Текст книги "До последнего удара сердца"

Автор книги: Юлия Алейникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– И надолго Сергей уехал? – сложив руки на коленях, требовательно спросила хозяйка.

– Пока неизвестно, как получится, – уклончиво ответил Володя, не имея представления, известно соседке о смерти Кольцова или нет.

– Он мне, между прочим, за целый месяц должен, уже неделя прошла, как должен был заплатить, – недовольно сообщила соседка, пристально вглядываясь в лица гостей, словно надеясь разглядеть в них дату выплаты.

– А за что он вам должен? – сочла возможным поинтересоваться Женя.

– За работу. Я ж Анне-то Павловне по хозяйству помогаю, – удивленно ответила соседка, так, словно сей факт должен быть известен всем и каждому. – Меня, кстати, Гертруда Феоктистовна зовут.

Женя подумала про себя, что при всей нелепости имени оно отчего-то удивительно подходит своей обладательнице.

– Так когда мне заплатят? – вернулась к самому важному для себя вопросу соседка.

– Я сегодня же переговорю с Мариной и на днях привезу вам деньги, – пообещал Володя. – Сколько вам был должен Сергей?

– Пятнадцать тысяч. Как всегда. А сам он когда будет? – продолжала бомбардировать их вопросами соседка, но, видимо, Володя счел, что достаточно потратил времени на пустые разговоры, и твердо повернул ее в нужное русло.

– Пока мы не знаем. Вы лучше расскажите, что с Анной Павловной стряслось и где она лежит?

– Ну, где лежит? В Ленина, то есть в этой, как ее? Господи, прости. Все перезабудешь, – мелко перекрестилась Гертруда Феоктистовна. – В Покровке. Туда всех сердечников свозят. А когда увезли? Так как раз на другой день после того, как Сергей продукты привозил последний раз. Он в этот день два раза приезжал, с утра и вечером, – неспешно рассказывала соседка, припоминая события. – Что он так зачастил, не знаю. Анна-то меня еще утром спровадила, как Сергей уехал. «Иди, – говорит, – мне одной побыть надо». А на другой день я к ней зашла, по пути в магазин, хоть Сережка продукты накануне и привез, а вдруг, думаю, хлеба нет или хочется чего. Она карамельки очень любила. Как маленькая, – рассказывала с видимым удовольствием Гертруда Феоктистовна. – А она лежит, бледная вся. Плохо, говорю? Может, с сердцем нехорошо, давай «неотложку» вызовем? Нет, говорит, не надо. Я ушла. А перед обедом, я как раз прилечь собиралась, что-то мне тревожно стало, дай, думаю, зайду к ней. В дверь звоню, никто не открывает. Тут уж я мигом к себе за ключами, у меня ключи есть на всякий случай. Открыла, а она в комнате лежит. Ну, я сразу «неотложку», в больницу ее, и Сергею звонить. А он, как назло, не отвечает, а номера жены его я не знаю. На следующий день я ему снова звоню, а он все вызовы сбрасывает. Потом на работу позвонила, там секретарша говорит, что еще не появлялся, обещал после обеда быть. Я сказала, чтобы он мне перезвонил, а сама к Анне поехала. На следующий день снова звонить принялась, а у него уж телефон отключен. А Марининого телефона у меня и вовсе не было. Хотя я ее видела пару раз, – максимально подробно отчиталась соседка.

– А вам не показалось странным, что Сергей вам не перезвонил, вроде такой заботливый племянник? – простодушно спросил Володя.

– Да не знаю. Он же начальник большой, и вообще человек занятой, влиятельный. Анна мне сама говорила, что лишний раз старается его не беспокоить. У него то совещание, то переговоры. Ну, так и я попросту не трезвонила, – пожала плечами Гертруда Феоктистовна. – Я ему до этого и звонила-то всего раза два. Первый раз полтора года назад, когда Анне с сердцем под Новый год плохо стало, и вот теперь. А так и не звонила. Незачем. Деньги либо он сам мне передавал, когда заезжал тетку навестить, либо Анна. Всегда вовремя.

– Значит, вы помогали Анне Павловне по хозяйству? – решил уточнить Володя.

– Ну, да.

