Текст книги "Тёмная потерна (СИ)"

Автор книги: Йоханнес Луми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Сам Дима провалился сюда три года назад и уже давно получил вожделенный паспорт. Документ этот, помимо статусности, всё же «гражданин» это неизмеримо выше, чем «нерезидент», даёт массу прав, недоступных мне. Про право избирать и быть избранным я молчу, игры в демократию меня давно уже не впечатляют, но тот же бизнес, то есть «индивидуальное предпринимательство» для нерезидента невозможно. Что характерно, по здешним законам предприниматель рискует не просто вложенным капиталом. У него должен быть довольно внушительный уставной фонд, никаких «обществ с ограниченной ответственностью». Или ИП с полной ответственностью имуществом, или «общество с полной ответственностью», либо акционерное общество.

Гражданин ВНР может устроиться на работу в органы, для этого нужно иметь или соответствующую квалификацию из своего слоя, или прослужить в местной армии не менее двух лет. Кроме органов, а это милиция, МГБ, то есть министерство государственной безопасности, МЧС (расшифровка не нужна, надеюсь), и ВОХР, то есть вооружённая охрана, есть ряд должностей на стратегически важных объектах, таких как речной порт, железнодорожный узел, куда тоже просто так не попадёшь.

Зарплаты тут разные, работяги, в чью когорту я был зачислен, могут поднять от ста пятидесяти до трёхсот рублей в месяц. Инженеры или управленцы – до тысячи. Врачи тоже неплохо получают, хотя, говорят, раньше зарабатывали ещё лучше. Зарплаты у частников, я имею ввиду тех, кто работает «на дядю» сопоставимы с «государственными». Почему в кавычках? Ну ведь цементный завод не государственный, это акционерное общество, просто государство у него главный клиент, проще говоря – завод сидит на бюджетных контрактах.

Дима, с его слов, поднялся на самый верх служебной лестницы, доступной ему, конечно. И теперь всерьёз вынашивал планы, куда можно сдёрнуть. Я тут ему помочь не мог ничем, разумеется.

– Кстати, Кость, а у тебя размер обуви какой? – спросил он вдруг.

– Сорок пятый, – ответил я.

– Да-а, великоваты будут, – сокрушённо вздохнул он, глядя куда-то под мою койку.

– Что, мокасины понравились? – догадался я.

Штиблеты свои я, хоть и с трудом, но привёл в божеский вид.

– Да, ничё, – хмыкнул тот. – Слушай, а ты чё, собрался их убивать тут?

– Так а варианты? – уставился я на него. – У меня, как видишь, кроме них и нет ничего.

– В комиссионный неси, – подсказал он, – если не убиты напрочь – возьмут. И шмотки неси.

– Не, они мне как память дороги, – отмахнулся я.

– Ну гляди, ты и на работу их потащишь?

– Зачем? – удивился я.

– Так это, спиздиют же, – не меньше удивился Дима.

Эх, чёрт! Вот об этом я как-то не подумал.

– И чего, сколько за это всё дадут? – полюбопытствовал я после непродолжительного раздумья.

Всё – это джинсы, не совсем новые, но в приличном состоянии, правда чуть грязные. Футболка типа поло, однотонная светло-голубого цвета, почти новая, но нуждающаяся в стирке после моих приключений, ну и замшевые тёмно-синие мокасины на резиновой подошве.

– Смотреть надо, – как-то с ленцой ответил Дима, – если хочешь, я сведу с человеком.

Десять секунд мне понадобилось, чтобы осознать – за фразой «если хочешь» скрывался прозрачный намёк на комиссионные. От, простите за каламбур, комиссионки.

– Э-э, Дим, я тут человек новый, ты давай открытым текстом говори – чего и сколько? Только лоха во мне не надо видеть, лады?

Дима оказался парнем нормальным, хотя и производил неоднозначное впечатление.

– Кость, смотрел «Сбежать из Сан-Перриш» Ну, там про мужика, который стену в тюрьме геологическим молотком продолбил и сбежал?

– А, «Побег из Шоушенка»? – догадался я.

– Ну, наверное. Там у вас был такой парень, Рэд? Который всё мог достать?

