Текст книги "Кривые дорожки к трону"

Автор книги: Юлиана Чернышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Правда, в конце пути меня ждала неудача. Нет, поначалу все шло как нужно. Странного передвижения по коридору никто не заметил, а помещение непосредственно рядом с кабинетом Ирвина оказалось мало того что незапертым, так еще и, судя по всему, не используемым. Опасность быть застуканной сводилась к минимуму.

Приблизившись к той стене, что была общей с кабинетом, я произнесла одно из тех простеньких заклинаний, которые опытные преподаватели блокируют буквально рефлекторно. Попросту говоря – подслушивающее. И подготовилась соответственно слушать. Но ни с первого, ни со второго, ни даже с третьего раза не раздалось ни звука. Пришлось напрячь зрение, по-новому взглянув на деревянные панели стены. Точнее, вглубь этих панелей.

Что ж, ничего удивительного я не обнаружила. Муж оказался параноиком и даже в собственном доме навесил чары, блокирующие проникновение магии. Довольно простые и непритязательные, но оттого не менее действенные. Конечно, мне понадобилось бы не более получаса на то, чтобы избавиться от этой досадной помехи, но были ли у меня эти полчаса? Я и так уже потеряла не меньше пяти минут, а кто знает, что за это время успели обсудить Ирвин и Ладамир…

Решение пришло само собой – если нельзя терять время на распутывание чужого заклинания, то можно попросту «снести» его, а затем восстановить. Полагаю, что к тому моменту, когда супруг решит проверить наличие этих самых чар, остатки моего энергетического следа успеют развеяться без следа. Тем себя и успокоив, я направилась в покои, где дожидался (и дождался!) своего часа преподнесенный королевой Аюми нейтрализатор.

Пожалуй, обратно я неслась еще быстрее, вновь испытывая на прочность удачу. Но хотя бы в таких мелочах она была на моей стороне, так что еще спустя минут пять чужое плетение оказалось полностью нейтрализовано, а я буквально приникла ухом к прохладному дереву.

– …Я уверен, – голос звучал тихо, но отчетливо. Узнать Ладамира не представляло труда.

– Что толку от твоей уверенности, если ты не знаешь точно, кто это? – возразил ему уже голос Ирвина.

– Ну, прости, твоя светлость, что разочаровал.

– Не юродствуй. Дамир, времени все меньше, а информации у нас – как воды в пустыне. Мои еще пытаются расколоть остальных нападавших, но там, скорее всего, глухо. Непосредственно с заказчиком имели контакт только двое, маг так вообще якобы случайно там оказался… Врет, разумеется, но там то ли ментальные щиты, которые архайна с два пробьешь, но ты знаешь, какие специалисты в моем департаменте, то ли еще какой-то хааш.

– Ну, по сравнению с тем, что было пару недель назад, уже ничего себе такой оазис получается. Хотя тут ты прав, остался месяц, может, полтора, не больше.

– О чем и речь, – вздохнул супруг, и я словно наяву увидела, как он устало потирает лицо руками.

– Что король?

– А что король? Отправил меня в это поместье и велел утихнуть на время. Я же здесь со скуки сдохну!

– Уж можно подумать. У тебя здесь красавица-жена под боком, не до скуки должно быть.

Пожалуй, я больше самого Ладамира ждала ответа, но в кабинете повисла тишина. А затем раздался странный, недоверчиво-издевательский голос:

– Да ладно?

– Заткнись, – посоветовал Ирвин.

– То есть ты серьезно…

– Заткнись! – еще более настойчиво повторил муж.

– У тебя под боком такая роскошная кошечка, а ты ее до сих пор еще не…

– Радаско! – Не знаю, как Дамир, а я вздрогнула и еле удержалась от того, чтобы шарахнуться в сторону от стены. Но продолжала вслушиваться в громыхающий голос супруга. – Я тебя самого сейчас, как последнего помойного кота, отсюда выкину!

А Радаско, вместо того чтобы отнестись к угрозе с должным вниманием, гулко расхохотался. А потом еще и подлил масла в огонь, будто только его там и не хватало:

– Да ладно, Ир, с кем не бывает. Говорят, сейчас лекари подобный недуг за один сеанс лечат.

