Текст книги "Ёжик Ёжка и крот Антошка"

Автор книги: Йозеф Павлович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Дорога в гору тяжела и лес опасен для ёжа! И крота, конечно, тоже

Ёжка и Антошка думали, что от барсучьей норы до горы рукой подать, ну, если не рукой, то уж лапой наверняка. Но как они ошиблись! Идут, идут, а горы всё не видать. Только дорога всё круче забирает.

– Ох! Я больше не могу, – застонал кротишка и свалился на землю.

Ёжка товарища в беде, конечно, не бросил:

– Поднимайся и в кузовок забирайся, – говорит.

Сидит крот в кузовке, а ёжик еле ползёт, от усталости носом клюёт.

– Ёжка, дорогой, – кричит из кузовка отдохнувший крот, – теперь ты сюда полезай, лежи отдыхай, теперь я тебя понесу!

Так они и сделали. Удивляется крот – как ежа много, почти весь кузовок занял. А ёжик клубком свернулся и похрапывает.

Кротишка тащил, тащил ежа, совсем из сил выбился. Сел, кузовок рядом поставил, лопухом обмахивается, вокруг озирается. Вдруг видит шагает по лугу лис. И прямо к ним направляется.

Куда бы спрятаться? До горы далеко, трава на лугу низкая. Подпрыгнул крот и свалился в корзину, где ёжик спал. Лопухом прикрылся, притаился, «что-то теперь с нами будет», – думает.

А востроглазый лис еще издалека увидал: торчит ручка от кузовка.

– Ну, – думает, – где ручка, там и всё остальное.

Подошел, лопух снял, поглядел и увидал: крот и ёж! улов хорош! Ну и повезло! Наверное, какой-нибудь нерадивый охотник наловил зверей, не донес до дверей, в лесу обронил. «То-то я его проведу», – ухмыльнулся лис, схватил кузовок и дунул в гору.

Крот от страху не дышит, а ёжик всё спит, поделиться не с кем! Вдруг ёж проснулся, развернулся, потянулся, все иголки в крота воткнул, тот от боли подскочил и вывалился из кузовка на землю.

– Хоп-ля-ля! А я – силач, – обрадовался лис, – кузовочек-то, оказывается, не такой уж тяжёлый.

Тут и ёжик проснулся: «Ну, – думает, – вот так крот! Как долго меня несет и не устает!»

Выглянул, а это вовсе не дружок его крот, а совсем наоборот – кровожадный рыжий лис, по имени Василис. Дрожит Ёжка, чуть не плачет, решает такую задачу – если лис крота съел, как ему отомстить? Вдруг лис Василис споткнулся, кузовок качнулся и ёж выкатился на землю.

А лис путь продолжает, гоголем шагает: «Глядите, я каков! Силен и здоров! Одной лапой двух тащу!»

Ёжик полежал немножко, повертелся, огляделся, глянул вперед, вбок, назад – и глазам своим не поверил: по дорожке бежит кротишка Антошка!

– Это ты? А я уже думал, что тебя лис съел!

– Да-а, это я! – дрожит крот, всё в себя не придет.

Рассказал он Ёжке, что с ними приключилось, пока тот спал.

– Ну, это ему даром не пройдет! – заявил ёж – и стал думать, как перехитрить лиса Василиса.

Лис шагал по извилистой тропинке, а ёжик с кротом бежали коротким путем: там угол срежут, тут сквозь кусты пролезут. По дороге Ёжка учил Антошку:

– Ты не будешь ничего делать, только спрячешься вон за тем кустиком.

– Хохохорошшб, Ёжжкка! – согласился Антошка.

Как только лис приблизился, Ёжка сделал глубокий вдох, выскочил на тропинку и завопил во все горло:

– Отдавай мой кузовок, хитрый лис, нечестный Василис!

Лис только усмехнулся. Неужели ему какого-то ежа бояться! И насмешливо заявил:

– Ты когда-нибудь видел, чтобы хитрый лис отдал, если что-то у кого-то благородно он украл?

– А ты видал, чтобы кто-нибудь один смог бежать сразу в две стороны? – не растерялся ёж.

