Текст книги "Бумажный солдат "

Автор книги: Юлий Дубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

С трудом уговорив Марьена не принимать никаких решений хотя бы в течение получаса, Виктор повесил трубку, пересказал Сергею суть беседы и вопросительно посмотрел на него.

– Знаешь, – задумчиво сказал Сергей, – по-моему, он просто блефует. Я не уверен, что кто-то хочет платить немедленно и сидит в очереди. Рынок-то сжался. Давай у Лики спросим.

Они позвонили Лике в главк.

– Я даже знаю, кто сидит, – ответила Лика. – Один из наших кооперативов. У них срывается сделка, и уже начался скандал. А что вы телитесь? Деньги же есть.

– Рискованно, – оценил Сергей ситуацию, закончив разговор с Ликой. – Мы никогда еще не платили под неподписанный договор. Витек! Давай подумаем. В крайнем случае, идем наверх, говорим этому хрену, что изменились обстоятельства, и забираем деньги назад.

Через несколько минут решение было принято. Но когда партнеры вернулись, замдиректора их откровенно не понял.

– Вы с ума сошли, – сказал он. – Шеф уже уехал в министерство. Все взял с собой. Вы там со своими железками можете делать что хотите. Когда ему подпишут фонды, тогда и заходите. Только учтите – мы по времени будем очень ограничены. Сами знаете, какая сейчас обстановка с финансами. Неделю я еще потяну, но потом заказ может и на сторону уйти.

– А наши сорок? – прямым текстом спросил Сергей.

– Если перестанете валять дурака и менять договоренности каждую минуту, заказ останется при вас. А если еще раз передумаете, тогда не знаю. Я же их не себе взял. Будем покупать у других – с них и получите.

Перспектива извлекать свои деньги из кого-то со стороны кооператоров никак не устраивала. В газетном и общественном лексиконе уже начал укореняться термин "разборка", и Сергей с Виктором хорошо представляли себе, что это такое.

– Ладно, – сказал Сергей. – Все остается, как договорились.

Выйдя на улицу, они снова позвонили Марьену.

– Вот и ладно, – весело сказал француз. – До четырех вечера деньги должны быть у меня. Технику можете забирать хоть сегодня. Встречаемся на Ленинградском.

За время работы с кооперативом "Инициатива" Серж Марьен успел обзавестись четырехкомнатной квартирой в начале Ленинградского проспекта.

Сергей и Виктор съездили за деньгами и к условленному часу были на квартире Марьена. Впервые за все время Серж принял деньги сам.

– Бросьте в угол, – небрежно заявил он, увидев в руках у ребят сумки. – Потом посчитаем. Технику будем проверять?

Проверка заняла около четырех часов. Когда Виктор упаковал последний компьютер, Марьен плеснул в стаканы виски, набросал кубиков льда и заявил:

– Ну вот что, братцы, я временно сворачиваю бизнес. Завтра самолет, лечу домой, в Париж. Так что сегодня последний вечер. Хотите, завалимся куда-нибудь?

Перспектива провести вечер в обществе Марьена ни Виктору, ни Сергею не улыбалась. Они по опыту знали, что Серж быстро напивается, начинает громко материться и приставать к окружающим. От иллюзий насчет истинной роли концерна "Уорлд компьютер" в международном деловом мире они уже избавились, то, что вынуждены иметь дело с самым заурядным спекулянтом и проходимцем, прекрасно понимали, хотя никогда и не обсуждали это меж собой, посему общение с Марьеном старались сводить к необходимому минимуму.

Выслушав вежливый отказ, Серж пожал плечами:

– Ну и ладно, не можете – значит не можете. Давайте считать деньги.

Подсчет не занял много времени, поскольку все купюры, кроме одной пачки двадцатипятирублевок, были в банковских упаковках. А вот эта последняя пачка вызвала у Сержа недовольство. Большинство купюр в ней были заляпаны чернилами. Швырнув пачку на стол, Марьен мотнул головой:

– Это не возьму. Я же вам технику сдаю в чистом виде – на нее ничего не льют, окурки о нее не гасят. Почему я должен принимать такие деньги? Замените.

