Текст книги "Из мрака ночи да в пекло ада (СИ)"
Автор книги: Юлия Чепухова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Юлия Чепуховой
Из мрака ночи да в пекло Ада
Пролог.
Кто сказал, что в Аду нельзя жить? Или что сие злачное место обжигающей температуры сплошь и рядом заселено демонами и бесами всех форм и видов из среднестатистического кошмара? Нонсенс, господа. Всеми известный Ад не что иное, как параллельный мир Земле, с живущими на ней смертными человеческими особями. И как в любом мире, в Аду есть свои города и даже империи со своей иерархией и властью. И населяют их вполне симпатичные виды, что стоят выше ступенью после монстроподобных чертей и прочей злостной пакости. Этих страшилок мы не встретим, так как история пойдет именно о тех особях, что находятся так сказать по другую сторону эволюции от рогатых и перепончатокрылых. О тех, что ближе по образу к людям. Но не так далеко от прародителей зла…
Да-да. Так уж вышло, что старина Люцифер в своей бесконечно длинной и не лишенной приключений жизни даровал начало многим новым огненным расам. Детишки получились что надо. Злостные, корыстные и чересчур самостоятельные под стать папочке. Так и образовались со временем два обширных и широко известных в людских мифах клана – фурий и фениксов. Поначалу все шло замечательно, ну по адским меркам естественно. Жили, не тужили, процветали даже, изредка тираня человечество в соседнем мире. Но со временем, когда люди обзавелись прочной цивилизацией и технологиями, терроризировать их стало скучно. Потому что многим из них это нравилось, и они в свою очередь пытались отловить чудных созданий и препарировать их как лягушек. Ну их, с такими опытами. Уж лучше перенять у башковитых смертных пару идей по поводу электроники и оружия.
Но горячая кровь не дает покоя адским жителям. И не долго думая, поползли интриги и нападки на местных обывателей. Мало-помалу небольшие свары затянулись в более ожесточенные схватки, а затем переросли в многолетнюю вражду. И кто первым начал уже и не вспомнить. Но итог всему один. Фениксы и фурии спустя столетия из близких родственников превратились в лютых кровных врагов.
Так к чему ведется повествование? А к тому, что в конце концов, правителям обоих кланов в кои то веки надоело воевать. И решили они вернуться к истокам и объединиться. Хотя еще неизвестно, к чему приведет подобная бредовая идея. Ведь представители обоих рас, все до единого, поголовно ненавидят друг друга. И на мнение их верховных шишек им откровенно наплевать где-то в глубинах их черных душ. Но приказы начальства еще никто не отменял. И их хочешь не хочешь, а будешь выполнять. Даже если этот указ королевской длани и велит вступить в брак младшей фурийской принцессе с главнокомандующим армии фениксов. Дабы тем самым подтвердить мирный договор на благо обоих народов.
Но никто не спрашивал меня, хочу ли я подобной великой участи, возложенной на мои молодые плечи. А я собственно никто иная как та самая младшая фурийская принцесса Валентина, обещанная жестокому солдафону Ксерксу, будь он неладен. И что прикажете мне делать, если я и в самом кошмарном из снов и помыслить не могла о подобном? Правильно, бежать. Что я собственно и сделала.
И вот теперь, продираясь через голые колючие невысокие отростки, что звались бы на Земле деревьями, я то и дело, дрожа как заяц, оглядываюсь назад и замираю, вслушиваясь в завывания знойного ветра в багровой ночи в ожидании погони, кляня на чем Ад стоит свою мать и чертыхаясь под нос после каждого падения. Не имея ни малейшего понятия, как и где буду жить теперь, я с каждым шагом все дальше и дальше покидала свой привычный мир, что и был суровым и неприглядным на первый взгляд. Окунаясь в неизвестность с головой, я поклялась себе еще на алых песках Ада, что ни за что не вернусь, пока эта дьявольская помолвка не канет в небытии. Однако, как знать, куда занесет меня подобный ветер перемен? И что грозит моей шкуре, если меня все же отловят, как заблудшую овцу? Время покажет...
