Текст книги "Прощение (СИ)"
Автор книги: Юли Ан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Хорошо, а как вы объясните ссадины на его теле?
– Упал, когда сознание терял.
Покидая клинику, в стенах которой остался его раскаявшийся, и к счастью, живой враг, Валька впервые за последнее время чувствовал себя превосходно! Он энергично шёл по корпусу госпиталя. Наткнувшись на медсестру, он решил ей оставить телефонный номер Елены, чтобы та могла уведомить сожительницу Натана о случившемся.
На вопрос медсестры:
– Кем Елена приходится пациенту?
Валька поморщился и ответил:
– Сожительница, – и, тяжко вздохнув, покинул госпиталь.
******
Весь следующий день Валентин был в делах. После обеда, когда он только собрался позвонить партнёру, трубка в его руках завибрировала, и на экране высветилось имя «Андрей».
«А… – Валентин улыбнулся. – Компьютерщик объявился», – и поднёс аппарат к уху.
– Андрюха, привет! Ты уже вернулся? – его губы непроизвольно растянулись в улыбке.
– Хэй! Хотел тебя разыграть по телефону, но разве теперь это возможно с нынешней техникой! Приехал. Уже пару дней назад, как приехал.
– Так давай, заезжай вечерком…
– Я и хотел… Кстати, сейчас я нахожусь в твоих краях, а вот «вечерком», наверно, не получится, но где-то через час – в полный рост.
– Так, так, так… через час… – Валька заглянул в свои записи. – Нет проблем, приезжай через час. Сегодня я уже и так упахался, а по такому поводу можно и пораньше с работы свалить.
– Я понял, Вачик. Всё, скоро буду.
Так Валентина называл только Андрей. Он был человеком несколько необычным. Для него всё звучало и представлялось как-то иначе, чем для других людей. Даже в решении своих дел он прислушивался не к логике, а к каким-то своим ощущениям. И что интересно, он жил, как дышал – легко, свободно и постоянно. Андрей не жертвовал своим настоящим ради светлого будущего, а если за что-то и брался, то делал это с удовольствием и с полной отдачей.
Валентина всегда поражала в нём независимость над обстоятельствами, особенно, когда он спокойно мог отказаться от супер выгодного дела, если оно «не грело» ему душу.
– Пипец! – в очередной раз восхищался им Валька. – Правильно, цени своё время! А то ахнуть не успеешь, а оно уже истекло, в смысле… помирать пора. Но обидно будет не от того, что отведённое тебе время закончилось, а что растратил его на всякую хрень.
Андрей был высокого класса программистом. Он мог работать из любой точке земного шара, и в его случае это было идеальным вариантом. Андрей много разъезжал, как он выражался по «спиритуальным» местам и постоянно встречался с людьми не от мира сего. Он привозил с собой отовсюду какие-то булыжники, глину, масла, а на шее у него болтались нелепые аксессуары.
Андрюха верил в то, что мы все составляем Вселенский Разум. А возникновение такой мысли, как «А что если мы можем сами..?» послужила той проекцией нашего отделения от Бога.
В дальнейшем наши мысли побуждали в нас определённые желания, которые, по мере своих воплощений, приносили нам либо радость, либо огорчения. Так появилась дуальность. Вследствие чего наши вибрации понижались, а тела уплотнялись. И от былого Света и блаженства, в конечном счёте, остался только миф о том, что мы являемся частицами Бога.
Вся соль убеждений Андрея сводилась к тому, что возвращение к Богу возможно тогда, когда бы люди признали тот факт, что этот материальный Мир создан нами самими, а не Всевышним. И это произошло, когда мы были ещё подобны Ему, до возникновения той самой мысли, которая повергла нас в иллюзию несуществующего греха.
– Ты что сбрендил?! – возмутился тогда Валька. – Ты что несёшь? Все знают, что «Бог создал всё сущее на Земле!»
– Эти сказки нужны для управляемого стада. И обрати внимание – сам Иисус этого никогда не писал! И потом, если Бог совершенен, то как же Он мог создать несовершенный Мир, в котором имеют место быть тирания, страдания и болезни?