– А что, сама она не справлялась? Вроде не такая уж старая? – прикинулся простачком адвокат Скрябин.

– Да, не старая, чуть постарше меня. И не то чтобы очень болела, а так, вареная какая-то, – пожала плечами Гертруда Феоктистовна. – У нее несколько лет назад муж погиб. Убили его. Это я случайно узнала, – словно по секрету, сообщила она своим гостям. – У него как раз юбилей был, и Анна Павловна с Сергеем за столом сидели в комнате, а я на кухне пирогами занималась, и вот она и говорит племяннику, что, мол, лучше бы не его, а меня тогда убили, мне бы легче было, чем так мучиться. Ну, Сергей ее, понятно, утешать стал, про сына напомнил. Что они теперь с отцом на нее смотрят, она держаться должна.

– С сыном? – переспросила Женя. – Значит, сын у нее тоже умер?

– Да. Все умерли. Потому ее Сергей из Москвы к себе и перевез. Чтобы там одна не зачахла. Про сына-то она мне сама рассказывала и даже фотографию показывала. Он у нее на операции умер, пересадку ему делали внутренних органов. Молодой еще совсем был. Компьютерами занимался, зарабатывал хорошо. Невеста вроде у него имелась. А может, и нет, – нахмурилась Гертруда Феоктистовна, у которой, вероятно, почерпнутые среди соседок сведения о жильцах дома и их родственниках иногда путались в голове.

– Ясно. Значит, Сергей у нее был какого числа? – решил уточнить Володя путаные и размытые показания соседки.

– Ой, двадцать седьмого, наверное, – покачала головой Гертруда Феоктистовна. Потом встала, дошла до откидного календаря на стене и, еще раз что-то пересчитав, уже уверенно подтвердила: – Да, двадцать седьмого.

За день до убийства Кольцова, отметила про себя Женя.

– А часто он ей продукты привозил? – решила проявить инициативу молчавшая до того журналистка.

– Да нет. Когда заезжал навестить, всегда гостинцы привозил, целую сумку деликатесов притащит, мы потом вдвоем неделю лопали, чтобы не пропали, – мечтательно вздохнула Гертруда Феоктистовна, которая, судя по всему, деликатесы уважала.

– А часто он Анну Павловну навещал? – спросил Володя, волнуясь в душе, когда же соседка озаботится их странным любопытством и как они будут выкручиваться.

– Да нет. Когда как. Мог и каждую неделю заезжать, а иногда и раз в месяц заскочит впопыхах, даже чаю не выпьет, и снова по делам, – покачала головой Гертруда Феоктистовна.

– А в последнее время часто бывал? – поинтересовалась неизвестно зачем Женя.

– А вам зачем? – подозрительно напряглась вдруг соседка.

– Да просто спросила. Он же врач, неужели не заметил, что Анне Павловне нездоровится, – мастерски выкрутилась девушка, имевшая определенный талант быстро находить правдоподобные отговорки.

– Э-э, – прищурив глаз и грозя Жене пальцем, проговорила Гертруда Феоктистовна. – Знаю я, зачем вы спрашиваете. Не случайно же Маринка вас послала.

– А зачем? – изобразила притворное недоумение журналистка, вынуждая соседку саму раскрыть их с Володей коварные планы.

– Я Марину-то всего два раза видела, но Анна говорила, она хорошая. Очень переживала только, что детей у них нет, – проговорила соседка, глядя на Женю хитрыми глазами. – Да, мне и самой показалось, что Анне это неприятно было. Она как ту девицу с Сергеем увидела, даже в лице переменилась. Сперва вроде как ничего, улыбалась даже, разрешила им в комнату пройти, а потом вдруг занервничала и стала торопить, чтобы уходили, мол, ей к врачу надо. А я на кухне сумки разбирала и чайник как раз ставила, все слышала. И ни к какому врачу Анне в этот день было не надо, и Сергея она очень ждала, а как увидела его с этой фифой, так и рассердилась, – многозначительно приподняла брови Гертруда Феоктистовна. – Не знаю, зачем он ее к Анне повез, но думаю, она меня потому и выгнала, что хотела Сергея отругать, звонила ему наверняка, потому он к ней вечером, наверное, и приехал. Раньше-то такого никогда не бывало, чтобы он по два раза в день мотался.

