Текст книги "Лав-тур на Бора-Бора"

Автор книги: Юлия Алейникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4

– Кто? – автоматически спросила Юля, пытаясь переварить услышанное.

– Ирма. На самом деле ее Иркой зовут, а уж в Ирму она для понту переименовалась, когда после свадьбы паспорт меняла.

В гостиной повисла тяжелая пауза.

Наконец дар речи к Юле вернулся.

– Давай разберемся. Последние шесть дней я проводила время в компании полуголой распущенной девицы, терпела ее общество, улыбалась, смотрела, как она строит тебе глазки, и ты даже не удосужился мне сказать, что она была твоей женой?

– Да чушь это все, – отмахнулся Василий, но глазки его пугливо забегали из стороны в сторону. – Это было шесть лет назад. Да и никакой это был не брак, она просто палила мои бабки и жила в моей квартире, всего-то восемь месяцев. А потом мы развелись. И она вышла замуж за Шульмана.

– Так сразу и вышла?

– Ну, да. То есть нет. То есть не помню. Вроде не сразу. Не знаю я. Но как-то довольно быстро. – Василий явно не мог решить, что лучше – или попозже.

– Гм, – кивнула Юля. – Значит, если к нам в гости приедет мой дальний родственник, молодой, подтянутый, с пышной шевелюрой, – она взглянула на ползуновскую лысину, – поживет у нас недельку-другую, походит со мной по театрам и ресторанам, а после его отбытия я сообщу, что это мой бывший муженек был, ты возражать не будешь? – с приятной улыбкой взглянула она в глаза Василию.

– Какой еще муженек? – сразу подобрался он. – Никаких мужиков в нашем доме! Ни старых, ни молодых! – обрел удивительную живость еще недавно вялый и пришибленный Ползунов.

– Что, не нравится? Так вот. Еще одна бывшая супруга на горизонте – и ты очень крупно об этом пожалеешь, – сверкнула Юля глазами. – А сейчас ты сядешь и в письменном виде изложишь, когда и на ком был женат, имена, фамилии, даты. Где они сейчас, за кем замужем. И только попробуй что-нибудь забыть!

– Юль, ну ты что, совсем спятила? На кой все это надо? – Но взглянув ей в лицо, заткнулся и поплелся к письменному столу.

– А теперь давай по порядку, – скомандовала Юля, внимательно прочитав исписанный мужем листок и убрав его в сейф. – С чего ты решил, что стал главным подозреваемым? И вообще, как это все случилось?

Только сейчас до Юли дошло, что она понятия не имеет, когда, где и как умерла Ирма. Беременность здорово притупляет мыслительный процесс, к тому же включаются тормозящие функции организма, защищающие будущую мать от возможных стрессов. Оно, конечно, и к лучшему, но сейчас придется поднапрячься.

– Она умерла, когда мы уплыли на рыбалку. А если точнее, то жандарм, который нас допрашивал, считает, что это произошло в промежутке между половиной двенадцатого и часом.

– Хорошо. Но почему подозревают тебя? Ты же был со всеми на рыбалке. Или не был? – В свете последних известий в Юле проснулась нездоровая подозрительность.

– Был. Но когда все уже сели в катер, я вспомнил, что оставил мобильник на палубе, и вернулся на яхту. Меня не было минут семь – телефон завалился за диванные подушки, еле нашел. Но этот гад французский считает, что за это время я мог спуститься к Ирме на платформу, тюкнуть ее по башке и как ни в чем не бывало вернуться на катер.

– А что, она уже была мертва, когда вы уплывали?

– Никто не знает. Она пошла вниз, когда мы еще были на палубе, как раз катер подошел. Сперва она удалилась, а потом мы стали спускаться.

– Хорошо. Ну а где были остальные?

– Не знаю. Ленка с Татьяной, по-моему, еще раньше куда-то ушли. Инка с Семкой вроде на яхте оставались. Не знаю, не спрашивал. Мне как-то все равно было. Кто же тогда думал, что алиби понадобится.

– Ладно. Успокойся. Завтра вместе отправимся на яхту, и я попробую ненавязчиво выяснить, кто где был. Поскольку, если ты не убивал, значит, убил кто-то другой, надо только выяснить, у кого был мотив и возможность, и сообщить в жандармерию. И всего делов, – бодро закончила Юля, сладко зевая и мечтая поскорее отправиться в кроватку, баиньки.

