Текст книги "У мечты должны быть крылья"

Автор книги: Юлия Кривопуск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– За тысячу «зелёных»? – уточнил водитель.

– Тысяча – это только на взятку тем, кто конкурс проводит. И две тысячи мне за посредничество, – шеф запальчиво глянул на водителя, а затем расхохотался.

Сергей со Славкой переглянулись. Усмехнувшись шутке генерального, Воробьёв ответил:

– Да нет, я думаю, моему другану этот рейс на фиг не нужен. Это он так, отмазку придумал, чтобы окружающие не донимали. Типа я такой бедный-несчастный, хочу работать, но нету возможности.

– Так получается, баба его полностью содержит?

– Ага, – кивнул водитель.

– Это не дело. Я бы со стыда умер ходить и у бабы денег на сигареты просить, – высказался шеф. – Позорище!

– А он не курит, – пожал плечами Славка.

– Всё равно. Да и баба эта скоро поймёт, что он из себя представляет, и бросит его.

– Нет, не бросит, – возразил Воробьёв. – Ей тридцатник уже. Кому она на фиг нужна в таком возрасте? Ей же рожать надо. Пока другого мужа будет искать, уже родить не сможет – годы-то идут. Да и не факт, что она другого мужа найдет. Мы, мужики, сейчас в дефиците!

Славка довольно откинулся на спинку стула.

– Это точно! – с готовностью согласился Васильич. – А хорошие мужики вообще на вес золота!

– Хорошие – это какие? – решил уточнить начальник охраны.

– Хорошие – это те, которые могут и бабу обработать, и денег заработать, – поучительным тоном высказался Штырь. – Такие, как я! Ну, и как вы со Славкой. Я, кстати, по этому поводу знаете что думаю? Лет через сто наступят такие времена, что хороших мужиков будут просто с аукциона продавать.

– Чего? – Славка даже подавился свининой. – Вы как скажете, Степан Васильич!..

Сергей вопросительно поднял брови.

– А что? – продолжил шеф свою мысль. – Именно с аукциона, и никак иначе! И бабы будут за нас платить. Вернее, нам платить. Хочешь замуж? Плати бабки. Кто больше заплатит, той и хорошего мужика в мужья. Нормальная тема, а?

Сергей со Славкой снова переглянулись.

– Да нет, не будет такого, – мотнул головой водитель. – Чё-то уж совсем…

– Будет-будет, – уверенно заявил Штырь. – Бабы и так на нас гроздьями вешаются, глаза друг дружке выцарапывают. А через сто лет просто всё приобретет более цивилизованную форму. Аукцион! Заплатила – и ты при муже.

– А разводиться, получается, нельзя? – хмыкнул начальник охраны.

– Не, можно, – хохотнул Воробьёв, – бабки получил, а на следующий день развод. И опять на аукцион, пусть опять какая-нибудь дура платит. Красота! Степан Васильич, нормальная тема! Мне нравится!

– Брачный договор будут составлять! – продолжал авторитетно вещать генеральный. – К примеру, за пятьдесят тысяч долларов пятьдесят лет совместной жизни.

– Что-то маловато! – возмутился водитель. – По штуке баксов в год! Копейки просто. У меня зарплата двести баксов в месяц. Если я ей буду всю зарплату отдавать, эдак она быстро свои бабки отобьёт! И ещё в наваре останется!

– Дурак, что ли? Всю зарплату отдавать! Полтинник в месяц, и хватит с неё, – отозвался Штырь. И, блаженно откинувшись на спинку дивана, произнёс: – Ладно, это действительно всё шутки. А в общем, мужики, суть какова? Нас мало, и мы должны себя ценить! И бабы должны нас ценить! И не лезть, когда их не спрашивают! Правильно?

– Правильно, Степан Васильич! Абсолютно с вами согласен! – воскликнул Славка.

Сергей молча кивнул.

Тем временем шеф засобирался.

– Ну что, ребята, поели? Пора в путь-дорогу. Где там эта дура, пусть счёт принесёт!

В дверном проёме возникла официантка, неся на подносе кожаную папочку с вложенным в неё счетом. Васильич мельком глянул на трёхзначную цифру, небрежным жестом кинул на поднос купюру и проворчал:

– Ладно, сдачи не надо. Пригласи-ка мне повара, который это мясо готовил.

