Текст книги "Исход"

Автор книги: Йездигерд Сасанид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22
Смятение

В тоннеле было темно, но привыкшим к этой темноте было вполне под силу разглядеть, начавшие ветшать, без должного ухода, конструкции метрополитена. Рельсы, верх которых утратил былой блеск покрывшись немалым налётом ржавчины. То тут то там попадались участки выхода грунтовых вод. Стихия природы даже здесь, под землёй, всё настырнее заявляла о себе, покушаясь на творения рук человеческих.

Бредшим по тоннелю Алексею и Артёму становилось всё более не по себе. Общение с Амбалом и увиденное в метро-2, куда они, несмотря на предостережения Шмеля, всё же проникли, и проникли основательно, уже само по себе не давало покоя. И довершали растущее ощущение безысходности виды приходящих в упадок конструкций.

– Может тормознём, перекусим и поспим. – Тихим голосом предложил Артём.

– Давай, не вижу смысла сейчас куда либо торопиться. – Практически так же тихо согласился с предложением Филимонов.

Пройдя ещё немного до служебного ответвления, путники свернули в него и проникли в давно пустующее небольшое помещение. Сняв сумки и оружие, прислонив их к стене, начали обустраиваться. Все эти действия оба проделали в полной тишине. Так же тихо приготовились к ужину. Им стали разваренные в кастрюльке, на огне спиртовой таблетки, сушёные грибы. Поев, путники начали общение, словно продолжая оборванный ранее разговор.

– Если Шмель будет возникать, то валим его без вопросов. – Начал Артём.

– Говно вопрос. Валим. А потом с поддержавшим нас народом уходим на Сокольническую ветку. – Продолжил Алексей.

– А чего именно туда? – Озадаченно поинтересовался Тёма.

– Там сектор ГО действующий и начальство тамошнее хорошие знакомые. Тоннели на их границе не заваленные, как у нас на Таганско-Краснопресненской. – Деловым тоном вещал Филимонов.

– А если сразу до Спортивной двинуть? – Не унимался Артём.

– Не факт, что наши там. Это считай мы в неизвестность пойдём. Есть ли там наши, какими силами, в каком состоянии? Я этого не знаю никак, только предполагаю. А предположения… – Вздохнул Филимонов и продолжил. – На нас будет ответственность за людей, за хороших в общем то людей. Нельзя так рисковать. – Закончил свою мысль Алексей.

– Да, тоже мысль. Ответственность… – Глубокомысленно прервавшись произнёс Артём. – Лады, поведём народ на Красносельскую. А дальше что?

– Честно? – Спросил Филимонов улыбнувшись.

– Ага. – Уловив подвох ответил Тёма.

– Чё будет дальше я не знаю. Есть правда вариант. – Ответил Алексей.

– Какой вариант?

– Предложить народу из Сокольнического сектора уйти вместе с нами на Спортивную. Нас вместе с ними будет много, путь пробьём. Да и Амбал там намекал что будет рядом в это время. – Дал расклад Филимонов.

– Согласятся?

– А это уже только гадать можно. – Честно ответил Алексей.

– Да, по ходу других вариантов у нас и нет. – Тихо произнёс Тёма.

После этой фразы снова установилась полная тишина. Путники расстелив американские матрасы, найденные в своё время в бункере, подложив под голову сумки с припасами, принялись по очереди спать.

На поверхности мела метель. В обустроенном подвале, в одном из помещений, на сложенном диване спал человек. Спал одетым, подложив под обритую наголо голову свёрнутый бушлат.

Дверь в комнату негромко отворилась и в неё вошёл солдат федерал. Включив рубильником тусклое освещение, он уверенным и деловым голосом начал говорить.

– Товарищ полковник! Товарищ полковник! Яков Григорьевич! Вставайте!

– Что там… – приоткрыв глаза начал человек с бритой головой. – Докладывай, Сухарев.

– К вам прибыл командующий северо-восточной группировкой, генерал-лейтенант Удовиченко! – Громко и отчётливо доложил солдат.

– Я сейчас… – поднимаясь начал полковник. – Пять минут и я буду. Так и передай.

– Так точно! – Выпалил Сухарев и, бряцнув пристёгнутым к спине шлемом о дверной косяк, скрылся за дверью.

Примерно через пять минут полковник вошёл в просторное, хорошо освещённое помещение, в котором на заботливо предоставленных стульях уже расположился генерал Удовиченко с сопровождающими его офицерами. Обменявшись приветствиями с присутствующими Яков Григорьевич занял ждавшее его место за столом, накрытым белоснежной, накрахмаленной скатертью.

