Текст книги "Танцы на осколках (СИ)"

Автор книги: Юлия Пасынкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 8.

 375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

10 день

На дворе было еще темно, но на востоке небо уже начало светлеть. Брест матюками поднял спящую воровку, всунул еще бессознательному телу в руки походный мешок и задал направление на выход из корчмы. У крыльца такой же вялый стоял конюх, держа в руках поводья. Рядом топтался запряженный гнедой жеребец.

Наемник кивнул мужику, поправив заплечный мешок, и еще раз наорал на сонную тетерю, от чего та вздрогнула.

– Чего орешь? – промямлила девка.

– Залазь вперед, поедем на одном коне.

– А почему не сзади? – сонно моргая, спросила та.

– Чтоб ты мне горло вспорола? Залазь, или я сам тебе помогу, – угрожающе закончил Брест.

Дважды просить не пришлось, кое-как взгромоздившись на коня, воровка, наконец, проснулась. Брест следом, ловко запрыгнув в седло, кивнул еще раз конюху и тронул коня. Вдвоем ехать было неудобно, и мужчина подавил в себе желание просто скинуть надоевшую обузу. Тем более что та как-то подозрительно присмирела, наемник не доверял ей ни капли, решив, что будет присматривать за ней в оба глаза.

Отъехав от постоялого двора с пару верст, воровка открыла рот:

– Куда мы едем?

– На юг. Навестим одного чародея.

– Истомира? Ты-то откуда знаешь про него? – удивленно раздалось спереди.

– Одна птичка напела, – ответил Брест, про себя отмечая, что девка тоже интересовалась и, похоже, выяснила, куда надо ехать.

– Сисястая птичка, – без эмоций пробормотала «обуза».

Наемник не ответил на реплику.

Через пару часов пути солнце поднялось достаточно высоко, но жара не ощущалась. В воздухе тянуло свежестью – быть скоро дождю. Брест с девкой ехали по дороге, но учуяв влагу, наемник стал искать глазами, где бы укрыться от надвигающегося ливня: вдалеке уже громыхало. На горизонте дорога пролегала по краешку леса, там беглый охранник и решил остановиться.

Доехав до леска, пара спешилась.

– И почему не раскошелился на двоих коней? – ворчала девка, потирая сбитый зад. – Я его вообще не чувствую.

– Ты когда-нибудь доведешь меня до цугундера своим бреханием. Я одного не могу уразуметь, – наемник под узду завел коня под листву широко раскинувшегося дерева, – Ты совсем не боишься помереть раньше времени или конечности какой лишиться? Смелая на язык, потому что бессмертная? Аль дурная на всю голову?

– Сам-то как думаешь? – воровка криво усмехнулась.

Ливень не заставил себя долго ждать. Струи воды резко обрушились на землю, поднимая еще не прибитую пыль. Словно сами боги выплеснули воду из ушата. Путники спрятались под деревьями, но хитрые капли все равно находили дорогу сквозь листву, то и дело стекая за шиворот. Дождь стеной закрывал все на расстоянии двадцати шагов: они увидели всадников, только когда те подъехали к ним вплотную.

Пятеро фигур в походных плащах, с низко надвинутыми капюшонами, остановили коней. Один из них снял арбалет со спины и направил Бресту в грудь, остальные вытащили мечи из ножен.

– Кто это у нас тут? Неужто тот самый стражник, который имел наглость обокрасть барона Гжевика? А рядом кто?

Брест, даже не пытаясь достать оружие, спокойно стоял. Трое охотников за головами соскочили с коней, держа мечи наготове. Они подошли к притихшему наемнику и воровке, уверенные в собственном превосходстве.

Брест примирительно поднял руки:

– Мужики, погодите, давайте погуторим.

Двое молча зашли с боков. Третий конник схватил девку за плечо и выдернул ее вперед:

– Что с ней будем делать, Орлик?

Орлик – всадник с арбалетом, по-видимому, был главным среди них:

– Берем с собой, в городе разберутся кто-такая.