Определенно этот мужчина был либо полоумным, либо самоубийцей. Либо, что более вероятно, знал моего мужа куда лучше меня самой. Потому что вместо того, чтобы исполнить обещанное или разъяриться еще больше, Ирвин только вздохнул так, что это было слышно сквозь стену, и проворчал:

– Имлит винторогий.

– Что это сразу винторогий? – возмутился Ладамир. Кажется, он решил пройтись по кабинету, ибо голос зазвучал где-то более отдаленно.

– Безрогий тебя устраивает больше? – парировал муж.

Этот провокационный вопрос остался без ответа. Зато раздался тихий звон стекла, а затем спустя несколько секунд довольный голос:

– А алкоголь у тебя всегда отменный.

– Да-да, чувствуй себя, как дома, – саркастически разрешил постфактум Ирвин.

– Да я и тебе налью, что мне, коньяка для друга жалко? – Еще один звякающий звук известил о том, что дружеская ссора плавно перешла в не менее дружеские возлияния.

Но когда я уже собиралась дезактивировать заклинание и вернуться в библиотеку, поскольку интересующих сведений добыть все равно не удалось, закрытая было тема неожиданно продолжилась:

– Так что там с твоей кошечкой?

– Ее зовут Илгерта. – Я вновь навострила уши. Конечно, папе информация о том, что обо мне думает муж, совершенно ни к чему, да и к делу о заговоре она тоже не относится, но мне-то она интересна не меньше, а даже больше.

– Знаю я, как ее зовут. Но она правда на кошечку похожа. Помнишь, у Аши были… не помню, как порода называлась…

– Хасайские, – пока я осознавала мысль, что меня сравнили с кошкой, и непонятно, стоит ли это воспринимать как комплимент, припомнил муж.

– Да не важно. Что с ней не так?

Вот именно, Ирвин, что со мной не так?

– Она меня, кажется, боится.

– Что?

Что?! Я была столь ошарашена его ответом, что не удержалась от выражения возмущения вслух. К счастью, в обратную сторону заклинание не работало, да и произнесли мы с Дамиром это одновременно.

– Боится. – Кажется, муж поморщился. Почему-то именно так мне показалось исходя из его тона. – Ну, не шарахается, конечно, но стоит дотронуться, напрягается. Словно удара ждет.

– Может, не так трогаешь? – откликнулся его собеседник. – Или не там…

– Придурок, – констатировал Ирвин. И я была с ним полностью согласна, хотя и не стала бы возражать, выразись он грубее. – Просто это… осложняет наши взаимоотношения.

– Ну, так я и говорю, не так трогаешь. Иначе бы давно растаяла и сама ластилась к рукам.

– Радаско, – вздохнул муж, – напомни мне, почему я с тобой дружу?

– Потому что я твой ум, честь и совесть? – в ответ поинтересовался Дамир.

Я как-то незаметно для себя сократила его имя, словно он был и моим другом тоже. Ехидный, невоздержанный на язык мужчина, который сравнил меня с животным, да еще и, судя по всему, тоже заговорщик? Определенно он не был тем, с кем стоило пытаться подружиться. Но по какой-то неведомой причине их беспардонное обсуждение не оскорбляло так, как должно бы. В конце концов, это мужской разговор с глазу на глаз, не стоило ожидать от него большего. Тем более если сравнивать их с теми беседами, что можно было услышать от парней-сокурсников в академии, эта вообще велась просто в изысканных тонах. К тому же подслушивать было исключительно моей инициативой, так что и винить в том, что не все из этого понравилось, стоило лишь одного человека – себя.

Ведя мысленный диалог с самой собой, я упустила нить разговора по ту сторону стены.

– Вот только мне легенды о своей неопытности не рассказывай, ладно? Даже той части твоих обожательниц, о которых мне известно, хватит, чтобы это опровергнуть.

– Да при чем здесь неопытность?! – Кажется, Ирвин снова начал распаляться. – Не буду же я ее насиловать.

