Текст книги "Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием"

Автор книги: Юлия Флёри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Да. – Кивнула обречённо.

– Вон, Александр Александрович, глав врач наш, всё никак понять не может, что произошло. Доктор Адашев стремится стать лучшим. Он даже мединститут экстерном окончил, представляешь? Так вот, собирался на стажировку в Америку, его никто не отпускал, а он всё одно своего добился. А как добился, так уже и не спешит, хотя там и опыт, и перспективы.

– В смысле не спешит?

– Да ты наверно не знаешь! – Махнула медсестра рукой и, пока накладывала свежую гипсовую повязку, бормотала тихо.

– Ты же у нас уже восемь месяцев, так?

– Почти восемь.

– Да не важно. Суть в том, что полгода назад, ему эту самую стажировку и предложили. А он отказался, сказал, что ты важнее.

– Именно я?

– Ну, кроме тебя у него ещё есть пару сложных случаев, но озвучил именно твою фамилию. А на Сан Саныча давят, говорят, подайте нам специалиста по требованию, вот он Адашева и таскает в свой кабинет каждый день. Мила, секретарь, говорила, что главный предложит сегодня Адашеву такие условия, от которых просто невозможно отказаться.

– И он уедет?

– В принципе, может. Все основные операции он сделал, у тебя и то, всего пара осталась, ну, может, три, не больше. Так их любой наш врач провести сможет, тот же Полесов Владимир Игоревич. Хороший специалист. Не волнуйся, начатое закончат.

Она хлопнула ладошкой по гипсовой повязке напоследок, стёрла остатки белого клея с пальцев и помогла Лоре слезть со смотрового стола.

Адашев уехал через два дня, а на третий к ней пришёл тот самый Полесов. Со своей вечно хмурой медсестрой, с негнущимися цепкими пальцами, оставляющими на тонкой коже под гипсом синяки. Со скептическим взглядом, который касался всего, что делал сам Адашев.

И желание пропало, и все движения выполнялись на автопилоте, и лицо воротила каждый раз, когда ловила на себе неприятный острый взгляд.

– Лора, на следующей неделе я планирую провести завершающую операцию. Мы выправим средний и безымянный пальцы, а если всё пройдёт успешно, то через пару недель можно и на выписку.

– А доктор Адашев говорил, что ещё как минимум две операции. У меня левое запястье выполняет не все движения. Вот, посмотрите.

Вытянула руку вперёд и продемонстрировала рваное в своей плавности вращательное движение, которое стопорило какая-то косточка. Полесов тяжело вздохнул.

– Потому что разрабатывать его нужно, а не показывать мне сейчас. Движения вверх-вниз, влево – вправо на пол-оборота, и раз в пять дней радиус оборота увеличивать.

– А…

– А если лечение не устраивает, то можешь отправляться вслед за благодетелем. Развёл здесь детский сад, плюнуть негде!

– Меньше бы плевались, доктор Полесов. – Тихо проговорила Лора и шмыгнула через прозрачную дверь.

В таком ритме прошла ещё одна неделя, Лора готовилась к операции, которую назначил Полесов. Скрипя зубами, разрабатывала запястье, как он говорил, и делала вид, что не замечает нарастающей опухоли с той стороны.

Только очевидного не скроешь, это утверждение и продемонстрировал общий анализ крови, который показал зашкаливающие результаты, говорящие о сильном воспалительном процессе. Тогда и обнаружился воспалённый сустав, тогда на консультацию пришёл и сам главный врач, который на все комментарии Полесова только поджимал губы.

– Адашев говорил о необходимости операции. – Констатировал он, отведя лечащего врача в сторону. – Ты снимки вообще смотрел перед рекомендациями? Какая разработка? Там фиксирующую повязку, а то и лангету накладывать стоило. Тебя куда понесло? Какая тебе докторская? Прямая дорога обратно на институтскую скамью. Ты ещё спасибо скажи, что девочка детдомовская, может, всё обойдётся, и никто шумиху поднимать не будет. – Оба обернулись на испуганную девушку и заговорили на полтона ниже. – Ты понимаешь, что мы выйдем на внебюджет? Откуда средства будешь брать? Из своего кармана доложишь?

