Текст книги "Грани снов (СИ)"

Автор книги: Юлия Царева

Соавторы: Алексей Бушков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Часть 5.

Часть V

Лера

***

Конечно, он ничего не знал и не мог знать о том, что Лера брала и снова откладывала телефон. Что она начинала писать сообщение и стирала.

...

Большая черная машина забрала финдиректора от проходной и повезла в тот самый коттеджный поселок, мимо которого Лера проезжала со Славой только в субботу.

"Ты едешь со мной," – сказал отец. Спорить с ним было бесполезно. "Побаловалась самостоятельностью и хватит." Значит, еще не знает.

Она смотрела в темноту за окном, краем уха слыша, как отец говорит по телефону. Ей нужно было все обдумать. Почему она согласилась? Лера прислушалась к себе и не почувствовала никакого отторжения или сожалений.

– Значит вот так ты бережешь мою репутацию?

Оказывается Дмитрий Андреевич уже убрал телефон и некоторое время наблюдал за дочерью.

"Значит, все-таки знает." Что ж, тем лучше.

– Разве речь не о моей репутации? И я не делала ничего предосудительного, – она уже начинала невольно оправдываться.

– Ничего, конечно, кроме того, что обнималась с каким-то проходимцем на глазах у людей.

– Пап, он не проходимец, а сталевар. Между прочим на твоем заводе. И я не обнималась. Совершенно непонятно, как это может повлиять на тебя.

– А так, что ты здесь несколько дней, а уже решила позорить отца распущенностью.

Лера с удивлением взглянула на него.

– Давно тебя интересует мой моральный облик? Дома я подобных претензий не слышала.

– Железогорск не "дома". Тут слухи разносятся со скоростью молнии. Как люди будут мне доверять, если я не в состоянии контролировать собственную дочь?

– Не нужно меня контролировать, – тоном далеким от понятий покорной дочери заметила Лера. – Думаешь, я не знаю с чьей подачи меня познакомили с Денисом? Не знаю ваших с мамой "далеко идущих" планов породниться с его семьей, чтобы тебя протолкнули в депутатское кресло?

– Забываешься, дочь, – холодно улыбаясь, ответил мужчина. Машина затормозила у кованых ворот. – Поговорим об этом позже.

***

На ужине у мэра были еще какие-то люди. Лера знакомилась и улыбалась, замечая на себе пристальные взгляды дам железногорской "элиты". Хозяйка большого помпезного дома, женщина с пышными ресницами, кудрями и бюстом, в дорогом, но безвкусном платье пыталась расспрашивать Леру о "заграницах", рассуждая с высокомерной наивностью.

Это были «полезные люди» в классификации Дмитрия Андреевича Серова, финансового директора Железогорского металлургического комбината. И, хотя он занимал эту должность всего около года, уже успел довольно близко сойтись с местной верхушкой. Это был один из его талантов – быстро сходиться с людьми. «Влезать под шкуру», – говорил он, – «а там уже видно, где и за что дергать.»

Лера испытывала отвращение к этому принципу, но не могла не восхищаться тем, как ловко отец оперирует словами, и вот вся аудитория уже слушает его, открыв рты.

Она стояла возле отца и рассеянно прислушивалась к разговору.

– ... Еще б чуток нормы подтянуть и мы бы могли потягаться по показателям выручки с НН*, – говорил финдир мэру.

– Еще б чуток проявить заботу о работниках, а там может и нормы бы подтянулись, – ни к кому не обращаясь, тихо произнесла Лера и внезапно привлекла к себе внимание.

– О, юная социалистка сейчас нас научит, – улыбнулся отец, но глаза его остались жесткими.

– Нет-нет, Дмитрий Андреич, – живо откликнулся мэр. – Очень интересно мнение молодежи. Так что Вы имеете в виду, Валерия Дмитриевна?

Отступать было поздно и Лера подумала о том, о чем они говорили с Вячеславом.

– Поднять общий культурный уровень и уровень образования. Заасфальтировать тротуары. Вкрутить лампочки в фонари.

Мэр натянуто улыбнулся.

– Не говори глупостей, – перебил ее отец, – на это можно без толку убить десятилетия. Впустую потратить время и деньги. А они, те люди в городе, засунут все твои усилия в ... вместе с лампочками.

