Текст книги "Инквизиторы космоса"

Автор книги: Йен (Иен) Уотсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Йен УОТСОН
ИНКВИЗИТОРЫ КОСМОСА

Хронология Вселенной Молота Войны

Тысячелетие – Событие

15-е С помощью традиционных околосветовых космических кораблей человечество начинает осваивать соседние звёздные системы. Вначале этот процесс развивается очень медленно. От Земли новые колонии отделяет расстояние, для преодоления которого требуются жизни десятков поколений. Колонистам приходится рассчитывать только на собственные силы и местные ресурсы.

20-е Тёмный век технологии

Открытие «ворп-привода» ускоряет процесс колонизации, и колонии, прежде независимые или корпоративные, входят в федерацию Земли. Происходит первый контакт с инопланетянами (включая вездесущих орков).

Эволюция «навигационного гена» позволяет пилотам совершать более длинные и быстрые прыжки в ворп-пространстве, чем считалось возможным ранее. Кланы великих навигаторов, находившиеся прежде под опекой промышленных и торговых картелей, по праву становятся самостоятельной силой.

Человечество продолжает исследовать и колонизировать галактику. Устанавливаются контакты с элдарами и другими инопланетными расами. Начинается золотой век научных достижений. Дальнейшее развитие «системы шаблонного строительства» (СШС) позволяет начать широкое завоевание межзвёздного пространства.

25-е Век раздора

Человечество достигает дальних пределов галактики, завершив прорыв к звёздам, начатый более десяти тысячелетий тому назад. Человеческие цивилизации – с бесчисленными малыми колониями и большими перенаселёнными планетами – рассеялись по всему космосу. То там, то здесь вспыхивают военные конфликты и разборки местного значения с различными инопланетными расами (особенно с орками), но в целом они не угрожают стабильности космоса, усеянного человеческими колониями. Потом, почти одновременно, происходят две вещи. Первое: почти в каждом колониальном мире начинают появляться люди, обладающие повышенной психической силой. Второе: под натиском широко распространённого безумия, одержимости демонами и междоусобных распрей этих новых «сайкеров» и всей остальной частью человечества начинают распадаться цивилизации. Возникают многочисленные фанатические культы и организации. Они преследуют сайкеров, обвиняя их в колдовстве и дегенеративных мутациях. В это время ещё никто не подозревает о появлении существ из ворп пространства (которые впоследствии стали известны как демоны) и той опасности, которую они представляют для человеческого разума.

Ужасные войны рвут человеческую цивилизацию на части. Мелкопоместные империи и клики сражаются друг с другом, а также против флотов орков, тираннидов и других инопланетян, которые только и делают, что выжидают удобного случая, чтобы отхватить часть человеческого пространства. Многие миры становятся жертвами ворптварей, в то время как другие впадают в варварство. Человечество выживает только там, где сайкеров истребляют или держат под контролем. Всё это время Земля отрезана от всего остального человечества сильными штормами в искривлённом пространстве. Родной дом человечества остаётся недосягаемым на протяжении нескольких тысяч лет, в результате чего продолжается распад людского сообщества.

30-е Ересь Гора

Человечество балансирует на грани бездны, ведущей к погибели. Это происходит в результате предательства Императора человеческого космоса, совершенного его доверенным лицом, мастером военного искусства Гором. Одержимый демоном из ворп-пространства, Гор уговаривает присоединиться к своему делу величайших воинов человечества – космических десантников. Когда последняя битва кажется проигранной, император встречается с Гором в поединке, в котором ценой утраты своей человеческой сущности побеждает его.

Его физическое существование поддерживается искусственным образом, а психика – за счёт человеческих жертвоприношений. Постепенно Император начинает долгий путь по отвоевыванию человеческого космоса. Благодаря созданному Императором психическому навигационному маяку, известному под названием «Астрономикон», заложены основы строительства Империи, той, какой она стала в 41-м тысячелетии. Питаемый умирающими душами сайкеров, которые в противном случае пали бы жертвой ворп-демонов, и управляемый неукротимой волей Императора, Астрономикон в скором времени становится неоценимой помощью навигаторам, стремящимся сквозь пространство. Межзвёздные полёты становятся проще и быстрее, в то время как подавление и строгий контроль над сайкерами и ворп-тварями освобождают множество людей из дьявольского плена.