Тогда Валька отмахнулся от него со словами:
– Не богохульствуй! – он свёл всё к шутке, не желая развивать тему, в которой был не силён. Но Валька в душе с ним соглашался, особенно, когда сталкивался с человеческой несправедливостью, жестокостью и лицемерием, которые, судя по Мировой истории, царили в обществе во все времена.
Андрей мог неустанно рассказывать ещё и о том, что весь наш Мир – это большая иллюзия. Он приводил примеры вроде тех, что мы с раннего детства придумываем себе такие игры как: «казаки – разбойники», «дочки – матери», «принц и нищий», «догонялки», всякие «классики», но, даже, когда мы расстаёмся с детством, то всё равно продолжаем играть в свои игры, но только по-взрослому и всерьёз.
– Вачик, мы просто заигрались, – говорил он другу. – И нет в этом Мире виновных, пойми же ты это, наконец! Наша жизнь – это как сон. И однажды пробудившись от него, мы обретём мир внутри себя, и это произойдёт через принятие всех и вся. Кстати, в связи с этим повышаются наши вибрации…
– О да! – Валентин демонстративно закатил глаза.
А Андрей пытался заземлённому Вальке объяснить истинную цель человеческой жизни, используя приемлемые для него сравнения.
– Мы как тот пар, – обезоруживающе улыбался он ему, – который однажды превратился в воду, а потом стал льдом. И всё, что нам нужно – это опять вернуться к состоянию лёгкости!
Во всю эту дребедень Валентин не верил, но послушать Андрея, ему было всегда интересно. «Как знать… – размышлял Валька, пообщавшись со своим чудаковатым другом. – Если бы у меня было больше свободного времени, может быть, и я начал увлекаться чем-нибудь таким этаким. Но, видно, каждому своё, или как утверждает Андрюха: «всему своё время».
Иногда в убеждениях его друга, как казалось Вальке, даже прослеживалась какая-то логика. Вот, например, как Андрей объяснял процесс «притяжения подобного подобным». Он утверждал, что в момент огорчения обычный человек выделяет негативную энергию, которая залипает на его индивидуальном магнитном поле. А потом эта энергия притягивает в его жизнь те ситуации, которые вызывают в нём подобные чувства. А так как в данном случае она была основана на негативе, то и приходят в его жизнь беспокойства связанные с проблемами в быту или по здоровью, то есть, всё работает по принципу, что отдал – то и получил обратно.
Сам Андрей о своём «плохом» старался не распространяться или сводил всё к шутке. О людях дурно не отзывался и другим не советовал.
«Наверно, именно эти качества позволяют ему оставаться всегда таким жизнерадостным и приятным в общении», – Валентин невольно улыбнулся, вспомнив добродушное лицо друга.
Он уже свернул к дому на свою аллею, когда отметил про себя, что Андрюхино появление именно сейчас – для него было бы как раз кстати. Валентин чётко представил себе реакцию друга, когда тот узнает о последних событиях в его жизни и непременно брякнет что-нибудь в этом роде: «Ты явно нуждаешься в перетрансформации своих эмоций!» – возникший в его голове образ Андрюхи, опять вызвал у него улыбку.
Не успел Валька припарковать свою машину, как рядом возник джип Андрея. Друзья, выбравшись из своих машин, бурно поприветствовали друг друга и прошли в дом.
Андрей, не скрывая своего удивления, с любопытством принялся разглядывать «логово» друга после погрома.
– Вачик, что-то здесь так всё изменилось... неужели я пропадал так долго, что за это время твой роскошный дом успел прийти в такой упадок?
Валька впервые за этот месяц от души засмеялся.
– Нет, Андрюха. Это не дом, это я пришел в упадок, или, точнее, оказался в припадке. Кстати, сегодня мне уже звонили с офиса, завтра должны, наконец, прислать домработницу.
– Так… получается, ты сам всю эту красоту разрушил?
– Не ты ли утверждал, что мы Боги. Вот, захотел – создал, захотел – разрушил, – Валентин достал из холодильника пару банок пива. – Давай, присаживайся.