– А как она выглядела, эта женщина? – не помня себя от радости, спросила Женя. Вот оно! Любовница! Причина развода!

– Да как? Лахудра, она и есть лахудра. Что с прической, что без. Так мать моя покойница говорила. Отец-то мой, царствие ему небесное, тоже нашел себе этакую кралю и нас с матерью бросил и не вспомнил ни разу, пока парализованный не слег. Цаца-то его быстренько ручкой сделала. Тут он, конечно, названивать стал, доченька, ягодка моя! Ягодка! Когда мать меня одна тянула, потому как этот гад три копейки алиментов платил, потому что все на свою лахудру тратил, так ни разу о своей «ягодке» не вспомнил, – в сердцах сплюнула на чистый паркетный пол Гертруда Феоктистовна, потом гневно помолчала и все же продолжила: – Ростом примерно с вас, – кивнула она на Женю. – С формами. Не сказать, чтоб совсем уж девчонка, не моложе Марины. Одета дорого, представительно. Юбка узкая, почти до колена, и зад тоже такой весь напоказ. На каблучищах. Лицо смазливое, покрасивее Маринки. Этакая фифа. Такая вцепится, не вырвешься.

– А как ее звали, не помните? Ведь Сергей должен был ее Анне Павловне представить, раз привел, – подался вперед Володя.

– Должен. И, наверное, даже представлял. Но я, едва он вошел, сумки взяла и на кухню отправилась. Прихожие-то у нас маленькие, там и втроем-то не поместишься, не то что вчетвером, – оправдывалась расстроенная Гертруда Феоктистовна. – Они там вначале вроде спокойно говорили, в комнату прошли, а потом, я еще и полпакета не разгрузила, а Анна их уже отправила. А вернулся Сергей уже без меня, – развела руками соседка.

– Жаль, – искренне и одновременно вздохнули Женя с Володей.

– А как чувствует себя Анна Павловна? – уже совсем другим голосом спросил Володя. – Ее можно навестить?

– Плохо. Навестить, наверное, можно, а только что толку. Она все равно не поймет. Я вот хожу памперсы менять, простыни перестелить. Так что передайте Марине, что в этом месяце можно и накинуть немного. Все же дорога до больницы не ближняя. Пойди-ка в моем возрасте поезди, – проворчала Гертруда Феоктистовна.

– Обязательно передам, – кивнул Володя, выходя из роли мужа подруги.

Глава 10

– Ну, что думаешь? – спросил у Жени Володя, когда они вышли из подъезда и не спеша двинулись к машине.

– Что жизнь на редкость предсказуема. И что бы там ни пели Орешниковы и Виктория Стрижелецкая о порядочности Кольцова, все куда прозаичнее, он завел любовницу и бросил жену, – фыркнула девушка, в которой горечь обиды на мужской пол вообще и на Владика Корытко в частности хоть и поугасла, но дотла не перегорела.

Володя удивленно покосился на Женю, но высказывание ее комментировать не стал, а просто уточнил свой вопрос:

– Я имел в виду, что нам дает полученная информация?

– А! – смущенно протянула Женя. – Ну, во-первых, она нам дает любовницу Кольцова, которую было бы неплохо разыскать и допросить, – постаралась реабилитироваться она.

– Да-а, – задумчиво потирая переносицу, согласился Володя. – Не знаю, что у них тут произошло, но факты налицо. Любовницу выгнали, тетка слегла с инсультом, Кольцов погиб. И все это за какие-то три дня. Совпадение?

– Конечно, нет! – горячо поддержала его Женя.

– А по-моему, вполне возможно, – мягко, снисходительно улыбнулся ее энтузиазму Володя. – Давай поразмышляем, – кивнул он на ближайшую скамейку, стоящую на краю обсаженной высокими березами детской площадки.

Пока они беседовали с Гертрудой Феоктистовной, на город опустился тихий, по-весеннему душистый вечер, укрыв уставший город жемчужно-серебристыми сумерками. Ребятишки разбежались по домам, уступив дорожки и скверы собачникам. Шумная компания молодежи, вырулив из-за дома, громко смеясь и дурачась, прошла мимо них в сторону улицы. Из распахнутого окна соседней пятиэтажки тянуло ароматом жареной корюшки.

