Текст книги "Ёжик Ёжка и крот Антошка"

Автор книги: Йозеф Павлович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Про то, как в первый день весны, когда пел птичек хор, наш ёжик встретил друга, забравшись под забор

Не верите? Бегите, поглядите! Стоит старый, престарый дом, за тем домом двор, за двором садочек, а вокруг – забор из досочек. Впрочем, что касается забора, то от него одно названье осталось. Так, торчит где доска, где две, остальных и в помине нету. Давно, когда-то собирался кто-то кого-то прогнать из сада, и обязательно из забора доску выламывал. Зачем? Неужели не догадываетесь?

В этом старом-престаром доме уже никто не живет, в хлеву, что во дворе, никто не хрюкает и не визжит. А сад цветет, как цвел когда-то. Да и кто посмеет его тронуть, ведь там растут: груша, две сливы и три куста смородины, а у самого забора примостилась большущая куча прошлогодней листвы. Она не простая, но о том – потом, не то про самое главное позабудем: сегодня первый весенний день, солнечный, ясный, веселый, прекрасный. Солнышко прогнало с голубого неба хмурь и тучи, смотрит с высоты, любуется, как просыпается природа. И хотя нет даже самого маленького ветерка, – вдруг видит солнышко, как куча прошлогодней листвы зашевелилась и сдвинулась с места. «Интересно, что дальше будет?» – думает солнышко. А тут из-под листьев показалось рыльце, черное-пречерное, потом блестящие пуговки-глазки и вдруг взгорбилась спинка-колючая щетинка!

Так ведь это же ёжик! Ты как сюда попал?

Ёжик повертелся, огляделся и запыхтел, как паровоз:

– ФФу! Уфф! Я проснулся! Я проснулся! До чего же хорошо поспал! До чего хорошо выспался!

Еще бы ему не выспаться! Целых пять месяцев храпел, зарывшись в сухие листья под старым забором.

Долго ёжик вспоминал, как он сюда попал. И вспомнил: «Стояла ясная, прохладная ночь. Небо было похоже на огромного ежа. Я взглянул вверх и чуть было не покатился со смеху, у того ежа, что наверху, вместо головы светилась желтая, круглая луна, а на спине сверкали тысячи, нет. миллионы колючих звезд».

На самом-то деле все было иначе: глядел ёжик на небо, глядел, хохотал, хохотал, до того увлекся, что чуть не влетел головой в забор. К счастью, в том заборе было больше дыр, чем досок, а почему – вы уже сами догадались. И тут ёж оборвал свой смех и даже улыбка замерзла на его рыльце. Потому что ударил, да нет, никто не ударил нашего ёжика, просто пришла зима, и ударили первые морозы. Делать нечего и раздумывать некогда, шмыгнул ёж в дыру в заборе, топ-топ-топ – прямо к кустам и шмыг – в кучу прошлогодней листвы. Коль ударит мороз – берегите свой нос, это и ежу понятно.

Приготовил ёжик себе мягкую постель на зиму, а такое дело сноровки требует, ведь как постелишь, так и спать будешь, а зимой надо спать в тепле и в сухости, не то весны не дождешься. В куче старой листвы – ежу самый сон, листвяная постель теплее пуховой перины, и топить такой дом не надо.

Вот, как ёжик здесь оказался, на этом старом дворе, где за двором – садочек, а вокруг двора – забор из досочек.

Проспал ёжик всю зиму, как ему положено и ни разу не проснулся, с бока на бок не повернулся.

Первый весенний луч пощекотал ежиный нос, ёж – апчхи! – вскочил на ножки и побежал по дорожке. Только дорожка

похоже позавидовала ёжику – уж больно шустро бежит и встала перед его носом на дыбы!

Остановился ёжик – глядит, а дорожка всё вверх да вверх бугром поднимается. Вдруг из бугра крот вылезает, кто же еще?

– Здравствуйте, я – крот, – сказал он.

– Очень приятно. А я – ёжик. Только зачем вы яму посреди дорожки выкопали? Это мне уже не очень приятно.

