Текст книги "Доктор Проктор и великое ограбление"

Автор книги: Ю Несбё

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Глава 7
Музей восковых фигур мадам Турет и поп-король

БЫЛО РОВНО ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ типичного лондонского дня, и шел типичный лондонский дождь. И поскольку было ровно двенадцать, Биг-Бен – очень то-о-очные огро-о-омные часы на огро-о-омной башне в самом центре Лондона – начал отбивать удары. И когда он отбивал последний из своих двенадцати типично лондонских ударов, открылась дверь в номер гостиницы «Регент Корт Ярд Гарден Сквер Кроссинг».

– Вы только взгляните, какой вид! – воскликнула Лисе и, не закрыв двери, бросилась к окну. – Отсюда видны и Темза, и Вестминстерский мост, и Биг-Бен!

– Чур, верхняя постель моя! – крикнул Булле и оттолкнул доктора Проктора.

– Здесь наверняка нет двухэтажных крова-атей, – сказал профессор. – Тебе и Лисе достанется по одной крова-ати в спальне, а я буду спать здесь на дива-ане.

Булле скорчил гримасу:

– «Дива-ане»? «Крова-атей»?

Профессор вздохнул и поставил сумку для игры в гольф рядом с диваном.

– Я же объяснял вам, что прихватил с собой только две языковые пилюли со школьным английским языком. Их я отдал вам, а себе взял пилюлю…

– …с шотландским диалектом, – закончил Булле. – И все-таки: «дива-ане»?

– Шотландский диалект звучит немного по-другому, Булле, но ты сумеешь разобраться.

– Лишь бы вы не ходили в юбке и не играли на волынке, – сказал Булле и исчез в спальне.

– Эй, люди, – позвала Лисе. – Надо поспешить в Музей восковых фигур мадам Турет, вдруг там очередь у входа, а нам надо прийти точно.

– Ну-ка, попробуем, – крикнул Булле из спальни. Он попрыгал на одной кровати, потом перешел к другой и попрыгал там. – Прыгучесть лучше здесь. Я беру себе кровать у окна, хорошо, Лисе?

– Бери, пожалуйста, но что было бы, если бы я сказала «нет»? – вздохнула Лисе.

– Тогда ты, конечно, получила бы кровать у стены, я же разумный человек. Хо-хо, я долетаю до потолка!

– Идем!

– Надо же мне переодеться.

– Булле! Если мы хотим успеть…

– Я готов!

Лисе и доктор Проктор замерли. В дверях стоял Булле в твидовом пиджаке и твидовой шляпе, которая выглядела не менее глупо, чем головные уборы гвардейцев секретной службы.

– В чем дело? Настоящие детективы должны переодеваться и иметь секретные имена. Так что можете с этой минуты звать меня Шерл. – Булле зажал в зубах изогнутую трубку. – Ты, Лисе, можешь называться Холмс. А доктор будет носить имя…

– Доктор Ватсон? – предположила Лисе.

Булле почесал себе щеку:

– Нет, это должно быть что-то шотландское. Доктор Мак-Карони.

– Макарони? – повторила Лисе. – Разве это не итальянское имя?

– Такое же неитальянское, как Мак-Эльанджело и Мак-О’Поло [18]18
  Остальные люди, кроме Булле, говорят «Микеланджело» и «Марко Поло».


[Закрыть], – сказал Булле. – Звучит прекрасно, на мой взгляд.

– Вы готовы, Шерл и Холмс? – спросил доктор Мак-Карони. – Пора идти.

И верно, перед входом в Музей мадам Турет была очередь.

Трое друзей купили билеты и вошли внутрь. Проталкиваясь через толпу посетителей, они проходили мимо знаменитых людей в натуральную величину, и доктор Проктор стал объяснять, кто такие Элвис, Мэрилин Монро, Джон Ф. Кеннеди и Уинстон Черчилль.

– А вот этого я знаю! – заявил Булле и показал на невысокого мужчину в военной форме и треугольной шляпе.

– Это же Наполеон, – сказал доктор Проктор.

– Фу-у-у, – произнесла Лисе с дрожью в голосе. – Невозможно определить, кто из этих людей живой, а кто восковая фигура.

– Смотрите сюда! – махнул рукой Булле. – Это же Ибранальдовес!

