Текст книги "Родиться надо богиней"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Часть вторая
Подростковые забавы, или Спустя четыре года
Глава 1
Шутки, а также маленькое, но очень ответственное поручение
Луч еще теплого осеннего солнца по-шпионски прокрался под приподнятый край роскошного балдахина. С комфортом обосновавшись на ткани атласной подушки, он игриво пощекотал длинные темные ресницы проснувшейся прелестной девушки. Принцесса Элия высвободилась из кольца рук дремлющего мужчины, сладко потянулась, выгнувшись всем юным, звенящим радостью бытия телом, и подумала: «Как чудесно быть женщиной! Но еще более изумительно быть богиней любви!»
Девушка узнала о своем даре недавно даже по людским меркам, а для богов, живущих бесконечно долго, и подавно. Всего каких-то четыре года назад. Но маленькая богиня уже успела прочувствовать все преимущества великолепного таланта, прослышав о котором от бога информации Рика старшие родственники стали с осторожностью, если не с тщательно скрываемой опаской поглядывать на сестру. А как не опасаться стихийного выброса неконтролируемой силы в минуты душевных волнений, столь частого для юных богов в пору созревания дара? Отношения с братьями и кузенами, кое-кто из которых частенько пренебрегал ею раньше или был грубоват, улучшились в рекордные сроки. С юной принцессой и ее даром стали считаться, ею гордились как государственным достоянием. Уж что-что, а силу в королевской семье уважать умели. Конечно, никому не хотелось нежданно-негаданно влюбиться до смерти в едва вышедшую из детского возраста малышку, которая еще вчера путалась под ногами у старших и донимала дурацкими вопросами.
Крошка Элия всего за несколько лет не только успела превратиться из забавной соплячки в редкостную красавицу, чье внимание и интерес льстили мужчинам. Нет, на родственниках богиня своей силы не использовала, но никогда не упускала возможности пококетничать с братьями и кузенами, оттачивая милые женские уловки. Девушке вполне хватало других кавалеров, склонявшихся перед ее красотой. Зато братьям, почему-то полагавшим Элию чем-то вроде ценной семейной собственности, это «поклонение» приходилось по вкусу далеко не всегда. Ветреные красавцы, сами меняющие любовниц десятками, как белые перчатки для Высокого бала, чрезвычайно ревниво относились к ухажерам сестры, чем весьма отравляли таковым жизнь. Или смерть – кара варьировалась в каждом отдельном случае в зависимости от степени недоброжелательности и влияния в свете очередного избранника Элии. А избранников этих было немало, ведь темпераментом юная принцесса нисколько не уступала любвеобильным старшим братьям, сказывалась наследственность, усугубившаяся божественной сутью.
Тринадцатилетней девчонкой, как и предсказывал не без гордости, смешанной с изрядной порцией горечи, мудрый отец, на первом осеннем балу претендентов, где представляли подросшую родовитую молодежь государства, Элия вскружила головы многим мужчинам Лоуленда. С тех пор у нее было время попрактиковаться в применении силы Любви. Зачастую юной богине хватало взгляда на жертву, легкого дуновения своей удивительной силы, улыбки или пары ничего не значащих фраз, и очередной избранник добровольно и с радостью отдавал свое сердце на растерзание и забаву маленькой хищнице.
Правда, в последнее время Элия иногда, особенно после очередного строгого выговора отца или лекций Рика на тему контроля энергии, задумывалась над последствиями своих развлечений. Девушке хочешь не хочешь, а пришлось овладеть тонким искусством соизмерения и контроля. Теперь в нее влюблялись лишь тогда, когда принцесса действительно этого хотела, а после разрыва Элия могла загладить душевную рану настолько, чтобы оставленный любовник не покончил с собой от невыносимой тоски, доставляя дипломатические проблемы Лоуленду. Хотя, честно говоря, легко уладить проблему получалось не всегда.
