Текст книги "Пока не погаснут звезды (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Не полезу, – буркнул Гротер и завалился на вторую половину кровати. – Сама не приставай.
– Обойдешься, – проворчала я. Уходить с кровати мне тоже не хотелось. Я легла на свою половину и повернулась к напарнику спиной.
– Приятных снов, – он зевнул и больше в мою сторону не поворачивался.
– Тебе того же, – ответила я.
Еще некоторое время я лежала, прислушиваясь к тому, что делает за моей спиной Гротер, но дыхание его выровнялось, и вскоре он уже мирно посапывал. А следом уснула и я, даже не заметив, как ко мне подкрался сон, так и не дав сделать какие-то выводы.
Глава 12
Глава 12
Песок почти на всех планетах одинаков. На пляже, куда мы пришли с Гротером на третий день нашего нахождения на Чилай-ве, песок был почти белым, мелким и приятным. Ноги тонули по щиколотку, пока мы добирались до облюбованного еще вчера местечка. На этот пляж напарник привел меня во время бесцельного шатания по городу. Он был уединенным, но недалеко находился пирс, куда должен был прибыть Лаитерро, так что дать себя заметить было несложно.
За вчерашний день на пляже появилось всего несколько отдыхающих. Гости планеты обычно долго не задерживались в городах, спеша оказаться на забронированном островке. Островки эти можно было пройти вдоль за час, но большего для любителей уединения и не требовалось. В городах задерживались те, кому не хватило средств на аренду острова, или же желающие ознакомиться с достопримечательностями Чилай-ве. А посмотреть здесь было на что.
Начать с подземного города на втором материке. Он уже давно был необитаем, но за ним тщательно следили, населив фальшивыми жителями и хищниками, уничтожившими горожан. Было ли так на самом деле, или же хозяева планеты придумали эту историю для того, чтобы пощекотать туристам нервы, уже сказать было сложно. По одним сведениям нашествие старматов, полуразумных зверюг с телом, сильно напоминавшим человеческое, произошло более двух тысяч лет назад. По другим – не более пятисот. Этот огромный временной разброс и наводил на мысли о фальшивке. Но стоит признать, местечко было впечатляющим. Если вы любите острые ощущения и тяжелые эмоции, то подземный город для вас.
Также на втором материке имелась башня, с которой по преданию сбросили последнего орайо, на чилайвейском – император. Эту казнь даже можно было посмотреть, и она являлась особой гордостью местного населения, жившего по республиканским законам уже около семисот лет. К башне стоило идти только ради того, чтобы выказать уважение к истории планеты, потому что жители Чилай-ве гордились этим событием, но воспроизведение казни смотрелось гаденько. В воплощении реалистичности зрелища власти оказались великолепны до отвращения, не забыв наполнить представление и криком орайо, и глухим ударом тела о землю, и треском костей. Но самым гадким было то, что окровавленное тело с расколотой головой от удара о каменные плиты, после этого революционеры поднимали на пики и трясли им под восторженный рев толпы. Рев и толпа были голограммой, но если вы смотрите это, так сказать, развлечение, то покричать с восторгом полагалось и вам. Скажу честно, когда я увидела всё представление, меня выворотило прямо там. Больше я к башне не ходила.
На первом материке, где находились мы с напарником, достопримечательности были менее кровавыми. Древний мост-радуга, например. Считалось, если влюбленные пройдут по нему от начала и до конца, держась за руки и говоря друг другу слова любви, то им суждено прожить в счастье до конца своих дней. Гротер предложил позабавиться, тем более для легенды это было нужно. До середины моста мы поднимались, как положено, склоняя друг друга на все нежные лады, а от середины, когда пара, шедшая до нас, уже спустилась, и никого за спиной не оказалось, аривеец, жизнерадостно оскалился и произнес:
– Сте-ерва, – да еще так ласково, что я чуть не всплакнула от умиления.
– Приду-урок, – ответила я, с обожанием глядя на него.
– Зараза.
– Чтоб ты провалился.
– Недоверчивая зануда.
– Рожа самовлюбленная.
– Лицемерка.
– Баран.
– Как же я люблю тебя, Лиза-Лотта!
