Текст книги "Муза"

Автор книги: Юлия Флёри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Ты какого хрена оказалась без жилета? – рыкнул он, а я мученически поморщилась.

Лёшку я всё же нашла. Он стоял бледный и посматривал на меня с долей опасения. Получилось облегчённо выдохнуть и слабо улыбнуться. Егор зло отшвырнул от себя клинок и тот метнулся по дну катера, потерявшись где-то под сидением водителя. Вот тогда-то я и поняла, что попросту боюсь взглянуть на него. Хотя бы оттого, что он, в отличие от меня, точно знал, чем могла закончиться подобная выходка. Я ждала от него гневной тирады, я старательно сдерживала дыхание, зная, что сейчас он сосредоточенно рассматривает моё измученное лицо. Ждала очередной отрезвляющей оплеухи, да и… чего угодно. Только не того, как он осторожно прихватил едва подрагивающими пальцами мой подбородок и судорожно выдохнул, отпуская затаившийся внутри страх.

– Скажи, что с тобой всё в порядке. – вдруг попросил он севшим голосом и завёл за шею ладонь, которой до этого удерживал лицо.

Напористые пальцы мяли и массировали, впуская в тело негу и покой, и я рассредоточено кивнула.

– Скажи, что всё хорошо. – проговорил он более внушительно и сжал мою шею сзади, заставляя запрокинуть голову и смотреть прямо в глаза. Требовательные, потемневшие от гнева глаза.

– Прости, что заставила волноваться. – глупо пробормотала я и Егор с силой вжал меня в свою грудь. И его сердце, стучавшее до этого чётко и размерено, вдруг сорвалось на галоп.

Будто нехотя он вернул меня на место и нерешительно встал. Слишком отчётлив стал лепет инструктора, который, вероятно, что-то бормотал и до этого, но вот я не готова была уловить его посыл. Сейчас же хорошо слышала нечто похожее на оправдание вкупе с недоумением и предположениями, как такое могло произойти. Егор слушать не хотел. Он знал, кто виноват. Потому замахнулся и ударил, заставляя меня вскрикнуть. Я попыталась встать и что-то возразить его порыву, но вместо этого поскользнулась и снова распласталась, больно ударившись плечом. Егор с лёгкостью дёрнул меня за ушибленную руку и поставил на четвереньки.

– Сиди спокойно! – посоветовал он зло и подтолкнул потирающего челюсть инструктора к штурвалу, отдал команду направляться к берегу.

– Ты не смеешь указывать мне. – сорвалось с моих губ слабое возмущение. – А ещё я должна убедиться, что с моим сыном всё в порядке.

– Ты сейчас даже за себя отвечать не в состоянии. – со злой насмешкой отчеканил Егор и всем своим видом дал понять, что лучше заткнуться. Именно заткнуться, а никак не замолчать.

Лёшку Егор усадил на место штурмана. Он что-то сказал ему. Коротко, отрывисто. Я видела движения губ, но из-за шума набегающей волны и рёва мотора, не могла разобрать слов. Сын отчаянно кивал и, чуть запрокинув голову, заискивающе смотрел ему в глаза. А, по мере приближения к берегу, принялся нервно кусать губы, внимая каким-то неведомым прежде секретам успеха. По крайней мере, выглядел именно так.

Лёшка ловко соскочил в воду и направился к навесу. Егор тоже спрыгнул, но не ушёл. Сделав непонятный для меня манёвр, обошёл лодку по кругу. Я не сразу сообразила, что он хотел привести мысли в порядок, расслабиться, успокоиться. Только бы не сорваться снова… ведь я наверняка заслуживала долгой и нудной лекции. Я! Вроде как взрослая и уж точно сознательная. Но какая-то истина всё же от меня ускользнула, а Егор, так уж вышло, тайными знаниями наверняка обладал.

Выверив эмоциональный баланс, он подошёл к корме и протянул руки, предлагая помощь. Вероятно, слов у него просто не нашлось. Странно, но до этого момента мне и в голову не пришло, что пора бы уже освободить место. Возможно, это был запоздалый шок. В любом случае я поторопилась выбраться, весьма смело проигнорировав предложенную помощь. Егор спорить не захотел, отступился на шаг. А вот я вместо того, чтобы твёрдо стать на ноги, в очередной раз нелепо соскользнула. Правда, сейчас успела хорошенько хлебнуть воды и закашляться. Егор подхватил меня на руки и крепко прижал к себе.

