Текст книги "Фавориты правителей России"

Автор книги: Юлия Матюхина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Петр Басманов (1568 – 1606)

Петр Басманов, любимец Лжедмитрия I, был потомственным фаворитом. Его отец, печально известный опричник Федор, был убит по приказу Ивана IV, а мать, дочь дворянина И. А. Желябужского, выдали повторно замуж за Василия Голицына, представителя старинного боярского рода. Как вспоминал сам Петр, отчим воспитывал их с братом, как своих детей, – одевал и кормил, но ничего не дал для души.

После объявленной царем Федором амнистии Петр стал служить при дворе и быстро достиг звания стольника, а затем и воеводы.

Петр Басманов отличался честолюбием, унаследованным им от предков. Он строил крепости, участвовал в военных походах, словом, стремился подняться как можно выше. Наградой ему стало звание окольничего.

Посланный вместе со своим полком на защиту Чернигова от Лжедмитрия I Петр уже в пути узнал, что горожане открыли ворота мятежникам и что гарнизон перешел на сторону противника. Армия Басманова затворилась в Новгороде-Северском и приготовилась выдержать длительную осаду. Эмиссары повстанцев проникли и в Новгород, сея ропот и смуту. Войска Лжедмитрия осадили город, среди его жителей началась паника. Местный воевода оказался не способен поддерживать дисциплину, и тогда взявший на себя его полномочия Басманов восстановил порядок и контроль над ресурсами и боеприпасами. Более того, военные таланты Петра помогли осажденным отбить все атаки самозванца и пресечь в городе пораженческие настроения.

В конце 1604 г. удачная военная операция под руководством Басманова вынудила мятежников отступить, а затем подошли полки подкрепления. Правитель Годунов вызвал победителя в столицу и щедро одарил его. Как свидетельствуют современники, Петра торжественно встречали родовитые бояре, для него были поданы собственные сани государя, богато украшенные золотом, красным бархатом и собольим мехом. Лично из рук самодержца Басманов принял огромное сверкающее блюдо, по византийскому обычаю наполненное золотыми монетами. Отдельно в знак поощрения полагалось получить несколько десятков серебряных кувшинов и кубков, инкрустированных драгоценностями, и 2000 рублей деньгами. Кроме того, Петра ждали богатая вотчина и звание думного боярина. Казалось, это был предел мечтаний. Но только после смерти Годунова Басманов получил должность главнокомандующего российскими войсками и еще раз заставил самозванца изведать горечь поражения.

После присяги новому царю Федору Годунову Басманов, апеллируя к прошлым заслугам, решил добиться назначения главным советником государя (с сохранением должности командующего). Однако крайне влиятельный боярин, дядя царя Семен Годунов устроил на это место своего зятя – князя Андрея (Хрипуна) Телятевского. А вчерашнего триумфатора Басманова назначили вторым воеводой и отправили подальше от двора освобождать город Кромы. Жажда мести захлестнула Петра, и он замыслил измену. Она свершилась неожиданно. Перешедший на сторону мятежников без единого выстрела Басманов открыл Лжедмитрию I дорогу в столицу.

Лжедмитрий оказался более внимательным к слабостям своих приближенных, чем Годуновы. Он осыпал всяческими милостями своего неожиданного сторонника. Влияние Басманова при дворе было весьма велико, а презрение горожан его не беспокоило. В благодарность за это Петр Басманов не покинул самозванца во время мятежа Василия Шуйского и практически оставался его единственным защитником до самого конца. Именно он более 10 минут защищал от заговорщиков дверь в покои Лжедмитрия, пока тот тщетно искал второй выход. Только тогда, когда Басманов был убит стрельцами, самозванец оказался схвачен.

Останки Петра Басманова были выставлены на Лобном месте в течение нескольких дней, пока его сводный брат Иван Голицын, по иронии судьбы участвовавший в заговоре В. Шуйского, не выпросил у нового царя разрешения похоронить их. После гибели фаворита у него не осталось потомства, и фамилия Басмановых постепенно сошла с исторической сцены.

Иван Голицын (1731 – 1797)

Еще один фаворит самозванца, князь Иван Голицын, приходился Петру Басманову сводным братом. Он начал службу окольничим, а затем был назначен воеводой передового полка в Новгороде Великом.