– Яков Григорьевич Крейзер это случайно не вы? – Слегка шутливым тоном, чтобы не создавать излишнего напряжения начал генерал.

– Уже сорок лет как. – Слегка приподняв брови, дружелюбно ответил полковник.

– Тогда это вам. – Ровным и дружелюбным тоном произнёс генерал и протянул Крейзеру коричневый запечатанный пакет.

Раскрыв пакет полковник извлёк из него сложенные вдвое листы и развернув их принялся читать. В процессе чтения брови полковника поднимались всё выше от удивления.

– Это… – Начал Крейзер, закончив чтение.

– Боевой приказ. Командиру 1-ой ударной бригады, полковнику Крейзеру. На весь период операции вы подчинены мне. Ваше соединение, по замыслу вышестоящего командования, играет ключевую роль в операции. – Прервав полковника, вежливым тоном, но не оставляющим простор для рассуждений тоном пояснил Удовиченко.

– Но сроки… – Упрямо начал возражение Крейзер.

– Именно поэтому я здесь, вместе с начальником штаба группировки и его подчинёнными. Для меня самого вся эта спешка большой сюрприз. Но, Яков Григорьевич, обсуждать приказы не в нашей компетенции. Потому предлагаю заняться делом, безотлагательно. – На твёрдой ноте закончил генерал.

– Чем именно? – Деловито спросил Крейзер.

– Планированием и согласованием. – Улыбнувшись, ответил генерал.

Кивнув головой Крейзер начал доставать карты и карандаши. Вскоре прибыл, вызванный комбригом, начальник штаба бригады. Закипела напряжённая работа. Согласно замыслу командования, силами северо-восточной группировки и приданной ей 1-й ударной бригады предстояло пробить коридор до станции метро Черкизовская, и обеспечить эвакуацию, как было сказано в приказе, «находящихся там гражданских лиц и подразделений Гражданской Обороны». Сроки для подготовки операции были отведены кратчайшие, до начала операции оставалось чуть более суток. Силы северо-восточной группировки были представлены тремя регулярными мотострелковыми батальонами, до этого сильно потрёпанными в боях и недавно, после отвода на спокойный северо-восточный участок, доукомплектованные личным составом весеннего призыва 2015 года. В сущности это были хиловатые, в основном малорослые, 18-летние жители подконтрольных федералам районов, чья ранняя юность пришлась на период тягот ядерной войны. Кроме этих, достаточно куцых сил, в наличии у северо-восточной группировки имелись сводный отряд милиции и иррегулярные силы самообороны. Кроме этого в распоряжении имелся дивизион 122-мм гаубиц и батареи 82-мм миномётов непосредственно приданные мотострелкам. В приказе кроме этого пояснялось, что в интересах северо-восточной группировки, на период прорыва обороны фашистов, будет привлечён сводный артиллерийский полк из резерва главного командования федералов. Тяжёлая бронетехника во всей группировке отсутствовала. Лёгкой бронетехникой были укомплектованы на 20 процентов, и только мотострелковые батальоны. Именно им и предстояло ломать оборону фашистов, при поддержке артиллерии. После чего, в чистый прорыв, вводились в действие главные силы, 1-я ударная бригада. Это уникальное и элитное в своём роде соединение было создано уже после войны, полностью наново. В то время как те же мотострелковые батальоны, все, формировались на основе существовавших до этого частей и соединений Российской Армии. В 1-ю (и так и оставшейся единственной) ударную бригаду отправлялись для прохождения службы лучшие кадры, частью выделенные из ранее существовавших соединений, частью мобилизованные ветераны локальных войн, и вообще все крепкие и идейно стойкие призывники. 1-я бригада была полностью укомплектована, и людьми, и техникой, а её командир, полковник Крейзер Яков Григорьевич не раз был награждён и отмечен за умелое руководство действиями бригады в боях, ну и за личный героизм.

– Уже этой ночью 6-й и 14-й батальоны надо заменить на их участках самооборонщиками, а батальоны сконцентрировать в полосе прорыва, на участке 18-го батальона. – Водя указкой по карте давал указания своему начальнику штаба Удовиченко.

– Ночью не получится. – Вяло возразил начштаба группировки.