– Ага, даже звали так же. В фильме его негр играл, а по книге он был белый, ирландец.

– Во, у нас тоже! – обрадовался такому совпадению Дима. – Ну вот, он брал за свои услуги 20 процентов. Нормальная же цена?

Да вот что бы я знал? Нормальная или нет, а вариантов у меня немного, или тыкаться как слепой котёнок до вечера, до которого, кстати, осталось не так много или поделиться с мужиком, а, заодно, приобрести какого-никакого если не товарища, то хоть приятеля.

– Нормально, – решил я.

– Отлично! – оживился Дмитрий и принял сидячее положение, свесив ноги с кровати. – Тэ-эк, сейчас у нас без пятнадцати пять, мужики не скоро приедут. Погнали, успеем, – принял он волевое решение.

Нужная нам комиссионка оказалась минутах в двадцати интенсивной ходьбы, от которой я у себя Там отвык совершенно. Однако здесь, в условиях отсутствия городского транспорта и накладности едзы на такси, многие полагались на «пешкарус». Вторым моментом, помогающим развивать мускулатуру, являлась чёткая привязка к световому дню. И если летом у вас было относительно много времени в запасе (относительно, потому что мало кто вставал в 4 утра, так что часа 4 всё равно пропадали), то зимой приходилось шевелить булками. Постепенно это просто входит в привычку, уверил меня Дмитрий. Комиссионный магазин был расположен в цокольном этаже двухэтажного домика, и делил его с какими-то другими магазинчиками и конторами. Мне тут же вспомнился «конгломерат частников» из «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова, да и в современной России было полно подобных коммерческих коммуналок, гордо именуемых «торговыми центрами». Мы нырнули в полутёмный подвал, впрочем, в зале света было достаточно, это мне с улицы так показалось, наверное.

Магазин, действительно магазин, с почти квадратным залом примерно 4х4 метра, вместил несколько полок и даже стоек с товаром из «моего» времени. Вещей было немного и, при ближайшем рассмотрении многие оказались далеко не в лучшем состоянии и не лучшего качества. Неудивительно, что тут не было ни одного покупателя. Как, стесняюсь спросить, они вообще сводят концы с концами? Дима поздоровался за руку с продавцом, худым и сутулым парнем в джинсах, очень сильно состиранной футболке и джинсовой же жилетке. Его бы фигуре идеально подошла причёска типа «конский хвост», но светлые волосы были вполне аккуратно подстрижены. Они о чём-то переговорили вполголоса в углу, продавец посмотрел на меня и кивнул головой.

– Короче, Кость, тема такая, ты щас шмотки снимай, человек посмотрит, если цена устроит, деньги можно сразу или, хочешь, на консигнацию оставь. Но это, сам понимаешь, надо ждать.

– А в чём смысл? – не понял я.

– Ну, дороже, – ответил за Дмитрия продавец и оба переглянулись.

Типа вот лох мужик.

Разделся я в нормального размера примерочной, незаметной за драпировкой, которой была забрана одна из стен, оставшись лишь в трусах и носках. И тут же почувствовал себя крайне уязвимым. Сейчас мои благодетели выйдут через чёрный ход и пойду я, сгорая от стыда, спрашивать у прохожих где ближайший промтоварный магазин.

– Штаны сто пятьдесят, поло полтинник, мокасы триста, – объявил продавец спустя несколько минут.

– Э-э, Саш, чё так мало? – не дал мне открыть рта Дмитрий.

– Ну грязное всё, стирать же! – весьма эмоционально ответил тот.

– А так ты, типа, не стираешь? – укорил его Дима. – Давай без вот этого вот, а?

Без «вот этого вот» принесло, в общей сложности, ещё сотню.

Я уже собирался было спросить, а как я пойду в таком виде, но, оказывается, всё было продумано без меня.

– Короче смотри, – повернулся ко мне Дима, – тут наверху есть магазинчик, шмотки, ну и прочее, затариваемся там, вещи Сашке, тебе бабки. По ассортименту как и везде, по ценам…ну, на базаре подешевле можно найти, или в госнике, но у тебя же горит, так?