– Что-нибудь не так? – решилась открыть рот девушка.

– Пригласи, я сказал!

Официантка мигом рот захлопнула и поспешила ретироваться.

В зал вплыла объёмистая фигура повара в белом колпаке.

– Слышь, мужик, хорошее мясо готовишь. Молодец! Держи за труды! – Штырь вложил в ладонь мужчины стодолларовую купюру.

– Эй, вы! – обратился он к ожидавшим его Славке и Сергею. – Геть на выход!

И троица потопала к дверям, провожаемая благодарным взглядом повара.

– Вообще-то мне отлить нужно. – Васильич резко изменил траекторию движения и направился к туалету. Водитель поспешил за ним, начальник охраны проводил обоих до двери и остался снаружи.

Переминаясь с ноги на ногу и явно тоже желая посетить заветную кабинку, Сергей услышал в соседнем, женском помещении, сдавленные рыдания. Дверь была приоткрыта, и он решил заглянуть. Администратор Светлана нервно курила у подоконника, рядом вытирала слёзы официантка, на которую недавно наорал Васильич.

– Ладно, хватит реветь, – Светлана выбросила окурок и принялась кусать ноготь. – Меня он тоже дурой обозвал, я же слёзы не лью.

– Ну за что, Свет, ну за что?

– А ни за что! У него денег много, поэтому он всегда прав. А ты терпи, ты никто и звать тебя никак! Хочешь здесь работать – терпи. А не хочешь – увольняйся, дорога открыта. На твоё место очередь стоит, в затылок дышит. Иди в больницу санитаркой! Дерьмо выгребай из-под лежачих больных за пятьсот рублей в месяц! Хочешь?!

– Нет! – Девушка судорожно всхлипывала.

– А нет – тогда вытирай сопли и марш в зал, клиенты ждут!

Официантка закивала, высморкалась, вытерла потёкшую тушь и, вздохнув, вышла из туалета. Заметив Сергея, стоявшего под дверью, испуганно остановилась. Хотела было что-то сказать, открыла рот, но не решилась, а оглянулась на Светлану, ища поддержки. Та тоже увидела охранника, перестала кусать ноготь и вопросительно посмотрела на парня. Тот, не выдержав немых женских взглядов, резко повернулся и скрылся за дверью мужского туалета.

– Свет, это же… – Официантка попыталась найти определение для Сергея, но не смогла.

– Телохранитель Штыря, – помогла ей администраторша.

– А что он здесь делал? А? – растерянно заморгала та.

– Что-что… Подслушивал! – прошипела Светлана. – Теперь побежит, хозяину доложит.

– И что будет? – На глаза официантки вновь навернулись слёзы. – Мы же вроде бы ничего такого не говорили…

– «Что будет, что будет»! – передразнила администраторша. – Не бойся, не убьют! С работы попрут, и всех делов…

– Да я сама уйду, – судорожно всхлипнула девушка. – Вот прямо сейчас возьму и уйду! Зачем мне это надо – нервы трепать ни за что ни про что?!

– Успеешь ещё! Не паникуй раньше времени. Может, и не будет ничего, обойдётся…

Но официантка продолжала всхлипывать.

– Давай, иди в зал! – прикрикнула на неё Светлана. И застыла, глядя, как девушка удаляется, цокая каблучками.

Дверь мужского туалета открылась, из-за неё, шаркая, вывалился Васильич. Хмурым взглядом покосился на застывшую Светлану, повернулся и пошёл прочь. За ним хвостом тащились водитель и начальник охраны. Глаза девушки сузились в щёлочки, кулаки сжались сами собой.

– Ненавижу! Козлы!! Ненавижу!!! – сдавленно прошептала она, сверля взглядом затылок Штыря.

Глава 3

Свою одежду Сашка отыскал сразу.

– А мы уже думали, вы утонули! – раздался игривый женский голос. – Где вы были, молодой человек? Мы успели соскучиться!