– Ну всё, хватит. – как-то устало прошептал он в мой висок. – Не надоело играть в самостоятельность?

– Не разговаривай так со мной. – всхлипнула я, неосознанно прижимаясь к нему теснее.

– Имею полное право. У меня чувство такое, что я на полжизни постарел, пока доплыл до тебя. – он невесело усмехнулся и неодобрительно покачал головой. – Ты, судя по всему, даже понять ничего не успела, а я чуть не умер от страха. Думал, всё… опоздал. Мне показалось, что ты даже не дышала. – он шумно вздохнул. – Показалось. – тут же выдохнул Егор с облегчением и склонил голову к моему лицу.

– Может, ты уже меня отпустишь?

– Не делай так больше. – проговорил он сквозь зубы, никак не отреагировав на мою просьбу.

– Пусти. – в отчаянии повторила я. Потому что совсем не мысли о спасении занимали мою голову. И эта опасная близость…

Моя ладонь скользнула по гладкой груди, в попытке отгородиться и отвоевать хотя бы немного пространства. Егор мягко усмехнулся.

– Только когда поверю, что всё прошло.

– Прошло. – проговорила я с надрывом в голосе и сама испугалась этого. Требовалось вернуть самообладание и я осторожно перевела дыхание. – Ты спас меня. Наверно, я должна сказать спасибо.

– Оставь это «спасибо» себе. – задумчиво пробормотал он и перехватил меня надёжнее. Чтобы не возникло даже мысли сопротивляться. Плечо обожгло огнём, и я зашипела. Егор встревоженно перевёл туда взгляд:

– Прости, наверно зацепил тебя, когда резал крепления. Нужно показаться врачу.

– Не нужно. Всё хорошо. Просто царапина.

– Не уверен, что ты сейчас трезво оцениваешь ситуацию.

– В любом случае… Твоя настойчивость переходит все границы. Пусти. Мне нужно идти.

Я снова толкнулась ладонями в его грудь. В ответ получила лишь пульсацию его сердца, которое билось словно внутри меня, настолько близким казалось.

– Егор? – позвала я, и он торопливо сглотнул, пошатнулся.

– Ещё немного подожди. – попросил он и сжал меня в своих руках предельно сильно.

Егор вдохнул, выдохнул, тряханул головой, будто приходя в себя. И только тогда ослабил хватку и осторожно поставил на ноги, по-прежнему придерживая под спину. Сильные пальцы прошлись по рёбрам, а потом он обнял меня. Просто вжал в своё тело и прошептал что-то. Так тихо, что и не разобрать. Прижался губами к макушке. Наверно, только тогда я и смогла реально оценить, насколько он сильнее, насколько мощнее меня, выше. А прежде казалось, что мы на равных. Как много нам иногда кажется… И пока он размеренно дышал, прижавшись лицом к моим волосам, я рассматривала жилистую шею, пульсацию на ней. Смуглую, гладкую кожа. Солёную, как и море. И горькую. Потому что под запретом.

Отстранился Егор тоже сам. Выглядел при этом так, будто разорвал контакт по живому.

– Спасибо. – произнесла я его пустому взгляду, а Егор неожиданно кивнул, вроде как отпуская меня.

Я ступила на берег и бодренько так улыбнулась сыну.

– Идём, друг.

Я потрепала Лёшку по шевелюре, а он склонил голову к моему плечу.

– Мам, прости, что всё так вышло.

– Ладно тебе! – я махнула рукой. – Давай только папе ничего не будем говорить. – я натужно вздохнула, представляя, каким было бы Витино лицо. – Не хватало ещё его выслушивать.

– Только хотел тебя об этом попросить.

Лёшка нерешительно хихикнул, а я с готовностью поддакнула.

– Ну, видишь, какая я молодец! Сама обо всём догадалась.

Я посмотрела на Лёшку, который как-то сиротливо жался ко мне, и улыбнулась: какой же он, по сути, ещё ребёнок. Хорохорится, важничает, а случись чего, вот как сейчас, и…

– Мам, а Егор… правда, он классный!