– Ох, – жена мэра попробовала смягчить неожиданный конфликт, – но ведь мы работаем с людьми. У нас и Пушкинский день в школах есть, и другие культурные мероприятия. И театр отремонтируем...

– Не стоит оправдываться. Простим юной девушке некоторую наивность. Лере легко рассуждать, потому что быть социалистом вдали от простых людей тоже легко. Сидеть в красивых кабинетах, ходить по красивым улицам европейских городов... Сама бы ты тут осталась? – деланно благодушно обратился к ней отец. – Поднимать культурный уровень?

– Да, – с вызовом сказала Лера. – Осталась бы.

– И кем бы ты пошла работать?

– Дмитрий Андреич, не обидим, найдем уж место в администрации, да хоть пресс-секретарем, – вступился мэр.

– Погоди, Иван Сергеич, пусть сама ответит.

Теперь к разговору прислушивались уже почти все присутствующие. Семейные скандалы, что может быть интереснее для местных кумушек!

Лера отставила бокал и расправила плечи.

– Здесь есть техникум. Пошла бы преподавать.

– За жалкие копейки? Их не хватит даже на... парикмахерскую, – усмехнулся отец. – Я не говорю об остальном. Взять хотя бы ваш с матерью фитнес.

– Отпустила бы косу, – пробормотала Лера, чувствуя, что этот спор уже заранее проигран.

– Лерочка! У нас в городе есть бассейн! – воскликнула хозяйка. – Очень хороший бассейн. И...

Однако мэр слегка сжал ей локоть и она замолчала.

– Ну вот, тут тоже есть бассейн, – воспользовалась Лера нежданной поддержкой.

– Хорошо, – засмеялся Дмитрий Андреевич, – может и замуж здесь выйдешь? Вот за того сталевара?

– У нас много достойных молодых людей, – обиделась жена мэра.

– А хоть бы и за того сталевара! – запальчиво сказала Лера и вспыхнула. – У многих из них есть и ум, и душа, и такое же желание сделать жизнь лучше.

– Ну-ну... – отец все так же ухмылялся. – Вот что я тебе скажу, идеалистка. Это болото сожрет любые прекраснодушные инициативы. Через три года ты обнаружишь себя на "модной" фанерной кухне, взятой в кредит, строгающей сморщенную картошку в пятилитровую кастрюлю супа, и пялящейся в очередной сериал о красивой жизни, которая у тебя когда-то была. А твой муж будет тебя бить или уйдет в запой от осознания того, что никогда не дорастет до твоего уровня. Если ты к тому времени не скатишься до его.

– Он никогда... – начала Лера и осеклась.

– Все-все, пойдемте уже к столу! – защебетала хозяйка, беря под руку Дмитрия Андреевича, и Лера была ей благодарна, что безобразная «воспитательная» сцена закончилась. Гости зашумели и с радостью последовали за хозяевами.

...

В машине она молчала. Впрочем ехать было недалеко. Отца разместили в гостевом доме для важных гостей тут же в поселке.

...

– Пап, зачем ты так? Буквально раздел меня перед ними?

– Вот вроде умная ты, Лерка, а дура. Замуж тебе надо, чтоб бросила эти свои гуманистические идеи, – в легком подпитии Дмитрий Андреич был настроен благодушно. – А сделал специально. Зная твое дикое упрямство и гордыню. Теперь-то точно не захочешь тут оставаться. Мне не этого нужно, я на комбинате завязнуть не собираюсь. Еще год-два поработаю, а там и выборы на носу. Ты мне будешь нужна, чего, зря что ли политтехнологии у вас преподавали.

Она вздохнула, махнула на него рукой.

– Мне двадцать шесть лет. Могу я распоряжаться уже своей жизнью самостоятельно?

– Отца на ночь не поцелуешь? – засмеялся Дмитрий Андреевич.

– Пап, я не твоя марионетка. Спокойной ночи.

– Нет? Не марионетка. Инвестиция.

...

Подушка была горячей, сколько Лера ее не переворачивала. Она лежала в темноте и смотрела в потолок. Обида грызла ее изнутри, она придумывала хлесткие и остроумные ответы отцу. Но все было поздно и она ощущала себя жалкой.