Иногда по какому-то странному недоразумению мужчины начинали влюбляться, а принцесса не имела ни малейшего понятия не только об их чувствах, но и о самом существовании воздыхателей. А бывало, брошенный ухажер никак не хотел оставить ее в покое, продолжая упрямо преследовать, домогаться, признаваться в бессмертной любви, предлагать руку, сердце, все прочие органы и конечности, а также бессмертную душу в придачу. Поскольку замуж Элия в ближайшие несколько тысяч лет выходить не намеревалась и оптовую торговлю душами открывать не собиралась, такие порывы безнадежно влюбленных вызывали у богини только безмерную досаду и желание поскорее отделаться от назойливой проблемы.
Прилежно покопавшись еще раз в магических книгах королевской библиотеки, содержащих сведения о характере применения божественных талантов, Элия отыскала некоторую полезную информацию, извиняющую происходящее. Теперь принцесса знала, что причина «недоразумений» кроется в самой природе некоторых душ, особо жаждущих или, напротив, неимоверно страшащихся любви, чем и навлекающих ее на себя по Законам Желания или Рока, а также в чрезвычайно сильном уровне таланта самой Элии.
«Со временем все образуется, а если нет, то это не моя вина», – беспечно решила принцесса и больше не волновалась по этому поводу, охотно перекладывая проблемы с надоевшими поклонниками на мужественные плечи ревнивых братьев. Те были только рады поразмяться, воспользовавшись в качестве повода легким намеком недовольной Элии.
За размышлениями о прелестях жизни и кое-каких мелких проблемках девушка не заметила, как проснулся ее вчерашний кавалер. Как ни удивительно, но мужчина был эльфом, а не одним из разнообразных представителей предпочитаемых принцессой темных рас. Впрочем, он был не обычным эльфом Светлой Крови, мягкосердечным недотрогой, поющим возвышенные песенки о прелестях деревьев и танцующим по лунным лучам. Он был из тех, чей народ прозвали Близкими к Тени. Эта ветвь расы отличалась от большинства своих родственников из Дивного Народа большей суровостью, замкнутой нелюдимостью и практически полным неприятием чужаков.
Новый посол Близких к Тени эльфов из Ливель силь Теа, ближайшего к Лоуленду мира этой расы, сразу приглянулся девушке. Дивное сочетание совсем не по-эльфийски хищного носа, мечтательно-изумрудной зелени глаз, мягких локонов светло-каштановых волос и обаятельных манер не оставило ее равнодушной. Впрочем, эльфу тоже приглянулась принцесса. На официальном обеде изумрудно-зеленые глаза посланца не раз тонули в бездонно-серых озерах очей принцессы, а вилка или ложка забывали дорогу ко рту, вызывая насмешливое фырканье братьев, но посол не замечал ничего.
Обыкновенно переговоры с Близкими к Тени шли туго даже во всемогущем Лоуленде. Гордецы эльфы не хотели иметь дела ни с кем ниже короля и его родственников. Дивные, хоть и прекрасно сознавали силу могучего соседа и свою от него зависимость, все равно вели себя так, как считали необходимым, следуя странным правилам поведения. Они, выказывая полное отсутствие почтительного трепета перед богами Мира Узла, придирались к каждой фразе каждого документа, затягивали процесс их обсуждения практически до невозможности и доводили короля своей въедливостью и неторопливостью до белого каления. Внешне спокойный Лимбер стойко выслушивал замечания и обсуждал их с деловитой сдержанностью, но в глубине его души витали сладкие зловещие мечты о том, чтобы в один прекрасный день он смог нарушить закон Равновесия о покровительстве и дать небольшое поручение племяннику Нрэну – богу войны, касающееся завоевательной кампании в Ливель силь Теа.
Но в этот раз у короля даже не было времени предаться обычным мстительным грезам. Никогда еще переговоры с ливельцами не шли столь успешно! После того как приятно удивленный государь, не устающий благодарить Творца за талант дочери, обсудил и подписал с посланцем Леолем аль Лиэль не только все намеченные договоры, над составлением которых корпели Мелиор и Рикардо, но и парочку оставленных про запас, очарованный эльф перешел в полное распоряжение любознательной принцессы. Теперь, после минувшей ночи, Элия сделала замечательный этнографический вывод о том, что Близкие к Тени эльфы совсем неплохи в искусстве любви.