– А Адашев откуда брал?!

– Где брал, там больше нет. Он всё подсчитал и предоставил отчёт о финансовых требованиях, деньги поступили на счёт. Ты же – закосячил.

– Я проведу операцию как благотворительную, никто ничего не узнает, а для статистики только лучше.

– А я не про операцию у тебя спрашиваю, а про послеоперационный период. Ты знаешь, что у девочки аллергия на большой спектральный ряд антибиотиков? Адашев в Китае заказывал какие-то травы и микстуры, который не разрешены нашим министерством, но зато не вызывают побочных действий.

– Ничего, выдержит. – Кивнул багровый от напряжения Полесов, а Лоре широко улыбнулся. – Ну, что? Сейчас на снимок, а завтра готовим операцию.

Подошёл ближе и дотронулся до воспалённого сустава на левом запястье, не понимая, как не разглядел его до этого и сильно сдавил, когда дверь смотрового кабинета резко распахнулась.

– Отошёл от неё. Быстро! – Влетел в кабинет Адашев и кинул на Лору встревоженный взгляд. Дышал быстро и шумно, из-под маски были заметны частые движения нижней челюсти, словно жевал резинку.

– Александрович, на два слова. – Вывел из кабинета главврача и уже оттуда были слышны несдержанные крики. – Соколовская моя пациентка, так какого чёрта к ней приблизился этот недоумок?!

Ответа главного Лора не слышала, при этом боялась сдвинуться с места.

– Экспериментировать будете со своими, а ребёнка трогать зачем? Карьеру на ней сделать хочется? Не в этот раз. Я не одам её!

– Адашев!

– Какие-то проблемы?! Так я сам вас сейчас проконсультирую в этом вопросе.

Заглянул в кабинет, на Лору посмотрел зло, словно она в чём-то виновата.

– Лор, собирайся, он тебя больше не лечит. Пока посиди в палате. – Продиктовал решительно и взгляда не отвёл, пока она к дверям не подошла. На пороге поймал и на запястье глянул. – Сколько дней издевалась?

– Восьмой пошёл.

Он пытался отдышаться и молчал. На главного взгляд перевёл.

– Я ещё посмотрю, что вы там накуролесили и если что, лично подам иск о несоответствии занимаемой должности.

– Адашев, думай, что говоришь.

– Только после того, как вы научитесь думать, что делаете. Всё. Лора – в палату. – Рыкнул, скосив взгляд. – А вы, Александр Александрович, пройдёмте в кабинет.

В палату Адашев залетел с такой же скоростью, как и полчаса назад в смотровой. Перед кроватью остановился как вкопанный и несколько секунд просто смотрел, а потом, словно растеряв весь свой запал, опустился на её край и дотронулся до тонкой руки, окидывая профессиональным взглядом.

– Лора, я всё могу понять, даже то, что этот идиот не заметил нарастающего воспаления, но, чёрт возьми! Ты куда смотрела?

– Мне сказали, что вы сюда не вернётесь. – Пожала она плечами вместо ответа на вопрос.

– Прям-таки! Сначала из главного входа выйдешь ты, а уже потом…

– Я думала, что больше никогда вас не увижу. – Прошептала тихонько, чтобы даже Адашев усомнился в наличии этих звуков.

– Я тебя не оставлю. – Проговорил абсолютно серьёзно и уже потом перешёл к привычной манере общения: его глаза улыбались, а руки прощупывали все подозрительные места. – Как же, сейчас! За границу и без своей кислой капусты… – Ворчал, издеваясь.

– Я купил тебе подарок. – Просветил между делом и, словно ничего и не сказал, продолжил осмотр. – Не хочешь узнать какой? – Уточнил, как только уловил напряжение с её стороны, но так и не услышал ни единого звука.

– Какой?

«Он думал о ней, думал!» – твердила себе мысленно и даже пыталась закрыть глаза, чтобы он не разглядел в них той эйфории, которая заставляла совершать подвиги. Но увидев перед собой аккуратную коробку с иностранными надписями, не сразу поняла, что это такое. Вопросительно посмотрела и неловко улыбнулась, когда, даже вскрыв упаковку, не смогла определить, что в ней находится.