– Нет, сегодня у меня вечером намечается одно мероприятие. Я не в теме.
– Ну, как знаешь, – лицо у Вальки стало серьёзным.
– Вачик, у тебя проблемы? – в лоб спросил его друг.
– Нет, у меня иллюзии, – натянуто улыбнулся Валька, а у самого на глазах навернулись слёзы.
Андрей, заметив перемены в лице товарища, размеренным шагом прошёл к окну и уставился вдаль.
Постояв там немного, он, неожиданно, каким-то загробным голосом произнёс:
– Я сегодня вечером еду на одну церемонию, она будет проходить здесь, не далеко, на одном ранчо. Мне, кажется, тебе не помешало бы туда со мной поехать.
– Чем мне может помочь твоя церемония? Ты же ни черта не знаешь!
– Достаточно уже того, что я вижу, – он окинул взглядом помещение, – и я начинаю верить сплетням… Похоже, у тебя действительно больше нет семьи.
– Это не сплетни, Андрюха. Этот падла Натан, вон… – он махнул в сторону входной двери, – Ленку увёл в мой же собственный дом по соседству. Ты такую хрень видел?!
Наступило томительное молчание. Валентин обессилено плюхнулся в кресло, а Андрей так и остался стоять у окна.
– Прости, мне не хотелось причинять тебе боль, – только тихо произнёс он.
– А… – отмахнулся от него Валька, – кому есть дело до чужого горя? Это мой крест, мне его и тащить.
– Так и надорваться можно, – задумчиво произнёс Андрей.
Они опять замолчали.
– Слушай, Вачик, – решительно развернулся к нему Андрей, – я всё-таки тебе скажу, а ты сам решай – нужно тебе это или нет. Сегодня я еду на «Айяуаску». – Поймав вопросительный взгляд друга, Андрей нехотя пояснил: – Ну… это растение такое. Оно имеет особенность снимать блоки и приоткрывать завесу подсознания. Таким образом, от этой сущности ты сможешь многое узнать о себе и понять причины своих разочарований. Хотя, как знать, ты можешь ощутить и Божественную любовь, но это уже Ей решать, что тебе важней на данный момент.
– Ну, ты и загнул…
– Хорошо, могу проще. В жизни у тебя ничего подобного не было и навряд ли когда-нибудь будет. Так понятно? А загнать боль куда подальше, а затем ненавидеть всех баб, кто гульнул на стороне – это не выход! Это очередной блок, который ты себе сейчас создаёшь.
Андрей, заинтересовавшись обложкой журнала, поднял его с пола и заглянул на страницы жёлтой прессы. А Валентин сидел насупившись и молчал.
Сейчас Вальке казалось, что незримый гид опять протянул ему руку и пытается вывести его на какой-то новый путь, чуждый ему, но манящий.
«Вечно этот Андрюха что-то придумает, – упиралось его сознание. – Что за бред?! Какие-нибудь наркоши соберутся и устроят групповую вакханалию. Противно.
– «Айяуаска» – это не наркотик, – как бы прочитав его мысли, заговорил Андрей, – хоть она и вызывает видения, но от неё не бывает привязки, а даже напротив, она сама исцеляет от наркотической зависимости и других серьёзных заболеваний. Точнее она пробуждает жизненную энергию, которая зовется "кундалини", а та уже поднимаясь вверх прорабатывает все твои проблемные места, которые создали твои необузданные эмоции. Нет блока – нет проблем!
– Слушай, да тебе не в компьютере ковыряться, а в рекламное агентство подаваться пора.
– Вачик, я не собираюсь тебя уговаривать. Если ты меня услышал, то сегодня в девять встретимся по этому адресу, – он извлёк из кармана ручку, черкнул пару строк на обложке журнала и бросил его на журнальный стол. – Приезжай пораньше и прихвати с собой одеяло.
– А одеяло-то зачем? – удивился Валька.
– Ну… хочешь, возьми матрас.
– Значит, мне нужно ещё определиться, как мне будет лучше: развалиться на мягком и мёрзнуть как собака, или приспособиться на жёстком, но под одеялом? – Валька заметно развеселился. – А «общество», случайно, не будет возражать, если я и матрас и одеяло с собой прихвачу?