Век Империи В части галактики, известной под именем Империи, человечество ограничено рамками организаций и структур 41-го Администрата. Император все в большей степени удаляется от повседневных забот своих смертных подданных, тем временем Инквизиция не дремлет и неустанно работает, охраняя человечество от опасности, которую представляют неверные сайкеры и ужасные твари, населяющие ворп-мир. Патрульную службу, охраняя пределы Империи от орков, тираннидов и прочих инопланетян, несут армии Империи – Гвардия и обладающие сверхчеловеческими способностями Космические десантники. Но всё же число сайкеров неуклонно увеличивается, и на арену выходят другие, ещё более зловещие существа, присоединившиеся к доминиону Тварей Искажённого пространства.

Часть I
ТРИ БРАТА ТРЕЙЗИОРА

ГЛАВА I

Говорят, что на Некромонде рано взрослеешь.

Или рано умираешь, если угодно.

Чтобы повзрослеть в городах-муравейниках, которыми этот мёртвый мир усыпан, как папулами, коростой покрывающими лицо чумного трупа, самое разумное – вступить в одну из городских банд. Хотя, с другой стороны, это не даёт гарантии выживания.

Мы, кажется, сказали папулы? Неужели эти города-муравейники – не что иное, как простые прыщи? Так оно и есть, с точки зрения продовольственных барж, приходящих на их орбиту из глубин космоса, или с точки зрения транспортного корабля, принадлежащего Имперским Кулакам Космического Десанта. На Некромонде во Дворцовом муравейнике они содержат крепость-монастырь…

Но по мере приближения к ним эти прыщи превращаются в исполинские термитники. Чем меньше становится расстояние, тем отчётливее проступают детали. Постепенно конусы муравьиных куч, вздымающиеся из золы и пепла, приобретают очертания гигантских шпилей, способных пронзить самые высокие облака. Теперь уже с трудом верится, что они могут быть творениями рук человеческих. Более вероятным кажется, что обитаемые горы выросли из осадочных пород и, подобно раковой опухоли, расползлись по нищенскому ландшафту, бросая вызов силе тяготения. Для каждого из мириад его обитателей каждый муравейник является отдельным миром, расположенным по вертикали.

Обитаемый, мы, кажется, сказали?

Да, в высшей степени так это представляется юному Лександро Д'Аркебузу, родившемуся на привилегированном высшем уровне шпиля Оберон муравейника Трейзиор.

Примерно так – его сверстнику Ереми Веленсу, сыну техников, проживающих на более низком обитаемом уровне Трейзиора.

Ни в коей мере – Биффу Тандришу из подонщиков, влачащих существование в грязном нижнем городе, для которых законы не писаны!

Пути этой троицы, к четырнадцати годам уже достаточно закалённой и битой жизнью, но раз скрещивались, и эти встречи носили беспощадно жестокий характер…

* * *

Отец Лександро, Максимус, служил Расчётчиком при лорде Спинозе, клан которого владел фабриками нижнего обитаемого уровня. На них производились наземные поезда исполинсжого класса для пересечения пепловых пустошей. Поезда эти были на гусеничном ходу и оснащались тяжёлым вооружением, чтобы отражать нападения бесчисленных кочевников.