– Ах, значит, тут дорожка? А я-то думаю, почему трудно копать? Ну, ну, не хмурьтесь, не успеет петух яйцо снести, а ямы уже нет, как нет.

– Скажите, пожалуйста, откуда вы идете, – полюбопытствовал ёжик. Он перестал хмуриться, хотя прекрасно знал, что яйца несет не петух, а курица.

– Да вот оттуда, от соседей. Я там один-одинешенек, одному мне тоскливо, но вижу я, и здесь кротов не густо. Сейчас засыплю яму на дорожке, чтоб вы не сломали свои четыре ножки, и буду рыть тоннель в другой сад.

– Нет, нет! Крот дорогой! Зачем вам сад другой? А вдруг и там кротов нету?

– Как же мне быть?

– Вы один, да я один, если хорошо сложить, наверняка, получится два! Давайте работать вдвоем.

Послушался ёжа крот, не стал рыть другой ход, хотя по правде говоря, побаивался ежиных колючек.

И вот новые друзья, ёж да крот, дружно взялись за дело. Ведь и зверюшкам известно: кто сидит на печи, тот не ест калачи. Каждый делал, что умел. Ёжик сверху копает, крот снизу роет.

Ёжик песню поёт:

 
Я копаю землю сверху
и не лезу в глубину,
Под землёю я не вижу,
в темноте жить не хочу.
 

Крот под землёй поёт:

 
А я копаю землю снизу,
Залезаю в глубину.
Под землею я все вижу,
В темноте я жить хочу.
 

Когда они перекопали вдоль и поперёк весь сад, ёжик сказал:

– Вот уже наш садик обработан и сверху и снизу, теперь что-нибудь обязательно вырастет.

– Значит, нам лучше не мешать. Вы можете затоптать вершки, а я могу снизу повредить корешки.

– Да, вы правы. Пока росточки не окрепнут, пойдем поглядим на белый свет. Мы славно потрудились. Вы, как думаете, крот?

– Я думаю, ёжик, вы правы … Мне только одно не нравится. Мы называем один другого по фамилии, я вас – Ёжик, вы меня – Крот. Как будто у нас имён нету!

– А мне не нравится, что мы один другого всё на «вы» да на «вы» величаем.

– Я-то уже давно хотел с вами на «ты» перейти, – признался

крот, – да только есть один глупый обычай: в таких случаях надо обниматься и целоваться, а вы так похожи на подушечку для булавок!

– Обычай – обычаем, а мы сами по себе!

– Вот и прекрасно, меня зовут крот Антошка и можешь говорить мне ты!

– Ага, ты крот Антошка, а я ёжик Ёжка!

– Какое красивое имя!

– Уфф-ффу, как хорошо, что не пришлось целоваться-обниматься! – сказал Ёжка.

А, между прочим, радоваться-то надо было кроту Антошке!

Дорога в большой мир. Остановка первая – под яблоней

Ну вот, теперь, когда Ёжка и Антошка уже перелезли, ах, нет, извините, – перешли на «ты», они отправились в путь.

Как только они перебрались через забор, Ёжка сказал:

– Погляди-ка, Антошка, насколько белый свет больше, чем наш садик, а ведь это еще не весь белый свет.

Антошке белый свет казался огромным, ведь кроты еще меньше ежей. Пошли друзья, куда глаза глядят, не разбирая пути-дороги, шли, шли, пока не попали на лужайку, где росла яблоня с яблоками-скороспелками. Друзья успели проголодаться и устать и спросил ёжик Ёжка:

– Как ты думаешь, друг Антошка, а не поесть ли нам? А потом соснуть?

– Поесть, говоришь?

– Говорю.

– Да ведь здесь нечего есть.

– Ну, тогда хоть соснуть.

– На голодный желудок не больно уснешь!

– Не бойся, Антошка. О нас яблонька позаботится.

– Ты всё шуточки шутишь, друг Ёжка – отвечает Антошка, – есть незрелые яблоки? Еще живот прихватит! От таких зеленух запросто испустишь дух.