– Да бери хоть весь спальный гарнитур, – ухмыльнулся Андрей. – Только не забудь вместе с ним прихватить наличку. Кстати, тебе всё это удовольствие будет стоить 250 баксов.
– Мои проститутки и те дороже стоят, чем эта твоя «айвасика», – на этот раз ухмыльнулся Валентин.
Андрей смерил его строгим взглядом и направился к выходу.
– Вот и пообщались, – констатировал его уход Валька.
– Всё нормально, Вачик. Увидимся, – Андрей прикрыл за собой дверь.
Просёлочные дороги не освещались. Валентин свернул под указатель и осторожно припарковал машину между двумя джипами. Захлопнув свою дверь, он направился к большому дощатому дому, придерживая одеяло под мышкой.
На первом этаже в просторном помещении собралось уже человек пятнадцать. Среди них он сразу увидел Андрея, тот разговаривал о чём-то с двумя девушками. Но, как только он заметил Валентина, то сразу им откланялся и подошёл к другу.
– Здорово, что ты пришёл! – он протянул ему руку. – А то я уже решил, что ты передумал.
– Было такое, но любопытство взяло вверх, – ответил он рукопожатием на приветствие друга.
– Но как бы там оно ни было – обещаю, что ты не пожалеешь, – заверил его Андрей.
– Хотелось бы.
– Вот здесь под картиной есть неплохое место, займи его. А я расположился там, – он махнул рукой в сторону камина, – поближе к шаману.
– К кому, к кому? – не поверил своим ушам Валька.
– Короче, – он развернулся к группе людей, – видишь того мужика?
– Ну?
– Это шаман. Его зовут Мэтью. Я познакомился с ним в самолёте, когда летел из Перу. Он уже лет 20, как шаманит. Кстати, в Южной Америке, там где лечат «Айяуаской», таких медицинских центров для европейцев уже валом пооткрывалось. Представляешь, один такой сеанс приравнивается к нескольким годам самадхи!
– Как-то всё это так неожиданно, я не совсем понимаю, что я тут делаю?
– Бросай здесь свои манатки и давай, пошли. Я тебя с Мэтью познакомлю, – но, заметив растерянный вид друга, он добавил, – Вачик, да расслабься же ты, наконец, он вполне сносно говорит на английском. Пошли.
Шаман оказался на вид цивилизованным человеком. Одет он был, как обычный американец – кроссовки, майка, джинсы. Мэтью с большим вниманием выслушал женщину, у которой, похоже, были большие проблемы со спиной. Затем он пообещал ей, что в момент сеанса поработает над её проблемой и вскоре переключился на нас.
Валька, как под гипнозом, не мог оторвать своего взгляда от глаз народного целителя, они у него были серыми и такими проницательными, что Валентину показалось, что шаману одного взгляда хватило, чтобы всё про него узнать.
Было уже давно за девять. Присутствующие сидели на своих подстилках и перешёптывались между собой, спокойно ожидая начала церемонии.
Валентину удалось обменяться с Мэтью несколькими незначительными фразами, и он вернулся на своё место. Решив, что провести вечер в обществе шамана и таких как Андрюха будет куда приятнее, чем опять зависать в баре или слоняться по опустевшему особняку.
Он огляделся по сторонам и заметил по левую руку от себя молодую девушку, а по правую – развалился мужик, сложив свои конечности так, как обычно их укладывают у покойников.
Участники церемонии, как показалось Вальке, были на вид вполне обычными людьми, которые чаще всего встречаются на улицах крупных городов Америки. Вот только один «кадр» выбивался своим внешним видом из всей этой компании. Он, как раз, расположился напротив Валентина. И если бы Валька предварительно не познакомился с Мэтью, то решил бы, что этот тип и есть их шаман.
Этот чудак сидел с оголённым корпусом в позе «лотоса», а на плече у него болталась туго-заплетённая косичка. Весь он был в каких-то непонятных причиндалах, а в руках держал большой кристалл, который теребил своими беспокойными пальцами, унизанными совершенно нелепыми перстнями. Но вот его глаза, в отличие от настоящего шамана, были для Вальки ничем не привлекательны.