Так. Горело. Возможность увеличить свой капитал на 480 рублей перевесила вероятные потери на разнице цен, к тому же и вариантов у меня не было. Спустя полчаса я стал обладателем странного вида штанов типа «карго», только без накладных карманов на бёдрах. Явный самострок, из какой-то ткани цвета хаки, весьма напоминающей брезент, но тоньше и легче. Поло сменила полосатая футболка с длинными рукавами и вырезом на шнуровке, в такой, по-моему, и играли в футбол тогда, а на ноги я нацепил самые натуральные сандалии. Вид был до слёз нелепый, но, как я уже понял, это и была местная мода, сформировавшаяся в условиях необычайно скудного ассортимента. Дима, к слову, выглядел почти так же, только штаны у него были светлые, словно из некрашеного льна, а футболка была не полосатой, а белой, с выцветшей синей полосой на груди и логотипом футбольного клуба «Динамо». Весь обновлённый гардероб встал в сто тридцать целковых. Кстати, тут я узнал, что червонцы бывают достоинством в один, три, пять и десять. И на всех лик Ильича, а отличаются они только цветом, ну и номиналом, разумеется. Надо же, а я думал, на сотне репа Сталина будет красоваться.

Кроме обновок Дима посоветовал мне купить пару трусов и маек типа «алкоголичка», но я отказался от них, по причине бесполезности этой детали одежды. А вот труселя, тёмно синие, копия как у нас в армии были, взял, по двадцатке, дорого вроде, но посмотрим. Кроме белья, я, по настоянию Димы, купил большое полотенце, в «госниках» такие не продавались, а душ принимать надо, шлёпанцы из дерматина, тоже нужно, согласен, ну ещё пару-тройку мелочей. Все покупки сложили в сумку, купленную здесь же, брезентовую, но фасон явно из другой эпохи. Я бы предпочёл рюкзачок, типа как молодёжь таскает, в моём слое, в смысле. Но тут их, почему-то не было вообще.

– Ну чего, обмыть? – Дима щёлкнул пальцем по горлу и оно отозвалось неожиданно гулким звуком, словно у него там была пустота, а не плоть.

– А, давай, – махнул я рукой.

Гулять так гулять, я сегодня при деньгах.

ГЛАВА 3

– Знач смотри, – работал за гида Дмитрий, – с нашими рожами не в каждое заведение пустят, но и себя уважать надо. Рюмочные или пивные, это для котья, ты, вроде не из таких, нет?

Нет, я был не из таких.

– Вот и я не на помойке себя нашёл, в чебуречные тоже не ходи, раньше нормальные были, но сейчас все Алискер, он же Алик, под себя подмял, кормят дерьмово, изжога замучает. Вообще всё кавказское, – он произнёс это слово с акцентом – «кауказское», – стало совсем шнягой. Посему, наш выбор это Пельменная номер один!

Эту фразу Дима выкрикнул, нисколько не смущаясь прохожих, и протягивая руки к вывеске, на которой допотопным шрифтом было написано «Пельменная N 1».

– А есть два и три? – спросил я, задержавшись у входа и приглашая жестом зайти моего нового приятеля первым.

Он, в свою очередь, предлагал сделать это мне.

– Нет, – это был ответ на мой вопрос, – есть просто пельменные. Но эта – лучше. Привет Зинуль, места есть?

Зинулей оказалась весьма пышнотелая, но невысокая блондинка чуть за двадцать пять, одетая в тёмно-синюю юбку, белую блузку, белый фартук и белый же головной убор, названия которого я не знал, но определил для себя как «кокошник».

– Не Дим, тока если подсаживаться к кому-то, – ответила официантка, стрельнув в мою сторону глазками и ловко протиснувшись между двумя стульями, приподняв над головой поднос с тарелками.

– О, видишь! – победно заявил Дима. – Аншлаг. И так каждый день. Народ рублём голосует. Так, ща решим.

Он встал у входа в зал примерно на десять столиков, три из них стояли у окон и вмещали лишь по три человека, остальные же имели по стулу с каждой из сторон.

– О, пошли, – ткнул он меня кулаком в бок.

И решительно направился к дальнему столу, за которым сидело двое – мужчина может чуть младше меня, и очень молодой парень, от силы лет восемнадцать, как я прикинул.

– Привет, мужики, – поздоровался Дима с обоими, – мы присядем?