Мужик молча скрутил воровке руки за спиной.

– Полегче, упырь, – оскалилась та.

Конник дернул ее за волосы и зашипел прямо в ухо:

– Строптивая? Люблю таких. Поговори еще, радость моя, дай мне повод тебя успокоить. – Он вытолкнул девку в грязь. Та упала на колени, но кое-как поднялась.

Двое других конников принялись вязать руки Бресту.

– Мужики, я все понимаю. Но вы не того берете. Это она украла камень, – он кивнул в сторону поднимающейся из грязи воровки, – Я сам сейчас разыскиваю его, чтобы вернуть.

Конники захохотали.

– Как вы всегда складно поете, – отсмеялся Орлик. – И подельников своих тут же сдаете, когда хвост прижучит. Эй, ты? Как там тебя? Мне насрать на тебя с твоей подружкой. Мы доставим вас в город, получим свое золото, а там пой в уши барону, что хочешь, усек?

Он повернул коня, давая понять, что разговор окончен. Мужики почти закончили связывать Бреста, но тут из пелены дождя показался еще один всадник с тускло сверкающим лезвием в правой руке. Он наскочил на ближайшего мечника, сидящего в седле. Перепрыгнув коню на спину, незнакомец резко стегнул мечом по незащищенному горлу мужика. Всадник захрипел, пытаясь зажать страшную рану – из нее толчками хлестала багровая кровь. Лошадь, учуяв терпкий запах, встала на дыбы, сбросив обоих. Остальные кони испуганно заржали, бросаясь врассыпную. Брест воспользовался общей неразберихой: ударив под дых одного мужика, откатился в сторону от другого. Воровка, не дожидаясь команды, развернулась и со всей щедростью дала коннику в пах. Тот, скрючившись, упал в лужу, тут же получив удар сапогом в лицо. Девка отыгрывалась, как могла.

Брест освободил себе руки, увернувшись от занесенного лезвия. Поймав кисть нападающего, он вывернул ее до хруста, перехватив меч. Воровка, воспользовавшись моментом, подобрала оружие у истекающего кровью мужика и принялась разрезать веревки. Незнакомец, появившийся так внезапно, выхватил кинжал из ножен, и уколол вбок коня Орлика. Тот, заржав от боли, поднялся на дыбы, сбросив арбалетчика. Орлик не успел подняться, как животное в панике наступило ему на голову. Послышался неприятный хруст: мужик последний раз дернулся и затих.

В ту же минуту воровка, разрезав веревки, бросилась за арбалетом, валяющимся рядом с трупом. Но ее опередил один из охотников. Он выхватил оружие у нее из-под носа и нажал на курок. Арбалетный болт насквозь прошил худое тело, отбросив его назад. Перезарядить оружие мужику не дали, Брест подскочил сзади и нанес удар мечом, пробивая кожаный доспех. Конник ошалело развернулся, выпучив глаза, но полученная рана оказалась смертельной – он упал лицом в грязь и затих.

Брест грязно выругался, вытащив меч из трупа. К нему подошел, стаскивая с головы капюшон, неожиданный помощник. На наемника смотрело молодое женское лицо, которое еще несколько часов назад улыбалось ему в корчме.

– Ты? – ошалело спросил мужчина, – Ладно, потом объяснишься, надо сначала со всем этим разобраться.

Он подбежал к неподвижной воровке, приподнял ее из грязи. Дождь, уже не такой сильный, продолжал размывать землю. Лужа под девкой окрасилась в багровый цвет. Из её спины торчал наконечник арбалетного болта, сама она была еще в сознании, но изо рта с хрипами шла кровавая пена – было пробито легкое. Брест понимал, что ничем помочь уже нельзя. Воровка собралась с последними силами и схватила наемника за нагрудник:

– Ненавижу… – прохрипела она, – Только не хороните меня… И не сжигайте… Оставьте так… Прошу. – Она затихла, обмякнув на руках и уставившись остекленевшим взором в никуда.

