Текст книги "Лиссабон слезам не верит"

Автор книги: Юлия Алейникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6
Каждому свое

Добравшись до дома, Юля, проходя мимо столовой, с удивлением обнаружила, что мебель там отодвинута от стен, а за буфетом кто-то копошится. Растерявшись от такой наглости, она несколько минут стояла столбом, но потом очнулась, на цыпочках вошла в столовую и, оглядевшись, прихватила со стола хрустальную, в серебряной оправе пепельницу. Тихонько подкравшись к буфету с ней наперевес, Юля уже была готова обезвредить грабителя, когда с удивлением увидела сидящую на корточках Мезе, та от неожиданности вскрикнула и упала на пятую точку.

– Ты что здесь делаешь? – недоуменно спросила Юля.

– Протираю, – немного заикаясь, ответила всегда решительная и высокомерная горничная.

Юле ее тон не понравился.

– Что ты тут протираешь? – строго спросила она, хмуря брови.

– Пол под буфетом, – уже увереннее ответила та, вставая и обретая свою обычную вызывающую манеру держать себя.

– Вот нахалка, – пыхтела Юля, идя по коридору. Девица ее сильно раздражала. Была в ней не подобающая прислуге независимость, постоянный вызов. Словно директриса салона красоты была вынуждена собственноручно мыть клиентам голову.

Дойдя до своей комнаты, Юля с облегчением скинула шпильки и, распахнув легкий тюль занавесей, выглянула в сад. Сад благоухал под ярким летним солнцем. От розария тянуло сладким дурманящим ароматом. Высокие старые кедры едва шевелили под легким ветерком мохнатыми лапами. Внизу сквозь зелень финиковых пальм и апельсиновых деревьев сверкал на солнце бассейн. Аськины угодья расположились на склоне пологого, заросшего густой зеленью холма, и бассейн и корт находились на нижней террасе парка.

Юля вдруг почувствовала удивительную усталость. Последние несколько дней были полны суеты и впечатлений, если не сказать стрессов, и поэтому она решила дать себе небольшую передышку. Скинув сарафан, она надела купальник, прихватила полотенце и отправилась к бассейну.

Пройдя тенистой укрытой шпалерами аллеей, она спустилась по узенькой выложенной неровными камнями лесенке и оказалась на лужайке перед бассейном.

– Да что ж это за дом такой? – с возмущением воскликнула она, взглянув на лужайку у бассейна.

При первом взгляде создавалось впечатление, что она подверглась нападению кротов-мутантов. Еще вчера похожая на густой зеленый ковер, ровная, как поверхность стола, лужайка была перекопана ровными, в шахматном порядке расположенными ямами около метра глубиной. Стоящий на противоположном конце лужайки изящный павильон был окружен глубокой траншеей, полностью обнажившей его фундамент. Пол в павильоне был вскрыт.

– Что это? – писклявым от ужаса голосом спросила Юля, но тут же собралась, откашлялась и повторила свой вопрос, четко, строго, даже, можно сказать, угрожающе.

На ее призывный крик из-за развороченного павильона вынырнули оба садовника и, вытянувшись по стойке «смирно», преданно уставились ей в глаза.

– Что это такое? – еще строже спросила Юля, указывая на творящееся вокруг безобразие.

Оба как по команде наклонили головы набок, но никакого понимания в их глазах не мелькнуло.

Господи, где Аська нашла этих олухов, в интернате для слабоумных?

Первым очнулся Жуан, более крупный и сообразительный из парочки лоботрясов. Он не спеша наклонил голову вниз и вправо, затем вниз и влево, а потом со значением произнес:

– Крысы.

– Какие еще крысы?

– Садовые. Мы боремся.

Юля молча смотрела на здорового детину под метр девяносто ростом, с широкими покатыми плечами, округлой талией и живыми, как у садовой крысы, карими глазами. Выражение его лица было безмятежным. Из Аськиных садовников он был ей более приятен. Наверное, он был приятен всем. У Жуана было открытое, честное лицо, добрые грустные глаза и беззащитная улыбка. Он сразу же вызывал к себе расположение, к тому же был значительно умнее своего коллеги.

