Текст книги "Родиться надо богиней"
Автор книги: Юлия Фирсанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 3
Кто виноват?
Скормив остатки трапезы радостным зверюшкам, наконец дождавшимся своего звездного часа, принцесса взглянула на маленькие часики – подарок братца Рика – и с удовольствием поняла, что урок пения давно закончился. Поэтому с чистой (от редкого использования) совестью Элия телепортировалась сразу в зал танцев. В роскошном пустом и светлом зале с лепниной, одна стена которого была целиком зеркальной, у большого – от паркетного пола до потолка – окна жалась одинокая фигурка.
– Добрый день, лорд Ални, – весело поздоровалась Элия, и ее звонкий голосок разлетелся по залу.
Подпрыгнув от неожиданности, фигурка развернулась, взметнулись полы широкого камзола. Молодой худощавый мужчина жалобно посмотрел на девушку огромными печально-голубыми глазами брошенного щенка, вот только крутые локоны, обрамляющие тонкое, одухотворенное лицо педагога более всего походили на бараньи колечки. Мелодичный тенор грустно констатировал:
– Вы опять прогуляли пение, ваше высочество.
– Но, лорд Ални, вы же знаете, что у меня нет слуха и я терпеть не могу музыку в своем исполнении, да и вас не хочу мучить. Давайте отложим музицирование до тех пор, пока лорду-дознавателю не понадобится моя помощь в казематах для допроса какого-нибудь злостного преступника. Я знаю, это жестоко, но за преступления перед Лоулендом надо платить!
Учитель скорбно вздохнул, признавая правоту ученицы, и робко спросил:
– Тогда, быть может, ваше высочество расположено к уроку танцев?
– Да, сударь. Как обычно, с удовольствием.
Лорд Ални хлопнул в ладоши и громко сказал:
– Вальс высокого лорда Ноута номер шесть ля мажор, пожалуйста.
Огромный зал ожил, выбрав из магической картотеки нужную мелодию, и полилась музыка, записанная на магических кристаллах.
– Прошу, ваше высочество, для начала. – Учитель предложил руку принцессе.
Ведя девушку в танце, лорд Ални чувствовал, как его сердце замирает от счастья. Он безнадежно влюбился в принцессу Элию уже давно – целых два месяца назад. С тех пор не проходило ни дня, чтобы учитель не писал в ее честь любовной баллады, элегии или, на худой конец, романса. Под эти произведения пришлось отвести уже второй ящик громадного письменного стола, выбросив прежние творения, посвященные графине Лидэрин, – первый был забит ими до отказа. Но, правда, пока плоды бессонных ночей поэта были оценены лишь горничной, которая потихоньку, пока хозяина не было дома, вскрыла заветные ящики в поисках пыли. Сердобольная романтичная девушка, спасшая для потомков выброшенные в мусорную корзину стансы в честь графини, всласть порыдала над новыми любовными излияниями вечно страдающего хозяина.
Рассчитывать на взаимность лорд и не смел, он бы смертельно испугался, предложи ему кто-нибудь поухаживать за Элией. Нет, обожать принцессу Ални намеревался тайно, поклоняясь ее красоте и воспевая в стихах. Так что в отношениях учителя и принцессы почти ничего не изменилось, за исключением того, что если раньше мужчина прощал Элии почти все выходки, то теперь стал прощать абсолютно все. Разумеется, Элия сразу раскусила учителя, считавшего, что он превосходно владеет собой, и начала вовсю пользоваться его слабостью, зная, что несчастной жертве ее юного обаяния не придет в голову жаловаться на свою подопечную.
Покончив с танцами, урок коих был скорее развлечением, нежели обязанностью, и попрощавшись с лордом Ални, который проводил ее взглядом расстроенного теленка, Элия отправилась на последний урок – законоведение.
Лорд Дайвел обещал посвятить сегодняшнее занятие небольшому опросу. Это значило, что придется пошевелить мозгами.
