Текст книги "Тиэль: изгнанная и невыносимая"

Автор книги: Юлия Фирсанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Засыпать вопросами молодого барона и выяснять подробности биографии его предков Тиэль не стала, даже удержалась от советов по садоводству. Куда больше ее заботила возможность осмотреть семейное хранилище украшений Фрогианов.

Глава 11
ОСМОТР ХРАНИЛИЩА, ИЛИ ТЕНОБИ СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ!

Предупредительные слуги растворили ворота, коляска с молодым хозяином подкатила через двор к самому крыльцу. Кинтер собрался было проявить галантность и предложить лейдин руку, дабы та спустилась, но Тиэль вскочила с мягких подушек сиденья едва ли не быстрее самого барона. Тому оставалось только поспешно постучать массивным кольцом по одной из створок двери, пока ловкая гостья не открыла их сама, и хорошо, если руками, а не решительным пинком.

Юный барон пока не настолько хорошо успел познакомиться с хозяйкой Проклятого особняка, чтобы сказать наверняка, но оценить оригинальность ее суждений и действий успел. Именно это, вкупе с восторженными отзывами приятеля-графа, внушало Кинтеру надежду на успех поисков.

Дворецкий – старый, тощий, с совершенно постной, будто ни разу в жизни не ел ни кусочка масла, миной открыл дверь едва ли не раньше, чем затих стук. Или старый пень знал о прибытии барона, но не спешил открывать прежде положенного ритуального стучания? Порой обычаи людей, особенно знати Примта, казались Тиэль не просто забавными, а откровенно глупыми. Впрочем, не настолько часто эльфийке приходилось иметь с ними дело, чтобы копить возмущение, потому изгнанница откровенно развлекалась случайными наблюдениями и составляла мысленно свою коллекцию глупостей.

– Лейдас хозяин, милости богов, – поклонился дворецкий, отс тупая с дороги ровно на два шага и застывая в неподвижности. И уточнил уже в спину Кинтеру и Тиэль с четко дозированной толикой неодобрения гостьи молодого барона и поспешности движения оного: – Осмелюсь поинтересоваться, накрывать ли обед на две персоны?

– Конечно, накрывай, Брисмис, – отмахнулся Кинтер, не вникающий в нюансы поведения старика. Он уже на ходу давал пояснения эльфийке, обмахивая рукой холл, с потолка коего свисала здоровенная, на три кольца, кованая люстра. Из холла в остальные помещения вело несколько коридоров.

– Внизу в доме – только залы для приемов, столовая, три гостиные, кухня, две запасные спальни, библиотека, читальня и курительная. Еще сколько-то комнат для слуг. Хранилище – на втором этаже. Нам туда.

Из светлого холла, оформленного в бежевых тонах со светло-коричневым узором на плитах пола, наверх вела плавно изгибающаяся лестница. Тиэль шла рядом с юношей и слушала короткие комментарии по планировке особняка. На втором этаже находились хозяйские апартаменты. Комнаты старой баронессы, покойного барона, их замужней и давно не живущей здесь постоянно дочери, самого Кинтера, семейная портретная галерея, комната оружия, масса других, не имеющих четких функций помещений, и оно – семейное хранилище украшений Фрогианов.

Хранилище, как и положено всякому уважающему себя ценному месту, охранялось не только обычной баронской стражей снаружи здания. Та использовалась обыкновенно не столько ради охраны, сколько ради пускания пыли в глаза соседям. Стража имелась и изнутри особняка. К двери были приставлены целых два охранника, один орк и один вампир. Пара присматривала за порядком на всем этаже. Пара присматривала и «прислушивала» (уж вампирам-то в тонкости слуха не откажешь!) за порядком на всем этаже. Орк с роскошным боевым ожерельем и тщательно заплетенными в косицы, перевитые металлическими колечками, волосами, выглядел франтом. Вампир с хорошо зажившим белым шрамом через все лицо от виска до уголка рта и надколотым клыком смотрелся ветераном великой битвы или пары десятков не очень удачных уличных потасовок.

– Шихандир, Витальдир, я просил лейдин Тиэль помочь с поиском пропавших реликвий, – отрекомендовал свою спутницу юноша.

Именно колоритная парочка – орк с вампиром несла свою вахту в тот злокозненный позавчерашний день, когда юному, пылко влюбленному барону вздумалось взять из сейфа цепочку. Об этом Кинтер поведал эльфийке после представления стражей и приложил к выемке на двери ключ-печатку, украшающую указательный палец левой руки.