– Это надо сделать! – Безаппеляционным тоном отрезал Удовиченко. И продолжил, водя указкой по карте. – За самооборонщиками, вот здесь, восточнее, рядом с участком прорыва, помещаем милицию. Их задача быть в резерве, на случай если потребуется усилить охрану пробитого коридора, или на случай контратаки фашей. Бригада проходит через построения батальонов, после прорыва, и в самом быстром темпе доходит до Черкизовской, батальоны идут в хвосте бригады выставляя охранение по коридору. После эвакуации выходим обратным порядком, бригада выходит последней. Наверняка последует мощная контратака фашей, в этот момент. Её отражением займётся 1-я бригада, прикрывая замещение самооборонщиков батальонами вдоль ЛБС. После эвакуации и восстановления нынешнего положения вдоль ЛБС операция считается законченной. – Закончил монолог командующий.

После установившейся тишины слово взял Крейзер.

– Непросто всё как-то. Резервов совсем мало, движений слишком много. – Задумчиво произнёс полковник.

– Если есть предложения, то готов их выслушать, немедленно. – Сделав акцент на последнем слове, произнёс Удовиченко.

– Предложений нет, во всяком случае дельных. Но есть пара вопросов, важных для нашего дела. – Озадаченным, но с решительными нотками, тоном высказался Крейзер.

– Ну так задавайте, не тяните, времени в обрез. – Нахмурившись, резко сказал генерал.

– Какие силы нам будут противостоять, какова их примерная дислокация, какие возможности имеют фаши для нанесения эффективного контрудара в полосе проведения операции? – Уверенно, чеканя каждый вопрос, сказал комбриг.

– В полосе прорыва нам будут противостоять, эти, как их, силы фольксштурма, типа наших самооборонщиков. Бронетехники у них никакой нет. Миномётов мало, и они в основном кустарного производства. – Нервно отвечал Удовиченко.

– А противотанковые средства, а резервы в глубине обороны? – Сохраняя уверенность продолжал задавать вопросы Крейзер.

– Противотанковые средства… – генерал начал заводиться. – РПГ-7 с моноблочными гранатами, старьё, в минимальном количестве. Резервы? – генерал начал переходить на крик. – Да какие у них тут резервы нахрен!!! Что ты несёшь полковник!!! Это самый спокойный участок!!! Да эти скоты разбегутся от первых залпов гаубиц!!! – Уже орал Удовиченко.

– Не надо на меня орать! – Твёрдо начал Крейзер. Удовиченко резко осёкся и смотрел на полковника немигающим взглядом.

– Разберёмся! Справимся! Разве мы когда-то, где-то, хоть раз не справились? – Улыбнувшись в лицо генералу сказал Крейзер.

– Так то лучше. – Выдержав паузу, произнёс генерал. И напялив папаху вышел из помещения вместе с сопровождающими, не закрыв за собой дверь.

Спустя несколько минут Крейзер присев на стул, резко бросил на карту вертевшийся до этого в руках карандаш.

– Урод! Баран тупорогий! – Глядя на карту эмоционально и достаточно громко произнёс полковник, явно адресуя это ушедшему генералу. Посидев без движения в тишине недолго, полковник повёл взглядом по комнате и заметил стоящего в дверном проёме Сухарева.

– Так, ты чего тут уши греешь! Чай готовь! – Скомандовал он Сухареву и тот шустро исчез. После чего взглянув на начштаба бригады деловым тоном произнёс – Думать сейчас будем как из этой жопы выкрутиться.

Глава 23
Чистый прорыв

Спустя сутки Крейзер находился на КП командующего группировкой, только что закончилось последнее совещание. На нём выяснилось, что 6-й батальон не сможет в полном составе сосредоточится в указанном районе. Причина была весьма неприятной, буквально накануне погиб комбат, а занявший его должность заместитель ещё не смог проявить себя в полную силу и обеспечить ночную передислокацию. Кроме всего выяснилось, что артиллерийская подготовка сводным артполком резерва будет выполнятся из расчёта 3 снаряда на одно орудие. Начинал сказываться внезапно проявившийся дефицит боеприпасов для 203-мм и 152-мм орудий. Кроме этого, Крейзера настораживал резко усилившийся радиообмен в войсках федералов, в зоне проведения операции. Это могло легко выдать готовившиеся приготовления, комбриг это знал из личного опыта, фаши были довольно сильны в ведении радиоперехвата. Именно поэтому он ещё сутки назад приказал использовать в своей бригаде радиосвязь только в случае исключительной необходимости, а связь осуществлять через делегатов связи. Это стало причиной небольшого, но обидного разноса который устроил Крейзеру Удовиченко на последнем совещании. Никакие аргументы не помогали, комбрига упрекнули в самодурстве и паникёрстве. С полностью изгаженным настроением и нехорошими предчувствиями Крейзер прибыл в бригаду с КП командующего группировкой. Порадовавшись тому что в бригаде всё готово к предстоящим действиям он принялся ждать сигнала о вхождении в прорыв.