Парень оглянулся. Две ничем не примечательные девицы в купальниках смотрели в его сторону. Обе явно провалялись на солнце много времени и были цвета взбесившегося томата. У одной из них – обладательницы белёсых волос, бровей и ресниц – обгорел нос. Сашка усмехнулся. Ему нравились блондинки, но для себя он делил их на две категории: собственно блондинок и белобрысых. Собственно блондинки, кроме платинового цвета волос, обладают ещё роскошным телом и сексуальностью. А белобрысые, как правило, обладают целлюлитом и колхозной рожей. Призывно глядящая девица, распластавшаяся на пляжном полотенце, явно относилась ко второму типу. Рядом с её пышным телом притаилась худенькая, даже костлявая, подруга. В отличие от толстухи, она была маленькой, безгрудой, и смотрела так, как будто чего-то стеснялась. Её жиденькие тёмные волосики были собраны в пучок на затылке. На лбу у обеих красовались пластмассовые очки от солнца.

– Купался я, девушки, – ответил Сашка без особого желания и отвернулся.

– А вы всегда так долго купаетесь? – не отставала белобрысая.

Сашка оставил этот её вопрос без ответа. Голова его была занята другим. Парню не хотелось натягивать джинсы на мокрые плавки. Он сосредоточенно думал, что лучше сделать: обсушить их и потом надеть джинсы или снять и надеть джинсы на голое тело. Если остаться на месте и обсыхать, придётся общаться с назойливыми девицами. А чтобы снять плавки, надо пойти в кабинку для переодевания, в которую змеилась очередь. Стоять в очереди тоже не хотелось. К тому же голод настойчиво давал о себе знать – надо бы побыстрее сходить поесть. Кстати, деньги на месте?!! Сашку прошиб холодный пот. Поддавшись романтическому настроению, он бросил без присмотра брюки, в которых оставил приличную денежную сумму. Трясущимися руками парень стал шарить по карманам.

– Молодой человек, вы что-то потеряли? – Белобрысая явно была настроена на активные действия.

Сашка вытащил из кармана заветные купюры и вздохнул с облегчением.

– Да мы ваши джинсы сторожили, не беспокойтесь, – заверила его девица. – Деньги и ценности на месте.

Снова повисла пауза.

– Могли бы и поблагодарить, – уже обиженно произнесла толстуха.

– Спасибо, – процедил Сашка и всё-таки решил отправиться к кабинке для переодевания. Некрасивых и назойливых женщин он не любил. Секунду подумал, повернулся и бросил напоследок:

– Я женат, девушки, и у меня восемь детей!

– Хам! – проворчала белобрысая и перевернулась на спину, опустив тёмные очки со лба на нос.

– Какой красивый парень! – Худенькая девушка не разделяла негативного настроения подруги. Её восхищённый взгляд был устремлён вслед удаляющемуся Сашке.

– Ирка, козёл он! – Толстуха попыталась вернуть свою спутницу с небес на землю. – Я тебе сразу сказала, когда он ещё только первый раз появился. С такой смазливой рожей – сто процентов козёл. Или бабник, или голубой. Он нам нахамил, а ты вздыхаешь!

– Наташ, ты всегда думаешь о людях плохо. Может, у него просто настроения нет знакомиться! – принялась защищать парня Ира. – Может, у него неприятности – мало ли что. Может, он просто голодный! Мужики всегда злые, когда голодные…

– Ага, сбегай, накорми его – глядишь, подобреет. Борща из дома принеси в кастрюльке, – съязвила Наташа.

– Да он уже ушё-ёл… – расстроенно протянула подруга.

– А то бы побежала? – хмыкнула толстуха.

Ира не обратила внимания на подначку и вздохнула.

– Почему так всегда? Когда мне кто-то нравится, он непременно куда-то исчезает.

– Потому что ты на красавцев заглядываешься! – заявила белобрысая. – А красавцы – все козлы! Или бабники, или голубые.

– Я это уже слышала, – ответила худенькая девушка.

– А ты ещё раз послушай! Тебе сто раз скажи – всё без толку. И вообще, больше я с твоими предметами обожания знакомиться не буду! Если тебе надо, сама с ними знакомься. А то она притаилась и молчит, а я отдувайся. И главное, мне это всё на фиг не нужно! У меня Колька из рейса скоро придёт, и мы поженимся.

Проглотив эту отповедь, Ира ещё раз вздохнула и тоже перевернулась на спину.