Они остановились перед восковой фигурой в форме футболиста.

– Это точно? – спросила Лисе. – Лицо фигуры не очень похоже на лицо Ибранальдовеса.

– Да, зато вот это очень похоже, – сказал Булле и показал на восковую руку, четыре пальца которой были сжаты в кулак, а средний торчал вверх.

– Это фигура Майкла Джексона, – пояснил доктор Проктор, остановился и стал смотреть по сторонам.

Но ни он, ни Лисе нигде не видели секретного агента. Булле вообще его не искал, его заинтересовала эта странная восковая фигура. Она была одета в короткую куртку с блестками. Одной рукой фигура закрывала перед, как делают все футболисты, образуя «стенку» во время штрафного удара. Другая рука в серебряной перчатке лежала на шляпе.

– Это прицельная перчатка? – спросил Булле и прищурился одним глазом. – И почему у него такая странная поза?

– Чучело ты, – сказала Лисе. – Серебряная перчатка его опознавательный знак, а поза изображает «лунную походку».

– Ах вот оно что, – сказал Булле и повернулся к людям, сплошным потоком проходившим мимо. – Но если эта встреча должна быть секретной, почему нужно назначать ее там, где людей как на эскалаторе в Токио?

– Потому что так ты сможешь спрятаться в толпе, как рыбка в стае рыб. Никто не заметит, с кем ты разговариваешь, а шум такой, что ни один посторонний тебя не услышит.

– Я ведь не с тобой болтаю, Майкл, – сказал Булле.

– Что-что? – спросила Лисе.

– Я говорю, что не с ним болтаю, – ответил Булле и большим пальцем показал себе за спину.

Лисе обернулась и тут же подумала, что странность не в том, что фигура очень похожа на Майкла Джексона, а в том, что она уж очень живая. Такая живая, что продолжила разговор:

– Слушайте внимательно, а то у меня скоро ноги затекут. Вы найдете братьев Хруст в баре в Истборнуиксайде под названием «Лев, Хомяк И Очень Кособокий Двухколесный Экипаж, Запряженный Быками Господина Умбленута, Имеющего Обыкновение Продавать Ржаной Хлеб На Старой Мельнице».

– Извините, – сказала Лисе. – Я не успела сосредоточиться. Вам не трудно повторить название еще раз?

– Вы возьмете такси и скажете, что вам надо в бар «Лев» на Бак-стрит, – прошептал Майкл Джексон. – Уходите, пока я не брякнулся на пол.

– Идем, – сказал доктор Проктор и пошел.

– Пока, Майкл, – сказал Булле. – А можно получить… автограф?

– Идем, – сказала Лисе и потянула Булле за собой, чтобы догнать профессора. – Он умер!

– Как умер? Он же разговаривает!

– Майкл Джексон умер! А этот совсем не… Идем!

– Но я хочу получить что-нибудь на память о каком-нибудь знаменитом человеке! Please! [19]19
  Пожалуйста! ( англ.)


[Закрыть]

– Ну идем же, Булле! – процедила сквозь зубы Лисе.

Немного расстроенный, Булле последовал за ними. Но около выхода он вдруг остановился, весь просветлев, и показал куда-то:

– Такую! Хочу такую!

За прилавком, где продавали сувениры музея восковых фигур, висели маски знаменитых людей.

– Идем скорее, – сказал Проктор.

Булле бросился к прилавку.

– Извини, о прекрасная дева, – обратился он к продавщице, которая, стоя спиной к ним, полировала ногти.

Она быстро повернулась и удивленно посмотрела вверх.

– Немножко ниже, о прекрасная Эйфелева башня, – сказал Булле и помахал рукой.

Тут она его увидела и одарила сияющей улыбкой.

– Мне маску Наполеона, пожалуйста!

– Очень сожалею, мой маленький друг, но все Наполеоны распроданы.

– Гм. – Булле почесал подбородок. – А есть у вас другие великие люди невысокого роста, господствовавшие над миром? Юлий Цезарь? Чингисхан? Адольф Гитлер? Александр Великий? Или хотя бы Малый?

– Понятно, – сказала продавщица. – Все они распроданы, но у нас есть Максимус Рублёв.

– Он господствует над миром?