– И тебе не хворать, – ответил старший, отодвигая стакан с чем-то красным.

– Вот, знакомьтесь, – представил нас Дима, – это Костя, вчера провалился. Это братья Черепановы, отец и сын.

– Это как? – спросил я, протягивая руку старшему и лихорадочно соображая, может ли быть такое с учётом фактора «множественной вселенной».

– А вот так, – успел произнести Дима, перед тем, как мужик представился:

– Максим.

– Максим, – пожал мне руку второй.

Я поиграл взглядом в пинг-понг, ища сходство в лицах, но особых совпадений черт не увидел. Старший был уже с плешью, сияющей среди русых и довольно редких волос, с крупноватым носом в красных прожилках, и причудливо искривлёнными мочками ушей. У младшего ушей под копной курчавых волос видно не было вовсе, нос был тонким и слегка «ястребиным», губы тоже тонкие, особенно, почему-то, выделяющиеся на фоне небольшой, куцей бородки. Вообще, старший был явно славянских кровей, а вот «сын» имел в предках кого-то с Ближнего Востока или Кавказа.

– Оба Максимы, оба Сергеичи, оба Черепановы, оба провалились из Твери, в один день, час и минуту.

– Да ладно? – подивился я. – Так вы..?

– Не, не родственники, мы из разных слоёв, – ответил старший.

– Что будем заказывать, мальчики? – требовательно спросила у меня над ухом Зина, возникшая слева, откуда у меня наименьший обзор.

– Так пельмешек! – воскликнул Дима, и посмотрел на меня.

– А что ещё есть? – я поискал взглядом меню, но не нашёл.

– Пельмени, вареники с вишней, салат, – скороговоркой выпалила Зина.

– Салат с чем? – уточнил я.

– Салат с огурцами, – последовал недовольный ответ.

– Новенький, что ля? – повернула официантка голову в мою сторону, и тут же набросилась на моего спутника, – Ди-им, а чево не объяснил человеку? Я тут одна, меж прочим, а вас вона скока!

– Да всё, всё Зинуль, успокойся, ща всё сделаем, – примирительно поднял ладони Дима.

– Давай по пельмешкам, по салатику, мне со сметаной, тебе с чем? – спросил он у меня и, предупреждая мой очередной вопрос, пояснил. – Подсолнечное масло или сметана?

– Масло, – выбрал я.

– Так, пить чево будети? – поторопила нас официантка.

– Водочки? Да?

Пить мне, если честно, не очень хотелось, к тому же я не любитель водки. Вискарика бы накатил, но Дима же ясно сказал, что обмыть.

– Соточку только если, – обозначил я рамки и добавил, словно извиняясь. – Завтра на работу.

– Два по сто, морсику на запивочку, вы как мужики, присоединитесь? – поинтересовался Дима у мужиков.

«Братья» переглянулись и синхронно кивнули головами.

– О, парням тоже по соточке.

– Мне морс ещё, – добавил заказ младший.

Официантка пулемётной очередью повторила заказ и удалилась.

– Ну что, Костя, рассказывай, откуда ты? Как провалился и как до такой жизни дошёл? – насел на меня «отец» Черепанов.