Слегка вздохнув в предвкушении не слишком приятного, но действительно необходимого урока, Элия вошла в кабинет. Законоведение она не слишком любила, но считала своим долгом знать. Лорд Дайвел, подвижный мужчина невысоко роста, и его вечно ехидная улыбочка уже ждали принцессу. Поздоровавшись, девушка опустилась в кресло, учитель последовал ее примеру и закинул ногу на ногу.
– Вы готовы, ваше высочество? – поинтересовался он, сцепив гибкие пальцы.
– К чему? – Элия скорчила невинную гримаску.
– К опросу, – ухмыльнулся мужчина, не попавшись на двусмысленность.
– Ах, к этому… Конечно.
– Тогда приступим.
В опросах лорда Дайвела трудно было найти какую-либо закономерность, сложные и элементарные вопросы так причудливо переплетались, что лишь к середине занятия, а то и к его концу становилась ясна общая тема урока. Чтобы отвечать на эти вопросы, зачастую нужно было не только зубрить статьи Лоулендского кодекса, но и работать мозгами, сопоставляя нормативные акты, распоряжения, постановления, законы, держа в уме многочисленные свежие и старые поправки.
– Ваше высочество, потрудитесь ответить, кто в случае смерти короля Лоуленда будет наследовать трон?
«Тот, кому больше всего не повезет. Искренне надеюсь, что это буду не я, при стольких-то братцах и дядюшке, но лучше живи вечно, любимый папочка», – чистосердечно подумала Элия и ответила:
– В соответствии с пунктом четыре Закона о наследовании король, пребывая в телесной оболочке настоящей инкарнации, обязан назначить преемника королевской крови по своему усмотрению. Если наследник не назначен и дух ушедшего в следующую инкарнацию властителя не изъявил своей воли, самостоятельно или через заклятие вызова, то наследует старший из братьев короля. Если возникает спорный вопрос о возрасте наследников, его решает Источник. Сестры права наследования не имеют, поправка седьмая. – Элия ухмыльнулась, вспомнив тетушку Элву, которую как-то застала за примеркой Лоулендской короны и успела снять отпечаток следа силы с места преступления. С тех пор жизнь тетки была у девушки в руках, потому что прикосновение к этому символу власти каралось смертной казнью через отсечение головы. Элва, шипя от злости, вынуждена была плясать под дудку племянницы, так как Лимбер, не питающий к сестре сколько-нибудь теплых чувств, с превеликим удовольствием отправил бы ее на эшафот, подвернись только удобный случай. Именно его величество, кстати, ввел в Лоулендский кодекс о наследовании упомянутую поправку, в корне пресекающую все претензии на трон Элвы. – Если нет братьев или в случае отречения их от престола, наследует старший сын короля. Если у короля старшая – дочь, то наследует она. В случае отречения от престола старшего сына (дочери) наследует следующий по старшинству. В случае отсутствия у короля детей, братьев либо их отречения или смерти наследует старший племянник короля…
– Достаточно, ваше высочество. – Лорд Дайвел прервал принцессу, удовлетворенный ее знаниями по данной теме, и задал следующий легкий вопрос разминки: – Кто имеет право на торговлю рабами в Лоуленде? Какой человек считается рабом?
– Согласно Закону о рабовладении, раб – существо из других миров, обладающее максимальным коэффициентом силы ноль целых пять десятых от лоулендского. Раб может быть добровольно или насильственно увезен из любого мира любого Уровня, с которым Лоуленд не поддерживает торговых, культурных и политических отношений. В приложении два к Закону сказано, что рабы используются для работы по дому, на производстве либо для личных нужд лиц благородной крови. Неконтролируемый ввоз рабов на территорию нашего государства имеют право осуществлять лишь лица королевской крови и высшие лорды, по специальному разрешению короны. Последним это разрешение, по данным сборника прецедентов, получил герцог Вильерм Эрсденский, ближайший друг короля Леоранда, ныне покойный, без права передачи наследникам. По временным патентам, выданным королевской канцелярией, ввоз рабов на продажу осуществляется несколькими торговыми компаниями, не более пяти и не менее трех предприятий одновременно, дабы избежать излишнего заполнения рынка и создать олигополию…
«Впрочем, число компаний особого значения не имеет, – усмехнулась про себя принцесса. – Они все равно прямо или через подставных лиц принадлежат членам королевской семьи. Свою выгоду мы никогда не упустим».