– Обожаю тебя, Эрик, – с придыханием ответила я, подаваясь к нему.
Просто мы уже дошли до конца моста и оказались перед его смотрителем. Скрепив наш жизнеутверждающий переход жарким поцелуем, мы с Гротером убрались подальше, и там уже позволили себе беззвучно расхохотаться, уткнувшись друг в друга. Посетили мы и зеркальный водопад, а ближе к вечеру зашли на пляж оглядеться и искупаться. Но это все было вчера. Сегодня мы пришли к океану еще с утра, и собирались тут остаться на весь день, потому что завтра на материк прибывал Лаитерро, и нарочито задерживаться на пляже в день его приезда было бы ошибкой. Поэтому теперь, когда окрестности были осмотрены, мы могли смело играть роль любителей пляжного отдыха.
Я приподнялась на локтях, нашла взглядом Гротера, он сильными гребками рассекал волны, и перевернулась на живот, подложив руки под щеку. Сознание погружалось в блаженную негу, шевелиться не хотелось, думать тоже. К тому же думать оказалось не о чем. Таинственный хозяин сендера так и не объявился. Решив, что глупо теряться в догадках, я просто ждала развития событий.
Кажется, я даже начинала привыкать, что от меня в этой игре ничего не зависит. Я всего лишь щепка, которую подхватили волны событий и теперь всё ближе подтягивали к воронке водоворота. Дергалась я уже меньше. А смысл? Пока я была бессильна что-либо сделать. Даже в банк мне было не попасть, как не получалось захватить «Муху», чтобы скинуть изображение Гротера на коммуникатор. Можно было тихо беситься, а можно просто набраться терпения. Я выбрала последнее.
Из блаженного ступора меня вывел до боли знакомый сигнал вызова контактора. Я полуобернулась, снова нашла взглядом аривейца, но он продолжал развлекать себя плаванием и никак не мог вызывать меня. Но тогда…
– Ох, ты ж… – выдохнула я и добыла из кармана своего платья второй сендер. Закрепив его на ухе, я отрывисто велела: – Ответ.
– Привет, детка, – тут же откликнулся контактор знакомым голосом.
Сердце сбилось с ритма, и мне пришлось до боли прикусить губу, чтобы вернуть себе самообладание. Было ли для меня неожиданностью, что я услышу именно его? Нет, это был самый вероятный вариант развития событий.
– Так и знала, что это твой подарок, Брато, – нервно усмехнулась я.
– Тебе совершенно не идет белый цвет, – продолжил мой бывший возлюбленный. – И это тело.
– Мое тело и цвет волос оскорбляют твое чувство прекрасного? – полюбопытствовала я, наблюдая за Гротером.
От внутреннего волнения и напряженного вглядывания в искрящуюся бликами водную даль начало ломить в висках. Болезненно поморщившись, я устроилась поудобней, ожидая ответ Егора.
– Честно? Мне плевать, как ты выглядишь, – сказал он, чуть помолчав. В голосе Брато появилось легкое раздражение. – Я тащился за тобой не для того, чтобы говорить комплименты.
– Какая досада, я уже почти плачу, – я усмехнулась и поморщилась от усиливающейся головной боли. Мне вдруг захотелось послать свою первую любовь очень далеко и желательно навсегда, но я ждала его. Действительно ждала. Егор Брато был моей лазейкой в случае неблагоприятного исхода миссии. Он не стягивал мою удавку, и я могла использовать его в своих целях. Если Гротер был моим хозяином, то с бывшим курсантом космической академии я могла вести диалог на равных. – Что тебе нужно?
– Твоя дружба, – усмехнулся он. – Ненадолго.
– Тебе есть, чем меня заинтересовать? – полюбопытствовала я, наблюдая за тем, как аривеец разворачивается к берегу.
– Свобода, – коротко ответил Брато. – Тебе прищемили хвост, Лиса, я могу его вытащить за небольшую услугу.
– Интересное предложение, – я не стала кокетничать. На это времени не было. – Говори.
– Позже, твой надзиратель уже близко.
– Отбой, – тут же велела я, и сендер сообщил:
– Контакт разорван.