Тем временем ассистент Мэтью раздал всем присутствующим небольшие сосуды. Валька, поглядывая на других, поставил его себе в ноги и стал ждать дальнейших разъяснений к действиям.
На церемонии запрещалось контактировать друг с другом, а если возникала необходимость, то по всем вопросам можно было обращаться только к шаману или его ассистенту.
Шаман поздравил всех присутствующих с увлекательным путешествием, упомянув, что гидами в их странствиях будут Высшие Силы. И участники церемонии, один за другим, начали подходить к нему за снадобьем.
Получив свою порцию «Айяуаски», Валька вытянулся на одеяле во весь рост и начал ждать.
Тем временем Мэтью приступил к своим шаманским штучкам. Он подходил поочерёдно к каждому из присутствующих и обмахивал их крылом крупной птицы, при этом что-то несуразное бормотал и окуривал дымом.
Как объяснил Вальке его «оживший» сосед, тот что был справа от него, что таким образом шаман отгонял от них всяких сущностей, чтобы те в момент церемонии не воспользовались их телами.
«Лучше бы он не делился со мной своими домыслами», – подумал Валька, так как он настроился на Божественную любовь и восстановление душевного равновесия.
Вскоре погас свет, и в помещении стало совершенно темно. Из глубины комнаты послышались необычные звуки, которые издавал шаман, используя свои экзотические инструменты. Он тихо что-то напевал, своеобразно вибрируя голосом.
Валентин изо всех сил прислушивался к своим ощущениям, но ничего особенного с ним не происходило. Прошло достаточно много времени, и Вальке уже начало всё надоедать, как где-то поблизости у противоположной стены он услышал звуки, похожие на изрыгание опустошаемого желудка.
«Это, наверно, лже-шаману хреново стало, – предположил Валька. – Довыделывался… Видно этот дурачок ещё что-то своё глотнул промежду прочим», – Валентина эта мысль почему-то очень развеселила, и он начал давиться от смеха, воспринимая всё происходящее, как глупое представление для доверчивых простаков.
И как только он допустил эту мысль, в ту же секунду его тело стало нежно куда-то проваливаться, а в его душе наступил покой и умиротворение.
Несмотря на то, что глаза Валентина на тот момент были закрыты, он различил насыщенный зелёный цвет, который, как потом оказалось, был живой движущейся массой. Его самого покачивало, как на лиане, но это продолжалось недолго. Постепенно начали появляться более яркие агрессивные тона, и фрагменты видений сменялись одни за другими. Валентин на мгновение вынырнул из этого состояния и прочитал молитву, обратившись к Иисусу и снова провалился не Бог весть куда.
«Айяуаска» стремительно уносила его туда, где Валькино сознание не собиралось задерживаться ни на минуту. Те видения вызывали у него отвращение. И он только поражался тому, что этот кошмар был не во вне, а как бы в его голове, там была своя реальность. Малейшее движение вызывало в нём увеличение беспричинного беспокойства, а попытка открыть глаза или заткнуть уши были бесполезны – тоска и смятение от этого только увеличивались.
«Дотянуть бы только до утра, – подумал Валька, вынырнув на какое-то мгновение из калейдоскопа этих видений. – Я этому Андрею, как только выберусь из этого Ада, всю морду разобью. Не друзья, а подарки судьбы, мать твою! Один гад семью разрушил, другой рассудка лишает…»
Его недобрые мысли были прерваны тем, что неожиданно поступило уже знакомое ему предложение: «Полюби Гитлера».
Тут у Вальки началась истерика, он смеялся сквозь слёзы, ощутив себя пойманным в ловушку. Его всего ломало и знобило от холода, затем бросало в жар. От навязчивых видений ему становилось дурно, пока он, наконец, не осознал, что Гитлер сидит в нём самом! И только, когда он полюбит его в себе, придёт исцеление. Там, в недрах Валькиного подсознания, буйствовал тот самый диктатор, который звался категоричностью, страхом, местью и осуждением.