Второй садовник звался Карлос Жозе, но обычно его называли укороченным именем Кака. На Юлин взгляд, оно ему шло гораздо больше и гармонировало с фамилией, Кака Пинту Са. Он был одного с Юлей роста, очень худ и самодоволен. У него были вьющиеся до плеч волосы и тоненькие усики, он считал своим долгом одарить кокетливой ободряющей улыбкой каждую попадающуюся ему на пути даму от шестнадцати до шестидесяти лет, что неизменно вызывало их недоуменное возмущение, что, впрочем, нисколько его не смущало, по-видимому, он его неверно трактовал. У Юли создалось впечатление, что в детстве юноша начитался романов Дюма-отца и теперь косит под Арамиса. В минуты задумчивости он любил теребить свой длинный завитой локон, томно глядя вдаль.

А еще на его теле не было волос, что явственно свидетельствовало о регулярных эпиляциях. Позавчера Юля сама видела, как он сидел вечером на крыльце садового домика с маской на лице и занимался маникюром. При этом он был визгливым, злым и недалеким. В общем, очень напоминал карманного пинчера, каких раньше любили заводить российские старушки.

– Жуан, какие крысы? Зачем вы испортили лужайку? И что случилось с павильоном?

Лицо Кака отражало растерянность. Но Жуан не спеша пожал плечами и спокойно объяснил:

– Хочу посадить здесь виноград, но для этого нужно подготовить почву. Насыпать песка, гравия и удобрений и только потом сажать.

– Возле фундамента?

– Да.

– А пол зачем разворотили?

– Плиты скрипели и шатались, хотел проверить.

Юля понятия не имела, как сажают виноград и скрипел ли мозаичный пол в павильоне, но одно она знала твердо: искупаться и отдохнуть у бассейна ей сегодня уже не удастся.

– Немедленно все исправить! – громогласно распорядилась Юля, с трудом удержавшись, чтобы не добавить слово «идиоты». В конце концов, это Аськины работнички, вот пусть она с ними и разбирается. После чего резко развернулась и зашлепала обратно к дому. Проходя мимо розария, она взглянула направо и увидела засевшего на балконе соседней виллы старичка с биноклем. Рядом с ним на столике стояло блюдо фруктов и бутылка вина. Видно, он приготовился провести несколько приятных часов, подглядывая за купальщицей, но сегодня и ему обломилось. Юля зло показала соседу язык, отчего на лысой макушке старичка подпрыгнул единственный белокурый завиток, делающий его похожим на Гурвинека.

– Жуткий домишко, – произнесла вслух Юля.

Придя домой, она натянула шорты, футболку, любимые кроссовки и, усевшись в красный «Пежо», отправилась в крепость. Вырвавшись из зачумленного дома, она впервые с момента прибытия в Португалию почувствовала себя свободной и счастливой.

Глава 7
Лунная гора, или переполох в курятнике

Каштелу-душ-Мауруш, – оказывается, в португальском языке буква «S» читается как «ш» – мавританская крепость, в которую так стремилась попасть Юля, возвышалась над городом, увенчав одну из окрестных гор. Ее возвели еще в восьмом-девятом веках, в двенадцатом веке ее захватили португальцы, потом она долгое время была заброшена, а в девятнадцатом веке были предприняты первые попытки ее реставрации.

Юля поднялась на Лунную гору, так еще в древности, во времена римского владычества, называли место, на котором стоит крепость, и, оставив машину на стоянке, отправилась в путешествие по времени.

Крепостная стена текла по горному склону, повторяя его изгибы, словно гигантская змея. Вид со стены открывался такой, что Юля почти полчаса простояла на одном месте, не имея сил двинуться дальше, настолько ее заворожила панорама города с его разноцветными домами, узкими старыми улочками, причудливо извивающимися на склоне холма, далеким, покрытым легкой дымкой океаном. Казалось, его безбрежная синь занимала собой весь мир, кроме крошечного зеленого островка, на вершине которого она сейчас стояла. Сторожевые башни, обзорные площадки, гроты, огромный пышный парк, окутанный бледной влажной дымкой, – дикий, но рукотворный, собравший в себе растения со всех концов света, – уносили в далекие времена мавританского владычества. Несмотря на то что лес вырос на этих холмах лишь в девятнадцатом веке по приказу короля Фернандо Второго, он выглядел почти первобытным. До этого окрестные горы были голы и бесприютны. К вечеру в парке-лесу почти не осталось туристов, и, бредя по нему, Юля слышала, как падают капли с листьев папоротника. Она покидала это место в каком-то особом, романтическом настроении, и ей совершенно не хотелось возвращаться домой.