Переодевшись, Сашка поднялся на набережную, заполненную праздной публикой. Шашлык жарили сразу в нескольких местах – в воздухе витал аппетитный запах, дразнящий ноздри. Цены приятно радовали глаз. Отстояв небольшую очередь и получив вожделённую пластиковую мисочку с жареным мясом и неким подобием салата, он сел за столик под огромным пляжным зонтом с надписью «Sprite». Столик только что покинула шумная компания, оставив после себя гору одноразовой посуды и пивных бутылок, убирать которые никто не спешил. Брезгливо сдвинув их в сторону, Сашка пристроился на краешке стола, стараясь не смотреть на объедки. Но долго пребывать в одиночестве ему не пришлось. Практически сразу над ухом раздалось деликатное покашливание, и вкрадчивый мужской голос поинтересовался:

– Молодой человек, у вас свободно?

Сашка нехотя кивнул. Напротив возник нестарый, но практически весь седой мужчина с выпуклыми жабьими глазами водянисто-голубого цвета. Одетый в какие-то слишком яркие широкие шорты и майку, бейсболку, перевёрнутую козырьком назад, он почему-то был похож на иностранца, хотя вопрос свой задал на чистейшем русском языке. К столу он пришёл с такой же, как у Сашки, пластиковой миской мяса и открытой бутылкой красного вина. Узрев использованную неубранную посуду, мужчина тоже расчистил себе место для трапезы. Устроившись, сосед вдруг стал внимательно разглядывать Сашкины руки.

– Вы из Москвы? – внезапно спросил он.

– Да, – удивлённо ответил Сашка. – А как вы догадались?

– Не удивляйтесь, – произнёс мужчина, приступая к еде. – Я просто увидел, как вы держите вилку и нож, и сразу узнал столичного жителя. На этом курорте никто, кроме москвичей, не умеет правильно пользоваться столовыми приборами. Это я вам заявляю как отдыхающий со стажем! Понасмотрелся, знаете ли, на приезжих из других городов. А про местных я вообще молчу! Они не то что нож с вилкой держать – говорить правильно не могут. Абсолютно неотёсанный народ. Книг не читают, в театры не ходят, спортом не занимаются. Основное развлечение – пьянки и гулянки. Хотя, согласитесь, здесь не такая уж дыра. Курорт всё-таки.

– Часто здесь отдыхаете? – сделал из вышесказанного вывод Сашка.

– Каждый год. Приезжаю в начале июня и провожу здесь всё лето.

– А приезжаете, естественно, из Москвы? – уточнил парень.

– Из неё, родимой, – улыбнулся мужчина, – прямиком с Кутузовского. А вы, простите, в Москве на какой улице проживаете?

Сашка чуть не подавился шашлыком и посмотрел на соседа по столику с плохо скрываемой завистью. Жить на Кутузовском проспекте, где располагаются дома сталинской постройки с огромными шикарными квартирами – предел мечтаний любого москвича. Сашкин домашний адрес такой престижностью не отличался. Слегка замявшись, он ответил:

– Я живу в Метрогородке.

И замер, ожидая реакции.

Метрогородок – это практически рабочая окраина Москвы. По-сравнению с Кутузовским – небо и земля. Обитатель элитного района должен был бы скорчить презрительную мину, узнав место жительства своего собеседника, но ничего подобного не произошло. Наморщив лоб, новый знакомый вдруг спросил:

– А где это – Метрогородок?