– О, то есть вариант, что она добровольно ляжет с тобой в постель, ты не рассматриваешь? Всегда знал, что самокритика – лучшая твоя сторона. А просто соблазнить не пробовал?

Пожалуй, будь я мужчиной, а точнее – одним конкретным мужчиной, и лайд Радаско обзавелся бы как минимум одним дополнением к внешности. А супруг, несмотря на всплески эмоций, прорывающиеся разве что в голосе, оказался на редкость стоек. И не предусмотренные природой черты лицу Дамира отчего-то добавлять не спешил.

Внезапно голос Радаско изменился. Не знаю уж, что произошло в кабинете, но, когда Ладамир произнес следующую фразу, не было больше ни одной издевательской или насмешливой ноты. Не будь я уверена, что, кроме двух мужчин, за стеной никого нет, решила бы, что говорит кто-то третий.

– Ладно, Ир, а теперь давай серьезно, что не так?

И я вновь мысленно не представила даже – почти увидела – Ирвина, упрямо глядящего куда-то мимо друга и крутящего в руках заново наполненный бокал. Но, разумеется, это всего лишь проделки расшалившейся фантазии.

– Да хааш его знает, Дэм. Какого я вообще женился?

Я замерла от тотчас же вставшего в горле кома. То есть… вот так, да? Я знала, что Аратэр тоже не в восторге от нашего брака, но чтобы настолько? Боги, что же я ему плохого сделала? И когда?..

– Риторический вопрос.

– Риторический, – согласился Ирвин. – Два придворных интригана решили, что так будет лучше. Для кого лучше? Для меня? Или для нее? Ладно, я вляпался по праву рождения, не поспоришь. Но девочка-то в чем провинилась?

Девочка? Сами вы, лайд Аратэр… На пять лет старше, а все туда же, ребенком несмышленым считаете.

– Девочка? – в унисон моим мыслям хмыкнул Дамир. – Она тебе нравится.

– Конечно, нравится, ты ее видел? – Я неосознанно приникла еще ближе, не желая потерять ни слова, ни интонации. – Красивая, умная, воспитанная. Язычок острый опять же. Но это лишний повод попытаться держаться от нее подальше. Потому как одно дело – убедить романтично настроенных придворных, что влюблен в собственную жену, и совсем другое…

– Дать убедиться в этом заговорщикам и сделать из нее мишень.

– О чем и речь. Теперь понимаешь, что не так?

– Мне кажется, ты передергиваешь.

– А когда нас атаковали по дороге из храма, я тоже передергивал? – иронично отозвался Ирвин.

– Вот только не надо говорить, что ты не в силах защитить одну-единственную женщину.

– Что я, охрану к ней приставить должен? Я-то приставлю, не вопрос. Хоть всех магов департамента. Но это как раз равносильно тому, чтобы самому сделать из нее эту самую мишень.

– Засада, – согласился Ладамир. – Ну, месяц она точно тут пробудет, верно? А сюда муха без твоего разрешения не проскочит. А за это время мы сделаем все, чтобы найти того имлита, что все это затеял.

– Мы?

– А что, твоя светлость, моя помощь тебе уже не по душе?

– Куда я без тебя, ум, честь и совесть? – парировал муж.

– Вот и я о том. Серьезно, когда это уже кончится? Хочу выбраться в нормальную ресторацию, а не торчать здесь, а потом делать вид, что ненавижу Ирвина Аратэра всеми фибрами своей широкой души.

– Потерпи, свожу я тебя в ресторацию, широкодушевный лайд Радаско, – теперь засмеялся Ирвин, явно позабавленный нарочито обиженным тоном друга.

А я дезактивировала заклинание и тихо отошла от стены. Я услышала все и даже больше, чем хотела. Версия о том, что младший Аратэр и есть тот самый предводитель заговорщиков, еще не рассыпалась, как карточный домик, но уже ощутимо зашаталась. Кажется, тот фундамент, на котором мы с Тилем строили предположения, на поверку оказался не более чем песком с водой.

Когда Ирвин вернулся в библиотеку, я уже действительно читала роман, на время отбросив и злосчастный листок с фамилиями, и, насколько это возможно, мысли. Муж посмотрел на меня как-то странно, задумчиво, но я лишь безмятежно улыбнулась в ответ.