– Ха-ха-хо-хо! – ну и выдумщик! – рассмеялся лис.

– Не веришь? Ну смотри, если не отдашь кузовок, то сейчас на своей рыжей шкуре проверишь! – закричал ёжик.

Но лис ничуть не испугался:

– Ты понимаешь, с кем говоришь? Я, знаменитый силач, одной лапой поднимаю корзинку, битком набитую зверьём!

– А ты знаешь, кто я? – не растерялся ёжик. – Я, знаменитый фокусник. Как только я крикну: «Морковка-редиска-капустка! В твоей корзине пусто!» – все зверушки оттуда испарятся! Можешь убедиться, а хвастать – не годится!

Лис приподнял лопух – и впрямь, никого нету, пусто. Удивился он, головой качает, хвостом крутит. Но не сдается:

– Подумаешь, чудеса – из чего-то сделать ничего! Ты попробуй из ничего сделай что-то! Вот это будет фокус.

Ежу только того и надо:

– Ну, это для меня детские игрушки. Я сейчас крикну: «Куст-не пуст» – и вытащу из куста крота!

Ёжик шмыгнул в кусты и действительно вытащил дрожащего кротишку.

Лис глаза вытаращил, но кузовок не отдает.

– Если не отдашь по-хорошему, то я сейчас вытащу двенадцатиголовую змею, – сказал ёж – и опять, затопав лапами, направился к кустам.

Лис покраснел, потом позеленел, потом заиграл всеми цветами радуги, выпустил из лап кузовок и пустился наутёк, только пятки засверкали…

Как белка сушила грибы, хуже которых во всем лесу не найти

Ежик и кротишка, избавившись от лиса, схватили свой кузовок и весело пустились в лес по грибы.

На самой опушке, лихо сдвинув коричневую шапку набекрень, сидел боровик. Ёж с кротом посмотрели на него и решили, что этот неряха им не нужен.

И зелёная сыроежка, что вылезала из травы, пришлась им не по вкусу, потому что на её шапочке сидел слизняк. И лисички-сестрички не понравились – рыжие, совсем как лис Василис.

Ёжка и Антошка всякую всячину не станут собирать! Им нужен гриб – всем грибам гриб!

К счастью, за кустами они увидали то, что искали. Стоит красавица, ножка белая, шляпка красная в белую крапинку.

– До чего хороша! – Ёжка даже подпрыгнул от радости,

– красная, как земляника!

– И белые точки, будто землянику сахаром посыпали,– хлопает в ладошки крот.

И они пустились в пляс вокруг невиданной красы, да еще песню на радостях запели:

 
Кто танцует?
Кто поет?
Это ёжик!
Это крот!
Это ёж, это ёжик -
Не жалеет своих ножек!
Это крот, это крот -
Громким голосом поет!
 

Поплясав, они положили красавицу в свой кузовок и зашагали дальше.

Лазали они лазали под кустами, под деревьями, листва шуршала под их лапами, словно подсказывала: «ищи – вот гриб, вот другой, а вот еще один .. То маслятки попадаются, то рыжики, то подосиновики с подберезовиками, но ёжик с кротом ничего не берут, кроме красавиц в красных шапочках в белую крапинку.

Ну и везло же им! Не успели оглянуться, как кузовок уже полнёхонек.

Притомились наши грибники, улеглись на пушистый мох под ёлку, кузовок рядом поставили. Душистый мох совсем не плох, мягок как подушка под мохнатым ушком. И друзья тут же уснули.

А на елке жила белка-озорница. Целый день, знай, вертится, спать не ложится. Но сегодня ей озорничать некогда. Грибы на зиму сушит. Одни только белые. На травинку нанизывает, словно бусы.

Когда все нанизала, перекинула травинку с ёлки на ёлку, вниз глянула, видит кто-то спит и громко храпит.

Прыг-скок! Соскочила она на самую нижнюю ветку и говорит сама себе:

 
Ойляля! Один да один – два!
А что у них в корзинке ?
Может новые ботинки?
Вот умора так умора!
Понабрали мухоморов!
 

