Текст книги "Новый мир для Киани. Дороги выбора (СИ)"

Автор книги: Юлия Галл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Олег, – окликнула Киани парня. – Ты хочешь двигаться?

– Да!

– Тогда позволь этому жару пройтись дальше. Просто представь, что он сжигает твой недуг. Будет больно, но пойми, что эта боль в твоих конечностях, которые не двигаются. Будем продолжать?

– Да! Я готов. Давайте.

И вновь потекло время. Я не отрывал глаз от энергии, что, направляемая целительницей, тянулась по нервным переплетениям парня, словно обновляя и восстанавливая их. Свет тянулся по руке вверх, к локтю, плечу и, наконец, коснулся спинных позвонков. Олег закричал.

– Прекратите! – взмолилась его мать. – Прекратите его мучать!

– Нет! – в свою очередь взревел парень. – Я чувствую! Чувствую всю руку!

– Отлично, – кивнула Киани и отпустила руку Олега. – Постарайся пошевелить пальцами. Движение снимет весь жар и боль.

Она положила руку на грудь парня, и я видел, как свет энергии впитывается в хребет Олега. Я слышал, как скрежетали зубы парня, его мать, закрыв себе руками рот, раскачивалась из стороны в сторону, не спуская глаз с сына. Слезы струились из покрасневших глаз.

– Давай, – подбодрила Киани. – У тебя получится.

Олег покраснел от натуги, я видел, как на шее надувается странный колтун из переплетения его нервных волокон.

– Да! Да! Олег, не сдавайся! Еще немного, у тебя получится.

Сверкающий импульс пробился сквозь колтун, небольшая вспышка пронзила его, и маленькая искра пролетела от него по руке и сверкнула в указательном пальце. Палец дрогнул, как будто в него укололи иглой. Одновременно с этим Олег закричал и зарыдал от облегчения.

Я отшатнулся, отступив на пару шагов назад, плюхнулся на стул. Эмоции, что сейчас бушевали в теле парня, оглушали. Тут было огромное облегчение, что жар и боль прошли, а еще невероятная радость, он чувствовал, чувствовал свою руку. Да, она была слаба, и все, что он мог – это дергать указательным пальцем. Но он мог это делать.

– Тише, тише, Олег, – Киани перехватила дергающиеся пальцы и старалась утереть слезы. – Ты справился. Ты это сделал. Теперь все наладится. Слышишь? Ты снова сможешь ходить, – она оглянулась на мать и поманила ее к сыну. –  Поговорите с ним. Успокойте. Пока пусть спокойно полежит полчаса, потом можно переместиться в вашу комнату. Завтра попробуем еще раз. Торопиться не будем. Тело вернется в норму, но в любом случае нужно время.

– Пальцы, мама, мои пальцы, – задыхался от эмоций Олег, и мать, уткнувшись ему в плечо, зарыдала вместе с ним.

Киани поторопилась выйти из кабинета, я последовал за ней, попросив помощницу присмотреть за пациентом и помочь переместится в комнату через полчаса.

Киани уселась на крыльце и разминала пальцы.

– Как?

– Что как?

– Как ты это сделала? Почему начала с ног? И энергия, как ты ее направляла?

– На Миоле я училась на целителя. Мой учитель Май говорил, что не всегда надо лечить то, что болит. В свое выздоровление Олег не верил. В него верила только его мама. Я же заставила его поверить, пробить его отчужденность. Сейчас он передохнет и сам начнет стремиться к восстановлению. Завтра можно будет попробовать твою практику восстановления, если снова не сработает, попробуем опять завести его моим способом.

– Это отнимает много сил?

– Проблема не в обмене сил, – покачала головой Киани. – Чтобы пробиться в тело Олега, мне пришлось самой перетянуть на себя часть его боли и увечья. Пара минут, и это пройдет.

– Невероятно, – покачал я головой. – Я так не могу.

– Ты можешь, просто у меня были учителя. Мне немного легче в управлении и поисках возможностей.

Киани выпрямилась и погладила свой заметно округлившийся животик.

– Устала? – забеспокоился я.

– Немного, но это приятная усталость. Не переживай. Сейчас пообедаем, и я вновь буду полна сил.