– Кроме меня, ключа нет ни у кого. Он магический, настроен на кровь Фрогианов. На совершеннолетие матушка передала мне его по праву старшего мужчины в роду, – с достоинством объяснил барон, дождавшись окончания серии щелчков внутри двери. Кажется, секретный магический замок в хранилище был сложным.

– И, разумеется, в день пропажи и незадолго до этого дня никто хранилище не открывал, – скорее констатировала, чем спросила Тиэль.

– Стражи уверяют, что нет. Мастер Симарон это подтвердил, – согласился с версией Кинтер. Упомянутая бароном парочка с достоинством угукнула, подтверждая версию.

Эльфийка с явным вниманием оглядела прическу орка и еще более явным, пусть и иной направленности, – колоритный шрам вампира. В рот для изучения отколотого клыка заглядывать не стала, но явно хотела. Стража от такого пристального и не идентифицируемого как женский интерес осмотра несколько занервничала. Пусть признаваться в несуществующих грехах и брать на себя вину за пропажу реликвий не спешила.

– И от двери вы ни на минутку не отходили? – вроде как на всякий случай уточнила эльфийка.

– Вместе нет, один на страже всегда оставался, – смущенно и искренне надеясь, что эльфийка не будет выпытывать интимные подробности вынужденной отлучки, громыхнул орк и почему-то засмуглел румянцем.

– Они, похоже, с Кинтером на пару рыбу откушали с одинаковыми последствиями, – со смешком поделился версией призрак, благо хоть не во всеуслышание, а лишь для Тиэль, привыкшей к циничным шуткам Адриса.

– Понятно, – оправдала ожидания стражи Тиэль и переключила внимание на дверь.

Барон приоткрыл толстую, не меньше мужской ладони в ширину, створку и пропустил Тиэль вперед себя в абсолютную темноту хранилища. Закрыл створку. Очередная серия характерных щелчков подтвердила возвращение двери в запертую позицию. Тут же зажегся свет – большая люстра в центре большой комнаты – точная копия товарки из холла.

– Говорят, если сюда в одиночку войдет чужак, свет не зажжется вовсе, – рассеянно поведал Кинтер эльфийке. Та внимательно изучала помещение: прямоугольную комнату со светлым полом и голыми каменными стенами, не украшенными никакими пылесборниками в виде ковров или гобеленов. Пол каменным не был. На его плиты настелили очень светлые, почти белые широкие доски, настолько плотно пригнанные друг к другу, что они казались сплошным массивом. «Ледяной ясень», – определила Тиэль, принюхавшись к слабому, но до сих пор, даже спустя десятки, если не сотни лет превращения дерева в доски, тонкому аромату, витавшему в воздухе. Материал считался дорогим и шел большей частью на мебель для аристократии. Тот, кто сделал из него пол в сокровищнице, явно хотел шикануть или, такую возможность эльфийка не исключала, поместил в хорошо охраняемое место своеобразную заначку. Ледяной ясень не рассыхался и в труху со временем не рассыпался. Может, предок думал: решат потомки через век-другой отгрохать из этих досок себе кровать, стол или шикарный шкаф – и пожалуйста!

Помимо ценной древесины, внутри комнаты было немало замечательного. Если ты числился среди любителей ювелирных изделий, конечно. Этого добра внутри было с избытком. Отнюдь не все украшения обладали столь выдающейся ценностью, чтобы быть заключенными в сейфы или зачарованные шкафы. Кое-что покоилось прямо на поставцах из того же ледяного ясеня и в приоткрытых футлярах, радуя глаз игрой света на гранях разноцветных камней и блеском золотого, серебряного или мифрилового кружева.

Тиэль, не раз видавшая непревзойденные творения эльфийских ювелиров и вынужденно цеплявшая их на себя по необходимым праздникам, осталась почти равнодушна к великолепию сокровищницы. Зато Адрис, метавшийся по комнате с проворством белки, пытающейся распихать по тайникам как можно большее количество внезапно перепавших ей орехов, осматривал все очень тщательно. И чего в его действиях было больше – усердия начинающего сыщика, пытавшегося отыскать след пропажи, или ревнивой зависти владельца собственных ценностей, – эльфийка судить не бралась. Тайну приоткрыл сам призрак. Прекратив свои метания, он довольно выдохнул:

– У меня больше и лучше!