1.
– Черти Адовы! Нет! Ты все же добрался до них… – Раздался возмущенный женский вопль в алых всполохах рассвета.
Утро только вступало в свои права на этих землях, но температура уже была обжигающе адской. Хотя подобные капризы были присущи природе этих территорий. Когда кто-то поблизости говорил про Ад, то имел ввиду именно это место, а не вымышленный образ. Ад существовал и здравствовал. Весь, от алого багрянца высокого неба и его яркого светила до ржаво-терракотового песка, раскаленного словно сковородка, от чахлых черных кустов терновника до смердящих едким дымом смоляных рек.
Находясь параллельно Земле людей, раскаленные чертоги этого мира обосновали огненные расы, знаменитые своим скверным вспыльчивым нравом и жестокими привычками. Все они поголовно имели способность к разрушению. Лишь единицы могли созидать и творить, как смертные люди, и этих уникумов сторонились будто прокаженных.
Будучи младшей дочерью Повелительницы всех фурий Абадонны, Валентина любила рисовать. Она могла часами сидеть на заднем дворе их цитадели и смотреть на багровый пейзаж, что был изо дня в день неизменным для любого обывателя. Но Вал была другого мнения. Перенося свои наблюдения на грубые холсты, она могла творить волшебство, преобразовывая свой родной мир во что-то невообразимо прекрасное в своей мрачной суровой реальности. За это мастерство она стала парией для всей своей семьи. Ее чурались самые близкие и смеялись поданные матери. А сама Абадонна смотрела на младшую дочь, как на редкого уродца. С презрением, разочарованием.
Очередное доказательство коварства своей семьи Вал сейчас сжимала до побелевших костяшек в своих ладонях. Поломанные кисти, истоптанные в пыль краски, что было неимоверно сложно достать в подобном месте. Все это сотворил ее младший брат Спайк. До жути избалованный представитель царского рода. Будь он рожден в любой другой семье, Спайк с малых лет был бы превращен в раба, слугу или того хуже, солдата, разменное мясо, что посылалось на кровавую бойню с их вечными врагами-фениксами или на пограничье, успокаивать разбушевавшихся сверх меры демонов.
Таков был удел всех фурийских мужчин. В их клане правили лишь женщины. Этим их вид был подобен амазонкам и валькириям, лишь с одной разницей. Фурии были адскими стервами, жестокими воительницами и самыми злобными из известных особей женского пола. Что в свою очередь еще раз доказывает очередную непохожесть Валентины на своих сородичей. Хотя она могла поспорить об этом в определенные моменты. Например, сейчас желание убивать было крайне сильным. Растерзать зубами кого-то мелкого, не по годам наглого гаденыша!...
– Валентина! – Резкий окрик матери прервал мысленный список будущих пыток братца.
Девушка обернулась через плечо, впиваясь сердитым взглядом в царственный облик Абадонны. Королева взирала на нее с высоты своего балкона, и даже на таком расстоянии ее черный взгляд был бесстрастным, словно она обратилась к слуге. И она ждала должного к себе обращения, хотя Вал отчаянно желала ослушаться и промолчать, но страх перед наказанием был сильнее.
– Да, мама? – Как можно смиреннее произнесла Вал, поднимаясь с колен и пряча за спиной остатки своих творческих инструментов.
– Приведи себя в надлежащий вид и явись в тронный зал. Есть разговор. – Королева не стала дожидаться согласия дочери. Царственно взмахнув черными длинными волосами, она скрылась в полумраке цитадели.
Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз мать обратилась к ней лично, а не через слуг, как бывало раньше.
С сожалением взглянув на свои испорченные вещи, Валентина собрала их с горячего песка и не без грусти забросила в один из горящих фонтанов, что являлись гордостью матери. Огонь жадно поглотил дарованную ему пищу, треща искрами благодарности.