– Плохая! – резкий, отчаянный крик Зои заставил нас вздрогнуть. – Ты плохая! Ты хочешь уйти! Ты хочешь бросить меня!

Девочка, плача, смотрела на Киани и обвиняла ее:

– Но ты не найдёшь это место! Не найдешь! Ты останешься здесь со мной! Слышишь! Ты не сможешь уйти!

Малышка развернулась и припустила по дорожке, Рита выскочила с боковой тропинки и побежала за ней.

– О чем она? –  я вскочил, думая, не побежать ли мне за девочками. Киани побелела, обхватив живот руками, и немного ошалело взглянула на меня:

– Она же просто от обиды кричала, – прошептала она, – она же не видела будущее?

Я замер, не зная, что делать и говорить.

Глава 11

Мирх 

Я замер над черной пустошью. Жители моего мира называли ее Аномальной зоной, Мертвой долиной, Обителью нечисти…

Столько времени прошло, а это место так и не справилось с той магией, что бушевала здесь многие годы назад и чуть не разрушила окончательно мой мир. Именно здесь, из-за сражения черных магов за возможность подсоединиться к энергетической жиле моего мира, я обратился к создателям. Маги устроили здесь магическую бойню такой силы, что она из своей ярости породило нечто такое, что погубило всех. Магия впиталась в землю, изменила все живое, оплетая магическую линию, продолжило существовать и отравлять мои земли.

В прошлом, когда отступники чересчур активничали на землях законников, я подумывал, направить этот поток в их земли. Но те, кто не соблюдает закон сохранения мира, находили чудовищные возможности использования темной энергии аномалий, и я вовремя отказался от этой идеи.

– Я нашел его! – Ир возник рядом и, оглядев долину, пошел рябью. – Это не я!

– Я знаю, – усмехнулся я. – Это сделали дети Ширушу. Никогда не думал, что после такого когда-нибудь заговорю с ним.

– Мирх… – молодой дух замялся.

– Что? – я обернулся посмотреть, чего он замолчал. Капля ходила ходуном. То закручивалась спиралью, то вытягивалась в тонкую струну, то опадала лужицей, то, распадаясь на мелкие капельки, вновь собиралась, чтобы опять сменить форму. – Ты чего Ир?

– Я… так и не извинился за моих собирателей…

Капля неожиданно собралась вместе и замерла ровным шаром.

– Я много путешествовал, искал магию, что поможет мне. Никто не говорил, что так нельзя, все только прогоняли. Иногда даже колотили и чуть не развеивали меня полностью. Я думал, это от жадности... Когда нашел твой мир, понял, что у меня уже нет времени, и решил действовать хитростью… Я не думал, что собиратели, будут причинять тебе боль и вред…

– А почему сам не пришел?

– У тебя драконы, сильная магия… Я испугался. Решил, ты уж точно меня развеешь.

– Я принимаю твои извинения. Знаешь почему?

– Почему? – от волнения капля пошла волнами.

– Ты никогда не брал больше необходимого. Я понял это, когда Киани помогла с чистой энергией. Ты, получая определенное количество магии, всегда отступал. Но мои создания, им был причинен вред.

– Я понимаю. Можешь меня побить…

– Почему ты все время предлагаешь тебя побить?

– Все били, я решил так будет правильно...

– Побить? – Задумался я. – Разве это что-то изменит? Нет, ты просто будешь мне должен…

– Эй, я уже помогаю, разве это не возмещение?

– Нет, ты помогаешь потому, что хочешь поговорить со Звездочкой. И опять же, если она откажет тебе в помощи, ты обещал вновь посылать собирателей.

– А ты обещал, как и прежде, уничтожать их.

– Заметь, я не сказал, что буду их блокировать и вообще не пускать в свой мир.

– А… Ну, да… Не сказал… – понурился Ир. – А долги, это больно?

– Я не люблю боль. – заметил я. – Мучить тебя точно не буду.

Ир встрепенулся.

– Тогда я согласен. Буду должен. Так мы пойдем к Ширушу? Может, с собой Исоро сразу возьмём. А то мало ли…

– Пока не стоит. Я хочу просто поговорить. Если бы не видение Киани-Звездочки, я бы ни за что не заговорил бы с ним.

– И я, – согласился Ир. – Он темный, страшный.