– Смотри, это вместо гипса. – Оживился Адашев, понимая, что тут необходимо вставить комментарий. – Такая штуковина, вот, держи, как воздушная подушка. Она надёжно фиксирует все суставы и при этом не причиняет неудобств. Во время осмотра её легко можно спустить, а потом снова накачать воздухом в необходимом объёме.

– Обычно девушкам цветы дарят, доктор Адашев, – улыбнулась Лора и опустила взгляд под его непроницаемым выражением глаз… И лица… об этом можно было сказать уверенно. Не смотря на маску.

– Ну, ты ведь мне не девушка, а пациентка. Давай я переоденусь, а потом сразу примерим. Как увидел, не поверишь, сразу о тебе подумал.

Потом, гораздо позже, повзрослев, таких как доктор Адашев, Лора будет относить к мужчинам, женатым на своей работе, в тот же момент, она даже не пыталась его понять. Спокойно смотрела на все проводимые процедуры и так же старалась. Только с каждым днём её надежды на взаимность становились всё более призрачными.

Теперь осмотры представляли собой немного иную картину. И только его тёплые невесомые прикосновения так и оставались прежними. Он больше не предлагал гладить себя по плечам, чертить ровную линию на его ладони.

– Где больно?! – Строго прижал вопросом так, что вздохнуть не представлялось возможным. Поэтому указала болевую точку и сцепила зубы, когда пальцевое нажатие стало целенаправленным. – Болеть не должно… – Произнёс он задумчиво, а потом как-то хитро сощурился. – Лора, ты смотрела прогноз на завтра?

– Нет…

– Думаю, твои суставы крутит от перемены погоды. Это нормально и от этих болей ты никуда не денешься, такова уж цена за переломы. Пойдём со мной.

Тут же подцепил девушку за руку и повёл в сторону физиокабинетов. Заглянул в одну дверь, в другую, распахнув третью, расплылся в улыбке так, что Лора оцепенела, и голос его стал медовым.

– Ну, привет, привет, красавица. Занята, не занята? – Медленно подкрадывался, как на прицепе тащил Лору позади себя.

– Для тебя свободна. Чем удивишь на этот раз?

Женщина то ли не видела Лору, то ли не хотела замечать, но перед Адашевым вырисовывалась и выгибалась так, что со стороны противно было смотреть. А может, это звенели колокольчики ревности.

– Будь зайкой, погрей мою девочку. А я в долгу не останусь. – Продолжал он наступать, пока не подошёл достаточно близко.

– Уже можно загадывать?

– Загадывать можно, с исполнением спешить не буду, сама знаешь, как сейчас загружен. Так что?

– Куда от тебя денешься, Адашев, а? Направление черкани. – Подсунула на край стола специальный бланк и толкнула ручку. – И количество процедур отметь. Лень потом за тебя думать.

– Так я же завсегда готов рассчитаться, дорогая.

– Все вы соловьём распеваете, когда получить что-то хотите. – Вытянула губы трубочкой, а как Лору за плечом увидела, немного поостыла и перевела на неё недовольный взгляд. – Проходи к ванной с номером три. Жёлтая дверь. – Кивнула, глядя как на пустое место, а Адашеву тут же улыбнулась.

Это был первый и последний раз, когда она посетила кабинет физиопроцедур.

В день выписки, когда, как Адашев и обещал, она едва ли походила на того забитого воробышка, который сюда приехал, он зашёл всего на минуту. Для того, чтобы пожелать удачи и передать необходимые документы. Он как всегда был в маске, с улыбкой в глазах и с частыми лучиками морщин в их уголках.

Лора больше не вернулась в свой детский дом. Стараниями всё того же Адашева, её перевели в один из столичных интернатов, по окончании которого выделяли квартиру, а так же она обзаводилась необходимой для начала жизни профессией. Из предложенного нехитрого ассортимента выбрала профессию секретаря, потому как, ещё живя с родителями, неплохо владела компьютером и иностранным языком.