А еще через секунду он опять превратился в бесполезную игрушку. Контактором управляет Брато, это уже было понятно. Я подняла руку, поправляя волосы, и сендер упал мне в ладонь. Перевернувшись на живот, я спрятала привет о Егора обратно в карман и замерла, пытаясь справиться с головной болью. Вскоре она стала тупой, нудной, но терпимой. В любом случае, блаженное настроение было испорчено, и в этот раз не Егором Брато.
– Еще румяной корочкой не покрылась? – весело спросил меня Гротер, падая рядом.
– Отстань, – отмахнулась я. – Мне лень разговаривать.
Напарник растянулся на животе рядом, прижавшись ко мне мокрым прохладным телом. Он сложил под головой руки, и я прижалась ноющим виском к его локтю. Стало немного приятней. Аривеец поцеловал меня в затылок и застыл, полностью расслабившись. Как мило мы, должно быть, смотрелись. Интересно, Брато наблюдает за нами? Наверное, наблюдает. Он где-то здесь, но даже не буду пытаться отгадать, под какой личиной он прячется.
Неожиданно всколыхнулась злость, и, поддаваясь какому-то гаденькому чувству, я повернулась на бок, подперла щеку ладонью и попросила:
– Поцелуй меня.
– Что? – Гротер открыл глаза и теперь удивленно смотрел на меня.
Дело в том, что в нашем спектакле он всегда целовал меня, я отвечала. И если не требовалось изображать любовь, то держалась отстраненно и ему не давала приблизиться. А теперь я вдруг сама попросила поцеловать меня, конечно, Гротер был удивлен. Устав дожидаться, когда он перестанет буравить меня подозрительным взглядом, я сама подалась к напарнику и впилась ему в губы. Несколько мгновений, и я уже оказалась прижата его телом к толстому упругому матрасу, служившему лежаком на пляжах Чилай-ве. Очередная умная вещь, не дававшая телу перегреться. Мои пальцы зарылись в мокрые волосы Гротера, сжались, собирая их в кулак, и отрезвил меня только тихий стон аривейца. Твою ж мать!
Осознание, что я снова сорвалась, оказалось подобно ледяной воде. Ну, ду-у-ура… Какая дура! А следом я поняла, что потеряла свое хваленое самообладание, обычно не оставлявшее меня. И опять по вине того же человека, из-за которого происходили все последние срывы. Какого черта, спрашивается?! Перед кем красовалась? Зачем? Брато было плевать на меня тринадцать лет назад, с чего его должен был задеть этот поцелуй сейчас? К тому же он всегда где-то рядом, сендер и сегодняшний разговор тому лучшее доказательство. Он уже насмотрелся на все эти поцелуи, чего я хотела добиться? Ревности? Зачем мне ревность Егора Брато, когда он для меня давно и безнадежно пустое место, как и я для него? Непозволительная глупость, которая теперь может повлечь за собой определенные последствия.
И они уже тянулись. Мой необдуманный порыв привел к тому, что Гротер мусолил мою шею, и это ему явно нравилось. Даже очень нравилось, я это чувствовала собственным телом.
– Эрик, – позвала я, пытаясь остановить напарника. – Эрик, хватит. Стоп!
Я уперлась ладонями в плечи аривейца, и он, наконец, поднял на меня взгляд, затянутый поволокой желания. Еще бы! Он продолжал держать себя на голодном пайке, и тут я, красавица, со своими задвигами.
– Твою мать, – тихо выругался Гротер.
– Похоже, тебе пора спустить пар, – заметила я, выбираясь из-под его тела, и поспешила предупредить: – Не со мной.
– Зачем тогда начинала? – хмуро спросил напарник, устраиваясь рядом.
– Для дела.
– Для дела мы и так мило смотрелись, – недовольно отозвался Гротер, поднялся на ноги и направился обратно к воде, наплевав на то, как недвусмысленно топорщатся его плавки.
– Ну, прости, взгрустнулось, – попыталась я оправдаться ему в спину, но аривеец уже не обращал на меня внимания.
Мне почему-то казалось, что сейчас опять оживет сендер, и я бросила вороватый взгляд на свою одежду, но контактор молчал, Брато не спешил продолжить разговор. Я обвела пляж скучающим взглядом, пытаясь понять, кто из немногочисленных загорающих Егор Брато. Вроде бы никто не подходил. Потом поднялась на ноги и уже смелей обернулась назад. Пляж покидал высокий широкоплечий блондин. Он уже почти скрылся из вида, но я все-таки успела его заметить.