Исполнить требуемое Сергей с Виктором не могли. Финансовые операции сегодняшнего дня полностью мобилизовали весь их оборотный и личный капитал. Из наличности оставалась только десятка, которую Сергей приберегал на возможные расчеты с гаишниками. Поупиравшись, Марьен в конце концов согласился, запихал спорную пачку в бумажник, широко зевнул. Провожая гостей до двери, он замялся на пороге и сказал:

– Вот что, ребята. Хочу вам дать один совет. Будете делать здесь бизнес – пригодится.

– Давай совет. – Виктор опустил на пол компьютер.

Серж обнял партнеров за плечи и зашептал:

– Никогда не имейте дело с нашими. Ну, с эмигрантами. Раз и навсегда запомните: если человек там чего-то добился, он в Совдепию в жизни не сунется. Сюда едут только те, кому пособия по безработице на жизнь не хватает. Может, лет через пять будет по-другому, а пока запомните то, что я сказал. Потом спасибо скажете. Вы на этом совете больше заработаете, чем на всех ваших операциях.

Кузнецов, которому Виктор позвонил на следующий день, был холоден и неприветлив:

– Вы что, каждые полчаса теперь будете названивать? – поинтересовался он. – Я же сказал – вопрос решается.

– А когда решится? – спросил Виктор.

– Не понимаю, ей-богу, – вздохнул замдиректора. – Я вам все сказал.

И бросил трубку.

В течение двух следующих дней Сергей и Виктор названивали в институт, но успеха это не принесло. Секретарша Кузнецова вежливо спрашивала, кто беспокоит, и после небольшой паузы сообщала, что шеф еще не пришел, только что вышел, находится на обеде, на совещании, у руководства...

На третий день, встревожившись не на шутку, партнеры появились у входа в институт за сорок минут до начала рабочего дня, твердо решив изловить недоступного контрагента и выяснить, наконец, в чем дело.

Когда замдиректора, выйдя из служебной "Волги", увидел, что у подъезда его поджидают, он было сделал неуловимое движение в сторону машины, но, видимо, передумал и первым подошел к Виктору и Сергею.

– А, вы уже здесь! – фальшиво воскликнул Кузнецов. – Пропали куда-то. Ну пошли.

И повел их к себе в кабинет. Впрочем, коньяка замдиректора не предложил и вообще вел себя сугубо официально.

– Все в порядке, – сухо объявил он, передвигая на столе какие-то бумаги. – Вопрос решен положительно, фонды выделены, так что будем, значит, работать.

– Можем подписывать договор? – радостно спросил Виктор, открывая портфель.

– Ты погоди коней-то гнать, – остановил его Кузнецов. – Я же говорю, вопрос решен. И фонды подписаны. Но на конец года. Так что все в порядке. Вот в ноябре и закончим эту историю.

На дворе была середина лета.

– Стоп! – решительно сказал Виктор. – Мы так не договаривались. У нас техника на руках, мы, между прочим, свои деньги за нее отдали. Что же теперь – до конца года ждать?

– У вас деньги свои, – нахмурился Кузнецов, – а у нас – государственные. Что обещали, то сделали – фонды выбиты. Только получим их в конце года. И бросьте мне ваши штучки. Никто же ни от чего не отказывается.

– Это как понимать? – тихо спросил Терьян. – Речь шла, что подпишем через неделю. Мы за это заплатили. Так что либо давайте подписывать, либо – деньги обратно.

– Ах, вот вы как! – замдиректора налился краской. – Я от вас что-нибудь брал? А ну скажите – брал? – Он перешел на шепот. – Ваши сорок отданы людям. Они решили вопрос. Могли бы ведь и не решить. Все уже подписано – и в финуправлении, и у министра. Что ж теперь, шеф пойдет в министерство и будет там говорить – отдай обратно и давай переподписывай? Не надо нам никаких фондов? Вы вообще понимаете, что несете? Тут все-таки государственная организация, а не кооперативная лавочка. Это вы у себя можете творить что угодно, – Кузнецов постепенно повышал голос, входя в раж. – Развели, понимаешь, бизь-несь-менов, – с отвращением произнес он по слогам, – страну превратили черт знает во что! По улицам пройти невозможно, на каждом углу спекулянтские морды. Молодежь развращаете. Работать все прекратили, только торгуют. Посреднички! Никто ведь не производит, все только торгуют. Вот вы, к примеру, – сколько денег на вас государство извело, пока воспитало, обучило... Степени ученые вам для чего выдали – чтобы вы тут спекуляцию разводили? А на работе у вас знают, чем вы тут занимаетесь?