– Правда. – нехотя призналась я, расслышав в его голосе подобострастие, но тут же добавила: – Только много на себя берёт.

Почему-то мне отчаянно не хотелось, чтобы у Лёшки появился новый герой. Или это была ревность?..

– Он здорово справился. Такой весь уверенный и сильный. Ты, наверно, не видела, но когда мы плыли назад, у него руки дрожали и побледнело лицо.

Подобные откровения отчего-то хотелось оставить без комментариев. Наверно, я смалодушничала, принимая поступок Егора за помощь ближнему. Ту самую помощь, которую оказываешь любому, кто оказался в беде. Без особых эмоций и сомнений ты делаешь то, что умеешь. Так мне хотелось думать. А в реале было что-то ещё. То, что я бессовестно отрицала и замалчивала. То, что требовало осмысления, а, возможно, просто принятие как должного. И ещё такая важная деталь… ведь я хотела, чтобы он тоже чувствовал?.. Что-то большее, чем долг помочь ближнему. И как это называется, уважаемая Александра Юрьевна?..

Глава 8

После бессонной ночи всё ещё чувствовалось блуждающее по телу удовлетворение. На пляже Егор показался, только чтобы окунуться в освежающие морские воды, ну и, если получится, подразнить Сашку. Не успел подумать о ней, как улыбка тронула губы. Снова и снова хотелось перекатывать по языку её имя. Жёсткая и властная. Такой он её видел. А это обманчиво ванильное облако, которое она старательно распыляет вокруг себя, пусть оставит кому другому.

В нескромном желании видеть её немедленно, Егор окинул побережье придирчивым взглядом. Саша не пыталась привлечь к себе внимание, удивить, выделиться, а потому на пляже всегда появлялась в одном и том же наряде. Чаще это было глухое просторное платье в пол терракотового цвета. Что-то напоминающее арабское платье абайю. Ей очень шло. Летящая ткань открывала просто безграничное пространство для фантазии. Хотелось следить за каждым её жестом, за каждым движением, чтобы получать и малейшие подсказки, улавливать силуэт женского тела в безжалостной игре света, тени, ветра. Едва ли кто согласится, но Егор бы подобное зрелище отнёс к разряду восемнадцать плюс. Максимально эротично и завораживающе красиво. Но это платье она выбирала не всегда.

Вторым, более обыденным и совершенно не интригующим был костюм. Широкие пляжные шорты и футболка оверсайз. Какие-то блёклые, невыразительные оттенки. Егор даже примерно мог представить, с какими мыслями Саша выбирала подобное. Те, кто каждый день работает с людьми, часто прибегают к этому приёму. Желают максимально растворяться в пространстве, чтобы даже мысли не возникло, будто к ним можно обратиться по какому-либо вопросу.

Сегодня Саша была как раз в этом. Потому Егор даже успел растеряться: сразу её не нашёл. Разглядывая, он задумчиво потёр небритый подбородок. Радоваться можно было только тому, что его глаза оставались невидны за стёклами тёмных очков. Казалось, его наглость, жадность и вожделение улавливались на расстоянии. С каждым днём контролировать себя становилось всё сложнее. Хотелось острых ощущений, незабываемых впечатлений и мгновенного результата. Желание обжигало внутренности, а Саша своим поведением только подогревала интерес.

Задержав в груди воздух чуть дольше необходимого, он со стоном выдохнул. Держаться на расстоянии казалось невыносимой пыткой. И здесь крылось не только острое мужское желание, но и банальные мальчишеские закидоны: какого чёрта он дал ей такое право… командовать? Правда, не стоило скрывать, что этот вариант отношений заводил его хлеще любых провокационных поз. Выдержанная интрига была на порядок вкуснее того, что можно получить с наскока. Да и сама Саша… всё дело в ней. Пожалуй, он ждал её слишком долго, чтобы вот так взять и использовать. Хотелось какого-то удовлетворения, а не просто тупого насыщения инстинктов.