На первые два вопроса я ответил быстро и довольно сжато, опустив подробности, сказал что выпал в каких-то развалинах и меня подобрал патруль. А затем, промурыжив до утра в кутузке, отправили сюда, в столицу. Город Ленинград, здесь его, почему-то упорно зовут именно так, вызвал уже знакомое уважение и воспоминая о поездках. Культурная столица, всё-таки, как ни крути. Зинуля сначала принесла морс и водку, но тут люди были воспитанные, дождались закуски, то есть непосредственно пельменей, под них и выпили. Древнее блюдо, изобретение которого приписывают себя сразу десяток народностей, оказалось очень даже ничего, впрочем, я в нём мало что смыслю и не фанат. Доподлинно известно, что желудок неженатого мужчины со временем приобретает форму пачки пельменей, но я, за двенадцать лет холостой жизни ел «дежурное блюдо» дай бог раз в квартал. Но именно эти были вкусные, и порция приличная, штук 15, наверное. Всё это было посыпано скромной щепоткой укропа, и не совсем посередине возвышался холмик сметаны – добрая ложка, не меньше. А салат действительно состоял из листьев салата, порезанных тонкими полосками, очень тонких кружочков свежих огурцов и того же укропа. Ну и капля пахнущего семечками растительного масла. Всё просто и непритязательно – серые общепитовские тарелки, у меня так с отколотым краем, алюминиевые вилки, гранёные стаканы и такие же стопки, только в два раза меньше. Пара кусочков «серого», то есть не совсем белого, хлеба лежали на краю тарелки с пельменями. Ещё на столе стоял пустой металлический стакан, и я догадался, что когда-то в нём были салфетки. Дима, явно отработанным движением, достал из кармана носовой платок и протёр им вилку, я извлёк свой – это было последнее, кроме носков и трусов, что связывало меня с Тем миром. Внезапно стало невероятно тоскливо, я вдруг со все ясностью осознал, что никакой это не сон и не галлюцинация, это всё на самом деле происходит со мной. Сейчас!

Водка была уже в стопках и пришлось растянуть порцию на два раза. После второй, как ни странно, немного отпустило.

– Тут водка хорошая, – вещал Дмитрий, очень быстро пережёвывая пельменину, – не бодяжат, так что вот так, пожрать, самое то. И пельмени у них всегда вкусные. Да, мужики?

«Братья» синхронно кивнули головами. Разговор перескочил на то, кто и как провалился сюда, причём истории предназначались не только мне, впервые их слушающему, но и самим рассказчикам. Было заметно, что ностальгия грызёт этих людей несмотря на то, что прошло уже несколько лет с момента их перемещения в этот не лучший из миров.

– Мужики, а что, отсюда на самом деле без вариантов выбраться? – спросил я.

Вообще и гэбист Виноградов, и инструктировавший нас, группу новичков, молодой парнишка из Отдела приёма, регистрации и размещения (ОПРР) на этот вопрос отвечали однозначно – забудьте. Смиритесь, выкиньте из головы, примите как данность – выхода отсюда НЕТ. И всё же? Ну не бывает так, это нарушение Закона сохранения равновесия. Если где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыло. Правда, есть вариант, что вместо меня там, в подвале, появился какой-то другой, не менее охреневший мужик. Например из этого мира. Хех, вот глянуть бы одним (гхм) глазком на эту картину – что на его репу, что на лики Ольги и её великовозрастных дочурок. Чёрт, а если это ублюдок какой-нибудь? Да, мысли не туда завернули.

– …ский, говорят он нашёл способ.

Я понял, что задумался настолько, что даже не слушаю, что говорит Черепанов-старший.

– Э-э извини, я тут потерялся немного, – изобразил я рукой смятение мыслей. – Кто нашёл способ?

– Некто профессор Милославский, – повторил Максим Сергеич, – не наш, в смысле не Вышинский. Из Углегорска, это в семистах километрах от нас.

– И что, действительно нашёл? – я уже понял, что в истории есть какой-то подвох, это у них на лицах было написано.

– Вроде как. Дело, как ты понимаешь тёмное и строго секретное, но слухи ходят, что он лет десять искал выход, заодно Тьму исследовал. Книжку про Тварей тебе давали?

– Ага.

– Вот, это его труды.

Я напряг память и не вспомнил среди авторов никакого Милославского, там вообще не было авторов. Брошюрка из серии «Руководство по эксплуатации».

– Наши, разумеется, сплагиатили всё, что могли, Твари у него по-другому называются, но я видел исходник, так что могу ручаться.

Старший Черепанов работал в городской типографии наборщиком, и в этом ему, наверное, можно было верить.

– И что этот Милославский? – спросил я, силясь вспомнить, где я мог слышать эту фамилию.

– Да ничего! – хмыкнул Максим Сергеич. – Если он чего и нашёл, то всё унёс с собой в могилу.

Я так и думал!

– Не, говорят, его ученик ушёл, – встрял в разговор младший из «братьев», которого для простоты все звали просто Максим, без отчества.

И работал он там же, в типографии, видимо и впрямь было нечто, что их связывало.

– Да, это всё слухи, – отмахнулся «отец».