Ну и грибники! Да еще храпят на весь лес, рты разинули, вот я им сейчас покажу …

Да как швырнет шишку, прямо в лоб ежу! А потом кроту:

– Эй, крот, закрой рот! – и этому досталось!

Вскочили крот с ежом на ноги. Никак не поймут, за что их бьют?

– Если ты не можешь отличить ворону от моей головы, – кричит ёж кроту, – то я тебя сейчас поколочу!

– А ты перепутал мою голову с будильником, – кричит крот ежу. – Это я тебя поколочу!

– Ничего не пойму, – качает головой ёж, – а у самого на голове от шишки – шишка.

– Ничего не пойму, – качает головой крот, – а у самого на голове от двух шишек – две шишки!

– Может тебе что-нибудь приснилось? – спрашивает крот.

– Приснилось, – согласился ёж – будто мы оба сладко спим. Я на одной кроватке, ты на другой. На ночном столике стоит будильник. И вдруг он зазвонил. Ты вскочил, схватил башмак, да как швырнешь его, прямо … в будильник! Погляди, какая у меня на голове шишка!

– Ну, а мне приснилось, говорит крот, что мы полезли за грушами. Я стою под одним деревом, ты – под другим. И вдруг самую сладкую грушу схватила ворона! Ты – бац! – и… погляди, какие у меня на голове две шишки!

Чем дольше они разглядывали друг друга, тем их шишки казались им более загадочными. Откуда они взялись? Ведь каждому снился свой сон.

Вдруг сверху свалились. . . еще две шишки. Еловые. Смотрят ёжик и крот на ёлку, но ничего, кроме грибов на травинке не видят.

– Тьфу! Какие скверные грибы! – сплюнул ёжик Ёжка.

– Отвратительные! – сплюнул крот Антошка.

Тут белка не удержалась и высунула нос из густой хвои.

– Вы сами скверные, сами отвратительные! А мои грибочки, боровички, лучше всех грибов! – заверещала она обиженно.

Поняли тут ёжик с кротом, откуда у них шишки, чьих лап это дело, рассердились и закричали хором:

– Это ты, это ты нам набила шишки, знаем, знаем, знаем всё про твои делишки! Отдубасим мы тебя, озорная белка, и тогда оставишь ты гадкие проделки.

Но белка не обиделась:

– Я не хотела набить вам шишки, я просто так швыряла свои шишки. Вы ужасно храпели, и мои грибы чуть с травинки не слетели!

– А мы, когда спим, не слышим, что храпим, – отвечал ей ёжик.

– Нет, ты хотела нас напугать, чтобы наши грибы забрать, – пискнул крот.

– Да что ты, зачем мне такая отрава? – громко засмеялась белка. – Послушайте моего совета, выкиньте их!

«Ишь ты советчица!» – подумали наши грибники.

– На такой совет мы дадим тебе ответ: нет, нет и нет! Мы их выкинем, а ты подберёшь, на готовенькое каждый горазд, только нас не проведёшь, спроси хоть у лиса Василиса!

– Да вы что? Это же мухоморы, от них даже мухи дохнут, – закричала белка, – а уж звери, коли съедят, тут же лапки кверху, даже не охнут!

– Ты врунишка и плутовка, – во все горло завопили оскорбленные ёж с кротом.

– Это – я-то? Вот так ловко! Ступайте прочь, мне вас видеть невмочь! – не на шутку обиделась белка.

Ёжка подхватил кузовок и пустился бежать, Антошка кинулся вслед за ним, а белка стрелой взлетела на ёлку. На этом они и расстались.

Как зверушки задумали устроить выставку и чем это кончилось

Лезут ёж с кротом в гору, с огромным трудом свое лукошко тащут.

Остановились передохнуть, едва дух переводят:

– Вот гляжу я на грибы, – говорит Ёжка, – и думаю, ведь нам самим столько не съесть?

– И я тоже гляжу, – отвечает крот ежу, – и тоже думаю, правда твоя, не съесть. Давай-ка отнесем их на рынок, да продадим, а то выбросить придется.