– И всего делов, – тихо вздохнул Василий, когда она выходила из комнаты.

Глава 5

На следующий день, одевшись соответственно случаю в черный купальник и черно-белое парео, Юлия отправилась на яхту. Было уже начало первого, так что можно было смело надеяться, что большая часть ее жильцов уже проснулась.

Так оно и было.

В салоне за поздним завтраком с кислыми лицами собрались все обитатели яхты. Тяжелое молчание изредка нарушали лишь вопросы официанта.

– Еще кофе, сэр?

– Омлет, мадам?

Аппетит не покинул только Ирину Яковлевну, но эта дама была способна стоически пережить даже глобальную катастрофу, а не только смерть очередной невестки. В глазах собравшихся отражалось тоскливое желание поскорее покинуть яхту и понимание полной невозможности сделать это.

Гостей тут явно не ждали. Но выбора у Юли не было, надо выручать Василия из очередной переделки. Поразмыслив пару минут, она малодушно поднялась на флайбридж, решив там дожидаться окончания трапезы. Флайбридж – это площадка на крыше яхты, где хорошо загорать, откуда открывается прекрасный вид на окрестности, если таковые имеются. В обычное время Юлю пригласили бы за стол, но сегодня ее вторжение и так выглядело по меньшей мере бестактно. Хватило с нее и недоуменного взгляда матроса, когда она поднималась на борт.

Минут через десять народ стал выходить из салона, и Юлия, собрав волю в кулак, спустилась вниз принести соболезнования Игорю.

– Спасибо, – сдержанно ответил вдовец, пожимая Юлины протянутые вялые руки. – Кажется, это вы ее нашли?

– Да. Ужасно сожалею. Мы можем чем-то помочь?

– Нет. Благодарю, – чопорно, в не свойственной ему манере ответил Шульман. – Если вы сочтете нужным попрощаться с ней… Я имею в виду похороны.

– Конечно! А когда они состоятся?

– Пока не ясно, у жандармов появились какие-то вопросы, – неопределенно пожал плечами Игорь.

Значит, Василий прав, шутки кончились. Сказав еще пару слов утешения и отпустив Шульмана восвояси, Юля огляделась, выбирая себе подходящий источник информации. У заднего борта тихо переговаривались Веселовы. Сделав вид, что задумалась о своем, она взяла со стола чей-то стакан сока и не спеша двинулась к ним.

– Знаешь, я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Не могу здесь находиться, атмосфера просто гнетет, – жалобно шептала мужу Татьяна.

– Да я и сам рад бы куда-нибудь сбежать, да неудобно Игоря одного оставлять, – ответил Максим. – Пойду пока к себе, а ты иди развейся, за обедом увидимся.

Веселов ретировался так быстро, что Юля не успела ничего предпринять. Татьяна, кивнув мужу, чуть не бегом бросилась на берег.

Инну с Семеном вообще удалось увидеть лишь мельком. Эти двое после завтрака сразу подались к себе. Что ж, их можно понять. Сомов беседовал на корме с Гансом о том, куда им сегодня отправиться понырять. Вряд ли они захотели бы поделиться с малознакомой, но сильно озабоченной женой приятеля сокровенным.

На противоположном борту мелькнул цветастый сарафан Елены Сомовой. Жутко обрадовавшись, потому что Лена была глуповатой, недалекой болтушкой, Юлия припустила за ней. Но пока она петляла по салону, девица скрылась в недрах нижней палубы. Махнув рукой на приличия, Юля устремилась следом. Но, проходя мимо хозяйской спальни, притормозила. Из-за неплотно прикрытой двери доносились довольно странные звуки. Юлия решила, что коли взялась за дело, не стоит пренебрегать ничем ради достижения цели. А цель у нее благородная – спасти Василия. И она, тихонько приоткрыв дверь, заглянула внутрь. Шульман сидел спиной к двери и играл на компьютере в стрелялку, рядом с ним стояло большое блюдо с пирожками и кексами, кофейник и чашка. Он с аппетитом закусывал, полностью поглощенный игрой. Ай да безутешный вдовец!

Юля тихонько прикрыла дверь.

