Текст книги "Что ты несешь с собой – часть II (СИ)"

Автор книги: Юлия Жукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Давайте туда залезем ночью! – тут же оживилась я.

Чалерм, конечно же, покачал головой.

– Нет, нельзя так с наскока. Надо уточнить, какие именно меры защиты там стоят и как их обойти, а потом…

– Да почему вы думаете, что там вообще есть меры защиты, кроме Крабука? – взвыла я. Во всём, что касалось Оплетённой горы, моё терпение давным-давно иссохло. – Давайте я его просто вырублю так, чтобы он не знал, кто это был, и мы спокойно войдём!

– А почему вы думаете, что защиты нет? – хмыкнул Чалерм. – Полагаете, никто-никто из учеников и охотников никогда в жизни не интересовался книгами, которые им не положено брать?

– Да хотя бы потому, что нет защиты даже у амарда на пике, – развела руками я. – Заходи, кто хочешь, смотри, что тут творится!

Чалерм как-то нехорошо, по-лисьи улыбнулся.

– Ошибаетесь, пранья. За пределы царства лиан ни один Саинкаеу подняться не может. Вы так легко туда прошли, потому что в вас не было лиановой споры. А все остальные просто не могут приблизиться к пику. Говорят, ощущение такое, словно всё нутро тянет обратно.

Я чуть не подавилась.

– То есть во всех остальных жителях горы споры есть всё время⁈ Подождите, но я же видела, как лианы пытаются её скормить тому, кого собрались превратить в куст! Танва мне ещё говорил, что в ходе ритуала надо получить спору и отойти в сторонку, чтобы там прорасти!

Чалерм помотал головой.

– Танва не очень хорошо разбирается в строении растений. То, что лианы заставляют жертву проглотить, – это плод. Кто съел плод, становится новой лианой, и это уже невозможно предотвратить. Споры же – крохотные, невидимые глазу семена, и они попадают в человека легко и незаметно. Новые лианы из них не вырастают, но они могут заставить человека съесть плод, как чуть не случилось с вами.

Несмотря на липкий зной, меня прошило ледяным холодом. Легко и незаметно – это из воздуха, что ли? Однако Чалерм сказал «говорят», то есть он уверен, что в нём самом спор нет. Я уже хотела уточнить, откуда такая убеждённость, но тут вспомнила пример поярче.

– А как же Вачиравит? Он же может подниматься на пик, значит, в нём нет спор?

Чалерм одарил меня странным взглядом, словно хотел возмутиться моей неосведомлённостью, но тут же отвёл глаза и неопределённо пожал плечами.

– Вода из священного источника убивает споры точно так же, как и проросшие лианы. Её просто нужно регулярно пить. Я полагал, вы и пьёте после того, как едва не обратились в произведение растительного искусства?

Конечно, ничего подобного я не делала. И чтобы Чалерм или Вачиравит хлестали из маленьких пузырьков солоноватую жидкость, которая оставляла на камнях белый налёт, тоже не видала. Но им и не обязательно было бы делать это при мне.

Однако Чалерм не знал, что я после того раза больше не обменивалась махарой с воротами, и говорить я ему не собиралась. Значит, буду врать, что пью гадкую водичку. Иначе…

А-а-а-а! Иначе моя голова закипит прежде, чем я додумаюсь до чего-то путного.

– То есть он тоже её всё время пьёт? – Я постаралась подобрать слова так, словно ничему не удивилась. Хотя удивиться было чему. – Вы, помнится, уверяли меня, что понятия не имеете, как люди отправляются «на корм амарду», а теперь представляете мне строение лиан, как в гербарии Лайят Паньи! Каким образом споры вообще попадают в людей?

Чалерм снова приник губами к своей чаше, а потом прокатил их между зубов, чтобы облизать, не сверкая языком. Я отвела взгляд. Это просто губы. Они просто мокрые. Но стыдливое свечение узоров подавить еле удалось.

– Вы думаете, я бездельничаю тут целыми днями? – спросил Чалерм, но беззлобно. – Я, как и вы, стараюсь хоть что-то понять в окружающем безумии.

Я издала какой-то звук, намекающий, что небесные боги велели делиться, и он продолжил.