– …Причем количество ввезенных рабов не должно превышать установленный канцелярией лимит. Лицам благородной крови разрешается беспошлинный ввоз рабов для личного использования, не более десяти в полгода и тридцати при уплате соответствующей пошлины, устанавливаемой в зависимости от ценности раба. Все рабы, привезенные на территорию королевства, подлежат обязательной регистрации в палатах работорговли. Лица благородной крови, замеченные в продаже ввезенных рабов или уклонении от уплаты пошлины, лишаются права ввоза рабов пожизненно…
«Если, конечно, сделать внушительный взнос в лоулендскую казну, – подумала девушка, – то этот маленький грешок будет забыт».
– …Если раб, приобретенный на торгах компании или ввезенный из другого мира лицом благородной крови из любого мира, за время проживания на территории Лоуленда приобретает коэффициент силы больше половины от среднелоулендского, то он становится гражданином государства и пользуется всеми правами и свободами, данными при рождении всем коренным жителям Лоуленда неблагородной крови. Сознательное сокрытие информации о коэффициенте силы раба в соответствии с Уголовным кодексом Лоуленда карается штрафом в четыреста корон или полугодичным заключением в королевской тюрьме…
– Достаточно, принцесса. – Лорд Дайвел прервал девушку и на сей раз, довольный тем, что для ответа по теме она использовала информацию из нескольких источников, а не выдавала зазубренный Закон о рабовладении, как обычно поступали большинство его учеников, радуясь легкости вопроса. – Какой титул в случае смерти принца Моувэлля, вашего дяди, унаследуют высокие лорды Нрэн, Тэодер, Ноут и Ментор?
– Титул принца, – недоуменно ответила Элия, удивляясь совершенной элементарности вопроса.
– Почему?
– Этот титул уравнивает их в праве наследования с сыновьями короля, и процедура провозглашения наследника носит менее сложный характер. Подробнее эта тема изложена в книге «Традиции коронации. Этикет и обязательные правила»…
Лорд Дайвел еще полтора часа бомбардировал принцессу вопросами различной сложности, а девушка прилежно отвечала. В конце концов, хитро ухмыльнувшись, он совершенно серьезно спросил:
– Какой главный неписаный закон Лоуленда, ваше высочество?
– Королевская семья всегда права, – ответила Элия, понимая, какой теме был посвящен сегодняшний опрос, и они с учителем дружно рассмеялись.
Когда за принцессой захлопнулась дверь, лорд Дайвел привольно раскинулся в кресле, закинув ноги на стол, и с задумчивой улыбкой подтвердил: «Главное ты усвоила, девочка».
Отделавшись от законоведения, Элия шла по коридору, размышляя о том, чем бы заняться до ужина. Наконец ее посетила блестящая идея – искупаться, а заодно попробовать новый способ передвижения, информацию о котором она почерпнула из толстой научно-популярной книги, подаренной братом Элтоном неделю назад. Называлась она «Народные сказы». Из какого именно мира принес ее брат, девушка не интересовалась.
Переодевшись в более легкое платье и сняв драгоценности, Элия забралась в четвертый шкаф с одеждой своей просторной гардеробной и достала из потайного отделения метлу. Этот предмет она пару дней назад позаимствовала втихомолку на кухне. Правда, теперь метлу было не узнать: вместо грубой веревки на ней красовался ярко-синий бант, а старые прутья зазеленели молодыми листочками. Решив пошутить, принцесса сплела заклинание оживления третьей степени. Бантик распрямился, веточки услужливо затрепетали, и метла подошла к хозяйке. Маленький круглый столик, оживленный утром, с интересом наблюдал за происходящим и от нетерпения притоптывал резными ножками.