Естественно, что Д'Аркебуз-старший никогда сам лично не марал рук или, если хотите, своего взора, спускаясь вниз с телохранителями из поместья Спинозы для наблюдения за производственным процессом, за который отвечали кланы технов. Но его сына ничуть не заботили столь прозаические подробности. Тех-ны его интересовали лишь в той мере, в какой могли позабавить и его самого, и его приятелей из банды Великолепных Фантазмов…

Часто Фантазмы – в масках демонов, благоухающие дорогими ароматами, в одеждах из блестящего шелка с аппликациями эротического содержания – с оглушительным рёвом проносились на своих реактивных трициклах по широким проспектам верхнего города, по почти безлюдным ночным моллам в поисках острых ощущений от схваток с другими подобными бандами. Ещё они любили вломиться в какой-нибудь модный бар или элегантный бордель, где на несколько часов становились полновластными хозяевами и откуда исчезали за секунды до прибытия Судебного патруля.

Когда же Фантазмам приходилось спускаться со своих родных верхних уровней на территорию фабрик технов, или те отваживались предпринимать прогулки в глубинные соты мерзкого нижнего города, схватки подростков были далеки от шутейных. Вооружённые лазерными пистолетами, которые скрывали под своими шёлковыми нарядами, они непременно хотели, как они выражались, «вызвать ожог».

Рафаэло Флоринборк, предводитель Фантазмов, шутил, что выражение, возможно, следовало бы понимать буквально. В сердце Трейзиора, как и в любом другом обитаемом муравейнике Некромонда, пронзая кору планеты до ядра, проходила труба из пластали. Шириной в несколько километров и со стенами толщиной в сотни метров, этот тоннель предназначался для подачи внутреннего планетарного тепла, на котором работали многочисленные электростанции, сооружённые в его стенах, начиная от технического уровня и выше. Тепло преобразовывалось в энергию. Этот исполинский полый термоштырь служил для муравейника своеобразным якорем.

– Вот было бы здорово, – заявил Рафаэло, – получить доступ к тепловому колодцу. Проделка получилась бы на славу, если бы удалось поймать какого-нибудь зазевавшегося предводителя одной из банд технов или одного из оборванцев нижнего города и сбросить его в сам тепловой колодец – спустить или столкнуть, чтобы в свободном парении летел он вниз десятки и десятки километров в самое чрево преисподней. Интересно, вызовет ли трение во время падения ожоги на теле жертвы? Сварится ли она заживо? Спекутся ли её лёгкие и вылезут ли из орбит глаза, а кожа покроется ли волдырями и растрескается ли прежде, чем он пролетит хотя бы сотню метров? Достигнут ли хоть какие-то останки несчастного клокочущей на дне расплавленной магмы? Представьте себе его ощущения, когда мы запустим его! – нараспев протянул Рафаэло.

Великолепные Фантазмы прыснули со смеху, похлопывая себя по бокам, обтянутым расписным шёлком, благоухающим экзотическими ароматами.

– Вот это будет ожог! – не могли не согласиться они.

Подходы к электростанциям, а следовательно, и к тепловому колодцу, ревниво охраняли банды энергетических кланов. Древние уровни муравейника, расположенные ниже работающих фабричных уровней, были давно покинуты и преданы забвению. В удушающей грязи и мерзости отбросов нижнего города рыскали только банды, промышляющие мародёрством и падалью. Там тоже имелись древние порталы, дававшие когда-то доступ к тепловому тоннелю. Большей частью скрытые под горами мусора, но кое-где ещё свободные, ворота эти тысячу лет назад были заварены. Но сварка в отдельных местах, как слышал Рафаэло, уже изрядно проржавела.

В ту ночь в зловонном, отравленном гниющими отбросами нижнем городе Великолепные Фантазмы столкнулись с бандой технов, направлявшейся в сторону центрального теплового колодца. Технобанды, подобные этой, были своего рода пограничниками, охранявшими границу, отделяющую сложную цивилизацию наверху от звериной бесчеловечности внизу. Всё же эта общественно-полезная служба, добровольно взваленная ими на свои плечи, для Великолепных Фантазмов не имела большого значения. В качестве своей жертвы они с одинаково спокойной душой могли выбрать как техна, так и подонщика.