– Во всяком случае, он только что купил здание английского парламента и половину остальной части Англии. И еще он владелец команды «Челчестер Сити», поэтому мы приготовили его маску к финальной игре на Кубок.

Она показала на полку с голубой формой «Сити» и точными копиями кубка на случай, если кто-то захочет его купить, чтобы рассказывать своим домашним, что он входит в число обладателей кубка. Рядом висела маска мужчины с выступающим лбом, большой лысиной, узкими, до противного ровно подбритыми бровями и бородкой клинышком.

– Нет ли у вас таких, кто господствует над миром, но выглядит чуть-чуть более привлекательно? – спросил Булле. – Ну, примерно как я?

– Если человек привлекательный, то нам безразлична его внешность, это ты и сам знаешь, – засмеялась продавщица. – А ведь известно, что ничто не привлекает больше, чем деньги.

– Беру! – сказал Булле.

Глава 8
«Лев, Хомяк и…» длинное название, лучше читай дальше

КАК ВСЕГДА, В БАРЕ (ДАВАЙТЕ БУДЕМ называть его просто «Лев») было шумно. Бармен стоял у крана с пивом и принимал заказы, а посетители чокались, говорили о регби, о двигателях «хиллманов», о количестве голов, которые «Челчестер» забьет «Роттен Хэму» в финале Кубка. И о прочем в том же роде. Но не говорили, например, о сумочках ручной работы, о французских духах и о последней свадьбе члена королевской фамилии. Как можно догадаться, в этом «Льве» было больше мужчин, чем женщин. Кто-то пел песню о том, что уж очень долго добираться до местечка под названием Типперери [20]20
  Популярная английская песня.


[Закрыть], как вдруг и пение, и все разговоры молниеносно прекратились. Потому что дверь, жалобно скрипнув, распахнулась и тут же с грохотом захлопнулась.

В зале появился коротышка в твидовом пиджаке и с глупейшей – мы уже об этом говорили – шляпой на голове. Он вынул из зубов изогнутую курительную трубку, прошествовал к стойке, взобрался на высокий стул и впился взглядом в бармена:

– Командир, самую крепкую газировку.

Бармен не перестал протирать стакан, хотя тот был совершенно чист:

– Самую крепкую, сэр?

– Ты что, не понимаешь по-английски? – спросил Булле, снял шляпу и положил ее на стойку. – Мне не нужна водичка, я хочу взбодриться. Чтобы в носу щекотало, в горле щипало, чтобы казалось, будто я проглотил целый муравейник. И чтобы она была чистая, ничем не разбавленная.

– Хм. Могу предложить колу со льдом и долькой лимона.

– Роскошно. Но только двойную.

– Двойную, сэр?

– С ДВУМЯ дольками лимона, шляпа ты этакая! – сказал Булле, развернулся на крутящемся стуле, внимательно осмотрел бар, посетителей, уставившихся на него, и добавил негромко, но так, что все услышали: – И не вздумай подсунуть диетическую колу, а не то я одним махом собью с тебя шапку, ясно?

Бармен наполнил стакан и поставил его прямо перед Булле. Мальчик схватил стакан, откинул голову, широко открыл рот, вылил туда содержимое и стукнул пустым стаканом по стойке.

– Повторить, – выпучив глаза, простонал он голосом, охрипшим от углекислоты, и показал на стакан.

Бармен наполнил стакан, и Булле тут же выплеснул содержимое в рот.

Мужчина в вязаной шапочке с надписью «Миллуолл» подошел к стойке и сел рядом с Булле.

– Ну ты даешь, незнакомец! – сказал он сиплым голосом.

Взгляды Булле и мужчины пересеклись в зеркале над полками с бутылками.

– Я по-другому не умею.

– Что ты тут делаешь? Непохоже, чтобы ты был нашенский.

Булле пожал плечами:

– Ходят слухи, что здесь можно встретить самого лучшего метателя дротиков на этом берегу Темзы.

– А если так оно и есть, то что?

Булле взял зубочистку и стал жевать ее.

– А то, что я самый лучший метатель дротиков на том берегу Темзы. Я пришел бросить ему вызов.

Мужчина хихикнул:

– Вот как, малышок. И насколько метко ты бросаешь?

Булле выплюнул зубочистку в пустой стакан.