– Да мы вовсе не станем их есть а станем только рвать, – объяснил дружку Ёжка.

– А зачем рвать, коли нельзя есть? – удивился Антошка.

– Мы будем их кидать. Видишь того воробья на ветке? Антошка глянул на верхушку яблони, да как закричит.

– Вижу!

– Кричи шёпотом, а то вспугнешь, – заворчал Ёжка.

– Поскорее сорвем яблоко, яблоком сшибем воробья и съедим на обед! – прошептал Антошка и давай рвать яблоки. Одно, второе, третье …

Зеленые яблоки взлетали в синее небо и падали в траву, а воробей? Как сидел, так и сидит на веточке.

Яблоки в траве прячутся, стыдятся, что Ёжка и Антошка в цель попасть не могут. Не меткие какие-то. Ёжке надоело смотреть, как Антошка суетится без толку, он обозлился, да как закричит шепотом:

– Хватит! Уже полдерева оборвали, а в воробья не попали.

– И я говорю – никудышные яблоки, – согласился Антошка.

– Глазомер у нас никудышный, – возразил Ёжка.

– Честно говоря, у меня с глазомером действительно плоховато, ведь у нас под землёй глазами не меряют, их всё больше зажмуривают, – всхлипнул Антошка.

– Ладно, ладно, давай лучше упражняться в стрельбе, – предложил Ёжка.

Друзья прикрепили к дереву лист бумаги, величиной с воробья и стали швырять в него яблоки. Один кидает, другой подбирает. Второй кидает, первый подбирает. Пошло дело на лад! Ну, воробьишка, берегись!

Глянули они на веточку – а воробья давно и след простыл.

– Ффу! Какой невоспитанный! – возмутился Антошка.

– Бесстыдник! – подхватил Ёжка, – мы тут стараемся, из сил выбиваемся, глазомерим, меримглазом, а он вспорхнул и даже «привет!» – не сказал.

– До чего есть охота, а на воробья не удалась охота! – хнычет Антошка.

– Давай хоть яблоко съедим, – утешает его Ёжка.

Делать нечего. Подняли они с земли яблоко, Ёжка разломил его на две одинаковых половинки, одну протянул другу, вторую взял себе. Странно, яблоко зелёное, а такое мягкое, сочное, вкусное! Так и не догадались, что это от битья, да швырянья яблоко мягким стало.

Съели они яблоко и косточки тоже съели, один черенок остался. Поглядел на него Ёжка и говорит другу Антошке:

– А я тебе загадку загадаю – зачем яблоку ножка?

– Правда, зачем? – спрашивает Антошка. – За ветку цепляться?

– Не-е-ет! Чтобы мы после еды могли в зубах поковырять! – и Ёжка протянул удивленному Антошке от яблока ножку.

Про лягушачьи лапки, которые были не сладки и про то, что ученье – свет, а неученье – тьма

Ёжик и крот уже чуть не полсвета прошли. Поглядели на луг, поросший густой травой, повидали луг, поросший редкой травой, луг скошенный и луг нескошенный, покрытый камнями и совсем без камней, но такого луга, где так много камней, наши путешественники еще в своей жизни не встречали.

Глядит крот на эти камни и говорит:

– Странно! Все камни серые, а во-он тот – зелёный.

А ёжик посмотрел на зеленый камень, что к земле прижался и спрашивает:

– Не хочешь ли ты, Антошка, отведать лягушачьего окорока?

– Ого-го! – воскликнул крот, – кто откажется от такой вкуснятины?!

– Сейчас, сейчас, дружище! Раз-два-три! Фокус-покус!

Ёжка ощетинился всеми своими колючками и таинственно произнес:

 
Ты не камень, не коряга.
Ты – зелёная жаба.
 