– Мама, – выдохнула я, ощущая, как в груди вновь затрепыхалось сердце, сбившись с ритма. Показалось мне или нет, но я узнала походку. Да и сама стать. – Егор…
Порывисто развернувшись, я бросилась к воде, спеша охладиться и привести мысли в порядок. Что же я так реагирую на него… Плохо. Очень плохо! Мне нужна чистая голова, если я хочу разобраться в происходящем. Вода обожгла холодом нагретое тело, выбив в одно мгновение воздух из легких. Я бросила тело вперед, полностью скрываясь под водой. А когда вынырнула, паника и смятение уже оставили меня, позволяя расслабиться. Даже головная боль утихла, я выдохнула с облегчением и уже с наслаждением поплыла, отмечая, что вода совсем не холодная. Вот теперь можно было подумать, как выстраивать нашу временную «дружбу» с моим бывшим.
Что бы там ни было в прошлом, но поддаваться эмоциям нельзя, с Брато нужно держать настороже… жизнь научила. Я почувствовала, как опять накатывает злость. На него, на себя за то, что не могу сдерживаться, за ненужные чувства и воспоминания. А ведь именно Егор научил меня любить риск. Именно с ним я впервые столкнулась с той стороной жизни, на которую никогда бы не смогла попасть хорошая девочка Ильса Романова, дочь генерала имперского космического флота. Я снова нырнула, пытаясь сбежать от самой себя, не сбежала…
– Кто это был?
Я с любопытством смотрю на Егора. Он отвечает улыбкой и отмахивается:
– Ерунда, ничего интересного.
Меня раздирает любопытство. Мы сидим в кафе на тихой улочке маленького городка, удаленного от Академии. Теперь мы всё время прячемся, избегая случайных встреч. Егору поступил вызов на сендер, и он выходил на улицу, не став разговаривать при мне. Я наблюдала за ним через окно, отметив, что при разговоре Брато напряжен. Мысли о том, что он разговаривал с другой девушкой, у меня даже не возникает. Кто бы не вызывал его, но разговор велся по делу, и Егору удовольствия не доставил. Это я тоже заметила, потому что, отключившись, он еще какое-то время стоял, глядя перед собой. После сплюнул и вернулся в кафе. На лице его читалась безмятежность, но я видела, каким он был после вызова.
– Скажи-и, – тяну я.
– Правда, Лисеныш, ничего интересного, – как-то устало говорит Егор, и теперь мое любопытство начинает смешиваться с тревогой.
– Папа?
– Нет, генерал ту не причем, – на губах Егора снова появляется улыбка. – Не забивай голову, детка.
– Дела?
– Дела, – соглашается мой приятель. – Ерунда.
– Какие дела могут быть у курсанта кроме учебы?
Меня начинает раздражать его нежелание делиться со мной. Я рассказываю Егору всё-всё-всё, никаких тайн, тем неприятней, что у него есть от меня секреты. Он некоторое время смотрит на меня, после накрывает ладонью мою руку.
– Правда, Лисеныш, в этом разговоре нет ничего любопытного. Я кое-что кое-кому обещал. Просто напомнили об обещании. Это мелочи.
– Егор, – теперь я смотрю на него строго, – мне это не нравится. У нас и так достаточно проблем, что ты еще придумал? Это что-то… противозаконное? Во что ты влез?
– Мамочка, я был хорошим мальчиком, – смеется Брато, окончательно выводя меня из себя.
Меня бесит, что он ничего не говорит, объяснения настораживают. Над нами всё время висит угроза разлуки, потому что папа становится с каждым днем подозрительней. Дома теперь часто случаются скандалы. И хоть я усердно вру, что больше не встречаюсь с Егором, отец не верит. Тем обидней молчание Брато. Мне кажется, что я ради него иду на всё, а он что-то скрывает от меня.
– Ну и не говори! – восклицаю я, вскакивая из-за столика.