Итак, мужчины как источник информации отпадали. Значит, надо искать женщину. И она нашлась. С книгой под мышкой на верхнюю палубу поднималась Элла Крюгер. Русская, вышедшая замуж за немца, постоянно проживает в Германии, кажется, в Мюнхене. Есть ребенок, мальчик. Вот, пожалуй, и все, что Юлии было известно об этой женщине. Поднявшись следом, она скромно присела на лежак рядом с госпожой Крюгер.

Из всей компании Элла нравилась Юле больше всего. Ей было около тридцати пяти лет, она была умной, энергичной, веселой и спокойной. Она не визжала, как Лена, не кривлялась, как Ирма, не ехидничала, как Татьяна, не тупила, как Инна. У нее был свой бизнес, и Элла единственная из присутствующих дам, не считая Ирины Яковлевны, была совершенно самостоятельной, не зависящей от мужа личностью. В общем, она была умной, самодостаточной, зрелой личностью, и этим вызывала симпатию.

Дамы помолчали некоторое время, пока Юля не решилась приступить к интересующей ее теме.

– Слушай, я тут в прострации эти два дня провела, не расскажешь, что у вас творится? Я смотрю, Игорь молодцом держится, – запустила мадам Ползунова пробный шар.

Элла взглянула на собеседницу, насмешливо сощурив серые, слегка подкрашенные глаза.

– А ты ожидала, что он убиваться будет?

– Нет. Но все же жену убили… – Юля замолкла на полуфразе, сама не зная, чего она ожидала.

– Да брось. Здесь все свои, чего ради ему напрягаться? Они же с Ирмой только и делали, что цапались последнее время. Впрочем, я не так давно их знаю. Может, они всегда так себя вели? Но мне не показалось, что они живут душа в душу, наоборот, видя их вместе, я все время задавалась вопросом: почему они не разведутся? – пожала крепкими плечами Элла, у нее была спортивная, подтянутая фигура.

– Действительно?

Юля вспомнила свое знакомство с милым семейством в день их прибытия.

Они с Василием прибыли на яхту поприветствовать путешественников, когда вечеринка по случаю швартовки на Бора-Бора была в разгаре. Музыка играла, народ был слегка навеселе. Игорь хохмил, Ленка Сомова повизгивала от смеха, Татьяна сдержанно улыбалась, а вот Ирма, проходя мимо мужа, с презрительной гримасой очень громко посоветовала ему «перестать строить из себя провинциального клоуна, а то когда он смеется, ей все время кажется, что на яхте живую свинью разделывают». Прозвучало это грубо и вызывающе, и на минуту в салоне воцарилась неловкая пауза. Но Игорь, шлепнув Ирму по заднице, отпустил какую-то шутку, и все расслабились. Признаться, Юля поразилась тогда подобному добродушию и покладистости Шульмана. Изо дня в день Ирма продолжала выкидывать подобные коленца, которые не всегда можно было списать на воздействие алкоголя. И Игорь каждый раз отшучивался, не идя на откровенный конфликт, хотя Юля замечала злой блеск в его глазах, когда Ирма в очередной раз, весьма бесцеремонно, прерывала его в своей беспардонной, оскорбительной манере.

– А почему он терпел ее выходки? Она же сидит у него на шее, и еще и кусает руку, которая ее кормит. Точнее, кормила.

– Понятия не имею. Но уж точно не из-за любви. – Элла огляделась, не слышит ли их кто, и, наклонившись к Юле, сообщила: – Игорь спит с Ленкой.

– Да ладно! У нее же муж здесь! – вытаращилась на приятельницу верная жена олигарха Ползунова.

После такой интересной интимной информации дамы перешли на более близкую ступень общения.

– И что с того? Свинья везде грязь найдет, – фыркнула Элла.

– Слушай, но ведь Сомов намного красивее Шульмана, – удивилась Юля выбору визгливой Леночки, поскольку ее муж был строен, высок и довольно симпатичен. А Игорь роста был среднего, с небольшим пивным животиком, волосатый как обезьяна, ноги у него были толстенькие, кривоватые. Коротко говоря, при всей привлекательности характера внешностью он обладал более чем скромной. – А с другой стороны, может, она его за душу полюбила?

– Юль, ну какая душа? – взглянула в глаза наивной дурехе Элла. – Шалава она, и всего делов. Ей что Шульман, что Кульман, что Петров, что Сидоров.

