Текст книги "Божий промысел по контракту"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 6
Особенности создания Хранителя Снов в темное время суток
Элька, повизгивая от восторга, парила в небесах на радужном драконе, вцепившись пальцами в его пушистую серую гриву, развевающуюся по ветру. Огромные пестрые кожистые крылья дружелюбного чудовища ловили восходящие воздушные потоки, и всадница взмывала все выше и выше, навстречу бездонной синеве и столь же бесконечному упоению полетом…
Тактичный, но очень настойчивый стук заставил девушку покинуть пространство сказочного сна и выкинул ее из небесного простора в постель. Когда глаза привыкли к темноте, в толике звездного света, просачивающейся сквозь неплотно задернутые ночные шторы, Элька различила контуры изящного мужского силуэта. Похоже, именно этот тип уже бог знает сколько времени тихо стучал по косяку. Не заостряя внимания на том, что дверь в свои комнаты она запирала вечером на задвижку, девушка приподнялась на локте и, откинув балдахин, удивленно спросила:
– Лукас, ты чего? Кошмары замучили или просто не спится?
– Мадемуазель Элька, простите меня за то, что я вынужден нарушить ваш ночной покой, ворвавшись без соизволения… – вежливо начал маг, делая пару шагов вперед и привычно зажигая на ладони маленький магический шарик цвета бледного серебра. Одет Д'Агар был, как всегда, безукоризненно и блестяще.
– Да чего уж там, одним парнем больше, одним меньше, какая разница, – небрежно фыркнула девушка, имея в виду побудку предыдущей ночью.
– Настало время для сотворения Хранителя Снов, – торжественно продолжил Лукас, сверкнув в полутьме белозубой улыбкой. Свет шарика обозначил резкие тени на его безупречном профиле, придавая аристократическому лицу мосье что-то демонически-соблазнительное. – И мне потребуется ваша помощь, мадемуазель.
– А творить надо именно ночью? – сладко позевывая, жалобно уточнила Элька, выпроставшись из-под одеяла.
– Именно так, – коротко подтвердил Лукас. – Ведь это лучшее время для сновидений.
– Понятно, – смирившись с тем, что ее снова ждет полуночное бдение, вздохнула девушка и, очень надеясь, что в привычку это не войдет (все-таки два раза еще являются случайностью, а закономерность начинается со счета три), потянулась за коротеньким халатиком в кресле. Спустив с кровати ноги, принялась нашаривать тапочки. Тапочки-то были старые, привычные, а вот ковер и кровать новые, поэтому Элька немного замешкалась.
Стоя вполоборота, маг спокойно ждал, не без удовольствия скользя взглядом многоопытного эстета по прелестным формам девушки.
Поймав его на этом грешке, Элька только хмыкнула:
– Ну один повод разбудить меня этой ночью я уже вижу.
Лукас кашлянул и чуть виновато, но только самую малость, ответил:
– Pardon, мадемуазель. Вы столь прелестны, что трудно отвести взгляд. Но вам нечего опасаться. Я прекрасно чувствую желания дам и умею сдерживать свои порывы, если они безответны. Сознавая, что вы и мадемуазель Мири расположены ко мне лишь дружески, на большее я претендовать не собираюсь, ведь это лишь осложнит нам совместную работу. Я потревожил ваш сон только ради создания заклинания.
– Ну вот, а я-то думала, мне сейчас в неземной страсти признаваться начнут, – звонко рассмеялась Элька, состроив обиженную мордашку.
Поняв, что девушка вовсе не собирается разыгрывать ложную скромность или смущаться, мосье Д'Агар тоже позволил себе смешок и ответил в тон:
– Сожалею, ma chere, я был так занят продумыванием чар, что забыл заготовить текст признания, умоляю, дайте мне отсрочку, и к следующей ночи я обязательно напишу его в самых пылких и изысканных выражениях придворных менестрелей.
– Не будет вам отсрочки, мосье! Вы ранили мою душу! Между нами все кончено! – безапелляционно заявила Элька, придав своему лицу самое суровое выражение, скопировав его с каменной физиономии Гала.