Отряхнув длинную кожаную юбку с бахромой, Валентина взглянула на уходящую высоко в ржавое небо цитадель, черный камень которой лоснился, будто истекая потом в подобной жаре, к которой местные жители были привычны. Оконные проемы, замощенные пузырчатыми стеклами, казалось, сочились кровью, отражая изобилующий в этом мире красный свет. Родившись и прожив двадцать лет здесь, Валентина не знала другого дома, равно как и более доброго обращения к себе. Не решаясь заставлять мать ждать ее, Вал поспешила к крутому крыльцу. Казаться незаметной было благословением в подобном месте, но если тебя все же заметили, то остерегайся вызвать еще больший гнев, чем обычно – одно из правил Ада.
Скользя тенью по длинным коридорам с высокими сводчатыми потолками, Вал не глядела по сторонам, зная наизусть каждый уголок родного дома. Еще в детстве она могла прятаться лучше всех, становясь абсолютно невидимой, чтобы старшие сестры не выместили на ней очередной свой всплеск злобы. Наблюдая издалека, она училась борьбе, когда обучали старших детей. И когда пришла ее очередь, она стала лучшей из всех. Может лишь по этой причине мать терпела ее? Однако, всякий раз видя новые картины, что выходили из-под кисти Валентины, казалось, что Абадонна отдаляется от нее все дальше. И как бы то ни было, королева велела развешивать творения младшей дочери по всему замку. Но не в качестве предмета любования, а в назидание остальным, что не стоит выделяться из общей толпы столь постыдным качеством, как творческая жилка. В Аду таким нет места.
2.
Кое-как пригладив рукой непослушные локоны, Вал пыталась унять дрожь пальцев, неслышно подступая по мрамору пола к огромным сводчатым дверям в тронный зал. Стража даже не взглянула на нее, когда девушка робко скользнула внутрь. Комната была огромной и больше походила на пещеру своим мрачным видом и подавляющим величием. Необтесанный камень стен рельефно обрамлял пространство, где ежедневно проводились приемы и балы, начинаясь каждый раз благопристойно, с церемоний, танцев и фуршета, но заканчиваясь всегда одинаково – бурной оргией. Да, таковы были фурии. Сладострастие у них в чести даже больше, чем свирепая жажда крови.
У дальней стены в сиянии черных высоких свечей, что стояли прямо на полу, располагался массивный трон ее матери, напоминавший больше по своему виду кушетку, оббитую красным бархатом и золотой парчой. Но сейчас это сие царственное ложе, что обычно мать делила с тем или иным любовником, пустовало.
Абадонна стояла в окружении своих советниц и незнакомых личностей военной выправки у одного из резных столов. То и дело хмурясь, она вчитывалась в длинный пергаментный свиток. При незаметном своем приближении, Вал в ужасе распознала в незнакомцах фениксов. Что враги их расы забыли в самом сердце фурийского клана? Воюя с этими вспыльчивыми особями уже не один век, было странно наблюдать их в такой близи. Фурий и фениксов роднило лишь одно – их создатель, Люцифер, неизменный властитель Ада. И если у фурий женщины стояли во главе всего, то у фениксов старшинство было за мужчинами. Так повелось с самого начала зарождения этих двух огненных рас.
И сейчас глядя на суровых огромных мужчин, упакованных словно консервные банки в сияющие доспехи, Вал испытывала чуть ли не благоговейный ужас, столкнувшись с фениксами впервые. Будучи дворцовым цветком, запертым от остального мира с его войной и полной анархией Хаоса, девушка была отгорожена от этой нелицеприятной стороны жизни.
Абадонна, наконец, оторвала взор от куска бумаги, чтобы мимолетом взглянуть на дочь и вновь обернуться к суровым мужчинам со сладчайшей улыбкой на алых устах.
– Все поправки внесены верно, господа. Я бесконечно рада, что мы пришли к консенсусу. И я рада представить вам свою дочь. Валентина?!
Вал вздрогнула от резкого окрика своей матери, очнувшись от завороженного созерцания чужаков. Поспешно сделав шаг вперед и не до конца понимая причины ее присутствия здесь, девушка сделала грациозный поклон и гордо расправила плечи. Ведь она фурийская принцесса, как-никак! Смело встретив оценивающий взгляд фениксов, она улыбнулась и осмелилась раскрыть рот в присутствии стольких глаз, что вопросительно взирали на нее.