Крот так и подпрыгнул от удивления, когда собственными глазками, хоть, как известно, у кротов глазки крохотулечные, увидал, что камушек вдруг подпрыгнул, словно в нем была пружинка и превратился в премиленькую, премаленькую лягушечку. Она так понравилась нашим друзьям, что они бегом пустились вслед за ней по лужайке. Но лягушка оказалась хитрущая, она делала прыжок и останавливалась, дожидаясь Ёжку с Антошкой, но стоило им приблизиться, как она снова скок-поскок, скок-поскок – и всё начиналось сначала.

Казалось, они её уже настигли, вот-вот схватят, но тут лягушка сделала сальто и … шлёп! – исчезла в маленьком луговом озерце. Вода сомкнулась и наши охотники остались с носом. Точнее, с двумя носами.

– Ни стыда, ни совести, скажу тебе по совести! – завопил возмущенный ёж.

– Что же теперь будет? Если что-нибудь вообще будет,

– почесал за ухом крот, – потеряв всякую надежду полакомиться лягушачьими окорочками.

– Еще не придумал, но сейчас подумаю и что-нибудь надумаю,– сказал Ёжка.

– Послушай-ка, друг Ёжка, поостынь немножко, давай позовем оленя, пускай он выпьет это озеро, – предложил Антошка.

– Чепуха. Где ты возьмешь оленя, оленей теперь мало, если и найдется, то он должен так хотеть пить, будто он не олень, а верблюд!

– Ты понимаешь, что говоришь?! Ну, ладно, не огорчайся, я кажется кое-что придумал.

– Ну?

– Наберем-ка мы камней …

– Ну?

– Набросаем в озеро …

– Ну?

– Вода поднимется …

– Ну?

– И выльется …

– Ну?

– И лягушка наша!

– Ты не просто ёжик Ёжка – ты ежиный профессор!

– закричал крот Антошка. – Мне бы никогда такого не придумать!

Крот кинул камень, ёж кинул камень, крот кинул, ёж кинул. Вода поднялась и выплеснулась на берег, а вместе с водой – страшная огромная, серобурая жаба!

– Кто посмел швырять в меня булыжники? – заскрежетала она.

Ежик с кротом от страха онемели, слова сказать не могут, стоят – дрожат. У ежа чуть колючки не обсыпались, а крот – тот был готов сквозь землю провалиться.

А жаба знает, как вид её всех пугает. Пуще прежнего раздувается и на друзей кидается.

– Безобразники, бессовестные! – громко завопила жаба и вдруг стала прямо на глазах худеть, а похудев заговорила ласково:

– Чего же вам, голубки милые, надо?

Ёжик перестал дрожать и одним духом выпалил:

– Ту маленькую жабку, чтоводиланасзаносы!

– Я по-ежиному не понимаю, говори ты, крот!

– Тучтоводиланасзаносы!

– И по-кротиному, что-то не пойму, как же быть, кто нас может рассудить?

– Ту, что водила нас за носы! – вскричали тогда хором Ёжка с Антошкой, на этот раз спокойно и понятно, потому что похудевшая жаба была уже совсем не страшной.

– Так бы сразу и сказали, что вас интересует моя дочь. Это она прогуливалась с вами по лужку? – спросила нежно жаба.

И не успели ёжик с кротом ответить, как жаба заквакала:

– Это оччень, оччень мило с вашей стоороныы, что вас интересует моя доочкаа! Только не трреевожьте вы её сееррдечкоо! Ей еще учиться, да учиться!

– Да не нужно нам её сердечко, нам бы её лапки … на обед … – честно ответил крот и облизнул рот.

– Ах, вот оно что! – возмутилась жаба и опять раздулась, как шар. – Я для науки вырастила дочь, а вы обжоры ступайте прочь!

– Какая жалость! – вздохнул Ёжка.

– Какая неудача! – всплакнул Антошка.

– Да, да, моя дочь готова принять муки, но только чтобы послужить науке! Она сможет точно сказать: пойдёт дождь или не пойдёт, у людей это называется предсказывать погоду, – проскрежетала жаба.

– Это как же? – хором спросили друзья.