Артполк резерва начал подготовку в строго означенное время. Перед изготовившимися в атаку пехотинцами федералов развернулось феерическое зрелище. В районе предполагаемых позиций фашей рвались 152-мм и 203-мм снаряды, снося дома и постройки, оставляя глубокие воронки, навсегда преображая пейзаж столицы России. В это же время заработали миномёты федералов, ведя огонь по заранее выявленным огневым точкам и опорным пунктам. Дивизион 122-мм гаубиц молчал, он включился в работу только под конец артподготовки и израсходовал по 2 снаряда на орудие. Внезапно наступило полное затишье, артподготовка закончилась.

Тишину нарушили звуки свистков, пехотинцы федералов повыскакивав из укрытий вытянулись вдоль улиц, прижимаясь к стенам домов начали короткими перебежками приближаться к позициям фашей. Позади пехоты выкатились БМП, разбавив звуком своих двигателей утреннее малозвучие. Федералы неумолимо надвигались на позиции фашей.

Внезапно к общему звучанию добавились звуки стрелкового оружия и падающих мин. Оборона фашей ожила. Шедшие первыми пехотинцы федералов падали поражённые пулями, многие из них больше не подавали признаков жизни. Позади, ближе к двигающимся следом БМП рвались мины, отсекая путь к организованному отходу и поражая технику. Снег во многих местах окрасился кровью, ярким костром запылала одна из БМП 18-го батальона.

Однако шок в рядах федералов проходил, командиры подразделений уже давали указания, ветераны боёв ободряли и вставляли фитилей новобранцам. Подтянулась уцелевшая техника и огнём автоматических пушек и пулемётов начала подавление огневых точек, кое-где в помощь пехоте пришли миномёты перенеся огонь. Федералы начали прогрызать оборону.

С обеих сторон активизировались снайперы. Пулю снайпера в голову получил командир 18-го батальона. В целом снайперы фашей действовали эффективнее, поражая пулемётчиков, связистов, командиров подразделений и неосторожно действовавших членов экипажей боевых машин. Заняв первые узлы обороны фашей, федералы начали выдыхаться. Уцелевшие обороняющиеся отошли на запасные позиции, представлявшие по большому счёту ещё одну линию обороны. Наличие запасных укреплённых позиций стало самым неприятным сюрпризом для федералов на этом этапе. План операции оказался под угрозой срыва.

Получив неприятные известия, командующий группировкой принял решение ввести ударную бригаду в дело. По новому замыслу бригада должна была, сменив батальоны довершить начатое дело и приступить к основной своей задаче. Сигнал о начале был по радио передан Крейзеру. Тот на своём КП внимательно отслеживал ход действий по радиообмену. К моменту получения сигнала комбриг уже знал о неудачном прорыве и догадывался о замысле командующего. Крейзер прекрасно понимал, что такое, не запланированное использование бригады, приведёт соответственно к незапланированным потерям. Но иного выхода в сложившейся ситуации не было. Чистого прорыва не получилось.

Танки и пехота ударной бригады слаженно выдвинулись к участку прорыва. К моменту подхода первых подразделений бригады, батальоны федералов понеся серьёзные потери, полностью остановили продвижение вперёд и в ряде мест отражали контратаки обороняющихся.

Появление танков, с опытными экипажами, стало серьёзным аргументом. Контратаки фашей были отбиты, опорные пункты разрушались огнём из танковых пушек и зачищались пехотинцами ударной бригады в том числе при помощи огнемётов. Хорошо прикрываемые пехотой танки Т-72 оказались неуязвимыми для противотанковых средств фашей. Отчаявшиеся гранатомётчики фашей, сгоняемые сосредоточенным огнём с наиболее выгодных позиций, остающиеся без прикрытия, били вдоль улиц с земли, изредка поражая танки в лобовую броню. Практически каждый такой выстрел стоил жизни стрелявшему, снайперы из подразделений ударной бригады развернули настоящую охоту на гранатомётчиков.

Слаженность действий и умение воевать поразили даже видавших всякое, немногочисленных, ветеранов мотострелков. По позициям батальонов пошли восторженные фразы. «Крейзер пришёл!!!», «Первая ударная!!!» Ободрённые мотострелки, подбирая трофеи и пленных, постепенно втягивались своими изрядно поредевшими подразделениями в хвост бригаде, завершившей к тому времени прорыв.