– Мама, могу я узнать причину моего присутствия здесь? И кто наши гости?
По виду Абадонны можно было явственно прочесть, что та недовольна высказыванием Вал. Но королева мастерски не подала виду, что обескуражена ее смелостью, в свою очередь произнося медоточивым голосом.
– Разумеется. Эти гости, ни кто иные, как послы фениксов с предложением мира. Как чудесно, что спустя столько лет наши кланы объединятся. Войне конец, и ты, дочь моя, тому заслуга.
– Прости, не поняла… – Улыбка смелости сползла с лица Вал, как смытая водой ретушь.
В чем ее заслуга в заключении мира? Она даже ни разу не выходила дальше главных ворот замка. Что-то тревожное сжало девичью грудь. Мысли лихорадочно роились в ее голове, выискивая подходящие моменты сему случаю, но тщетно. Пока Абадонна с триумфом не произнесла следующей фразы и ее слова, подхваченные эхом, не разнеслись по всем уголкам залы и в головокружительную высоту потолка.
– Моя драгоценная Валентина! Ты, наконец, обрела свою цель в жизни. И я этому безмерно рада. Брак с Ксерксом, главнокомандующим армией фениксов, положит войну к твоим юным ногам. Ты спасаешь своих сестер от дальнейшего кровопролития. Это великая честь, и ты, должно быть, благодарна, что именно ты удостоена ее…
Последние слова были произнесены с нажимом для того, чтобы Вал хоть как-то прореагировала на сей свершившийся факт, вместо того, чтобы молча стоять и хлопать глазами. Но девушка осталась безучастна к прозрачному намеку матери. Она оцепенело смотрела прямо перед собой, отчаянно пытаясь сделать глоток воздуха, но он будто весь исчез из этой вселенной после той бомбы, что скинула на нее мать. Брак. С фениксом. Да не с простым рядовым, а с самим… С кем?! Ксерксом?! С тем самым, о котором она слышала столько сплетен? О его легендарной жестокости, его садистской наклонности и черт знает, чем еще? Плевать на хорошее воспитание, она готова прямо сейчас либо завизжать, либо хлопнуться в обморок…
– Валентина?! – Тихий вопрос матери не предвещал ничего хорошего в ее будущем, если сейчас Вал осмелится произнести что-то кардинально неправильное.
– Да, мама… Я благодарна… – Еле вымолвила Валентина, утратив власть над своим ртом.
За что же так ненавидит ее эта женщина, что подарила однажды ей жизнь? Глядя новыми глазами на королеву фурий, Вал только сейчас осознала, как они все же далеки друг от друга. И были таковыми всегда, разделенные властью, няньками, амбициями и желаниями Абадонны, вечно занятой войной и вереницей нескончаемых любовников.
– Превосходно, дочь моя! Ты прямо сейчас направишься в мой кабинет, где тебя уже дожидается твой нареченный, который отдыхает там от длительной дороги. Пока мы с господами договариваемся о вашей свадьбе и прочей бумажной чепухе, вы, голубки, можете пока познакомиться и поворковать. Кыш!
Отослав ее царственным жестом, избавившись, как от ненужного хлама, Абадонна тут же вернулась к окружившим ее мужчинам-фениксам. Не прекращая щебетать о мире и радости будущей свадьбы, она напрочь забыла о Вал, которая так и не сдвинулась с места, застыв, будто намертво вмурованной в пол. Что-то коснулось ее локтя, и Вал чуть не подпрыгнула от неожиданности. Рядом с ней возвышался один из солдат. Его лицо было мрачным и решительным. Он кивком указал ей на дверь, и девушка поняла, что перед ней ее провожатый. И если она сейчас же не сдвинется с места на встречу с его командиром, то он просто перекинет ее через плечо и доставит до места назначения. Сглотнув ком в горле, Вал резко развернулась и опрометью бросилась вон из зала, слыша позади себя топот шагов, как барабанную дробь перед ее казнью.