– Мое бедное сердце разбито и безутешно, – скорбно вздохнул Лукас и тут же, видно склеив разбитое сердце магическим суперклеем, уточнил уже по-деловому: – Так вы поможете мне, мадемуазель?
– Конечно, – так же серьезно кивнула Элька. – Что нужно делать?
– Для Хранителя Снов мне понадобится некая вещица, принадлежащая мадемуазель Мирей или тому, кто относится к ней с искренней симпатией, желательно существу того же пола, – объяснил Лукас, зажигая еще пару светло-золотистых шариков, чтобы осветить спальню девушки. – Это может быть маленькая статуэтка, несущая положительный отпечаток энергии владельца.
Маг красноречиво кивнул на трюмо Эльки, где среди прочих безделушек радостно улыбалась пестрая коллекция толстопузых хотэйчиков.
– Выбирай, какой больше подойдет, – великодушно разрешила Элька, прекрасно поняв намек. – Хотэй – бог удачи и достатка, но, я думаю, не откажется и от роли вместилища Хранителя Снов. Он ведь веселый и добрый бог, во всяком случае, считается таковым.
– Merci, мадемуазель, – откликнулся Лукас и переместился к трюмо.
Элька затянула поясок халатика и подошла поближе к магу, с интересом наблюдая за его действиями. Девушка уже не жалела, что ее разбудили. Ведь предстояло такое шоу! Часто разве при ней раньше маги ворожили? Иллюзионисты не в счет. А теперь смотри сколько влезет! Мосье поднял правую руку и неторопливо начал водить над коллекцией божков раскрытой ладонью. Видно, ловил эманации, исходящие от крохотных статуэток. Кажется, когда Лукас накрывал ладонью очередного божка, тот начинал мягко светиться.
– Этот вполне подойдет, – поводив рукой еще с полминуты, сделал свой выбор Лукас, указывая на раскрашенную деревянную фигурку довольного Хотэя размером с ладонь, сидящего на набитом мешке.
– Этот так этот, – спокойно согласилась Элька, не видя между фигурками большой мистический разницы.
Лукас извлек откуда-то маленький зеленый бархатный мешочек и, аккуратно упаковав туда статуэтку, подвесил его на пояс.
– Что теперь? – полюбопытствовала девушка.
– Теперь нам нужно сорвать в саду несколько травок, а потом забрать кое-какие необходимые инструменты из моей комнаты. Я не стал делать этого заранее, поскольку не был уверен в том, что вы согласитесь ассистировать мне уже сегодня, мадемуазель, – ответствовал маг.
– Пошли. – Элька приятельски хлопнула мага по плечу и первая вышла в коридор. Лукас хлопком ладоней велел шарикам-светильникам слиться в один, поманил его за собой и, притворив двери, последовал за девушкой.
Не зажигая света, парочка скорым шагом деловых людей двинулась в сторону холла. Маленький золотистый шарик привычно следовал за хозяином, подсвечивая дорогу со стороны правого плеча мосье.
– Лукас, а какие травки нам нужны? – спросила девушка, когда они уже входили в холл.
– Лаванда, боярышник, мята, – из вежливости повернувшись к спутнице, принялся добросовестно перечислять маг, – и… драные демоны!!!
Запнувшись за какую-то темную груду, наваленную на самом проходе, Лукас с шумом, в лучших традициях неуклюжего Макса, грохнулся на пол.
– Странное название для растения: «драные демоны»! – с самым задумчивым видом заметила девушка и, все-таки не удержавшись, хихикнула.
– Драные демоны – это распространенное в мирах ругательство, мадемуазель, – насколько мог вежливо процедил маг, собирая свои кости с пола. – Хотелось бы мне знать, какой… Кто сюда навалил этого хлама?
Шарик тут же услужливо слетел вниз, дотошно освещая большой серебристый чехол, из которого высовывалось две палки с ручками, обтянутыми полосками мягкой светлой замши.
– Да это же набор для бадминтона, – провела опознание Элька. – Макс с Мири вечером в саду играли. Видно, парень за собой и не убрал, забросил в холл, у стены поставил, а чехол взял и свалился в проход.
Лукас собрался было чистосердечно высказать все, что думает о талантах мосье Шпильмана в области разбрасывания острых и тяжелых предметов, но не успел.