Но Ёжка не согласен:

– Не мужское это дело на рынке торчать. Там только старые бабки сидят да предлагают, что самим не гоже. Скажешь тоже – стоять и всем кланяться: «купите наши грибы, свеженькие, только что из лесу!» Запомни, Антошка, хороший товар сам за себя говорит. – Ёжка вытер пот со лба и поставил лукошко: вдруг кто-нибудь мимо пойдет, грибок другой возьмет.

Сами они за дерево спрятались, сидят, ждут, что дальше будет.

А дальше ничего не было. На тропинке пешеходов было не густо.

Так, двое или трое. И те почему-то ругались и кричали, да так громко, что с деревьев листья падали, а Ёжка с Антошкой стали красными, как вареные раки.

– Что это за лукошко?! Забодай его кошка, – бранился один.

– Вот поддам его ногой! – ругался другой.

– Руки-ноги поломаю, коли этого разбойника поймаю!– кричал третий.

Вот как бранились редкие пешеходы, а ёжик и крот, спрятавшись за дерево, слушали и удивлялись:

– Почему они так сердятся? Нет, не продать нам грибы,– печалился крот.

– Продадим, продадим, – утешал его ёж.

Крот только головой качает и спрашивает:

– Почему наши красные, прекрасные грибы никому не нравятся?

– Наверное, потому, что мы кое о чем позабыли! – хлопнул себя Ёжка по лбу.

– О чем же? – поинтересовался Антошка.

– Мы забыли о рекламе! А самая лучшая реклама – это выставка товара!

– Значит, мы должны разложить грибы на тропинке? Да ведь их же передавят! – ужаснулся крот.

– Нет, что ты, Антошка, тропинка – место не подходящее,– сказал умный Ёжка. – Выставку мы сделаем там, где много посетителей.

Задумался крот. Долго-долго думал, ничего не придумал. А потом спросил:

– А где же такое место?

– Под горой! Туда приходят зверушки и с горы и с опушки. Я как-то слышал, что кто-то открыл выставку-продажу картин. И чем, ты думаешь, кончилось дело? Продал все картины до единой. А разве можно сравнить картину с нашими грибами? Ведь картину не изжаришь и супа из нее не сваришь, а ты видал, когда-нибудь сухие, нанизанные на нитку картины? Нет! Картину вешают на стенку и всю жизнь на неё любуются. Вот и вся радость.

Да, да, друг мой Антошка, – продолжал Ёжка, – реклама, вот что нам необходимо.

Они подхватили лукошко со своими красными прекрасными в белую точечку грибами и зашагали дальше.

Идут, торопятся, вдруг видят – полянка, а на полянке полным-полно грибов, шляпки красные, ножки белые, на шляпках белые точки, на ножках – оборочки.

Ёжка с Антошкой перевернули лукошко, старые грибы высыпали, новых набрали.

Спустились с горы, выбрали подходящую опушку и сразу за дело: ёжик кроту грибы подает, а тот буквы на траве выкладывает. Получилось слово: ВЫСТАВКА

Все грибы израсходовали, только один остался. Куда его девать? Выбрасывать жалко. Решили из него сделать восклицательный знак. И сделали. Получилось: ВЫСТАВКА!

Место выбрали они подходящее, издалека видно.

Вскоре на опушку сбежались зверушки – яблоку негде упасть. Все места заняты. Расхватали грибы, только восклицательный знак остался.

Стали посетители расходиться, прощаются, обещают деньги потом принести, потому что все дома оставили. Ёжик с кротом радуются, что им тоже гриб достался. Вдруг откуда ни возьмись примчалась белка, а за ней лис. Белка схватила восклицательный знак, а лис – сцапал лукошко.

На этом, однако, дело не кончилось. Белка принялась ежа с кротом при всех чехвостить, кричать, что грибы на выставке ядовитые и что эти злодеи хотят всех зверушек отправить на тот свет! На какой-такой «тот»? – не поняли звери. Да просто-напросто отравить! А тут еще лис Василис встал на задние лапы и заявил, что ёж и крот – воришки, и это лукошко стащили у него, у бедного лиса. Зверушки рассердились, возмутились, обозлились и решили злодеев и обманщиков судить. Те клянутся, что ничего такого нехорошего не замышляли, но ведь давно известно, что виновный всегда утверждает, будто он невинен и ничего не знает.