– Я смотрю, у тебя все страшные.

– Ты не страшный. Ты хороший.

– Подлизываешься?

– Нет. Просто сказал, что чувствую. Ты мне помогаешь, учишь. Мне нравится.

– Кстати, как твои источники, пробиваешь для них пути?

– Да. Семена к ним тянутся и перестали гибнуть. Я хотел еще источники разбудить, но ты сказал, пока нельзя, иначе очень сильные катаклизмы пойдут. Я жду, но энергии мало…

– Тебе энергии подкинуть?

– Нет, пока еще есть запасы. А потом вернем Звездочку и пополню.

– Разрешения спросить не забудь!

– Обязательно.

Мы скользнули в меж-мировое пространство. Ир быстро рванул вперед, указывая дорогу.

Ширушу… В прошлом мы сильно повздорили. Его захватчики нанесли большой урон моему миру, но дух мира темных магов говорил, что слабые должны погибнуть. И если я не выживу, значит, я слаб…

Его мир погрузился во тьму. В прямом смысле. Темные маги перевернули законы природы, в небо поднялась странная темная пыльца, что отражала свет звезды, и на землях вымерло большинство обитателей. Остальные, чтобы выжить, изменились и потеряли разум. Теперь жители мира Шируша больше походили на магических животных, обладающих невероятной разрушающей магией. Но разумных среди них не было…

Я смотрел на темный мир и задавался вопросом: «А стоит ли связываться с Ширушем?»

– Зачем пришёл? – раздался со всех сторон голос духа темного мира. Ир рассыпавшись на мелкие капельки рванул мне за спину, доверчиво прильнув.

– Думал, позвать тебя помочь сладить кое с кем... Ты же вроде любил сражения...

– И с кем?

– С Григорием.

– Дух Земли силен и свой мир в обиду не дает. Зачем вы туда лезете?

– Тебя не касается! – Ир выкрикнул и спрятался.

– Мне нужна помощь, и все. Поможешь?

– Нет. Слишком скучно. У Григория нет больше магии в его землях, а сам он слишком силен, чтобы лезть к нему.

– Ну и не надо, – выкрикнул Ир, и уже тише добавил. – Он страшный, пошли отсюда… Мы заберем Звездочку и без него…

– Звездочку? – Ширушу собрался в свою форму за одно мгновенье.

И как только он произнес имя Киани, я понял, что не хочу, чтобы он шел с нами.

– Мирх, Ир! Вот вы где! Лаваэль зовет, говорит пора! – Перед нами проявился Исоро.

– Отлично! Помчались! – обрадовался Ир.

– Мне надо на Миолу, предупредить Аргайла, – встрепенулся я, и мы повернули домой. Мой разум вдруг наполнило радостью. «Киани, я сдержу обещание и заберу тебя»!

– Мирх, – Ир оставался рядом с моим плечом. – Он летит за нами.

– Кто?

– Ширушу.

– Что ж, это его выбор…

Киани

Я совсем перестала разбираться в календаре, мои дни, недели и месяца перемешались. Мой малыш рос, и я уже ловила себя на мысли, что мне хочется увидеть его поскорей. Я обожала чувствовать, как он толкается у меня в животе, и любовалась тем светом, что исходил от его ауры.

Я посмотрела на корзинку полную грибов. Осень вступала в свои права и щедро снабжала грибников своими дарами. Несмотря на большой срок я по-прежнему любила уходить в горы. Тут было спокойно и необычайно красиво.

Больше я ничего не искала. Лаваэль заверил, что выход, который я ищу, совсем рядом, и в нужное время мне укажут к нему дорогу. Я не стала сомневаться в словах старого духа. Тем более, после ссоры с Зоей, за мной было пристальное внимание всех жителей поселка. Кто-то жалел девочку, кто-то поддерживал меня, но в любом случае избегать внимания не получалось.

Я нахмурилась. Зоя кричала и плакала тогда весь день. Семен рассказал мне, что про моё желание покинуть Землю Зоя узнала от Григория, именно он попросил девочку уговорить меня остаться. Но Зоя отреагировала на это совершенно неожиданно – бурной истерикой, проклятьями и обидой.

Видя ее слезы, я чувствовала себя отвратительно. Мне не хотелось привязываться к ней или давать ей надежду на то, что мы будем вместе… Но и проигнорировать ее не могла.

