Текст книги "Ночное дежурство"

Автор книги: Юлиан Семенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Семенов Юлиан Семенович
Ночное дежурство

Ю.Семенов

Ночное дежурство

В тот вечер мне позвонил мой давнишний приятель. Он учился на юридическом факультете, а я вольным слушателем посещал исторический. Приятеля звали Славка.

Он сказал, что работает инспектором МУРа в центральной милиции на Петровке, 38, и пригласил провести сегодняшнюю ночь с ним – он был дежурным по уголовному розыску.

...Трое его помощников из оперативной группы играли в домино вместе с шофером дежурной машины. Один спал, свернувшись калачиком на диване. Мы сидели со Славкой на подоконнике и разыгрывали ферзевый гамбит.

Дежурство было спокойным – я ждал иного. Один из оперативников пошел в "Эрмитаж", там украли бумажник у артиста эстрады, и он бурно негодовал в комнате милиции; пожар, возникший в районе Измайлова, быстро потушили, и туда никто не поехал; ребенка, потерявшегося в парке культуры, нашли без помощи центральной милиции, так что можно было играть в шахматы.

В три часа утра, когда мы только-только легли спать, позвонили из Быковского отделения милиции: на тридцатом километре вооруженное нападение на машину – с избиением и угоном. Славка взял двух помощников, мы сели в оперативную "Волгу" и понеслись под красные семафоры по пустой и прекрасной, очень чистой, умытой поливальными машинами Москве. Там, где встречались редкие пешеходы, шофер врубал сирену, и сразу тихие улицы ночного города становились тревожными. Уже светало, небо на востоке делалось сиреневым, а поверху было придавлено чернильно-синим, а уже после – лежала звездная ночь. Было все, как у пророка Исайя: "еще ночь, но уже утро". Изредка Славка включал рацию и спрашивал дежурного по уголовному розыску:

– Алло, алло, я – Воронеж. Ничего нового?

– Пока ничего, – отвечал дежурный, – быковская группа еще не вернулась с места происшествия.

– Чего ж они так возятся? – ворчал Славка. – Могли б и поскорей. Оружие-то у бандитов какое?

– Потерпевший говорит, что били его рукояткой "ТТ".

Славка выключил рацию, обернулся ко мне и спросил:

– Слушай, старик, я на завтра взял билет. Пойду смотреть "Милый лжец". Это – хорошо?

Он не играл, спрашивая меня про спектакль, и про завтрашний день, и про веселую трагедию о Шоу. Ловить людей с пистолетами "ТТ", которые бьют рукоятью и угоняют машины, – его профессия, его труд. Как у детского врача. Или уборщицы. Или редактора.

Уже возле самого Быкова дежурный включил рацию и пророкотал в микрофон:

– Воронеж, Воронеж, я – Омск.

– Я – Воронеж, слушаю тебя, – ответил Славка. – Что-нибудь веселое?

– Нашли одного из банды – он был шестым, не влез в машину.

– Молодцы, – сказал Славка.

Он снова обернулся ко мне и сказал:

– Говорят, что мхатовский "Милый лжец" лучше, чем в театре Моссовета. Ты там не смотрел?

Парень, которого задержали, сидел на табуретке, а Славка – на краешке высокого стола с зеленым сукном и молча разглядывал его, изредка ударяя костяшками пальцев по дереву, закапанному разноцветными чернилами.

– Ну? – спросил наконец Славка.

Парень заерзал на стуле и стал быстро повторять:

– Я ничего не знаю, ничего не знаю я, не знаю я ничего...

Славка закурил, не отрывая от него глаз, а потом сказал:

– Имей в виду, если они напортачат на этой машине – ты пойдешь по делу вместе с ними. Если ты поможешь нам сделать так, чтобы они не нашкодили на той "Волге", тебе же будет лучше.

– Врете вы все.

– Врут, если боятся чего-то или если иначе станет скандалить жена. Ты мне не жена, а боишься меня ты – так что все выходит наоборот.