– Я знаю о двух способах. – Чалерм отставил чашу и принялся отгибать пальцы. Я уставилась на его аккуратные ногти. И мозоли, как от меча, а не как от кисти. – Во-первых, при обмене махарой со внешним барьером резиденции. Во-вторых, в храме при проведении ритуала.

Со внешним барьером⁈

– А вы, когда добывали мне разрешение выходить за пределы резиденции, не подумали предупредить, что от этого кустом прорасти можно⁈

– А я тогда этого ещё не знал, – вздохнул Чалерм.

Я прищурилась: он ведь уже тогда заходил не через ворота. Значит, если не знал, то подозревал. Я и сама, когда Найяна мне предложила обменяться махарой с замком, почуяла неладное. Но Чалерм не махарьят… Ай, ладно! Есть вопросы и понасущнее.

– А точильщики? Они ведь не отдавали махару в храме, они же обыватели. И за ворота не ходили.

– Видите ли. – Чалерм состроил такую хитрую лисью морду, что мне даже почудилось, что запахло палёным. – Ритуал отдачи махары – не единственный ритуал, который проводят в храме Саинкаеу. Два раза в год сквозь него проходит полностью всё население горы, чтобы «причаститься милости амарда». Тогда алтарь светится сутки напролёт, а каждый человек чувствует «божественное прикосновение к своей душе». Ничего не напоминает?

Когда Чалерм повторял чужие слова, тон его сочился кислотой, у меня даже оскомина началась. Или это была не оскомина, а судорога от ужаса: выходило, что во время этих самых ритуалов все люди на горе получали спору. А потом постоянно ходили под амардом… которого нет. И на пик пробраться не могли – вот почему там не стоял барьер.

– Но подождите, – медленно произнесла я, сама не очень желая выяснять подробности этого кошмара. – А те кусты, что мы нашли за деревней? Они-то и вовсе в резиденции никогда не бывали!

Чалерм помрачнел.

– А вот это интересный вопрос. Помните, что в той деревне недавно возвели храм небесным богам по указу учителя Сомбуна?

– Что же, вы думаете, тот храм такой же, как этот? И в нём тоже «божественное прикосновение»?

Учёный пожал плечами, мол, знаю не больше вашего. В это я не верила, но… Как ещё объяснить кусты в деревне? Но как Саинкаеу убедили небесных богов потворствовать их вероломству? Однако помочь им выкрасть амардавику как-то убедили.

– А как скоро следующий ритуал? – наконец спросила я.

– Перед началом турнира, – вздохнул Чалерм. – И на нём будут присутствовать все участники изо всех кланов.

У меня потемнело в глазах. Да никак Саинкаеу решили заразить своей хворью весь мир!

– Нам обязательно нужно понять, как это работает. Саинкаеу не вчера это придумали. Нам надо перевернуть вверх дном библиотеку и найти всё, что связано со спорами, барьерами и храмами! Да ещё у Сомбуна там тайник!

Чалерм поджал губы и отвёл взгляд, словно я указала ему на путь, которым и надо бы пойти, но очень не хочется.

– Я подумаю, – наконец произнёс он. – Если помните, перемещаться по уровням там не так-то просто. Если там есть тайник, то вряд ли он в самом низу, да и нужные книги будут не в тех шкафах, что доступны ученикам. Я бы попробовал для начала поработать с прануром Крабуком. Возможно, его удалось бы сместить…

Я поморщилась. Уж слишком бросалась в глаза его неохота делать резкие движения. Интересно, это влияние горы или именно то, чем он «сам грешен»?

– Я вас подброшу, – предложила я и тут же представила, как это будет выглядеть. Прыгать в обнимку с Чалермом на верхний уровень… Ох-х, а готова ли я?

Лицо учёного внезапно закаменело.

– Не стоит, – процедил он.

Я постаралась побыстрее свернуть с этой темы.

– Может, хоть книжки у главы попросим? Он же велел Крабуку для вас что-то там переписать, так, может, ради хорошего дела ещё велит?

– Велел, месяца через три, – хмыкнул Чалерм. – У нас нет столько времени. Помните, что я вам говорил про закупку точильных камней?