Он еще долго орал. Виктор и Сергей терпеливо ждали.

– Так как же все-таки наше дело? – спросил Терьян, когда замдиректора перевел дух.

– А я вам все сказал, – недоуменно ответил Кузнецов. – Приходите в ноябре, рассмотрим ваше предложение, обсудим, потом будем принимать решение.

– Поехали ко мне на работу, – сказал Виктор, когда они оказались на улице. – А то я уже три дня в лаборатории не показывался. Там поговорим.

В лаборатории у Виктора их поджидали два неприятных сюрприза.

Первый еще можно было предвидеть – со своими ребятами Виктор не рассчитывался уже два месяца, и у них накопились вполне обоснованные претензии. Примерно на четыре тысячи. Программисты требовали свое, а денег не было ни копейки. Наличествовали только десять компьютеров, которые решительно некуда было девать. До ноября. Но, учитывая настроение замдиректора, и ноябрьская перспектива выглядела довольно зыбкой. Состоялся неприятный разговор.

– Виктор Павлович, мы же в эти дела не вникаем, – решительно заявили сотрудники. – Техникой не торгуем. Нам была обещана зарплата. Два месяца нормально ждали. Сколько еще? Неделю, две? Вы скажите, мы подождем. Но чтоб уж точно.

Не успел закончиться этот разговор, как на столе у Сысоева проснулся телефон. Звонил заведующий кадрами Бульденко.

– Товарищ Сысоев? – вопросил он в трубку. – Зайдите, пожалуйста.

– Странный звонок тут у меня был, – произнес завкадрами, предложив Виктору стул. – Из... – Бульденко заглянул в какую-то бумажку, – из института экономики транспорта. Говорят, что имеют дело с каким-то кооперативом, а его председатель якобы работает у нас и представляется вашим именем. Спрашивают, работает ли у нас такой Сысоев, а если работает, то правда ли, что он доктор наук и вообще. Вам понятно, о чем тут идет речь?

– И что вы им ответили? – спросил Виктор, испытывая исключительно неприятное чувство.

– Как положено, – пожал плечами Бульденко. – Отдел кадров по телефону справок не дает, мы тут не справочное бюро. Им что-то нужно, пусть присылают письменный запрос. У вас действительно кооператив?

– А что – нельзя? – спросил Виктор.

– Почему нельзя? – удивился Бульденко. – Если все по закону, то можно. И партия поддерживает. Я ведь почему спрашиваю? Партвзносы – раз, разрешение на совместительство должно быть – два, кадры должны быть в курсе – три, дирекция – четыре. Так что имейте в виду.

– Сука он! – подытожил Терьян, когда Виктор рассказал ему о разговоре с Бульденко. – Я Кузнецова имею в виду. Это он нас пугать начинает. Звонок в кадры... Может еще что-нибудь выкинуть, чтобы мы не возникали насчет денег. Неприятно все это.

Посоветовавшись, друзья решили еще раз навестить замдиректора и выяснить отношения до конца. Удалось им это только через три дня.

– Конечно, звонил, – холодно сказал Кузнецов, когда партнеры задали ему прямой вопрос. – Вы ходите, представляетесь учеными, а занимаетесь, понимаешь, торговлей. Я должен знать, с кем имею дело. И потом, у нас тут проверка ожидается. Начнутся вопросы – у кого покупали, за какие деньги, откуда техника. Что я буду показывать? Ваши филькины грамоты? – Он потряс в воздухе четырьмя актами купли-продажи, в которых фигурировали ранее приобретенные компьютеры. На актах были подписи председателя кооператива "Инициатива" Виктора Сысоева и тех людей, чьи имена значились в бумажках Марьена. – Кто эти продавцы? А если это уголовники? Или наркоманы какие-нибудь? Я же их не знаю. А вдруг я с вашей помощью на государственные деньги бандитов содержу? Придут, спросят, – замдиректора покосился на один из актов, – известен ли вам некий Ицикович, он же Зильберман, он же Сидоров, он же Ванька, к примеру, Каин? Вы точно знаете, где он взял вычислительную технику, которая теперь висит у вас на балансе? А известно ли вам, что эта машинка была украдена на почтовом ящике? Это я для примера говорю. А я что отвечу? Что мне все это подсуропил какой-то там Сысоев из "Инициативы"? Пойдут искать – нету, к примеру, никакого Сысоева. И что тогда? Так что, братцы мои, бизь-несь-мены хреновы, я про вас все знать обязан. Мы тут, понимаешь, не Ваньку валяем, а блюдем государственный интерес. И социалистическую законность.