Конечно, отец во всем прав. У нее нет такой силы воли, чтобы разом отказаться от сытой и комфортной жизни в столице. От сотен интересных событий и возможностей ради... Ради чего? Нет. Вопрос был неверный. Ради кого. Она не обманывала себя. Этот сталевар с открытым и немного хмурым лицом так смотрел на нее. Никто никогда не смотрел с таким чистым восхищением. Как на изящную древнюю вазу. Или на картину старого мастера. Парни ее круга, пресытившиеся, избалованные, смотрели на девушек, лениво оценивая стоимость. За исключением, может быть, пары-другой университетских приятелей.

«Ты не веришь в любовь с первого взгляда. Это просто химические процессы в организме. Не морочишь ли ты ему голову и себе заодно?»

Злые слезы жгли глаза. Сквозь их пелену она смотрела на темный экран телефона на тумбочке и с ужасом осознавала всю пропасть, разделяющую ее и Вячеслава.

"Нет. Вы знакомы три дня. Это просто эффект новизны. Странный парень в старой куртке, с пакетом, полным грибов. Он не заслуживает предательства и обмана. А я заслуживаю своих холеных, модных пустышек, а не пламенного, влюбленного в свою работу романтика Вячеслава. Это плата за малодушие. Не бывает фантазийных замков. И драконов."

От отчаяния Лера стукнула кулаком в подушку.

"Нет! Бывают! И малодушие отказаться от него вот так, потому что тебе дорог твой ленивый покой. Ты сделала выбор и дала слово. Может быть единственное, что ты сделала правильно."

…

Проворочавшись зря, она оделась и вышла на продуваемую ветром веранду. Было уже заполночь, но у отца еще горел приглушенный свет.

За забором золотыми глазами сказочных драконов мигали фонари, где-то лаяла собака. Она села в кресло из искусственного ротанга и стала смотреть то в темноту, то на облачка пара, вылетающие изо рта. Постепенно все тревожащие мысли ушли и осталась только ноябрьская ночь вокруг нее и в ней самой.

Прошуршали шины запоздавшего автомобиля. С соседнего участка неожиданно донесся смех, хорошо слышимый в почти беззвучной темноте.

Играла музыка. Слов было не разобрать, но Лере не нужны были слова. Она помнила их наизусть.

"Поздно. О чем-то думать слишком поздно,

Тебе, я чую, нужен воздух,

Лежим в такой огромной луже,

Прости меня, моя любовь…"

Старая песня. Лера нащупала в кармане пальто телефон.

《Вечность длится невыносимо долго. И я просто проверяю, не приснился ли мне этот день…》

Романтические глупости. Она закрыла глаза и облокотилась на спинку. "Надеюсь, он прочитает только утром."

В тишине плакала Земфира.

"Тихо. Не слышно ни часов, ни чаек,

Послушно сердце выключаем,

И ты в песке, как будто в бронзе,

Прости меня, моя любовь..."

…

Слава возился с краном в тишине. Непонятно, почему он не стал заниматься этим сразу. Было уже здорово позже одиннадцати, когда он взялся за дело. Он почти закончил, когда услышал звук сообщения.

– Ну кому там не спится...

И набрал ответ.

⟨⟨Не приснился. Или мы в одном сне. А я умею делать два дела сразу. Я жд⟩⟩

70 символов, сбой второго сообщения, невнимательность Славы, и Лера не узнает, что он делает в вечности, кроме того, что ждёт.

…

Песня звучала уже другая и Лера медлила с тем, чтобы прочитать ответ. Потому, что он, возможно, потребует ответа. А более потому, что не хотела, чтобы там было что-то банальное. И отвечать банальное тоже не хотелось. Хотелось чего-то... Наверное поговорить и все прояснить. Или не говорить, а сидеть молча и рядом. Но... "Множество всяких "но" и условностей."

Окно закрыли и музыка смолкла.

Она посмотрела на экран.

《Это хороший сон несмотря на разные обстоятельства. Спокойной ночи》

Лера встала, еще немного посмотрела в темноту и ушла в дом.

Лера. Вячеслав.

***

Когда Вячеслав проснулся, было уже далеко за полдень. За время работы он привык спать как попало, при этом легко засыпать и высыпаться. При свете осеннего дня его берлога выглядела печальной, и ещё более Вяча огорчало, что теперь принцесса уже была, а дворца ещё не было.