Также обладая военными талантами, но отличаясь большей коммуникабельностью, чем его сводный брат, Иван Голицын пользовался заметным расположением как правителя Бориса Годунова, так и боярина Василия Шуйского.

Голицын участвовал в войне со Швецией, встречал послов крымского хана, выполнял другие ответственные поручения. Вместе с братом П. Басмановым Иван также был послан на борьбу с засевшим в Путивле самозванцем.

Голицын не был обижен на Годунова и присягнул его сыну, но он хорошо понимал, что молодой царь обречен. Клановость, местничество и несогласие среди бояр довершили то, что началось с промахов, допущенных прежним правителем, и осуществленных им репрессий. Поэтому Иван своевременно переметнулся на сторону сильнейшего. Более того, он возглавил отправленную в Путивль делегацию перешедших на сторону самозванца воевод и других дворян и боярских детей из разных областей и городов. Аргументируя свою лояльность, Иван ссылался на погрешности в тексте присяги царевичу Федору Годунову и ругал правителя Бориса площадной бранью, во всех красках расписывая его пороки.

При этом предусмотрительный фаворит убеждал самозванца в своей преданности и обещал ему хоть сейчас привести к присяге московские полки и добыть законный престол.

Сдавшись перед напором талантливого демагога, Лжедмитрий не устоял. Он приблизил Голицына к себе, сделал его дворовым воеводой и даже свидетелем на своей свадьбе с Мариной.

Заручившись полным расположением самозванца, коварный князь Иван немедленно примкнул к организованному в обстановке строжайшей секретности заговору Василия Шуйского на случай, если тот увенчается успехом. Политическое чутье, никогда не подводившее Голицына, на этот раз подсказало ему, что запутавшийся в противоречиях Лжедмитрий обречен и его казнь или позорное бегство – только вопрос времени. Именно он проводил «переговоры» со старицей Марфой. С ее слов, Иван доходчиво объяснил стрельцам и обществу «всю правду» про то, как безжалостный еретик и колдун заставил пожилую монахиню под страхом пыток и казни признать его своим сыном и царевичем.

Следующий государь, Василий Шуйский, по достоинству оценил талант Голицына и наградил его званием боярина и воеводы. Вместе с братом царя, не слишком талантливым полководцем Дмитрием Шуйским, Иван Голицын преследовал отряды повстанцев И. Болотникова от Серпухова до Калуги, у которой армия московского государя потерпела поражение.

При Романовых князь Иван стал видным членом Боярской думы, но без права решающего голоса. Со временем он преисполнился важности, говорил и ходил очень медленно, искренне считая себя чрезвычайно важной в государстве персоной. Уже будучи назначенным главным судьей во Владимирском приказе, князь Иван обиделся на молодых князей Шуйского и Трубецкого и проигнорировал свадьбу государя Михаила, на которую те тоже были приглашены. За это много возомнивший о себе фаворит был сослан в Пермь (или Вятку), где и умер через 3 года, в 1627 г.

Михаил Салтыков (? – 1621)

Сторонник Лжедмитрия II Михаил (Кривой) Салтыков происходил из русского дворянского рода Салтыковых. Согласно легенде предком их являлся некий «сын дворянский» Михаил Салтык Прушанин, который прибыл «из немец» с многочисленной свитой примерно в середине XII в. Считается, что прозвище отца-основателя рода по-старославянски означает «лад, эталон». Будущий фаворит самозванца достиг боярского звания еще при Борисе Годунове. Имея много родственников в Польше, Михаил активно участвовал в русско-польских переговорах.

Являясь активным участником заговора против Лжедмитрия I, Салтыков надеялся на восхождение по карьерной лестнице. Но правительство Василия Шуйского выслало его из столицы без объяснения причин.