– Что ж ты у него не спросил, куда он заткнул свою социалистическую законность, когда брал с нас, паскуда, по три тысячи? – спросил Терьян, когда они вышли на улицу.

– А это что-нибудь изменило бы? – пожал плечами Виктор. – Он на нас неплохо заработал. Двенадцать тысяч получил? Как с куста! И еще сорок. И прекрасно понимает, что мы ему ничего сделать не можем. Не в милицию же нам идти. Ведь по всем правилам, мы ему взятку дали. Не докажем – не получим. А докажем – получим, только не деньги, а срок. За дачу взятки должностному лицу. Так что, Серега, похоже, что сорок тысяч придется списать на убытки. И про этого гада забыть. Тут других проблем куча – куда нам эти чертовы компьютеры девать, как с ребятами рассчитываться и что делать дальше.

– С ребятами рассчитаемся, если пристроим компьютеры, – резонно заметил Сергей. – Вот что делать дальше – это вопрос. А насчет компьютеров у меня есть идея. Помнишь, нас Серж торопил, говорил, что у него какие-то люди по семь тысяч сверх нашей цены дают? И Лика этих людей знает. Мы машины взяли – у них сделка сорвалась. Давай выйдем на них через Лику и отдадим технику.

– Серега, ты – гений, – Виктор обнял Терьяна. – Едем немедленно. А то как бы они не нашли эти машины где-нибудь в другом месте.

И друзья понеслись к Лике в главк.

– Чего тут сложного? – спокойно сказала Лика. – Они же все здесь у нас и сидят. Давайте познакомлю.

Председателя кооператива со звучным названием "Информ-Инвест" звали Бенцион Лазаревич. Бенциону было под шестьдесят, а телосложением и выражением лица он напоминал Колобка, только что отправившегося в полное приключений путешествие. Пожав Виктору и Сергею руки, председатель "Информ-Инвеста" начал немедленно рассказывать о деятельности своего предприятия, показывая при этом на стены, на которых были развешаны образцы продукции.

Выяснилось, что ни к информации, ни тем более к инвестициям кооператив Бенциона Лазаревича отношения не имел. То есть, первоначально что-то такое планировалось, и имелся даже иностранный партнер, фирма с названием не менее звучным, чем "Уорлд компьютер", но потом Бенцион Лазаревич решил заняться производством.

– У меня на Семеновской штамповочный цех, – говорил он, кося глазом. – Мужики делают тазики для белья из полистирола. Сто тазиков в день. Себестоимость – рубль. В ЦУМ, в "Москву", еще кой-куда сдаю по два двадцать. Там по десять процентов накидывают и продают. Так очередь стоит, люди записываются. Плачу работягам по восемьсот чистыми в месяц. Нормально? Еще там же – два пошивочных цеха. Девочки работают, – Бенцион Лазаревич причмокнул языком, – из техникума. – Он запустил руку в ящик стола и достал оттуда ворох кружевных женских трусиков. – Смотрите, чего делают. Видели такое в продаже? Я заезжаю иногда, говорю, девочки, сегодня – примерочный день. Демонстрация перспективных моделей. Нормально, тут же все с себя скидывают, начинают примерять. А девки – загляденье. Вышколенные! Скажу "шей" – шьют, скажу "соси" – сосут. Тут комиссия приходила, я дал команду двум самым лучшим, так эта комиссия только к утру на четвереньках расползлась. Я им по триста в месяц плачу и по двадцать пар изделий раздаю бесплатно, сами распродают и хорошо имеют. Видите, как я тут все устроил, – он провел рукой, демонстрируя кабинет, – у них здесь раньше профсоюзный комитет заседал. Я пришел, директору отстегнул, этой их профсоюзной бабе трусики подарил – кабинет мой. Да еще раз в месяц распродажу в главке устраиваю. В магазине такие трусишки по четвертному выходят, а здесь я по десятке отдаю. Знаете, как хватают? Ну ладно, это все фигли-мигли. С чем пожаловали?