– Разговор с лайдом… Радаско, верно? Прошел успешно?

– Да, мы решили срочные вопросы, остальное может подождать. Я приказал накрывать на стол. Вы голодны?

– С удовольствием составлю вам компанию за обедом, – согласилась я и, отложив книгу, приблизилась к мужу, подхватывая его под руку. Красивая и умная, лайд Аратэр? Что ж, вы еще о главной моей черте не знаете. Я просто безумно терпелива. Так что подожду. Как сказал ваш друг, время пока есть.

ГЛАВА 6

На следующий день ситуация начала повторяться почти точь-в-точь. Мы снова расположились в библиотеке – я с книгой, Ирвин с бумагами за столом. Причем их количество увеличилось, на мой взгляд, по крайней мере, раза в два. Примерно настолько же усиливалась и хмурость в выражении лица мужа, с которой он перебирал многочисленные листы. Время от времени Ирвин брался за писарь и начинал в них раздраженно то ли подчеркивать, то ли зачеркивать что-то, а некоторые по прочтении оказывались скомканы и отправлены в стоящую рядом урну. Первое время я еще вздрагивала каждый раз, когда миниатюрное огненное заклинание с легким гулом уничтожало отданную ему бумагу, а потом почти перестала обращать на это внимание.

Отвлеклась лишь, да и то продолжая делать вид, что читаю, когда Ирвину кто-то постучал по эхо. Даже уши навострила, чтобы ничего не пропустить. Но на этот раз удача мне изменила, и разговор супруг вел мысленно. А закончив, забарабанил по крышке стола. Я тут же подняла голову, посылая ему вопросительный взгляд.

– На работе произошло кое-что, требующее моего присутствия.

Я промолчала, ожидая продолжения.

– Вы не против, если я вновь отлучусь?

Это уже становилось смешно, ей-боги, каждый раз отпрашиваться у меня, как студент у преподавателя. Не ждал же он в самом деле, что я закачу истерику или начну валяться в ногах, прося никуда не уходить.

– Вы таким образом проявляете свое воспитание или надеетесь, что я все-таки стану противиться и будет уважительная причина никуда не ходить?

Ирвин хмыкнул над формулировкой, а затем вздохнул, как мне показалось, устало.

– Мне определенно больше нравится второй вариант, но в данном случае идти все равно придется. Постараюсь вернуться к ужину, но…

Он не закончил, но я и так поняла. И кивнула.

– Постараюсь не скучать слишком сильно. – Продемонстрированные листы книги, примерно половина непрочтенных, его, кажется, удовлетворили. И, ободряюще кивнув, муж наскоро собрал бумаги со стола в одну внушительную стопку и исчез в открывшемся портале.

Я выждала еще несколько минут, чтобы убедиться, что Ирвин не вернется, а затем отправилась в знакомую уже секцию за нужными книгами и запрятанным там же списком. А после расположилась за столом, так кстати им освобожденным.

Дело оказалось сложнее, чем я думала. Информации на каждого из двенадцати было более чем достаточно, но ничего из написанного не могло указать мне, что между этими людьми общего. Совершенно разные по возрасту, положению, занимаемой должности и архайн знает чему еще. Холостяки и почтенные отцы семейств, маги и люди без дара, аристократы и нет. Я вносила данные в таблицы, исчерчивала листы схемами и тасовала имена, как карты, но каждый раз оказывалась в тупике. Не было ничего, что могло с достоверностью сказать, отчего именно их досье так заинтересовали Аратэра, если он забрал их из архива. Что такое было в этих подшивках, чего не должен был прочесть никто? Или же кто-то определенный?

К концу третьего часа голова окончательно пошла кругом, и я сгребла исписанные бесполезными сведениями листы в урну, уничтожая их раз и навсегда. Как бы там ни было, оставлять подобное на виду было глупо. Потянулась к эхо, чтобы связаться с Тилем, но в последний момент отдернула руку. Все-таки хотя бы первая неделя шелкового алькова предусматривает общение исключительно с мужем. В эти дни даже родные стараются не беспокоить молодоженов попусту. И, раз уж мне попался абсолютно не следующий традициям супруг, должен же хоть один из нас это компенсировать. К тому же стань Тилистеру известно что-то важное, непременно прислал бы еще одного вестника.[30]30
  Вестник – артефакт, создающий магических голубков и позволяющий отправлять и получать мелкую корреспонденцию.