Наемник опустил ей веки, подняв тело с земли, отнес к краю дороги. К нему подошла девушка из корчмы. Мужчина положил труп на листву и посмотрел на служанку:

– Тебя как звать-то? – внезапно спросил он.

– Милка, – отозвалась та.

– Ясно. А то я ведь даже ее имени не ведал, – он кивнул в сторону мертвой воровки.

Их отвлек стон за спиной, там приходил в себя выживший всадник. Брест пошел добивать раненых. За ним тенью последовала служанка. Прикончив мужика, дабы тот не мучился, наемник проверил остальных, велел Милке изловить лошадей, а сам принялся собирать вещи с павших. На них были добротные кожаные доспехи с темными масками, закрывающими лицо. Брест огляделся кругом, присмотрев конника с похожей фигурой, снял с того доспех. Скрывшись в листве, через некоторое время он вернулся полностью облаченный в легкую броню. Та сидела на нем как влитая. Милка, подогнав к нему изловленных коней, удивленно уставилась на него.

– Что? – поинтересовался наемник, поправляя наручи.

– Да, так. Ничего, – промямлила служанка и отвернулась от него, скрывая выступивший румянец.

Брест собрал весь скарб, сгрузил его на пойманных лошадей. Троих так и не изловили, те унеслись прочь, испуганные схваткой. Мужчина оглянулся на раскиданные тела:

– Отнесем их до деревьев. – Скомандовал он.

С Милкой они оттащили с дороги изувеченные трупы, пряча их тут же в кустах.

– Надо бы похоронить, но времени нет, – задумчиво пробормотал Брест. – Пес его знает, кто из них оборотится в нежить при первом же полнолунии.

Он перевернул тела и, вытащив кинжал, перерезал всем подколенные жилы, включая воровку.

– Теперь, по крайней мере, не встанут, – он запихнул нож обратно в ножны. – Теперь с тобой разберемся. Что ты тут делаешь, и где научилась так скакать, м? – мужчина обратился к ожидающей его девице.

Милка, поглаживая шею фыркающего коня, потупила взгляд:

– Сама я из полянцев. Отец конюхом был, лошадей объезжал да меня с ними ладить учил. За себя постоять тоже он натаскал.

– А как ты здесь оказалась-то, голуба? – Брест пристально всматривался в лицо служанки, стараясь прочесть ее.

Милка еще пуще опустила взгляд и что-то пробормотала себе под нос.

– Ась? – переспросил наемник.

– Это я их навела на вас, – тихо прошептала служанка.

Брест взорвался:

– Чего?! Ты хоть понимаешь, что наделала, дура?!

Милка захлюпала носом и принялась быстро-быстро тараторить:

– Хозяин с самого начала велел узнать, кто ты таков. Велел все выяснить – всегда так делает. Ну, я и рассказала, что ты меня про скупщика спрашивал, да про чародея. А через несколько часов с вашего отъезда появились охотники за головами. Они искали беглого стражника, который что-то у барона Гжевика украл. Я же не знала, что это ты-ы, – она перестала сдерживать слезы и разревелась.

– Дальше что? – хмуро спросил наемник.

– Ляшко – трактирщик наш – сказал, мол, недавно был здесь человек похожий на описание, только ускакал уже. Они сторговались по цене, и хозяин рассказал им, куда вы направились. Я же не знала, что все так обернется! Я украла лошадь в конюшне и понеслась тебя предупредить, но не успела…

Брест звучно со смаком выругался, перевел дыхание и опять выругался. Милка стояла рядом, держа коня под узду. Она опустила голову, а её слезы скатывались на кончик носа. Наемник ходил кругами рядом, что-то бормоча себе под нос.

– Так-так, погоди не реви. Девку убили, это хреново, но мне все еще надо вернуть рубин. Что с тобой делать-то?

– Что хочешь, – промямлила служанка, смахивая капли, – Только мне дороги назад нет…

Брест еще маленько покружил, принимая решение:

– Добре, поедешь со мной. Сражаться вроде умеешь: не такой большой обузой будешь.