Спустившись с горы, Юля оставила машину неподалеку от вокзала и не спеша побрела по улочкам. Вместе с сумерками на город опускалась вечерняя прохлада, и в одном из магазинчиков женщина купила яркую шелковую шаль. Зажигались фонари, и город обретал новый таинственный ночной облик.

Кафе «Saudade» попалось ей на пути случайно, здесь было немного народа, хозяйка сама встречала гостей, и Юля, устроившись во внутреннем дворике, могла любоваться панорамой вечерней улицы. Есть не хотелось, и она ограничилась десертом. Местный сырный пирог, который готовят из нескольких сортов сыра и поливают миндальным ликером, оказался восхитительным, красное вино, которое ей подала хозяйка, – в меру терпким, а выставленные в кафе изделия местных мастеров – очаровательными. Юля тут же наметила для себя пару безделушек, которые ей особенно захотелось приобрести.

Домой она вернулась около десяти и Аськи, конечно, уже не застала. Та даже не соизволила ей позвонить, а просто оставила записку: вернусь поздно, и все такое.

– Ну и славненько. Тихий вечер с книгой в руках на террасе – это то, что нужно.

Юля действительно захватила с собой сборник Камоэнса, сочтя, что глубокое знакомство с творчеством поэта в местах, где он жил и творил, окрасит его стихи новыми яркими красками, но, прочтя несколько стихотворений, закрыла томик и просто сидела, любуясь красотой ночи, размышляя о поэзии, любви и полете души и слушая долетающую откуда-то с окрестных вилл музыку.

Аська вернулась, вероятно, за полночь, потому что Юля к тому времени уже крепко спала. День, проведенный в одиночестве, тихий вечер и прогулка по крепости заметно улучшили ее душевное состояние, и она спала сладким, безмятежным сном, когда ее вырвали из волшебных грез самым грубым образом.

– Юля! Вставай! Ну, пожалуйста! – трясла ее за плечо любимая подруга.

– Отстань, я сплю, – пробормотала Юля, поворачиваясь на другой бок.

– Юля! В погребе что-то происходит! – не унималась подруга. – Вставай, пожалуйста!

– Мне наплевать. Пусть забирают все зубные щетки и расческу в придачу. Я сплю. – Юля накрылась одеялом и твердо решила никуда не ходить.

– Он больше не стучит. Он скребется! – полным ужаса шепотом произнесла Аська, плюхаясь на кровать подруги.

Юля сбросила одеяло и села. Поспать опять не удастся, с горечью констатировала она, видя полные ужаса глаза подруги.

– А Анри ты не привела? – с надеждой спросила Юля.

– Ты что? Я порядочная женщина! У меня муж, – гордо расправила плечи принципиальная Васильева.

– Ладно, где пистолеты?

– Вот.

Они тихонько выбрались в коридор и прислушались. Действительно, снизу раздавался неприятный скрежет, а иногда тихие удары.

– Господи, да что тут творится? Давно это продолжается?

– Не знаю. Я вернулась около часа. Пока переоделась, душ приняла, легла, мысли успокоила, прошло, наверное, еще около часа, я уже стала засыпать, когда вдруг услышала эти странные звуки. Я немного полежала, а потом пошла тебя будить. По-моему, это еще хуже, чем стук.

– По-моему, тоже.

Они стали осторожно спускаться по лестнице, взявшись за руки и держа пистолеты наготове. Внизу было темно, и лишь из приоткрытой двери комнаты лился слабый лунный свет, там было пусто, и звук действительно шел откуда-то со стороны злополучного погреба.

Подруги, не расцепляя рук, с дрожащими поджилками ступили в коридорчик, ведущий к погребу, дверь скрипнула, они вскрикнули, в окне явственно мелькнула чья-то тень. Обе как по команде бросились к окну.

Раздался ужасный грохот, Аська, падая, успела сделать громкую, оглушающую очередь из пистолета, Юля кинулась к ней, поскользнулась на чем-то липком, посмотрела на подругу и завизжала таким пронзительным, переходящим в ультразвук голосом, что у самой заложило уши.