Мысль оборвалась, как только Егор разглядел, с кем она толкует. Экстремальные развлечения здесь были не в ходу. Туристы приезжали за роскошными видами и незабываемой красотой местных морских глубин. Но в новом сезоне предприимчивые товарищи решили разнообразить умиротворяющие зрелища нотками перца. Правда, Сашу, видимо, перец не втыкал. Ей хотелось чего-то погорячее. А иначе как объяснить странное желание прокатиться с ветерком в компании ребят, которые ещё вчера стояли в очереди за лицензией, а уже сегодня вовсю бомбят побережье? Егор напряжённо огладил грудь и сглотнул ставший поперёк горла ком. Происходящее ему отчаянно не нравилось. Решительно двинув вперёд, Егор забыл и про лениво толкающихся где-то за спиной друзей, и про желание освежиться. А потом едва не споткнулся о её взгляд. Непримиримый и решительный. Но вступать в полемику Саша не хотела и максимально ускорила отправление. Так, что Егору пришлось даже пробежаться. Он что-то крикнул ей вдогонку. Что-то обидное и злое. Разумеется, сделал это в призыве одуматься. Но когда достиг берега, катер стремительно удалялся, и все невысказанные претензии пришлось оставить при себе. Правда, кое-что достопочтенные европейцы всё же услышали. Самое громкое и нецензурное слишком легко сорвалось с языка.

Происходящее далее мало напоминало популярный аттракцион. «Она не надела жилет» – едва шевеля онемевшими от напряжения губами, произнёс Егор. Лицо исказила гримаса боли, а сердце в груди застучало мощными единичными рывками. Горло сдавило знакомым спазмом и, чтобы отвлечься, он с силой стянул волосы на макушке. Боль отрезвила, а вот желание выругаться, никуда не делось. Саша «ушла» на максимальную высоту. Егор будто физически ощутил звук развёрнутой до отказа лебёдки, и как беспомощная наседка метался на берегу, пытаясь хоть что-то разглядеть. Пульсация в висках сдавливала мозг как тиски. А дурацкая необходимость выругаться, выплеснуть свою злость, переросла в банальное, но такое естественное желание, чтобы всё закончилось благополучно.

Задыхаясь в необъяснимой истерике, Егор глухо зарычал. Казалось, что Саша зависла в небе и болталась там бесконечно долго. То удаляясь от берега, то приближаясь к нему, она беззаботно разглядывала природные пейзажи. А когда оказалась максимально близко, катер сбавил ход. Егор застонал, даже с такого расстояния замечая, как натянулся канат. Будто наяву слышал, как натужно заскрипел мотор лебёдки. А потом прокричал. Не скрываясь и не таясь.

– А чё эт там, улетела, что ли? – пробубнил стоящий позади Вадик.

Бухущий в хлам, он, казалось, не смог бы подняться с постели до позднего вечера, а сейчас каким-то чудом оказался на берегу. А у Вадика при себе всегда имелся перочинный нож. Он даже как-то по-пьяни клялся, что лезвие сделано из натуральной дамасской стали. Они с пацанами тогда только поржали. Сейчас же, особо не разбираясь, Егор вывернул Вадику карманы и, зажав в зубах рукоять, бросился в безжалостную стихию.

Саша парила в воздухе. Она пока не осознавала масштаба трагедии. А Егор пытался рассчитать траекторию полёта, а, может быть, обычного падения. Выходило так себе… Ветер сносил её в сторону. Чёртов катер стоял на месте.

Егор размашистыми гребками рассекал волну. Перед глазами как наяву стоял главный тренер их юношеской сборной. В голове так же натурально звучал его насмешливый голос. Егор всего дважды становился на пьедестал. И оба раза на высшую ступень. В самом начале. Когда казалось, что первое место – это цель. А потом как-то вдруг понял, что процесс доставляет куда большее удовольствие, нежели результат. И стало неинтересно. «Давай, Вудвилл, давай! Шевелись! Ну, что же ты, ну?! А-э-эй!» – грозный окрик закончился взмахом руки, подразумевающим что-то вроде «иди ты на х**».