Они снова понимающе переглянулись. Ленку недолюбливали все представительницы слабого пола в этом «дружном» коллективе. Причем без всякого очевидного повода.

Ленка была высокой, около ста семидесяти сантиметров, блондинкой с милым смазливым личиком. Губы Леночки были похожи на большой разрезанный пополам огурец. Интеллигентности лицу этот шедевр пластической хирургии не придавал. Силиконовыми были и груди, а иногда Юлии казалось, что и мозги двадцативосьмилетней девицы тоже были из силикона. Очень уж она тупила. Откуда Юле так точно был известен возраст этой красавицы? Да просто дня три назад все сидели здесь же на яхте, и Ленка при всем честном народе со свойственным ей прямодушием приложила Инну, дочь Шульмана.

Инна была свежая, пухлая девица двадцати двух лет. Невысокая, с небольшой грудью, толстым, низковатым задом, с копной каштановых кудряшек и большими карими глазами. Имелся в наличии жених Семен, который пребывал тут же на яхте с целью более близкого знакомства с будущим тестем.

И жених, и невеста постоянно проживали в Америке. Познакомились они в университете, на медицинском факультете, только Сема учебу уже закончил, а Инне предстояло еще два года грызть гранит науки. Парень партией явно дорожил, считая ее выгодной, к невесте был внимателен, с будущим тестем уважителен, а перед Ириной Яковлевной трепетал в немом восторге. То есть пришелся ко двору.

И вот на днях в жаркое солнечное утро, когда дамы разгуливали в купальниках, а мужчины в плавках, Леночка задержалась возле Инны и, взглянув на нее сверху вниз, обронила весьма обидное, даже оскорбительное замечание.

– Инночка, дорогая, как можно за собой не следить? У тебя уже целлюлит появился! С этим надо срочно бороться. Взгляни на меня, – и Ленка медленно повернулась вокруг себя, демонстрируя собравшимся упругое, загорелое, подкорректированное тело, и вправду лишенное всякого намека на пресловутую «апельсиновую корку». – В нашем возрасте целлюлит просто недопустим, упругость и подтянутость – вот чем отличается молодость и что придает свежесть.

С последним у Лены было напряженно, свежести в ней было не больше, чем в вареной колбасе, пролежавшей весь день на солнце, но Инна об этом явно не подумала. Она залилась густой краской, на глаза навернулись слезы, было видно, что обида душит несчастную девушку, но найтись, что ответить нахалке, Инночка явно не могла. И тут на помощь падчерице пришла Ирма.

Выйдя на середину салона, дабы все присутствующие видели, что и ей нечего стыдиться (причем без помощи пластической хирургии), она сладко прочирикала:

– Ленок, да ты никак на солнце перегрелась. Инна – юная девочка, ей только двадцать два исполнилось, а ты-то в сентябре двадцать девять уже справишь. – И, заметив, что на лице визави появилось неприкрытое желание вцепиться ей в горло, продолжила: – Так что подтяжки на заднице и силиконовая грудь Инночке еще долго не понадобятся.

Юлия с Эллой насмешливо переглянулись, Татьяна расплылась в довольной улыбке, а Ирина Яковлевна громко спросила, где Лена делала операцию. Сема кинулся к Инне с заверениями в ее полной и совершенной неотразимости. Игорь разразился фейерверком острот в адрес легкомысленных кокеток, Сомов, как ни в чем не бывало, продолжил обсуждать с Гансом достоинства и недостатки различных производителей подводного снаряжения. Одним словом, ни понимания, ни сочувствия Ленке найти не удалось. Что характерно, ее все время так и тянуло провоцировать окружающих на подобные выпады.

То она учила Татьяну, женщину весьма образованную и неглупую, правда, несколько нервную, какие книги надо читать и какие фильмы смотреть. То вдруг начинала советовать Ирине Яковлевне, ушедшей на пенсию в должности главврача одной из столичных больниц, заняться вязанием или попробовать освоить компьютер, хотя пожилым людям тяжело напрягать мозги, умственные способности в этом возрасте уже затухают. Ирине Яковлевне ведь исполнилось шестьдесят шесть. Но если она научится выходить в Интернет, это внесет некоторое разнообразие в ее скучную жизнь, полную болезней и кошек.