Он грозно взглянул на девку и вскочил в седло, поправив узду привязанного в луке второго отловленного коня. Милка, вытирая на ходу сопли со слезами, уже счастливая, залезла на свою лошадь, легонько погладив ее по шее. Брест повернул жеребца и тронул его пятками. Они пошли неторопливым шагом.

– Дойдем до ближайшей деревни и продадим этих, – наемник кивнул на привязанных, мирно шагающих рядом лошадок.

– Ага, – девица радостно закивала. – Я знаю эти места, ведаю, где можно удачно сторговать.

От радости она была готова согласиться с любой дуростью, какую бы не сказал мужчина. Тот же отвернулся, глядя на дорогу. Надо было побыстрее убраться от места схватки: леший знает, кто может последовать за этими конниками. Дождь должен удачно смыть все следы.

Некоторое время они ехали молча, пока Милка не набралась храбрости и не задала, мучающий ее вопрос:

– А кто тебе была та девица?

– Никто, – подумав, ответил бывший стражник, – Попутчица.

– Тебе ее жалко? – робко спросила Милка.

Брест подозрительно глянул на служанку, но не найдя в ее глазах и капли иронии, а только сострадание, смягчился и, подумав, ответил:

– Наверное, жалко. Она была, как бородавка на руке, вроде и мешалась, а вроде и привык к ней.

Милка молча уставилась на дорогу, переваривая в уме сказанное.

 – И, кстати, – прервал ее мысли голос наемника, – А почему все-таки ты бросилась предупредить нас?

– Ну просто… Не знаю… – девушка умолкла и зарделась, как маков цвет

– Понятно, – Брест отвернулся и не стал дальше пытать свою спасительницу. – Да и я, помнится, тебе не говорил, но спасибо, что ли. – Неловко закончил мужчина.

– Пожалуйста, – ответила девушка, отвернувшись на дорогу.

Впереди сквозь тучи били солнечные лучи, а дождь пара всадников оставила позади. Брест ехал мрачный, погруженный в свои мысли. Впереди его ждала встреча с таинственным чародеем, а всяких колдунов наемник ой, как не любил. Чутье же кричало, что по доброй воле этот Истомир не захочет расстаться с рубином, а значит, предстоит еще одна схватка.

Часть 2. Глава 9.

 375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

10 и 11 день

Темно. В лицо уперлось что-то твердое и колючее. Разлепив глаза, обнаружила, что лежу, уткнувшись лицом в землю. Во рту металлический привкус. Я постаралась удержаться в сознании, припоминая, что сейчас будет больно. Очень. Так всегда бывает, но главное не издавать ни звука, не привлекать внимания. Я прислушалась, вокруг было тихо. Боль не заставила себя ждать. Словно разрастающийся пожар, она распространилась по телу. Сцепив зубы, я поднялась на дрожащих руках и огляделась. Рядом в кустах валялось тело всадника, чуть поодаль еще одно.

Я помотала головой, прогоняя черные мушки в глазах. В груди что-то мешалось – древко арбалетного болта в обрамлении бурого пятна запекшейся крови. Только не это. Если не вытащить эту дрянь, то мясо и ткани нарастут прямо на нее. Я попыталась сесть, но ноги ниже колен не послушались. Проклятье! Помню, что меня только подстрелили. Брест и эта служанка остались в живых, значит, эти извращенцы что-то со мной сделали. Так, спокойно, буду решать проблемы по мере их важности.

Я с трудом перевернулась, подтащив себя к стволу дерева, оперлась на него своей здоровой половиной тела. Гудящая боль не покидала ни на минуту. Оглядевшись, нашла рядом ветку потолще и, закусив ее, взялась за древко стрелы. Отломать стрелу – терпимо, теперь её нужно вытащить. Болт зашел под углом, а значит есть шанс ухватиться за наконечник, торчащий из спины. Три сильных коротких выдоха. Я потянула дерево из себя, что было сил. Рана уже начала зарастать, и древко болта обрывало свежую плоть. Я бесшумно вопила, почти раскусив упругую ветку, от дикой боли полились слезы. Если бы не кляп, мои крики оглашали бы все округу. Руки скользили по влажному от крови дереву, но стрела постепенно выходила. Не давая себе потерять сознание, из последних сил я вытянула эту дрянь. Облегченно вздохнув, отбросила окровавленный кусок дерева и, позволила себе, наконец, уйти в блаженное беспамятство.