Виктор изложил предложение:

– Мы знаем, что вы неделю назад хотели взять у Марьена десять компьютеров. Но мы с ним раньше договаривались. Поэтому он нам отдал, а еще мы параллельно в другом месте взяли. Но сейчас нам столько не нужно. Так что если у вас есть интерес, можем помочь.

Бенцион Лазаревич расхохотался басом:

– Ну Марьен – на нем же пробу ставить негде. Ходил сюда со своими штучками, ходил, я его уже гнать начал. Звонит мне на прошлой неделе, чуть не плачет. У меня, говорит, товар залежался, никак не могу домой в Париж уехать, возьми, дорогой, по любой цене, только выручи. Ну, я подумал, мне эти хреновины как-то ни к чему, вот сынишка в школе учится, там у них компьютерный класс не оборудован, возьму, думаю, подарю школе. Все-таки доброе дело, да и аттестат не за горами. А тут вы товар и перехватили. Я, скажу прямо, обрадовался. Этого Марьена я к концу уже видеть не мог.

– Он нам говорил, что вы с ним по тридцать две тысячи сошлись, – сказал Виктор.

– По сколько? – изумился Бенцион Лазаревич. – Он меня уламывал, чтоб я по восемнадцать взял, я еще думал. Им красная цена – пятнадцать.

Ситуация складывалась более чем странная. Очередь из размахивающих бумажниками претендентов на технику Марьена постепенно превращалась в миф. До Виктора и Сергея начало доходить, что они стали жертвами одного из старейших трюков в жестоком мире бизнеса.

– Так что вот, ребятишки, – продолжал Бенцион Лазаревич. – А вам что – надо запарить технику?

Кооператоры кивнули.

– И некому? – уточнил Бенцион Лазаревич.

Они снова кивнули.

Бенцион Лазаревич подумал.

– Ну давайте, попробую помочь. Только про тридцать две тысячи вы сразу забудьте, таких цен не бывает. Если сдадите по двадцать, считайте, что крупно повезло. Я с вас за комиссию возьму пять процентов.

– Мы должны подумать, – решительно сказал Сергей, видя, что Виктор заколебался. По прикидке, они теряли еще пятьдесят тысяч, не считая комиссии Бенциона Лазаревича.

– Ну думайте, только быстро, – тон Бенциона Лазаревича мгновенно изменился. – Я сказал, что могу помочь. Но не говорил, что всю жизнь буду помогать. Разницу чувствуете? Сейчас – могу. Ну так как?

Сергей быстро подсчитал в уме. Если отдать пять компьютеров по двадцать тысяч, то, с учетом комиссии, они выручат девяносто пять. Этого хватит, чтобы рассчитаться с накопившимися долгами, и еще немного останется. Плюс ко всему, появится время, чтобы продать еще пять компьютеров по сорок тысяч, хотя здесь придется побегать. Конечно, афера с удвоением капитала не проходит, но свои деньги они почти вернут.

– На ваших условиях можем продать пять аппаратов, – сказал он.

Бенцион Лазаревич кивнул и снял трубку.

– Семен, – сказал он, – а ну-ка зайди.

Семен Моисеевич был почти двойником Бенциона Лазаревича и возглавлял кооператив "Технология", присосавшийся к этому же главку.

– Семен, я тут тебе надыбал выгодную сделку. Пять первоклассных персоналок всего по двадцать пять штук, – Бенцион Лазаревич подмигнул Сергею и Виктору. Вот, дескать, как я болею за ваши интересы.

Семен Моисеевич глубоко задумался.

– Двадцать две, – наконец заявил он. – И то, если техника уже на складе.

– На складе, – кивнули Сергей и Виктор.

– И еще, – решительно сказал Семен Моисеевич. – Платить будешь ты, Беня. Ты не забыл, сколько ты мне должен?

Бенцион Лазаревич вылетел из кресла и забегал по кабинету, размахивая руками.