Парень поерзал на стуле, а потом отвернулся к стене и стал выбивать каблуком частую дробь. Славка сказал:

– Ну?

Парень помотал головой. Славка затушил окурок в старой консервной банке и вышел из комнаты. Я вышел следом за ним. Славка сел на деревянную скамейку, потянулся и сказал:

– Через десять минут все скажет.

– Почему думаешь?

– Тип такой. Пальцами хрустит. И каблуками постукивает.

– Ты, верно, возненавидел род людской, а?

– Наоборот.

– Брось... С такими – возненавидишь.

– Нет, – повторил Славка, – все наоборот, старик. Это сложно, но тем не менее я говорю правду. Я, как собака: понимать – понимаю, а сказать про это не могу.

Через пять минут мы вернулись в комнату. Славка сел на краешек стола и засмеялся.

– Привет, глупенький, – сказал Славка, – сейчас с Длинным очную ставку получишь.

Потерпевший нам рассказал, что один из грабителей был длинного роста. Славка решил играть этими обрывками данных. Но сказал он эту фразу про Длинного так спокойно и уверенно, что парень встрепенулся и спросил:

– Взяли Серегу?

– Взяли.

– Где?

– Сам знаешь, куда они поехали.

– Свистишь, начальник. На пушку берешь.

– Храбрый ты, парень, как я погляжу. Взяли их всех, понял? – Славка уперся в парня глазами. – Всех взяли на промтоварном.

Машину угоняют, как правило, для того чтобы "взять" магазин продуктовый или промтоварный. Жулики живут по законам, которые до сотой доли познаны сыщиками.

Парень дрогнул лицом и спросил:

– В Санарях?

– Тут я задаю вопросы, а не ты. На ручку. Пиши, пока их привезут.

– Зачем писать, если вы и так все знаете?

– Порядок такой. Ты что, новичок?

– Первый раз. Пьяный я был, Серега уговорил.

Славка спросил:

– Блинов, что ли?

Я понял, что Славка назвал первую пришедшую ему на ум фамилию. И снова он выиграл. Парень ответил:

– Да нет, Кизяков. Длинный.

Славка вышел в комнату дежурного и сказал:

– Пошлите людей в Санари, там видимо, ограбили магазин. И установите Сергея Кизякова. По кличке Длинный.

– А его устанавливать нечего. Сволочь, недавно вернулся после хулиганства и снова, видишь, начал. Он с Дубков. Дом восемь. Мы же его знаем, как голого.

Славка поставил меня в простенке между окнами. Он и два его помощника на цыпочках пошли к крыльцу дома номер восемь. На углу, в двух шагах от меня, стал третий. Он вытащил пистолет из заднего кармана брюк и сунул его в карман плаща.

Поднималось солнце. Речка, разрезанная солнечными лучами на яркие черные и желтые полосы, дымилась седым туманом. Деревня Дубки еще спала. В лесочке – зеленом, березовом, молодом – пели птицы. Казалось, что в мире ничего больше нет, кроме этого пронзительного весеннего пересвиста прилетевших с далекого юга птиц.

И казалось диким, что сейчас в это молчаливое, птичье, солнечное утро мы должны прятаться под окнами дома, в котором живет бандит, и хватать его, если он выпрыгнет из окна, и стрелять, если он начнет отстреливаться.

Славка долго прислушивался к тому, что было в доме. Он стоял, приложив ухо к двери, упершись руками в косяк. Потом осторожно поманил меня пальцем, я на цыпочках поднялся к нему, он налег плечом на дверь, и она, пронзительно скрипнув, отворилась. В деревнях не запирают дверей на ночь. Славка стремительно проскочил сени и распахнул дверь, которая вела в комнаты. На большой кровати, укрытый красным ватным одеялом, спал Длинный. Он улыбался во сне. На печке взметнулась старуха и молча схватилась руками за побелевшие, морщинистые щеки.