Его выгнали из сборной только спустя три года. Тренер до последнего не верил, что Егор может вот так бездумно истратить свой талант. И боролся за него. Не хотел бороться сам Егор. А теперь вот не отступал. Даже когда дыхание спёрло и усилилось чувство, что к каждой руке привязано по пудовой гире, он продолжал толкать онемевшее тело вперёд. Дыхание больше напоминало хрип умирающего животного, язык будто распух, а мышцы спины сокращались, отзываясь острой болью.

Саша вошла в воду с умиротворённым лицом и мелькнувшим всего на мгновение удивлением в глазах. Так ему показалось. Наивная, она даже не вспомнила испугаться. За неё боялся Егор. И этот страх был куда сильнее страха за собственную жизнь. Странное, так и не принятое им до конца чувство, сейчас вышло на передний план и стремительно жалило, призывая к действию. Кстати оказался зажатый в зубах нож. Он с наигранной лёгкостью рассекал системы крепления, страховку и бесконечную ткань, которая надёжно кутала в кокон слабо барахтающуюся добычу. Но Саша по-прежнему оставалась вне зоны досягаемости. Приходилось подныривать, маневрируя между болтающимися в водном пространстве обрывками ткани, плетениями и верёвками. Приходилось чувствовать её. Приходилось предугадывать ненужные движения. Чтобы спасти.

Вырваться из плена удалось не сразу. Саша успела испугаться, нахлебаться воды, умудрилась несколько раз запутаться наново и лягнуть Егора в ноющий после заплыва бок. Это раздражало. Терпением он никогда не отличался. Потому, окончательно оставив позади спутанный парашют, он без лишних сомнений внушительно подтолкнул Сашу к приближающемуся катеру. Забросил на борт её и только тогда забрался сам. Лёгкие всё ещё горели, принося ощутимый дискомфорт, и от него хотелось избавиться. Немедленно. Но только убедившись, что Саша в порядке, Егор решился выдавить из себя всё это горючее месиво. На роль виноватого отлично подошёл инструктор, который торопливо, невнятно и сбивчиво оправдывался. То ли узнал Егора, то ли реально был готов признать вину – неясно. Он получил в зубы и заткнулся. Вот только этого оказалось несказанно мало. Тело требовало разрядки, жаждало удовлетворения. А в реале вышел только укор в серых глазах. Награда нашла достойного, ничего не скажешь! Сашину претензию пришлось проглотить молча. Она оказалась недовольна. Даже интересно стало: а как-то по-другому с ней бывает?

Егор был не из тех, кто отличается покладистостью, и потому, только бы не ввязаться в доказывание собственной правоты, отвернулся к её мальцу. Пацан, в отличие от Саши, происходящее ощутил и осознал сполна. Его трусило. Егор помнил себя в таком же вынужденном положении и уверенно сжал его плечи.

– С ней всё в порядке. – проговорил он, добившись внимания.

Пацан хотел что-то возразить… Обнять мать, наверно, может быть, убедиться в сказанных словах самостоятельно, но сразу замялся, а потом верно рассудил, что момент упущен. Он бросил на Сашу ещё один взгляд, последний, а после неопределённо кивнул. Егор расценил это как согласие и устроил его на сидении рядом с водителем. Самому на Сашу смотреть не хотелось. Уверен был: в отличие от мальца, сдержаться не сможет и снова бросится к ней. И на этот раз так просто вырваться не получится. Прибьётся к её дыханию, увязнет в серых омутах. Да ещё эта изнуряющая жажда прикосновений… Сашу хотелось трогать. Постоянно. Чтобы ощущать её тепло, пульс, вдохновляющее спокойствие. Словно инопланетянка, она смотрела на окружающий мир будто свысока. Будто всё это уже видела или знала наверняка, в какой момент наступит развязка. Это, кстати, тоже притягивало. В её голосе сквозила манерность, в жестах демонстративная леность. Обычно такие женщины не обременены работой, семейными обязанностями, ежедневной суетой. Они рождены, чтобы вдохновлять. А вот в её программе где-то произошёл сбой, и вышло так, как вышло. Она чужая жена, заботливая мать и ответственный сотрудник. А ещё любимая женщина. Егор стиснул зубы, боясь даже по касательной задеть эту мысль вновь: он увлёкся, не более.