– Семен! – голосил он. – Ты же меня режешь без ножа. Я хочу помочь людям. У них есть техника, и она им не нужна. А тебе нужна. Я тебя знаю как серьезного человека. У нас есть отношения! А теперь ты хочешь, чтобы я вынул деньги из оборота. Побойся Бога, Семен!

– Не надо из оборота, – Семен Моисеевич следил глазами за причудливой траекторией движения Бенциона Лазаревича. – Отдай продукцией. Трусики давай. И скидку – двадцать пять процентов.

– Семен! – Бенцион Лазаревич встал как вкопанный и, покраснев, уставился на Семена Моисеевича. – Ты знаешь, сколько я зарабатываю. Двадцать пять – это я работаю в убыток. И потом – я же тебе должен обеспечить сбыт. Семь процентов – и я отдаю тебе свои каналы.

Бенцион Лазаревич и Семен Моисеевич торговались долго, не меньше часа. Виктор и Сергей наблюдали за происходящим с подлинным интересом – такого им еще видеть не приходилось. Наконец было достигнуто нечто вроде соглашения.

– Все! – сказал Семен Моисеевич, доставая платок и вытирая лоб. – Везите ваши железки.

– А договор будем подписывать? – поинтересовался Виктор, протягивая руку к портфелю.

– Договор? – Семен Моисеевич на секунду задумался. – Так его же еще составить надо.

– А у нас стандартный, – сказал Виктор, доставая заготовленный бланк.

Семен Моисеевич долго изучал текст, шевеля губами.

– Не пойдет, – наконец заявил он, покачав головой. – Вы что, не поняли, о чем мы договорились?

– О чем? – спросили замороченные доктора наук.

Семен Моисеевич придвинул к себе лист бумаги, достал из нагрудного кармана авторучку и начал объяснять. Как выяснилось, договоренность выглядела следующим образом. Кооператив "Инициатива" продает кооперативу "Технология" пять компьютеров за сто десять тысяч рублей. Но денег у кооператива "Технология" нет. Зато у кооператива "Информ-Инвест" есть долг перед кооперативом "Технология". И в счет этого долга кооператив "Информ-Инвест" передает кооперативу "Технология" дамские трусики по цене реализации минус семь процентов. Кооператив "Технология" продает эти трусики и рассчитывается с кооперативом "Инициатива". Теперь понятно?

– Непонятно, – Сергей замотал головой. – Мы отдаем технику сейчас, а деньги получаем неизвестно когда. А если вы эти трусики не продадите? Или продадите, но не вернете деньги?

Бенцион Лазаревич и Семен Моисеевич посмотрели друг на друга и захохотали.

– Вы ж не понимаете, – отсмеявшись, сказал Бенцион Лазаревич. – Это ж товар номер один. Девочкам надо красиво одеваться – это ж закон природы. Так им еще надо красиво раздеваться, поняли меня? Ты посмотри, – он сунул Сергею ворох трусиков. – Ты такое в продаже видел?

В продаже Сергей такого не видел и видеть не мог. Потому что соответствующие отделы в магазинах он не посещал. Но ему показалось, что нечто подобное есть в арсенале у Лики, и это частично решало вопрос.

– А насчет гарантий, – вмешался Семен Моисеевич, – какие ж тут гарантии? Вот я, вот Беня. Нам люди миллионы доверяют, а тут какие-то сто тысяч – тьфу!

– Погоди, погоди, Семен, – перебил его Бенцион Лазаревич. – Мужики правильно говорят. Давай так оформим, чтобы товар на них пошел. Вот и гарантия.

Теперь уже по кабинету забегал Семен Моисеевич.

– Что ты делаешь? – кричал он. – Что ж ты делаешь, Беня! Мы ударили по рукам на моих семи процентах скидки. Ты мне должен деньги, так? Я что, считаю тебе проценты? Я включаю тебе счетчик? Я к тебе отношусь, как к брату. Ты мне даешь заработать – пусть семь процентов, пусть копейки, я согласен. А теперь ты все отдаешь людям. А я семью должен кормить?

Торговля возобновилась и заняла еще с полчаса. Наконец Бенцион Лазаревич перевел дух и обратился к Виктору и Сергею:

– Ну, вам понятно?