– Надо что-то делать, – сообщил он своему отражению. – Только что? Выбросить всё отсюда, пустая будет и то лучше?

В какой-то возне, попытках навести подобие порядка, обеде пролетел день. Слава не забыл написать Витале, чтобы тот сам позвонил отцу. Он порывался позвонить Лере, но так и не решился. "Она с отцом, если сможет сама позвонит. Лучше вечером, в перерыв".

Подходило время собираться в ночную смену.

…

Окна кабинета финдиректора выходили во двор с теми самыми деревьями и лавочкой. Но Лера старалась не смотреть туда. Она пыталась проанализировать экономические показатели за два квартала, сделать какие-то удобоваримые выводы и оформить ворох цифр в приемлемый для понимания сторонним человеком вид.

У Дмитрия Андреевича сидели начальник отдела снабжения, руководитель планового отдела, главный экономист и главбух. Краем уха девушка слышала, что речь идет о бизнес-плане на следующий год, и не будь она так погружена в свои мысли, возможно эта беседа вызвала бы у нее интерес. Время близилось к обеду, а Слава ничего не писал и не звонил.

Лера успокаивала себя, что он просто занят, скорее всего работает, но почему он не предложил встретиться во время обеда?

– Ты не поедешь? – оказывается все давно уже ушли и Серов, подойдя ближе к дочери, смотрел экран ее ноутбука. Текст пестрил цветными маркерами. – Недурно, недурно. Скинь мне, я посмотрю и поправлю. Так ты поедешь обедать?

Она откинулась на спинку стула и потянулась.

– Это моя работа, пап, – сердито сказала она. – Не нужно править. Я хочу знать, что мне скажет мой непосредственный руководитель. И я не хочу есть.

– Это и мои цифры, – пожал плечами мужчина. – И потом, я хочу, чтобы ты показалась с лучшей стороны. Поэтому просто отправь мне статью.

Он достал из шкафа пальто.

– Я на обед, у меня еще встреча в городе.

Когда отец ушел, Лера встала и подошла к окну. Голые ветви деревьев и унылые бетонные плиты, по которым хлестал холодный дождь.

"Я что-то сделала не так... Вмешалась в его жизнь, к примеру?"

Она вздохнула и села обратно к ноутбуку.

...

Хмурый темный день шел к концу. Дождь шел, затихал ненадолго, потом опять принимался за свое.

...

К финдиректору приходили еще люди, с кем-то он вел долгие телефонные переговоры. И так вплоть до самого вечера.

– Что смурная? – внезапно спросил он Леру, подняв голову от толстого кляссера с договорами. – Потерялся твой сталевар? Во, умнее тебя. Правильно парень рассудил, ты не его поля ягода.

Лера промолчала. Очевидно, как ни занят был Дмитрий Андреевич, от него не ускользнуло, что она уже некоторое время сидит без дела и держит в руках телефон.

– Ты скоро?

– Торопишься? – засмеялся отец.

– Нет... очевидно ты прав. Ты всегда во всем прав.

– Хочешь поехать в поселок? Я попрошу Володю тебя отвезти. Потом он за мной вернется. Я сегодня задержусь.

– Да, пожалуй. Спасибо, пап, – она подошла и обняла его. – Не сердись на неразумную дочь. Позволь мне делать свои ошибки.

– Ну уж нет, Валерия . Вот этого никак нельзя. Едь, отдохни. Вечером поговорим.

Лера вздохнула.

...

《Здравствуй. Не знаю, что написать. Наверное ты очень занят?》

Она опустила телефон на колени и повернула голову к окну, за которым уже сгустились ранние сумерки.

Черная машина уносила ее за пределы города.

⟨⟨Здравствуй! ⟩⟩

Слава бросил набирать СМС.

– Какой же ты болван, Вяч. Ну кто так делает. Позвонил бы, если она занята, сбросила бы. Придурок. Дважды.

Он набрал номер Леры. До выхода из дома оставалось ещё около получаса.

– Слава! Привет! – Лера обрадовалась, но тут же одернула себя. Неизвестно, что он ей скажет. Вчерашний разговор показался ребячеством. – Я тебя не отвлекла?

А вот Слава обрадовался и не одернулся.