Я стремительно покидаю кафе, оказываюсь на улице и верчу головой, пытаясь найти наемный флайдер. Замечаю его и уже поднимаю руку, чтобы привлечь внимание водителя, когда ее перехватывает Егор, опуская вниз, и разворачивает меня к себе лицом. Он захватывает мое лицо в ладони и смотрит в глаза.
– Ну что ты там уже надумала? – спрашивает он с улыбкой. – Что ж ты у меня такая вспыльчивая, лисенок? Так хочешь узнать, с кем я разговаривал?
– Ничего я уже не хочу, – в моем голосе слезы, я пытаюсь вырваться из мягкого захвата, но руки Егора опускаются на талию, он прижимает меня к нему. – Отпусти!
– Нет, – он продолжает улыбаться и отрицательно качает головой. – Если тебя так сильно задевает, что я что-то не хочу тебе рассказывать, я отвечу на твои вопросы. Хочешь? Но я, правда, считаю, что тебе не стоит этим забивать голову. Рассказывать?
Я упрямо поджимаю губы и киваю. Мне хочется знать обо всем, что происходит в жизни моего парня. Мы одно целое, он сам это говорил, и я хочу делить с ним все его радости и беды.
– Хорошо, – соглашается Егор, но все-таки неохотно, я это вижу.
Мы бредем по улицам городка, держась за руки…
– Теперь ты решила сменить румяную корочку на чешую? – голос Гротера прозвучал так неожиданно, что я от испуга бестолково взмахнула руками и ушла под воду. Он тут же подхватил, вытащил на поверхность. – Милая, ты решила утопиться у меня на глазах? Думаешь, заплачу?
– Конечно, заплачешь, – буркнула я, отдышавшись. – Где ты так быстро другую напарницу найдешь?
– И ведь права, – хмыкнул аривеец и указал взглядом на берег. – Возвращаемся?
– Угу, – промычала я.
На пляже мы так и просидели до вечера. Я невольно поглядывала по сторонам, но Брато больше не замечала. Сендер тоже молчал, хоть я и оставалась время от времени одна. В конце концов, я перестала дергаться. Мысли, наконец, перестали метаться между прошлым и настоящим, и я смогла направить их в нужное русло. И первое, о чем я подумала – это о волшебных пилюлях. Похоже, пришло время мне самой проглотить четвертиночку.
Вечер прошел по знакомому сценарию. В номере мы привели себя в порядок после пляжа, поужинали в одном из немногочисленных ресторанчиков и отправились гулять. То, что Гротер напряжен, я заметила быстро. Он исправно отыгрывал свою роль, но мысли, казалось, витали где-то далеко. Я не лезла с вопросами, мне до аривейца не было никакого дела.
– Пожалуй, я сегодня оставлю тебя, – наконец сказал он.
– Ладно, – я пожала плечами и присела на парапет набережной.
Небо залил темно-синий цвет, а над морем полыхал насыщенный красный закат, причудливо смешавший краски. Тоже маленькое волшебство, но меня оно не заворожило. Светило уже почти коснулось кромки водной глади за горизонтом, близилась ночь.
– Что тебя гложет?
Вопрос был неожиданным. Я обернулась, посмотрела на Гротера и опять вернулась к созерцанию заката.
– Эрик, – он уселся рядом, продолжая наблюдать за мной, – в твоей жизни бывали моменты, которые смогли оставить след в душе?
– Не знаю, – аривеец пожал плечами. – Наверное, было что-то такое, не помню.
– Значит, не было, – вздохнула я.
Мы помолчали. Напарник больше ничего спрашивать не стал. Он протянул руку, несильно сжал мое плечо:
– Соберись, – сказал Гротер, чуть тряхнув меня. – Осталось недолго.
– И это так обнадеживает, – ядовито ответила я. После скинула с плеча мужскую руку и поднялась на ноги. – Я в порядке. Накатывает иногда.
– Пожалуй, я останусь, – задумчиво произнес Гротер.
– Да иди ты, нянька, – рассмеялась я. – Спусти пар, я всё равно к себе не подпущу. Или понравилось сцеживать? А, Эрик? Родная рука лучше…
– Лучше молчи, – как-то очень душевно попросил аривеец.
– Я очень постараюсь, – заверила я.