– Ну, – поторопила Женя завороженного этим запахом Володю.

Тот встряхнулся, сглотнул слюну и нахмурился.

– Найти любовницу, конечно, надо. Правда, пока не понятно как. Но если честно, я не совсем понимаю, какое отношение она может иметь к убийству. Ну, не понравилась она тетке Кольцова, эка беда. Вряд ли Кольцов стал прерывать отношения с женщиной по такому пустячному поводу.

– Не скажи. Анна Павловна ему единственный родной человек.

– Допустим. Но, во-первых, он мог бы просто их больше не сталкивать, а во-вторых, это все равно не повод для убийства.

– Конечно. Только вот полиция почему-то считает, что в случае с Мариной расставание – это повод для убийства, а ты в случае с любовницей, что нет, – с долей язвительности заметила Женя. – К тому же мы с тобой защищаем интересы Марины. И чем больше у следствия будет сомнений в ее виновности, тем нам лучше.

– Согласен. Хотя особых надежд на любовницу я бы не возлагал. Кстати, есть идеи, как ее найти? – обернулся он к журналистке.

– Есть, – запальчиво ответила та и с удивлением поняла, что действительно есть. – Во-первых, секретарша покойного в «Фармнексте». Подкараулю ее на проходной и побеседую. Во-вторых, отыщу старейшую и болтливейшую сотрудницу клиники и ее окучу. А в-третьих… – Но вот с третьим пунктом вышла заминка.

– Неплохо, – одобрил Женины идеи адвокат Скрябин. – А я все же попробую навестить Анну Павловну и побеседую с врачами. Заодно наведу о ней справки.

– Правильно, – согласилась девушка. – А то вдруг Кольцов после развода назначил ее главной наследницей, а у нее имеется брошенный в детском доме внебрачный ребенок, который узнал, кто его мать, и решил ей отомстить, убив сперва Кольцова, потом ее и заграбастав все денежки. А заодно подставил Марину.

– Женя, ты меня пугаешь! – притворно вытаращился на нее Скрябин. – Что это за взрыв мыльной пены из бразильского сериала?

– Это не взрыв. Это жизнь, – не смутилась она. – А в жизни еще и не то бывает. А что касается любовницы, у нее мог быть сообщник, вместе с которым они метили на кольцовские деньги, и, когда Кольцов раздумал жениться, сообщник мог Кольцова припугнуть, не рассчитать и убить, – выдвинула еще одну смелую версию Женя.

– Ага. А Марину они так, на всякий случай подставили. Убьют, не убьют, было еще не ясно, но козла отпущения все же приготовили, – согласно покивал Скрябин.

– Да. Точно. Остается только умышленное убийство, – нехотя согласилась девушка.

– И это уже хорошо. Хоть какая-то определенность.

Алла Анатольевна закончила рабочий день строго по часам, в восемнадцать ноль-ноль. После смерти Сергея Владиславовича ее рабочая нагрузка снизилась, и никаких поводов задерживаться сверхурочно у нее теперь не было. Прихватив плащ и сумку, она легкими шагами пересекла коридор и нажала кнопку вызова лифта. После смерти шефа Аллу Анатольевну не покидала постоянная и вполне обоснованная тревога. Что с ней будет, когда назначат нового генерального? Логунов, если займет это место, возьмет свою секретаршу, а посторонний человек?

А ей так нравилась эта работа! Точнее, зарплата. И Игорек должен через год поступать в академию, как он теперь поступит? Ведь раньше они рассчитывали на помощь Кольцова, а теперь? Сможет мальчик самостоятельно пробиться на бюджет? А если нет? Сколько проблем навалилось на Аллу Анатольевну после смерти Сергея Владиславовича! Понурая и рассеянная, она вышла из проходной и тут же наткнулась на какую-то девицу.

– Добрый день! Вы меня узнаете? – улыбнулась ей девушка, коротко стриженная, в джинсах. Этакая шустрая, смазливая пигалица.