* * *

Москвичи не знают города, в котором живут. Это просто невозможно – знать все улицы огромного, многомиллионного мегаполиса. Да к этому никто и не стремится. Человек живёт в границах своего, зачастую небольшого, района. Ходит в детский сад, расположенный во дворе дома, затем в школу за углом. Нередко и вуз стараются выбрать поближе к собственному жилищу, чтоб не надо было вставать спозаранку и тратить на дорогу массу времени. Для многих москвичей возможность подольше поспать дороже профессиональных пристрастий. И смешно, и грустно, но это так. Посмотрите, кто движет столичный прогресс? Кто, в большинстве своём, заправляет бизнесом, политикой, культурой? Это всё неуёмные провинциалы, зубами прогрызающие себе путь наверх, к материальному благополучию. Коренные москвичи же, как правило, вялы и апатичны. Предмет мечтаний провинциалов, – московская квартира и прописка, – у них имеются с рождения. А годам к двадцати пяти-тридцати у столичного жителя обязательно умирает какая-нибудь бабушка, тоже москвичка, и оставляет любимому внуку ещё одну квартиру. Вот и готов бесперебойный источник денежных средств. Львиную долю бюджета практически каждого москвича составляют доходы от сдачи в аренду жилья. Причём, размеры их таковы, что целая семья из трёх-четырёх человек вполне может жить, ни в чём себе не отказывая. Так для чего делать лишние телодвижения? Зачастую коренные жители столицы либо не работают вообще, либо ходят на службу за небольшую заработную плату, исключительно ради того, чтобы пообщаться с трудовым коллективом и обсудить последние сплетни. Как вы можете догадаться, данная контора, само собой, располагается рядом с домом. Человеку просто нет необходимости таскаться по огромной Москве, а значит и изучать названия районов и улиц.

* * *

– Метро Сокольники, – сориентировал собеседника Сашка, немного приврав. На самом деле, от Сокольников до Метрогородка надо ехать на трамвае около часа (а если попадёшь в пробку, то и дольше). Но о таких «мелочах» у москвичей не принято упоминать. Тем более что Сокольники – хороший старомосковский район. И, если кто-то не в курсе дела, то можно и не посвящать его в подробности собственного домашнего адреса, добавив тем самым несколько очков к своему столичному статусу.

Приём сработал – мужчина посмотрел на Сашку уважительно, явно причислив его к клану культурных во всех отношениях московских жителей.

– Анастас, – протянул мужчина руку.

– Как? – переспросил Сашка, стараясь не показывать удивления.

– Анастас. Можно просто Стас.

– Александр, – ответил на рукопожатие парень.

– Замечательно, очень рад! – Собеседник явно был доволен.

– Взаимно. – Сашка радости не разделял, но вежливо улыбнулся. Ему уже начало порядком надоедать, что сегодня с ним без конца кто-то пытается заговорить. Теперь вот придётся слушать этого назойливого земляка. Тот не заставил себя ждать и заявил, наливая вино из своей бутылки в Сашкин стакан:

– За знакомство надо выпить! – Потом вдруг спохватился: – Пардон! Я не спросил – может, вы не хотите?

Парень жестом разрешил продолжать.

– Итак, мой тост – за знакомство! – Стас поднял пластиковую ёмкость, приглашая собеседника чокнуться. Сашка принял приглашение, хотя смысла в этом не видел. Зачем чокаться одноразовой посудой, которая не звенит? Выпив, новый знакомый заговорил вновь:

– Александр, вы здесь на отдыхе? Или, может, по делам?

– На отдыхе.

– Пансионат или частный сектор?

– Частный сектор. – Столь размытая формулировка пришлась парню, как нельзя, кстати.

– Я тоже в частном секторе, – непонятно чему обрадовался собеседник. – Это, знаете ли, намного дешевле, чем пансионат. Снимаю чудесную, большую комнату у одних моих давних знакомых. А дом расположен прямо рядом с морем. Для меня самое главное – чтобы дом, в котором я живу, находился как можно ближе к морю. Я, знаете ли, простор люблю, воздух! А море так просто обожаю. Готов целые дни проводить возле воды! С утра проснусь, оденусь – и сразу сюда. И дышу, дышу! Не могу надышаться. В Москве-то где такой воздух возьмёшь? Вот и приходится насыщаться кислородом на год вперёд, прочищать лёгкие.

Заметив, что Сашка допил вино, Стас принялся снова наполнять его стакан.

– Давайте, Александр, выпьем за воздух! Воздух – наша жизнь, а чистый воздух – наша долгая жизнь.

Тот не возражал.

– Питаюсь здесь, – рассказывал новый знакомый. – Шашлык, если вы успели заметить, очень дешёвый!

– Так вы что же, одним шашлыком питаетесь? – решил уточнить Сашка.

– Ну что вы – нет, конечно! – ответил Стас. – Если есть одну жареную свинину, можно язву желудка заработать! Здесь есть кафе. Оно расположено чуть дальше, возле кипарисовой аллеи. Называется «Ветерок». Очень рекомендую. Там можно поесть суп и множество других блюд по очень приемлемым ценам. А впрочем, может быть, вы сами всё это знаете? А я вас мучаю тут своими рассказами!