Ей показалось, что у Аськи больше нет лица, лишь жуткое кровавое месиво. Юля продолжала визжать, пытаясь выбраться из липкой красной лужи, и орала, орала, орала. Но что всего ужаснее, Васильева приподнялась на руках, взглянула на нее жуткими белыми глазницами и тоже заголосила.

Такого ужаса Юля не испытывала никогда в жизни. Больше всего ей хотелось убраться из проклятого подвала, но она никак не могла встать на ноги, а продолжала скользить на одном месте, разбрызгивая в разные стороны черные в лунном свете капли крови. Кровь была густой и липкой и почему-то пахла…

– Вишневый сироп! – радостно завизжала Юля. – Ты жива! Васильева! Ты жива! – Она бросилась в объятия подруги, но та отчего-то начала пятиться, отползая все дальше, пока не уперлась в стену спиной.

– Сироп!

– Истеричка! – визгливо одернула ее Аська. – Ты меня до смерти напугала. Чего так орать? Я думала, тебя ранили!

– Я думала, тебя тоже.

Кое-как разобравшись в случившемся, они немного успокоились.

– А преступники? Ты их видела? – очнулась вдруг Юля и попыталась вскочить на ноги.

– Точно! Бежим!

Они переглянулись и, не сговариваясь, бросились прочь из подвала. В дверях неизбежно столкнулись, споткнулись о порог и снова упали, но на этот раз, к счастью, носами в подушку. Аська с перепугу вцепилась в нее намертво и, видно, решила никогда уже с ней не расставаться. Они долго барахтались в вишневой луже, отплевываясь от разлетевшихся по подвалу перьев, и, наконец, кое-как смогли подняться на ноги и все же помчались вверх по лестнице. Поднявшись в холл, они включили свет и заорали, потому что стоящая у входной двери Мезе с неестественным окаменевшим лицом нажала какую-то кнопку, и дом огласила пожарная сирена. Снаружи что-то мигало, подруги орали, сирена выла. Через секунду на пороге стояли оба садовника – один с секатором, второй с пилочкой для ногтей в руках. Жуан, огромный и грозный, в семейных трусах с медвежатами, а Кака – в коротком шелковом халатике и с сеточкой для сохранения прически на голове.

Психоз, охвативший Аськину виллу, не миновал и их. Едва влетев в холл, они тут же затормозили и начали пятиться, толкаясь и заходясь в диком полном ужаса крике.

Первой опомнилась Мезе. Она убрала руку с кнопки и закрыла рот. В доме стало значительно тише.

После этого сообразили закрыть рты Юля с Аськой, и только два впечатлительных португальских олуха продолжали вопить, толкаясь в дверях.

– Да замолчите уже, наконец! – рявкнула на них Аська. – Все, отбой!

– Все, все. Успокойтесь, – подошла к ним Мезе и успокаивающе погладила по спинам. – Все нормально. А вам стоит взглянуть на себя в зеркало, – раздраженно бросила она подругам.

Развязная девица.

Но все же дамы недоумевающе взглянули сначала друг на друга, а потом, не сговариваясь, кинулись к зеркалу.

Вишневый сироп и налипшие на красавиц пропитавшиеся сиропом перья преобразили обеих до неузнаваемости. Появись сейчас на вилле Дэвид Линч или Стэнли Кубрик, подруги могли бы смело рассчитывать на главные роли в каком-нибудь голливудском ужастике. Не успели они по достоинству оценить свой новый облик, как на территорию с сиренами влетели два полицейских автомобиля, а еще через пару секунд два бравых полицейских наряда ворвались в холл с пистолетами наголо.

Кака слабо вскрикнул и упал без чувств.

Жуану тут же скрутили руки, Мезе впечатали в стену и прикрыли собой, и только потом взяли на мушку двух жутких оборотней, которых, кажется, только что освежевали.

Юля явственно рассмотрела, как на макушке одного из полицейских приподнялась фуражка, а у другого то и дело отъезжала вбок челюсть. Слабый народ европейцы.

– Мезе, сделайте одолжение, объясните полиции, что здесь происходит, – с царственным величием распорядилась Васильева.

– А что здесь происходит? – так же ядовито осведомилась гадкая девица.

– Ну, это же очевидно. Мы поскользнулись в подвале и упали в таз с сиропом, который вы, между прочим, не убрали. – Тут в голосе Васильевой появились новые строгие, требовательные нотки. – Впрочем, как и подушку.