Алла сразу нахмурилась и стала вспоминать, где могла видеть эту девицу. Кажется, Игорек знакомил их на Новый год. Что ей здесь надо? И как эта вертихвостка узнала, где она работает? В голове Аллы Анатольевны неслись тревожные мысли. Только бы она не была беременна! Господи, только не это! С этим мне уже не справиться, наливаясь раздражением и дурными предчувствиями, молила несчастная женщина.

За последние полгода с ее сыном, ее мальчиком произошли ужасающие перемены. Сперва у него появилась девушка. Первая в жизни и первый в жизни секс. Потом вторая, а потом Алла сбилась со счета. Ее мальчик оказался настоящим бабником! Весь в отца, с горечью подумала она.

И вот теперь Алла даже понятия не имела, с кем он встречается, сколько у него девиц, и умоляла только об одном: будь осторожен! Никаких беременностей! И вот, пожалуйста! Как ее хоть зовут, эту Лолиту?

– Меня зовут Евгения Потапова, – словно услышав ее молчаливый вопрос, представилась девица. – Мы можем с вами где-нибудь поговорить? Например, в кафе или, если у вас нет времени, в моей машине, – нисколько не смущаясь, как равной, предложила нахалка.

– В машине? – озадаченно переспросила Алла Анатольевна. С каких это пор таким соплячкам стали права выдавать, хотела она спросить, но потом вдруг сообразила: если у такой соплячки права есть и машина, значит, не из бедной семьи, может, еще все и обойдется, и повнимательнее взглянула на девицу.

Теперь та показалась ей точно знакомой, а еще через мгновение она вдруг вспомнила.

– Вы журналистка? Приходили недавно к Александру Прокофьевичу, – удивленно проговорила она, испытав небывалое облегчение.

– Совершенно верно. Так где вам удобнее побеседовать? – еще раз спросила приятно улыбавшаяся Женя.

– Не знаю. Все равно, – расслабляясь, улыбнулась в ответ Алла Анатольевна, поняв, что на этот раз пронесло, и не думая ни о чем другом, кроме собственного везения.

Кафе поблизости не оказалось, и Женя этому даже обрадовалась, из кафе, на ее взгляд, сбежать было легче, чем из едущей машины, а потому она предложила Алле Анатольевне довезти ее до дома, понадеявшись, что сможет и машину вести, и беседу.

Алла Анатольевна позволила усадить себя в автомобиль, она отчего-то чувствовала себя виноватой, а потому с удовольствием включилась в беседу, не задумываясь о том, что это понадобилось от нее журналистке. И насторожилась, лишь когда услышала прямой и заданный с удивительной легкостью вопрос.

– А как звали любовницу Сергея Владиславовича?

– Что?

– Как ее звали? – повторила свой вопрос журналистка, внимательно следя за дорогой.

– Извините, но с чего вы взяли, что у него была любовница? Сергей Владиславович был женатым человеком. И вообще, я не совсем понимаю, почему вас интересуют подробности его личной жизни, они не имеют никакого отношения к производству? – тревожно ерзая на сиденье, спросила Алла Анатольевна.

Женя взглянула на сидящую рядом нахмуренную женщину.

Кажется, Алла Анатольевна пришла в себя, и простой беседы не получится. Женя осмотрелась, заметила возле тротуара свободное местечко и, подрезав соседа справа, рванула к обочине. Все это время она молчала, полностью поглощенная маневром. И лишь включив на всякий случай аварийку и заглушив двигатель, повернулась к насупленной, недружелюбно напрягшейся секретарше.

– Алла Анатольевна, меня нисколько не интересует ваше производство. Я по просьбе Марины Кольцовой расследую обстоятельства убийства ее мужа, – строго, внушительно проговорила Женя, глядя на секретаршу открытым, располагающим взглядом. – Сама Марина находится сейчас в СИЗО по ложному обвинению.

Алла Анатольевна от такого поворота событий явно растерялась и, прижав к себе сумку, судорожно размышляла, как ей вести себя в подобной ситуации. Чьи интересы защищать, на чью сторону встать и к кому проявить максимальную толерантность? К покойному начальнику, его живой супруге, к компании? И не будет ли у нее потом неприятностей, если кто-то узнает о ее общении с журналисткой.