– Что вы здесь делаете посреди ночи? – возникнув бесшумно, словно привидение или смерть (учитывая профессию Гала, второе было ближе к истине), мрачно потребовал ответа воитель.
Босиком, в черном халате, расшитом замысловатым золотистым узором, – кажется, это были какие-то звери из породы кошачьих, – и с обнаженным мечом, танцующим серебристо-черным пламенем в руке, воин смотрелся весьма колоритно. Прямые светлые волосы даже со сна не выглядели растрепанными, зеленые глаза с вертикальными зрачками были подозрительно прищурены.
Первым побуждением Эльки было ответить: «Капканы ставим», но потом ей пришла в голову более забавная мысль:
– Мы пробудились, одержимые неистовым желанием устремиться под темный купол неба, дабы танцевать обнаженными, омываемыми лишь предвечными потоками звездного света, ветрами и негой ночи, а потом упасть истомленными во влажные травы и слиться в экстазе! – тоном сомнамбулы-жрицы нараспев протянула она и совсем уже с другой интонацией, заимствованной у алконавта с горящими трубами, уточнила: – Третьим будешь?
– Нет, – потемнев лицом, стремительно отшатнулся было Гал, но, тут же сообразив, что шутница его разыгрывает, сдержанно усмехнулся, показывая, что оценил розыгрыш.
– У нас дела магического толка, мосье, – без утайки признался Лукас, изо всех сил стараясь согнать с губ улыбку. – Но что подняло с ложа вас в этот неурочный час?
– Услышал шум, – коротко пояснил воин.
– И решил его убить. Правильно! Бдительность прежде всего! – поощрительно закончила за Эсгала фразу насмешница Элька и завистливо заметила: – Стильный у тебя халатик, а что это за золотистые штучки на нем вышиты?
– Родовой герб, – кратко ответил Гал и, бросив не менее лаконично: – Колдуйте! – исчез так же внезапно, как появился, словно просто растаял в темноте холла. Была тень – и нет.
– Нам дозволили продолжать, ты счастлив, Лукас? – благоговейно уточнила девушка, издав тихий вздох восхищения.
– Безмерно, – откликнулся в тон девушке маг и, прислонив злосчастный набор для бадминтона к стене, продолжил путь в сторону двери, но перед этим приказал шарику-светильнику увеличиться втрое для лучшего освещения. А то кто его знает, во что еще нынче вечером мосье Максу поиграть вздумалось?
– Интересно, а нижнее белье и тапочки у Гала тоже с гербом? – задалась вопросом любопытная Элька, но ответа так и не получила.
За порогом дома теплота ночи и напоенный особыми ароматами воздух обняли гостей. Терпкие томные ноты с отголоском сладости, щекочущие ноздри, походили скорее на букет дорогих духов, чем на запах сада. Тихонько стрекотали какие-то насекомые, ловить их Эльке еще не довелось, потому и какие именно стрекочут, она не знала. Далеко в саду что-то звонко вычирикивали сразу несколько разных птичек, может, концерт репетировали. Пока у пернатых получалось не слишком слаженно, к тому же мелодию постоянно перебивало чье-то настойчивое вдохновенно-заунывное кваканье. В кустах у тропинки раздавалось подозрительное сердитое сопение, пофыркивание и громкий топот. При ближайшем рассмотрении в свете шарика неизвестный нарушитель спокойствия оказался ежом с отсвечивающей синевой шерсткой и был великодушно отпущен восвояси. Элька взяла на заметку место, где его видела, чтобы завтра поставить блюдечко с молоком.
То ли шарик столь прилежно освещал дорогу, то ли больше Макс ничего накидать не успел, но до посадок лекарственных трав Лукас и Элька добрались без падений и других неприятных приключений. По пути маг даже успел завершить перечень необходимых трав, прерванный на «драных демонах».
Подвесив волшебный светильник повыше среди ветвей, Лукас занялся прореживанием делянок в поисках необходимых растений. В свете шарика девушка с удивлением заметила, что некоторые посадки сияют, словно сбрызнутые голубоватыми капельками жидкого света. Именно помеченные таким образом растения маг и начал срывать, вручая Эльке какой-нибудь очередной пахучий стебелек, веточку или лист. Спустя пяток минут у нее в руках уже был порядочный и весьма благоухающий веник из нескольких десятков экземпляров растительного сообщества сада.