– Хочешь посоревноваться?

– Нет, не очень, малышок, – сказал мужчина и снял шапку. – Чарли Хруст не отнимает мелкие деньги у младенцев.

Булле внимательно посмотрел на бритую голову. На сросшиеся брови. На татуировку с буквой «Ч» на лбу.

– Попробую угадать. Тебя зовут Чарли Хруст.

– Может быть.

– А что, если я скажу, что у меня в кармане пятидесятифунтовая бумажка с портретом королевы?

Они продолжали смотреть друг на друга. Не изменив направление взгляда ни на один миллиметр, Булле выловил из стакана, стоящего на стойке, арахисовый орех, подбросил его, молниеносно откинул голову и зевнул так сильно, что раздался треск челюстей. Арахисовый орех достиг верхней точки полета и перешел в падение. Взгляд выпученных глаз Булле стал перемещаться вслед за падающим орехом. Все остальные люди в баре следили за орехом, который падал… падал… падал… пока не оказался на самом кончике курносого носа Булле и не отскочил от него.

– Ха! – воскликнул Булле и выпрямился. – Видели? Прямое попадание каждый раз! – Он с триумфом показал на кончик носа.

По бару пролетел шепот изумления.

Чарли Хруст громко засмеялся:

– Покажи свои деньги, козявка.

Булле вынул из кармана большую новенькую купюру и хлопнул ею по стойке.

Чарли Хруст пожал плечами:

– И все-таки придется отнять деньги у младенца. Давай сыграем.

Булле и Чарли Хруст встали на расстоянии чуть более двух метров от мишени для дротиков (если очень точно, то на расстоянии двух метров тридцати шести сантиметров и восьми целых шести десятых миллиметра, как предписывают – сам понимаешь – правила метания дротиков). Собравшиеся вокруг посетители бара наблюдали, как Чарли, прищурив глаз, прицелился дротиком, зажатым между указательным и большим пальцем, и метнул его.

ХЛОП!

Зрители восторженно завопили. Дротик воткнулся в сектор с надписью «двадцать».

Булле занял место для метания.

– Ты собираешься метать в ПЕРЧАТКЕ? – засмеялся Чарли.

Булле не ответил. Нашел красную точку в центре мишени. Откинул руку назад. И метнул.

ХЛОП!

Дротик подрагивал в центре, ближе к центру не бывает.

– Ха-ха! – крикнул Булле. – Иди и ешь грязь, Чарли Хруст! СЕРЕБРЯНЫЙ ПРИЗЕР по игре в дротики на этом берегу Темзы!

Чарли поднял брови:

– Ты что, не знаешь правил, козявка? Твое попадание дает тебе только пятьдесят очков, а мой дротик попал в ту часть сектора «двадцать», где число надо утроить, что дает мне шестьдесят очков.

– Как? Ах да. Конечно, я это знаю. Я… э-э… всего лишь хотел дать тебе фору, чтобы всем было интереснее.

– Спасибо тебе, – сказал Чарли, встал на место для метания и бросил.

ХЛОП! Сектор «двадцать», число надо утроить.

Булле наклонился к одному из зрителей, в кепке, но без передних зубов, и прошептал:

– Чур, никто не подслушивает. Какое самое большое количество очков можно тут получить?

– Двадцать, умноженное на три, – сказал беззубый.

– Ну конечно.

Булле прицелился. Бросил. ХЛОП! Дротик встал рядом со вторым дротиком Чарли Хруста.

– Трижды двадцать! – с восторгом закричали зрители.

Не успели затихнуть крики, как Чарли тоже метнул, и дротик вонзился так близко от его первых двух, что все три некоторое время дрожали.

– Трижды двадцать!

Чарли поднял руки над головой и поблагодарил публику.

Булле подошел и прицелился.

– Можешь не метать, – сказал беззубый. – У тебя все равно не получится заработать столько очков, сколько…

Но Булле все-таки бросил. Дротик попал в сектор «двадцать», на этот раз совсем близко от других, и один из дротиков свалился на пол.

Публика заволновалась.

– Да-да, – сказал Булле, вынул из кармана купюру и протянул ее Чарли.

Тот уставился на него, покраснев как рак.

– Издеваешься надо мной, козявка? – прошипел он.