– Прекрасное утро, о дивная властительница моего сердца! Сладок след, что оставила встреча с тобой в душе моей, – приветствовал богиню проснувшийся любовник.
Элия тайком скрестила пальцы в надежде, что обычно витиеватая эльфийская речь не перейдет с ходу в длинную импровизированную поэму, воспевающую ее многочисленные достоинства, без сомнения требующие похвал, но не в такой же обстановке. Хвала Силам, опасность миновала. Недолго думая эльф снова протянул тонкие пальцы к соблазнительной груди принцессы.
«Вот они, мужчины. Говорят о душе, а спешат ублажить плоть. В таком случае возникает важный философско-метафизический вопрос: где у них расположена эта субстанция? Уж не там ли, где и большая часть всего мозга?» Девушка, слегка усмехнувшись, посмотрела на предполагаемое место.
Леоль аль Лиэль расценил это как поощрение его действий и продолжил доказывать свою симпатию принцессе более материальным способом, нежели красивые фразы и стихотворные экспромты. Поскольку получалось это у него замечательно, одеваться Элия начала около полудня, ближе ко времени традиционного позднего завтрака дворян.
– Обрету ли я надежду увидеть вас вновь, прекраснейшая? Не навестите ли вы наши дивные леса Тысячи озер силь Теа? – облачившись в светлую, переливчато-зеленую тунику и темно-зеленое подобие тонких трико, нежно спросил герцог Леоль, застегивая ажурную мифрилиевую пряжку пояса – единственного украшения своего изысканно-простого одеяния. Посланец предполагал, что столь щедрое предложение – приглашение в скрытый волшебной пеленой таинственный эльфийский край, куда нет пути незваным гостям, обязательно найдет отклик в душе романтичной принцессы.
– Быть может, когда-нибудь, но не сейчас, – задумчиво покачала головой Элия, соблазнившись перспективой экскурсии по Ливель силь Теа, но не настолько, чтобы жаждать немедленного продолжения отношений с эльфом. – Зачем торопиться? Мы славно провели вместе время, герцог. Завтра вы вернетесь в свой мир, я останусь в Лоуленде, но, конечно, мы будем иногда вспоминать об этих приятных часах.
– Что ж, повторю ваше «быть может» как последнюю из надежд. Прощайте, несравненная, пусть будет светел ваш путь, – на удивление кратко сказал Леоль, поклонился и, бросив на принцессу последний страдающий взгляд, вышел из ее покоев, горько подумав: «Позволила насладиться одной ночью и вышибла за дверь. У этой женщины не только точеный профиль, но и сердце из камня!»
«Вот за что я люблю эльфов, – деловито размышляла Элия, садясь завтракать и с удовольствием вдыхая аромат сдобных булочек с корицей и кофе с ванилью, – так это за то, что они не устраивают сцен ревности. Великая сила – воспитание! Ах, если бы и другие мужчины брали с них пример… Интересно, – мысли девушки уже потекли в другом направлении, оставляя Леоля в прошлом под пеленой забвения, – братец Кэлер уже встал? Вчера они с Риком отмечали череду удачных торговых сделок рыжего».
По причине отсутствия в Лоуленде всегдашних собутыльников – Элтона и Джея – компания получилась небывало скромной, но отнюдь не тихой.