В удушливом воздухе гниющих отбросов, сумрачных, вонючих лабиринтах катакомб со сводами, укреплёнными барочными арками из пласталя, согнувшимися под тяжестью веса муравейника, завязалась драка: банду технов атаковала неожиданно хорошо вооружённая шайка из нижнего города. Подонщики, залёгшие в засаду, применили обрезы и гранаты. Когда бой вступил в рукопашную стадию, пошли в ход цепи и ножи. Ответный огонь техны вели из лучеметов и короткоствольных пулемётов. Арки и кучи мусора поглотили не один десяток пуль и плазменных струй; вскоре боеприпасы с обеих сторон изрядно поистощились. Сойдясь в рукопашной, техны пустили в ход собственные клинки с лезвиями из закалённой в энергетическом поле стали. Дробь, выбиваемая пулями, шрапнелью и треском лучевых разрядов, сменилась тишиной, нарушаемой .тяжёлым пыхтеньем и свистом и пронзаемой время от времени резкими вскриками. В разгар смертельной схватки в бой ввязались Великолепные Фантазмы. Размахивая лазерными пистолетами и энергетическими стилетами, в развевающихся шёлковых нарядах, похожих на фосфоресцирующие крылья радиоактивных мотыльков, в демонических масках со злобной ухмылкой, они были ужасны.

Убивать в ту ночь в их планы не входило; они намеревались взять пленника. Поэтому лучи своего мощного лазерного оружия они использовали только для нанесения лёгких ожогов, чтобы обратить превосходящие силы подонщиков и технов в бегство,

Из-за гротескно изогнутой арки, с которой свисали нити паутины, выпрыгнул какой-то парень из подонщиков и сорвал маску Лександро, которую, по-видимому, хотел взять в качестве трофея.

Парень был коренаст, его грязные чёрные волосы украшал десяток цветных бусин, отчего его череп напоминал счёты или кактус, усеянный шариками бутонов. Лицо его хранило следы радиально расходящихся рубцов, окрашенных дёгтем или углём. В результате складывалось изображение какого-то многоногого паука-мутанта. Телом ему служил плоский нос парня, а челюстями членистоногого – его острые зубы. Даже в призрачном свете лазерных вспышек было видно, что зелёные глаза парня светятся недюжинным умом, нескрываемой злобой и… восхищением. Он взвесил маску в руке и с любопытством взглянул в лицо её бывшего владельца, теперь открытое.

На красивом, благородного оливкового цвета лице Лександро никаких шрамов не было. Единственное, что могло привлечь внимание, – рубиновое кольцо, вставленное в правую ноздрю тонкого носа. Обряд инициации при вступлении в банду братства на высоких уровнях не включал нанесение увечий, если не считать эмоциональных переживаний. Глаза у Лександро были тёмными и блестящими, зубы сияли перламутром, тёмные волосы уложены в аккуратные локоны и напомажены.

Какое-то время казалось, что парень из нижнего города собирается примерить маску на себя, желая скрыть уродливые черты своего лица, или на несколько мгновений стать отражением Лександро, который жил такой невероятной и непонятной, чуждой жизнью. Парень попытался представить себе эту жизнь, и лицо его тотчас оживилось, отчего вытатуированный паук задвигался и задёргался.

– Высоко живущая свинья, – услышал Лександро голос, донёсшийся откуда-то из темноты; изогнувшись, он увидел парня из технов, такого же высокого, как и он сам, со светлыми волосами. На одной щеке парня были вытатуированы какие-то благочестивые руны. Лазоревый взгляд техна презрительно окинул Лександро, но в нём также чувствовалась лёгкая зависть.

– Мы гнём на вас спину. Мы играем роль волнолома, заграждаем вас от грязной пены. Всё-таки вы смотрите на нас как на игрушки для забавы.

Чтобы богатый отпрыск мог понять его, парень изъяснялся на наречии высших уровней.

– Тогда стань таким, как мы, – насмешливо предложил Лександро. – Продирайся наверх. Служи господам. Разделяй наши удовольствия. А пока…

Он поднял лазерный пистолет, навёл его на юнца с татуировкой и выстрелил в руку своей мишени. Подонщик выронил свой трофей.