[Закрыть] А поскольку он этого не сделал, значит, находится в том же тупике, что и я.

К ужину Ирвин, вопреки обещанию, не явился. Хотя я и ждала почти час, до последнего не приказывая накрывать на стол. И не то чтобы мне так уж была нужна компания – наши по большей части светские разговоры за трапезой не были особо интересны. Просто обед был уже давно, и сомневаюсь, что в департаменте кто-то озаботился тем, чтобы покормить начальника. Тем более что мне отчего-то казалось, что Ирвин не хочет афишировать там свое присутствие. Наверняка закрылся в кабинете, напрочь забыв о еде. Это я знала не понаслышке – папа изредка, но грешил подобным.

Пока камеристка разбирала прическу и расчесывала волосы, я бездумно смотрела в отражение, тщательно скрывая пытавшееся прорваться раздражение. В самом деле я же теперь точно знала, что все-таки привлекательна для Ирвина. И раз он считает меня умной, то и проводить время в моем обществе тоже должно быть для него скорее приятно, чем нет. Тогда в чем дело? Неужели произошло что-то настолько важное, что без его чуткого руководства и контроля не справятся? Еще и это высказывание, что он не хочет делать из меня мишень, не было до конца понятно. Какую мишень? Для кого? Если он сам заговорщик, то должен быть защищен от посягательств своих же. Если же нет, то все равно, что с того? Какой смысл нападать на меня, если фактически я никто. Жена, не более. Не следующая наследница трона, не возможный регент при ребенке, которого и в помине-то нет.

В очередной раз запутавшись в размышлениях, я встряхнула головой, так что расческа едва не вылетела из рук девушки. Впрочем, свою работу она уже сделала.

– Спасибо, Риза, достаточно. Ты можешь быть свободна. – Я отвернулась от зеркала и поднялась с пуфа, расправляя ткань халата поверх очередной, безумно красивой ночной рубашки. Какой толк наряжаться во что-то подобное, если супруг и лицезрит их только по паре минут вечером и утром. Или, как сейчас, вовсе не видит. Еще и разрез сбоку, до середины бедра. Он-то зачем нужен? Что за вульгарности, право слово…

Привычно сбросив в верхний ящик прикроватной тумбы подвеску с эхо и артефактом спокойствия, которые, в отличие от других украшений (разве что кроме обручальных, кои не снимала вовсе), снимала лишь перед самым сном, погасила светильники. И, перевернувшись на бок, мстительно перетянула на себя большую часть одеяла. Не думаю, конечно, что Ирвину составит большого труда отвоевать свою часть назад, но червячок несвойственного желания мелкой мести успокоился и этим. И уснул вместе со мной, стоило только закрыть глаза.

А среди ночи я проснулась оттого, что на талию легла рука, притягивая меня ближе к вытянувшемуся в полный рост мужскому телу. Обжигающе горячему, как показалось в этот момент, телу! И не останавливаясь на достигнутом, поднялась к груди, захватывая плоть в свой плен. А губы направились по линии плеча к шее, сдвигая неширокую кружевную лямку… Браслет на другой руке, убирающей мои волосы, рассыпанные по подушке, царапнул кожу, одновременно подтверждая, что так беспардонно прервавший мой сон человек именно Ирвин. И хотя это должно было успокоить, я все равно дернулась от неожиданности, отчего еще плотнее прижалась к нему. Бедрами к его бедрам, в полной мере ощутив, насколько небезразлична ему.

– Ирвин, что вы… – Я не закончила, буквально подавившись воздухом, когда он, вместо того чтобы отодвинуться, медленно, но непреодолимо качнулся вперед. – Ир… Ирвин…

– Ш-ш-ш… – Шепот отозвался мурашками по коже. В почти полной темноте – не считать же за свет неширокую дорожку ночного светила на полу – ощущения вообще обострились до предела.