Все-таки суд начался. Судьей назначили лиса Василиса.

Звери плотным кольцом обступили подсудимых, потрясая в воздухе мухоморами. И только лис размахивал пустым лукошком, выкрикивая при этом страшные обвинения: и преступники, мол, ёж с кротом, и бездельники, и воришки и, что есть за ними еще похлеще делишки … А потом заявил:

– Нас здесь не менее ста! Лучше прибавить, чем убавить. Это значит – двести мухоморов или триста отравленных! Что и говорить: четыреста наших сестер и братьев погибли! За такое преступление еще не придумано наказания. Пятьсот лесных жителей наелись мухоморов и теперь их нет с нами!

Лис сверкнул глазами, проглотил слюнки, и вынес приговор:

– Крота Антошку – съесть, ежа Ёжку – тоже!

– Так им и надо! Сейчас им лис покажет, – крикнула белка.

Крот с ежом не стали ждать, пока лис приведет приговор в исполнение. На глазах у всех Антошка, не жалея лап, вырыл ямку и зарылся в землю. А Ёжка свернулся клубком и покатился, покатился с горки, пока не уперся в стожок душистого сена.

– Отсюда – ни ногой, – сказал он и стал ждать, что будет дальше.

Новые друзья и еще один суд

Ежка притаился в сене, лежит, не дышит. Вдруг копна с места сдвинулась! Это дед её на тачку стал перекладывать. И надо же такому случиться – уколол себе об ежа палец до крови!

Дед рукой от боли трясет, тачку везет, а ёжик в сене лежит, прикидывает – сейчас удирать или сначала покататься. А дед, знай себе, шагает, тачку впереди себя толкает, напевает:

 
Мне телега ни к чему,
Сено в тачке довезу,
Ни к чему мне кони,
Кто меня догонит ?
 
 
Сено в тачке я везу,
Козу Рогато накормлю,
Будет козочка сыта,
Даст нам с бабкой молока!
 
 
Даст Роганя молока,
Сварит бабка толокна.
Я травушки накошу,
Рогане сена насушу . ..
 

Добрался дед до своего двора, кричит:

– Бабка, бабуля, я сено привез, иди погляди, какое сенцо душистое! То-то наша коза Роганя обрадуется!

– Иду, иду, дедуля, только избу подмету … – кричит бабка из окошка.

– Бросай метлу, потом подметешь, давай сено ворошить. Только поаккуратнее, а то в стоге какие-то булавки понатыканы, как бы наша Роганя не укололась.

Бросила бабка метлу, во двор прибежала.

Перебирают дед с бабкой сено, каждую травинку ощупывают.

– И всегда ты, дед, путаешь, – говорит бабка. Это вовсе не булавки, это ёжик, а ёжик нашу Роганю не обидит. Ты только погляди, какой он славный! А палец не прячь, я вижу, ты об ежа укололся, чего уж тут скрывать, дай-ка подую, а потом перевяжу.

– Палец-пальцем, а как с ежом быть? – отвечает дед.

– Как быть? Пускай у нас живет. Много всяких зверушек у нас перебывало, а ежики еще не водились.

Так и остался Ёжка у деда с бабкой. Целый день бегал он за дедом по двору, а когда наступал вечер, они вместе шли спать. Дед забирался в кровать, Ёжка – под кровать.

Под кроватью было неплохо, только тесновато, кроме ёжика там жили еще дедовы шлепанцы.

– Уступает тот, кто умнее, – сказал Ёжка тихо, чтоб не разбудить деда и перебрался из комнаты в чулан.

В чулане не было ни одной живой души, только черная тьма.

И вдруг эта черная тьма сказала:

– Здравствуй, ёжик Ёжка!

Ёжка поглядел повнимательней и увидал, что это вовсе не черная тьма, а черная кошка по имени Тимошка.

– Ты что здесь делаешь, в такой темноте? – удивился Ёжка.