Однажды всё же набралась смелости и вернулась в этот медицинский центр, на тот момент уже была оперившимся птенчиком и, что считала немаловажным, совершеннолетней девушкой, подошла к стойке регистрации и, прогнав лишние мысли выпалила:

– Здравствуйте, я бы хотела получить консультацию у доктора Адашева. Где его можно найти?

Не смотря на то, что медрегистратор была чем-то увлечена, услышав известную фамилию на секунду уставилась на Лору, внимательно разглядывая.

– Он здесь больше не работает. – Ответила строго и вернулась к начатому.

– Извините, а вы не подскажете, как его найти? – Не отступала Лора, уговаривая себя не разворачиваться на полпути. Ведь уже давно определилась со словами, которые хочет ему сказать и даже с тем, что готова услышать в ответ, но всё равно продолжала надеяться.

– Адашев более не имеет отношения к нашей клинике. Можете его не искать.

– Он уехал на стажировку?

– Девушка? Чего вы хотите? Кажется, я ясно дала понять…

– Просто мне очень нужно с ним поговорить.

– Знаешь, сколько тут ходит таких же нуждающихся? Не перечесть. И тебе пытаться не советую. Нет его здесь. Точка.

– Спасибо. – Ответила недовольно, но отступать не собиралась.

В тот же вечер, руководствуясь большим телефонным справочником, обзвонила все больницы и медцентры города, но ответ был везде одинаков. И она сдалась. Слишком быстро. Слишком безвольно. Больше не чемпион…

– Видно, не судьба… – Проговорила, глядя вдаль из окна своей однокомнатной малогабаритки. – Прощайте, доктор Адашев.

На этом перевернула большую страницу своей жизни.

Глава 4

***

Воспоминания не принесли должного успокоения, и рука нехотя потянулась к флакончику с таблетками. Подумать только, большой мир рассуждает над тем, кто лежит сейчас в его постели, а жена самого загадочного мужчины прочно подсела на тяжёлые снотворные препараты, периодически входя в своеобразный транс из кошмаров. Лора обернулась и наткнулась на серьёзный и внимательный взгляд.

– Поделиться? – Попыталась пошутить и потрясла флакончиком со звенящими в глубине пластика пилюлями.

– Я всё равно поговорю с твоим лечащим врачом, Лора. Мне не нравится эта идея, кому бы она ни принадлежала.

Пропуская это мимо ушей, Лора откупорила флакон, потрясла его, пока не увидела в ладони маленькую розовую таблетку, неловко оглянулась и практически бесшумно перевернула пластиковую форму, удваивая дозу. Забросила в рот, пока муж ничего не понял, и только устраиваясь у него под боком, услышала фразу:

– И об этом я с ним тоже поговорю, малыш.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама. – Призналась, поёжившись, настолько реалистично и почему-то неприятно казалось это предположение. Закрыла глаза и потерялась в реальности.

Сон стал для неё вторым «я», второй жизнью, второй сущностью. Слишком реалистично всё происходит, слишком остро она чувствует в его темноте чьё-то присутствие. Словно кто-то всегда стоит за спиной, но, обернувшись, её окутывает всё та же пустота и темнота.

Со снотворным тяжело. Не помнишь слов, не помнишь действий, но проживаешь всё по-настоящему, словно и не спишь вовсе, а выходишь за дверь. И ты кому-то должна, поэтому стараешься что-то доказать. Что-то очень важное и жизненно необходимое. Путаешься, блуждаешь, кричишь, но при этом не можешь произнести ни звука. И это страшно. Ощущение беспомощности. То, что забыто в реальной жизни и так остро отзывается во сне. А потом пронзительный детский крик будит тебя за секунду до того, как прозвенит будильник.

Проснувшись, она подскакивает на постели, закрывая рот руками, и пытается отдышаться, точно всё это время от кого-то бежала, а потом, когда дыхание начинает выравниваться, понимает, что не помнит ничего. Ничего из того, что заставляет волосы на руках стоять дыбом, ничего из того, что заставляет сердце бешено колотиться. А особенно пугает то, что сон прошёл, а необъяснимая паника так и остаётся глубоко внутри тебя, не отпуская и не позволяя забыться, расслабиться.