– Нет, я ничего этого не знал, – заверил Сашка. – Я сегодня первый день как приехал.

– Первый день?! – снова невесть чему обрадовался Стас. – Первый день – это же замечательно! Я так вам завидую, Александр! У вас весь отдых впереди! Надо за это выпить!

Вино пилось легко, как компот, Сашка даже не чувствовал опьянения. Поэтому согласился на третий стакан. А вот его собеседнику выпивка явно совсем развязала язык, который у него и так болтал без умолку.

– Вы знаете, Александр, этот маленький посёлок просто прекрасен! – вещал он. – Я сюда езжу отдыхать уже много лет подряд. Именно сюда, и больше никуда. И как вы думаете, почему?

– Потому что здесь дёшево? – предположил тот.

– А вы меркантильны, Александр! Но я сюда езжу из-за женщин! Женщины, я вам скажу, здесь удивительны, поразительны и, самое главное, – чрезвычайно легко доступны!

– Да?! – усмехнулся Сашка. – Проститутки, что ли?

– Ну что вы! – Резкое высказывание собеседника даже немного смутило Стаса. – Почему сразу проститутки?! С проститутками я не общаюсь. Я пока ещё не настолько пал, чтобы покупать женщину за деньги.

– «Пока ещё»? Значит, вероятность падения всё-таки не исключается? – не мешкая, прицепился к словам парень. Его настроение, испорченное впечатлениями дня, давало о себе знать.

Стас осёкся, прищурился и внимательно посмотрел на собеседника. Какая-то мимолётная тень скользнула по его лицу, мгновенно сменив глуповато-радушное выражение на подозрительно-напряжённое.

– Какой вы! – медленно произнёс он, сверля Сашку взглядом. – Поймали меня на слове… Но мне это, знаете ли, нравится. Когда один человек ловит другого на слове, значит, тот, другой, попал впросак, так ведь? Я попал впросак, то есть впредь мне надо быть умнее и следить за тем, что говорю. Это для меня урок!

– Вы не ответили на мой вопрос, – проигнорировал парень тираду нового знакомого.

– Ну если я так сказал, значит, действительно вероятность низко упасть для себя не исключаю. А собственно, что тут такого? Ведь говорят же, что нельзя зарекаться от сумы и от тюрьмы! Другими словами, будь готов ко всему в этой жизни, – произнёс Стас с лёгкой улыбкой. – Или вы придерживаетесь иного мнения?

– Конечно, иного, – безапелляционно заявил Сашка. – Я считаю, что нельзя допускать морального падения ни при каких обстоятельствах. Человек должен идти по жизни с гордо поднятой головой. Иначе он просто не сможет себя уважать!

– Да? – изогнул Стас одну бровь. – Может, оно и так. Только при чём здесь продажные женщины, которых вы зачем-то упомянули?

– При том, что пользоваться их услугами позорно! Лично у меня, кроме чувства брезгливости, они ничего более не вызывают. А необходимость платить им деньги просто унижает. Только ущербные и морально опустившиеся мужчины могут заниматься платным сексом.

– То есть, вы разглядели во мне именно такого мужчину? – усмехнулся новый знакомый.

– Надеюсь, что нет. Хотя ваши слова о доступности женщин меня насторожили.

– А вы не любите общаться с ущербными людьми? – последовал вопрос.

– Нет, не люблю. Так же, как и с морально опустившимися. Ущербные люди вызывают во мне унизительное чувство жалости, а после общения с морально опустившимися хочется сходить в душ и смыть грязь.

– Понятно, – собеседник сцепил пальцы рук. – Значит, по-вашему, морально опустившиеся люди заслуживают презрения?

– Конечно!

– И вы не собираетесь принимать во внимание причины этого падения? Внешние факторы, сопутствующие обстоятельства? Может, человек заслуживает не презрения, а сочувствия?

– Сочувствие – это форма жалости, а жалость, как я уже сказал, унизительна. Что же касается внешних факторов, то я считаю, человек прикрывается ими, чтобы оправдать собственную слабость. Никакие обстоятельства не способны повлиять на наше решение, если мы того сами не хотим! – заявил Сашка.