***

Оклемавшись второй раз, глубоко вздохнула. Боли не было. Открыв глаза, я осмотрела грудь: платье порвано и испачкано кровью, рана на груди зажила, остался только красный рубец, но скоро и его не будет. Пошевелив ногами, обнаружила, что и они в порядке. Я поднялась и нетвердой походкой вышла из-под деревьев на дорогу.

Земля была еще влажная, но следы схватки размыло дождем. Солнца уже опустилось за горизонт – скоро начнет темнеть. Выходит я провалялась без сознания несколько часов. За это время наемник ушел уже далеко, тем паче он на коне. Хотя… Мне известно, куда он поскачет, а если добраться до ближайшей веси и подработать конокрадством, то есть шанс его догнать. Но отправляться в путь в этих лохмотьях и без оружия – чистое безумие.

Я забрела обратно в лесок, чтобы оглядеть тела всадников. Мечей при них не было, у одного трупа нашелся кинжал, который оказался мне как раз по руке. Выбрав самого низкого и щуплого из покойников, я сняла с него доспехи. Одевшись, немного походила, примеряясь: чуток великоваты, но все лучше, чем с голыми титьками. Нацепив капюшон с маской, огляделась по сторонам и прикинула, куда мне идти. Выйдя из леса еще на дрожащих ногах, с каждым шагом все увереннее зашагала по дороге на юг.

Через пару часов я добралась до ближайшей веси. Там узнала, что двое всадников продали коней, закупили провизии – еды и огнива, и отправились дальше по единственной дороге, проходящей через село. Выходит, Брест взял служанку с собой? А этот мужик своего не упустит, я даже начала его немного уважать. На улице смеркалось, а значит, они должны были остановиться где-то на ночлег: ехать ночью опасно, да и кони в темноте могут повредить копыта. Поблагодарив простодушных мужиков, я сделала вид, что направилась вслед за парочкой. Сама же, благополучно обогнув деревеньку с другой стороны, тихо вывела вороного коня из конюшни на окраине.

– Воры! – заверещал скрипучий голосок из темноты. На меня бежал волосатый человечек: – Держи вора!

Я не стала ждать пока овинник переполошит всю округу и, вскочив на коня, как следует пришпорила беднягу. Мчась по главной улице у всех на виду, надолго зареклась красть коней – вслед мне летели ругань, камни, кто-то кинул даже вилы. Все-таки я была права: конокрадство – это не мое.

Проскакав пару верст, я придержала коня. Мужики из деревни указали этот путь, стало быть, наемнику со служанкой придется заночевать где-то в дороге, может на каком постоялом дворе. Добро, там их и догоню. Вокруг быстро темнело, дорога под копытами уже не проглядывалась – надо найти ночлег.

Я ехала шагом, глядя по сторонам, в надежде найти временное пристанище. За все время пути мне не попался ни один подорожный, ни одна повозка – не самая людная дорога. Она проходила через поле, колосья травы стояли стеной по обе её стороны. Сквозь мерный стук копыт вдалеке послышалось женское пение. Чутье подсказало, что если кто и поет ночью в поле, то добра от него не жди, и я, не останавливаясь, потрусила дальше. Проехав еще версту, прищурилась: вдалеке горел огонь.

Пустив коня мелкой рысью, предвкушая скорый отдых, краем глаза заметила преследующую меня тень. Надо мной кружил огромный нетопырь, заслоняя собой и без того мрачное небо. Мне стало не по себе, на всякий случай я вытащила кинжал из ножен. Тварь продолжала преследовать меня еще с пол версты, не отставая, но и не нападая.