Стараясь подавить угрызения совести у себя в душе, все больше злилась на Григория, который давил на меня таким образом. Семен, выполняя поручение духа Земли, тоже внес свою лепту. На меня обрушился просто поток уговоров: Земля твой дом, твоя магия нужна здесь, у тебя будет прекрасное будущее, у твоего малыша будет дом…

А потом его Маша разродилась. Семен сам принимал роды, я была рядом, помочь в случае чего. Наконец-то я увидела, как рождается ребенок на земле, как его дар словно сияние светлячка наполняет его тело. Но первый вздох и…

Магия дара, казалось, просто растворилась в окружающем мире. Семен окружил дочку своей энергией, пустив ее по коже малютки, но дар все равно разрывался с душой, и только тончайшие нити, что успел сохранить ее отец, говорили о том, что дар полностью не утерян, и у девочки будут способности.

Семен был так счастлив и горд, а я не могла его поздравить. То, что видела я, потрясло и напугало меня. В отличие от целителя я видела, не только, как гас свет, я видела, как тончайшие нити просто отрывались от души девочки. Они так сильно тянулись прочь, что отрывали кусочки души.

При моем появлении на Миоле, Мирх говорил, что моя душа рваная, иссохшая, теперь я видела почему. Раз за разом, перерождение за перерождением я теряла саму себя, и если я не смогу вернуться, то же самое ожидает и моего сына.

А Семен не понимал этого, радостно улыбаясь, он говорил о том, что скоро я сама стану мамой и пойму, какое это великое счастье. Впервые я вспылила. Страх за моего малыша затмил мой контроль. Я кричала Семену, что он ничего не понимает. Мой ребенок не человек, мой ребенок дракон! Ему будет мало тех нитей, что можно будет ему сохранить. Что боль, которую он испытает, будет в тысячу раз сильнее, что испытала его дочка, ведь он магическое существо.

Я разревелась тогда и убежала в горы. Мне не хотелось возвращаться в поселок. Меня нашел Федор Ильич, сел рядом, сначала протянул платок, потом пирожок и фляжку с квасом. Он ничего не говорил, но его присутствие помогло пережить тот момент. Говорят, молчание лечит лучше, чем слова. В тот раз я поняла, что это значит.

Когда я вернулась, Семен извинился передо мной. Он не знал, что мой ребенок не человек. Я же извинилась за крик. После этого мы больше не говорили о том, чтобы я осталась. С удовольствием я стала помогать Маше ухаживать за дочкой, и постигала правила обращения с младенцами, убаюкивала девочку вечерами, давая Маше время передохнуть и побыть с мужем. В тот момент я поняла что безумно хочу ощутить вес своего мальчика у себя на руках, петь именно ему колыбельные.

Но дни сменялись днями, я стала более подробно учить Семена основам целителей, проверяя эти знания на практике. Мы полностью вылечили Олега, и его мама была нам искренне благодарна.

Время от времени я ловила на себе взгляды Зои и Илиаса. Девочка всегда убегала, стоило мне только позвать ее, а вот Илиас словно ждал чего-то, и от этого мурашки вновь бегали по телу.

Федор Ильич после встречи в лесу, частенько провожал меня в горы, показывал, какие растения здесь растут, рассказывал, как их правильно собирать, и ни разу не упрекнул в моем желании вернуться на Миолу…

Я глубоко вздохнула и с наслаждением вытянула ноги. Федор Ильич сделал на смотровой площадке скамеечку, и я частенько тут отдыхала прежде, чем спуститься вниз. Сейчас же я просто любовалась открывающимся видом и ждала, когда он выйдет из леса. Он, как истинный лесовик, находил грибы и травы, только мельком взглянув вокруг.

Он возродил во мне ту любовь к лесу, что заложила в детстве бабушка. Несмотря на крутой нрав Григория, я искренне любила Землю. Любовалась ее природой и животными и до своего перехода на Миолу понимала, что нет лучше места во Вселенной.