Губы, а затем и зубы, аккуратно, не причиняя боли, сомкнулись на мочке уха, а левая рука продолжала ласкать грудь. Неспешными, дразнящими, круговыми движениями, задевая большим пальцем горошину соска. При этом муж и не подумал остановиться, продолжая сладостную пытку по всем фронтам одновременно.

Сейчас, когда его лицо находилось в непосредственной близости от моего, я легко могла почувствовать запах алкоголя. Не легкий и едва заметный, как от шатэ за обедом или бокала коньяка, выпитого с Дамиром в кабинете. Нет, сейчас это был насыщенный, одуряющий аромат крепкого алкоголя, отдававшего горькими цитрусовыми нотами.

– Ирвин, вы пьяны?! – От возмущения я даже смогла произнести фразу полностью, вновь задергавшись, – на этот раз с вполне определенной целью вырваться из его объятий.

Но супруг, очевидно, позволять этого мне не собирался. Как и не был настроен на диалог. Буквально за доли секунды с немыслимой для нетрезвого человека скоростью он опрокинул меня на спину, со всем возможным удобством устраиваясь сверху. И даже два слоя пусть тонкой, но все же ткани не оставляли сомнений, что на этот раз Ирвин разоблачился полностью. Боги…

Сосредоточиться на этом не удалось, потому что терять время и дальше муж не собирался. И следующую мою фразу, хотя я и сама не знала, что именно ему сказать, пресек на корню. Попросту закрыв мне рот поцелуем. И на томительные несколько минут я попросту выпала из реальности.

Мне казалось, что я знаю, как целуется супруг. По моментам в церкви и на свадебном балу. И это определенно было выше всяческих похвал, но… Но только сейчас я поняла, насколько ошибалась. О нет, тогда он лишь разминался, позволял целовать себя – назови как угодно, смысл не изменится. Только сейчас, только в этот момент…

Никакого промедления, никаких колебаний. Ирвин знал, что я по праву принадлежу ему, и не стеснялся это доказывать каждым движением губ. Правая ладонь скользнула мне на шею, большим пальцем лаская скулу, словно фиксируя, но видят боги – я даже на мгновение не подумала отвернуться, с головой вовлеченная в водоворот эмоций. Целоваться с ним… Было потрясающе без преувеличения. Лучшим из всего, что я когда-либо делала. И плевать на алкоголь – какая разница, если я сама пьяна этими чувствами?

И не сдержав стона, выгнулась, прижимаясь грудью к груди, когда этот инкуб, многозначительно улыбнувшись (улыбка ощущалась так явственно, хоть и не была видна), ухватил осторожно зубами мою нижнюю губу. И тут же зализал укус с издевательской тщательностью.

– Ир… – Ну вот и как с ним общаться? Ирвин вновь вернулся к губам, видимо, чтобы уж наверняка пресечь очередную попытку разговора. И оставалось разве что отвечать на поцелуй, цепляясь за напряженные предплечья мужа как за единственную надежную опору.

А затем ткань ночной рубашки медленно поползла вверх, оголяя сначала колени, затем бедра… Я уперлась ладонями в грудь Ирвина, пытаясь оттолкнуть его от себя хоть на пару сантиметров, но куда было тягаться с ним? Получилось лишь разорвать поцелуй, и я сбивчиво, поверхностно дыша, сделала еще одну попытку достучаться до него:

– Ирвин, послушайте! – Ткань продолжила неумолимое путешествие, почти открывая белье. – Да послушай же ты меня! Мне… мне срочно нужно… в уборную! – Муж замер, и я воспользовалась этим, зачастив: – Точно, мне очень-очень нужно, правда. Я скоро вернусь, обещаю, я быстро… – Боги, только бы он прислушался!

Кажется, совсем несвоевременная, но очень искренняя молитва сработала. Ирвин, жарко и многозначительно поцеловав меня напоследок, откатился в сторону, частично возвращая мне возможность двигаться свободно.

– Пять минут, – впервые произнеся что-то осмысленное, причем таким тоном, что я чуть было не передумала покидать его общество как сейчас, так и вообще когда-либо. – Потом я выбью дверь и сам приду за тобой.