– Такое впечатление, что мы моль гонять собрались, а не Хранителя Снов создавать, – заметила девушка, невольно сморщив носик от исходящего из пучка трав сильнейшего амбре, не то чтобы неприятного, но уж больно терпкого. – А впрочем, и гонять не придется, она, бедняжка, сразу крылышки сложит и лапки откинет.
Лукас сорвал последний стебелек и, протянув его спутнице, ответил с улыбкой:
– Моль здесь ни при чем, мадемуазель. Все эти растения в совокупности и по отдельности используются для спокойного сна. Мы будем готовить Хранителя Снов для эльфийки-целительницы, а значит, должны привлечь к сотворению чар природные силы, близкие ей, дабы придать заклинанию необходимую направленность и персонификацию. Я небольшой знаток траволечения, но пролистнул несколько необходимых книг и проконсультировался с самой Мирей, чтобы отобрать нужные растения, и пометил их днем брызгами своей силы.
– Чем больше, тем лучше? – все еще не оставила скепсиса Элька.
– В данном случае так, – согласился Лукас, отряхивая руки, местами испачканные разноцветным соком трав.
– Это все? – помахивая в воздухе «веником», с надеждой уточнила девушка. – Или вы, добросовестный мосье, еще в паре десятков мест метки понаставили?
– Все, возвращаемся в дом и займемся собственно заклинанием, я только инструменты заберу, – отозвался Лукас, и сам испытывая облегчение. Садовые работы он явно не любил, хотя подобное чистоплюйство многие сочли бы весьма странным, учитывая те невообразимые вещи, с какими маг широкого профиля возиться нисколько не брезговал.
Шарик снова занял свое место над головами путников, и компания быстро вернулась к дому. На сей раз никого не потревожив, Лукас и Элька поднялись на второй этаж. Нырнув в свои комнаты, маг спустя несколько секунд вновь появился в коридоре, добавив к мешочку на поясе еще два точно таких же по размеру, но иного оттенка зеленого. За время общения с мосье Д'Агаром девушка уже существенно расширила свои представления о гамме зеленого цвета, ходившего у зеленоглазого мосье в явных фаворитах.
Кивком показав Эльке в конец коридора, на дверь в покои Мирей, Лукас походя уменьшил шарик до размера детского кулачка и шепотом поделился своими соображениями с девушкой:
– У мадемуазель Мири, как и у всякого эльфа, чрезвычайно тонкий слух и очень чуткий сон. Нам нужно действовать очень аккуратно, чтобы она не проснулась. Чем естественней процесс погружения в сновидения, тем легче совершить колдовство.
– Ты можешь усыпить ее покрепче, не входя в комнату? – уточнила девушка.
– Это я и собираюсь сделать, – подтвердил маг.
– А мое присутствие послужит дополнительной гарантией твоих честных намерений, напоминанием о долге и не даст демону похоти, что живет в тебе, воспользоваться бессознательным состоянием несчастной жертвы, – хихикнула Элька.
Лукас как-то очень странно на нее посмотрел и подтвердил, раздвинув губы в улыбке:
– Именно так, мадемуазель, именно так.
Лукас сделал знак девушке следовать за собой. Приблизившись к дверям в комнаты Мири, маг прошептал какое-то слово, кажется «айрльи», и у него на правой руке возник прозрачный, легкий на вид, словно мыльный пузырь, шарик. Подвесив его в воздухе на уровне глаз, мосье достал из мешочка на поясе светлую деревянную коробочку, смахивающую на табакерку, только с круглой дырочкой на крышке, и маленькую стеклянную трубочку. Элька вспомнила, что из такой же очень здорово было стрелять рябиной по соседским мальчишкам летом в деревне. Погрузив трубочку в коробок через маленькое отверстие, маг дотронулся губами до ее кончика и тихонько втянул в себя немного воздуха. По стенкам трубочки осел какой-то желтый порошок. Странно, почему он не высыпался из отверстия в крышке «табакерки»? Убрав коробочку обратно в мешок, Лукас поманил к себе пузырь и, когда тот подлетел совсем близко, коснулся его прозрачного бока трубочкой, давая ее кончику проникнуть внутрь. А потом резко дунул в свободный конец. Весь порошок оказался внутри парящего шарика. Довольно кивнув, маг высвободил пустую трубочку и повелительно указал пузырьку на дверь. Тот, послушный воле создателя, легко прошел сквозь дерево, следом полетел светящийся шарик.