Принцы усердно, словно их и в самом деле было не двое, а четверо, заливали в себя лиенское красное и белое, разбавляя его пивом темным и светлым, а потом долили сверху водки. К этому напитку Кэлер питал нежную привязанность с давних времен своих юношеских странствий по мирам. Но этим дело не ограничилось! Вслед за водкой бог пиров извлек откуда-то из глубин шкафа большую толстую бутыль странной формы с мутной белесой жидкостью непонятного происхождения. До дна осушили и ее. Потом снова было пиво, кажется только темное. После него Рика посетила блестящая идея – он предложил позвать девочек, доведенный выпивкой до кондиции добродушной сговорчивости Кэлер не возражал. Объемистых и чрезвычайно фигуристых дам легкого поведения, вызванных оптом через личное стационарное заклинание связи с любимым борделем Рика «Розы любви», поили шампанским и белым лиенским, его же пили и сами принцы.
«После таких возлияний, тяжких даже для богатырского здоровья бога пиров, Кэлер должен до сих пор пребывать в постели, – решила Элия, – а следовательно, я могу привести в исполнение план мести. Пора! Я ждала этого почти четыре года».
Элия доела третью булочку в ореховой обсыпке, небрежно стряхнула с пальцев крошки на опустевшее блюдо и активизировала заклинание просмотра, установленное на апартаментах Кэлера еще в стародавние времена. Искусно спрятанное в его же собственных чарах охраны заклятие исправно продемонстрировало, что пьянчужка дрыхнет без задних ног, да и упившиеся вдрызг красотки тоже пребывают в отключке. От богатырского храпа принца сотрясались стены, а рядом с кроватью на ночном столике, столешница которого была предусмотрительно снабжена высокими бортиками, чтобы не свалить чего-нибудь на пол спросонья, жалобно подрагивал опрокинутый чьей-то неловкой рукой пустой стакан, прежде наполненный опохмельным зельем. В маленькой лужице драгоценного пития плавали какие-то бумажки с расплывшимися чернилами, массивные наручные часы бога, продолжавшие исправно тикать, и размокший коробок спичек.
Невольно мимоходом посочувствовав брату, девушка наслала дремоту на всех живых существ и магического сторожа, дабы не позволить ему уловить постороннее вмешательство, набросила на себя чары невидимости и телепортировалась в спальню родича. На губах принцессы, предвкушающей месть, уже играла загадочная улыбка. Оказавшись на месте, богиня внимательно изучила дислокацию всех брюк и трусов Кэлера, пользуясь не только зрением, но и чарами обнаружения, чтобы не пропустить ничего ценного.
«Итак, в этом и том шкафу в гардеробной, на диване, на полу под кроватью, в ванной, почему-то на крюке рядом с гитарой. С каких пор брюки считаются музыкальными инструментами? Если только после блюд из гороха и бобов? А может, я непоправимо отстала от моды? Ого, что это на люстре?! Кидались они трусами, что ли, вчера? Затейники! Надо бы взять эту забаву на заметку…»
Ничего не подозревающий о коварных планах мести, осуществляемой принцессой, брат, легко жизнеутверждающе похрапывая – так, что стекла в окнах отзывались тоненьким жалобным звоном, – перевернулся на другой бок, прижав к себе вместо подушки ближайшую пышнотелую даму.
Элия аккуратно, стараясь не выдать своей магической силы, сплела из силы Источника безвозвратное заклинание телепортации в Тихие миры, затрагивающее все вышеназванные предметы туалета, потом добавила защиту от поисковых чар.
Свершив страшную месть, девушка с чувством глубокого удовлетворения от хорошо проделанной работы телепортировалась из спальни принца. Все было выполнено безупречно чисто и тихо, впрочем, даже вздумай Элия громко распевать у Кэлера над ухом гимн Лоуленда, он все равно бы не пробудился, сочтя сие обычным кошмарным сновидением.
Развалившись на диване в собственных апартаментах, принцесса ждала кульминационного момента шутки, лениво поглаживая бархатную спину роскошной пантеры. Домашний любимец богини был из редкой породы аранийцев. Еще котенком Элия купила его за бесценок в порту у глупого матроса. Прогулявшийся в Садах, причесанный и накормленный пажами великолепный зверь возлежал рядом с диваном, не упуская возможности выпросить со стола с остатками завтрака пару сдобных булочек, которые он жаловал не меньше сырого мяса. Время от времени гигантская кошка подпихивала носом или мягкой подушечкой лапы руку хозяйки, когда та прекращала ласку. Элия вновь принималась почесывать довольно жмурившуюся и громко мурлычущую пантеру за ушами.