– Что заявка будет лежать у него и пылиться неизвестно сколько, пока до неё дойдёт дело. – Я приуныла. Почему же Арунотай так плохо вёл свои дела? Или это Чалерм на него зачем-то наговаривал? Я ведь сама так и не пробовала главу ни о чём просить. Мне хотелось ещё раз попытаться убедить Чалерма, что о наших открытиях Арунотаю обязательно надо знать, но… что если он и правда тут же побежит с этим в совет?

– Вам пора бы возвращаться домой, – прервал мои размышления учёный. – Негоже будет, если кто-то увидит вас выходящей от меня в потёмках.

* * *

Когда я спустилась в гостиную на следующий день, на столе меня поджидала стопка книг. Недоумевая, я взяла верхнюю – на ней не было названия, а сама книжка выглядела совершенно новой, только что написанной. Внутри это оказался сборник основных талисманов. Я заглянула в другие книги в стопке и поняла: Чалерм каким-то образом за ночь переписал этот несчастный сборник две дюжины раз. Это бы усердие, да на штурм библиотеки!

* * *

Уголок автора

Приходит Чалерм к Вачиравиту. А тот ему:

– В смысле дети? В смысле друзья⁈ Мы так не договаривались! *убегает*

Приходит Чалерм к Арунотаю. А тот ему:

– В смысле заявки? В смысле опасность? Мы так не договаривались! *убегает*

Приходит Ицара к Чалерму. А тот ей:

– В смысле библиотека? В смысле… Ох, надо пропитки глотнуть.

А как вы думаете, чего Чалерм такой трамвай?

Глава 7
Происки

Моё расписание составлял Чалерм, потому что такая его, Чалермова, карма. Как и почему он поставил мне на сегодняшнее утро ту же группу, что была вчера вечером, я не имела ни малейшего понятия, но тем проще: книжки-то предназначались именно им.

Дети набились в нашу с Вачиравитом гостиную и расселись на облюбованные ещё вечером места, тут же впившись голодными взглядами в стопку книг.

– Всё правильно смотрите, – ухмыльнулась я и принялась раздавать учебники. – Надо было, конечно, вам задать эти книги на самостоятельное чтение, но они достались мне только сегодня, поэтому почитаем прямо на уроке. Даю вам двадцать малых чаш на первую главу, а потом будем срисовывать основной талисман.

Дети уткнули носы в ровные рядки букв. Почерк по всех списках был один, знакомый мне по записной книжке Чалерма. Но не мог же он и правда две дюжины книг за ночь переписать? Начал раньше, но только сейчас принёс их мне? Зачем?

Однако разгадывать Чалерма можно было и в другое время, а пока я сама проглядела первую главу повнимательнее и заметила пару моментов, которые стоило детям прояснить.

– Пранья Кессарин, – обратилась ко мне с поклоном Ратри, – можно спросить? Вы, эм-м-м, узнали про молитвы?

Я поморгала.

– Что я должна была про них узнать?

– Ну, – замялась девочка. – Мы понимаем, вы не ходите на охоты, а молитвы только на охотах рассказывают, но вы вроде собирались спросить кого-то?

– Во-первых, – сурово начала я, но сбавила тон, когда Ратри вжалась в лавку, на которой сидела, – на охоты я хожу. Во-вторых, молитвы с талисманами никак не связаны. Вы вот читаете про принципы работы талисманов. Где там молитвы, скажите на милость?

Дети попереваривали и пошептались, но наконец Паринья как самая смелая высказалась за всех:

– Может быть, это не для всех талисманов. Но талисманы от пут точно работают только с молитвой. Потому что путы насылают амарды, а небесные боги амардов пугают.

Мне показалось, что в моей голове мысли размотались, подобно проклятому снопу. Амарды? Пугают?..

– Небесным богам вообще нет дела до таких мелочей, – наконец начала отвечать я. В идее Париньи было столько безумия, что я даже не сразу сообразила, с какого конца распутывать этот клубок. – А амарды не насылают путы!

– А кто же тогда их насылает? – удивился Танва. Похоже, в этом заблуждении все были равны, что допущенные до охот, что нет.