Элька чуть ли не с благоговением следила за всеми этими странными колдовскими манипуляциями. Ее завораживал не магический процесс, а то, с какой легкостью, точностью и четкостью работал Лукас с маленькими хрупкими предметами. Сама Элька ни педантичной, ни аккуратной сроду не была, а перед людьми, проявляющими подобные качества, испытывала что-то вроде благоговейного удивления.
Спустя пятнадцать секунд после отправки пары шаров-диверсантов вернулся посланный светильник, и маг, вздохнув с облегчением, спрятал трубочку в мешочек и уже нормальным голосом, не переходя на заговорщицкий шепот, пояснил Эльке:
– Сонный порошок, который я отправил в шарике-посланце, подействовал. Теперь мадемуазель Мири спит более крепко, и ее не побеспокоят наши действия.
– Здорово работаешь, Лукас! – высказала свое искреннее восхищение девушка.
– Ну что вы, мадемуазель, какая работа, – с легкой снисходительностью улыбнулся маг. – Это только предварительные манипуляции. Все настоящее действо еще впереди.
– Колдовать, нужные слова выучив, любой дурак, не обделенный талантом, сможет, – объявила свою точку зрения Элька. – А вот возиться с трубочками и коробочками, ничего при этом не просыпав и не разбив, не каждому дано! Я б уже десять раз все разгрохала и рассыпала.
– Вы, как всегда, оригинальны в суждениях, мадемуазель, – только и сказал Лукас, проведя рукой над тем местом, где с другой стороны находилась защелка. Послышался чуть слышный щелчок, и дверь гостеприимно распахнулась.
– Это точно, – скромно согласилась девушка, входя следом за магом, и заметила на ходу. – Рэнда небось от таких фокусов завидки непомерные берут.
– Мосье Фин и сам способен на подобные, и даже куда более вычурные, как вы выразились, фокусы, если не с помощью доступной ему магии, так с помощью подручных инструментов. У него опыта в этом куда больше, чем у моей скромной персоны, опять же призвание, – отозвался Лукас. – А после моих уроков Рэнду и вовсе равных не будет.
Мирей мирно спала в своей кровати, не подозревая о приближении двух благодетелей и даже ничего не накидав загодя на их пути. Войдя в спальню целительницы, маг снова увеличил шарик-светильник до размера хорошей лампы и подвесил его под потолком. Приблизившись к свернувшейся клубочком эльфийке, маг внимательно всмотрелся в изящные черты лица спящей, подержал тонкое запястье девушки, считая пульс, и довольно улыбнулся: пока все шло, как планировалось.
– Больной скорее жив, чем мертв, – меланхолично прокомментировала манипуляции Лукаса Элька.
– Oui, Мири спит. Теперь нужно погрузить ее в еще более глубокий сон, – ответил маг, опустив даже свое обычное «мадемуазель» и не поддержав шутки. Похоже, сейчас действительно начиналась настоящая работа, где было не место хохмочкам.
Чтобы не мешаться, Элька заняла наблюдательную позицию, присев в единственное кресло у окна. Пока все происходящее ее не особенно развлекало, напоминая какую-то странную практическую работу не то по физике, не то по химии, в которой ей на сегодня отводилась роль лаборантки.
Лукас, опустившись на колени, достал из зеленого мешочка статуэтку Элькиного Хотэйчика, поставил его на столик в изголовье кровати эльфийки, снова извлек из другого мешочка уже знакомую «табакерку» и трубочку. На сей раз маг не стал творить никаких шариков, а, набрав толику желтого порошка мастерским жестом завзятого наркомана, легонько дунул им в лицо спящей. Мири не сопротивлялась. Дыхание девушки стало более редким и поверхностным, она уходила в глубины сновидений.