Элия удовлетворенно улыбнулась и, произнеся заклинание левитации для предметов, поудобнее уселась на метлу и вылетела в распахнутое окно.
Стоявший на балконе пятого этажа принц Мелиор проводил ее меланхоличным взглядом, пожал плечами и подумал, попивая охлажденное вино: «Развлекается малышка».
Держа курс на Гранд и выбирая, где бы приводниться, девушка мчалась наперегонки с птицами и ветром, то снижаясь, то вновь набирая высоту, закладывая крутые виражи. Конечно, Элия могла бы искупаться и в одном из озер королевских садов Лоуленда или на пляжах у океана, но тогда бы пришлось надевать купальник, возможно, терпеть общество посторонних, пусть даже родственников, а принцесса обожала купаться голышом и в одиночестве.
Подлетев к окраине большого леса – вотчине Энтиора, Элия приземлилась на опушке, спрятала метлу в густых кустах цветущего вереска, подумав: «В следующий раз надо будет привязать к метле подушку, а то не слишком удобно сидеть, или не оригинальничать, а лететь, скажем, в кресле», и ступила под таинственный зеленый полог Гранда. Живой лес – а маги Лоуленда всерьез считали, что у него есть душа, – приветствовал принцессу радостным шелестом. Узкая тропинка вскоре вывела девушку на берег маленького озера.
Элия разделась и, осторожно ступая маленькими изящными ножками по теплому песку, направилась к воде. Лучи заходящего солнца нежно ласкали ее персиковую кожу. Попробовав пальчиками воду, нагретую за день щедрым светилом, девушка вдохнула воздух, полный лесных ароматов, и, более не раздумывая, погрузилась в озеро целиком.
Мурлыча от удовольствия, принцесса плескалась в воде, наслаждаясь ощущением шелковистой влаги и свежестью легкого ветерка, шаловливо пробегающего по влажной коже. Тихая умиротворенная радость, нисколько не походящая на прежнее ликование от проказ, заполнила душу маленькой богини.
В это время высокий темноволосый мужчина с полотенцем через плечо, неслышно ступая, сошел с тропинки, ведущей к берегу, и прокрался к ближайшим кустам. Его зеленые глаза весело блеснули при виде купающейся в озере обнаженной девушки и сложенной на берегу одежды.
«Хороша малютка!» – подумал мужчина, ласково, с явным эстетическим удовольствием оглядывая прелестную фигурку принцессы. Насладившись этим зрелищем, он дождался, пока Элия поплывет к противоположному берегу, тихонько подобрался к одежде и, аккуратно собрав ее, телепортировался прочь. На песке осталась лежать только одинокая туфелька.
Вдоволь наплававшись, девушка вышла на берег и, удивленно озираясь, принялась искать свою одежду. Но обнаружила лишь туфлю. Недоумевая, принцесса подошла поближе и, узрев на песке отпечатки больших мужских сапог, взвыла от досады: «Какая сволочь это сделала?!»
Вне себя от бешенства, не столько из-за потери одежды, сколько из-за того, что она стала объектом примитивного розыгрыша, Элия принялась лихорадочно рассуждать: «Судя по тому, что следы идут только сюда, негодяй смылся при помощи телепортации. В Гранде, как и в Садах, она работает только для лиц королевской крови – это часть охранных чар леса. Следовательно, виновник – один из моих ненаглядных родственничков. Но кто? У Рика и Джея размер ноги точно будет поменьше, парни самые мелкие из высоченных братьев. Ради такой плоской шутки, хотя она вполне в их духе, даже шкодливые принцы не стали бы напяливать сапоги на четыре размера больше. Тем более что эта операция не могла быть спланирована заранее, ведь я сама только час назад решила искупаться в озере и ни с кем не делилась своими намерениями, а заклинаний слежения на мне нет. Энтиор и Мелиор никогда бы не стали прикалываться столь примитивным образом, шутки этих эстетов обычно куда изощреннее и злее. Ноут и Ментор не от мира сего, если уж шутят, то более тонко и изысканно. Эти братья скорей уж наложили бы на одежду заклинание прозрачности, не улавливаемое владельцем. Мрачному стоику Нрэну вообще чуждо понятие прикола, да и за тихоней Тэодером шуточек подобного рода никогда не водилось. Значит, основное подозрение падает на Кэлера и Элтона. Оба вполне способны на такую примитивную пакость, обладают лапами подходящих габаритов и любят шутить экспромтом. Но все равно необходимо проверить каждого, найти виновного и хорошенько отомстить».