Наконец час триумфа настал! Ожидание принцессы было вознаграждено изумительным представлением: проспавшийся Кэлер с разламывающейся на куски от жуткой боли головой попытался нащупать на столе стакан с зельем, но тщетно, ведь тот был давно пуст. Поняв, что спасения ждать неоткуда, принц решился подняться. Распихивая девиц – у тех не нашлось пока сил пошевелиться самостоятельно, – Кэлер пытался сесть на кровати. С третьей попытки богу удалось выбраться из нее. Покачиваясь на ногах и придерживая руками лохматую голову, норовящую свалиться с плеч, братец добрел до дивана, рухнул на него, принявшись снова на ощупь – видимо, дневной свет причинял ему муки – искать одежду. Черная рубашка нашлась почти сразу, принц нацепил ее на себя, не удосужившись даже затянуть шнуровку. Сапоги валялись на ковре рядом с диваном, их тоже удалось нашарить ощупью. Через некоторое время, собравшись с духом и проявив в поисках немалое детективное дарование, Кэлер ползком добрался до носков. Один он нашел под кроватью, а второй под шкафом. Но вот брюки и трусы, демоны побери, как будто испарились!
Замысловато, насколько получалось в таком состоянии, но очень прочувствованно ругаясь, принц полез в шкаф, морщась от легчайшего скрипа дверей, вгрызающегося в мозг не хуже острых зубьев пилы. Но и там на полках и вешалках не обнаружил ничего нужного. Ремней на дверце шкафа висело множество, но ни одних брюк к ним не было. Отчаявшись, Кэлер, как был в одной, правда длинной, рубашке и носках, держа в руке сапоги, телепортировался в спальню к Рику и, без особых церемоний забравшись в гардероб брата, извлек широченные брюки типа шаровар и трусы ядовито-алого цвета с лиловыми вставками. Поморщившись от их яркой расцветки, бьющей кувалдой по глазам, Кэлер натянул одежду на себя.
– А, братец, прекрасное утро. Продолжим пьянку? – заплетающимся языком сонно спросил Рик, с трудом приподнимая тяжелые припухшие веки, и спустя несколько секунд, уловив некоторую странность в облике Кэлера, поинтересовался: – А че на тебе мои брюки?
– Потому что моих у меня нет, – хриплым с перепоя голосом ответил Кэлер и побрел в ванную Рика.
Тяжело рухнув на колени, он открыл кран с холодной водой и целиком сунул голову под ледяную струю, бьющую в ванну. Таким образом принц безнадежно пытался утихомирить жутчайшую головную боль. «Все-таки то шампанское вчера было лишним», – тоскливо подумал он, борясь с желанием посильнее стукнуться башкой о мраморную стену с зелеными разводами и, добавив туда красных тонов на радость Рику, навсегда прекратить невыносимые страдания. Да, боги были куда крепче и выносливее людей, но и пить умели по-божески, поэтому и похмелье у них выходило поистине божественным в худшем смысле этого слова.
Через некоторое время в ванную не то приполз, не то приковылял взлохмаченный Рик и, оттолкнув отфыркивающегося брата, занял его место под холодной струей. Наконец у рыжего бога хватило сил сосредоточиться настолько, чтобы сплести малое заклинание исцеления, изгнавшее неумолимую боль куда-то на периферию сознания. Детально изучать место ее нынешней дислокации никто из мужчин не собирался, ибо на принцев снизошла благодать! Избавившись от мучений, связанных с «божественным» похмельем, они смогли встать на ноги и даже пройти в гостиную в достойно-прямом виде, а не приползти, держась за стену. Кэлер мимоходом еще и пригладил свою взлохмаченную, как гигантское воронье гнездо, шевелюру, воспользовавшись расческой брата. Что мелочиться, раз уж все равно надел и его трусы, и его брюки.