Я всегда поражалась той гармонии, что дарила природа, и горько переживала, когда видела, как некоторые люди потребительски относятся к ее дарам.  Великие горы, безбрежные океаны, прекрасные луга, полные трав, невероятный животный мир – они навсегда вошли в моё сердце и душу, но…

Моя магия не принадлежала этому миру. Один раз поняв, что значит быть единой со своим даром, я осознала, что не смогу, вернее не должна, отказываться от него и тем более лишать его своего сына. Я в полной мере почувствовала страдания Истинной матери, которая видела моё рождение и мою боль…

– Прямо светишься вся, – Федор Ильич уселся рядом. – Что-то мало набрала, – покосился он на мою корзинку.

– Зато все подберезовики, один к одному, – похвасталась я.

– В кастрюле все едино, – хмыкнул старец. Я засмеялась. – Я тебе сказать хотел, – Федор Ильич нахмурился. – Гостья тебя сегодня ждать будет, когда спустимся.

– Гостья? Кто?

– Тебе лучше знать. Ее в деревню Григорий привез.

– А как она выглядит?

– Как женщина.

– Очень подробно, – хмыкнула я, не обижаясь на старца. Хорошо, что вообще предупредил, что меня ждут.

– Ты это… Не сердись на Григория, – неожиданно заявил Федор Ильич. – Он суровый, требовательный, сильный. Но Земля жива только благодаря ему.

– Земля? – я с удивлением посмотрела на старца. – Вы знаете, кто он?

– Знаю… Знаю, кто он, какой выбор сделал… Сначала ненавидел его за это… А теперь…

– А теперь?

– Можешь думать, что смирился. Но я просто осознал его выбор и что он дал.

– Федор Ильич, меня вернули на Землю против моего желания. Я люблю этот мир, но там… Там мой муж, семья… Мир может быть величайшей драгоценностью, но, если рядом нет любимых, избранных твоим сердцем, даже рай покажется тюрьмой.

– Тоже верно, но что делать, если твой мир хочет покинуть твоя любовь?

– Думаете, если она взаимная, это возможно? – старец покосился на мой живот. Заметив это, я отвернулась от старца и прошептала. – Мой муж там, я здесь, но я верю, что вернусь к нему, обязательно.

– Прости, не хотел тебя расстраивать. Вернёшься ты к своему мужу, вернёшься! Если не передумаешь…

– Никогда!

– Посмотрим, – Федор Ильич кивнул на девичью фигурку, что взбиралась по склону и махала нам рукой. – Иди, корзинку твою сам отнесу. Если после встречи с гостьей не передумаешь возвращаться к мужу, приходи вечером ко мне, чайку попьем.

– Хорошо, – кивнула я и, осторожно ступая по тропинке, направилась к Рите, что торопилась мне на встречу.

– Киани, Киани, скорей! – девушка вся раскраснелась от быстрого подъема. – Там твоя мама приехала! Меня за тобой отправили.

Кеердо

– Искра! Искра формируется! – крик Олева нарушил тишину замка и усиленный магией пронесся по всем коридорам и комнатам. На секунду все замерло, а потом обитатели замка вновь задвигались и побежали в родовой зал. Я не удержался, махнул порталом.

Золотая искорка, ровно горящая столько времени, сейчас искрилась и росла. Золотой круг Аргайла расширялся и освобождал место новому наследнику.

– Но Киани еще не вернулась? – растерялся Олев, с ужасом смотря на меня.

– Время еще есть, – спокойный голос Асты успокоил всех. Мать Ара прибыла в замок вчера вечером, и твердо заявила что будет ждать возвращения невестки. – Формирование кольца наследника начинается больше, чем за сутки до родов. Киани знает, что лучше явиться в момент сильных схваток. Когда вся энергия малыша собирается внутрь для первого вздоха. Аргайла предупредили?

– Да.

Внук просто влетел в зал и, подбежав, уставился на формирующееся кольцо:

– Мирх отправился за ней, надо ждать.

– Она справилась, – Аста с улыбкой смотрела на Ара, и тот обернувшись к ней кивнул.

– Портал откроют рядом с родовой плитой, связь малыша с кругом сделают ориентиром на место, где Киани будут ждать, – предупредил он всех.

– Отлично, значит, есть время все здесь намыть и приготовиться.