3.
Сотрясаясь всем своим хрупким тельцем, Валентина в своем смятении, что с каждой минутой перерастало в безудержную ярость, не заметила, как добежала до дверей царского кабинета. Как она посмела?! Словно вещь продала врагу! Родную дочь! И за что? За любовь Вал к прекрасному? Как ущербную? Решила избавить свой клан от порчи в виде нее?
Гнев клокотал в ней, и девушка даже не замечала, как сияли огнем ее глаза, как лихорадочно алели щеки. Подгоняемая адреналином в своей крови, она столько не бежала, сколько вилась дымом над полом коридора. Приняв телесную форму у высоких дверей лишь для того, чтобы повернуть ручку и толкнуть створку, Валентина ворвалась в комнату маленьким ураганом и лишь тогда замерла на месте. Однако дыхание выровнять ей было не под силу. Пыхтя, как паровоз, Вал гневно окинула комнату диким взором, ища того, на ком могла бы выместить всю свою злость.
Ее глаза пробежались по книжным полкам, так ни разу и не использованным по назначению. Фурии не любили читать. Многие из них даже были безграмотны, считая учение букв и языков бесполезной тратой времени. Но только не Вал. Все эти книги были ее друзьями. И пыль на них не скапливалась благодаря лишь ей. Кабинет всю ее жизнь был ее маленьким убежищем, ведь библиотеки в этом замке не было и в помине. Когда здесь не собирались взрослые, проводившие свои бесконечные военные советы, Валентина пряталась в этом забытом месте. Сейчас же ее маленькое святилище было осквернено присутствием врага.
И да, он был здесь и ждал ее. Восседая в кресле за массивным столом из железного дерева, как на троне мира, Ксеркс пригвоздил ее к месту алым взглядом. Даже сидя, он возвышался над ней, подавляя своим размером, силой, бугристыми мышцами под тончайшей тускло мерцавшей кольчугой. Осознав размер своего личного врага, запал Вал чуть приутих, но лишь на мгновение. Не давая себе времени испугаться, она тут же ринулась в лобовую атаку.
– Я не выйду за вас! – Выпалила Вал, прожигая его неистовым взором.
Ксеркс никак не прореагировал на подобное заявление. Он, молча, продолжая сверлить пылавшую праведным гневом фурию огненным мрачным взором, поднялся из-за стола. С непревзойденной грацией хищника феникс обошел разделявший их предмет мебели и остановился прямо перед ней. Ее голова не доходила даже до его плеча, и Вал, задрав голову при его приближении, чертыхнулась про себя. Черт, ну она и влипла!
– По большому счету… – Протянул он густым низким голосом над ее головой и, чуть наклонившись к девичьему уху, закончил. – … мне плевать.
Такого заявления она не ожидала. Поэтому в ответ она просто моргнула, даже не додумавшись отшатнуться от столь близкого расстояния с врагом своей расы. Но Ксерксу было и на это глубоко фиолетово. Он отвернулся от нее и прошелся по комнате, собственнически оглядывая полки с книгами, проводя рукой по узорчатой крышке древнего стола, на котором было вырезано фамильное древо королевской фурийской династии. Феникс вел себя столь свободно во вражеской обители, что страх закрался глубоко в душу Вал. Если ему не нужен брак, тогда зачем он здесь?
Ксеркс будто почувствовал ее метания. Оглянувшись через плечо, он улыбнулся, оскалив ослепительной белизны чуть заостренные зубы. И только теперь Вал заметила тонкий шрам на его щеке. При его хмуром выражении увечье было невидимо, но когда улыбка растягивала губы, шрам проявлялся, превращая ту в безумный оскал. Вот теперь девушка отшатнулась.
– Я попал в этот неприступный замок, что веками осаждал мой народ. Что мне еще нужно? Победа уже в моих руках. Лишь стоит убить твою мать и сестер. – Он произнес эти ужасающие слова столь будничным тоном, что Вал верила ему с трудом. Однако алые глаза не лгали. Они обещали море крови и океан боли ее родным, если она сейчас не согласится на безумные условия.