– Пять минут, – послушно повторила я, пару раз кашлянув для уверенности. И, собрав все внутренние резервы, направилась в ванную. Едва захлопнув за собой дверь и закрыв ее на хлипкий, но хоть какой-то замок, съехала по ней прямо на пол.

Отражение в зеркале в полной мере отобразило растрепанные волосы, припухшие губы и… совершенно сумасшедшие глаза. Да, такой себя я точно никогда не видела! А если прибавить до сих пор дрожащие ноги, которые точно подвели бы, не опирайся я руками на умывальную чашу… Архайн! Я побрызгала в лицо водой, но это не слишком помогло.

Какая-то часть меня буквально требовала сейчас же вернуться в кровать и дать супругу продолжить столь приятные действия, до сих пор отдающиеся томлением внизу живота. Зато другая настойчиво предлагала поискать, чем бы таким забаррикадировать дверь. А отведенное мне время подходило к концу.

Пришлось буквально убеждать себя и успокаивать, и в конце концов сделать это удалось. А когда я, обмирая от собственной смелости, подошла к постели, пользуясь парящим над левым плечом светлячком, чтобы не споткнуться, то едва сдержала нервный смешок.

Мой чудесный, как оказалось, весьма страстный и безумно привлекательный в дрожащем свете магического шара муж спал, даже не подумав прикрыться одеялом. И знакомо уже подложив ладонь под щеку…

Ночевать я отправилась в собственную спальню, которой ни разу пока не представилось возможности воспользоваться. Но вот она и пришлась кстати. Правда, заснуть так же быстро, как вечером, уже не удалось, и всю оставшуюся часть ночи я просыпалась, периодически выныривая из смутных, но оставлявших, безусловно, приятное послевкусие снов. Так что к тому моменту, как начало рассветать, я перестала издеваться над собой и выбралась из кровати, переместившись в собственную же ванную комнату на следующий час. А потом потратила еще уйму времени, просушивая волосы, занимаясь макияжем, выбором платья, да и вообще чем только угодно, лишь бы отсрочить встречу с супругом.

Мысли метались по кругу – что сказать, как заставить себя посмотреть в глаза, стоит ли показывать, что я обижена, а если стоит, то на что именно – на то, что пытался соблазнить, или на то, что уснул, не закончив начатого? И при всем при этом обиженной я себя все-таки не считала. Этот факт никак не удавалось объяснить логически, но он был. Вот объективно, Ирвин за время нашего супружества умудрился сказать и сделать мне столько «приятного», что будь на его месте кто-то другой, давно получил по заслугам. Или он считает, что я не умею обижаться? Очень даже умею, мы с Налой как-то раз неделю не разговаривали после особо крупной ссоры. Да и с Лизандрой периодически умудряемся цапаться, даже находясь на расстоянии. Так что не так с этим мужчиной? Или… что не так со мной, когда я с ним?

В какой-то момент я все же убедила себя, что глупо так трусить, и решительно направилась к двери, соединяющей наши покои. Но едва успев ее распахнуть, буквально подпрыгнула на пороге.

– Боги, как вы меня напугали! – попеняла я супругу, увидеть которого сразу же было неожиданностью.

– Прошу прощения, – безжизненно отозвался он, отставляя к графину с водой почти опустошенный стакан. Сидел Ирвин прямо на ковре, опираясь спиной на кресло и вытянув ноги, а из одежды на нем была лишь застегнутая наполовину рубашка да штаны. Но все-таки это было уже гораздо больше, чем вчерашний наряд, а точнее, его полное отсутствие. Причем вид его говорил скорее не о вреде чрезмерных возлияний, а о том, что он чем-то расстроен, подавлен даже.

– Почему вы сидите на полу? – Осознавая, что с ним что-то не так, но пока не имея даже предположений, я прикрыла дверь и прошла, усаживаясь на край банкетки в изножье кровати как раз напротив мужа.

Ирвин неопределенно дернул плечом и, по-прежнему не поднимая на меня взгляда, задал ответный вопрос:

– Почему вы ушли?