По мере приближения к берегу напряжение необратимо возрастало. Нужно будет что-то сказать… А что? Что он может позволить, чтобы при этом не выдать себя с головой? Вероятно, таких слов в багаже приобретённых знаний не нашлось, потому Егор предпочёл отмолчаться. Он даже дал ей шанс уйти. Это нормально, что Саша им не воспользовалась? В любом случае следующим осознанным моментом стал тот, когда он уже прижимал Сашу к груди и ошалело глазел на неё. Тонкие губы, светлая воспалённая кожа. Загар для такой противопоказан. Нос снова сгорел. Последняя мысль, кстати, принесла облегчение, но расслабиться так и не вышло. Саша что-то пыталась возразить, но делала это невыразительно и вяло. Так, что даже внимания на это не обращалось. Единственное, что понимал, что осознавал предельно чётко, так это то, что хочет быть рядом. Странное, непривычное чувство, которое сейчас даже сам себе объяснять он не станет. Оно требует осознания, осмысления. Оно требует времени, чтобы расправить корни. Те, что уже глубоко проросли внутрь, но пока не имеют полной власти. А ещё удивляет абсолютное отсутствие внутреннего сопротивления. Обычно от подобного он успешно сбегал, а теперь искрит на поворотах, а оторваться не выходит.

А потом Саша ушла. И весь день впустую! Егор так и шатался из стороны в сторону без определённой цели. Видеть никого не хотелось, и он закрылся в номере. Такой же бессмысленной показалась ночь. Под утро пол был устлан эскизами. Какая-то бессмыслица, абстракция. А его просто распирало желание выплеснуть «это» на бумагу. А самое отвратное заключалось в том, что мозг высверливала уверенность: совсем скоро эскизы превратятся в картины. А, может, даже в произведения искусства.

Отпустило только под утро, но сон по-прежнему не шёл. Тело требовало действий. Резких, твёрдых, решительных. Но сил на них не осталось. Изначально вся эта история вообще виделась в ином свете. И совместное путешествие… Сейчас происходящее выглядит глупо, но Егор не планировал этих ритуальных танцев. А самое нелепое, что Саша вроде как и против не была! Стоило только создать атмосферу. Она бы загорелась как спичка! Она тоже этого хотела! А что происходит сейчас… этому нет и не будет вразумительных объяснений. Это и есть то самое вдохновение, когда ведёшь не ты… ведёт ситуация, обстоятельства, чувства! Что угодно, только не ты. Непривычно, но слишком увлекательно, чтобы разорвать порочный круг. Слишком заманчива перспектива. И, кстати, пора бы её освежить, ведь перспектива не должна простаивать.

Завтрак в семь утра оказался испытанием. Не пойми откуда притоптавшая очередь, гул людских голосов. К десяти, когда обычно появлялся Егор, оставался только минимальный набор персонала и гуляющая по обеденному залу пустота. А сейчас… даже свободных столиков нет. Есть свободное место. У окна. И возможность нарушить границу личного пространства. Ведь семейный завтрак – это уже оно? Нарушать Егор любил в принципе, а сейчас даже от одного лишь предвкушения чувствовал разливающийся на губах нектар удовольствия. Потому он решительно двинулся к столику, из-за которого на него упорно стрелял глазами Сашкин сын. А по мере приближения, тот даже махнул рукой, вроде как делая неуверенный пригласительный жест.

– Вы не против? – уточнил Егор исключительно для проформы. Не было в его словах ни вежливости, ни, собственно, вопроса. Это был условный сигнал о его неминуемом приближении.

Пацан довольно заёрзал, Саша плавно подняла взгляд, как всегда оказавшись слишком высоко над подобными подлостями, а её муж вообще никакого удивления не выразил. Крякнул что-то невразумительное и тут же потух. Вероятно, его завтрак был давно заброшен, а чашечку кофе можно погасить и в баре.

– Привет. – бодро подскочил пацан. Егор ухмыльнулся и кивнул. – Куда ты вчера пропал?

– Лёша, так со взрослыми людьми не разговаривают. – попрекнул сына отец. Егор поторопился это отбить:

– Никаких проблем. Мы почти друзья.

Только на этих словах Саша вспомнила напрячься, но до паники было ещё далеко. Ну, конечно, ведь особы царских кровей не паникуют! Егора это завело в один момент, и он окинул Сашу таким взглядом, что даже румянцу на её щеках стало стыдно. Но вмешался муж и… в общем, не срослось.