Убрав коробочку, Лукас достал из очередного мешка еще одну, на сей раз дерево было темным, почти черным. Бедняжке Мири, и как она только не расчихалась, досталась порция порошка и из этой «табакерки». Только на сей раз порошок был не желтый, а серый, как пепел.
Спрятав и эту коробочку с трубочкой, маг несколько секунд смотрел на нездешнее спокойное лицо эльфийки, а потом довольно пояснил, поднимаясь с колен:
– Почти все приготовления кончены! Еще одно маленькое дело – и можно начинать творить заклинание! И да помогут нам Силы Снов!
– А что это был за серый порошок в коробочке? – заинтересовалась Элька.
– Прах снов, – деловито пояснил Лукас, убирая коробочку в мешочек и тщательно завязывая последний. – А в светлой шкатулке была пыльца сновидений.
– Да, что ни название, то сплошная поэзия, – скептически хмыкнула девушка. – И эту дрянь Мири должна вдыхать?
– Oui, мадемуазель. Пыльца погрузила ее в глубокий спокойный сон, прах же оказал противоположное воздействие.
– Но она же не проснулась, – в замешательстве заметила Элька, чуть нахмурившись.
– Я и не сказал, что мадемуазель должна пробудиться, – терпеливо объяснил маг. – Действие праха, заметьте, мадемуазель, не обратно, а противоположно влиянию пыльцы. Он уводит душу за грань сновидений, но не в реальный мир, а в более глубинное внутреннее состояние.
– Эк у вас, колдунов, все запутано, – фыркнула девушка.
– Профессия обязывает, мадемуазель, – ухмыльнулся мосье, подошел к Эльке и забрал у нее травы, собранные этой ночью. Растения были по-прежнему свежи и пахучи. Положив пучок перед статуэткой Хотэя, словно некое приношение лукавому божеству, Лукас простер над «букетом» руки и сделал несколько пассов, перемещая ладони будто по невидимой широкой спирали вверх, потом вниз и прошептал: «Лен глефо онуа!»
Эльке было хорошо видно, как рассыпались и задвигались вслед за руками мага стебельки, листочки, веточки. Сначала по столику, а потом, подхваченные волшебным вихрем, в воздухе. Все быстрее и быстрее, все более уплотняющимся столбиком маленького торнадо. Лукас теперь делал руками жест, напоминающий лепку снежка. Торнадо покорно уменьшился еще больше и свернулся, превратившись в шар, который все продолжал кружиться в воздухе и неумолимо сжиматься до размеров яблока, грецкого ореха, вишни, ягодки смородины. Мосье Д'Агар выждал несколько секунд и снова объявил: «Глефо он!» Вращение остановилось, и на раскрытую ладонь мага упал крохотный зеленый комочек – все, что осталось от целой охапки трав, суть их природной силы.
Маг позволил себе легкую довольную улыбку.
– Можно понюхать? – умильно попросила любопытная Элька, вскакивая с кресла.
Лукас охотно, с каким-то подозрительно лукавым блеском в глазах, протянул к ее лицу крохотный травяной шарик. Девушка осторожно потянула воздух, и глаза ее едва не вылезли на лоб. Запахи трав переплелись и смешались в сумасшедший коктейль, ударивший в ноздри неистовой терпкой волной. Шарик стал квинтэссенцией ароматов всех собранных нынче ночью растений и благоухал так, что при всей приятности продирал мозги не хуже нашатырного спирта – любимого оружия врачей против слабонервных пациентов.
– Аэроволны, – переведя дыхание, заметила девушка, только сейчас постигнув смысл загадочной рекламы, благоразумно отодвинулась от магического творения Д'Агара подальше и заявила: – За рецепт этого заклинания парфюмеры точно продали бы душу!
– Жаль, что я этот бизнес не веду, – усмехнулся Лукас, ловко подбрасывая шарик на ладони. На секундочку изысканный мосье куда-то подевался, а на его месте появился чрезвычайно обаятельный пройдоха.
Потом маг спрятал улыбку и, поднеся шарик к фигурке Хотэя, звучно воскликнул: «Тражен!» Шарик мгновенно растворился в статуэтке, приобретшей едва уловимый оливковый отлив.