– А повсякому. Я, например, знаю, что будет дождь, если у меня поясницу ломит, но свою дочь я учу определять погоду научным методом: если в нашем пруду по воде бежит рябь, значит дует ветер и незачем перебираться вплавь, если вода поднялась – значит идет сильный дождь. Но если пруд блестит, как зеркало, тут уж ясно – погода прекрасна. А теперь прощайте, скоро ливень польёт, у меня опять поясница заныла, и всё мне теперь не мило! – и шлёп! – жаба скрылась под водой, только круги пошли.

Ёжик и крот долго смотрели на помутневшую воду, а так как никто оттуда больше не вылез, отправились дальше в свое путешествие по белу свету.

Но далеко уйти им не удалось, потому что с неба упала капля, потом другая, стало темно и полило, как из ведра. Пришлось укрыться под деревом. Стоят Ёжка с Антошкой и шепчутся:

– Такая противная жаба, – говорит ёжик, – и какая у нее милая дочка!

– Противная, – согласился крот, – но до чего же ученая! Предсказала погоду.

– А нам-то, что за радость? – проворчал Ёжка, – промочим шубки, простудим ножки.

– Зато шубы стирать не придется, вода сама на нас льется, как из колодца, а ножки под себя подожмём, посидим и дождь переждём, – успокоил его крот.

Про барсука, который ушёл навсегда, и всё-таки вернулся

Ёжик Ёжка и крот Антошка долго бродили по белу свету, туда и обратно, туда и обратно, пока снова не очутились на знакомой лужайке. Здесь на берегу озерца, где жила ученая лягушка, росла береза, а возле березы зияла черная барсучья нора. Перед ней толпились разные зверушки. Они терпеливо ждали своей очереди, а на березе висела вывеска с надписью:

«Доктор Барсук лечит от всех болезней»

Но Ёжка с Антошкой были такие голодные, что прочитали:

«Докторская колбаска очень полезна»

Голод, как известно, не тётка, стали наши друзья в очередь. Стоят. Есть хотят.

Вдруг видят из норы выскочил Барсук, разъяренный, как тигр. Сдёрнул вывеску, да как шмякнет об землю, да еще лапой поддал.

Ёжик и крот ужаснулись, оглянулись и прочли вывеску снова, теперь уже правильно.

А Барсук схватился за голову, да как закричит:

– Я, Барсук, доктор всяких наук, заявляю, что в этой норе очень страдаю и переживаю. Своих бедных больных в этой дыре я больше не принимаю! Здесь даже печку не поставишь, потому что трубы нету. Да еще кто-то всё время жужжит, жужжит, жужжит, у меня у самого голова трещит, а уж больным зверушкам и вовсе худо приходится! Навсегда ухожу – это ясно и ежу!

И он бросился наутек. Больные зверушки за ним со всех ног. Просят вернуться, но всё напрасно.

Умчался доктор, разошлись больные, остались ёжик с кротом одни. Собрались и они в путь-дорогу, но тут ёжику на нос упала капля и хлынул ливень.

Пришлось им забраться в барсучий дом – вернее, в кабинет доктора Барсука. А дождь лил всё сильнее.

Кабинет доктора Барсука оказался запущенной норой, и провизии никакой, разве что припарки и таблетки. И правда, всё время слышалось какое-то жужжание – жужжу да жужжу.

– Почему Барсук не разузнал, что это такое? – поинтересовался крот.

– Наверное, времени не хватало. Всё лечил и лечил. Зато у нас времени сколько угодно, – ответил ёжик и, надев на уши докторские наушники, приложил трубочку к стенке. Нет, ничего такого не слыхать, только три корешка торчат. Приложил трубку к другой стенке – опять ничего особенного, только две щепки гниют. Подошел к третьей стенке, приложил трубку, да как закричит:

– Здесь жужжит! Здесь жужжит!

А кроту только того и надо. Ввинтился носом и лапами в стенку, всё глубже и глубже роет и вдруг … нет, невозможно передать словами, что было дальше! Ведь крот разрыл осиное гнездо! Из дыры повалили осы, тучи ос и все вооружены до зубов. Можете себе представить, какой танец с саблями исполнили эти маленькие злючки! Искусали и ежа и крота, живого места не оставили, и обратно в гнездо улетели.