Комбриг вместе со штабом следовал за бригадой, параллельно следя за тем, чтобы мотострелки не отставали от бригады. В ответ на донесение по радио об успехах бригады, никаких распоряжений со стороны командующего не последовало. Предварительные данные о потерях ободряли Крейзера, 7 убитых, 34 раненых и один повреждённый и отправленный на восстановление в тыл Т-72 были вполне разумной платой за достигнутый успех. Особенно разумно эта цена выглядела на фоне потерь начавших штурм обороны мотострелков. Наиболее пострадал 18-й батальон, он лишился всей техники и примерно половины личного состава. К полудню бригада, не понеся более потерь, в полном составе вышла к Черкизовской. Следом, по пробитому коридору, вышел транспорт, предназначенный для эвакуации людей из метрополитена.

Филимонов вместе с Артёмом сидели в кабинете начальника сектора «Сокольнический» на станции Черкизовская. По кабинету прохаживался начальник, гражданский специалист Стеблецкий Юрий Михайлович.

– Ну вы блин дали. Такую суету устроили. – С удивлённой интонацией говорил Стеблецкий, обращаясь к Алексею и Артёму.

– А что ещё делать то оставалось, Юрий Михайлович? Сколотили команду на скорую руку, два М-60 вперёд, два М-60 назад и попёрли. Другого выхода не было. После того как мы Шмеля этого завалили нам там жизни так и так не было бы. – Объяснял Филимонов.

– А этот мутант-громила? Кто он? – Вопрошал Стеблецкий.

– Да не мутант он, это у него броня специальная, секретная одета. Её пули не берут, ну и силы очевидно прибавляет каким то образом. Его тут разные всякие Амбалом погоняют. Чистит он метро от мразей. – Пояснил Артём.

– А познакомились с ним как? – Не унимался Стеблецкий.

– Мы на него охотиться ходили в метро-2. – С невозмутимым видом ответил Алексей.

– Ну ё моё, совсем меня запутали, то Амбал этот хороший, мразей валит, то вы его сами грохнуть хотели. – Продолжая удивляться говорил Стеблецкий. – В общем, как я до этого говорил, вы тут очень кстати оказались. С минуты на минуту к нам должен транспорт для эвакуации подойти, с поверхности, федералы сподобились наконец то. Народу у нас так то немного, по идее и с вами немного пришло, как-нибудь разместим, эвакуируем. – Потирая затылок сказал Юрий Михайлович.

– Мы не будем эвакуироваться. – Твёрдо сказал Филимонов.

– Кто? – Удивился Стеблецкий.

– Я и Артём. Мы своим путём пойдём. – Уточнил Алексей.

– Дело ваше, парни. Приказать я вам не могу, а учитывая твои Лёша обстоятельства и не хочу. – Подытожил беседу Стеблецкий.

Выйдя из кабинета Артём и Алексей едва не были сбиты с ног влетевшим к Стеблецкому посыльным.

– Войска и транспорт подошли, пора начинать. – Выпалил посыльный громко, не закрыв дверь в кабинет.

Услышав это Алексей и Артём переглянувшись направились на платформу станции. На платформе Филимонов встретил Нюргуяну. Та, едва сдерживая эмоции, бросилась ему на шею.

– Спасибо. Спасибо Алексей Геннадьевич. – Бормотала Нюргуяна.

– Нормально всё. Успокойся. Скоро всё закончится. Ты в числе первых на эвакуацию. – Успокаивал, обнимая Нюргуяну, Филимонов. – Всё Нюра, мне пора, дела. Даст бог, свидимся.

Расставшись с Нюргуяной, Алексей, увлекая за собой Артёма, двинулся в тоннель. Чуть пройдя по нему они заметили огромный человекоподобный силуэт. Силуэт развернулся, послышалось своеобразное шипение исходящее от маски на лице существа.

– Поможешь здесь ещё? – Подойдя поближе, обратился к силуэту Филимонов.

Маска в ответ утвердительно закивала.

– Спасибо тебе Амбал, много хороших людей спас. – Обратился к силуэту Артём.

– Не за что. – Пронеслось у Артёма в голове.

– Ну, всё, мы пошли, даст бог, свидимся. – Сказал Филимонов.

– Бывай дружище. – Улыбнувшись, попрощался Артём с силуэтом.

Пройдя мимо платформы заполненной готовящимися к эвакуации, Артём и Алексей прошли дальше и углубившись в тоннель присели отдохнуть.

– Чего теперь делать будем? – Спросил Тёма.

– Тебе спать разве не хочется? – Вопросом на вопрос ответил Филимонов.

– Вообще рубит. – Ответил Тёма, зевнув.

– Значит надо поспать. – Утвердительно предложил Филимонов.

Устроившись прямо в тоннеле, оба почти моментально заснули.