– Что значит друзья? Когда успели? Почему я не в курсе?

Егор заметил, как Лёха горестно вздохнул. Видимо, сейчас начнётся лекция об опасности случайных знакомств. Слушать её не хотелось, и он расправил плечи.

– Ничего удивительного. Дети всегда ищут пример для подражания. И если этот пример не подаёшь ты, его подаст кто-нибудь другой.

Сашин муж глянул на Егора неприязненно и остро. Снисходительности на интеллигентном лице не осталось.

– И в чём, позвольте узнать, заключался этот пример?

Вместо того, чтобы додумывать ответ на вопрос, Егор отчего-то попытался представить, что бы он сделал в подобной ситуации. Как ни крути, а светских бесед в его сценарии не находилось. Он пакостно ухмыльнулся и повёл плечами, давая понять, что не заинтересован. Ну да: он просто хотел употребить свой завтрак. Этим, собственно, и занялся. Напряжение за столиком возросло в разы. Интересно, случись драка… к кому Саша кинется к первому? Егор ставил на мужа. Ведь она была вся такая правильная… Лёха смазал картину, вставив неуместную реплику:

– Егор вчера маму спас. – выпалил он защищая. И вдобавок ойкнул.

По тому, как напряглась рука Саши, удерживающая вилку, стало понятно, что произошедшее они замяли. Егор неспешно дожевал лепёшку и тоже посмотрел на пацана, не зная, спасибо ему сейчас сказать или выписать подзатыльник, чтобы всё же не вовремя не выступал. Тяготимый тремя взглядами, особенно взглядом отца, Лёха понуро кивнул.

– Канат, за который крепился мамин парашют, оторвался от катера. – осторожно пояснил он. – Инструкторы отчего-то медлили, а Егор сразу бросился на помощь. С берега. Ты бы видел, как он держался! – вспыхнули восхищением детские глаза. – Плыл как дельфин. Хотя было довольно далеко и… вообще… Это был настоящий подвиг по спасению человека!

Сашин муж застыл с недоумением на лице, она сама с улыбкой Моны Лизы на губах, Егор же смотрел на парня совершенно серьёзно.

– Ты для себя кое-что уясни: вода – это стихия. А стихия всегда сильнее человека. Но ты должен помнить, что тоже чего-то стоишь. И просто обязан ей это доказать. Тогда всё получится. А насчёт вчерашнего… Никакой это был не подвиг. Нормальный человеческий поступок. Просто люди отчего-то забыли, что значит быть «нормальным» и удивляются каждой мелочи.

Сашина улыбка стала совсем грустной. Она вскинула на Егора взгляд.

– Ну, почему же? Герой. И подвиг самый что ни на есть настоящий. А я твоя должница. Впрочем, скромность действительно украшает. Моя благодарность не знает границ.

– Перегибаешь. – предупредительно рыкнул Егор и Саша натужно вдохнула.

– О чём вы все говорите?

Голос мужа будто вернул Сашу в реальность и она вздрогнула, глянула на него чуть испуганно.

– Я не стала тебе вчера говорить… не хотела волновать. – поторопилась объяснить она и накрыла ладонь мужа своей. – Поистине верные слова: «Рождённый ползать летать не может». Зато я испытала незабываемое ощущение свободного полёта. Правда, не думаю, что захочу повторить это в будущем. Как Лёша и сказал, случилась какая-то накладка с лебёдкой. Я упала в воду вместе с парашютом. Благо, Егор не растерялся.

– Ну, не думаю, что всё было столь критично. – быстро оценив своё невыгодное положение, вклинил своё слово Сашин муж. Егор кривовато усмехнулся.

– Ничего критичного. – язвительно повторил он. – Два года назад мой близкий друг погиб в таком же происшествии. Не повезло: его отнесло ветром не к берегу, как твою жену, а в море. А в целом ничего страшного. На чужих ошибках люди учатся. – наставнически проговорил Егор, но тут же примирительно улыбнулся.

Саша задержала дыхание, разглядев в его рассказе нечто большее, чем просто слова, её муж, торопясь закрыть неприятную для всех тему, громко ударил в ладони.