Стас посмотрел на него внимательно и слегка насмешливо, но парень проигнорировал этот взгляд.

– Допустим, – произнёс новый знакомый. – А если речь идёт о естественных инстинктах? Сексуальном влечении, например? Такое обстоятельство способно повлиять на наше решение?

– Вы всё пытаетесь оправдать мужчин, которые пользуются услугами проституток? – усмехнулся парень. – Для вас это больная тема?

– Ну почему же больная! Просто раз мы с этого начали, надо до конца разобраться.

– Проявление любого естественного инстинкта – это проявление слабости. Человек тем и отличается от животного, что должен уметь контролировать свои инстинкты. Или хотя бы просчитывать последствия, к которым они могут привести.

– Тогда давайте конкретизируем, – предложил Стас. – Если я отказываюсь от секса, то я – человек? А если я покупаю любовь продажной женщины, то я – животное? Всего лишь потому, что в первом случае я якобы контролирую свой инстинкт, а во втором – нет?

– Именно.

– А вы не считаете, что в первом случае, последствия, о которых вы упомянули, могут быть хуже, чем во втором?

– Чем же?

– Ну хотя бы расстройством здоровья. Воздержание вредно для мужчин, знаете ли. Оно может привести к импотенции и даже бесплодию, – улыбнулся собеседник.

– Это не оправдывает использования услуг проституток. Для здоровья надо заниматься сексом с любимыми женщинами, – ответил Сашка.

Стас откинулся на пластиковом сиденье, в его глазах заплескалось откровенное веселье.

– Мне нравится множественное число, которое вы употребили, – произнёс он. – Не с «любимой женщиной», а с «любимыми женщинами». Все ваши напыщенные фразы, друг мой, перечёркнуты этими двумя словами. Я неплохой психолог, знаете ли. И сейчас с уверенностью могу сказать, что, как бы вы ни упирались, в подсознании вы не приемлете моногамную любовь, а приемлете полигамную. А это уже огромный шаг к сексуальной свободе. Так что зря вы накинулись на меня, Александр. Я поймал вас на слове, как недавно это сделали вы. Один-один, знаете ли.

Сашка сделал некое движение головой, выражающее то ли досаду, то ли безразличие к услышанному.

– Хорошо, я больше не буду мучить вас этой темой, – произнёс новый знакомый. – Хотя, собственно говоря, я и не собирался говорить с вами о проститутках. Это вы взъелись на меня непонятно за что. Прицепились к словам… Ну да ладно. На самом деле я хотел поговорить с вами о любви.

– О любви? – усмехнулся журналист. – Или всё-таки о сексуальном влечении?

– А какая разница?

– Духовная и телесная любовь – это разные вещи!

– А вот тут вы в корне не правы, Александр! Эти две любви взаимосвязаны, отдельно одна от другой они просто не могут существовать! – возразил Стас.

– С чего вы взяли?

– Ну как с чего? Судите сами. Вы могли бы любить женщину духовно и не желать её физически?

– Мог бы. – Сашка не был абсолютно уверен в своём ответе, но произнёс эти слова из чистого упрямства.

– Позвольте вам не поверить! – хитро прищурился новый знакомый.

– Почему? Не все же такие, как вы. На свете существуют разные люди.

– Кто? Покажите! Только, пожалуйста, не приводите в пример себя – это слишком банально.

– Тогда кого я могу вам показать? – удивился молодой человек. – Общих знакомых у нас с вами нет. Если только персонажи из художественной литературы…

– Ох, Александр, оставим литературу в покое! – вздохнул Стас. – Написать можно что угодно, а жизнь расставит всё по своим местам! Если мужчина любит, но не желает женщину – значит, он импотент. Коротко и ясно.

Не ожидавший такого поворота беседы, парень нахмурился. Он явно проигрывал в затеянном им самим сражении. Заметивший это Стас едва заметно усмехнулся.

– Так давайте же выпьем за здоровых мужчин и красивых женщин! – предложил он, чтобы разрядить ситуацию. И расстроенно протянул, заглядывая в пустую бутылку: – Э-эх, а вино-то уже кончилось! Пойду прикуплю ещё. О, а вот и официантка! Не прошло и полгода, что называется. Девушка, у нас на столике очень грязно. Уберите, пожалуйста. И ещё бутылочку «каберне» принесите, если можно.