Муж проснулся на полчаса раньше, как всегда наполнил ванну кипятком, потому что знает, что этот неприятный период перехода из зимы в весну заставляет её тело трещать по швам. В воздухе всё ещё витает аромат его одеколона, но самого уже десять минут как нет в доме.

– Лора Витальевна, вы проснулись. – Улыбнулась Вера Петровна и как всегда утром принесла чашечку горячего кофе.

Не смотря на то, что эта традиция длится с момента её прихода в этот дом, Лора только сейчас поняла, что никогда об этом не просила. Эта мысль была похожа на короткий безболезненный удар, и она глянула на женщину внимательнее.

– Вера Петровна, а почему вы каждый раз приносите кофе в мою комнату? Это странно, но до вашего появления я не имела привычки пить кофе в постели.

– Мне больше так не делать? – Невозмутимо отозвалась женщина и посмотрела в ожидании ответа.

– Нет, не стоит. Помните, как у Булгакова: мы начнём обедать в кабинете, а в ванной комнате будем резать кроликов…

– Не помню. Что это за живодёрство?

– Ну, как же, «Собачье сердце». Странно, что вы не обратили внимание. Знаете, я вот, никогда не задумывалась, откуда это во мне, но точно помню, что мама всегда накрывала обед в столовой. – Неожиданно для самой себя вспомнила Лора и перед глазами, как в реальности, стала крохотная столовая комната, и она точно знала, что за фанерной стеной есть такая же крохотная кухня, но с точностью могла отметить, что это не родительские залы. Комнаты в их московской квартире имели непозволительный объём. – Я тоже всегда стремилась кормить мужа в столовой.

– Да? А мне казалось, вы не умеете готовить? – Натурально удивилась Вера Петровна, а Лора возмутилась.

– Что за глупости? Каждая уважающая себя женщина умеет готовить!

– Однако вы никогда не готовите.

– Да? – Почему-то это заявление заставило Лору задуматься. Но сегодня, именно сейчас у неё было чёткое ощущение того, что именно она заботилась о муже, собирала ему обеды и… И получается какой-то бред! Она никогда не собирала ему обеды. Просто потому, что не любила. Да и обедал он…

– Вы будете пить кофе в столовой или, может, на кухне?

– Нет, только не на кухне. Терпеть не могу эту Фаину. Её взгляд внушает мне что-то неприятное. – Поморщилась Лора и уверенным движением столкнула с ног одеяло.

– Зачем держать в доме человека, который вам не нравится? Мне кажется, вы в том положении, когда можете себе позволить выбирать.

– Это так, но Фаину очень ценит мой муж. К её работе никогда нет нареканий и, кроме ничем не объяснимой личной неприязни, положить на чашу весов мне нечего. К тому же, она никогда не покидает пределов кухни.

Лора села на кровати и улыбнулась сама себе.

– Представляете, Вера Петровна, я никогда, за почти шесть лет жизни здесь не столкнулась с ней в самом доме случайно. Однако она всегда в курсе «когда, где и что?». Странно, вы так не считаете?

– Она вообще кажется мне странной. И не говорит по-русски.

– Какие глупости, она говорит по-русски. – Утвердительно заявила Лора, но при этом не могла вспомнить ни единого слова, произнесённого женщиной. – Просто, прежде чем сказать, всегда думает. – Стушевалась под удивлённым взглядом и ей самой это очень не нравилось. Решила пояснить.

– Из моей спальни как-то пропала одна вещица. На самом деле, сущая безделушка, но важен был сам факт пропажи. О том, что вещица украдена, я и не думала, в доме не бывает случайных людей, но факт оставался фактом. Так она буквально за две минуты определила кто, в какой день и куда именно её убрал. Вы представляете?

– Я вообще не представляю, что в моей комнате может находиться посторонний человек. – Возбуждённо открестилась женщина, и Лора посмотрела на неё с улыбкой.