– Ползем отсюда поскорее, – плачет крот.

– Ползем, – стонет ёжик.

Добрались до выхода – а вылезти не могут – опухли, крот тот и вовсе застрял и ни взад ни вперёд, от боли орёт.

И в норе стало совсем темно, не видать, где дверь, где окно.

– Зачем мы сюда влезли, дождь давно прошел, ветер тучи разогнал … – ой,… ты зачем меня тащишь, – взмолился крот, потому что ёжик упёрся в стенку и втянул крота обратно в темную нору.

Прошел дождь или не прошел, это уже не важно. Важно, что теперь нашим друзьям из барсучьей норы на белый свет не вылезти.

– «Ох!» да «Ах!» не помогут, надо ждать, когда снова похудеем,– сказал ёжик Ёжка.

– Сидеть в такой дыре! Такой дырявой дыре! – захныкал крот Антошка.

– Надо немедленно, сию минуту принять меры, чтобы осы больше не совали сюда свои носы … – заявил крот, но ёжик подумав поправил его: «чтобы осы не совали сюда свои носы …»

Поспорили, поспорили, как говорить правильно, а потом схватили белую докторскую салфетку и закрыли ею дыру.

Осам это не понравилось. Они ползали по салфетке взад-вперед, взад-вперед и свирепо жужжали. Злились, что не могут попасть в гости к соседям. А может быть напасть на соседей?

Ёжик и крот смотрели, что они творят и вдруг хором воскликнули:

– Как в кино! Совсем, как в кино!

А когда крот закрыл спиной вход в нору и стало совсем темно, ёжику и кроту еще больше понравилось такое кино. И тут ёжику пришла в голову гениальная идея:

– Ну, и дадим же мы теперь жару этим разбойницам! Будут нас кормить до той поры, пока мы не сможем вылезти из норы!

– Не пойму, чем это они нас кормить будут? – удивился крот Антошка.

– Да жалами, – ответил Ёжка.

– Ты меня совсем запутал, я жала не ем и тебе не советую, – покачал головой крот.

– Вот недогадливый крот, всё будет наоборот – жало не надо есть, жалом осы станут делать зверушкам уколы, сначала ни встать от укола, ни сесть, зато потом большая польза .. .

– А как больные узнают, что появился новый врач, кто им расскажет, грач?

– Нет, мы повесим новую вывеску.

Крот взял бумагу, карандаш и сначала большими печатными буквами, а потом маленькими, тоже печатными, написал:

«ДОКТОР ЁЖ

И МЕДИЦИНСКАЯ СЕСТРА КРОТ»

Ёжик прочёл и покачал головой:

– Ах, Антошка, Антошка, как же ты можешь быть сестрой, если ты мальчик?

Крот согласился, стёр резинкой слово «сестра» и написал:

,ДОКТОР ЁЖ

И МЕДИЦИНСКИЙ БРАТ КРОТ»

– Вот теперь здорово, – похвалил он себя.

Ёжик опять внимательно прочёл и сказал:

– Теперь уже лучше, почти хорошо, но еще не совсем. Надо писать не целые слова, а сокращенные, потому что больным некогда читать, надо плакать и стонать, а не учиться читать. Вот слово «например» пишется «напр.». «Морковка» – «мр.», «берлога» – «бр», «краска» – «кр» и так далее – и т. д., а «доктор» – «Д-р»

Крот слушал, слушал, потом всё опять стёр резинкой и написал печатными буквами:

Д-Р ЁЖ И МЕД. БРТ КРТ

На этот раз ёжику объявление понравилось. Теперь оно выглядело по-докторски. Только, как его повесить, чтобы не унес ветер?

Сделали они из бумаги змея, привязали за нитку и выпустили из норы. Конец нитки крот привязал к большому пальцу своей левой ноги.