Домочадцы засуетились, Аста, как заправский командир, отдавала приказания, что можно оставить, а что вынести непременно. Где поставить ширмы, а где расположить кресло. Через пол часа появился целитель Май. Сотни писем понеслись в разные точки с сообщением о том, что искра наследника формируется. Я тихо отошел к дальнему окну и замер, если честно, просто боялся, что Аста выгонит.

Сердце колотилось в груди и было страшно дышать, вот уж не думал, что на старости лет от волнения контроль потеряю. Ко мне подошли Ар и Олев.

– Аста разрешила остаться в зале, но к ширмам не подходить, –  печально улыбнулся мой сын. – Мастер Май заявил, что они будут первыми встречать Киани.

– Они целители и больше понимают во всем этом, в конце концов Киани человечек, и такая ноша для нее опасна. – согласился я. – Рад тебя видеть, мальчик мой, ворвался в зал, даже деда не обнял.

 – Прости, дед, – Аргайл крепко обнял меня. Несмотря на его спокойствие, сердце внука колотилось в груди, как и у меня.

– Киани сильная девочка. Она справится.  – решил я подбодрить его. – Тем более Май и твоя мама рядом, Они не дадут плохому случится.

– Я знаю, – улыбнулся он.

Мы замерли втроем в ожидании новостей. Впервые в этом зале три поколения рода Неугасимого пламени были соединены одной надеждой встретить и принять в семью новую кровь.

– Пресветлые небеса, защитите, направьте, поддержите молодые крылья, что стремятся домой… – зашептал Олев молитву отцов нашего рода, и впервые я почувствовал, как его слова наполнились искренним чувством переживания, невероятной любовью, осветившей наше ожидание.

Глава 12

Киани

Я вошла в комнату и сразу ее узнала. Столько времени прошло, а она не изменилась, та же осанка королевы, одета с иголочки, вот только в руках появилась трость и морщин на лице прибавилось. На глазах  матери я увидела золотистое сияние магии иллюзии, явно Григорий наложил, чтобы она воспринимала меня прежней.

– Здравствуй, мама, – прошептала я.

Меня мучил вопрос, узнает ли? Я ведь так изменилась, даже голос, но лицо женщины дрогнуло, и она протянула ко мне руки:

– Доченька, ты жива, какое счастье!

Её голос дрожал от волнения, и от этого у меня внутри все скрутило. Как же долго я ждала этих слов… Доченька… Но почему-то сейчас они впились в сердце острей ножа.

– Ну, вы поговорите тут, не буду вам мешать, – Григорий спокойно вышел, а мне захотелось выхватить у моей биологической матери палку и наброситься на духа Земли.

Дверь закрылась за ним, словно запирая меня в ловушку.

– Смотрю, скоро мамой станешь, – неожиданно в комнате прозвучал прежний голос моей матери. Никакой мягкости, нежности. Спокойствие и безразличие. Это помогло встряхнуться и осознать, что я не одна. – Знаешь, кто будет?

– Да, мальчик.

– А отец где?

– Далеко.

– Бросил?

– Нет! – я заявила это с таким возмущением, что мать усмехнулась. Тяжело опираясь на палку, она прошла и села за стол.

– Куда ты хочешь уехать?

– К мужу.

– Он любит тебя?

– Да.

– А ты его?

– Очень.

– Если уедешь, ты уже не вернешься?

– Не вернусь… – в комнате повисло молчание.

– Знаешь, я скоро умру, – неожиданно заявила мама. – Григорий сказал, что ты будешь за мной ухаживать и даже поможешь поправиться, только надо тебя уговорить остаться. И у меня будет внук, здоровье, семья…

Я почувствовала, как задрожали ноги, и, подойдя к столу, села рядом. Я видела болезнь матери, она поднималась по бедру, обхватывала правую сторону ее тела. Ей действительно нужна была помощь, я не смогу вылечить ее быстро… Но смогу…

– Ты останешься? – голос был тих и печален.

В моем сердце что-то оборвалось, и стало очень больно, уйти, оставив здесь больную мать… Я не могла.

– Ты останешься? – вновь спросила она.

– Да, – прохрипела я.

– Почему, – также тихо спросила она.

– Ты моя мама, ты родила меня. Я не могу иначе…

Неожиданно мама протянула руки и коснулась моего лица, повернула его к себе. Она несколько минут вглядывалась в мои глаза, и я не выдержала, слеза скатилась по щеке. Мама убрала руки тут же, словно обожглась.