– Прежде я об этом не задумывалась, а когда вы так категорично заявили, вдруг поняла, что мне это тоже неприятно. Радует только то, что никто из прислуги не станет заглядывать на полки моего туалетного столика.

– Но ведь вы сам только что сказали, что прецедент был.

– Единичный случай, Вера Петровна. И, да, я буду завтракать в столовой. – Сказала для того, чтобы побыть наедине с собой и как-то определиться со странными мыслями, которые так неожиданно возникли в голове.

Только ничего не прояснялось, странные ощущения параллельной реальности заставляли думать напряжённее, а ответов на вопросы и вариантов таковых оставалось всё меньше. Поэтому Лора предпочла переключиться на будничные проблемы, проигнорировала кофе и, как это ни смешно, манную кашу, которую так любила. Отправилась на работу.

– Доброе утро, Лора Витальевна, отлично выглядите. – Мелодично поприветствовала Ева и без лишних слов приступила к отчёту. – Как вы и просили, с понедельника по четверг дни максимально разгрузила, все встречи начинаются не раньше четырёх вечера, пятницу освободила полностью. Звонил Ковалёв, о теме беседы не распространялся, обещал перезвонить во время обеда. Секретарь Москвина уточняла, когда будут готовы пригласительные билеты. Германов отзвонился и сообщил, что обедает с новыми спонсорами, только вот я никак в толк не возьму, о ком он говорит и где успел подцепить.

– Небезызвестная компания «Аркос» в лице её бессменного руководителя, изъявила желание стать одним из наших представителей на финансовом рынке. Что ещё?

– Когда вы только всё успеваете, Лора Витальевна? Я не знаю, а вы знаете.

– Обязанности у нас с тобой, Ева, разные. Но я имею право единолично выбирать, с какими из компаний сотрудничать. «Аркос» в нашем составе видеть хотела давно, вот и они созрели. Что на сегодня?

– Две встречи на официальном уровне с представителями власти, участники до сих пор не определены. Радует то, что на нашей территории. После обеда вас пригласили на открытие зимнего сада в новом спортивном комплексе, Германов сказал, что присутствие обязательно. Вечер практически свободен, но вы просили его не занимать, потому как планировали встречи с детьми и их родителями.

– Что ещё?

– Да, в принципе ничего. Узнать вот хотела, что вы каждый месяц делаете в ту пятницу, которую я так усердно охраняю от нападающих?

– Посвящаю один день в месяце себе. Тебе тоже советую не увлекаться и устраивать один выходной, свободный от всех. Очень расслабляет, знаешь ли.

Лора строго посмотрела, и сплетничать далее намерена не была. Лишние вопросы начинали раздражать, но Еве простительно.

– Понятно. Ещё в приёмной ожидает женщина, хочет поговорить по поводу финансовой помощи ребёнку с редким заболеванием.

– Почему ко мне?

– Я звонила в юридический одел, не наш случай, но она отказывается уходить.

– Пригласи. – Отозвалась глухо и прошла в свой кабинет.

Отказывать людям тяжело. Отказывать людям, осведомлённым о твоих финансовых возможностях, тяжелее вдвойне. Но это работа, к которой она привыкла, и умение говорить «нет» входит в прямые обязанности.

– Здравствуйте, Лора Витальевна, я бы хотела попросить… – Начала измученная горем женщина. Было в её глазах что-то до боли знакомое и обжигающе неприятное, но Лора проигнорировала эти ощущения.

– Здравствуйте. Присаживайтесь и покажите документы, которые есть у вас на руках. Думаю, вам уже сообщили о том, что проблема не является для нас профильной, но мы можем помочь советом.

– Пожалуйста. – Одним этим словом женщина и напомнила о просьбе, и протянула бумаги.

Просмотрев их опытным взглядом, Лора могла сразу отказать, но понимала, что её отказ это одна потерянная жизнь. Отрицательно покачала головой и протянула документы обратно.

– Кардиология действительно не наш профиль. Я так понимаю, это внук?

– Да, три месяца. Родился недоношенный, сочетанные пороки сердца, необходима сложная операция.