– Мышей ловлю, – отвечает Тимошка.

– Я тебе помогу, – предложил Ёжка.

– Хорошо, – согласилась кошка.

Стали они вместе мышей ловить и ловили до самого утра. А если сказать честно, то больше языком болтали, чем дело делали. Чего-чего только Ёжка не услыхал от кошки! И про то, что кошка Тимошка работает на двух работах: ловит мышей и облизывает на почте марки, чтобы лучше к конвертам приклеивались, что пёс Купорос, лентяй и невежа, ничего не делает, только ходит по двору и на всех гавкает.

Потом ёжик Ёжка и кошка Тимошка вместе попили молока из плошки.

Настали для Ёжки золотые денечки, что ни день, то новые знакомые. Бегает Ёжка по соседским дворам, ближним и дальним, с их обитателями дружбу заводит. С уткой Сиюминуткой, индюшкой Бол-бол-болтушкой, поросенком Толстячком… В каждом дворе Ёжка был дорогим гостем. С ним носились, как курочка с яйцом, не знали куда посадить, чем угостить. Ведь ни один хозяин в деревне не разводил ежей!

Ёжику очень нравились новые друзья, всюду ему было хорошо и приятно. Только одно огорчало: кошка Тимошка и пёс Купорос постоянно грызутся и бранятся. Дело у них даже до драки доходит.

Тимошка Купороса задирает: то за хвост цапнет, то начнет дразнить, что у Купороса вовсе не дом, а обыкновенная собачья конура, то еще что-нибудь придумает.

Купорос в ответ лает до хрипоты и все норовит Тимошку поймать и на части разорвать.

Кошка Тимошка в последний момент успевает вскочить на забор или на крышу, и оттуда еще пуще Купороса злит громким голосом кричит:

– Догони! Поймай! На крышу полезай! Нескладёха! Купорос, мокрый, мокрый, мокрый нос!

А Купорос ей в ответ:

– Рр-р! Пррротивная кошка! Ррразоррву Тимошку!

И так каждый день. Вот и сегодня.

Бежит Купорос по своим собачьим делам, так – нет же, неймётся Тимошке, выскочила из-за угла и перебежала дорожку у Купороса перед самым носом. Тот за ней! Тимошка – на дерево!

И пошло! Купорос лает-заливается. Тимошка на ветке сидит, насмехается. Шум, гам, тарарам.

– Опять ссоритесь? – с укоризной говорит им Ёжка.

– Она первая начала! – кричит Купорос.

На крики сбежались все обитатели ближних дворов, и с дальних бегут. Вот уже и места свободного вокруг дерева не осталось.

Видит кошка Тимошка, плохи её дела, с лапы на лапу переминается, удрать собирается.

А пёс Купорос так разошелся, так разошелся, шерсть дыбом, глаза злые:

– Я, – рычит, – так дела не оставлю, – я на нее в суд подам! За оскорбление личности!

– Не надо в суд, – испугался Ёжка, – видно вспомнил, как его судили.

Но Купорос ни в какую!

– Есть среди собравшихся судья? – с большой неохотой спросил тогда Ёжка.

Все молчат. Кому охота в чужие дела нос совать? Но и так дальше жить невозможно, потому Ёжка еще раз спрашивает, кто хочет рассудить кошку с собакой. Опять все молчат. Долго молчали, вдруг слово берет гуска Белая блузка и заявляет:

– Га-га-га, – выберем ежа! Пусть рассудит умный Ёжка, кто из них прав – пёс или кошка!

Все дружно согласились, кроме самого Ёжки. Он и так, он и эдак отговаривается, выкручивается, на болезни ссылается.

– Ни за что не буду судьей! На собственной шкуре – то есть, колючках испытал, что такое суд, сам видал, как судили крота Антошку и его лучшего друга … Их судили и осудили, хотя они ни в чем не провинились! – отбояривается Ёжка.

– Одно дело видеть, – возразил ему Индюк, который был таким важным, что его никто не называл по имени, только по фамилии, – а другое самому судить.

– Если ты видал, значит, знаешь, как и что! – закричали все собравшиеся.