Наткнувшись на безмятежный взгляд эльфийки, невидимый Кинтерудух пояснил:

– Моя сокровищница больше! И вещицы в ней подороже будут! А уж если сундуки с монетами и слитками считать, то и подавно!..

– Понятно, – еще более равнодушно согласилась Тиэль, ни разу за все время обитания в особняке Адриса не предпринявшая ни единой попытки прямым вопросом или хитростью выведать тайну местонахождения состояния Проклятого Графа. Даже когда сам граф пытался спровоцировать новую хозяйку дома на поиски целым ворохом намеков на тайны особой комнаты в подвале. Все ухищрения призрака наткнулись на полное отсутствие интереса эльфийки. А ведь о сокровищах Адриса ходили легенды по всему Примту! Нет, порой Тиэль подкалывала призрака угрозами о поиске сказочных кладов, особенно если тот начинал, как ревнивая жена, ныть о скудности доходов живой соседки, спускавшей все лишние и совсем даже не лишние деньги на свою драгоценную оранжерею. Но всерьез привычные пикировки ни один из острословов не принимал. Адрис давно понял, насколько свято для подруги понятие «чужое», даже если это чужое – собственность давно покойного человека. И что с того, что покойного, если он в некотором роде жив, способен мыслить и чувствовать? Теперь-то, зная особенность видения эльфийкой мира, Проклятый Граф окончательно уверился в том, что для Тиэль он живой в точно такой же степени, как и все прочие, обладающие плотью создания. И если уж сравнивать цвета и ароматы, то его, призрака, общество даже более предпочтительно эльфийке, чем очень многих живых, еще не встретившихся со спутниками-тенями для препровождения в Последний Предел.

– Вот в этом сейфе хранились регалии, – кашлянув, отметил Кинтер и указал на один из пяти высоких металлических ящиков, помещенных на отдельные подставки из ледяного ясеня. – Открыть?

Тиэль кивком дала разрешение. И барон снова воспользовался универсальным ключом-печаткой. Щелчок на сей раз прозвучал лишь один. Кинтер откинул боковую створку, являя наблюдателям три пустые полки.

– Не понимаю. Если ключ на кровь заклят, как отворить смогли? – удивился Адрис.

Вместо ответа эльфийка качнула пальцем створку сейфа, и та осталась у нее в руках. Крепкие тройные петли были буквально растворены некоей неизвестной субстанцией. Снаружи преступление ловко маскировалось цветной смолой, с недавних пор продаваемой для детских развлечений почти в любой лавке. В отличие от глины или теста, смола при высыхании не крошилась, а лишь немного застывала, но от тепла рук вновь легко размягчалась до пригодного для игры состояния. Вот и с сейфом Фрогианов успешно поиграл некий забавник.

– Сейф не вскрывали отмычкой, охранное плетение цело, разрушили сам металл креплений, – объяснила мужчинам Тиэль, уловившая характерный сладковатый аромат смолы, замаскированный тонким запахом ледяного ясеня.

– Вот ведь… – Кинтер выругался в бессильном отчаянии. – Я и не приметил.

– При сильном душевном смятении наблюдательность страдает одной из первых, – трезво констатировала эльфийка и попросила: – Могу я взглянуть на изображения украшений?

– Да-да, сейчас, – откликнулся барон и приложил печатку к сейфу рядом, где хранились не драгоценные сокровища рода, а папки с рисунками гарнитуров. С некоторых пор, века три-четыре назад, иметь не только украшение, но и рисунки мастера, его сотворившего, стало модным в Кавилане.

Так что Тиэль имела возможность полюбоваться на цветные изображения украшений из голубых и солнечных бриллиантов в серебре, созданных на основе небесных фантазий о звездах и светилах. Тонкую девичью цепочку безликой модели украшал бриллиант, ограненный звездой, браслет и ожерелье ювелир сотворил в виде свитых воедино двух лун и дневного светила, серьги были сделаны из голубых бриллиантов, символизирующих луны – Димару и Веару, а диадему венчал солнечный бриллиант – Алор.

– Тех вещей, которые здесь нарисованы, не только в сейфе, вообще в хранилище нигде нет. Ручаюсь! По ошибке или нарочно в другое место их не перекладывали, – поделился личными наблюдениями с эльфийкой дух. Говорил Адрис так, чтобы его пока не слышал Кинтер.