Женя, обладавшая хорошей интуицией, мигом поняла сомнения секретарши и решила ей помочь в принятии непростого решения.

– Алла Анатольевна, раскрытие убийства Кольцова и нахождение его настоящего убийцы вашей компании ничем не угрожает. О нашем разговоре, если захотите, можете сообщить руководству. О наличии у покойного любовницы мне и без вас известно. Он привозил ее знакомиться с тетей. К сожалению, Анна Павловна сейчас слегла с инсультом и пока не может сообщить нам координаты этой женщины. А время не ждет, – спокойно, но весомо и с легким нажимом говорила журналистка. – Порядочный, честный человек находится в тюрьме. Только вдумайтесь, что это значит? Какой ужас ежеминутно испытывает Марина, которую полиция назначила виновной, даже не удосужившись проверить возможность иных версий убийства.

По лицу Аллы Анатольевны было видно, что она всерьез задумалась над Жениными словами.

– Помогите живым, – проникновенно произнесла девушка, заглядывая в глаза сидящей рядом женщине.

– Хорошо, – наконец приняла решение Алла Анатольевна. – Все равно меня, наверное, скоро уволят, – невесело усмехнулась она. – Да, у Сергея Владиславовича кто-то появился. Какая-то женщина, наверное, около полугода назад. Может, раньше, – неуверенно пожала плечами секретарша. – Я никогда ее не видела и не разговаривала с ней. Но знаете, такие вещи проявляются в мелочах. Когда ты долго работаешь с человеком, начинаешь обращать внимание на всякие нетипичные мелочи в поведении.

– Например? – незаметно включая диктофон, спросила Женя.

– Незадолго до Нового года я стала замечать, что Сергей Владиславович приходит на работу, а что еще важнее, уходит с работы в каком-то приподнятом, веселом, даже возбужденном состоянии. Сперва я подумала, что готовится какой-то выгодный контракт, но ничего подобного в фирме не намечалось. Я бы узнала. Потом мне пришло в голову, что Марина Николаевна, наконец, забеременела. У них долго не было детей, – пояснила Алла Анатольевна, и Женя согласно кивнула. – Я даже попробовала его об этом спросить. И было видно, как Сергей Владиславович растерялся от подобного предположения, я тут же извинилась за бестактность, он от этого еще больше смутился, и вот тут я как-то задумалась. Знаете, чисто по-женски стала присматриваться к нему. И вскоре поняла, что у него появилась другая женщина.

– Она звонила когда-нибудь ему на работу?

– Нет. Точнее, звонила, но только на мобильный, и он никогда не разговаривал с ней в присутствии посторонних, – кивая сама себе, вспоминала Алла Анатольевна. – Я тогда еще подумала, что они, наверное, тщательно скрывают свою связь. Возможно, у этой женщины был муж, или у них имелись общие знакомые, а может, они дружили семьями? Но зная Сергея Владиславовича, могу сказать, что скрывались они точно не от его жены.

– Почему? – удивленно спросила Женя.

– Ну, это же очевидно, – пожала плечами Алла Анатольевна. – Кольцов состоятельный человек, он независим финансово, детей у них с женой нет, никаких особенных обязательств тоже. Что ему грозило, в случае если бы его связь всплыла? Скандал, развод? Вряд ли такие вещи могли бы испугать влюбленного независимого мужчину.

– А он был влюблен? – нахмурилась журналистка.

– Определенно, – уверенно подтвердила секретарша. – Я знаю Кольцова лет семь, он никогда не был бабником, больше всего на свете его интересовала работа. К тому же он определенно любил жену. Всегда был внимателен к ней, подарки покупал заранее, не забывал о ее днях рождения или общих датах. Хотя и мог опоздать на праздник из-за совещания. Но в его глазах это не было сильным прегрешением. Ведь не забыл, поздравил, подарок купил. А деньги зарабатывал для семьи.

– Да, это, безусловно, оправдание, – с долей сарказма заметила Женя.