Я открыла было рот – и закрыла. Нет, мне очень хотелось рассказать этим ребятам, что путы подкидывают простым селянам охотники этого самого клана, но… Если меня чему и научила жизнь на Оплетённой горе, так это умерять свою поспешность. Во-первых, дети не удержат в секрете такую сногсшибательную новость, и тогда совет придёт по мою душу. А во-вторых, как знать, что эти старые пни сделают с самими учениками… Кусты в доме точильщиков встали перед моими глазами, как живые.

– Они сами появляются, – покривила я душой. – Путы – это такие демоны. Амарды тут ни при чём.

– А что амарды делают? – не унималась дотошная Паринья.

– Махару раздают! – Я развела руками. Уж это-то можно было сказать?

– Тогда почему их нужно ругать? – нахмурилась девочка-лисичка.

– А их нужно ругать? – тоже нахмурилась я.

Все дети дружно закивали. Я потёрла виски. Похоже, хуление амардов прививали не только деревенским, но и прямо в самом клане.

– Не нужно их ругать, – сама себе ответила я. – Амардам нужно возносить хвалу и делать подношения. Только… давайте это останется нашим маленьким секретом.

Ученики переглянулись, а я принялась быстро соображать. Брать с них клятву… Это сложно, нужен демон или тот же амард, и не даром, а за гостинцы… Нет, раньше надо было думать. Лучше как-то договориться. Например…

Я подняла со стола одну из книжек.

– Вы хотите читать настоящие книги, не из библиотеки?

– Хотим! – зашумели дети.

– Значит, слушайте меня и никому об этом не рассказывайте. Если кто проговорится, больше настоящих книг не увидит вся группа.

Ученики переглянулись ещё раз, но теперь их взгляды были предупреждающими, оценивающими.

– Все будут молчать, – сурово произнёс один из старших мальчиков.

Я позволила себе выдохнуть. Я не Чалерм, чтобы плести интриги, и если он мог распутать этот клубок как-то ещё, то вот сам бы и распутывал. Мне оставалось только надеяться, что с детьми всё будет хорошо.

После старшеньких у меня по расписанию шли младшенькие, и они таких неудобных вопросов не задавали, но и им я, как можно осторожнее, намекнула, что амардов в целом и амарданура Оплетённой горы надо хвалить, чествовать и радовать подношениями. Не знаю, что они поняли из моих намёков, но по крайней мере основные талисманы рисовать научились.

Когда дети высыпали из моего древодома, я решила немного размять ноги перед обедом. От всего услышанного сегодня голова шла кругом, да и не привыкла я столько чаш подряд с детьми возиться.

Однако стоило мне отойти от дома всего ничего, как на моём пути вырос пранур Ламон – тот самый махарьят с седой бородёнкой, который поставил своё имя на часть моих детских групп.

– Пранья Кессарин! – сверкнул он белыми зубами. – Как ваш первый день на новой должности?

День был не первый, но поправлять его я не стала, я же всё-таки не Чалерм.

– Неплохо, привыкаю потихоньку, – сказала я, ни к чему себя не обязывая, и двинулась дальше по дорожке. – Вот, вышла проветриться в перерыве.

– Тяжело, наверное, с непривычки сразу столько групп, – покивал он и присоединился ко мне.

Я неопределённо пожала плечами. В мои планы по разминанию ног не входила праздная болтовня с малознакомым учителем, но и прогонять его я не видела резона. Он ведь согласился помочь и обещал не болтать. Хотя, конечно, не по доброте душевной: жалование за мои уроки получали учителя, чьи имена стояли в расписании.

– У вас ведь после обеда мои группы будут, так? – продолжил светскую беседу Ламон.

Я ответила совершенно честно:

– А я и не знаю, это у праата Чалерма всё записано. В моих списках только уровень группы.

– Да нет, там точно мои, – заверил меня Ламон. Чего ему надо-то? Какая разница, в какое время чьи группы записаны, если всё равно всё это – только прикрытие? – Я знаю, потому что у меня это время свободное, а праат Чалерм же не мог поставить одному учителю на одно время две группы.

– Если вам нужно что-то перенести в расписании, то с этим к праату Чалерму, – осторожно подсказала я.