– Моя маска, как мне кажется.

Лександро резко развернулся и выстрелил в другом направлении. Как раз вовремя, поскольку мальчишка из технов собирался метнуть в него нож. Лександро на спине перекатился через кучу отбросов, порвав и запачкав свой шёлковый наряд, но маску всё же достал. Тем временем старшие фантазмы теснили в его сторону раненого техна. Двое других парней, с которыми он до этого выяснял отношения, поспешно ретировались.

– Мы тут для супчика припасли кое-что! – крикнул Рафаэло Флоринбок, хотя сам отродясь не стоял у плиты. В пурпурной маске демона с надутыми губами он сопровождал упирающегося, орущего воина с татуировкой. Парня в электронаручниках с двух сторон крепко удерживали фантазмы. Разобрать слова в проклятьях воина не представлялось возможным.

– По одному от каждого! – выдохнул Рафаэло. – А сейчас мы предоставим им уникальную возможность получить ожог – один на всю жизнь. Ах, да, скованные вместе, объединённые в своём глубоком исследовании, заключающемся в глубоком погружении в самое основание Трейзиора. Тем самым мы оказываем честь их кланам, удостаиваем наградой их банды. Их имена будут жить в легендах. 'Впервые в истории, высокочтимые однокашники, впервые в истории!

Тем временем фантазмы подталкивали обоих пленников в сторону теплового колодца.

В нижнем городе в основном было холодно и влажно. Исключение составлял только район вблизи теплового тоннеля. Воздух здесь хотя и оставался зловонным, но был заметно мягче. Но уже на подступах ощущалось, что температура заметно выше. Вскоре между колоннами, вздымавшимися среди куч подземного мусора, процессия начала замечать фрагменты обмазанной битумом стены, плавно закруглявшейся в обе стороны. Великолепные Фантазмы знали, что за ними, крадучись и едва не наступая на пятки, следуют техны и подонщики, и поэтому не забывали о лазерном оружии своих противников. Всё же, несмотря на это, невидимое присутствие враждебных кланов как будто забавляло Рафаэло, и он громко и образно живописал картину того, что в скором времени ожидало пленников. Если бы он не раскрыл своих карт, то как же иначе смогли бы те, кто крался за ними во мраке подземелья, узнать о заключительном акте драмы, свидетелями которой им не суждено было стать?

Наконец процессия достигла стены из пласталя и, с помощью энергетического оружия срезав проржавевшие насквозь швы сварки,, оказалась в душном коридоре, начинавшемся сразу за порогом ворот. Обшарив внутренности массивной стены, они наконец обнаружили горячий, несмотря на изоляционное покрытие, люк, и открыли его.

Если бы не маски, лица фантазмов непременно пошли бы волдырями, поскольку из люка вырвался вихрь раскалённого воздуха. Поспешно, чтобы не повредить собственную кожу, фантазмы столкнули своих пленников вниз. Крики бедолаг разорвали тишину.

К.огромному всеобщему удивлению, тела несчастных не скрылись из виду, а, вздуваясь пузырями, остались парить на волнах поднимающегося перегретого газа. Казалось, жертвы пытаются оттолкнуться от стены и отплыть в сторону, хотя их обваренные тела на глазах изменялись. Но падать они и не думали. Рафаэло в глубоком разочаровании захлопнул люк и обжёг при этом руку.

Затем фантазмы вернулись на свой уровень, чтобы продолжить веселье.

* * *

Случилось так, что вскоре после этого происшествия Лександро тоже попал в переделку. Хотя он не свалился в тепловой колодец, но пережил нечто близкое к падению. Лорд Спиноза заявил, что Расчётчик Максимус замешан в каких-то финансовых махинациях. Может статься, это соответствовало действительности, а может и нет. Тщетные попытки оправдаться, предпринятые Д'Аркебузом-старшим, действия не возымели. Таким образом, он, его жена, две испорченные дочери и сын – все они упали до технического уровня. Такое понижение было унизительным и, возможно, смертельно опасным.