– Привет! Я был бы рад, если бы ты меня отвлекла. Это я боялся тебя отвлечь, как школьник, право слово. Я обещаю, что больше не буду впадать в такую нерешительность, это ведь ужасно глупо. Отвлекать меня было не от чего, я сегодня в ночную смену. Минут через тридцать мне выходить из дома. Как твой день?

– В ночную смену? – ей с трудом удалось сдержать разочарование. – Жаль, что я не знала. Да... впадать в нерешительность теперь уже несколько поздновато. И мне наверное тоже. Я думала ты и не услышишь в цеху, если я позвоню. Но... ты не позвонил и в обед, и я решила, что... о, ужас! Это так типично для девушек! С чего я взяла, что сильно отличаюсь? Мой день? Все хорошо. Но, получается... мы не сможем увидеться сегодня.

– В цеху я бы, конечно, не услышал. Но обязательно перезвонил бы. Лера, это я виноват. Я, конечно, проспал обед, я всегда сплю допоздна перед ночью. Но мог и должен был проявиться. Прости меня, пожалуйста. Показал себя обычным эгоистичным парнем. Опять я несу какую-то чушь. Да, в ночные смены увидеться будет сложно. Ты морячка, я моряк. Давай завтра придумаем как-то, как встретиться. Я вернусь утром и буду весь день свободен, буду ждать тебя. Ты ведь ещё не улетаешь.

Лера облегченно рассмеялась.

– Курс молодого бойца, в смысле будущей жены металлурга. Надо будет обсудить все нюансы подробнее, – Лера поймала в зеркале внимательные глаза водителя и подняла бровь. Это не его дело.

Машина затормозила у ворот коттеджа и Лера вышла под зонт, предложенный водителем. Он открыл калитку.

– Спасибо!

Дверь дома захлопнулась и она почувствовала себя свободнее.

– Утром ты, наверное, будешь спать? Давай снова попробуем во время обеда. Только... Мы можем куда-нибудь сбежать подальше от завода? Времени будет немного, но вдруг?

– Конечно, буду очень рад. Я заеду за тобой. Сбежим. Я считал как-то, за сутки можно добраться почти до любой точки планеты. У нас будет меньше времени, поэтому в любую точку города и пригорода. Подъеду заранее, часов в одиннадцать, начале двенадцатого. Чтобы сразу начать бежать. Жду встречи, принцесса. Принцесса комбината.

Слава коротко рассмеялся.

– Верно! Даже до Новой Зеландии! – улыбнулась Лера. Вячеслав был несколько сдержан и чуточку официален, но возникшая было между ними неловкость начала таять. – Вот теперь договоримся точнее. Напиши или позвони как будешь рядом. А теперь не смею Вас больше задерживать, рыцарь. Идите и покоряйте своего огненного дракона.

– Будет исполнено!

…

Вечерняя дорога на завод нравилась Славе. Когда ты выспался, автобус не забит, за стеклом вид на освещенные корпуса – жизнь налаживается. Работать в ночь тоже было куда спокойнее. Начальство спит, наверняка никто не будет слоняться по цеху в белой каске. И не так жарко. Что ни говори, а порой плюс-минус пара градусов давала большую разницу.

"Почему не приснилась девушка с золотыми глазами?" – пришла внезапная мысль. "Она указала, что вот-вот произойдет значительное событие?"

…

Не сказать, чтобы ночь добавляла комбинату тишины. Нет, он как обычно был наполнен звуками. Но в общем затишье они становились четче. Звуки жизни огромного механизма, размеренные как сердцебиение.

Ночь скрывала всё лишнее. Неприглядную серость, грязь, тощие голые деревца. И даже небо с нависшими тучами было в самую точку в этом пейзаже.

Как же угадал Вячеслав, когда повел Леру в первый вечер смотреть как дышит и светится громада завода.

"Ты хочешь помнить или забыть?"

Тихий шепот прямо на ухо вывел Вячеслава из созерцательного состояния. И вышедшая на очередной остановке девушка в тревожно-желтой куртке бросила на него взгляд. Он было вскочил, но двери уже закрылись, а в темноте за ними никого не было.

Ребята в раздевалке сегодня были на удивление молчаливы, обошлось без обычных шуточек. И даже бригадир рассеянно взглянув на Вячеслава ничего не сказал. Пробормотал что-то о том, чтобы следили за временем плавления и датчиками газоотводов, потому что шихта "какая-то не такая".

