его торпедные аппараты подворачивается, ну, не спроста ведь он называется Георгиевский корабль! Вот и сейчас Владимир Симонович не выказывал никаких лишних эмоций, разговаривали о последних Артурских новостях, из его вопросов мы поняли, что он совершенно уверен, что мы только что подходили сменить его или усилить по обстановке, а не дежурили прикрывая. Ну, грубо говоря, так даже предпочтительнее и вопросов меньше. А мы с Николаем занимались гимнастикой ума, пытаясь угадать дальнейшие действия, как Макарова, так и англов.

  В принципе, у нас русских принято к данному слову относиться с уважением, и выполнять обещанное в отличие от европсих крючкотворов. Ведь в русской голове не укладывается ситуация, когда на глазах сотни людей один убивает другого, всем ясно и понятно, что означенный тип есть убивец, почему и зачем убил – это дело десятое, мы сейчас про то, кто есть тот, кто убил, убийца или нет. И даже если на Руси сотня судов со всеми положенными атрибутами решат, что данный субъект по какому-то выверту судейского сознания не есть убивец, то в сознании всех окружающих он не перестанет быть убийцей, разве, что могут поцокать языком, что вот ведь убивец, а в суде вывернулся. А вот европцы, после решения даже всего одного суда, который вынес решение, что, не смотря на сотни свидетелей, он – суд считает, что никто никого не убивал, а дыры от огнестрельных ранений – это такая новая форма инфаркта миокарда, начнут искренне верить, что убийца никого не убивал, то есть не убийца совсем, ведь так СУД сказал!

  Так, что с Макаровым понятно, и если не будет категорического запрета из столицы, к примеру, то приведёт нашу эскадру и мы будем множить на ноль английскую военную мощь, ну, а уподобляться одноглазому не станем, просто порушим портовую инфрастуктуру, чтобы осознали и прочувствовали. А вот от англов ждать неизвестно чего, хотя скорее, как и предполагали с Макаровым, Лондом выпинает эскадру в бой и случится это дня через три, ведь показательное утопление сейчас прямо в виду рейда не добавит желания лезть с голым тылом на кактусы, ведь англы живут для зарабатывания денег, а служба это один из способов непыльно их приращивать, и обеспечить себе безбедную старость в уютном домике на побережье Шотландии. А тут вот ведь гады эти русские мешают Японии их победить, а теперь после хитрого намёка из Лондона не задрали с готовностью лапки, как ожидалось, а взяли и совершенно невоспитанно и грубо утопили эскадру, которая в два раза их сильнее была. То есть английский адмирал сделает всё от него зависящее, чтобы неизбежный выход против русской эскадры оттянуть и отвратить, на что при этом надежды мало и он это прекрасно понимает. Так, что Макарова ждать через день, максимум два, а вот выйдут ли англы неизвестно, может придётся их по порту гонять.

  Правда нельзя сбрасывать со счетов такой могучий фактор, как политика, тем более, что в этой ситуации уже вмешалась своей волосатой неразборчивой лапой самая большая Европская политика, а здесь уже как поведёт себя наш Император, выдержит или прогнётся? Если второе, то не в первый раз мы утрёмся и станем выполнять свой воинский долг и приказы, как присягали, но при этом гражданин монарх скорее всего подпишет себе приговор, потому, что Россия очередное предательство может и не простить. И пытаться, тыкая пальцем в небо пытаться угадать как там разложились карты на столах в сановном Петербурге, это не просто бессмысленно, это глупо. Так, что в этом аспекте наше дело маленькое – прокукарекать, а там хоть и не рассветай!

  Хотя, с учётом моего послезнания можно пофантазировать. К примеру, то, что образовался Балтийский союз и Вильгельм с Георгием уже нашли общий язык в пользу того, что уже в своих интересах Кайзер костьми ляжет но не даст Росси прогнуться и утереться, ведь то, что мы здесь прошлись катком по аглицкому гонору – бальзам на тевтонскую душу и это развязывает немцам руки в Европе. А то, что в союз сумели втащить, я уверена буквально за уши, Данию, со всеми её обидами и комплексами датской принцессы Дагмары, то есть это очень хороший знак, что период бабьего троеборья* у трона для России закончился. А значит, какой бы не была политическая линия нового Государя, по крайней мере, это будет линия, а не кривой пунктир его царственного братца. Таким образом, вероятность того, что Россию в очередной раз нагнут и поимеют со всем европским удовольствием, представляется менее вероятным, чем, если бы в столице продолжал сидеть Николай второй. Ну, очень хочется верить, что в столице воцарится здравый смысл, как когда на фоне радостной эйфории от побед «Новика» предложила какая-то умная голова всю серию «Камушков»** провозгласить Георгиевской серией, но нашелся кто-то адекватный и напомнил, что рядом с «Новиком» служит его почти точный аналог «Боярин» и ничем не выделяется и ничего выдающегося не демонстрирует, даже ход имеет стандартные двадцать два узла, так, что не стала вся серия Георгиевской.