Будучи поставлен воеводой в заштатный Орешек, Михаил в 1609 г. отправился в лагерь Лжедмитрия II, «тушинского вора», и возглавил там группу знатных бояр и дворян, проводивших пропольскую политику. Заручившись доверием самозванца и став чем-то вроде посредника между русской аристократией и польским королем Сигизмундом III, в следующем году Салтыков возглавил особое посольство в Смоленск, заключившее договор об избрании королевича Владислава русским самодержцем. Известно, что в посольство, кроме Салтыкова, входили его сын Иван, известный дьяк Иван Грамотин, бывший опричник и подручный Лжедмитрия I Михаил Молчанов. В начале 1610 г. российское посольство было в торжественной обстановке представлено польскому королю, и Грамотин и Салтыков от имени «думы, двора и всех людей» объявили, что москвичи хотят иметь королем Владислава при условии, что он «прибавит таких прав и вольностей, …каких прежде не было». Со своей стороны, послы также предъявили «писанные кондиции», существенно ограничивавшие власть нового короля, как непременное условие. Их суть довольно стандартна: свобода исповедания и обязательность православного вероисповедания, сохранение законов и податей в прежнем размере, отмена смертной казни без земского суда, понижение и повышение в чине сообразно заслугам. Особенно любопытно требование свободы ездить в другие «христианские государства», кроме языческих, и запрет отнимать у путешественников имения и дворы за это. Осенью того же года Салтыков стал помощником польского коменданта в Москве А. Гонсевского. В октябре следующего года он руководил (вместе с князем Ю. Трубецким) русским посольством в Польшу с требованием присылки новых воинов и отпуска Владислава в Москву. Обратно в Россию после этого Михаил Салтыков уже не вернулся. От Сигизмунда III ему достались во время воеводства в Смоленске обширные поля и благоустроенные имения. Скончался ловкий фаворит в 1618 г. (по другой версии – в 1621 г.).

Василий Масальский-Рубец (? – 1611)

Сложно сказать, чьим в действительности фаворитом был неуклонный блюститель собственных интересов Василий Масальский-Рубец. На рубеже XVI – XVII веков он верой и правдой служил Борису Годунову, был строителем сибирского города Мангазеи и засечным воеводой. Оказался обласканным Борисом и не имел врагов среди Шуйских. Тем не менее посланный в 1604 г. в Путивль в качестве осадного воеводы знаменитый Масальский-Рубец без колебаний перешел на сторону самозванца, став его дворецким и ближайшим советником. Именно князь Василий явился инициатором физического устранения царицы Марии и молодого правителя Федора Годуновых. При этом, как говорят современники, с особым цинизмом он сохранил жизнь молодой царевне Ксении именно для того, чтобы ей пришлось испытать участь наложницы безродного авантюриста Лжедмитрия.

Самозванец облек своего фаворита особым доверием. Как сейчас говорят, в его обязанности входило организовывать кутежи нового царя и заниматься его досугом.

Из-за князя Василия все слои населения старались спрятать или услать подальше своих дочерей, предварительно вымазав их сажей до неузнаваемости.

Обладая достаточно представительным видом, Василий Масальский присутствует на многих протокольных мероприятиях самозванца. Кроме того, в 1606 г. В. Рубец-Масальский вместе с боярином М. Нагим в качестве почетного эскорта встречает невесту самозванца Марину Мнишек и ее отца Юрия у русской границы.

После казни самозванца и восшествия на престол Василия Шуйского Масальский был отправлен воеводой в Корелу. Но как человек ненадежный Василий скоро был отозван обратно в столицу.

В 1608 г. В. Масальский снова перешел на сторону Лжедмитрия II, которого предал через 2 года.

Известно, что в русском посольстве к польскому королю Сигизмунду III для переговоров об избрании Владислава московским государем князь Василий был вторым послом. С конца 1610 г. он был полномочным представителем Сигизмунда III в Москве и скончался в следующем году от неустановленной болезни.