– Сгинь, – рявкнула я.

Крылан в ту же секунду поднялся выше, и растворился в темноте. Ненавижу нечисть.

Огонь, на который мчалась, был уже неподалеку – я облегченно выдохнула. Вскоре из темноты показался щербатый частокол, местами без бревен, ворот же не было вовсе. За остатками забора выделялся силуэт приземистой избушки. Хата по самые ставни вросла в землю, дверей не было, а из пустого окна выглядывал уютно потрескивающий костер. Из дома доносились голоса: хриплый мужской и писклявый женский. На входе топтались два стреноженых коня.

Не веря такой удаче, я спешилась. Набросив поводья своего жеребца рядом, осторожно заглянула внутрь. Хорошо, что не зашла целиком – на меня в упор смотрел заряженный арбалет.

– Медленно выходи и держи руки на виду.

Я повиновалась. Брест мрачно целился в мне в грудь, а служанка, решительно вытащив меч, встала рядом.

Не спеша, без резких движений я подняла руки и сняла капюшон с маской.

– Ты?! – побледнела девка.

Брест изумленно уставился на меня, но арбалет не опустил.

– Ага, решила зайти к вам на огонек, не помешаю? А то мало ли, вдруг вы тут опять балуетесь…

***

Костер они развели прямо на полу в полуразрушенном доме. В крыше зияла дыра, и иногда в нее заглядывал месяц. Я протянула ноги к огню, не торопливо натачивая кинжал, снятый с трупа. Брест сидел по другую сторону огня, положив арбалет себе на колени, и наблюдал за мной. Он старался сохранять невозмутимость, но получалось плохо. Челюсти сжаты, рука время от времени напрягалась на рукояти самострела, а глаза пристально следили за каждым моим движением. Пёрни рядом мышь, и в меня полетит арбалетный болт, а второй раз мне бы этого очень не хотелось. Служанка сидела рядом с наемником, сжавшись в комок, и боялась пошевелиться.

– Кто ты, нахрен, такая? – наконец озвучил свои мысли мужчина.

Каждый раз один и тот же вопрос. Мне становилось скучно:

– А как ты сам думаешь?

– Ты же умерла! – взвизгнула служанка, не дав Бресту открыть рот, – Умерла! Да в тебя из арбалета выстрелили, стрела из спины торчала!

Она вскочила, помялась на ногах и рухнула на прежнее место. Порыв отнял у нее последние силы.

– Ты привид? Упырь? – спросил Брест, не обращая внимания на выкрики рядом.

– Я что похожа на гниющий труп? Или призрака? – На меня накатила тоска. За мою долгую жизнь, когда кто-то узнавал мой секрет, меня всегда сравнивали с привидениями, упырями и еще хрен знает с кем. – Я из тех, кого вы называете Прежними.

– Из Прежних? – ахнул Брест. Он сидел потрясенный. – Их вроде не осталось…

– Как видишь, – я пожала плечами. – Послушайте, я – это я. И не собираюсь высасывать у вас кровь или, что там еще делает нежить, понятно? Просто, Брест, пожалуйста, убери арбалет. Это все-таки очень больно – каждый раз умирать.

Он даже и не подумал последовать моей просьбе, рука по-прежнему сжимала рукоятку.

– Так ты что… Бессмертна? – он наконец-то смог выдавить из себя свой страшный вопрос.

Я решила раскрыть все карты, в конце концов, мне еще пригодится их помощь:

– Почти… Эй, а у вас есть что поесть? Вторые сутки ни крошки во рту. – Я потянулась за походным мешком к служанке, та испуганно отпрянула.

– Да кто такие эти Прежние? – в её голосе звучали истеричные нотки.

– Я бы тоже хотел это понять, – поддержал ее мужчина. – Подожди, как тебя зовут, для начала?

– Зовут меня Элеонора дʼАрктуа фон Розенштадт. Я есмь Королева воров, нищих и бродяг, Лунная тень и Неуловимая лиса. – Я гордо вскинула подбородок, дожёвывая кусок вяленого мяса, добытого из мешка.