"Какая-то не такая" было не лучшей новостью. Даже совершенный автомат мог выдать брак, если исходный материал низкого качества. Но смена прошла спокойно, Вячеслав привык быть внимательным и без предупреждений.

...

К вящему облегчению Леры никакого разговора с отцом вечером не состоялось. Он приехал поздно и привез все те же папки с кипой договоров. Естественно ее отчет он тоже не успел просмотреть.

– Я не поеду домой, – сказал он, когда машина везла их утром на завод. – Останусь здесь на выходные. Нужно поработать. В понедельник приезжает Большаков. Вернусь в Москву с ним. Володя отвезет тебя в *инск, в аэропорт.

Лера рассеянно кивнула. Мама будет недовольна, но приезд гендиректора веский повод для отца остаться в Железогорске. Хотя она подозревала, что не только это. До предвыборной компании еще далеко, но Дмитрий Андреевич уже начал плести сети.

И сегодня она увидится с Вячеславом... Так много хотелось бы спросить...

Часть 6.

Часть VI

Вячеслав и Валерия

***

В начале двенадцатого он уже стоял около машины рядом с проходной. "У нас будет час или около того. Особо никуда не уедем. Ладно, какая разница, по большому счёту... Что же я должен вспомнить-то?.. И я ли вообще?"

Несмотря на холод Лера вышла без пальто, кутаясь только в свой широкий шарф. Она поискала глазами машину.

– Привет! – дверь захлопнулась, Лера развела руками и улыбнулась. – Все оставила в кабинете, и сумку, и пальто, и телефон. Создала видимость "вышла на минутку, где-то здесь".

Она иронично посмотрела на Вячеслава.

– На случай, если мы немного задержимся. Да-да, я знаю что пропуск отмечен, но... думаю, что хватятся не так скоро. Поедем?

Она помолчала и отвела взгляд.

– У меня есть ключ от коттеджа. Не подумай бог весть что, мне... не хотелось бы простудиться.

– Привет! – Слава завёл двигатель. – Есть и плюсы, никто не сможет тебе названивать. Не замёрзнем, печка работает. Или получишь мою куртку сурового сталевара. Будет мантия железной принцессы, она тебе как свободный плащ придётся. В Бристоль, друзья! Ну, то есть, в коттедж, друзья! Как твоё утро?

Дорога была недолгой и вскоре они были у въезда в посёлок.

Ключи стукнулись о металл калитки.

– Ну, – вздохнула Лера. – Я немного побуду гостеприимной. Легко быть гостеприимным, когда это не твой дом. Поэтому, цельнометаллический рыцарь, проходите, чувствуйте себя свободно. Где-то здесь был чай... В конце концов у меня пока еще обед.

И она повела его на просторную кухню с нежилым интерьером, будто сделанным для фотографии в журнале.

– Ты обо мне ничего не знаешь, – Лера грела руки о чашку. – И я о тебе ничего не знаю. Это восхитительная и странная авантюра! Что ж Вячеслав Огоньков... Помимо, надеюсь, взаимной симпатии, нужно еще кое-что. Давайте познакомимся. Небольшой блиц? Мое отчество ты знаешь. А твое? Что ты любишь к чаю, какую музыку слушаешь и чем предпочитаешь заниматься, оставшись в одиночестве?

– А давай! Пока всё довольно легко. Я – Юрьевич. К чаю, смотря к сладкому или нет. Если чай сладкий, то лучше всего, ммм, ну как объяснить. Знаешь, есть такие для бутербродов? Мелко рубленная соленая рыба, намазать на хлеб и есть. А если к несладкому, то ничего лучше слоёного торта не бывает. Музыку сейчас мало слушаю, радио. А учился пока, любил русский рок потяжелее. “Коррозия металла”, не шокирует? В одиночестве всё люблю. Я же живу один. Поэтому один читаю, один смотрю хоккей, один ужинаю. Когда буду жить не один, наверное, буду любить делать в одиночестве то, что тебе не очень будет нравится. Например, слушать “Коррозию металла”. Зачем тебя этим мучить?

Слушая ответы и прикрыв лицо руками, Лера смеялась.

– Слава, ну нельзя же так! Наедине я предаюсь самобичеванию и поиску смыслов, а с тобой все это перестает иметь значение! И я перестаю сомневаться! "Коррозия металла", гхм, чудесный выбор!