Фавориты Василия Шуйского

Известно, что выбор нового царя с легкой руки Бориса Годунова предстояло совершить Земскому собору. Расчет Годунова оказался беспроигрышным, так как на его стороне были патриарх и бояре-консерваторы, большинство служилых и посадских людей, боявшихся перемен и смуты. Сложнее была ситуация у его преемников. Тогда, когда пришлось короноваться Василию Шуйскому, его «группа поддержки» состояла из малочисленной, но решительной партии в столице и Новгороде. В уездах Восточной России он был известен мало, а псковичи отлично помнили алчность и распущенность его деда, князя Андрея, бывшего там наместником во время детства Ивана IV. Поэтому Шуйский не мог решиться на приговор Земского собора, который не был бы для него полностью благоприятным. Иные «смутьяны» призывали выбрать нового патриарха, которого и поставить во главе «временного правительства» до избрания нового государя. Но Шуйский и его сторонники считали, что «царь нужнее патриарха». В присяжной росписи, данной боярам, новый царь обещал «бояр и торговых людей … не казнить и у семейств их имений не отнимать», что, скорее всего, было в обычае в те жестокие времена. О земских реформах в тексте не упоминается. Зато убедительно доказывается происхождение бояр Шуйских и их предка князя Александра Невского от римских Цезаря и Августа, а также от самого Рюрика.

К выборам Василий Шуйский подготовился основательно. В особой посланной по городам грамоте он писал, что его «слезно просили на престол митрополиты, архиепископы, епископы и весь освященный собор», а также бояре и дети боярские, дворяне и остальные люди Российского государства.

Вслед за грамотою царя была отправлена грамота от московских бояр, дворян и детей боярских, которая в очередной раз объясняла, что царевич Дмитрий умер и погребен в Угличе, а престол обманом занял расстрига Гришка Отрепьев. От матери царевича, старицы Марфы, шла следующая покаянная грамота, в которой она сознавалась, что «из страха» признала самозванца. Как ни странно, немедленно распространились слухи о чудесном спасении царевича. Вопреки им на глазах огромной толпы с большим торжеством перенесли останки погибшего Дмитрия из Углича в Москву, после чего его причислили к лику святых. Те, на кого ранее опирался Василий, или бросали его, переметнувшись к его противникам, или начинали вести свою игру. Так, бывший соратник Шуйского Михаил Молчанов, один из убийц Федора Годунова и его матери, скрылся в Литве, по дороге распуская слух, что царевич избежал смерти, а вместо него убили другого человека. В Чернигове то же самое делал князь Андрей Телятевский. По всем городам и уездам зароптали посадские люди, крестьяне и казаки. У мелкопоместных дворян и детей боярских откровенно проявилась зависть к стольникам и окольничим, у мелких ремесленников и торговцев – к богатым купцам-оптовикам. В Москве стали находить подметные письма, призывавшие народ восстать против Шуйского. Василий счел эти письма делом ущемленных им дворцовых дьяков и приказал сличить почерки. Естественно, виновных не нашли, а дьяки затаили злобу. В пределах Смоленской, Калужской и Орловской губерний около 15 городов взбунтовались против царя Василия, а в Нижегородской губернии возмутилась мордва. В 1608 г. новый самозванец, Лжедмитрий II двинулся к Москве и расположился лагерем в селе Тушине, откуда и пошло его именование «тушинским вором». Со временем в его лагерь прибыли польские воеводы и под давлением обстоятельств признавшая его своим спасенным мужем Марина Мнишек. Положение Шуйского становилось все опаснее, и поэтому шведский король Карл IX предложил свою помощь. Для переговоров по этому поводу в Новгород, куда должны были прибыть шведские посланники, отправился молодой полководец и родственник царя Михаил Скопин-Шуйский. Тем временем в псковских окрестностях появился тушинский воевода и стал приводить жителей к присяге. Население обратилось к законному воеводе Шереметьеву, но он как бы во имя безопасности приказал присягать Лжедмитрию II. Как считают ученые, это было сделано хитроумным воеводой для того, чтобы впоследствии иметь предлог обирать людей «в наказание за измену». Союз со шведами, заключенный М. Скопиным-Шуйским, вызвал социальный взрыв, так как в том регионе шведов, как и немцев, исторически считали врагами. Василий Шуйский предложил столичным жителям покинуть город до наступления осады. Москвичи приняли это предложение за проверку их верности и дружно присягнули Шуйскому. Тем не менее на следующий день в Тушино толпой отправились представители всех сословий. Все шли с надеждой на возвышение и милость, но действительность отстояла от их мечтаний довольно далеко. Встреченные ими жители городов, где располагались тушинцы, жаловались на грабежи и казни. Русские перебежчики, служившие самозванцу, при этом проявляли себя особенным зверством.