Немного обсохнув на солнышке, девушка решила продолжить дознание за ужином и, захватив из кустов метлу, телепортировалась прямиком домой, в замок. Летать обнаженной, с мокрыми волосами и одной туфелькой на ноге, как какой-то дурочке из сказки, принцессе не хотелось.
К семейному ужину Элия переоделась в темно-синее бархатное платье, выгодно подчеркивающее ее глаза серого цвета, столь непривычного для Лоуленда и встречающегося за редким исключением лишь в королевской фамилии. Тяжелый серебряный пояс и широкие браслеты, скрепляющие длинные рукава, подчеркивали тонкий стан девушки и хрупкость узких запястий. Высохшие волосы Элии бережно расчесала магическая расческа, распускающая все запутавшиеся прядки, и теперь они рассыпались по плечам медовой волной. Оглядывая себя в зеркале, принцесса решала, стоит ли делать прическу или достаточно серебряных заколок с сиренитами в волосах.
Раздумья об этой важной проблеме прервал властный стук в дверь. Маленький паж, вышедший открывать, чуть не умер от страха: в дверном проеме нарисовался принц Энтиор – сама смертоносная элегантность в безукоризненном черном с бирюзовыми вставками камзоле и пышной кружевной рубашке. Взбив манжеты привычным щелчком пальцев, принц хищно усмехнулся и оценивающе оглядел ребенка. Плавно-кошачьим движением вампир переместился к нему и, подняв подбородок мальчика изящным холеным пальцем, так что острый длинный ноготь впился в нежную шейку ребенка, бросил:
– Иди доложи хозяйке о моем визите.
Нервно сглотнув, мальчик, весьма наслышанный о высоком лорде-дознавателе и никогда прежде не сталкивавшийся с ним нос к носу, кивнул и, сделав несколько неуверенных шагов по направлению к будуару Элии, упал в глубокий обморок. Вошедшая в комнату принцесса нахмурилась, аккуратно подобрав подол, обошла пажа и, подойдя к Энтиору, строго спросила:
– Брат, обязательно было так пугать моего слугу? По всей видимости, это доставило тебе ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Это мелочь. Гораздо большее удовольствие мне доставит твое общество, сестра. Не окажешь ли ты мне честь, позволив сопровождать тебя на семейный ужин? – промурлыкал принц, бесцеремонно разглядывая нежную тонкую шейку девушки, при одном воспоминании о которой у него вновь закружилась от желания голова и заломило клыки.
После сегодняшней сцены в саду Энтиор решил наплевать на запрет отца и начать ухаживать за сестрой. Он шагнул к девушке и одарил традиционным вампирским приветствием: нежно коснулся губами тыльной стороны тонкого запястья. Элия едва заметно вздрогнула, ощутив на своей коже теплоту губ, под которыми чувствовалась хищная твердость клыков.
Приведя пажа в чувство маленьким заклинанием, Элия подала руку принцу и так же нежно, как он, промурлыкала с восхитительной двусмысленностью:
– Ну что ж, сопроводи.
А про себя девушка подумала, подавляя невольный трепет: «Видно, давно ты не получал взбучки от папы, дорогой, но я тебе это устрою, можешь быть уверен».