– Когда мне сказали, что ты умерла, я очень расстроилась, – неожиданно голос вновь стал спокойным и безразличным. – Я вдруг поняла, что между нами так и не состоялся довольно важный разговор. И поэтому, когда мне сказали, что ты здесь, я приехала, несмотря на боль.

– Я могу облегчить ее, – я потянулась к ноге матери.

– Нет! Это моя боль, она останется со мной! А ты будешь сейчас просто слушать. Поняла?

– Да, – я растерянно посмотрела на нее.

– Знаешь, в своем детстве я купалась в любви и счастье. Твоя бабушка, моя мама, умела любить и в то же время быть строгой. Умела радовать, но никогда не баловала чрезмерно. Её любовь многое мне дала…

Мне было четырнадцать лет, когда в нашу деревню приехала старуха и заявила, что я приемная дочь. Что моего отца сгубила моя приемная мать, а родная живет в городе и мечтает вернуть свою доченьку.

Я была так шокирована, что потребовала правды от матери. Ты ведь знаешь, она никогда не могла врать…

Она подтвердила слова старухи, рассказав свою версию. Моя биологическая мать вела довольно разгульный образ жизни, мой отец напился и утонул в реке. Мать от горя запила еще сильнее, и, чтобы я не погибла, она взяла меня к себе, а вскоре и удочерила, так как родную лишили родительских прав.

Я не знаю, что тогда произошло…  Может, это был пресловутый переходный возраст, или я была не готова принять открывшуюся мне реальность. Но я сорвалась, стала бунтовать, прогуливать школу. Через пару лет я украла деньги из дома и уехала в город на поиски моей  родной матери…

Я нашла ее, – мать горько усмехнулась. – Добрые люди помогли… Она вела все тот же «веселый» образ жизни. В ее доме обнаружилось еще трое детей, которые звали ее мамой. Она упала мне в ноги, благодарила бога, что вернул ей дочь…

Мне тогда казалось, что я приняла правильное решение, найти свою мать. Но… В тот день я осталась у родной матери. Вечером явились гости, отпраздновать… Сначала было весело, мне казалось, я становлюсь взрослой, меня усадили за стол, налили спиртного…

Я не буду тебе рассказывать подробностей. Просто пьяная шестнадцатилетняя девчонка оказалась куклой в руках четырех мужиков.

Моя родная мать вытащила меня на улицу и бросила, её соседи вызвали скорую. А та, кого я предала, примчалась сразу, как только ей сообщили, что нашли меня. Она выхаживала меня, убаюкивала в своих объятьях. Если бы не она…

Через три месяца я узнала, что беременна. Я заявила, что сделаю аборт, и она в первый и единственный раз ударила меня. Больше всего на свете она ценила жизнь… Она спасла меня, благодаря ей родилась ты…

После родов я поступила в училище и уехала из дома. Каждый раз, видя тебя, я вспоминала свою боль. Видя, как она воркует над тобой, считала, что ты украла ее у меня. Прости, но материнских чувств во мне так и не проснулось.

Я помню, как была убита горем от известия о ее смерти. Но все на перебой говорили, как страдаешь ты. Как тебе трудно пришлось, как ты держала ее руку до последнего. Я злилась, потому что это была ты, а не я. Ты была с ней рядом, а я не успела даже попрощаться…

Мать поднялась и отошла к окну. Я думала, она закончила рассказ и сидела полу оглушённая такой исповедью.

– Я помню ту ночь так ярко, – неожиданно вновь заговорила она. – Ты приготовила мне ужин. А я не хотела идти домой, зная, что ты ждёшь меня. Надеялась, ты ляжешь спать. А ты дождалась. Хотела сделать мне приятное… Я отчетливо помню, как кричала на тебя, как в твоих глазах застыл ужас и страх, а потом ты убежала на крышу. Я хотела тебя тогда догнать, желание ударить было таким сильным, что даже не почувствовала боли, когда мои ногти впились в ладони.