Как только боль прошла, тут же возникла новая потребность – жутко захотелось есть. Рик вызвал своего расторопного лопоухого слугу и наказал, чтобы им принесли завтрак поплотнее и поскорее, после чего отправился одеваться. Натянув на себя кричаще алую рубашку, темно-зеленые брюки, унизав пальцы кольцами и перстнями, украсив запястья парой браслетов и вдев в ухо серьгу с рубином, принц завершил процесс украшательства золотой цепочкой и вернулся в гостиную, где оставил брата. Плюхнувшись в кресло, сплетник поинтересовался у Кэлера, уже перемалывающего мощными челюстями кус мяса (как всегда с утра принц был неимоверно голоден, впрочем, в другое время суток его аппетит тоже оставался неизменным):
– Так зачем тебе мои брюки?
– Чтобы в них ходить, – просто ответил Кэлер, с неудовольствием разглядывая алые штаны.
Сам он никогда не носил одежду таких безумных оттенков. К тому же одежонка поджарого брата была могучему принцу, габаритами напоминавшему внушительный шкаф или матерого медведя, явно тесновата в поясе и коротка. Штаны получались какие-то куцые, скроенные по новой пиратской моде «а-ля корсар Кэлберт». «Лучше бы я одежду наколдовал, хоть это и считается дурным тоном! Впрочем, – положа руку на сердце признался себе принц, – чего бы я с такого похмелья наколдовал, еще неизвестно».
– Логично, – признал рыжий маг и полюбопытствовал: – А в своих ты походить никак не можешь?
– Никак, моих нет. И трусов тоже, – снова пояснил элементарную вещь Кэлер, методично насаживая на вилку очередной здоровенный кусок мяса и уже нисколько не унывая по поводу пропажи вещей.
Перед принцем стояла широкая тарелка со стейками из молодого кабанчика и румяной картошечкой, политой соусом из пряных трав. Повара даже по утрам не могли отделаться от Кэлера кофе и всякими ничтожными булочками и сладостями или кашей и салатами из водорослей, какие потреблял Нрэн, этой ерунды принцу не хватало даже на один укус. Мужчине не требовались особые кулинарные изыски, как привереде Мелиору или придире Энтиору, способному убить весь кухонный персонал за малейший недосол, но в любое время дня Кэлер предпочитал закусывать основательно и любил, чтобы еды было много.
– Пропил, что ли? – с усмешкой задался вопросом рыжий, чуя свежую сплетню, и потянулся к пузатому кофейнику, чтобы налить себе еще чашечку.
– Вечером были. Утром проснулся – ни одних, – пожав массивными плечами, признался принц, наваливая сверху на картошку салата из свежей зелени и курятины.
– Кто ж тебя так разыграл, братец? – весело спросил Рик, почесывая острый нос. Отхлебнув кофе, рыжий занялся «легким» салатом из ветчины с сырными крекерами и копчеными яйцами.
– Узнаю, все зубы пересчитаю! – жуя, мрачно пообещал Кэлер, не без оснований подозревая в шуточке любимых родственников, решивших поупражнять свое остроумие.
– Напряги извилины и вспомни, кому в последнее время насолил, – посоветовал брат, наставительно, словно указкой, покачивая вилкой с кусочком ветчины.
– Только тебе, – подозрительно нахмурился Кэлер. – Ту рыженькую грудастую графиню отбил.
– Я чист и невинен как младенец, эта женщина, забыл, кстати, как ее зовут, никогда не встанет между нами, брат, – возведя очи к потолку, торжественно заверил Рик и деловито полез в горшочек с горячей гусиной печенкой.
Кэлер недоверчиво хмыкнул, демонстрируя глубокие сомнения если не в чистоте, то уж в невинности рыжего пройдохи, но все же решил, что в сегодняшнем происшествии брат действительно не виновен. Слишком мудреная шутка для раскалывающейся с похмелья головы, тем более в отсутствие проныры Джея, всегдашнего наперсника и напарника Рика по мелким и крупным пакостям.