Я, пусть и впустую, изобразила крайнюю степень удивления. Искреннего, надо заметить. Он что сейчас – шутит или издевается? Впрочем, ни один из вариантов меня не устраивал. Был и еще один – Ирвин вполне мог искренне хотеть узнать причину. Но мог ли на самом деле? Неужели был пьян настолько, что теперь страдает провалами в памяти?

– Что вы помните? Когда вернулись домой? – уточнила, чтобы сначала до конца разобраться самой, а уж потом вываливать на его голову свою версию.

Муж потер виски, будто у него болела голова (хотя не удивлюсь, если это действительно так), и признался таким тоном, словно в убийстве:

– Я вообще не собирался, кажется. Планировал остаться на ночь в кабинете департамента. А проснулся вот, – он кивнул на разворошенную кровать.

Не собирался?! Возможно, я погорячилась насчет того, что не могу на него обижаться. Очень даже могу, как оказалось. Желание вылить на его голову так удобно стоящий по соседству кувшин воды взыграло буквально за секунды. Или как минимум пару раз ударить подушкой вот по этой самой больной, во всех смыслах, голове. Это уже ни в какие рамки не лезет, самое настоящее хамство!

– О, вот как. Не собирались, значит, – почти спокойно проговорила я, стискивая в кулаках ткань платья. А потом, едва сдерживая голос на приемлемом уровне, чтобы не кричать слишком уж громко: – Вы не обалдели ли, часом?!

Ирвин наконец-то поднял на меня глаза, но было уже поздно.

– Вы… да у меня просто слов таких нет, чтобы ваше поведение описать! Хам базарный, вот вы кто! И лицо-то у меня отмороженное, и улыбаться я не умею. Вы себя-то в зеркале видели, «лайд эмоциональность»? Вы вообще в курсе, что подразумевает под собой брак?! К свадьбе готовиться – одна. В первую брачную ночь торчать в незнакомом доме – одна. Мы и недели не женаты, а вас вечно где-то носит, и я по-прежнему одна. Я что, имлитка недалекая, не понимаю ничего? Претит вам этот брак и я вместе с ним, так и скажите, нечего в благородство играть. Мишень вы из меня делать не хотите, конечно! – Последнее вырвалось само собой, но останавливаться я не планировала, еще и подтвердив: – Да! Я подслушивала, вам ясно? Потому что только так могу попытаться понять, чем не устраиваю высокородного лайда Аратэра! И вообще – не нравится, что я шарахаюсь от прикосновений? Так что же вчера остановились, а? Вчера-то не шарахалась! – Эту фразу я и вовсе буквально выплюнула Ирвину в лицо, потому как мы оба к тому времени стояли.

И тут же оказалась в его объятиях. Крепких настолько, что не вырвешься, как ни старайся. Разве что наступить каблуком на ногу – сам-то он был босым, но до такой подлости опускаться не хотелось.

– Ну, успокоилась? – Голос супруга, словно в противовес моему, к концу начавшему срываться, звучал спокойно.

– Сейчас стукну тебя чем-нибудь по голове и успокоюсь, – пообещала я, тоже съехав на «ты». Но продолжать злиться, когда тебя так обнимают, да еще и по голове начинают гладить, как ребенка, получалось с трудом.

– Может, не нужно? Она и так болит, а ты еще кричать начала…

– Сам виноват! – получилось несколько злорадно.

– И не поспоришь, – нарочито обреченно вздохнул он. А потом подхватил меня на руки, будто ничего и не весила, и шагнул к креслу. Я сделала еще одну попытку освободиться, но где там. Супруг так и сел, устраивая меня у себя на коленях. Даже развернул немного, перекидывая ноги через подлокотник, чтобы было удобнее.

– А вот теперь поговорим, хорошо?

– Я – уже, – отговаривая себя от попытки уткнуться лицом в его плечо, непримиримо сложила руки на груди. Гнев спал, оставив вместо себя стыд. Нет, смысл сказанного был правдив, а вот за тон и формулировки на самом деле было совестно.

– Вот именно, что уже. Ты высказалась, а теперь мы поговорим, – с акцентом на «мы» повторил он. – Договорились?