Напарник покачал головой, но все-таки усмехнулся и обнял меня за плечи.
– Завтра появится наш парень, я хочу, чтобы ты собралась. Права на ошибку нет, как и времени ее исправлять. Всё должно быть правдоподобно и естественно.
– Я справлюсь, счастье мое, – пообещала я, и к моим перепадам настроения мы уже не возвращались.
Побродив еще немного недалеко от отеля, мы поднялись в номер. Гротер некоторое время сидел в кресле, поглядывая на меня из-под ресниц. Я не обращала на него внимания. Приняла душ, переоделась и завалилась в постель. Постоянные прогулки, сегодня пляж целый день – всё это выматывало жутко. К тому же общество напарника приелось настолько, что к вечеру видеть его не хотелось совершенно. И его желание уйти на ночь я встретила с огромным энтузиазмом, уже хотя бы потому, что смогу побыть в одиночестве.
Я давно разлюбила компании. И последними людьми, в обществе которых мне нравилось находиться, стала моя единственная группа. С ними мне было легко. Никто не пытался подавить, подловить, проконтролировать, не считая Велеса в период нашего сожительства. Даже Кноп оставлял мне личное пространство, оказываясь рядом в нужные моменты. Его контроль был ненавязчивым и необременительным. Я же кого-то контролировала в последний раз в семнадцать лет. Правда, Егор и так был рядом при первой возможности, и его общество меня никогда не тяготило. Мне никогда не было с ним скучно, даже если мы просто молча сидели рядом. Молчать с Егором Брато было уютно.
– Гротер, ты на мне дыру протрешь, – усмехнулась я. – Иди спокойно, никуда я не денусь и нечего не сотворю. Правда, я в своем уме. Не в моих интересах дурить.
– Верно подмечено, – кивнул аривеец. – Я вернусь через два-три часа.
– Не слишком самоуверенно? – я насмешливо приподняла брови.
Он лишь самодовольно хмыкнул, кивнул мне и покинул номер. Я вытянулась на кровати и блаженно простонала:
– Ну, наконец-то…
Сон и усталость исчезли сами собой, откуда-то взялась энергия, промчавшаяся по телу живительным потоком. И если бы не ситуация, я бы сейчас тоже сбежала куда-нибудь ненадолго. Но рисковать не хотелось. Во-первых, Гротер мог вернуться, во-вторых, городок, где мы остановились, осточертел до невозможности. Ни объясняться с напарником, привлекая к себе его повышенное внимание, ни любоваться на улицы, по которым стоптала ноги за день, желания не было.
Я вылезла из постели, подтащила кресло к окну, и уселась, любуясь сверху на кусочек океана и на небо, покрытое россыпью звезд. Мысли сами собой вновь помчались на тринадцать лет назад. В другой маленький городок, по улицам которого мы с курсантом космической академии бродили, держась за руки, не замечая ни времени, ни прохожих, ни самого городка…
– Рассказывай, – напоминаю я, поглядывая на Егора.
– Да особо нечего рассказать, – он пожимает плечами. – Мне помогли, я отработал…
– Егор!
Он вздыхает и смотрит на меня жалостливыми глазами. Когда он натягивает на лицо эту гримасу, я не могу удержаться от смеха, но сейчас я только хмыкаю, не поддаваясь на уловку. Брато отвечает мне взглядом, полным укоризны, но я вновь не поддаюсь, сдерживаю улыбку.
– Все лисы вредные, – говорит Егор. – Рыжие и вредные. И наглые. И вредные.
– Ты повторяешься, – замечаю я, скептически изломив бровь.
– Что и требовалось доказать, – удрученно вздыхает мой приятель.
– Обижусь, – предупреждаю я и пытаюсь освободить руку, но пальцы Егора сжимаются сильней.
Теперь он вздыхает искренне и даже обреченно. После косится на меня и просит:
– Обещай не злиться. Пока не пообещаешь, я рта не открою.
– Егор!
– Обещай, – упрямо повторяет он, а у меня вдруг сдавливает сердце от предчувствия чего-то нехорошего. Должно быть, я побледнела, потому что Егор останавливается и прижимает меня к себе. – Ничего ужасного, детка, правда. Просто… Ну, в общем, тебе может не понравиться.