Ирина Яковлевна смотрелась рядом с Ленкой, как авианосец рядом с байдаркой. Высокая, статная, с орлиным взором, громким командным голосом, острым взглядом слегка прищуренных карих глаз, она никак не тянула на слабоумную старушку, сломленную болезнями и страдающую от одиночества в обществе сорока кошек, которых она, кстати сказать, терпеть не могла.

Посоветовав Лене побольше читать и поменьше смотреть телевизор, который явно наносит непоправимый вред ее интеллекту, Ирина Яковлевна удалилась к себе поступью царицы, оставив пришибленную Лену сожалеть о болтливом языке и непроходимой глупости.

Супруг Лены, Сергей Сомов, человек умный, образованный, воспитанный и симпатичный, на выходки жены никакого внимания не обращал, заступаться за нее никогда не пытался – в общем, проявлял очевидное равнодушие к собственной половине.

– Он бы давно с ней развелся, если бы не дети, – объяснила Элла, лениво болтая в воздухе загорелой ножкой. – Серега невероятно чадолюбив. Хотя какой им прок от такой мамочки – ума не приложу! Все равно Ленка ими почти не занимается.

– Сомов ладно, но неужели Ирма не знала, что тут творится?

– А кто тебе сказал, что не знала?

– Но если она знала, почему не прекратила? – недоумевала Юля.

– Откуда я знаю, – лениво пожала плечами Элла, ей эта тема уже наскучила. – Может, считала – пускай лучше Ленка, чем какая-нибудь молодая, красивая, умная, да еще и незамужняя, а может, ей просто наплевать было. – Элла приподнялась на лежаке и махнула кому-то, чтобы принесли выпить.

– Все равно не понимаю, с чего ты взяла, что она знала? Может, они шифровались мастерски.

– Да слышала я случайно, как позавчера Ирма прижала Ленку к стене на палубе и что-то ей там шипела. Я разобрала только, что она пригрозила все рассказать Сомову, если Ленка будет и дальше выступать.

– В каком смысле выступать? – От обилия полученной информации у Юли уже ум за разум стал заходить.

– Понимаешь, Ленка все время пыталась Ирму задеть. Этакое чувство собственного превосходства. – Тут на палубу поднялся стюард с подносом, а следом за ним – Ирина Яковлевна, и разговор прервался.

Глава 6

Ирина Яковлевна тяжелой поступью поднялась наверх. Ей надо было подумать, и она очень надеялась найти здесь в тени уединение. Но куда там! Разве на этой посудине можно побыть одному? Под зонтом разлеглись Элла и эта нахалка Ползунова. Как только у людей совести хватает?

Ирина Яковлевна, поджав губы, величественно кивнула в ответ на приветствие и чопорно приняла соболезнования, очень надеясь, что подобный холодный прием поможет сбагрить с яхты эту вертихвостку. У людей такое случилось, а она, бесстыжая, в гости приперлась!

Стратегия себя полностью оправдала. Поерзав на лежаке, беременная фря наконец-то отчалила восвояси. Следом за ней, прихватив свою книгу, убралась и Элла.

Что за плавание, просто сумасшедший дом на воде! Ирина Яковлевна достала веер и крикнула вниз, чтобы принесли мороженое. Аппетит ей не изменял даже в самых пиковых ситуациях. И зачем Игорю понадобилось приглашать эту кучу дармоедов? Хватило бы и своих. Она проследила недобрым взглядом за спускавшейся по сходням Еленой. Вот еще недоразумение, мало им было проблем, так Игорю еще понадобилось с чужой женой спать. Весь в отца. Тот тоже бабник был изрядный.

Угнетенное состояние встревоженной матери не прошло даже после двух порций мороженого. Как все скверно вышло! Конечно, она ни минуты не сомневалась, что подобная рана не могла быть следствием удара головой о платформу, недаром проработала всю жизнь в хирургии. Неужели нельзя было заранее все продумать, подготовиться, уточнить детали? В наше время дилетантизм вошел в моду. Ирина Яковлевна всегда считала, что ответственный подход к делу способен избавить от многих неприятностей.

Когда стало известно о смерти Ирмы, она сразу отправилась в здание администрации взглянуть на невестку и успела раньше, чем прибыли жандармы и перевозка. Для нее картина была абсолютно ясной, но какая-то надежда на неопытность местных криминалистов все же была. Как оказалось, напрасная.