Вернув папку, Тиэль поблагодарила призрак одобрительной улыбкой и переключилась на юного барона. Тот запер сейф с рисунками и теперь в благоговейном молчании ожидал вердикта его единственной надежды на скорый брак с прекраснейший Злитаэль.

– Боишься пауков? – наскоро уточнила эльфийка у Кинтера.

– Н-нет, – чуть удивленно, с секундной заминкой мотнул головой тот.

– Хорошо, – одобрила Тиэль и вытащила из прически прелестную крошку Теноби.

– Э-эт-то ч-что? – начал заикаться барон.

Он резво отпрыгнул от эльфийки метра на два, больше не смог, столкнулся со стойкой в форме низкого дерева, где красовалось пять футляров с драгоценными уборами. Грохот, звон, падение стойки и самих футляров и яркая россыпь украшений по всему полу стали результатом прыжка.

– Не что, а кто. Паучок, пока маленький. Ее зовут Теноби, и она вполне разумное создание. Я бы сказала, разумнее многих двуногих и тех, кого можно встретить на улицах города, – представила шеилд эльфийка и укоризненно цокнула языком: – А говорил, что не боишься пауков!

– Это от неожиданности, – жалобно оправдался Кинтер и, бросая осторожные взгляды на лиловоглазое и совсем даже не маленькое – с половину его ладони – чудовище, мирно сидящее на ладошке эльфийки, опустился на корточки.

Бойся не бойся, а порядок наводить надо. Никакая горничная сюда убираться не придет. Запрещено! Зато если беспорядок обнаружит милая матушка, взрослому сынку, числящемуся главой рода, придется туго. Лейдин, чего доброго, даже вспомнит, где лежит старый, изукрашенный тяжелыми бляхами пояс покойного батюшки, каковым тот в детстве потчевал нерадивого отпрыска за особо удачные проделки.

Пока юный барон совершенствовался в искусстве уборки, Тиэль еще разок прошлась вдоль стен. Особо пристальное внимание она уделила каменному потолку. На его обшивку древесину тратить не стали. Сокровищ наверху, конечно, не было, зато имелась пара узких отдушин вентиляции, забранных частыми металлическими решетками. Пожалуй, в ячейку можно было пропихнуть муху, бабочку или червяка. Если снять вмурованную решетку, то даже мелкого зверька или змейку, но никак не вора. Однако проверять так проверять!

Других версий у эльфийки, исключившей с сожалением варианты подкупа и магического воздействия на стражников, пока не было. Нет, степень принципиальности и преданности охраны Кинтеру и делу сбережения его имущества Тиэль на глаз не прикидывала. Достаточно было изучить узор плетения на двери-артефакте в хранилище, завязанного на кровь и личное присутствие носителя ключа. К таким преградам, если верить лекциям зануды-дедушки, ключи с наскока подобрать было невозможно, да и след взлома в плетении отсутствовал напрочь, так же, как следы воздействия неизвестной субстанции, разъевшей петли сейфа. Эльфийка могла ручаться, что артефакт пребывал в неизменном состоянии с момента своего создания.

Тиэль приподняла к лицу свою маленькую подружку и попросила:

– Теноби, поднимись, пожалуйста, наверх, посмотри, нет ли у решеток каких-то следов или посторонних предметов.

– Ничего там нет, – сразу же влез Адрис с легким возмущением. Как же так! Его выводам не поверили!

Дамский коллектив призрака проигнорировал с таким успехом, словно он был не слышен не только Кинтеру, но и им самим. Женщины!

Мелкая паучиха выбросила вправо пружинистую ниточку паутинки, прилепила ее к кладке и резко взмыла на четверть стены сплошного гладкого камня. Выпустила еще одну нить и так в считаные секунды добралась до вентиляционной решетки. Полазила по ней, с помощью все тех же паутинок перепрыгнула на соседнюю, в противоположном углу комнаты. Там задержалась немного подольше и спустилась на ладонь Тиэль с довольной трелью. Заслышав ее, юный барон, никак не способный качественно сосредоточиться на процессе наведения порядка из-за присутствия в хранилище летающего паука, ненароком рассыпал вторую порцию свежесобранных украшений.

В двух лапках маленькой восьмиглазой помощницы было зажато несколько рыжих волосков, которые она гордо продемонстрировала хозяйке. Тиэль вытащила из сумочки на поясе пустой флакончик, и улика заняла место внутри фиала. Пробочка плотно закупорила емкость.