– Не поступало распоряжений, – огрызнулась Мезе.

– Считай, что уже поступили. А теперь объяснись с полицией, а мы приведем себя в порядок. И кстати, уж коли они здесь, пусть дождутся меня, надо выяснить, что же здесь все-таки творится.

Полицейские, скорее почувствовав по тону, в котором велась беседа, чем вникнув в смысл произносимых слов, что страшного ничего не происходит, несколько расслабились и опустили оружие, а подруги, утерев со лбов сироп, густо перемешанный с холодным потом, отправились к себе ликвидировать последствия охоты на маньяка.

Отмывшись от смеси перьев и сиропа и облачившись в приличную одежду, уложив волосы и сделав легкий макияж – нужно же было реабилитироваться перед стражами порядка, – обе подруги сидели в гостиной в просторных бархатных креслах и беседовали с сержантом и его напарником. Одна из машин уже покинула Аськины владения, а оставшиеся двое полицейских выглядели успокоенными и доброжелательными.

– Возможно, это просто недоразумение, но стук повторяется из ночи в ночь, и все время его источник разный, а сегодня еще и скреблись, – жаловалась Аська симпатичному молодому сержанту. – Когда мы спустились в подвал, то увидели мелькнувшую в окне тень. Естественно, мы хотели рассмотреть, кто это был, и бросились к окну, но в темноте не заметили оставленного горничной таза. Я поскользнулась, упала и напугала подругу, она бросилась мне на помощь. В общем, сплошное недоразумение.

Васильева кокетливо взмахнула ресницами и поправила светло-золотистый локон возле виска. Сержант, явно неравнодушный к блондинкам, сочувственно улыбнулся и предложил осмотреть погреб.

Осмотреть его не удалось, поскольку он весь был залит сиропом. Тогда сержант Анибал Сантуш проявил достойное рвение и решил осмотреть дом снаружи. Подруги следовали за ним по пятам.

Дойдя до окон злосчастного коридорчика, они увидели яму, которая была выкопана возле самого фундамента. В этом месте из дома выходили коммуникационные трубы, и злоумышленник как раз успел до них докопаться.

– Что это такое? – в ужасе спросила Васильева, указывая наманикюренным пальчиком на подкоп. – Нас хотели взорвать? Сюда собирались заложить бомбу?

– Ну что вы, мадам. Скорее уж лишить вас воды и канализации, – успокоил ее сержант.

– Сержант! Немедленно найдите этого злоумышленника! В доме проживают три беспомощные женщины, а вокруг бродит маньяк, угрожающий нашей жизни и здоровью. Душевному и физическому! – потребовала Аська, вытянувшись во весь свой крошечный рост.

Сержант расправил плечи и велел своему помощнику вызвать подкрепление.

До рассвета по парку шныряли бравые служители порядка. Они обыскали каждый куст и травинку на предмет улик, перебудили соседей и строго их допросили. Поднятые среди ночи по тревоге электрики монтировали сигнализацию, а обе виновницы переполоха пили мадеру на террасе дома, закутавшись в пледы, сидя с ногами на диване.

Полицейские так ничего и не выяснили, но подруги очень надеялись, что после такого переполоха ни один безумец к ним на виллу не сунется, и, проводив под утро гостей из полицейского управления, улеглись, наконец, спать.

Глава 8
Путешествие в сказку

– Дамы, карета подана! – снял с голову импровизируемую шляпу новый Аськин поклонник, входя на террасу, и подмел пол воображаемым плюмажем.

Дамы, кислые и невыспавшиеся, едва причесанные и полуодетые, лениво пили кофе в столовой. Появления гостя никто не ожидал.

– Мы же вчера договорились осматривать Паласио-де-Пена! – искренне возмутился гость.

Анри, свежий и подтянутый, в джинсах и легкой рубашке, стоял на пороге. Его лицо с кривоватым носом и глубоко посаженными серыми глазами выглядело обиженным.

Аська пискнула и бросилась приводить себя в порядок. Юля могла позволить себе и не суетиться.

– Простите, Анри, у нас выдалась тяжелая ночка, и мы совершенно забыли о вчерашней договоренности.

Юля поведала Анри об их ночных злоключениях, тактично обойдя историю с сиропом. Он слушал внимательно, без излишних вздохов, после чего заключил:

– В этом доме явно не хватает мужчины. А вам необходимо развеяться и зарядиться положительными эмоциями.