– Теперь поистине все готово для вызова призраков сна, – сказал Лукас. – Скоро вы увидите в комнате нечто странное, мадемуазель. Это будут нематериальные сущности, мороки, не способные причинить вреда бодрствующему. Что бы они ни делали и как бы ни выглядели, не пугайтесь.
– Ладно, – радостно ответила Элька, оживившись и даже заерзав в кресле от нетерпения. Кажется, наконец-то намечалось что-то любопытное.
Лукас улыбнулся, поняв, что и без его предупреждения девица не собиралась впадать в панику, должно быть, просто не ведала покуда, насколько опасным может быть колдовство, и приступил к делу. На сей раз не было никаких манипуляций с коробочками и трубками, причудливых жестов рук. Маг обернулся лицом к кровати, где по-прежнему тихонько спала Мирей, не ведая о том произволе, что творится в ее спальне, и нараспев, отчетливо и властно начал читать заклинание-зов:
– Те нюр да хут ту пав! Се мег ле трен эн нав!..
К своему удивлению, Элька через некоторое время поняла, что за загадочными мелодичными фразами, легко слетающими с уст мага, стоит некий смысл, и пусть она не смогла бы перевести заклинание дословно, но общее его содержание благодаря браслету-переводчику вполне ясно: «Без промедления явитесь, вас призывает сильный, о духи сновидений, предстаньте же сей миг передо мной!»
Шар-светильник наверху продолжал исправно гореть, но девушке начало казаться, что свет в комнате стал распределяться подозрительно неравномерно. Правая половина спальни погрузилась в сумрачные тени, а левая, наоборот, словно засияла отраженным золотистым светом.
Думая, что все это ей кажется от недосыпа, Элька несколько раз честно моргнула и даже потерла кулачком глаза. Но видение не исчезло, напротив, темнота стала более концентрированной, а в самой сердцевине ее появилось зловещее уплотнение, нарыв, черный комок, с какими-то резкими, неприятными глазу гранями, вызывающими ассоциации с когтями или клыками. Девушка поспешно перевела взгляд на светлую половину спальни. Там тоже наметились некоторые изменения. Свет сгустился и стал похож на пушистый клубок золотистого мохера, от которого ощутимо повеяло теплом и лаской. Нежно-золотистый пушистик и когтистый ошметок темноты висели почти неподвижно, словно скованные невидимыми узами друг с другом и спящей девушкой.
– Voila, призраки снов! Явились, mes chers. Сейчас мы с вами разберемся! – довольно улыбнувшись, позволил себе маленький комментарий Лукас и вновь вернулся к заклятию.
– А товарищ Ганс Христиан Андерсен, оказывается, был прав насчет «зонтиков» Оле-Лукойе. Только у каждого, оказывается, своя личная пара имеется, да вдобавок почти живая, – задумчиво пробормотала Элька, подперев ладошкой подбородок.
Маг вытянул правую руку по направлению к темному сгустку, который как-то нервно содрогнулся и попытался отлететь подальше от кровати эльфийки, но скрыться не смог, только беспомощно задергался, словно пес на крепкой цепи. Темный призрак снов Мирей, он был привязан к своей невольной создательнице узами крепче любой самой прочной железной цепи. На мгновение Эльке стало жаль черного, но потом девушка вспомнила безнадежный крик Мири в ночи и ее судорожные рыдания, и жалость тут же испарилась бесследно.
Лукас уже властно и жестко читал следующее заклинание, медленно, но неумолимо охватывающее темный морок черным огнем:
Энтре аукс абос филер,
Ля барде энджисте сагифэр!
Эр лиседж а туре де алер,
ту дивэр!
Элька снова завороженно вслушивалась в мелодику чуждого ей языка, силясь понять, что именно говорит Лукас, что он приказывает темному призраку, и понимание пришло. На сей раз она восприняла заклинание как стихотворение, и мурашки невольно побежали по коже от явной мощи, что ощущалась в словах заклинания:
Заклинаю тебя своей силой,
Стань незримым, неощутимым,
Твое место в Безмирье, где вечная ночь,
Я велю тебе: прочь!