Теперь придется ждать результатов следствия. С Игорьком на эту тему она не говорила. Мальчик и так напуган. И почему это не случилось в России? Уж там они бы замяли. Ах, как не вовремя, как глупо все произошло! Не продуманно, по-любительски.

Ирина Яковлевна терпеть не могла невестку. Когда Игорь развелся с Катей, она не переживала. Катя была капризной, избалованной девочкой, хоть и из хорошей семьи, но все же Игорек мог найти себе и получше. Но потом появилась Наташа, эта провинциальная аферистка, которую интересовали только их квартира и деньги, за ней Марина и, наконец, Ирма.

Эта патологическая привычка сына чуть что бежать в загс ужасно раздражала. Да, у Михаила Борисовича случались увлечения, но ни разу ему не пришло в голову уйти из семьи! Во многом это была заслуга самой Ирины Яковлевны. Муж работал в ее клинике, она бдительно следила, чтобы его увлечения не переходили опасной черты, в противном случае пассия просто вылетала с работы. Сама Ирина Яковлевна, будучи женщиной видной, с хорошо развитым вкусом и пылким темпераментом, тоже позволяла себе время от времени ни к чему не обязывающие романы. Для тонуса. И когда Михаила Борисовича постигли пенсия, импотенция и, наконец, инфаркт с летальным исходом, она не пала духом. Ирина Яковлевна окунулась с головой в светскую жизнь, она всегда была заядлой театралкой, не пропускала ни одного вернисажа и даже обзавелась постоянным поклонником. То есть вела жизнь разумную, уравновешенную, не лишенную радостей. И ей было совершенно не понятно легкомысленное увлечение сына сменой официальных брачных партнеров. К тому же каждая из них норовила отщипнуть от семейного бюджета. Что было уж совсем возмутительно.

Когда на горизонте появилась Ирма, они проживали вместе с Игорьком в его загородном доме. На фоне предыдущих распущенных, невоспитанных пассий сына, не питающих никакого уважения к свекрови, Ирма показалась Ирине Яковлевне просто ангелом небесным. Она всегда внимательно прислушивалась к ее мнению, не забывала поздравлять свекровь с праздниками, всегда даря ей милые и весьма ценные подарки. Но со временем такая подчеркнутая слащавость стала утомлять, а потом и настораживать. Худшие опасения матери оправдались, когда Игорь на Восьмое марта преподнес ей ключи от квартиры. Сопроводив комментарием, что маме наверняка будет приятно иметь собственный дом, в котором она сможет все обустроить по своему вкусу и где ее не будет утомлять бесконечная череда гостей, которых так любят они с Ирмой. Конечно, мама всегда будет желанным гостем в их доме. Это был серьезный удар по самолюбию, который подорвал ее естественную и абсолютную власть над сыном. Дальше случилось кое-что еще. Сын из одному ему известных соображений оформил на Ирму большую часть своих активов и весьма солидный счет в офшоре. Сколько Ирина Яковлевна ни спрашивала, зачем он пошел на этот рискованный шаг и почему не спросил ее совета, членораздельного ответа так и не дождалась.

Но после этого события Ирма сразу переменилась. Теперь она откровенно и грубо указывала свекрови на ее место. Стала высокомерна и неуважительна с Игорем, позволяла себе любые, самые безобразные выходки, и, что самое ужасное, бедный мальчик был вынужден терпеть все эти омерзительные проявления низкой, неблагодарной натуры. А перед самым отъездом на отдых Ирина Яковлевна узнала, что Ирма завела себе постоянного любовника, профессионального танцовщика. Ирине Яковлевне показали его как-то на одной из светских тусовок. Высокий, подтянутый, со смазливым личиком, смуглый, черноволосый. Одним словом, мачо.

И вот теперь Ирма убита. Ирина Яковлевна вздохнула и налила себе коньяку, чтобы снять разыгравшуюся на нервной почве мигрень. Сидеть здесь и ждать, когда жандармерия разберется в случившемся, не входило в планы Ирины Яковлевны и совершенно не соответствовало ее деятельной, волевой натуре. Она просто обязана помочь жандармерии найти убийцу. Да. И она уже знает как.