– Крысиные волоски? – удивился Кинтер.

Как и всякий мужчина, он инстинктивно ненавидел уборку и нашел подходящий повод от нее отлынивать. Пусть и пришлось для этого глазеть на страшноватого паука, то есть паучиху с красивым именем. Все-таки странные создания эльфы! Это ж надо было милой лейдин Тиэль завести себе такую жутковатую питомицу.

– В Примте не водится рыжих крыс, только серые и черные, – укоризненно (как можно быть таким невнимательным к миру животных!) отозвалась Тиэль и, видя мучения барона, снисходительно предложила: – Попроси помощи у Теноби. Она легко рассортирует украшения и разложит их по футлярам. Взамен пусть к столу подадут три сырых яйца. Будете с ней в расчете.

– Но… а… сможет? – попытался было возразить Кинтер, потом понял безнадежность собственных попыток сортировки и сбора пяти перепутавшихся напрочь наборов, похожих друг на друга, как сестры-близняшки, и сдался без боя. Перед перспективой эффективной помощи барон с радостью был готов забыть легкую степень внезапно проявившейся арахнофобии. Более того, в случае успеха собирался трансформировать оную в арахнофилию.

– Сможет. Украшения в футлярах походили на фигурную паутинку, она запомнила, – уверенно пообещала за маленькую подружку эльфийка.

– О… в таком случае, лейдин Теноби, не окажешь ли мне услугу? Обещаю, оговоренная плата будет предоставлена, – вполне официально попросил барон, отвесив сидящей на ладони у эльфийки паучихе легкий полупоклон. В ответ юноша получил решительную трель и взмах лапками.

Тиэль опустила Теноби на пол. Та шустро засеменила к россыпи украшений, и, что удивительно, юный барон на сей раз ни прыгать, ни заикаться не стал. Лишь отодвинулся чуточку и уважительно кивнул помощнице, прежде чем насесть с расспросами на эльфийку:

– Ты думаешь, рыжие волосы оставил вор? Но как он смог пробраться в хранилище? Через решетки не пролезет и рука!

– Я пока ничего не знаю, и необходимого оборудования для проведения ритуала у меня с собой нет. Давайте лучше зайдем к вашему магу и попросим его провести ритуал поиска по частице тела. Любопытно узнать результат! – предложила Тиэль. – Он сейчас в особняке?

– Мастер Симарон? Он всегда в особняке, я же говорил, мастер старенький, он даже гулять лишь в сквер при доме выходит, – пожал плечами Кинтер.

– Одной стрелой – двух зайцев? Да, Тиэль? – возбужденно нарезая круги по хранилищу, рассуждал призрак. – Если это просто редкая рыжая крыса, то она сдохнет от ритуала, и ты все равно узнаешь, где она окочурилась. А если кто из разумных, то его найти через заклинание можно!

Тиэль лишь кивнула, соглашаясь с выводами Адриса.

Пока двуногие переговаривались, юная паучиха, шустро орудуя тонкими лапками, почти бесшумно, не считая легкого позвякивания, разложила выпавшие украшения по ложам футляров и даже поправила внутри коробок сместившиеся части гарнитуров. Об окончании работы трудяжка возвестила очередной довольной трелью. Теперь уже барон не стал подпрыгивать и опасливо коситься. Напротив, возвращая украшения на поставец, уважительно поклонился и рассыпался в благодарностях и комплиментах великолепной работе.

– Про яйца не забудь, – напомнила Тиэль.

– Хм, – почему-то покраснел Кинтер.

– Для Теноби, – уточнила эльфийка для подумавшего о чем-то не том барона. Тот почему-то покраснел еще больше и под глумливое хихиканье призрака, раздавшееся очень явственно, торопливо перевел тему:

– Предлагаю пройти к покоям мастера. Днем он обычно читает у себя. Возможно, тебе будет даже приятно повидаться с тем, в чьих венах течет толика родственной крови…

– Хм, – теперь уже чуть скривилась Тиэль, на дух не выносящая снобов.

Почему-то эльфийские полукровки и квартероны делились на две примерно равные категории: первые во всем старались копировать повадки эльфов так, как их сами понимали. В итоге выходило мерзкое ощущение кривого, грязного зеркала, в которое и смотреть противно. Вторые, вероятно, выросшие на рассказах о ветреных предках, испытывали к оным явную неприязнь, что также не добавляло теплоты в общении.