– Ну а что за ученик? – продолжал пытать я.

– Ну… – хором сказали «братья» и рассмеялись, затем старший жестом уступил младшему, мол, продолжай.

– В общем, у них там целый отдел этим занимался, серьёзный, даже самолёты свои были…

– Самолёты были не их, а города, – менторским тоном перебил Сергеич, – он их использовал просто, незаконно. Там его помощник, забыл фамилию, надо же… в общем, вступил он в сговор с пилотом, она его любовницей была.

О как! Чем дальше, тем круче сюжет, уже девушки-пилоты в ход пошли.

– Ну, может и так, – не стал препираться Максимка. – В общем, собрались они ставить эксперимент, профессор вроде как нащупал вариант. Ну и…

– Что?

– Ничего! Профессора убили, а ассистент этот с любовницей того…

– Того что? – такая манера изложения уже начинала подбешивать.

Максимка взглянул на старшего товарища.

– В общем, есть две версии, – взялся тот за разъяснения, – по одной, помощник этот с женщиной, которая даже его типа жена была, ушёл. По другой…хе-хе…тоже ушёл, но… В общем, смылись они от профессора, потому что бабёнка эта была любовницей Милославского, ну и рога ему наставила. Выбирай любую. – Молоде?жь вон, – кивнул он укоризненно головой на младшего, – хочет верить, что нашёл тот мужик способ уйти отсюда. Только я думаю, ни черта у них не вышло, да и выйти не могло. Не бывает так, что кто-то выход нашёл, и никто ничего не знает.

– А может и знают? – запальчиво воскликнул Максимка.

– Да-да, знают, – пробурчал «отец», – нихрена они не знают. Там, в Углегорске этом, чёрт-те что тогда творилось, передел власти, переворот за переворотом, прямо Чили какое-то. Вот под шумок и убрали старичка, а всё списали на ассистента этого. Может, и не было никакого помощника-то?

– Да, вроде был, – задумчиво произнёс Дима, – я с одним кадром разговаривал, он в этом Углегорске бывал. Там он типа легенда местная, Би… Бу…, да, забыл тоже фамилию. И у него кореш был. Так вот, после того, как мужик этот исчез, тот резко в гору пошёл, дом хороший купил, бизнес развернул.

– И чего? – хмыкнул Сергеич. – Это ни о чём не говорит!

– Ну, как! – не согласился Дима. – Дела они мутили с профессорским ассистентом вместе, денег намыли, а тот как ушёл, весь капитал партнёру его достался.

– Во, значит и помощника этого грохнули, может, сам этот партнёр и грохнул, под шумок! – сделал логичный, в общем-то, вывод Черепанов-старший.

– А что за дела у них были? – спросил я.

Дом купить, это, наверное, нормально денег нужно намыть.

– Да мародёрка! – с таким отчаянием в голосе выдал Дима, что я сразу понял – это очередная «городская легенда», в которой моего приятеля привлекает именно способ обогащения героев.

Хрустальная, так сказать, мечта. Да и потом, какая может быть мародёрка у помощника профессора? Лажа, понятно.

– Но были же ещё случаи! – воскликнул не желающий признавать поражение молодой Максим.

Однако, что это были за случаи, я так и не узнал, ибо беседа наша прервалась самым неожиданным образом. На компанию за соседним столиком я обратил более пристальное внимание потому, что присматривался ко всем людям, попадавшим в поле зрения. Не знаю, может, подсознательно искал знакомые лица, а может наоборот, хотел увидеть явное проявление «чуждости» из какого-нибудь совсем уж отдалённого слоя, типа рожек на голове, или третьего глаза. Сидевшие там посетители ушли минут десять как, и новая компания заняла стол моментально, словно ждали у входа.