– Что? – Булле непонимающе взглянул на Чарли, который, казалось, был готов задушить его прямо при всех.

– Ты же выиграл! – прошептал беззубый в ухо Булле. – Это его дротик упал на пол. Значит, он потерял все деньги. Ты что, на самом деле не знаешь правил?

– Послушай, Чарли, – сказал Булле. – Я хотел всего-навсего попросить тебя разменять мою купюру. Чтобы я мог угостить тебя выпивкой.

Чарли Хруст наклонил голову:

– Здесь какое-то жульничество. Парень не знаком с правилами и все равно бросает дротики, как чемпион мира. Нет, лучше чемпиона мира. При помощи перчатки! Он шулер! – Чарли схватил Булле за волосы и поднял его перед собой на вытянутой руке. – Что ты за птица? Откуда ты знаешь, что я тут бываю? Может быть, ты…

Его прервал голос, донесшийся из-за стола в самом дальнем углу бара:

– Эге, да это же Торден-Шерл! Всемирно известный грабитель банков, объявленный в розыск!

Все в баре обернулись. За столом сидел высокий худой мужчина с бородой. На голове у него было что-то подозрительно напоминающее парик, а на носу – что-то еще более подозрительно напоминающее очки для плавания. Рядом с ним сидела девочка с огромным носом, явно приклеенным. Вдобавок ко всему у нее под носом были маленькие, но густые пушистые усы, а такие усы не каждый день увидишь у маленьких девочек.

– Эй, вы там, замолчите! – крикнул Булле. – Не говорите, кто я.

– А вот это-то мы как раз и сделаем! – закричала девочка. – Мы тебя РАЗОБЛАЧИМ!

– Э-э… – сказал Булле. – Э-э… – Он наклонился к беззубому: – Чур, никто не подслушивает. Как мне им ответить?

– Чего-чего? – спросил беззубый.

Худой человек поднялся из-за стола.

– Вижу, что ты… э-э… не знаешь, что тебе делать, Торден-Шерл. Но я-то зна-аю, я позвоню в Скотленд-Ярд, оттуда приедут и арестуют тебя. Обязательно позвоню. Если только кто-нибудь не остановит меня ударом или пинком. По-настоящему сильным ударом. Но кто тут способен на такое?

– Я знаю, что надо делать! – прошептал Булле.

Он прорвался через людскую массу, запрыгнул на стол, за которым сидели двое, поднял ногу и ударил каблуком по столу.

Новый шелест прошел по бару с длинным названием, когда стол с грохотом развалился пополам. И еще раз, когда после второго удара каблуком появилось четыре части. Потом восемь. Потом шестнадцать. Потом… ну как ты думаешь, сколько?

После этого Булле принялся пинать обломки стола, и те очень быстро превратились в кучу дров у стойки бара. Тогда он повернулся в сторону шотландца и девочки с бородой, которые, дрожа, прижимались к стене, и погрозил указательным пальцем:

– Вы раздумали звонить в полицию, потому что хотите себе добра, не так ли?

– Да-да, Торден-Шерл, – пропищала девочка таким жалобным голосом, что сразу стало видно: она притворяется. – Ты – жуткий бандит, и мы так тебя испугались, что чуть не описались, а поскольку мы хотим себе добра, то… то… – Девочка несколько раз подула в свою бороду, как будто никак не могла вспомнить остальное, но потом продолжила: – То мы исчезнем и никуда не будем звонить.

– Хорошо! – сказал Булле. – И по той причине, что у меня сегодня хорошее настроение, я разрешаю вам уйти и не сброшу с вас ваши шапки. Вон отсюда!

И точно (а может, приблизительно) через две секунды их уже не было в баре.

Булле обернулся к изумленной публике и взмахнул руками:

– Всем по порции самой крепкой газировки! Бармен, я плачу! Стол включи в счет! И самую лучшую газировку моему новому другу Чарли!

– Но… – начал Чарли.

– Нет, мне НЕ НУЖНЫ твои деньги, Чарли. У меня слишком много своих!

Чарли Хруст неуверенно посмотрел на Булле. Лицо его осветилось широкой улыбкой.

– Позволь мне хотя бы угостить тебя пивом «Гиннес», Торден-Шерл.

– Спасибо, но я пью… э-э… только безалкогольное пиво, Чарли.