– Нет-нет, что вы, пранья, – усмехнулся Ламон и попытался взять меня под руку. Я сделала вид, что оступилась, и отстала, так что он промахнулся. Хватит с меня Чалерма с его привычкой цапать за локоть, чуть что.

– В таком случае, не совсем понимаю, чем вызван ваш интерес, – уж вовсе прозрачно намекнула я.

Ламон вздохнул, словно до сих пор надеялся, что я догадаюсь, а я его разочаровала.

– Пранья Кессарин, ну, мы же с вами оба понимаем, что вам это нужно только для статуса.

В ответ на моё недоумённое моргание он пояснил:

– Вы – новый человек в клане, да ещё обывательница, конечно, отношение к вам не ахти. Шепотки за спиной… В таких условиях тяжело удерживать внимание мужа, особенно когда это видный охотник. Я понимаю, что вам хочется произвести впечатление, а тут как раз турнир, хороший повод…

Я слушала его, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схватиться за голову. Это он сам себе напридумывал или это и есть та самая легенда, которую сплёл Чалерм? Если второе, то учёный напрашивался на затрещину! Хотя нам ведь было нужно, чтобы совет не принял меня всерьёз… Но не такой же ценой! У меня, в конце концов, есть гордость, у меня репутация! Правда, какая уж тут репутация, в клане Саинкаеу-то…

– Вы не переживайте, – по-своему понял мои гримасы Ламон. – Нет ничего зазорного в том, чтобы стараться получше себя зарекомендовать новой семье. Все мы тут время от времени прибегаем к таким мерам, – добавил он с усмешкой, от которой у меня волосы на голове зашевелились. – Но, я думаю, вы согласитесь, что мучить себя и мучить детей вовсе не обязательно.

– Что? – наконец не удержалась я.

– Ах, пранья Кессарин, оставьте! – махнул рукой Ламон. – Ну чему вы их научите? Учебник они почитают под вашим присмотром, а не на досуге в библиотеке? Вы же понимаете, что это не учение. А у меня как раз это время свободно. Я бы мог их взять, как раз пару групп средненьких, мне не сложно.

Его словоблудие наконец стало складываться у меня в голове во внятную картинку.

– И что вы за это хотите?

Ламон делано стушевался.

– Ну что вы, пранья, так сразу грубо? Мы же просто беседуем. Но если уж вы интересуетесь моими сокровенными желаниями, то слыхал я, что будто бы вам удалось убедить пранура Вачиравита брать с собой на охоту кого-то, кто вовсе до этого не дослужился.

– Не дослужился?

Я чувствовала, что за юлением Ламона стоит новая скала невероятных открытий, которые вот-вот обрушатся на меня лавиной.

– Ай, ну конечно, вы же не знаете, – всплеснул руками учитель. – Понимаете, охоты ведь оплачиваются по-разному, в зависимости от сложности. И чем сложнее охота, тем более высокого ранга махарьяту её назначают, за то ему и платят по высшему разряду. Ну а если он кого-то с собой возьмёт, так те тоже по высокой ставке получают. Понимаете?

– И ученики? – уточнила я, соображая, не озолотился ли Танва.

– Да что вы, кто же платит ученикам? – отмахнулся Ламон. – Я о взрослых говорю. А пранур Вачиравит, как вы понимаете, величайший охотник в клане, и его охоты…

Он закатил глаза, а я обмерла. Это что же выходило, Гам, Найяна и вся эта банда так хотели на охоту с Вачиравитом ради денег? Мне вообще в голову бы не пришло, что махарьятам за охоты платят. То есть жители, подавшие заявку, платят клану, но в нашем клане средства распределяли по необходимости. Это на еду, это на одежду, это дом подновить, всё из общего котла. А здесь, выходило, каждый получал деньги за свой труд, как будто и не было никакого клана?..

Впрочем, та же Гам вряд ли бегала за Вачиравитом только ради поживы. У неё и другой интерес к нему имелся. Да и остальные, думаю… Если уж они единственные радовались его возвращению, то, наверное, не из-за денег.

– То есть вы хотите на охоту с Вачиравитом, – подытожила я. – Но вы ведь учитель, а не охотник.