– Здесь полно стражи… – Чуть заплетающимся языком пробормотала Вал.
– Что, уже не такая смелая? – Снова ухмыльнулся Ксеркс, вытянув первую попавшуюся книгу с полки. На его слова, будто подстегнутая, Вал снова расправила плечи, вспомнив, что в ней течет кровь самого Люцифера.
– Вам не удастся сделать и шага… – Уже тверже начала она. Но движение феникса привлекло ее внимание, заставив замолчать. Ксеркс как раз просматривал фурийскую историю на самой середине. И когда Валентина заговорила, его руки с шелестом страниц сжали книгу. Вал судорожно втянула в себя воздух, когда ее любимая рукопись вспыхнула в мужских руках снопом багровых искр. Пара мгновений и лишь пепел осыпается на пол. Столько раз перечитывая эти страницы, вдыхая неповторимый аромат бумаги и слов, сейчас было больно видеть воочию, как они превращаются ни во что. Равно, как и ее жизнь. Было странно сравнивать себя со старым фолиантом, но Вал не могла остановить сей порыв. – А что если и мне плевать на них?... – Помертвевшим голосом произнесла Вал, наблюдая, как серый пепел кружит над полом от малейшего движения воздуха.
– И что ты будешь делать, оставшись совсем одна? В мире, где негде спрятаться от зримых и незримых врагов? Оставшись без семьи, дома, защиты? – Медленно произнося все ее страхи, что Вал так долго прятала глубоко в своей душе, Ксеркс медленно, но верно загонял ее в ловушку. Она боялась остаться одна. Боялась потерять ту семью, где ее избегали, ведь другой у нее не было. Боялась покинуть прибежище, что было ее приютом с рождения. – Мои солдаты ждут лишь приказа, чтобы уничтожить королеву и стереть это место в порошок. Неужели ты столь жестока, маленькая фурия?
Она даже не заметила, как он приблизился. Вал очнулась лишь тогда, когда почувствовала лопатками твердость книжных полок. А Ксеркс стоял напротив, загораживая широкими плечами пути к отступлению. Она вскинула на него затравленный взгляд, и он облизнулся, посылая очередную волну дрожи по ее спине.
– Мои люди устали. Война – прекрасная стерва, но она до одури изматывает. – Он наклонился к Вал и втянул в себя запах ее волос, заставляя ее чувствовать себя кроликом перед голодным волком. Сердце бешено отстукивало чечетку в ее груди, когда Ксеркс склонился ниже и медленно лизнул ее пылавшую щеку. – Какая сладкая… Может идея с браком не так уж и плоха?...
Как у нее хватило сил переместиться, Вал не помнила. Она лишь слышала издевательский раскатистый смех своего жениха, пока неслась прочь от кабинета в виде дымного вихря.
4.
Она пришла в себя, лишь оказавшись в комнате, что занимала с десяти лет. Ее прежнюю большую спальню отдали новорожденному Спайку. А эту каморку в конце темного коридора отдали ей, когда в ней начала проявляться тяга к искусству. Стоило Вал лишь нарисовать свою первую картину небывалой красы, как Абадонна попыталась упрятать своего неудавшегося отпрыска подальше. Но Валентине даже нравилось здесь. Вдали от шума ее старших сестер, от проделок брата, которому из-за лишнего веса уже в таком юном возрасте, было откровенно лень тащиться в ее дальний угол. Здесь ее окружало умиротворение и покой, который днем с огнем не сыщешь в Аду.
Мечась на узком пространстве между кроватью, платяным шкафом и тьмой полотен и картин, что занимали большую часть всей комнаты, Валентина сжимала и разжимала кулаки вспотевших ладоней. Что ей делать? Что делать?! Она не может выйти за этого монстра! Стать игрушкой в руках тирана! Почему она? Дьявол его забери, почему?! Ее старшие сестры были куда красивее и опытнее в общении с мужчинами. Вал знала об этом не понаслышке, а убедилась воочию на одном из званых вечеров, когда захмелевшие принцессы, посрывав одежды с одного из слуг, что разносил еду и напитки, прямо там, на полу по очереди взбирались на ошалевшего таким вниманием парня. И как он только выжил после столь дикой скачки?