Они устроились за столом и получили свои порции колы и пива.

– Так, значит, ты тоже в бандитском секторе, – сказал Чарли и стер пивную пену с верхней губы.

– Вот именно, – сказал Булле. – Я ищу других бандитов, которые захотят пригласить такого хорошего бандита, как я, для участия в бандитских проделках.

Чарли пожал плечами:

– Жаль. Мы сотрудничаем только с людьми, доказавшими, что они настоящие бандиты.

– Вот как? – сказал Булле и отставил стакан. – И как они это сделали?

– Они пригласили нас для участия в проделках, которые ОНИ запланировали, а не наоборот.

– Ах вот оно что, – сказал Булле и громко рыгнул. – Но у меня, конечно, запланированы проделки.

– Запланированы?

– Ясное дело, я же бандит.

– Например, какие?

– Например… Самые легкие деньги, какие можно представить. Обирать старушек и детей.

– ЧТО ДЕЛАТЬ, спрашиваю я!

– Отнимать деньги у старушек и детей, я же сказал!

– Поконкретнее, козявка.

– Ну, есть тут одна… э-э… старушка, вот. И еще ребенок, понятно?

Чарли наклонился над столом, так что буква «Ч», вытатуированная у него на лбу, почти коснулась рыжего чуба Булле.

– Ну?

– Так вот, значит, она… э-э… бабушка ребенка, она обычно катает его в коляске по Гайд-парку каждый день около четырех часов.

– А где же тут деньги?

– В детской коляске.

– В детской коляске?

– Да. Понимаешь, бабушка невероятно богата, но она ужасно боится взломов. Поэтому она берет с собой все деньги, когда катает коляску с младенцем. – Булле проглотил большую порцию колы и откинулся на стуле. – Бабушка рассуждает так: мол, кому придет в голову грабить пожилую женщину с ребенком среди бела дня. И ведь верно, кому придет в голову?

Чарли расцвел в улыбке.

– Хе-хе-хе. Я знаю кое-кого из таких людей. Ладно, выкладывай подробности, козявка.

– Мне пришлось придумывать какие-то подробности, – сказал Булле, лежа на диване в гостиничном номере в присутствии доктора Проктора, который снял парик, и Лисе, которая сняла нос с усами. – Поэтому я сказал, что эта бабушка будет гулять по Гайд-парку завтра в девять часов утра.

– И ты хочешь сказать, что МЫ должны изображать бабушку и ребенка? – простонала Лисе и пошла в ванную чистить зубы, потому что напряженно работающим секретным агентам пришло время укладываться спать.

– Значит, детская коляска, битком набитая деньгами? – вздохнул доктор Проктор и надел ночной колпак.

– Послушайте, что-то надо было придумать! – сказал Булле и снял носки. – Если этот номер пройдет, он обещал взять меня с собой на их следующую операцию. И тогда я стану членом их банды и буду получать информацию, ведь правда? – Он понюхал свои носки и скривился.

– А где мы достанем деньги, которыми набьем коляску завтра утром? – спросила Лисе. – В девять часов даже банки закрыты!

Булле наклонил голову и стал изучать пальцы своих ног.

– Спокойствие, у меня есть решение. Доверьтесь Торден-Шерлу, люди.

– Вот как? – крикнула из ванной Лисе, шумно орудуя зубной щеткой во рту. – Единственное, во что мы можем поверить, так это в то, что по твоему плану ТЫ будешь развлекаться и станешь героем!

– Послушай, Лисе, – сказал Булле. – Конечно, ты тоже будешь развлекаться. Потому что именно ты завтра будешь играть главную роль.

– Я? – вскрикнула Лисе. В ванной комнате стало тихо. Потом Лисе закричала: – А если завтра что-то сорвется?

– Спокойствие, это безупречный и непогрешимый план, – пропел Булле. – Он не может сорваться! Ничто НЕ МОЖЕТ сорваться!

И после этого Булле показалось, что говорить больше не о чем. Биг-Бену, по-видимому, тоже так показалось, потому что он пробил одиннадцать раз. Четверть часа спустя все лежали в своих постелях. Правда, не факт, что они сразу заснули. Но уж когда Биг-Бен пробил двенадцать раз, они точно спали.