Тройка «экскурсантов» и Теноби в придачу покидали хранилище, оставляя после себя идеальный порядок. Даже чуть более идеальный, чем был до визита. Свои ниточки маленькая паучиха запасливо смотала и спрятала где-то под брюшком, порядок в украшениях навела. Плюс в комнате стало меньше на несколько лишних волосков.

Охрана молчала, пока барон закрывал дверь с помощью магического ключа-печати, но молчала так громко, что даже Кинтер, не читающий мыслей и отродясь не разглядывавший стражу столь внимательно, как Тиэль, почувствовал себя неуютно. Будто кого-то подвел или не оправдал чьих-то тайных надежд. Наверное, парочка тайком надеялась, что украшения все-таки вдруг возьмут и сами собой отыщутся, стоит лишь их поискать хорошенько.

Зато эльфийка снова принялась пристально изучать физиономию вампира Витальдира, вызвав у того непроизвольный нервный тик.

– Что-то не так? – насторожился барон.

– Ой, нет, это чисто исследовательский интерес, – небрежно отмахнулась Тиэль. – Сегодня составляла мазь, убирающую последствия старых травм. И немного задумалась, подействует ли на вампира, если рана была нанесена не живым созданием.

– То есть как? – непроизвольно брякнул Кинтер, тоже принимаясь совершенно беззастенчиво разглядывать беднягу клыкастика.

– В противном случае она бы уже зажила или выглядела куда более явно, нежели белый след, – рассеянно ответила эльфийка.

– Хм, лейдин целительница, прошу прощения, а шрамы – следы призрачного меча лидриггиса – твоя мазь может убрать? – вступил в разговор Витальдир, чье желание избавиться от застарелого следа оказалось превыше принятых норм поведения стража.

– Самой любопытно, – отозвалась Тиэль, слазила в сумочку на поясе и достала баночку, куда запасливо переложила остатки грязно-коричневого снадобья для Взирающего. – Проверим?

– Давай! – согласился – как в прорубь голышом нырнул – вампир, получив легкий стимулирующий тычок под ребра от напарника. Он даже не зажмурился и не моргнул, когда Тиэль пачкала его бледноватое лицо бурой полоской на удивление приятно пахнущей мази.

– Держать, пока не перестанет чесаться, потом смыть. Давай, еще рот открой, десну у пострадавшего клыка смажу. Не кривись и не вздумай плеваться, вкус специфический, но это лишь смесь растений. На слизистые наносить можно без вреда для тела. Да, если результат будет, скажешь лейдасу Кинтеру.

– Чешется и жжет снаружи и во рту. Десна точно огнем горит, – мгновенно доложился исполнительный пациент, стараясь не кривиться от невообразимого вкуса жгучей «смеси трав», вызвавшей бурное слюноотделение.

– Таков побочный эффект, – небрежно отмахнулась Тиэль и, почти фамильярно подхватив барона под локоть, повлекла его на поиски мастера Симарона.

– Э… лейдин, а кто такие лидриггисы? – шепотом уточнил Кинтер, когда парочка удалилась на приличное расстояние от стражи. Теперь вопрос из уст юного господина не мог служить свидетельством его военной безграмотности.

– Рыцари-скелеты, чья плоть не кость, а призрачное пламя, и такого же пакостного свойства у них клинки. Очень неприятные противники, их почти ничего не берег, кроме солнечного света. А где ему взяться в темноте?

– Ты их видела? – то ли испугался, то ли удивился, то ли вовсе позавидовал юноша.

– Нет, слышала о таких, – отозвалась Тиэль, снова переходя в состояние легкой рассеянности.

Сейчас в ее памяти раскрывалась та страница, где любимый дед сотворил невозможное – боевые артефакты солнечного удара для группы эльфов, отправляющихся в дебри Дивнолесья к старинному могильному кургану, где почти в полном составе полег отряд их сородичей-исследователей. В том могильнике навсегда остались ее мать и отец, обожавшие приключения и старые тайны и по недомыслию побеспокоившие мертвых. Никто и предположить не мог, что большой холм на западе Дивнолесья является древним захоронением. Родители искали пропавшую библиотеку второго владыки Дивнолесья, а наткнулись на лидриггисов. Воинами Виэльта и Феагульд никогда не являлись, но прикрыли отступление друзей, заплатив за их жизни своими…