Мужики как мужики, один так вообще в полувоенном одеянии – галифе, сапоги и рубаха навыпуск, остальные тоже в смеси местного и «нового», явно пошитого здесь уже. Сидевший ко мне боком дядёк лет под сорок уже, полный и довольно высокий, обратил на себя внимание каким-то неестественно резким жестом, словно хотел прихлопнуть муху на столе, но на полпути передумал. Говорят, что утрата одного из органов чувств усиливает остальные и, скажу откровенно, говорят абсолютно верно. Сужение поля зрения ровно наполовину развило у меня другие чувства, в том числе такую штуку как интуицию. Под ней я понимаю максимально быструю способность оценить вероятную угрозу и принять какие-то меры. Глаз остался всего один, и он мне в буквальном смысле жизненно необходим, так что от всех вот таких кабацких заварух я старался держаться подальше. Мужик явно перебрал, и относился к категории «бычья» – то есть тех, до кого в пьяном виде докричаться невозможно. Здоровый, уже изрядно побагровевший, глаза навыкате, чёрные волосы прилипли ко лбу мокрыми прядями, причём пот на глазах собирается в более и более крупные капли, а он даже не вытирает их. Толстые губы исказила уже постоянная злобная гримаса, одно неосторожное слово и всё, он пойдёт в разнос, я такое видел не раз. Вот гад, всё настроение испоганил, не люблю я эти пьяные разборки, ужас как, дело, как правило, выеденного яйца не стоит, а людям праздник испорчен. Надо меры принять, некоторые. Мы сидим так, что один приятель набычившегося мужика справа находится, у меня фактически за спиной, и если я резко встану, то толкну его, а он, соответственно, меня, значит надо плавно сдвинуться назад…

Бугай, издав натуральный рёв, вскочил, приподняв пузом стол, тарелки и стаканы подпрыгнули и попадали, разбрызгивая содержимое. В спинку моего стула ощутимо ударился другой, но я уже был готов и встал, смещаясь влево.

– Кеш, ты чё?! – удивлённо воскликнули по меньшей мере двое из его спутников.

Вместо ответа Кеша издал новый рык и протянул ручищи к тому, что был слева, сграбастав за грудки. Сразу загомонило много народу, воздух прорезал вопль Зины:

– Артё-ом! Звони в МЧС!

Мои сотрапезники тоже вскочили, причём успели отойти на пару шагов назад. Приятель Кеши, неуклюже отбиваясь, рванулся назад, тонкая ткань рубашки затрещала и тут здоровяк, проявив неожиданную сноровку, схватил со стола вилку и вонзил её оппоненту прямо в щёку. Движение было столь стремительным, что невозможно было уследить. Мужик, заорав и зажав рану рукой, всё же вырвался, оставив в руке обезумевшего товарища изрядный клок одежды. Кеша же, вместо того, чтобы ринуться за ним, медленно обвёл зал налитыми кровью глазами. Ну и разумеется остановил взор на мне.

Когда я говорил «принять меры» я не имел ввиду бежать без оглядки, это всегда успеется, так что я всего лишь встал так, чтобы между нами была хотя бы несколько столов и стульев. Слетевший с катушек алкаш за преграду их не посчитал и, издав новый вопль, ринулся на меня. И зря. В тот момент, когда толстое бедро приблизилось к краю стола, я резко ударил по столешнице стопой с противоположной стороны. Потеряв равновесие, Кеша рухнул на стол, вытянутая рука с зажатой в ней вилкой была очень удобно расположена, и я убедился в очередной раз, что не растерял полученные ранее навыки. Рука попала в захват, пара движений с использованием инерции, и туша свалилась на пол словно огромный бурдюк с салом, а похожая на окорок длань зафиксировалась в одном из болевых приёмов. Вилку я вынул и откинул в сторону.

На этом, обычно, всё и заканчивалось, правда, таких моментов в моей жизни было всего два. Третий, почему-то, не сработал. Кеша начал вырываться и захват, в теории, должен был ему помешать это сделать по причине сильной боли. Однако у «быка» с нервными окончаниями было что-то не так, и я заподозрил, что если не отпущу, он сам себе сломает руку. Сломал. Предплечье, находясь «на скрутке», хрустнуло с тошнотворным звуком и кость, пропоров покрытую редкими чёрными волосами кожу, вылезла на пару сантиметров. Это было уже слишком – я разжал захват и отступил на шаг, ожидая, что Кеша сейчас осознает, наконец, что случилось и схватится за повреждённую конечность.

– Угомонись, мужик! – посоветовал я на всякий случай.