На сей раз семейная трапеза должна была состояться в небольшой по масштабам замка зале, отделанной в светлых золотистых тонах, с нежной росписью на стенах в виде тонких веточек и маленьких птичек, перепархивающих между ними, за что и получила название Зала Канарейки. Едва название устоялось, принц Мелиор, проявляя свойственное ему странное чувство юмора и свой божественный вкус эстета, добавил в интерьер несколько птичьих статуэток, подсвечники в виде птиц, пару гобеленов и панно тех же мотивов между каминами, имеющими чисто декоративную функцию благодаря отлаженной системе магического отопления замка. У каминов стояла мягкая мебель светлого дерева и несколько небольших столиков. После совместной трапезы члены королевской семьи могли, если того желали, провести некоторое время, разбившись на «группы по интересам». Родственники частенько располагались у огня, ведя неторопливую беседу «о вечном» или попросту сплетничая.
Но сейчас все они сидели за большим столом посередине залы: прекраснейшие, сильные и могущественные мужчины, один вид которых способен вскружить голову самой привередливой гордячке. Безупречные высокие лорды королевства, безупречные, пока танцевали на балу или сидели за семейным столом. Но даже сейчас из-под официальных масок проглядывала их суть – смертельно опасных, жестоких, бессердечно-веселых богов.
Вся семья, случай почти уникальный, за исключением тети Элвы и дяди Моувэлля, была в сборе, когда в зал вплыла Элия в сопровождении Энтиора. Рик прищелкнул языком, окидывая сестру восхищенным взглядом, и толкнул локтем Джея. Принц согласно хмыкнул. Остальные братья тоже уставились на принцессу. Та осталась довольна произведенным на родственников впечатлением. Девушка еще не слишком привыкла к мужскому восхищению, и оно ей откровенно льстило, но скрывать свое настроение принцесса уже научилась. В конце концов, так приятно, когда тобой восторгаются! Слишком долго Элия любовалась божественно-прекрасными лицами старших родственников, терпеливо ожидая, когда же и она станет по-взрослому красива, чтобы они восхищались ею.
Только король, отложив созерцание дочери до более подходящего времени, попытался взглядом пригвоздить Энтиора к стене. Его величество чертовски взбесил самодовольный вид сына и хищный проблеск слегка выпущенных острых клыков – верный признак того, что вампир пребывает в отличном настроении. Причина же прекрасного расположения духа сына была совершенно очевидна для нахмурившегося Лимбера, неоднократно предупреждавшего своего отпрыска как словесно, так и с помощью внушительных зуботычин, чтобы тот и думать забыл о своих неблаговидных намерениях. Зная садистские замашки сыночка, король был твердо уверен, что такой опыт дочери пока ни к чему, найдутся и более подходящие кандидатуры. Вот вырастет, тогда пусть выбирает забавы себе по вкусу.
Препроводив сестру к столу, ломившемуся от изысканных блюд, что были поданы на старинном фамильном серебре, Энтиор опустился на стул рядом с ней.
Традиционный семейный ужин начался. Правила поведения на подобных мероприятиях, предписанные этикетом, были не слишком строги, потому совместное поглощение пищи и пользовалось таким успехом у родственников. В паузах между жеванием можно было перекинуться парой нужных слов, уловить свежие сплетни, щедро распространяемые Риком в объеме большем, чем все лоулендские газеты вместе взятые, понаблюдать кое за кем, наконец, просто поболтать в свое удовольствие. Тем более что принцип рассаживания за столом по старшинству и титулам соблюдался не слишком строго, а зачастую и вовсе нарушался напропалую. Лишь Нрэн – сторонник традиций всегда занимал один и тот же стул, на который никто и не думал предъявлять права.
Неторопливо поглощая грудку фазана, фаршированную гусиной печенкой и сладкими каштанами, и запивая все это фельранским вином, Элия методично оглядывала братьев. Вопрос «Кто виноват?» пока не был решен окончательно.
Сереброволосый, почти прозрачный, словно дух ветра, сошедший на бренную землю, Ноут – бог изящных искусств, мечтательно глядя в пространство, вяло ковырял в тарелке с салатом из клешней лобстера с грецкими орехами тоненькой вилочкой, всем своим видом показывая томность и полное отсутствие аппетита. При этом каким-то чудом кузен умудрялся уплетать за троих. А напускная томность нисколько не мешала высокому лорду орудовать стилетом так же шустро, как и перебирать струны лютни, выпевая изысканную элегию.