Я тогда задержалась, из-за зеркала… Увидела в нем свое отражение… Я стала той матерью, которая растоптала мою жизнь… Нет я не была пьяницей или распутницей, но ничего человеческого в моем взгляде не осталось…

Поднимаясь за тобой на крышу, я опять же злилась на тебя. Вновь и вновь повторяя, что это ты будишь во мне эту злость. Но, увидев тебя на краю, я замерла. Я вдруг поняла, что если ты прыгнешь, то у меня все снова будет хорошо: не будет воспоминаний, не будет боли, не будет прошлого…

Но ты отступила, отползла от края и стала просить у Неё прощения…

Обещала не сдаваться. Просила присмотреть за мной…

Мать застыла. А меня душили слезы. Я так хотела, чтобы она любила меня, чтобы считала меня хорошей. Но в прошлом было столько боли от наших отношений, что я не могла с ней справиться.

–  Я тогда поняла, что она видит не только тебя, но и меня. С тех пор, я старалась принять тебя. Но я точно знаю, что никогда не была тебе матерью, кроме того дня, что родила тебя... Больше всего на свете, – неожиданно с чувством заговорила мать. – Она мечтала, чтобы мы были счастливы. Радовались каждому дню. Находили в нем что-то хорошее. Поэтому… Пожалуйста… Уезжай! – Мать резко обернулась от окна.

– Что? Но…

– Никаких «но»! Ты сказала, что нашла свое счастье. У твоего сына есть отец. Он ведь любит его?

– Да.

– Ждет вас?

– Да.

– Тогда иди к нему, слышишь! Поезжай к нему, я дам денег, у меня есть. Билет, машину – я куплю тебе все, что тебе понадобится, только, пожалуйста, … Будь счастливой. Позволь этим счастьем мне искупить все, что было между нами…

– Но как же ты? Одна…

– О-о. Не беспокойся, когда у тебя есть деньги, у тебя много друзей и тех, кто будет готов носить тебя на руках. Но счастье единственной дочери на них не купишь. Слышишь?

Она, прихрамывая, подошла ко мне.

– Пообещай, что уедешь! Пообещай, что не сдашься!

– Обещаю!

Я зарыдала, и впервые за столько лет моя мать обняла меня.

– Вот и умница, вот и молодец, – бормотала она, гладя меня по голове.  А я понимала, что больше нет тех сил, что смогут удержать меня здесь.

Немного успокоившись, мы еще долго говорили. Мама рассказывала, что живет на берегу моря, у нее есть компаньонка, и та ухаживает за ней. Она сильно переживала, что не смогла проститься со мной, и по-своему была рада, что сделала это сейчас.

Когда наступил вечер, к нам постучал Семен и предложил поужинать. Целитель внимательно расспрашивал маму о болезни и обещал помочь.

Вспомнив просьбу Федора Ильича, я предупредила, что забегу к нему за корзиной и выскочила во двор. Дом старца находился недалеко от нас, и я дошла довольно быстро, но открывая калитку, почувствовала резкую ноющую боль внизу живота.

– Вот и время пришло, девочка, – вышел мне навстречу Федор Ильич.

– Какое время? – растерялась я.

– Идти домой…

Рита

Зоя крутилась на месте, время от времени подбегала к окну и вновь возвращалась.

– Думаешь, она уйдет? – наконец, не выдержала она.

– Думаю – да.

– И ты так спокойно об этом говоришь!

– Зоя. Она уже взрослая. У нее своя жизнь и желания. В конце концов, своя семья.

– Но если она уйдет, дядя Гриша расстроится…

– Ты уж определись, что тебя больше волнует. Киани или дядя Гриша.

– Все!

– Так не бывает.

– Но я хочу!

– Зой, скажи, тебе здесь нравится?

– Да, – настороженно покосилась на меня девчушка.

– А представь, что твоя бабушка сказала, что она будет скучать по тебе, и никуда бы не отпустила.

– Но она отпустила.

– А ты представь.

– Не хочу!

– Ты эгоистка. Своим упрямством ты в этой истории выступаешь в роли бабушки, которая не хочет отпускать дорогого ей человека в хорошее место.

– Я хорошая!

– Нет. Ты слушаешь дядю Гришу и расстраиваешь Киани. Я видела, как она переживала из-за тебя и плакала.

– Плакала? – Зоя растерялась.

– Да, плакала. Киани всегда к нам относилась хорошо, а ты ее расстроила, а она ребеночка ждет. Ей нельзя расстраиваться.