– У нас самообслуживание, – буркнула девица, составляя на поднос использованную посуду.

– Понял! Нет вопросов! – закивал новый знакомый. – Александр, вы только никуда не уходите. Я сейчас принесу ещё одну бутылочку винца, и мы с вами продолжим нашу беседу. Хорошо?

– Хорошо, – пожал плечами Сашка. Спешить ему всё равно было некуда.

Откинувшись на спинку стула, парень повернул голову в сторону моря и ахнул. За разговором он даже не заметил, какая неописуемая красота царила вокруг. День уже шёл к своему завершению, и солнце, матово красное, медленно двигалось к горизонту. Море играло и переливалось мириадами бликов. Отражение алого диска дробилось в воде, сверкало и поблёскивало розовым светом. Но этот свет не раздражал глаз, а, наоборот, радовал и успокаивал. Белые чайки летали над тихой рябью, то садясь на поверхность, то вновь взмывая в прозрачный воздух. Дневную жару уже сменяла вечерняя прохлада, но люди не спешили покидать пляж, предпочитая нежиться под бархатными лучами. Маленькие дети подбирались к ласковой воде и, когда волны тихонько задевали их босые ножки, визжали от удовольствия.

Глядя на них, Сашка почувствовал спокойствие и умиротворение. Это был один из тех моментов, которые невольно запоминаешь на всю жизнь. Вроде бы ничего такого не происходит. Просто море, безветрие и прозрачный воздух, напоенный ароматами зелени. Просто ты молод и здоров. Тебе сейчас, сию минуту хорошо.

Сашка поднял руки и с хрустом потянулся всем телом. Действительно, ну чего он взъелся на этого мужчину со странным, редким именем. Анастас, Анастас… Что-то знакомое было в данном созвучии. Ах да, конечно! Анастас Микоян, соратник Сталина. От этого воспоминания тут же повеяло чем-то холодным и тревожным.

«Вот что значит, влияние стереотипа! – одёрнул себя Сашка. – Вспомнил про Сталина и тут же напрягся. Глупость какая. Ну подумаешь, человека назвали как какого-то Микояна. Он же не виноват! Хотя эти его ледяные, по-жабьи выпуклые глаза всё равно почему-то неприятны…»

И тут журналист почувствовал на себе чей-то взгляд.

Необъяснимое ощущение, не правда ли? Ты сидишь, занятый своими мыслями, и вдруг, сам не зная почему, поворачиваешь голову в сторону и видишь кого-то, бесцеремонно тебя рассматривающего. С кем из нас такого не случалось?

Сашка заёрзал на стуле и, повинуясь странному чувству, обернулся. И тут же наткнулся на два сверливших его женских глаза. Заходящее солнце, светившее в щёку, мешало как следует рассмотреть лицо девушки. К тому же она заметила, что её рассекретили, и склонилась над бокалом, стоящим перед ней. Парень узнал белобрысую макушку её подружки, сидящей напротив. Мгновенно он вспомнил обеих. Это были те девицы, которые сегодня пытались познакомиться с ним на пляже. Сашка досадливо отвернулся.

К столику почти бегом приближался Стас.

– Александр! Простите, что задержался! – воскликнул он. – Заглянул по пути в отхожее место. Знаете, я мыл руки и заметил, что у меня язык фиолетовый!

– Язык фиолетовый? – вздёрнул брови журналист. – В каком смысле?

– В прямом! Это значит, что вино, которое мы пили, было некачественным! Ужасно! Везде стараются облапошить. Хорошее виноградное вино никогда не окрасит рот! А в это псевдо-«каберне» был добавлен краситель. Получается, мы с вами выпили по полбутылки химического раствора!

– Да?!

– Вот именно! Поэтому второй раз «каберне» я покупать не стал. Взял бутылку «кагора». Александр, вы пьёте «кагор»?

– Пью, – подтвердил тот.

– Вот видите, я угадал. А ещё вы, наверное, не курите и занимаетесь спортом. – Стас принялся разливать вино в предусмотрительно захваченные им чистые пластиковые стаканы.