«Я сам являюсь вершителем всех своих бед и проблем!» – Валентин это видел, чувствовал и понимал. Это для него теперь было так очевидно!
Информация шла потоком и проникала ему в самое сердце. Теперь он четко понимал, что, если простить себя, то уйдёт ненависть по отношению к другим. Ему не нужны были для этого никакие доказательства, он просто это знал!
От этого открытия его стало нестерпимо мутить, и, собрав все свои силы, он попытался дотянуться до сосуда, что выдал ассистент шамана. Его слабое тело заносило из стороны в сторону, но, наконец, нащупав в темноте пластиковое корытце, он поднёс его к своему лицу. И в этот момент он увидел в нём множество рук, которые пытались до него дотянуться. А голоса жалобно его о чём-то молили. В голове что-то щёлкало, он почувствовал, что близок к помешательству, и в ужасе выронив сосуд, взмолился:
«Господи, я их всех прощаю! Я и себя прощаю, я… – в его мозгу что-то вспыхнуло, и он почувствовал в этот момент, что готов простить даже Гитлера. Слёзы потоком хлынули из его глаз. Он рыдал, стиснув зубы, но при этом, чувствуя, как мощные тиски разжимаются, освобождая его израненную душу от непосильной тяжести.
И опять песня шамана выдернула его из одной реальности и понесла в другую. Он отдалённо слышал стон девушки, что была от него слева и беспокойное бормотание по соседству мужчины, который всхлипывал, как ребёнок.
Восприятие у Валентина работало, как компьютер. Он улавливал всю информацию, которую ему выдавали Высшие Силы, несмотря на отсутствие звуковых сигналов. В этот момент его сознание пролетало над огнями гигантского мегаполиса, и он видел на дорогах большое количество машин и суету жильцов в освещённых окнах.
«Вся наша жизнь становится бессмыслицей, если мы её растрачиваем для ублажения своего Эго! – пронеслось у него в голове, как воспоминание».
И в этот момент к нему вернулось осознание происходящего. Он опять слышал завывания шамана, медленно возвращаясь в своё безвольное тело.
Но не прошло и нескольких мгновений, как реальностью стало новое видение, где Валентин уже разговаривал с Еленой, а она, внимая ему, сама украдкой косилась на входную дверь.
Неожиданно Валька увидел себя со стороны и понял, что уже смотрит глазами Елены. Он каким-то образом оказался в теле своей жены, а, точнее, стал самой Еленой. И в эту секунду он почувствовал её переживания и волнения. Через эти ощущения он понял, как Лене было с ним нестерпимо скучно, слушая его бесконечные недовольства по отношению к другим. Прочувствовав состояние жены, как своё собственное, Валька, будучи теперь Еленой, опять покосился на дверь. И в этот момент к ним в комнату вошёл Натан.
Тут же Валькин дух переместился в тело вошедшего. Теперь он был Натаном, с его «букетом» проблем и заморочек.
– Господи, как же ему плохо, – услышал он свой внутренний голос.
Валентин каким-то непостижимым образом перемещался в тела других людей, начиная думать и чувствовать, как они. Он становился то одним из своих подчинённых, то в какой-то момент даже ощутил себя соседской собакой, которая последнее время своим завыванием мешала Вальке спать по ночам, и он её тайно ненавидел. Теперь он знал, что у неё в желудке была опухоль – её мучили страшные боли.
Новая вспышка в сознании Вальки пробудила в нём понимание: «Всё едино! Мы и есть Высший Разум, который разбрёлся по телесным оболочкам. Боже мой! – вдруг дошло до Валентина. – Я же мог быть одним из нас троих! Или ещё кем-нибудь… и быть для кого-то наградой, а для кого-то наказанием! В действительности это не имеет значения, кто начал первый, и кто доставил больше беспокойств другому, а важно, как остановить весь этот водоворот обид и претензий! – его опять всего знобило.
«Прощение». – Валентин отчётливо услышал Глас и опять провалился в забытьё.
Когда он пришёл в себя, то увидел первые лучи солнца. Они пробивались сквозь крону деревьев, пробуждая жизнь в привычной для него реальности.