Но она… Вал никогда не участвовала в игрищах своей развратной семьи. Стараясь быть менее заметной, она, как принцесса, была обязана присутствовать на каждом балу, но неизменно покидала залу задолго до основной жаркой части вечера. И ее никто не замечал до сего дня.
Вал не знала, сколько прошло времени в ее метаниях, но почти сходя с ума от волнения и отчаяния, что тисками сжимали виски и наковальней сдавливали грудь, она вылетела из своего спасительного убежища на поиски той, кто все это затеяла. Ворвавшись в тронный зал, Валентина с такой силой распахнула двери, что те с оглушительным грохотом ударились о стены. Подпрыгнув от шума, что сама же создала, Вал охватила пространство обеспокоенным взглядом. Никого. Лишь пустота ее встречала. И Вал была бы рада ей раньше, но не сейчас.
Где может быть сейчас ее мать? Не имея ни малейшего представления, девушка метнулась к личным покоям королевы. У массивных золотых дверей она чуть замедлилась, тщетно пытаясь унять неровный стук своего сердца. Абадонну не проймешь криком и слезами. Это Вал усвоила еще в детстве. Лишь спокойный разговор и весомые доводы смогут ей помочь в таком редко случаемом разговоре с матерью.
Постучав один раз, Вал не смогла устоять на месте дольше и сразу вошла в комнату. Спальня королевы была огромной и роскошной, как того и требовало положение ее обладательницы. Ниспадающие драпировки шелка закрывали камень стен, резная мебель из ценных редких пород дерева была со вкусом расставлена, создавая хаотичный лабиринт, что вел к огромных размеров круглой кровати, что как ленивый зверь, раскинулась в центре комнаты. Именно там и была Абадонна, но не одна. Тот самый феникс, что провожал Валентину пару часов назад в кабинет, сейчас сжимал шею королевы, жестко вбиваясь в нее бедрами сзади.
Поначалу Вал не поняла происходящего. Помня угрозу Ксеркса, девушка решила, что феникс все-таки отдал приказ своему солдату, но когда экстаз сотряс два обнаженных, блестевших испариной, тела, Вал поняла, как же глупо она выглядит, стоя в распахнутых дверях с выражением дикого ужаса на лице. Матери стоило лишь раз взглянуть в ее сторону, чтобы разразиться безудержным хохотом. Краска смущения залила лицо Вал, когда феникс, хмурясь на нее, скатился с королевы и принялся неторопливо натягивать на себя одежду. Смех все звучал в комнате, даже после ухода мужчины, заставляя Вал сжиматься, как от ударов.
– Что, моя добродетельная дочь, тебя до ужаса коробит образ жизни твоей матери? – Наконец, натешившись всласть, хриплым голосом проговорила Абадонна, плавно поднявшись с ложа и совершенно не стесняясь собственной наготы, прошла к столу и плеснула в тяжелый кубок темного красного вина из хрустального графина.
Сколько лет было королеве? Пять-шесть сотен лет?... Бред. Ее тело было молодо и подтянуто, как у резвой юной девушки, коей сейчас была двадцатилетняя Валентина. Множественные роды, война и годы ничуть не испортили стройного стана и упругих аппетитных округлостей. А ее лицо, без единой морщинки – предмет зависти всех женщин в округе. Чистокровная фурия, младшая из дочерей Люцифера, что пережила всех своих сестер и взошла на так вожделевший ею трон. Она была истинной королевой зла, каковых описывали в хрониках, коих боялись, как огня. И эта женщина была ее матерью… Трудно поверить, что у нее могла появиться такая дочь, как Валентина. Мягкая, пугливая мышка, грезившая палитрой красок и подходящим ее художественному взгляду видом.
Словно читая ее мысли, Абадонна, взглянула на нее поверх бокала. Склонив голову набок, королева прошлась своим острым, как бритва, темным взором по фигуре своей дочери, остановившись на лице, что как отражение, походило на ее собственное.