Темная клякса морока, кажется, начала распухать, извиваться, охваченная пламенем силы Д'Агара. А потом взорвалась темными брызгами, которые, так и не успев ничего заляпать, тут же истаяли без следа. Исчезла и наведенная тьма. Теперь в комнате по углам прятались только привычные мирные тени, не связанные ни с какими кошмарами и обязанные своим существованием только времени суток и особенностям освещения. Золотистый «клубок мохера» засиял еще ярче и нежнее, словно, избавившись от темного собрата, смог работать в полную силу.
Лукас поворотился к «клубочку» и снова заговорил, только теперь в его голосе не осталось ни капли угрозы, он стал мягким и ласковым, уговаривающим и даже немножко льстивым:
Энтре верне, этре дранс,
Лес петитс пирес де гранс.
Ун бени дэ кью лаве
Тенюс рансе туавье!
Пока маг говорил, руки его метались в странных жестах, то в сторону светлого морока, то в направлении хотэйчика. Элька увлеченно следила за танцем гибких кистей и чуть отстраненно внимала музыке слов, кажется, на сей раз маг говорил что-то вроде этого:
Светлый призрак сладких снов,
Да услышишь ты мой зов.
Оставайся с девой сей,
Лишь покой и радость сей!
Перевод браслетки вышел довольно неуклюжим, но общий смысл девушка уяснила. Мосье уговаривал «клубочек» переселиться в статуэтку. «Так вот как создается Хранитель Снов!» – осенило Эльку.
Пушистик с каждым словом мага светился все сильнее и сильнее, потом он, словно поддавшись на его уговоры, обернулся светлой лентой и перетек в статуэтку у изголовья кровати эльфийки. Радостно улыбающийся толстячок Хотэй некоторое время золотисто мерцал, а потом стал совершенно прежним, пожалуй, только снова сменил отлив с оливкового на соломенный.
– Voila! Все! – довольно улыбнулся маг, готовый принимать поздравления. – Хранитель Снов сотворен! Теперь сон мадемуазель Мирей будет безмятежен.
– Отлично! – Элька сладко зевнула, аккуратно прикрыв рот ладошкой. – Значит, и мы теперь можем расползаться по кроваткам? Мири будить не нужно?
– Нет, Хранитель сам выведет девушку из-за грани в мирные сновидения, а утром она проснется, как обычно, – ответил маг. – Наша работа завершена.
– Наша? – скептически переспросила Элька, поднимаясь из кресла. – Скажи уж лучше твоя, ты же все проделал сам, Лукас. Я была нужна только в качестве сопровождающего в дамскую спальню, чтобы утром Мири, прознав о твоих фокусах, со стыда не умерла. Да вдобавок мне почему-то кажется, ты лишний шанс покрасоваться перед зрителями никогда не упустишь! Признание и восхищенное внимание подавай.
– Мадемуазель, как всегда, проницательна, – усмехнувшись, развел руками маг, без зазрения совести признаваясь: – Я люблю работать на публику, это дарит вдохновение!
Шарик-светильник снова уменьшился в размерах, покинул насиженное место под потолком и полетел перед хозяином, покидающим спальню эльфийки.
– Слушай, Лукас, а почему, когда ты поначалу заклинания читал, я их не понимала, а три последних стишка смогла перевести? – вдруг поинтересовалась Элька уже в коридоре.
– Хм, а ты их поняла? – вздернул бровь маг.
– Что-то в общих чертах, а последние два длинных даже дословно, – созналась девушка.
Лукас кивнул и, немного поразмыслив, серьезно ответил:
– Обычно амулет-переводчик не действует на заклинания, таков общий принцип работы наложенных на него чар. Но наши сделаны очень искусно, возможно, к их созданию приложили руку боги или же их благословили Силы. Кроме того, вспомним, что мадемуазель сама хаотическая колдунья. Я думаю, поэтому, если заклинание звучит сколько-нибудь длительный промежуток времени, вы, Элька, при желании можете на него настроиться и воспринять общий смысл. Но пробовать запоминать и читать заклинания самостоятельно я бы вам не советовал. Напомню, эффект будет абсолютно непредсказуем.