Положительных эмоций им действительно не хватало.

Встретившись с Аськой сегодня за завтраком, Юля поделилась с ней своими соображениями насчет работающего на вилле персонала. Она поведала подруге о развороченном павильоне, и та, будучи по причине регулярного недосыпа сильно не в духе, помчалась мылить шеи садовникам. Юля, не желая участвовать в драме, осталась в столовой, втайне надеясь, что Васильева им головы поотрывает. Вопли, которые неслись из сада, эту надежду подогревали. Когда Аська, все еще кипя от возмущения, вернулась в столовую, ей под руку попалась Мезе и тут же получила свою порцию хозяйских наставлений. Донна Васильева со свойственным ей великодушием припомнила горничной, как та выставила ее перед полицией полной дурой, утверждая, что в доме все благополучно, и, по ее мнению, всякие стуки и скрежет – лишь плод фантазии хозяйки дома. Хорошо, что подкоп обнаружился, а то бы еще не дай бог штраф выписали или в психушку сдали. Заодно Мезе отругали за плохо вытираемую пыль, грязную кухню, на которой, к слову сказать, практически никогда не готовили, и невымытые полы.

Юля от удовольствия потирала ладошки. Когда запал Аську покинул, в столовой повисла унылая тишина.

Хорошо хоть Анри появился. Юле он нравился. Приятный, симпатичный, хоть и не красавец, воспитанный, образованный, подтянутый, в меру спортивный, хороший собеседник, в общем, светский человек. С каким всегда легко и необременительно общаться.

Поболтав с гостем еще пару минут, Юля допила кофе и тоже отправилась собираться.

Когда они вышли за ворота виллы, то и вправду увидели конный экипаж. Загрузившись в роскошное ландо, компания двинулась на экскурсию. Любуясь окрестными видами, Юля тихо радовалась, что романтическое приключение выпало на долю подруги. Та сидела рядом с прямой спиной, в элегантном платье, при полном макияже, в туфлях на шпильке и строго следила за осанкой, манерами и выражением лица. Юля сидела рядом, удобно развалившись на мягком пружинящем сиденье, в любимых мокасинах, джинсовых шортах и широкой балахонистой блузке из пестрого батиста, получая удовольствие от каждого мгновения дня. Каждому свое.

Анри, сидевший напротив, мягким вкрадчивым голосом вел рассказ об архитектурной жемчужине Синтры.

– Дворец был первой постройкой в стиле романтического ревивализма на территории Португалии, его выдумал король Фернандо Второй, известный почитатель искусства. Когда этот немецкий принц прибыл в Португалию для брака с королевой Марией Второй, ему было лишь девятнадцать. Это был счастливый брак, поэтому, вероятно, во всем созданном во времена правления этого монарха столько света и радости, любви и фантазии.

Юный супруг королевы сам выбрал место для своей летней резиденции на вершине высокой скалы в горах Синтры. Вдали от мирской суеты и политической жизни. Он мечтал создать здесь свой уединенный рай. В тысяча восемьсот тридцать восьмом году он начал строительные работы.

Под плавный рассказ Анри коляска все выше поднималась в горы, унося от городской суеты его зачарованных слушательниц.

– Некоторые из помещений дворца были расписаны лично предпоследним королем Карлушем Первым, он унаследовал художественный талант своего деда. Я покажу вам сделанные им росписи. Особенно хороши обнаженные девушки на терракотовом фоне. Чистый модерн. – Анри говорил об этом так, словно король расписал стены его личной опочивальни. Юля едва сдержалась от неуместной улыбки. – Дворец строился быстрыми темпами, и уже к сороковому году на вершине горы появились башни, балюстрады, лестницы и зубчатые стены. Это был дворец, в котором переплелись все стили, когда-либо имевшие место быть в Португалии, – продолжал ничего не заметивший француз.

Дворец, залитый солнцем, приближался к ним, словно выплывая из сказочной страны.

Серые, розовые, желтые башни, покрытые каменными кружевами, словно отороченные ими. Купола и башенки. Все было причудливо, прихотливо, изысканно и неповторимо. Различные текстуры, формы, виды отделки, ничто не повторялось во дворце дважды.