– Ну, так-то разрешение у меня есть, – промурлыкал Ламон.

– А вы хоть раз охотились? – уточнила я.

– В ученичестве, – уверенно кивнул Ламон. Я присмотрелась к его лицу и заключила, что дело было лет двадцать назад, не меньше. – Но тогда сложнее было, а сейчас-то что, талисман кинул, молитовку прочитал – и в путь. Тем более, если рядом такой охотник, как пранур Вачиравит. Мимо него, говорят, и мышь не прошмыгнёт.

На этом месте я всё-таки схватилась за голову. Боги, храните клан Саинкаеу! Да они так вымрут и вовсе без посторонней помощи, демонам даже приходить на гору не придётся, только запастись тыквенными семенами и подождать на крылечке! И с одной стороны, туда им и дорога, а с другой… Не все ведь тут зловредные подлецы, а ученики и вовсе не виноваты, что их учат заниматься всякой чушью вместо настоящего махарьятства.

– Пранур Ламон, – сказала я, как можно серьёзнее, остановившись прямо перед ним. – Вачиравит ходит на самые опасные охоты. Там талисманчиком с молитовкой не отделаешься. Это во-первых. А во-вторых, вы осознаёте, что если вас что-нибудь схватит и утащит, то как вы ни зовите на помощь, он не услышит?

Учитель спал с лица.

– Гм, – сказал он глубокомысленно. – Об этом я не подумал. Но как же он учеников водит? Все говорят, что водит!

У меня язык чесался сказать ему, что Танва и сам своей жизнью не дорожит, а клану на него и вовсе начхать, но на самом деле в Танве я была вполне уверена. Даже несмотря на Абхисита, этот парень имел весьма неплохую подготовку, не говоря уже о природном таланте. Вот другие дети, которым Чалерм таким широким жестом обещал охоты с Вачиравитом, рисковали больше. Но я уповала на то, что Вачиравит и дальше станет брать на охоты своих взрослых друзей.

– За учениками присматривают другие охотники, – наконец выдала я некоторую полуправду. – Но будет странно, если они станут присматривать за вами, не находите?

Ламон скис, но согласился, что такой вариант ему не подходит.

– И вообще, – продолжила я закреплять свою победу, – почему вы думаете, что все охоты решаются талисманами? Это ведь только с путами так борются, но есть и другие бедствия.

– Так всё делают талисманами, – развёл руками Ламон. – Мне вон группу взрослых охотников поставили для подготовки к состязанию, я хотел их погонять по выбросам пламенной махары, а они мне, мол, это не надо, нам только талисманы выучить и молитвы. Я так понял, это теперь универсальная методика.

– Какие именно талисманы? – спросила я, холодея.

– Да вот, – он сунул руку за пазуху и вытащил горсть уже знакомых мне трубочек из рисовой бумаги. Поколупал одну ногтем и развернул. – Самые основные, я даже удивился.

Я взяла у него из рук листок, исписанный символами. Это был талисман, уничтожающий проклятые снопы. Но откуда на турнире проклятые снопы? Если только… О боги небесные – если только их там кто-то заранее разбросает, чтобы они ловили соперников Саинкаеу!

– А как… Как работают эти талисманы? – выдавила я, лихорадочно соображая. Ламон знал, чему и зачем учил охотников? А они сами знали? Если да, то что же, тут весь клан готов ради победы в каком-то глупом турнире поубивать случайных людей? И ведь на этот раз Арунотай и малые кланы пригласил, а там – пару самых сильных махарьятов прикончить, и нет клана. Не говоря уже о ритуале, раздающем споры… Неужели Арунотай не знает, что творится у него под носом⁈ Да тут уже не важно, желаю ли я добра или зла самим Саинкаеу, но если ничего не сделать, эти неучи под руководством проходимцев и все остальные кланы истребят!

– Да как обычно, – развёл руками Ламон. – Там же на турнире демоны будут. Специально наловленные для охоты. Вот на них эти бумажки и лепят, они тогда вспыхивают зелёным пламенем, и очки засчитываются клану. Как обычно.

– А какие именно там демоны? – не отставала я. – Как выглядят?