Зверушки тотчас же заметили, что из барсучьей норы выскочил бумажный змей и что на нём темнеют какие-то каракули. Но змей летал высоко и были видны только буквы, а точки видны не были и получалось:

ДРЕЖ

И МЕДБРТКРТ

Зверушки, задрав головы, глядели и галдели:

– Кажется, у нас новый доктор …

– Кажется целых два: дреж и медбрткрт!

– Ох, что за имена!

– Не выговоришь!

– Язык сломаешь!

Вскоре все звери в округе уже знали, что объявились какие-то странные врачишки с еще более странными именами и потому доверять им драгоценное зверячье здоровье рискованно.

Один только суслик ничего не знал. А у него, как на грех, разболелся верхний зуб. Он метался по лугу, он кричал: «ой, не могу!»

Только от крика легче не становится, суслик побегает, помечется и остановится: доктор Барсук ушёл навсегда, кто же теперь ему зуб вылечит? Вот беда!

А в это время у крота совсем лопнуло терпенье. Змей летает, а больные их не навещают. Говорит он Дрежу:

– Может мы что-нибудь не так сделали?

Но ёжик с ним не соглашается, больных дожидается.

– Представь себе, Антошка. Бежит по лугу больная крошка. Свет белый ей не мил, она глаза к небу поднимает и наше объявление читает. Радости нет конца, она бежит, она спешит, попадает в нашу норку и …

В этот момент в их кабинет ввалился суслик.

– Ну, что я говорил? Один уже нашелся. Ты встань у дверей, чтоб он не удрал, а я начну лечение, – сказал ёжик и взял в руки большую палку.

Суслик от боли совсем обезумел, решил, что у него в глазах двоится: был один доктор – Барсук, а стало два – ёжик плюс крот. Суслик открыл рот и завопил:

– Я пришел к вам, доктора, потому что у меня очень, очень разболелся …

Но Ёжка перебил его:

– Какая разница, что там у тебя очень, очень… Раздевайся-ка до пояса…

Больному это было против шерсти, но требование доктора он исполнил и стал раздеваться. Сначала – пиджак, потом жилетку, рубаху, майку и, наконец, цепочку ц шеи.

Ему стало очень холодно и он, весь дрожа, позволил себе заметить:

– Но у меня очень, очень болит …

А ёж опять перебил его:

– Что у вас болит – дело не наше, никто вас об этом не спрашивает. Мы показываем кино.

Крот быстрёхонько закрыл собой вход в нору, стало темно и суслик в темноте и в холоде жалобно запищал:

– Я к врачу пришел, а не в кино!

– Минуточку терпения! – ответил Ёжка, – показ кинофильма, часть нашей лечебной системы – это знаем все мы. Если хотите поскорее стать здоровым, овладевайте культурной основой … лечения. Сказал и давай колотить палкой по салфетке.

Разъяренные осы закопошились и принялись танцевать дикий танец.

Суслик смотрит, но интереса-то никакого! Мечутся странные артисты, да еще злые какие-то! Ежу стало ясно, о чём думает суслик, и он стал объяснять:

– Кинофильмы бывают разные – одни про мир, другие про войны. Как ты считаешь, какой это фильм?

– Про войну! – отвечает суслик, а больной зуб у него ноет всё сильней.

– Правильно, молодец, – обрадовался ёжик и спрашивает дальше, – а как ты думаешь, фильм звуковой или немой?

– Звуковой, – отвечает суслик, – потому что осы танцуют на салфетке и жужжат и гудят, как сто бормашин, – а сам торопливо спрашивает:

– А почему эти артисты так мечутся по полотну?

Но ёжик не растерялся и сказал:

– А потому, что им нужен еще один артист. Вот я и подумал, может ты, забыв про боль сыграешь главную роль?

– Еще бы! – пришел в восторг суслик, – кто откажется стать кинозвездой. Вот только смогу ли я …

– Сможешь, сможешь, – заверил его ёжик, – ты только прислонись голой спиной к полотну.

Суслик, потеряв голову от радости, ринулся вперед, потом повернулся, чуть не растянулся – и вот он уже прижался спиной к белой салфетке.

Осы только того и дожидались!