В помещении было тихо. Андрей сидел рядом, скрестив ноги, и о чём-то думал.
– Привет, – подал голос Валентин, – а где все?
– Уже разъехались, – тихо произнёс Андрей, – если хочешь поговорить с шаманом, то лучше попозже, он сейчас на втором этаже отдыхает. А ты как?
Валентин принял горизонтальное положение и, устремив свой взгляд на Андрея, тихо произнёс:
– Андрюха, я простил их, – его лицо неожиданно расплылось в улыбке, – теперь я свободен!
– Вижу, – глаза друга, как всегда были спокойными и излучали тепло.
– Андрюха, слушай, а ты Там тоже был? – поинтересовался у него Валька.
– Где? – вскинул брови Андрей.
– В преисподней.
– Преисподняя живёт в твоём подсознании, а «Айяуаска» только позволила тебе туда заглянуть. «Не суди, да не судим будешь», другими словами, если ты отказываешься от любого вида осуждения, то и судный день для тебя отменяется. – Он ободряюще улыбнулся другу и добавил: – Ну, что, праведник, хочу тебя поздравить с очищением. Теперь один из твоих блоков снят.
Валентин в ответ расплылся в улыбке.
– Только ты не обольщайся, – предостерёг его Андрей, – этих блоков у нас предостаточно. И не удивляйся, если начнут возникать новые ситуации, или в твою жизнь ворвётся кто-то ещё, через кого ты вновь столкнёшься со своими блоками. Но на твое счастье – у тебя теперь есть понимание, что все что с тобой происходит, это вроде знакомства со своей сущностью, а все встречи, особенно те, что переходят в конфликты, являются индикатором, который тебе указывает над чем тебе ещё нужно поработать.
– Да, но ведь всегда так хочется обвинить кого-то в своих неудачах, или накрайняк хотя бы проявить своё недовольство по отношению к другому…
– Вачик, да сколько угодно! Но только это равносильно тому, что прийти в школу учиться, а потом взять и отказаться от обучения. Нет проблем, придёшь, когда будешь готов. Возможно, это произойдёт в следующей жизни, или через сотню – другую. Какие проблемы?
– В общем, как я понял, нужно потренироваться, чтобы быть прозрачным. Чтобы никто не мог тебя зацепить, а точнее, чтобы самому не цепляться за других со своими претензиями.
– Да, что-то вроде того, – согласился с другом Андрей.
– Ох, и натерпелся же я этой ночью! – возбуждённо заговорил Валька, – но, клянусь, я не жалею о том, что пришёл сюда! Спасибо, тебе.
– Да брось ты... я здесь не причём. Ты сам изъявил намерение разобраться в своих проблемах. Вот тебе Свыше и представили такую возможность. Ты ею воспользовался, а я был только винтиком в руках Провидения.
– Слушай! – глаза Валентина оживились, – я вот что подумал, а что если «Айяуаску» заключённым вместо положенного срока вменять? Скажем, пять лет отсидки свести к одному месяцу принятия «Айяуаски». Подумай только, какая экономия Государству! А главное преступность сошла бы до минимума.
– Представляю, какой бы ты шухер навёл своими реформами в преступном мире. «Травка в принудительном порядке от бандитизма!» – Андрей тихо засмеялся.
– Смейся, смейся, – вяло улыбнулся Валька, – только общество у нас реально больное на всю голову. Все постоянно друг с другом конфликтуют и ещё умудряются называть место, в котором они живут «Миром». Будь моя воля, я бы каждому «Айяуаску» без исключения прописал.
– Прописать-то можно. Но все ли готовы к глобальным переменам в своей жизни? Ведь не случись у тебя такой душевной драмы, ты бы фиг когда сюда заявился. Скажи, что я ошибаюсь?
– Ну… вообще-то да, – нехотя согласился Валька.