– Не скажите. Среди людей его круга подобное внимание к семье встречается не так уж часто. Все они трудоголики, у которых бизнес стоит на первом месте, а некоторые еще и считают, что раз я бабки зарабатываю, мне позволено все, – с тяжелым вздохом заметила Алла Анатольевна. – А Кольцов был порядочным человеком. Просто влюбился. Жену его, конечно, жалко.

– А как все же звали любовницу Кольцова? – вернулась Женя к тому, что волновало ее больше всего.

– Не знаю. Я уже говорила, что он тщательно охранял свою тайну от посторонних. Я ни разу не слышала, чтобы он обратился к ней по имени, – как-то рассеянно проговорила секретарша, словно задумавшись о своем.

– Алла Анатольевна, мне очень надо найти эту женщину. Умоляю вас, поговорите в офисе, возможно, кто-то из коллег Кольцова ее видел или хотя бы знает о ней хоть что-то. Возможно, Логунов был знаком с ней, – горячо попросила секретаршу Женя. – Это просто-таки таинственная неуловимая личность. И мне кажется, она вполне может быть причастна к случившемуся.

– Логунов вряд ли знает о личной жизни Сергея Владиславовича хоть что-то. Они никогда не были близки, и даже, как мне кажется, не особенно друг другу симпатизировали. Логунов не был человеком Кольцова, его устроил в «Фармнекст» один из учредителей, вероятно, не без умысла. И хотя Логунов оказался отличным специалистом, Кольцов его все равно недолюбливал.

– Почему? – насторожилась девушка.

– Не любил, когда ему навязывали людей, мнения, решения, вообще не выносил постороннего вмешательства в свои дела. То есть в ту область, в которой считал себя специалистом. Но в случае с соучредителями отказать не мог, – пояснила Алла Анатольевна.

– А не было между ними какого-то соперничества или конфликтов? – с замиранием сердца спросила Женя.

– Скажем так, никакой войны между ними не велось, но конфликты, конечно, случались. Они оба люди властные, волевые, не смотрите на то, как Логунов себя с женщинами ведет, – покосившись на нее, заметила Алла Анатольевна, отчего Женя тут же вспыхнула. – Но все эти конфликты носили сугубо производственный характер. Просто каждый предлагал свое решение проблемы и каждый отстаивал собственную точку зрения, иногда с пеной у рта, – пояснила секретарша.

– Но думаю, что Кольцову как гендиректору удавалось настоять на своем варианте решения? – глядя в окно, спросила Женя.

– Конечно, – согласилась Алла Анатольевна. – Но знаете, жизнь, как правило, подтверждала правильность его решений.

Ага. А у Логунова копилась обида и бурлили нереализованные амбиции, удовлетворенно отметила про себя девушка.

– Скажите, а кто в таком случае мог знать о любовнице Кольцова? – вернулась она к главному вопросу.

– Не знаю. Кольцов был человеком дела и личные дела с рабочими не путал. Никаких его друзей я не знаю. Из родственников мне известна лишь его тетка, Анна Павловна, – развела руками Алла Анатольевна.

– Скажите, что случилось с семьей Анны Павловны? – уже размышляя о своем, на всякий случай спросила Женя.

– Насколько мне известно, лет пять назад, или около того, ее сын умер во время операции. Родители в этой смерти обвинили врачей. И как мне кажется, не безосновательно. Они подали в суд, долго шло расследование, кажется, подкупались судьи, терялись материалы дела, но муж Анны Павловны не сдавался, – вздохнула, припоминая, Алла Анатольевна. – Кажется, раньше он был военным. Что было дальше, я не очень поняла, но, по-моему, он попытался надавить на врачиху, которая проводила операцию, или просто от отчаяния пошел к ней выяснять отношения, и там во время драки его убили. Мужа врачихи посадили, а дело о гибели сына замяли.

– Ничего себе! – присвистнула Женя. – Теперь понятно, отчего она такая подавленная и болезненная стала, – припомнила она рассказ соседки. – Такой стресс! А Кольцов неужели не мог ничего сделать? Я имею в виду, помочь с расследованием смерти двоюродного брата? Он врач, влиятельный человек.