Ламон пожал плечами.

– Да как демоны выглядят? Как демоны. Большинство вообще невидимые.

Действительно, откуда человеку, который последний раз на охоте был двадцать лет назад, знать, как выглядят демоны? Но снопы легко выдать за невидимых.

– И давно Саинкаеу пользуются такими талисманами на турнирах?

Ламон задумчиво склонил голову набок.

– Да так-то всегда пользовались. Но раньше и другими техниками тоже, а теперь, я так понял, только талисманы. Ну и рисуночек там меняется год от года, сейчас такие замороченные талисманы пошли, я в них уже и не понимаю ничего, завитки там какие-то, ни на что не похожие. Но основа всё та же, а что уж там накрутили…

Я снова двинулась по дорожке, погружённая в свои мысли. Ламон не производил впечатление очень хитрого человека. Скорее, он был типичным представителем Саинкаеу – мухлевал потихоньку, где неопасно. И потому я верила его словам. Он не знал, зачем на самом деле нужны талисманы, и про проклятые снопы тоже не знал.

Это имело смысл: среди тысяч махарьятов клана уж хоть парочка нашлась бы таких, что воспротивились бы бесчестным методам. А потому заговорщики не стали рассказывать всем всё подряд, вместо того залив им в уши медовую сказочку про новые талисманы, с помощью которых можно победить любого демона. На самом деле, таких не существовало в природе. Талисманом можно проявить истинную форму демона. Слабого – временно связать, сильного – ненадолго отпугнуть. Но никак не сжечь без следа зелёным пламенем.

Я так глубоко задумалась, что оступилась, подвернув ногу на ровном месте, и пранур Ламон тут же подхватил меня, как будто я была беспомощной обывательницей и не смогла бы сама выровняться. Я схватила его руки, чтобы оттолкнуть, но в последний момент вспомнила, что с ним лучше не ссориться, ведь он помогал нам провернуть нашу задумку. В результате я чуть не ткнулась носом в его едва прикрытую тонкой тканью грудь, на меня пахнуло остро-сладким запахом его мыла, и я замерла, растерявшись от неожиданности.

– Пранья Кессарин, – раздался за спиной ледяной голос Чалерма. – Позвольте поинтересоваться, что вы делаете так далеко от места, где у вас через три малых чаши начнётся следующий урок?

Ну конечно, стоило мне оказаться в неловкой ситуации, и этот лис тут как тут!

Я начала разворачиваться, чтобы высказать Чалерму, что он может сделать со своими напоминаниями в свете того, что я только что узнала от Ламона, но учитель меня опередил.

– А какое дело праату Чалерму до того, где и чем занимается пранья? – спросил он, так и не убрав одну руку с моего локтя, а другую – с талии.

– Самое непосредственное, – прошипел Чалерм. Я наконец прокрутилась в руках Ламона достаточно, чтобы оценить внешний вид учёного. Узоры у него на лице и руках проявились, посверкивая красным. За всё время знакомства я их видела всего пару раз, так что теперь присмотрелась внимательнее: да, несомненно, Чалерм с младых ногтей занимался духовными практиками, ибо узоры его были связными и ритмичными, как вышивка на алтарной занавеси храма. Вероятно, для учёного это неудивительно? Если бы я ещё хоть одного учёного в жизни видала, могла бы судить.

Чалерм меж тем продолжал:

– В мои обязанности входит следить, чтобы учителя не прогуливали уроки, а пранья рискует сделать именно это. Потому соблаговолите отступить и позволить ей вернуться к её обязанностям.

Мне нечасто приходилось видеть Чалерма настолько выведенным из себя, и в прочих случаях времени его рассматривать не было, так что я воспользовалась случаем. Отец всегда говорил: хочешь знать, что за человек перед тобой, посмотри, как он злится. Злость Чалерма текла, как придонная вода – ледяная и тёмная, едва видимая с поверхности. Если бы не узоры, вряд ли бы я заметила, как истончился контур его губ или как приподнялись нижние веки.

– Зачем же мне отступать? – хмыкнул Ламон. – Я как раз говорил с праньёй о том, что ей вовсе нет нужды заниматься делами, к которым у неё нет ни привычки, ни склонности, ведь всё равно эти группы мои.