– А отпечатки проверял? – уже серьезно спросил рыжий маг, имея в виду остаточные эманации личной магической силы зловещего похитителя штанов и нижнего белья брата.
– До того ли мне было, с перепоя-то? – печально вздохнул принц.
– Тогда поедим и пойдем глянем? Я посканирую, – щедро предложил брат, готовый на многое ради удовлетворения собственного неуемного любопытства.
Кэлер с набитым ртом только кивнул, охотно принимая помощь. Себя он докой по части магии никогда не числил и трезво признавал этот факт. У каждого свой божественный дар, и принца вполне устраивало то, что он является богом пиров и покровителем бардов, к тому же он присматривал за стражниками – хранителями спокойствия и за грабителями. Как две последние функции умудрялись сочетаться, не знал и сам Кэлер, но предполагал, что все дело в том, что ему симпатичны обе категории людей.
Закончив завтрак, то есть уничтожив все блюда, выставленные слугами на стол, принцы телепортировались в апартаменты Кэлера. Растолкав заспавшихся девиц, братья щедро расплатились с милыми дамами и спешно вернули их досыпать по месту прописки – в бордель. Потом приступили к делу.
Включив магическое видение, принцы чуть ли не на карачках прочесали все комнаты, облазив все укромные места, в которые годами не заглядывал ни сам Кэлер, ни его слуги, самые беспечные по причине доброты хозяина из всех слуг братьев. Сейчас, например, в покоях Кэлера не нашлось ни одного из них, что было к лучшему, а то ребята могли бы решить, что хозяин и его брат слегка повредились в рассудке. Боги выглядели презабавно, мечась по комнатам в поисках пропавших предметов туалета.
Итогом их поисков стали: пять пустых пропылившихся бутылок из-под пива, три из-под водки, в одной из которых уже успел всерьез и надолго обосноваться домовитый паучок, две полные бутылки «Алого заката», спрятанные в старой сумке, три разных носка, парные к которым Кэлер давно выкинул, отчаявшись найти их близнецов, два карандаша, ручка, перочинный нож, моток гитарных струн, мятая бумажка со стихотворным экспромтом, нотная тетрадь, кожаный ремень, пряжка от другого, фибула со сломанным замком и личная серебряная печатка, утерянная шесть лет назад. Но ни магических следов, ни самих пропавших вещей не было и в помине.
Глядя на ползающих по полу и потолку братьев, Элия каталась по дивану от смеха, довольно порыкивал Диад, радуясь веселью хозяйки. Конечно, Кэлера принцесса искренне любила, он всегда был добр к ней, даже когда все прочие братья почти не замечали малявки, но за шутку следовало платить той же монетой. Таков был неписаный закон, по которому жила буйная королевская семейка. А потому «ужасная» месть за кражу платья свершилась, и виновный понес заслуженное наказание!
Девушка как раз планировала съездить в город к модистке на последнюю примерку, когда прозвучал вызов Источника. Он принял Элию в свои «воды», как иносказательно иногда называли энергию Сил Мира Узла, около пяти лет назад, но с тех пор еще ни разу не вызывал для конфиденциальной беседы. Решив проявить вежливость и не в силах сдержать неуемное любопытство, девушка, не медля ни секунды, телепортировалась к гроту, скрытому от случайных взглядов непосвященных в глубине гигантских Садов Всех Миров – гордости Лоуленда в целом и королевской семьи в частности.
Лучшего стража, чем Сады, где произрастали редчайшие и просто красивые растения и водились животные из множества далеких и близких миров, для сосредоточия магии Мира Узла было не найти. Не только простые лоулендцы, но и принц Рик, бог магии, считал, что Сады давным-давно обзавелись собственной волшебной защитой от врагов, далеко превосходящей возможности заурядной силовой ограды. Но было ли тому виной наличие Источника, пропитавшего Сады своей силой, или сотни тысяч диковинных растений и зверей произвели на свет свою собственную магию, этого не мог сказать наверняка даже хитроумный Рик. В любом случае Источник заполучил дополнительные гарантии своей безопасности.