– Когда это случилось, я еще только начинала с Кольцовым работать, но помню, что, когда брат умер, он ездил в Москву, старался чем-то помочь. Но, во-первых, это другой город, а во-вторых, он тогда еще не занимал такого значимого положения в обществе. Предприятие только открывалось, а в этом деле были каким-то образом задеты высокие интересы, вряд ли он мог чем-то помочь. Но вот когда убили мужа Анны Павловны, он бросил все дела и полетел в Москву, и мне кажется, что убийцу осудили на такой длительный срок лишь благодаря его участию. Во всяком случае, он постоянно мотался туда-сюда, все время кому-то звонил, о чем-то договаривался. Наверное, помогал? – словно сомневаясь, проговорила секретарша.

– Гм. – Женя задумчиво водила пальцем по рулю. – Значит, гибель его брата и дяди была связана с какими-то разборками. А не знаете, им не угрожали?

– Нет. Я же слышала лишь какие-то обрывки разговоров, отдельные замечания. Кольцов никогда не посвящал меня в семейные дела.

– Ясно. Алла Анатольевна, если вы сможете выяснить хоть что-то о его любовнице, звоните мне днем и ночью. Если вдруг узнаете любые сведения о Кольцове или вспомните что-то, звоните. Вот моя визитка. – Женя протянула Алле Анатольевне картонный прямоугольник.

«Оказывается, у Анны Павловны не так давно произошла в жизни настоящая трагедия. Гертруда Феоктистовна говорила, что обычно Анна Павловна бывала приветливой, немного вялой, возможно, сидела на транквилизаторах?» – размышляла Женя, руля обратно в центр города. Она уже довезла до дома Аллу Анатольевну, как и обещала, и теперь собиралась встретиться с Володей в их теперь уже любимой кафешке, чтобы обменяться новостями, а заодно поужинать. Адвокат Скрябин бывал вечно голоден, и встречаться с ним вне заведений общепита Жене представлялось уже просто невозможным.

Всю дорогу до ресторана она размышляла о судьбе Анны Павловны. Отчего-то кольцовская тетка не давала ей покоя. Было что-то в этой истории необычное.

«Визит Кольцова с любовницей, потом инсульт, потом убийство Кольцова. Очень плотный график событий. А Гертруда Феоктистовна, помнится, говорила, что за три года знакомства с Кольцовым только два раза ему звонила, один из них – после инсульта. Значит, жизнь у Анны Павловны была тихой и размеренной. А тут вдруг такая плотность событий. А еще Гертруда удивлялась, что Кольцов в тот день дважды к тетке приезжал. Неужели весь сыр-бор был из-за любовницы?» – размышляла Женя, не забывая лавировать в потоке транспорта.

Странно это. Может, между убийством Кольцова и инсультом его тетки есть связь? Додумать эту мысль Женя не успела, пришлось сосредоточиться на парковке.

– Привет! – Володя помахал ей из-за столика и даже хотел приподняться ей навстречу, но Женя милостиво махнула ему рукой, и он спокойно продолжил трапезу.

– Слушай, ты когда-нибудь бываешь сыт? – насмешливо спросила она, усаживаясь за столик. – Те несколько дней, что мы с тобой знакомы, ты только и делаешь, что лопаешь.

– Во-первых, я мужчина, – назидательно проговорил Володя, с удовольствием разглядывая свою собеседницу. Женя сегодня выглядела очень мило. В узеньких джинсиках, смешной розовой маечке и пиджаке с закатанными рукавами она смотрелась не старше школьницы. – А во-вторых, я много работающий мужчина. Молодой и сильный, и мой организм требует регулярного полноценного питания, а я его голодом морю и только вечером отъедаюсь. – И он демонстративно втянул худые щеки и расправил плечи, чтобы подчеркнуть стройность собственной фигуры.

– Ладно. Жуй, – улыбнулась Женя. – Я, пожалуй, тоже чего-нибудь съем, чтобы ужин дома не готовить.

– Ты готовить умеешь? – с интересом взглянул на нее адвокат.

– И очень неплохо. А точнее, даже очень хорошо, – самодовольно заметила журналистка, разглядывая меню.

– Что же ты меня до сих пор в гости ни разу не пригласила? – с некоторой обидой спросил Скрябин и недовольно взглянул на Женю.