– В таком случае, молодой человек, примите мою искреннюю благодарность. Не каждый… без преувеличения, не каждый так же бросится на выручку совершенно незнакомому человеку. – мужчина привстал и протянул руку. – Саша мне очень дорога. – добавил он с теплотой в голосе.

Егора аж покоробило от этих скользких наигранных интонаций. Но он тоже встал и ответил на рукопожатие. А потом маялся от желания немедленно вымыть ладонь. Выглядело, наверно, комично. Недаром же Саша спрятала улыбку за салфеткой.

– Егор, значит… – резюмировал мужчина, искусно переводя общение в сторону обычного курортного знакомства. – А я Виктор. Но раз уж мы почти породнились, можно просто Витя и на «ты».

Довольный результатами беседы, он потянулся и сложил ладони на затылке. Егор кивнул. Разумеется, водить с ним дружбу он не собирался.

– Я так понял, в развлечениях вы ничего не смыслите, остров не знаете. Традиции там, местные обычаи…

Витя принял реплику на свой счёт и поторопился объясниться.

– На самом деле, мы оказались здесь совершенно случайно. – брошенный на Сашу нежный взгляд был совсем некстати. Егора будто подбросило на месте. – Планировали что-то проще и спокойнее, но…

– Куда уж спокойнее, чем здесь! – совершенно невежливо прервал он чужие рассуждения. – Но я не об этом. – поймав будто равнодушную Сашину усмешку, Егор напряжённо сглотнул и добавил к и без того борзой интонации больше резкости и упорства. – Предлагаю взять над вами шефство. Мы с друзьями как раз сегодня планировали отправиться на морскую прогулку. Яхта, море, солнце. С одной стороны ничего особенного и всё же… вы больше нигде таких мест не увидите. Дайвинг под настроение. А можно просто поплавать.

Лёха едва ли не танцевал от предвкушения, но разумно отмалчивался, ожидая реакции взрослых. Витя болезненно поморщился и категорично качнул головой.

– Я пас. Нет желания делать даже малейшие телодвижения. Да и шумные вечеринки… Не-ет, я приехал сюда отдыхать.

Егор даже особо не вслушивался в подробности отказа.

– Саша? – голос дрогнул. И вовсе не предательски. Эти интригующие нотки были отработаны и не раз испытаны в полевых условиях. – Что скажешь?

– Не хотелось бы помешать. – пожала она плечами. Безразлично и сухо. Как понял Егор, это она так отказала.

– Ты не помешаешь. К тому же это не банальная экскурсия. Места для своих. Рядовому туристу их не покажут. Или ты пересекла пол земного шара, чтобы вялиться на солнце? Соглашайся.

– Мам? – в тему мяукнул Лёха и Егор бросил на него одобрительный взгляд, дружески хлопнул по плечу.

– Двое против одного Саш. – игриво прищурился Егор и она была согласна.

Не произнесла этого вслух, но, чёрт… женщину, которая согласна… В общем, этот взгляд ни с чем не спутать. Она попалась и сама это очень хорошо понимала. Егор довольно улыбнулся и, пожалуй, впервые за последние дни почувствовал вкус жизни.

– Будьте готовы в течение часа.

– Но как мы тебя найдём? – разволновался Лёха.

– Я сам вас найду.

Эти слова Егор бросил, поднимаясь из-за стола. Поесть так и не срослось. Как и любой творец, в азарте он весь отдавался игре, вдохновению, конечной цели. Сейчас цель была настолько реальной, что портить впечатление вкусом яичницы казалось кощунством. Он был сыт предвкушением. Перекатывал по языку его терпкий медовый привкус и наслаждался блуждающим по телу удовольствием.

Организация давалась ему легко. Чего бы это ни касалось. И сейчас всё прошло гладко. Пацанов, правда, пришлось соскребать. Оказалось, за пару часов они успели прикипеть к матрасам крепче, чем думалось. Девчонки собрались на ура. Только за это стоит любить море: для того, чтобы быть в форме, им достаточно купальника и солнцезащитных очков. Обед организуют на борту, а всё остальное… нет, не в руках судьбы – в его собственных.