Не помогло. Громила, заворочавшись словно медведь, и опираясь на пол СЛОМАННОЙ рукой, начал подниматься. Самым странным было то, что он даже не стонал, а лишь что-то бормотал, но даже не слова, а словно повторял один и тот же звук. Что-то типа «ут-ут-ут». Наконец он сумел встать на одно колено, и я решил, что хватит церемоний. Быстрая двойка в открытую нижнюю челюсть должна была хотя бы свалить его. Не свалила. У меня было ощущение, что я бью свиную тушу, которой мои удары совершенно похрену. Кеша утвердил на полу левую стопу и начал подниматься, упираясь левой рукой в колено, всё же лишнего веса в нём было изрядно. Поза была слишком неустойчива, чтобы не воспользоваться, так что я, что было сил, толкнул его стопой и на сей раз сработали хотя бы физические законы – Кеша снова рухнул на пол. И тут же его рука коброй метнулась ко мне. Если бы не перелом, то точно схватил бы, а так только сильно ударил, слишком сильно для покалеченного.

– Не лезь, мужик! – закричал мне кто-то. – Не видишь, он одержимый?! Щас МЧС приедет, вызвали уже!

Да я-то вижу, что одержимый, но уже азарт какой-то появился. Или действительно хватит? В эту секунду слетевший с катушек мужик, издав новый, ещё более громкий вопль, схватил за ножку стул и, как был в положении лёжа, метнул его в мою сторону. Прицел был не точный, плюс левая рука, но поразила сила броска! Нихрена себе богатырь!

Я отступил назад, обернулся и увидел, что в зале остался совсем один, лишь пара лиц, одно из которых принадлежало Диме, испуганно выглядывали из вестибюля.

– Давай сюда! – замахал рукой мой приятель.

Тут позади него возникло какое-то движение и в зал ворвались сразу два человека в мешковатой брезентовой одежде и с автоматами в руках.

– Это не он! – заорал Дима сзади.

И я моментально понял, что «это не я» и если я сейчас не скажу, что это не я, то будет поздно.

– Это не я! – завопил я и поднял обе руки вверх.

Автоматы, снабжённые довольно мощными фонарями, скрестили на мне лучи и я зажмурил глаз, понимая, что мои приключения в этом мире закончились.

Меня спас Кеша. Издав из своего угла очередной рык, он, аки разъярённый медведь, ринулся в нашу сторону. Загремели выстрелы, гильзы звонко зацокали по кафельному полу, затем последовал звук падения чего-то очень громоздкого, и суровый голос требовательно произнёс:

– На свет смотрим!

Я повиновался, и, не опуская рук, посмотрел прямо на яркий луч укреплённого под стволом фонаря.

– Нормально всё, – решил военный, или кто это был, и разрешил мне опустить руки.

Дознаватель отпустил нас только спустя полчаса, попеняв мне, что полез куда не надо и проявил ненужную браваду. Тот факт, что я не знал, что мужик был одержимым и что это бывает именно так, к разряду смягчающих обстоятельств не относился.

– Вам разве на инструктаже не говорили – от всего непонятного и неизвестного держитесь подальше? – спросил меня человек в форме скорее военного, чем пожарного, и с капитанскими погонами на плечах.

А я и не помню, может говорили, а может и нет. Инструктаж был настолько вялый, что я потерял интерес к происходящему на третьей минуте, после того, как раздолбайского вида паренёк раз в пятый повторил:

– Держитесь подальше от тёмных мест, и не забывайте про очки.

Очки мне выдали, точно, причём Дима настоятельно рекомендовал купить другие, «мотоциклетные» как он их называл. Смысл был в том, чтобы плотно прикрыть глаза от… Призрака. Что это такое, объяснять нам не стали, но трижды, как не больше, повторили – в туман, в сумерках, ночью или в тёмном помещении надевайте очки. Почивший в бозе Иннокентий, кстати, работал в Горкомхозе, старшим смены и, со слов коллег, незадолго перед концом работы спускался в коллектор. Я мысленно похвалил себя ещё раз, что не пошёл работать в это самое коммунальное хозяйство. Судя по всему, мужик где-то нарушил технику безопасности, и Призрак проник в него. Как оказалось, лечение в этом случае было одно – тяжёлое отравление организма свинцом. Вплоть до летального исхода.