Те замотали головами. Теперь уже за бумагу взялся Бенцион Лазаревич.

– Смотрите сюда. Вы отдаете компьютеры Семену. Я гашу свой долг перед ним своим товаром. Он гасит свой долг перед вами этим же товаром. Я даю скидку десять процентов: пять вам, пять Семену. Вы продаете товар и получаете деньги. Раз товар у вас, значит и с гарантиями вопрос решен.

Сергей начал понимать, что от торговли компьютерами они постепенно переходят к торговле принадлежностями дамского туалета, и восторга не испытал.

– Экономику посмотрите, – заторопился Бенцион Лазаревич. – Вот за столько вы продаете. Вот навар. За две недели отобьете все. Вот это отдаете Семену. Где риск? Никакого риска!

Сергей почувствовал, что Виктор толкает его ногой, и, посмотрев на него, увидел, что тот утвердительно кивает.

Соглашение было достигнуто. В течение дня компьютеры должны были поступить к Семену Моисеевичу, а Бенцион Лазаревич связался со своим пошивочным цехом и дал команду паковать трусики для кооператива "Инициатива".

Бенцион Лазаревич подмигнул партнерам:

– Там такая Верочка есть – закачаетесь. Так уж и быть, для хороших людей ничего не жалко. Теперь смотрите, – он снова придвинул к себе лист бумаги. – Я могу дать свой сбыт. Но здесь вы только свои пять процентов отобьете, ну и семеновские тоже. А если сами пойдете договариваться, то можете цену накинуть. И возьмете не пять процентов, а все пятнадцать. Улавливаете? А товар – классный, уйдет влет.

Когда компаньоны уже направились к двери, Бенцион Лазаревич их окликнул:

– Эй, вы куда? Не забыли, о чем договаривались?

– О чем? – спросил Сергей.

– Как это? Ну-ка, посмотрите сюда. – Бенцион Лазаревич схватился за калькулятор. – Пять компьютеров по двадцать две. Получается сто десять. Так? Считаем мои пять процентов комиссии. Получаем пять пятьсот. Я свою работу сделал. Давайте рассчитываться.

Убийственно четкая логика Бенциона Лазаревича никак не могла изменить тот очевидный факт, что денег у партнеров не было вовсе. Виктор, тем не менее, пообещал решить вопрос сегодня же, и друзья, прежде чем отправиться за компьютерами, зашли к Лике.

– В общем, договорились, – ответил Виктор на Ликин вопрос о результатах переговоров. – Сережка, правда, нос воротит, не хочет, пардон, трусиками торговать. А я так думаю, что компьютерный бизнес потихоньку сворачивается, все равно придется искать что-нибудь новенькое. Вот в антракте трусики и сгодятся. Правда, тут у нас проблема возникла на ровном месте. Этот твой Бенцион требует комиссию – пять с половиной тысяч. Причем немедленно. А мы на нуле.

– Пять с половиной? – Лика задумалась. – Ребята, я могу достать. Хотите?

Получив согласие, она выскочила из комнаты и через пять минут вернулась с конвертом.

– Взяла на неделю. Без процентов!

Сергей чмокнул Лику в щечку, то же самое, с его разрешения, проделал Виктор, и они вернулись к Бенциону Лазаревичу. Тот высыпал на стол двадцатипятирублевки, дважды их пересчитал, сложил обратно в конверт и позвонил по телефону.

– Ахмет, – сказал он, – там как, товар для "Инициативы" пакуют? Лады. Они к вечеру подъедут, можно отпускать.

Когда компаньоны вышли из кабинета Бенциона Лазаревича, Сергей почувствовал, что несколько минут назад произошло что-то очень важное. Словно бы на какое-то мгновение его глазам явилась картинка, предназначенная только для него, потом картинка пропала, а он так и не сумел ни опознать, ни угадать ее.

– Ты что загрустил? – спросил Виктор.

– Не пойму, в чем дело, – признался Сергей. – Что-то мне примерещилось. Чертовщина какая-то. Ты ничего не заметил?

Виктор красноречиво пожал плечами. Сергей еще не раз возвращался в мыслях к чему-то такому, что он увидел в кабинете Бенциона Лазаревича, силился вспомнить и неизменно терпел поражение. Но ощущение, что произошла какая-то большая беда, неизменно присутствовало.