«Не он, конечно, не он». Взгляд Элии скользнул дальше.
Два красавца блондина, синеглазый и зеленоглазый – изысканный эстет, гурман, интриган и просто лентяй Мелиор и деловитый ученый Ментор оживленно спорили о проблеме Равновесия. Забытые эскалопы из телячьей печени, панированные белыми грибами, печально покрывались корочкой льда на тарелке Ментора, а вот Мелиор не забывал отдавать должное блюду даже в самые жаркие минуты дискуссии.
«Не они».
В конце стола разместился материализовавшийся к ужину Тэодер. Впервые за последние несколько месяцев он изволил почтить своим присутствием семейный вечер, оторвавшись от своих больших серьезных и абсолютно незаконных дел. Серые непроницаемо спокойные глаза брата безмятежно изучали содержимое тарелки. Лорд старательно поглощал филе окуня в апельсиновом соусе, раздумывая о чем-то своем. Но, как всегда, присутствие Тэодера было практически незаметно, впрочем как и его отсутствие.
Не так давно принцессе приснился вещий сон, а девушка уже научилась выделять их из обычных сновидений, разгадывая причудливые, символичные иносказания. Сопоставив известные ей факты из жизни брата и образы сна, Элия теперь почти точно знала, чем занимается этот «кроткий» тихоня. У остальных же, за исключением короля Лимбера, незаметный, спокойный, вежливый Тэодер, похоже, не вызывал ни интереса, ни подозрений. Что, конечно, было кузену на руку.
«Не он».
Элтон. Весельчак, гуляка, бабник, мастер кулачного боя, но кроме всего прочего, бог – хранитель истории и летописец. Именно его перу принадлежала знаменитая «История Лоуленда» и не менее знаменитая, но читаемая лишь в кругу семьи «Родословная правящего семейства Лоуленда». Почувствовав внимание сестры, он оторвался от хрустящих рисовых лепешек, фаршированных курицей и сыром под соусом со специями, и спросил, подмигнув:
– Ну как книга, сестренка? Понравилась?
– Да, спасибо, – ответила Элия, глядя в вечно веселые карие глаза брата.
– Захочешь чего-нибудь еще в том же духе, дай только знать.
«Не он».
Сидевший рядом с дочерью Лимбер отвлек ее от наблюдения вопросом:
– Как прошел день, милая?
– Спасибо, папочка, прекрасно!
– Вот как, доченька? – Король вопросительно приподнял бровь. – А что ты скажешь о лорде Ллойде? Сегодня он отказался вести у тебя уроки.
«Здорово. Ну наконец-то!» – мысленно возликовала принцесса и ответила:
– Ах это… Ну ты же знаешь, папочка, лорд Ллойд всегда немного странный, а сегодня мы только начали обсуждение нового материала, чрезвычайно интересной и важной проблемы сельского хозяйства южных провинций, – принцесса подпустила в голос иронии, – как он внезапно вскочил и убежал. Ну не гнаться же мне было за ним, может, у человека живот скрутило? У него и обычно-то вид такой, словно вот-вот понос прохватит. Но сегодня, кажется, ему стало по-настоящему плохо. Лорд Эдмон полагает, тому виной мое несравненное обаяние, ибо случай с Ллойдом был не единственным. – Девушка бросила хитрый взгляд из-под ресниц на поперхнувшегося морской капустой Нрэна. – Так что сейчас я занята вопросом о том, что сделать для того, чтобы особо чувствительные мужчины не бросались прочь от одного моего вида.
– Попроси у Энтиора капканы покрупнее, – деловито посоветовал Элтон, промокнув губы салфеткой. – Тогда никто далеко не убежит.
– Хорошая идея! – обрадовалась благодарная девушка.
– Еще можно сплести заклинание липучки, – подсказал Рик, не отставая от брата.
Джей обиженно фыркнул – Рик озвучил идею, пришедшую и в его голову.
– Или зови нас, свяжем, – с добродушной усмешкой пробасил Кэлер, оторвавшись от груды жареного мяса на своей тарелке.