– О, только не это. Если я когда-нибудь посчитаю, что тебе необходимо посамобичеваться, я сообщу тебе об этом и буду с умным видом слушать твои сомнения и рассуждения об этом. Но точно не сейчас.

Слава тоже коротко рассмеялся.

– Моя очередь. Не буду спрашивать про отношения, ни к чему это. А вот что бы ты делала, сидя одна в простой советской квартире, когда нет телефона, интернета, а за окном осенний скучный город, в котором ты уже везде была? А на календаре семидесятые.

Она покачала головой.

– Тааак, семидесятые? Геометрия, минимализм и интеллектуалы в огромных очках? – Лера задумалась, подперев щеку. – Библиотека! Это же Железогорск. Жемчужина промышленности и просвещенного пролетариата. Я бы сидела с заумной книжкой, возможно с Прустом. Или, не знаю, дошел бы сюда запрещенный самиздат? А вечером пришли бы друзья, мы говорили бы о философии и немного о Ленке из бухгалтерии, потому что у нее отпадные сапоги.

Она перестала смеяться.

– Они бы ушли за полночь, оставив прокуренную кухню и пустые чашки. А со мной остался бы кто-то, похожий на тебя. Мы бы сидели в темноте на диване, немного говорили о поэзии, о новых технологиях выплавки или просто молчали, а я бы думала как тебе не идут эти дурацкие бакенбарды...

Парень взял в руки чашку.

– Значит, мы были бы диссидентами или что-то около того? Держал я как-то в руках самиздат. Лист А4, пишущая машинка через копирки. Есть некоторая романтика даже сейчас, когда стало проще достать что угодно. А бакенбарды – отличная идея. Внести черту в образ, так сказать, чтобы у тебя всегда был повод чуть-чуть ворчать на меня. Твоя очередь, если ещё играем!

– Почему сразу диссидентами? Обычной любопытствующей молодежью, инженерами, к примеру, пытающейся сделать вид, что разбирается во всем. Впрочем, тут два больших “но”. В нашем возрасте и в семидесятых мы бы жили с родителями и даже с парочкой очаровательных карапузов.

"И я бы не разговаривала о Вольтере или Бродском, а строгала сморщенную картошку в кастрюлю супа."

– Совершенно не обязательно. Но хотя я в те годы не жил. Да и сейчас множество людей живут именно так. И заметь, я не говорил, что ты ворчишь, просто девушкам это иногда необходимо. Было бы чудесно, если тебе нет, но если да – выбери очевидный и не очень важный повод.

Лера вздохнула.

– Я постараюсь меньше ворчать. Продолжаем, еще один вопрос... Если бы тебе прямо сейчас сказали "Вячеслав, вот билеты, собирай вещи", что там было бы написано? Какое направление?

–Продолжаем. Знаешь, если бы ты спросила меня об этом две недели назад, то однозначно Буэнос-Айрес. Именно там начинаются экспедиции в Антарктику. Я бы вполне сгодился рабочим или младшим научным сотрудником. Кстати, не хочешь? Романтика, льды. Полгода? Я до того себе говорил, что мечта должна остаться мечтой, но ты изменила моё отношение к миру. Поэтому, наверное, и сейчас. Хотя меня бы устроило место 16В в любой аэропорт мира, если место 16А забронировано на некую Валерию Серову.

– О, я совсем не ангел. Тебе предоставится возможность в этом убедиться. Как бы не пожалеть, – улыбнулась Лера, – за полгода во льдах. Надо только подумать, чем бы я могла заниматься, чтобы у меня не оставалось сил ворчать на тебя. К примеру фотографировать пингвинов. Или вязать толстые носки всем участникам экспедиции.

Она протянула руку через стол ладонью вверх.

– Спасибо, Слав. Пусть все это может закончиться плохо и в один момент, но сейчас хорошо. Может же людям побыть немножко хорошо? Завтра я улетаю. Самолет *инск–Москва. У нас обоих есть определенные обязательства, которые необходимо закрыть перед отъездом в Аргентину и Антарктиду. Но сейчас... побудь со мной еще? Я хочу, чтобы ты мне рассказал... неважно о чем, ты обо всем говоришь так... разжигаешь огонь.