– Каждый раз я задаюсь вопросом самой себе… – Медленно протянула она, двинувшись к Вал, плавно покачивая бедрами. – С кем же я легла в постель, чтобы появилась такая, как ты?
Услышав подобное, Валентина отшатнулась, в неверии распахнув глаза. Она знала, какого мнения о ней мать, но слышать подобное напрямую из ее уст… Каждый раз было больно.
– Если бы я не помнила твоего рождения, – тем временем продолжила Абадонна, ни капли не смутившись шока дочери, – решила бы, что ты не от моих чресел. Ну и? Так и будешь молчать? Или ты заявилась в мои покои, лишь для того, чтобы прервать мой чудно проводимый вечер?
Судорожно втянув в себя воздух под тяжелым взором своей царственной матери, Вал пыталась собраться с мыслями, но те предательски разбегались и лишь слезы наворачивались на глаза.
– О, ради Дьявола! – Взмахнула свободной рукой Абадонна, отвернувшись. – Если ты пришла разводить здесь сырость, то ты знаешь, где дверь! Стоит лишь сделать три шага назад.
– За что ты так меня ненавидишь? – Она не хотела спрашивать. Хотя нет, хотела. Но совсем не то. Слова вылетели сами, и Вал даже зажала рот ладонью, заглушив, рвавшийся следом всхлип.
– Что?... – Обернувшись через плечо, сверкнула недобрым взглядом королева. – А неужели сама не догадываешься? Или мне раскрыть тебе глаза, дорогая?
Отшвырнув пустой бокал на стол, она схватила длинный халат и набросила себе на плечи. Оставив вещь распахнутой, Абадонна вновь повернулась к побледневшей Валентине и, уперев руки в крутые бока, начала нещадный пересчет.
– Ты бесхребетная, слабохарактерная девственница, до одури влюбленная в свою чертову живопись. Благодаря тебе, обо мне бродят лживые сплетни, что я сношалась с ангелом, зачав тебя! Обо мне! О фурийской владычице! – Абадонна уже давно перешла на крик, но ей этого показалось мало. Схватив графин с остатками вина, она разбила его об пол. Осколки и багровые капли почти достигли ног Валентины, но она не заметила бы, как рухнул весь замок вокруг нее, не то чтобы эту мелочь. – Но Ксеркс научит тебя быть настоящей фурией. Раз не вышло у меня, так феникс постарается это исправить.
– А если я не выйду за него?... – Через силу выдавила Вал, боясь ляпнуть что-то лишнее, как раньше.
– О, ты выйдешь, Валентина. – Оскалилась Абадонна на слабый протест дочери.
– Да… или он убьет вас… – Еще тише проговорила Вал, чувствуя, как горячая слеза скользит по ее щеке.
– Вот уж вряд ли. – Отмахнулась королева. Она снова прошла к своей кровати и откинулась на бархат помятых ранее подушек.
– Он так сказал… – Видя, что мать не воспринимает ее всерьез, Вал повысила голос и сделала шаг вперед. – Его отряд где-то неподалеку. Он только и ждал шанса, чтобы попасть сюда…
– Ты действительно полагаешь, что я дам ему хоть малейший шанс?! – Прошипела зло Абадонна, снова подорвавшись на ноги. – Каждый его шаг я знаю наперед, красавица! Я не один век уже танцую с ним в этом танце, и ты смеешь мне указывать на мнимые промахи? Ты не знаешь ничего! Сидя здесь, как крыса, в этой твердыни, ты не видела и толики того, что видела я или твои сестры. Да будет тебе известно, мой цветочек, твоя свадьба, как первый шаг к миру наших народов обговаривается уже не первый год!
Обрушив на дочь подобную информацию, Абадонна довольно ухмыльнулась, завидев, как испуг и шок вновь возвращаются на бледное лицо. Ей было приятно осознавать, что Валентина пытается выпустить коготки, и давила на нее, чтобы узреть, на что способна ее младшая дочь.
– Но почему я?...