– Я понимаю, но у фонда есть определённый устав, в соответствии с которым у нас немного другая направленность. Судя по тому, что я увидела, время играет против вас, поэтому говорю, чем конкретно могу помочь. Я дам вам два номера социальных благотворительных фондов, которые занимаются подобного рода вопросами, они обеспечат вас местом в хорошей клинике. Дам два номера крупных предпринимателей, который занимаются частной благотворительностью, но вы должны понимать, что вне зависимости от моей рекомендации, они имеют право отказать вам во встрече. При себе будет необходимо иметь эти документы, – ладонью прикрыла папку, – паспорт, а так же врачебные рекомендации и список лекарственных препаратов для послеоперационного лечения, тот список, который я у вас не увидела. И сразу объясню, люди это серьёзные, поэтому ни один раз проверят и перепроверят вашу информацию, прежде чем оказать какую-то реальную помощь. Думаю, это для вас не новость и вы в курсе процедуры. От себя лично могу обещать заранее созвониться с указанными людьми и предупредить, что вы придёте от меня с определённой просьбой. Для этого оставьте необходимые данные у секретаря. Если такая помощь вас устраивает, мы продолжаем беседу, если нет, то вы можете быть свободны.

Через полчаса женщина вышла из кабинета, оглянувшись напоследок со словами: «Храни вас Бог» и ушла.

Весь оставшийся день прошёл в напряжённом графике, а вечером начинался очередной этап ежемесячного кошмара. Перед которым, как перед смертью, она не могла надышаться. Оттого и отменяла половину встреч, потому что в себя не могла прийти, даже наяву отчётливо слыша голоса, крики, стоны. Страх и ужас, который заселялся внутри. Она отказывалась от снотворного и могла боле чётко видеть сновидения.

Первый день был подготовительным, второй приносил результат. Каждый раз после результативного сна она направлялась к психологу, обсуждая с ним увиденное. Вместе, в процессе беседы, они пытались найти первоисточник, причину таких страхов, которые могли быть отражением её жизни в реальности либо подсознательными болезнями и расстройствами. На этот раз запланировано четыре ночи без снотворного. Ночи, от которых уже пропитываются холодом кончики пальцев на руках и ногах.

Муж на эти дни так же откладывал все свои дела, чтобы быть рядом, чтобы оказывать защиту, чтобы вытащить оттуда, откуда она не может найти выход. Он спасал своим голосом, согревал своим теплом, защищал своим присутствием. Он просто был рядом в тот момент, когда оказывался настолько необходим.

– Как настроение?

– Спасибо, всё отлично. – Бессмысленно соврала Лора и даже не стала реагировать на заинтересованный взгляд, а просто обошла мужа из-за спины и обняла, чуть навалившись на плечи. Он привстал из-за стола.

– Как прошёл день?

– Не задавай вопросов, на которые у меня нет ответов, дорогой. Всё хорошо, всё как всегда. Только мысли странные, словно раздвоение личности и внутри меня живёт ещё один человек. – Тяжело вздохнув, Лора, предварительно став на цыпочки, уткнулась носом в его шею, чтобы почувствовать родной запах. Широко улыбнулась, распознав в парфюме нотки горечи, смешанные с неутолимой жизненной энергией. – И чувство такое, что этот человек пытается вырваться наружу, чтобы отсоединиться. Ты в этом должен разбираться: это первый признак сумасшествия?

– Скорее, паранойи. Ты волнуешься и нагружаешь себя излишними переживаниями. Не пытайся искать то, чего рядом нет.

– Да я и не ищу, странно только всё это.

Чуть нависла над плечами мужа, уже не налегая, а лишь поглаживая твёрдые мышцы. Коснулась пальцами окантовки волос, кончики на которой собираются в забавную косичку, присела рядом за стол, продолжая удерживать его пальцы.

– Представляешь, сегодня удивилась словам Веры Петровны о том, что не умею готовить. Перед глазами при этом стояла чёткая картинка, как я жду тебя с работы с горячим ароматным пловом на столе. Даже запах огня чувствовала как наяву, а потом поняла, что этого действительно не было. – Проговорила вроде и равнодушно, но во взгляде читалось ожидание поддержки.