Он взял её руку в большую ладонь.

– Значит, Аргентина? Надо загранпаспорт тогда получить, что ли. Я буду с тобой столько, сколько это будет возможно. Несомненно. О чём тебе рассказать? У меня ведь всё такое... Обыкновенное. Детство у меня было счастливое, потом я пошёл в школу. Огоньков, к доске. Опять ничего не выучил? Как тебе может быть неинтересно правление Ивана Грозного? Потом техникум, учеба интереснее, гулянки подольше, сколько времени и сил оставлено разной суете. Потом... Слушай, ну я ведь так долго могу всякую ерунду нести. Хотя бы примерно скажи, чтобы тебе интересно было, а?

– Правление Ивана Грозного? Почему нет? И про твоих родителей. И про то как ты проводил летние каникулы. И про то как учился водить машину. И... Я тебе кое-что должна.

Лера посмотрела на Славу спокойно и выжидательно.

– Скромный поцелуй для скромного сталевара. А уж расставить очередность событий ты должен сам.

– Про Грозного Янкель хорошо сказал. Знаю только, что он кошек в окно швырял, а больше не запомнил.

Слава встретил взгляд Леры.

– Я выбираю скромный поцелуй до долгого монолога. Мир штука странная, и если, пока я говорю, кто-то приедет и начнёт тебе мешать сделать это – я себя не прощу. А потом я могу говорить хоть до утра. Или до самолёта. Или даже в самолёте.

Он встал рядом с Лерой, совсем рядом. Так близко, что можно услышать стук сердца отбивающего ритм. Очевидно что-то из “Коррозии металла”. Она положила руки ему на плечи.

– До утра? – она насмешливо подняла брови. – Я запомню...

***

– Ты не можешь поехать со мной. Вернее я не могу требовать от тебя таких жертв.

Они сидели в машине и ее руки прятались в его. После обеда прошло уже два часа и Лере было совершенно необходимо появиться на заводе.

– У тебя любимая работа. И как бы я ни была хороша, – Лера улыбнулась, – нечестно устраивать тебе неприятности. Надеюсь, что их не будет.

– Не могу. Но не поэтому. Нельзя отвлекать тебя от дел. Которых у тебя, подозреваю, много. И ведь в Антарктике нет заводов. И не будет никогда, пока действует конвенция, какая там, я забыл. Неважно. Но мы примем решение коллегиально. Вдруг ты не захочешь быть женой полярника или менеджера, а именно вот конкретно сталевар тебя радует. Завтра я выходной. Тебя отвезти в аэропорт, или ты летишь с отцом, и тебя везёт водитель?

– Нет, он остается здесь. В понедельник приедет ваш гендиректор. В общем... важные дела важных дяденек. Хорошо, что мы не они.

Она нахмурилась.

– До *инска три часа. А у тебя... ночная смена? Нужно выехать примерно в девять утра. Командировочное и отзыв мне подпишут уже сегодня. Три часа, Слава, туда и три обратно.

Она забрала руку и погладила его по щеке.

– Я очень хочу, чтобы ты меня отвез. Но время... И если ночная, то ты без сна...

– Завтра не ночная. Сегодня отсыпной, завтра выходной, послезавтра в день. Так я буду три часа ехать с тобой, три часа просто ехать. А если не повезу – буду сидеть дома и ворчать на себя за то, что не поехал. А ворчать на меня можешь только ты, разве не так? Я заеду в посёлок.

Лера

***

Дмитрий Андреевич смотрел на дочь со смешанными чувствами растерянности и злости.

С одной стороны Лера проявила железное упрямство. "Меня отвезет Вячеслав, – сказала она, методично пакуя вещи. – Я позвоню, когда доберемся. Нет, пап, я не предаю твои интересы, просто немного думаю о своих. Это не женские капризы. Ты же меня знаешь."

С другой стороны он чувствовал в ней породу и немного гордился тем, что она может настоять на своем. Конечно, он знал ее.

– Я поправил твои записи.

Пусть дочь делает, что хочет. Ничего критичного еще не произошло.

– Спасибо, – она поцеловала его в гладко выбритую душистую щеку.

...

Они стояли около ворот, где Серова уже ждал водитель.

– Я хочу на него посмотреть. Я должен знать, с кем тебя отпускаю. Еще не поздно передумать и Володя может...