– Да говори же! – восклицаю я, стукнув его кулаком по плечу.
– Ты обещала не ругаться, – нагло заявляет Брато и закрывает мне рот ладонью, как только я его открываю, чтобы возмутиться. – Может, и вправду тебе рот заткнуть… Шучу!
Он смеется, глядя на мои округлившиеся глаза. Чтобы не позволить ему заговорить мне зубы, я топаю ногой, потому что ладонь с моего рта так никуда и не девается.
– Какая же ты зануда, Лисеныш! – восклицает Егор. – Хорошо! Рассказываю. – Он убрал руку от моего лица, крепко обнял за талию и повел дальше, все-таки перестав пытаться увернуться от скользкой темы. Он вдыхает поглубже и словно ныряет в воду: – Я пилот. Пилот аэрокарта. Это подпольные гонки. Черт. – Выдохнул и уже спокойней продолжил, не глядя на меня: – Я больше года гоняю. Не видел смысла говорить тебе об этом, не хотел, чтобы переживала. Там можно неплохо заработать. Деньги лишними не бывают. На стипендию курсанта я могу позволить себе не так уж и много. У меня нет родни, которая помогла бы мне, поэтому я не стал отказываться, когда мне предложили. Гонки бывают не чаще пары раз в месяц, иногда раз в месяц…
– Почему они подпольные? – я выдыхаю с облегчением. Отчего-то я ожидала нечто ужасное, а тут всего лишь гонки.
Откуда было знать хорошей девочке Ильсе Романовой, что такое на самом деле подпольные гонки? Про тотализатор, про опасные приемы вождения, про отсутствие правил? Тогда я ничего еще этого не знала, и мне даже безумно захотелось побывать там, посмотреть на своего парня, когда он ведет небольшой аэрокарт. Мое воображение сразу же добавило Егору еще сто очков великолепия.
– Подпольные, потому что там не все по закону, – усмехается Брато. – Совсем не по закону. Это другой мир, Лисеныш, от которого ты далека, и я безумно этому рад.
– То есть там опасно?
– Ну… По всякому бывает. Я не рискую, правда.
У него честные глаза, и я безоговорочно верю Егору.
– Я никогда не возьму тебя с собой, – вдруг жестко говорит он, предупреждая слова, готовые сорваться с моего языка. – Не проси. Даже если будешь вредничать и плакать – не возьму.
– Но почему? – удивляюсь я.
– Потому что тебе там нечего делать, – чеканит Егор и резко переводит разговор на другую тему: – Ты говорила, мама хочет взять тебя с собой к своей подруге на день рождения. Кто там еще будет?
Меня ужасно злит то, что он не хочет продолжать интересную мне тему, но я все-таки смиряюсь и начинаю отвечать на его вопросы…
Из воспоминаний меня вырвал назойливый писк. Я досадливо поморщилась. Источник мерзкого звука никуда не делся. Он был тихим, но пронзительным. Некоторое время я пыталась понять, что это, а после стремительно подошла к сумочке, где хранила свои гигиенические средства, открыла ее, и писк стал на порядок громче и отвратительней. Ожил сендер Брато.
– Следишь за Гротером? – усмехнулась я, надевая контактор на ухо. – Сендер, ответ.
– Привет, детка, – в этот раз голос моего бывшего звучал устало. Исчезла показная жизнерадостность, которая присутствовала днем. Я готова была съязвить, но снова скривилась, теперь от вернувшейся головной боли.
– Уже соскучился, милый? – все-таки не сдержалась я.
– Выйди, – он не поддержал игру. – Налево по коридору.
– И что мне за это будет?
– Выживешь, – коротко ответил Брато и отключился.
А вот это уже наглость и хамство. Угрожать приговоренному как-то не очень человечно… и умно. Я усмехнулась, вот уж кем Егор никогда не был, так это дураком. Ладно, узнаем, что же мой бывший возлюбленный от меня хочет. Впрочем, что хочет, уже сомнений не осталось – разработку аривейца Лаитерро. Иначе не рванул бы за мной. Иного повода не вижу. А вот что готов предложить взамен – это было гораздо интересней.