Этим дворцом восхищались лорд Байрон и Ганс Христиан Андерсен, Иоганн Штраус и Игорь Стравинский.

Переходя из зала в зал, Юля словно совершала кругосветное путешествие. Здесь индийская комната, украшенная резной штукатуркой, переходила в китайскую чайную комнату, бывшая монастырская столовая, переделанная и элегантно обставленная, сочеталась с мавританскими интерьерами. Словно король Фернандо хотел собрать во дворце, как в шкатулке с драгоценностями, сокровища со всего мира. Самым огромным залом дворца был бальный, больше похожий на музыкальный салон. Здесь его величество наслаждался музыкой, в то время как за стенами замка страну раздирали гражданские войны. Да, тонким художественным натурам трудно править. Их душа слишком стремится оторваться от суровой действительности, чтобы заниматься такими суетными, низменными делами, как политика. Мир должна спасти красота, а не войны. Так размышляла Юля, бродя по залам.

Насладившись экскурсией по дворцу, компания вышла на одну из террас, на которой располагался небольшой ресторан, и пообедала, любуясь окрестностями.

Сидя на террасе, Юля представляла себя последней португальской королевой Амелией, которая, готовясь навсегда проститься с родиной, бросает прощальный взгляд на изумрудно-зеленые склоны, крыши прекрасной Синтры и океан. Впереди потеря престола и вечная эмиграция. Юля незаметно смахнула слезу.

– Каково ваше впечатление от дворца? – обратился к ней приметливый Анри.

– Я пребываю в искреннем безграничном восхищении.

– Я рад, что вам понравилось. Между прочим, архитектор, построивший это чудо, был немцем. Барон фон Эшвеге. Мой предок, – скромно потупившись, сообщил Анри.

– Невероятно! – восхищенно всплеснула руками Аська.

– Я думала, вы француз, – бестактно отреагировала Юля, смазывая произведенный Аськой эффект.

– Да, меня можно считать французом, но в моих жилах течет и немецкая, и датская кровь, – снисходительно пояснил им интересный знакомый.

После сытного обеда и восторгов по поводу знаменитого родственника Анри они немного прогулялись по парку Пена, восхитились стометровыми секвойями, привезенными сюда из Калифорнии по приказу короля-художника, и бразильскими араукариями и не спеша отправились на поиски экипажа.

В городе Юля рассталась с романтической парочкой и отправилась искать понравившиеся ей вчера сувениры.

Португалия славится своими изделиями из кожи, и Юля накупила для друзей и знакомых кошельков, сумочек, записных книжек ручной работы, а также перчаток и ремешков. Дни рождения у родных и знакомых случаются регулярно, и всегда хочется подарить что-то неординарное.

Еще ей попался удивительный магазин, торгующий фарфором. Вся посуда была выполнена и расписана вручную и была аналогом предметов из дворцовых сервизов пятнадцатого-шестнадцатого веков.

Накупив целую авоську сувениров, Юля отыскала недалеко от вокзала ресторан, который вчера во время прогулки по парку «Palasio de Seteais» рекомендовал Анри.

«GSpot Gastronomia» действительно сразил ее кулинарными изысками. Заказав грибной суп, Юля не ожидала ничего особенного от этого простого блюда, а в итоге едва не проглотила вместе с супом ложку с тарелкой. Простая, прозаическая треска была превращена местными кулинарами в пищу богов. Вино, выбранное для Юли сомелье, было достойно поданных блюд. В итоге, сочтя, что ведет последнее время довольно подвижный образ жизни, а значит, излишний вес ей не грозит, она с аппетитом слопала целых три десерта. Сперва она позарилась на винный крем с дыней, потом, поразмышляв, что спешить ей особенно некуда, съела фруктовое пирожное, а после мороженое и миндальный пудинг.

Ощутив прилив сил духовных и упадок физических, Юля все же заставила себя покинуть ресторан и, посидев на лавочке в тени раскидистого каштана, отправилась в музей кукол. Сумку с сувенирами она предварительно сдала в камеру хранения на вокзале, эта гениальная мысль посетила ее случайно и значительно облегчила ее существование.

Это был не просто музей, а путешествие в мир детства. Здесь куклы не выставлялись в витринах, они жили в сказочном кукольном королевстве. Покидая музей, Юля ощущала себя пятилетней девочкой и поэтому, естественно, забыла о сумке с сувенирами.