– Ну, ладно! Коли вы требуете – будь по-вашему. Я их рассужу по справедливости.

Прежде всего Ёжка притащил скамейки. Потом согнал кошку Тимошку с дерева и усадил ее рядом с Купоросом на скамейку подсудимых, потом поклонился публике и сказал:

– Уважаемые присутствующие! Прежде чем арестовать кошку Тимошку или пса Купороса, я открываю заседание и говорю заранее, слушайте внимательно, это обязательно, а еще желательно, чтобы мы с вами вынесли справедливое решение. Первой будет говорить кошка Тимошка.

Кошка встала, поклонилась и заявила:

– Я бедная-я, несчастная-я, обижена ужасно-о я! Я – ласковая кошка, по имени Тимошка. Живу я в вечном страхе, боюсь я пса-неряхи, а этот страшный пес, бестыжий Купорос, он постоянно ла-ает, меня при всех руга-ает, и не пускает в дом! Я в дом вхожу с трудом! Такая неопасная-я и милая-я ужасно я, я – черная, кррасивая, с бе-еленьким хвостом!

Она закончила, опять поклонилась и уселась на свое место. «Теперь этого противного пса запрут на три засова, не меньше!»– подумала она и даже зажмурила глаза от удовольствия.

– Благодарю кошку Тимошку и даю слово псу Купоросу,– сказал судья Ёжка.

Встал пес Купорос, поклонился и заявил:

– Я добрый пес, хороший пес, всю жизнь я верно службу нёс. Но эта лгунья кошка, которрая Тимошка, меня за хвост таскает, из миски всё хватает. Царрапает, кусает прроходу не дает! Прошу запереть её в погреб! Ррр!

Сказал пес Купорос, поклонился публике и сел.

«Теперь её запрут на семь засовов, не меньше», – подумал он и улыбнулся от радости.

– Благодарю пса Купороса, – строго сказал ёжик Ёжка.

– Теперь будет говорить судья, а как известно, судья – это я. Послушайте, что я вам скажу:

– Мое мненье таково: и ни кошка и ни пес не решили наш вопрос!

А очень жаль.

 
Суть вопроса такова:
Что нам делать,
Как нам быть,
Чтоб могли мы в мире жить!
 

Вот какой вопрос сегодня самый важный! Я лично думаю так:

 
Пусть уступит кошка
Собаке хоть немножко.
Тогда собака тоже
Захочет уступить.
А коль уступят оба,
Тогда вопрос снимается,
Тогда вопроса нет!
Живут тогда без драки
С соседкою сосед!
 

– Вы со мной, друзья, согласны?

Тут все собравшиеся дружно закричали: «Да-да, га-га, хрю-хрю, беэ-беэ, кря-кряя!»

И ёжик Ёжка продолжал:

Значит суд выносит такое решение:

 
Параграф первый,
Том второй,
Глава третья,
Страница четвертая,
Строчка пятая,
Слово шестое,
Закона, охраняющего всех зверей:
КОШКА ТИМОШКА и ПЕС КУПОРОС
признаны виновными
Оба!
 

И присуждаются к одному братскому пожатию лап и двум поцелуям при всем честном народе!

Тут все вскочили со своих мест и стали обниматься и целоваться, а кошка Тимошка и пес Купорос пожали друг другу лапы, поцеловались раз, потом еще раз, утерли слезы радости и пустились в пляс.

Пес громко пел:

 
До чего мила,
до чего хороша,
не глядите, что черна
наша киса, наша кошка,
наше золотце – Тимошка!
Гав!
 

А кошка подпевала:

 
Коль на страже Купорос,
берегите воры нос!
Наш пес всех милее.
Наш пес всех храбрее!
Мяу!
 

Все пели и все плясали. Вот какой замечательный суд устроил Ёжка. А потом зверушки попросили ежа еще раз устроить суд. Но он объяснил им, что это не игра, а серьезное дело и, вспомнив своего бедного, несправедливо обиженного друга крота Антошку, подал каждому на прощанье лапку и отправился в путь. Может быть, найдется где-нибудь его дружок? Как вы думаете?