Как явление времени появились так называемые «перелеты», которые сначала служили тушинцам, затем Шуйским, а потом снова тушинцам и далее без конца. Некоторые семьи нарочно делились: одни их члены были на стороне Лжедмитрия II, другие – Василия Шуйского, чтобы не проиграть в случае торжества того или другого.

В начале зимы 1609 г. против Шуйского был организован заговор с целью его низложения и избрания нового царя. Последовавшая вскоре смерть М. Скопина-Шуйского стала большой проблемой для царя. Его открыто обвиняли в убийстве. Тем временем Лжедмитрий II и Марина бежали в Калугу, а в тушинском лагере остались только русские перебежчики. Безмолвствовавший ранее народ сочувствовал боярам-оппозиционерам и общественным деятелям типа братьев Ляпуновых. Кончилось все тем, что в середине июля 1610 г. царь Василий Шуйский против воли был пострижен в монахи, а затем выдан полякам. Современники полагают, что произошло это потому, что Василий по характеру был «скуп и упрям, …о войске не заботился, …приближал наушников и к волхованию был прилежен». Несчастлив и подозрителен был царь, горьки были и судьбы его фаворитов.

Михаил Скопин-Шуйский (1568 – 1610)

Выдающийся полководец, племянник «выборного царя» Василия Шуйского, Михаил Скопин-Шуйский родился в 1586 г. в боярской семье Василия Скопина-Шуйского и Елены Татаевой. Современники отмечали, что Михаил отличался высоким ростом, прекрасной наружностью и «острым и благородным» умом. По свидетельству современников, он не был заносчив перед низшими, отличался скромностью и не был замечен в доносительстве с целью продвижения по службе.

Молодой Скопин-Шуйский получил неплохое домашнее образование и стал придворным у Бориса Годунова. В 1604 г. Михаил заслужил звание стольника.

Первый самозванец также не обошел молодого красавца своей милостью. В 1605 г. он был назначен «великим мечником», или почетным телохранителем.

После восшествия на престол Василия Шуйского Михаил заслужил звание воеводы. С этого момента начинают серьезно проявляться его военные таланты. Так, Михаил причинил значительный урон отрядам И. Болотникова под Москвой и Тулой в 1607 г. За это он был награжден званием боярина. В 1608 г. молодой военачальник был послан к шведскому королю Карлу IX для заключения союза против поляков. Он сумел договориться о помощи России в борьбе с Лжедмитрием II. В следующем году он с русско-шведским войском выступил на выручку столице, которую осадил Лжедмитрий II. Планы союзников были различны: шведы предлагали осаду и постепенное взятие всех мятежных городов; Михаил, напротив, настаивал на быстром походе к столице и занятии только стратегически важных пунктов. В этом смысле он проявил и дальновидность политика, и предусмотрительность полководца. Занятие городов наемниками могло повести к тому, что в случае неуплаты жалованья шведскому войску занятые города остались бы в подданстве их короля. Поразив в сражениях под Торжком, Тверью и Дмитровом отряды приверженцев самозванца, Скопин-Шуйский снял блокаду с Москвы. Помогло освобождению столицы и то, что объявивший войну Москве польский король Сигизмунд III позвал поляков, служивших в Тушине, служить под «коронными знаменами» против России. Самороспуск Тушина дал затем возможность Скопину-Шуйскому беспрепятственно вступить в Москву в марте 1610 г. Царь Василий Шуйский и вся столица торжественно встречали своего освободителя. По общему убеждению, имя князя Михаила было именем героя, которому предстояло окончательно очистить Московское государство от поляков и мятежников. Более того, группировка рязанских дворян, во главе которой стояли братья Прокопий и Захар Ляпуновы, выступила за замену царя Василия Шуйского молодым и удачливым полководцем Михаилом Скопиным-Шуйским, что и стало причиной того, что талантливый полководец вызвал опасения у царя как возможный претендент на престол. Поэтому последовавшая уже в апреле того же года неожиданная смерть М. Скопина-Шуйского от странной болезни, начавшейся после торжественного пира, вызвала пересуды о том, что молодой военачальник был отравлен вином, поднесенным собственной теткой, дочерью М. Ску ратова-Бельского. Князь был похоронен на территории Кремля с большими почестями и при огромном скоплении скорбящего народа.