Сейчас, глядя на его массивную фигуру, едва помещавшуюся на стуле, никто бы и не подумал, что этот дюжий мужик с отличным аппетитом не только бог пиров, но и покровитель бардов, талантливый поэт и музыкант.
– Ах, вы такие заботливые, – «прослезилась» Элия. – Спасибо, братики.
Парни довольно осклабились и склонили головы.
– А как остальные уроки? – продолжил расспросы Лимбер. – Чем сегодня занималась на магии?
– Все прекрасно. Учителя остались мною довольны. С лордом Эдмоном мы повторяли пройденный материал по Закону Желания, и он рассказывал об устаревших традициях использования крови в магических ритуалах, – выкрутилась девушка из положения, не солгав ни единым словом, но и не упомянув о заклинании оживления и прогуле пения.
– Это точно, – серьезно подтвердил рыжий Рик, мгновенно преображаясь из сплетника во вдумчивого исследователя, поворачиваясь еще одной стороной своей сути – бога магии. – Раньше кровь старались применять всюду, где можно и нельзя, без разбору и в огромных количествах. Грубая, примитивная мощь стихийной живительной силы вместо тонкой работы настоящего искусника. Один Энтиор небось о тех временах жалеет?
– Ничуть, – хищно усмехнулся, обнажая клыки, бог боли. – Какой смысл переводить столь драгоценную влагу, когда ей найдется куда более подходящее применение. – Энтиор пригубил красного вина и медленно облизнул губы, показывая, какое именно применение он имеет в виду.
– Вспомнив о твоих божественных интересах, я упустил из виду гастрономические, – небрежно признал Рикардо.
– Лорд Эдмон придерживается той же точки зрения, что и ты, Рик, – поддержала разговор Элия и, обращаясь к отцу, добавила: – А вечером после всех занятий я чудесно искупалась в одном из озер Гранда.
С дальнего конца стола раздалось еле слышное сдавленное хрюканье. Метнув в ту сторону быстрый взгляд из-под длинных ресниц, принцесса успела отметить хитрую ухмылку, промелькнувшую на добродушном лице дюжего брата Кэлера и озорной блеск в его зеленых глазах.
«Так, – удовлетворенно подумала Элия, – виновник найден. Ну держись, дорогой».
Сделав вид, что она ничего не заметила, девушка продолжила разговор с отцом. Но мысленно принцесса уже обдумывала грандиозную месть, которая ожидала напакостившего брата. «Пусть не сегодня, не завтра, пусть через несколько лет, но я отомщу!» Элия кровожадно улыбнулась и, успокоившись, с удвоенной силой налегла на рулет из говядины, фаршированной беконом со сливками и специями, прислушиваясь к болтовне за столом. Не ведая о ее коварных планах, Кэлер с удовольствием поглощал громадную гору пищи со своей тарелки. Богу пиров требовалось много еды.
– А как твои успехи, пап? – уплетая жареную гусиную печенку в тонком хрустящем тесте под медово-лимонным соусом, осведомился с подначки любопытного Рика Джей – светловолосый, голубоглазый хитрец, бог воров и шулеров. – Среди невинно пострадавших от твоих зуботычин нашелся виновный?
– Это вы-то невинно пострадавшие? – удивился король. – Да вам всегда есть за что врезать. Будь у меня время, порол бы вас для профилактики по пять раз на дню. Жаль, дела государственные хорошенько воспитанием заняться не дают.
– А ты найми кого-нибудь, – деловито посоветовал Рикардо, следуя сути не столько сплетника, сколько бога коммерции, еще одной стороны своей многогранной натуры.
– Ага, вон Нрэн пока свободен, – ядовито заметил Джей, подхватывая шутку (братья частенько гастролировали на пару, веселя родственников). – Если положишь хорошие денежки, он, может быть, и согласится. А, Нрэн?
Воин мрачно смотрел в свою тарелку с маринованными морепродуктами, обложенными жареными водорослями, и, казалось, не слышал слов кузена.