Можете себе представить, какой танец исполнил ужаленный суслик и как громко он кричал!

Когда же он, обессилев, умолк, ёжик поинтересовался:

– Ах, суслик дорогой, прежде чем отправитесь домой, расскажите, не таите, что же у вас все-таки болит? У вас такой нездоровый вид.

– Я … я … у меня … ох, и правда, что же у меня болит? Кажется, верхний правый зуб! Нет, нога … нет … нижний левый зуб, а может живот… не знаю, не помню, забыл, а где же я, собственно, был? Какой замечательный доктор меня от всех хворей излечил! – и суслик опрометью ринулся прочь.

Ну, сами скажите, разве это не прекрасно, забыть, что у тебя болит?

Всем встрёчным-поперечным суслик говорил, какие Дреж и медбрткрт замечательные врачи, как он стал кинозвездой и покинул кабинет совершенно здоровым.

Нет ничего удивительного, что каждому хочется стать кинозвездой, особенно тем, у кого ничего не болит.

Начали зверушки придумывать себе болезни помудрённее. Перед барсучьей норой выросла очередь: звери стояли плотно нос в хвост, хвост – в нос.

Дикая кошка Клашка придумала удивительную глазную хворь – днём, дескать, у неё в глазах грамматика, а ночью математика. Днем – тире, ночью – ноль.

Зайчик Степашка объявил, что он очень сильно занемог: ветра нет, а у него на макушке шевелятся ушки.

Совсем непонятная болезнь оказалась у хорька Игорька. Одолели чёрные мысли, будто у него восемь ног, хотя он хорек, а не осьминог: две ноги у хорька Игорька задние, две передние да еще две левые и две правые.

И знаете – новые доктора вылечили всех, а особенно тех, у кого ничего не болит. Осиное жало отличное лекарство для лентяев и бездельников.

Теперь ёжик Ёжка и крот Антошка зажили припеваючи. Ведь зверушки в благодарность за исцеление принесли им всякой еды: суслик – колосок, кошка Клашка – три сорочиных яичка, зайчик Степашка – два капустных листа, хорек Игорек – половинку картофелинки. Другие тяжелобольные притащили малины, чечевицы, сушеных жуков, орех и даже две сигареты.

Ёжик и крот лакомились и похлопывали себя по брюшкам.

– Мы, кажется, начинаем худеть? – забеспокоился Антошка. – А как удастся отсюда выбраться?

– Не бойся, Антошка, – ответил Ёжка. – Это только тебе кажется. Давай-ка лучше закурим!

Сидят друзья попыхивают, дым валит, как из трубы.

– Странно, дым валит, а около нас не задерживается, куда-то уходит, – удивился ёжик.

– И осы перестали жужжать, – заметил крот.

Сдернули они салфетку и что же? Ос и след простыл! Хоть бы одна несчастная оса осталась!

– Что же мы натворили! – причитает крот. – Мы своих кормилиц-поилиц выкурили! Кто теперь будет зверей лечить, как нам бедным-несчастным быть!

– Да-а-а, беда-аа, плохи наши дела, – согласился ёжик. Без ос у нас дело не пойдет. Давай, Антошка, освобождай свою ножку, отвязывай от левого пальца правой лапы нитку.

Так крот и сделал. Скажу вам по секрету, что его это даже обрадовало. Ну, сколько можно удерживать лапой змея!

Но слава про чудо-докторов уже разлетелась по белу свету. Вот опять идет больной. Как они его без ос вылечат? Как плясать заставят?

Но это был сам доктор Барсук. Он отдохнул, в голове больше не гудело и захотелось ему домой. «Странно, – подумал Барсук, – почему в моей норе двое больных, ведь я всегда приглашал по одному? Но ёжик с кротом ему всё объяснили и Барсук так хохотал, так хохотал, что даже упал, а когда узнал, что осы улетели, то на радостях подарил друзьям новый-новехонький плетеный кузовок.

– С таким только по грибы ходить, – решили Ёжка с Антошкой и отправились дальше в путь-дорожку.