Итак, пятнадцать коробок, в которых размещались пять компьютеров со всей периферией, перекочевали к Семену Моисеевичу, а их место в квартире Терьяна заняли другие пятнадцать коробок – с дамскими трусиками всех цветов и размеров. На трусиках красовались разнообразные картинки и веселые надписи типа "Подойди поближе", "Не бойся, глупенький" и "Я сама".

Первые три коробки ушли по указанным Бенционом Лазаревичем адресам. На счет "Инициативы" капнули двадцать пять тысяч рублей. Но попытка пристроить туда же следующую партию успехом не увенчалась: за день до того отгрузку товара произвел сам "Информ-Инвест".

– А что вы хотите? – развел руками Бенцион Лазаревич. – Я же не могу вам эти каналы на всю жизнь отдать. Мне свой товар тоже куда-то девать надо. Ищите сами.

В течение недели Виктор и Сергей пытались самостоятельно пристроить товар, но терпели неудачу за неудачей. При виде товара у директоров магазинов загорались глаза, однако, услышав про цену, директора тут же скучнели и выкупать товар категорически отказывались. В одном месте директор, что-то посоображав, предложил взять товар на реализацию. Но компаньоны, узнав, что это означает расчеты по мере продажи, дружно отказались.

– Давай с Ларри поговорим, – предложил Виктор, замученный бесконечной беготней. – Может, он что-нибудь придумает.

Узнав, что Сергей и Виктор приторговывают трусиками, Ларри расхохотался до приступа кашля.

– Тоша, – просипел он в трубку, – у тебя кто-нибудь есть? Слушай, зайди ко мне. Ты сейчас такое узнаешь!

Платон, однако же, в веселье не впал, а заставил компаньонов рассказать все с самого начала.

– Вас надули, как щенков, – жестко сказал он, когда Виктор закончил рассказ. – Первое – никто и никогда за эти компьютеры больше тридцати штук наличными не отдавал. Вы просто вашему Марьену на каждой машине дарили по десять тысяч. А на последней поставке он вас просто провел – как детей. Вам что, посоветоваться не с кем было? Позвонили бы Ларри...

– Так вы же все время в разъездах, – начал было Терьян.

– Ну и что? Все телефоны известны. В гостиницу, на Завод – куда угодно. Ну ладно, чего уж там. А с этим Бенционом просто цирк. Вы что не сообразили, что он со своим Семеном играет на одну лапу? Сами же говорите, что они сошлись на семи процентах скидки, так вы, умники, на пять согласились. В общем, они вам устроили обыкновенные ножницы – верно, Ларри?

Ларри кивнул.

– Какие еще ножницы? – робко спросил Виктор, начиная осознавать, что мир коммерции устроен несколько сложнее, чем казалось с первого раза.

– Ларри, объясни им.

– Ножницы, – начал Ларри, закуривая, – это такая штука. Им нужны ваши компьютеры. Они на них сбивают цену. Вот откуда они узнали, что у вас тяжелое положение, – это вопрос. А деньги платить вам не хотят. Придумывают историю про какие-то долги и рассчитываются с вами товаром. Понятно? А на него задирают цену. Это и есть ножницы. У вас взять по цене ниже оптовой, вам отдать по цене выше розничной. Они на вас два раза заработали.

– Стоп, – сказал Сергей. – Не получается. Мы же три коробки тряпок продали, и как раз по той цене, которую они называли.

Платон посмотрел на Ларри:

– Ну что с ними делать? Просто детский сад. Объясни им.

– Попробуйте туда же еще хоть одни трусики продать, – посоветовал Ларри. – Спорю, что не возьмут. Если возьмут, готов сам в этих трусиках по улице пройти. За то, что у вас три коробки взяли, этот "Информ" – как его там? – в то же самое место пять коробок за полцены сдал. Чтобы так на так получилось. И чтобы ты к нему с претензиями не ходил. Вы в рознице цену видели?

– Нет, – признались Сергей и Виктор. – Они же не лежат, их мгновенно разбирают.

– Да потому и разбирают, что у них цена – рублей двенадцать или пятнадцать. А вы пытаетесь за двадцать пять поставить. Да над вами уже пол-Москвы смеется.