Славка ринулся через комнату к кровати, на которой спал Длинный, схватил его за шею, рванул на себя и сжал обе его руки своими железными пальцами.

– Где пистолет? – спросил он.

– В комоде, – быстро ответил Длинный, побледнев так же, как и старуха на печке:

со щек – книзу.

– А вещи из магазина?

– В сарае, – так же быстро ответил тот, сглотнув слюну, и острый кадык черканул его горло. Славка отпустил парня и сказал:

– Одевайся, деятель. Сейчас поедем.

Длинный вдруг изогнулся, запустил руку под матрац и ринулся на Славку с финкой.

Но он запутался в одеяле и неловко упал на дощатый пол, ударившись лбом о стул.

Славка засмеялся и наступил ногой на финку. Парень взвыл:

– Суки, суки! Ненавижу вас...

– Думаешь, я тебя обожаю? – усмехнулся Славка – Я тебя тоже ненавижу. Хватит выть, не пес. Одевайся.

Старуха слезла с печки и, беззвучно плача, подошла к Славке.

– Снова чего натворил? – спросила она. – Ирод проклятый, паразит...

– Натворил, мать, – ответил Славка. – Натворил.

– Эх ты, – сказала старуха, – на кого ж мать кидаешь? Зубов-то у меня нет, скрошилися, кто кормить станет?

– Замолчи, – сказал Длинный. – Прижми язык.

Оперативник достал из комода "ТТ" и передал его Славке. Славка вытащил обойму, пересчитал патроны, завернул их в тряпочку, и все это – обойму, пистолет и патроны – сунул в карман пиджака.

Длинный открыл шкаф, достал синий бостоновый костюм и драповое, новое пальто. Он надел костюм, повязал галстук, набросил на шею кашне и стал надевать пальто.

– Снимай барахло, – сказал Славка.

– Это мое, а не ворованное.

– Снимай, снимай, герой-одиночка. Матери оставь – продаст.

– Пущай об ней власть позаботится, – сказал Длинный, – у нас власть добрая.

– Ах ты, паразит, паразит, – тихо плакала старуха, – чего же тебе в жизни не хватает, ирод окаянный? Всего тебе было в жизни... Всего...

– Ну! – крикнул Славка, покраснев. – Я что сказал! Длинный дрогнул лицом, усмехнулся и стал снимать пальто, а потом синий бостоновый костюм.

– Мамаша, ватник ему принесите, – сказал Славка, – и старые брюки.

Пришел второй опер и доложил:

– Вещи в порядке, все цело, под дровами в сарае.

– Хорошо. Сиди здесь, я пришлю машину – заберут.

Когда Длинного увели, Славка задержался на минуту в доме и обратился к хозяйке:

– Мамаша, водички дайте, пожалуйста.

– Сейчас, сынок, – ответила старуха.

Она, плача, смотрела, как Славка пьет воду.

– Сынок, – сказала старуха. – За что ж мне мука такая?

Славка обнял старуху за плечи. Меня поразило его лицо – скорбное и мгновенно постаревшее, и в то же время удивленно-обиженное, словно у младенца, который в первый раз столкнулся со злом и неправдой.

Мы вели Длинного по широкой, нескончаемо протяженной деревенской улице, к нашей оперативной машине. В сараях надрывно мычали коровы. Голосили петухи. Из труб валили дымы – штопорящиеся, прозрачные. По шоссе, что шло неподалеку, проносились машины и красные автобусы. Из домов выбегали ребятишки с портфелями.

Было слышно – откуда-то издалека по радио транслировали урок гимнастики. И через этот утренний, прекрасный покой шел жулик по кличке Длинный, подняв острые плечи и глубоко засунув руки в карманы старых брюк.

Возле машины Славка остановил Длинного и сказал:

– Обернись, парень.

Тот обернулся.

– Посмотри, что ты потерял. Посмотри на все это. Посмотри как следует.

Длинный молчал.

– Ты можешь все это вернуть, – сказал Славка. – Можешь. Только для этого надо стать человеком.