Я же наконец бросила рассматривать Чалерма и чуть не дала самой себе подзатыльник. Нет, Оплетённая гора точно туманит разум! У меня ведь и правда урок через пару малых чаш, а я тут лясы точу!

– Пранур Ламон, спасибо за ваше предложение, – поскорее протараторила я. – Пока что в нём нет необходимости, но я буду весьма признательна, если вы подставите плечо, когда мне понадобится замена. Праат Чалерм, пойдёмте скорее. Лучше будет, если вы представите меня ученикам, которые меня ещё не знают.

С этими словами я ухватила учёного за рукав и поволокла за собой вверх по склону. Я и не заметила, как далеко мы ушли! Как Чалерм вообще меня здесь нашёл? Уж не следит ли он за мной?

Эта мысль внезапно тронула какую-то струну у меня в сердце. В тот раз, когда я чуть не стала кустом, Чалерм меня спас. Что если он до сих пор присматривает за мной?

Но мой неизбалованный заботой разум тут же подкинул гораздо менее приятное объяснение: Чалерм всё ещё не доверяет мне и следит на случай, если я проколюсь и выдам свои злодейские замыслы.

– Вы собираетесь объясняться? – пробился сквозь мои желчные размышления голос Чалерма.

Мы уже свернули за поворот тропы, и обескураженный Ламон скрылся из виду, а шли мы по безлюдной части резиденции.

– Да чего тут объясняться, – начала было я. – Подождали бы ученики пару чашечек, ничего страш…

– Подождали бы, пока вы на глазах у всей горы пообнимаетесь с первым попавшимся мужчиной⁈

Я аж подавилась от такого заявления. Я тут про судьбы махарьятства, а он! Все мысли о снопах и турнире тут же вылетели у меня из головы, а всё моё внимание сосредоточилось на пылающих гневом глазах Чалерма.

– А вам вообще какое дело до того, сколько раз мне кто попадался? Посадили меня с утра до ночи детей наставлять, а теперь строите из себя конвоира! Я же не слежу, с кем вы по кустам милуетесь вместо того, чтобы пойти ломать библиотеку! Я ещё даже никуда не опоздала и вам не обязана отчитываться, как я своё время провожу!

Губы Чалерма побелели и смотрелись мертвенно в окружении красных узоров.

– Стесняюсь напомнить, пранья, но вы вообще-то замужем. А с Вачиравита и так достаточно насмешек, чтобы добавлять к ним ещё и слухи о неверности его жены.

– Стесняетесь, так молчите! – фыркнула я. – Как меня отчитывать – так вы смелый, а как что полезное сделать, так сразу дюжина дюжин причин находится, почему нельзя! Если у Вачиравита есть ко мне вопросы, он сам может их задать, а не через няньку! Или просто дело в том, что вы больше ни на что не годитесь, как ему слюнки подтирать?

Я сама не понимала, что несу. Надо было, наверное, объяснить Чалерму, что он всё не так понял, а задержалась я не из-за праздной болтовни, но он начал с обвинений, а у меня боевая выучка. Нападают? Нападай в ответ.

– На что же годится уважаемый пранур Ламон? – так едко, что окрестные лианы должны быть свернуться и иссхонуть, произнёс Чалерм.

Мне стало неловко: всё же учёный не вовсе бесполезен, а прошлую ночь и подавно сидел для меня книжки переписывал, наверное. Но остановиться сейчас, вернуть меч в ножны и начать этот разговор с начала было не в моих силах. Я катилась с горы, и у любого, кто не отошёл с дороги, мне мерещилось копьё в руках.

– Да он хоть что-то по делу рассказать может! – огрызнулась я. – Вы тут уже полгода паутину свою плетёте, а о том, что Саинкаеу задумали все прочие кланы на турнире при помощи снопов извести, я узнаю от какого-то бородатого олуха!

Выплюнув эти слова в широко раскрытые глаза учёного, я подобрала шлейф сатики и побежала вверх по склону.

* * *

Уголок автора

Встречаются за обедом два учителя из клана Саинкаеу.