Снова поморщившись от усилившейся головной боли, я сменила сорочку на сарафанчик и направилась к дверям. В коридоре было пустынно. Не удивительно, отель оказался заполнен только наполовину. Я послушно свернула налево и неспешно двинулась вперед, прислушиваясь к тишине. Никаких звуков, ни шороха шагов, ни дыхания за спиной. Прижав кончики пальцев к вискам, я прошла половину коридора, поравнялась с дверью, где было обозначено, что здесь можно найти обслуживающий персонал. Дверь неожиданно открылась, чьи-то пальцы ухватили меня за локоть и рывком втянули внутрь.
– Достаточно было приоткрыть дверь, – недовольно произнесла я, выдергивая руку из захвата. – Так нравится хватать меня?
– Вообще не нравится, – прохладно ответил знакомый голос с хрипотцой.
– Покажешься? – с любопытством спросила я.
Он опять был скрыт темнотой, а мне до ужаса хотелось посмотреть на того, кому когда-то я верила без оглядки. Каким он стал? Изменилось ли лицо, на которое я могла смотреть бесконечно тринадцать лет назад? Но Егор шагнул к окну, позволяя мне рассмотреть свой силуэт и не больше.
– Всему свое время, – ответил он и замолчал.
Я тоже молчала. Вдруг куда-то исчезли все заготовленные фразы, растаяла язвительность и желание уколоть, чтобы хоть немного избавиться от сжигающих эмоций. И если бы не головная боль, я бы, наверное, могла простоять так еще долго, пялясь на черный силуэт на фоне окна. Но в виски ударило с новой силой, и я невольно зашипела, хватаясь за голову.
– Что? – неожиданно глухо спросил Брато.
– Ничего, – отмахнулась я. – Ерунда. Ты хотел поговорить.
Мне удалось немного расслабиться. Зрение привыкло к темноте, немного рассеянной светом, падавшим с улицы. Заметив стул, я подошла к нему, осторожно села, стараясь не крутить головой.
– Говори, – велела я. – Я не знаю, сколько у меня времени.
– Его отвлекают, – усмехнулся Егор. – Если соберется назад, я первым об этом узнаю.
– Синеглазку натравил? – насмешливо спросила я.
Брато промолчал, но мне показалось, что он напрягся.
– Милый, я давно не наивный щенок, – ответила я, чуть расслабляясь. – Память у меня неплохая, и выводы делать я умею. Где и как вы подсадили мне свою дрянь, я знаю. И как всё обставили тоже. Мне любопытно, этот имплант еще рабочий?
– Как маяк, да, – ответил Егор, подходя ближе и снова сливаясь с тенью.
– Я так и думала, – кивнула я. От этого движения виски разорвала новая боль, отдавшись в затылок, и я зашипела: – Ч-щерт…
Раздалось тихое шуршание, и в руке Брато вспыхнул знакомый мне приборчик – армейский анализатор. Тоненькая полупрозрачная пластина такой прочности, что не разобьется, даже если ее скинуть с огромной высоты. Трещинки, может, и появятся, но выживет. Блеклого света хватило на то, чтобы выхватить из темноты склоненное к анализатору лицо бывшего курсанта космической академии. Я впилась жадным взглядом в то, что мне удалось разглядеть. Нос, скулы, губы…
Дыхание неожиданно перехватило, и я до боли стиснула кулак, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы привести себя в чувство. Теперь к головной боли прибавилась еще и ярость. Хотелось надавать себе пощечин, потом встряхнуть и обозвать далекими от приличий словами.
– У тебя спазм сосудов головного мозга, – произнес Брато. – Посиди спокойно, сейчас помогу.
Он прижал маленький датчик к моему виску, прибор пикнул, выдавая данные, и головная боль пошла на спад. Я подняла взгляд туда, где должно было находиться лицо бывшего возлюбленного, некоторое время вглядывалась, но так и не разглядела ничего, кроме силуэта. Я сглотнула и облизала пересохшие губы. Вдруг пальцы Егора безвольно скользнули вниз, провели по скуле, на мгновение сжались на моем подбородке, и он отдернул руку.
– Теперь о деле, – в его голосе ясно угадывалось раздражение, и это привело меня в чувство.