Войдя в грот, богиня присела в легком реверансе, внешне спокойно, но со скрытым нетерпением ожидая, когда с ней заговорят.
– Прекрасный день, принцесса Лоуленда! – высокопарно поприветствовал ее Источник, намекая на то, что разговор будет официальным.
Впрочем, богиня и так догадалась, что Источник вызвал ее не затем, чтобы рассказать парочку свежих анекдотов или слухов, отбивая у сплетника Рика его хлеб.
– Прекрасный день, Силы Источника, – сдержанно ответила Элия, исподтишка заинтересованно разглядывая переливающийся всеми цветами радуги огромный столб энергии, пульсирующий в такт словам, раздающимся не только в воздухе, но и прямо в ее сознании.
– Присаживайся. – Перед девушкой материализовалось широкое кресло, обитое нежно-голубым атласом.
Не став спорить, юная богиня охотно присела, расправила темно-синюю юбку и приготовилась внимательно слушать.
– Известно ли вам, принцесса, следующее: в силу того что ваш венценосный отец является не только королем Лоуленда, но и Хранителем Мира Узла, на членов вашей семьи возлагаются дополнительные обязанности. Им даются особые поручения, предполагающие работу во многих мирах на благо Равновесия миров и Лоуленда – одного из важнейших Узлов Мироздания, – начал речь Источник с формального вопроса для посвящения.
– Известно, – ответила девушка и мысленно продолжила: «Что когда ты хочешь прибавить к своим владениям кусок пожирнее, или Мэсслендский Источник грозит отнять что-то у тебя, то наша семейка привлекается для обтяпывания щекотливых делишек. Равновесие – в твоих поручениях вопрос довольно сомнительный, хотя справедливости ради надо признать, что иногда случается и такое. Впрочем, то же самое происходит во многих мирах, а уж в Мирах Узлов Нитей Мироздания наверняка. Братья, насколько я знаю, очень любят твои задания, ведь это – отличный шанс смыться куда-нибудь к демону на рога и ввязаться в захватывающее приключение без опаски получить официальную жалобу из Совета Богов и хороший нагоняй от папочки за создание конфликтной обстановки в мирах. Вообще-то я тоже не против вляпаться во что-нибудь этакое, чего ты, по всей видимости, и добиваешься».
– В данный момент, – продолжил Источник, – в одном из миров Грани – Меллитэле создалась ситуация, требующая немедленного вмешательства с нашей стороны. В противном случае может произойти нежелательное смещение Равновесия. Я проанализировал факты и пришел к выводу, что наиболее эффективно и быстро с данной проблемой сможете справиться вы, принцесса, обладающая даром богини любви. Дело в том, что два мира – Меллитэль и Виртарид, граничащие друг с другом, – служат местом обитания диаметрально противоположным по наклонностям расам – эльфам и вампирам. Зная ваше теплое, можно сказать, родственное отношение к Народу Темной Крови и довольно тесное знакомство с Дивным Народом, – самодовольно решил щегольнуть осведомленностью Источник, – я смею надеяться, что решение этого маленького вопроса не составит труда. Суть проблемы тривиальна: один из вампиров сбежал с эльфийкой, принадлежащей по крови к королевской семье и по воле Творца являющейся его «половинкой». Теперь Дивные считают, что вампир убил их соплеменницу, а Дети Ночи обвиняют эльфов в том, что они прикончили их сородича. Ты, принцесса, должна как можно скорее разобраться с этим недоразумением, иначе под угрозой окажется Великое Равновесие. Разразится серьезная война, которой сейчас не время и не место. Способ решения вопроса оставляю на твое усмотрение при условии соблюдения инкогнито. Ни в Меллитэле, ни в Виртариде не должны знать об участии Лоуленда в их внутренних проблемах.
– Поняла, – кивнула Элия.