– Она брешет? – недоверчиво обратилась к Бресту служанка.

– Брешет, – мрачно подтвердил наемник.

Я доела мясо и опять залезла в мешок с головой в поисках вкусностей. Немного почавкала яблоком, сморщилась – кислое попалось:

– Что в имени тебе моем? – я процитировала из мешка кого-то из далекого прошлого.

– Как же тебя звать-то тогда?

Милка – так, кажется, к ней обращался Брест? – поежилась:

– У меня от нее мурашки, – пожаловалась она наемнику.

– О, зови меня Мурка. А что, мне нравится, – я вольготно разлеглась перед огнем, подтащив поближе еду.

Мужчина взорвался:

– Хватит тут балаган устраивать!

– Извини, Брест, но свое настоящее имя стараюсь никому не называть, мало ли что.

– Хрен с ним с именем. Рассказывай, как ты выжила, и что ты вообще такое.

Я отложила мешок со съестным и подтянула под себя ноги:

– Садитесь, детки, ближе в круг, сейчас бабуля расскажет вам сказку на ночь.

Милка насупилась, наёмник еле сдерживался, а меня все это забавляло.

– Ладно, без шуток. Что вы знаете о Прежних?

Мужчина еще немного попыхтел, но любопытство взяло верх:

– Говорят, они еще до Тьмы жили и как-то дотянули и до наших времен. Еще слышал, что они навроде колдунов… – наконец остыл воин.

– Близко, но нет, – я задумалась, – А что вы знаете про Тьму?

– Я знаю, – неожиданно подала голос беглая служанка. – У нас в корчму однажды зашел путник. Все его стороной держались, а мне стало любопытно. Ну, я ему еды и подала, а потом стелить ушла.

– Слышь, Брест! А я уж думала, что у вас это по любви было, – не выдержала я и расхохоталась.

Наемник сидел мрачнее тучи, а Милка насупилась:

– Ну и чаво? Так-то ж до него было! Не буду больше гуторить! – она сложила руки на груди и отвернулась.

– Рассказывай или тоже замолчу, – парировала я.

Служанка еще немного подумала и продолжила:

– В общем, поведал тот мужик, что он Ходок.

– По бабам что ль? – осведомилась я.

– Дура, – забылась на секунду Милка. – Он ходит в старые города и ищет там разные диковинки.

Я ухмыльнулась. Теперь понятно, почему его сторонились.

– Он рассказывал, что есть там куча всякого добра, только опасно очень. Псы размером с лошадь, вороны размером с собаку, привиды, говорит, чуть ли не на каждом шагу, а по ночам какие-то чудища шастают. Один раз, говорит, еле ноги унес, а так и не понял, что за ним гналось. А еще рассказывал, что в городах этих раньше люди жили, но после Тьмы ушли оттуда, с тех пор, мол, там чудища и живут. Я тогда полюбопытствовала, что такое Тьма, но он и сам толком не знал. Ответил, что просто однажды стало темно, а потом вроде как погибло много народу.

Я хмыкнула: какое «ёмкое» описание тех событий, даже и придраться не к чему. Глядя в алчные в своем любопытстве глаза, понимала, что придется все им пересказать. Опять.

За свое долгое существование мне приходилось раз пять «заводить шарманку» о том, что было на самом деле. И каждый раз жалела о том, что нельзя стереть память, или что я не оказалась среди обычных людей. Прожив прорву времени, до сих пор иногда во снах вижу то время. Просыпаясь, мне хочется выколоть себе глаза или сделать лоботомию. По иронии судьбы, не помогло бы ни то ни другое. И вот глядя в шестой раз на открытые и нетерпеливые лица в отсвете костра, я молчала.

Брест и Милка так же молча смотрели на меня и не торопили. Может думали, что пытаюсь вспомнить то, что на самом деле я страстно пыталась забыть, а может сочувствовали и давали время собраться с силами, не знаю. Наконец, я начала свой рассказ, свой шестой рассказ.