– Это могли быть воспоминания из детства. – Задумчиво ответил муж, не отводя взгляда. – Но в целом, идея мне нравится. Я могу купить баранины. Блеснёшь умениями?

– Очень смешно. – Повелась Лора на отвлекающий маневр. – Нет, здесь не в плове дело, а в том, как я это всё ощущаю. Сегодня вообще странный день… Неприятный. Да, ты прав и я действительно на уровне подсознания уже готовлюсь!

– Руслан сказал, что такие кардинальные скачки не обязательны и можно проводить всё плавно…

– А я уже полностью убедила себя в обратном. – Заявила безапелляционным тоном. – Ты будешь дома?

– Да. – Отчего-то он напрягся. – Со следующего понедельника запланирована недельная поездка на один из объектов на севере… Лора, я бы хотел, чтобы ты это время побыла дома.

– Что-то серьёзное?

– Не более чем предчувствие, малыш. Существуют проблемы, которые нужно решить без риска для жизни. Есть такая возможность?

– Ева будет в шоке! – Улыбнулась Лора и тут же пожала плечами. – Но если так нужно, то нет ничего невозможного. Кто-то из старых связей?

Он несколько раз сосредоточенно кивнул и эта сосредоточенность не обещала ничего хорошего.

– Скажем так, я не могу надавить своим авторитетом, придётся договариваться. А любые договоры сулят потери с одной и с другой стороны. Как тебе такое объяснение?

– Вполне доходчивое, спасибо.

Лора напряжённо вдохнула, прикрыв глаза.

– Что?

– Тело ломит. До сих пор не возьму в толк, что происходит. Я словно один большой метеочувствительный комок нервов.

– Я попрошу Фаину сделать тебе укол.

– Да. Тот, от которого я вырубаюсь похлеще чем от снотворного. Не стоит, спасибо. – Выставила перед собой раскрытую ладонь. – Горячая ванна это всё, что мне сейчас необходимо. Ты ещё будешь ужинать?

Она посмотрела на пустую тарелку с привычным блеском в глазах, муж понимающе развёл руками.

– Ты напрасно соблюдаешь эту бессмысленную диету. Даже если и поправишься на пару килограмм…

– То уж точно не стану похожа на бегемота. Да, спасибо, я это уже слышала, но предпочитаю не выделяться.

– Не выделяться на фоне ножек своего стола?

– На фоне тех, кто приходит к нам за помощью, дорогой. Моя болезненная бледность напрочь отбивает все сомнения на счёт того, что я могу их обворовывать, обирать и так далее. Ты же знаешь, с какой периодичностью люди строчат жалобы.

Из-за стола поднялась, но в комнату не спешила.

– Если это тебя расстраивает…

– Меня расстраивает интонация, с которой ты сейчас говоришь. Не нужно окружать меня колпаком, сплетённым из твоей любви и заботы. В таком случае я просто разучусь сопротивляться и, однажды, выбравшись на поверхность этого купола, задохнусь свободой, несовершенностью этого мира и просто от отсутствия твоего дыхания рядом. Не хочу.

– Ты всегда перестраховываешься. В твоём положении это ни к чему.

– Считаешь, моя жизнь идеальна?

– Я считаю, что ты сама создаёшь себе проблемы, когда их можно обойти стороной.

– Да. Но за твоими плечами, даже при таких условиях я чувствую себя пушинкой, летящей по дуновению ветра. Потому что знаю, что ты всегда расчистишь мне дорогу. Спасибо, но иногда и в паутину полезно запутаться.

– Главное, чтобы в этом был какой-то смысл.

– Он есть. – Ответила уверенно и развернулась по направлению к спальной зоне. – Он есть. Даже если ты его не видишь. – Тихо бормотала, на ходу распуская туго заплетённый хвост.

Горячая вода придала спокойствия и сняла львиную долю боли, покоящейся в теле. Если бы не страх утонуть в ней, как бы странно это не звучало, Лора могла бы пролежать так всю ночь. А потом наступила ночь.