– А ты говоришь… – вяло улыбнулся ему Андрей. – Кстати, есть такое выражение, «когда ученик готов, то учитель всегда найдётся». И Дарвин отчасти был прав – человечество действительно проходит эволюцию. Но только всё происходит на духовном уровне, и каждый, будучи на своём этапе развития, нуждаеся в учителях. Вот тебе «айяуаска» пошла на пользу, мне, будем считать, батюшка из церкви помог встать на путь истинный, а вот у моей сестры полностью поменялось отношение ко всему происходящему после того, как она однажды каким-то чудом вышла в астрал. И с тех пор она с иронией смотрит на все свои проблемы, не смотря на то, что раньше была страшной занудой. Я уже не говорю о том, какие она начала писать потрясающие картины…
– Это ты про Ольгу, что ли?
– Да, она сейчас в Сан-Франциско переехала жить. – Андрей усмехнулся и продолжил: – Кстати, для духовного роста совсем не обязательны крайности, ведь кому-то и умной книжки достаточно. Хотя вот моему соседу с криминальными наклонностями, возможно, необходимо сначала вдоволь накуролесить, потом в застенках тюрьмы как следует настрадаться и только потом прийти к пониманию важных для себя вещей. И не от того, что он «отщепенец общества», а просто это его путь.
– Возможно, это и так, – задумчиво отозвался Валентин. – В действительности принуждение и категоричность всегда попахивают фанатизмом и порождают только агрессию.
– О, да… Проявление агрессии – это бич человечества.
Валентин откинулся на одеяло и шумно вздохнул.
– Устал я, Андрюха, – признался он другу, вытянувшись во весь рост, – столько впечатлений и за такой короткий срок – нужно время, чтобы всё это переварить.
– Это точно, – отозвался Андрей, – я и сам сегодня получил колоссальный опыт, – он похлопал друга по плечу. – Ну что, поехали по домам?
– Поехали.
– Да, кстати, Вачик, ты не особенно с кем попало распространяйся на эту тему.
– Я и сам об этом тоже подумал. Скажешь кому-нибудь, так решат, что наглотался галлюциногенных, – Валька уныло улыбнулся. – Ведь нынче здоровые люди не в цене. Продукты, вода, воздух – всё отравлено! Зато воротилы химической и фармакологической промышленности процветают. Да и правителям Мира сего нужно управляемое стадо. Так было во все века и при любом режиме. Нагнетание страха, разжигание конфликтов – вот основные методы политиканов!
– Не горячись, – миролюбиво остановил его Андрей, – Наша Земля – это вроде полигона для учений, а, точнее, для искупления своей вины, которую, кстати, нам навязало наше Эго. Нет ни вины, ни виноватых…
– Как это? – удивился Валька.
– Это длинная история. Я тебе расскажу об этом как-нибудь в другой раз.
– Как хочешь, – пожал плечами Валентин. – И всё же, что ты хотел этим сказать?
– Хорошо, – кивнул ему Андрей. – Ты помнишь, я тебе уже как-то рассказывал, что послужило созданию этого несовершенного Мира?
– Да, припоминаю… Ты вроде как говорил о нашем решении отдалиться от Бога.
– Так вот, с тех пор, мы постоянно наказываем себя за это. И недовольство собой мы выплескиваем на других, тем самым изо дня в день, указывая и обвиняя всех вокруг себя за недостатки и оплошности. Не осознавая при этом, что сами себе спроецировали такое наказание. А в действительности все пороки других, это не что иное, как отражение наших страхов и беспокойств.
– Я ж тебе говорю, живём в больном обществе! – воскликнул Валька и от избытка эмоций даже приподнялся на своём одеяле. – Интересно, а выход есть из этого заколдованного круга?
– Конечно. Но только принять эту концепцию не так-то просто. Чтобы остановить это безумие, нужно начать прощать! Отказавшись от любого вида критики – это и есть прощение. Кстати, мне очень понравилась твоя идея с «прозрачностью», ты это здорово подметил.
– Учусь… – подмигнул ему довольный Валька.
– Да, кстати. Смотри, как это работает: как только на смену осуждения приходит принятие, так сразу, в тот же момент Святой Дух убирает подсознательную вину с нашего разума и занимается исцелением Вселенной. Так обычная жизнь может стать великой, хотя Мир никогда об этом не узнает. И только, когда ты практикуешь истинное прощение, становится неважно, знал об этом Мир, или нет.