Лександро понимал, что задерживаться там ему нельзя, а следует во что бы то ни стало бежать оттуда.

Теперь его отец стал простым Табельщиком и служил клану Дьюкасов, которые, в свою очередь, были подчинёнными лорда Спинозы. На них возлагалась обязанность инспектировать субподрядчиков ещё более низкого уровня.

Лександро не мог смириться с узкими, извилистыми улочками, змеившимися среди беспорядочно разбросанных, пыхтящих дымом фабрик, изрезанные силуэты которых доминировали в пейзаже. Там, влача жалкое существование, гнули спину многодетные завистливые семьи. Своим трудом они создавали приводные механизмы или патроны, топоры или бронированные доспехи. Не мог Лександро смириться с кишащими народом дворами и мрачными сводчатыми катакомбами, в которые стеклянные кабели доставляли только разжижённые воспоминания о далёком солнечном свете и где лопасти вентиляторов гоняли с места на место массы застоявшегося воздуха, профильтрованного уже не менее пяти десятков раз. Все это не годилось для жизни пижона, привыкшего носить нелепые, благоухающие шелка. Не прельщала Лександро и сомнительная привилегия подвергнуться операции с целью хирургического изменения тела, чтобы с большей скоростью работать за токарным станком!

К счастью, в районе старшей сестры Трейзиора Титании, разгорелась свирепая война за рынки сбыта. Трейзиор имел три вершины, представлявших собой трио выгоревших лепрозных гигантесс. В народе их именовали «Три Сестры». Распря привела к разгулу анархии, и местный гарнизон Сил планетной обороны, принимая участие в подавлении особенно тяжёлых проявлений общественных беспорядков, нёс тяжёлые потери. Теперь их командир собирался отправить на усмирение недовольных несколько отрядов, сформированных из банд технов и коммерсантов шпиля Оберон.

Возможно, новобранцев ждала не такая уж плохая судьба…

Они получали возможность выбраться из тех ниш, которые были предопределены для них с рождения, и получить доступ к чему-то более качественному, скажем, к лучшему оружию, возможно, к настоящей пище, не похожей на синтетические конфеты и искусственную кашу. Лидер группировки имел все основания надеяться, что поднимется на несколько ступенек вверх по иерархической лестнице муравейника. Счастливчик мог заслужить благосклонность какого-нибудь влиятельного клана высшего уровня или даже аристократов. Всё же Силы планетной обороны давали шанс – пусть и малый, – но шанс впоследствии вступить в Имперскую гвардию, навсегда оставить муравейники Некромонда, навевающие клаустрофобию, и увидеть мир. Много других миров, принять участие в войнах…

Поправ гордость, Лександро всеми правдами и неправдами, умасливая и давая взятки, постарался проникнуть в святая святых, в группировку клана Дьюкаса, где получил самую ничтожную должность. Группа эта, как слышал его отец, в скором времени должна была быть мобилизована в армию. Это обстоятельство глубоко огорчало родителей Лександро, ибо его сестры нуждались в братской защите, если надеялись в будущем выйти замуж за отпрысков клана Дьюкаса, и затем, в свою очередь, защищать попранную честь падшего семейства Д'Аркебузов. Исчезновение Лександро могло свести на нет этот шанс.

Но Лександро это ничуть не заботило.

– Это ты вверг нас в неприятности, старик, – сказал он своему отцу.

– Я ещё не стар, – патетически возразил отец.

– Но здесь, внизу, ты очень быстро состаришься! – услышал он ответ сына.

…Наконец, желанный день настал, когда отряд клана Дьюкаса, сдав оружие, собрался у блок-поста гарнизона, расположенного за броней подножия муравейника у входа в крепость, откуда уходили наземные поезда.

В вестибюле приёмной на скрипучих пластиковых скамьях или на корточках на полу в ожидании своей очереди теснились члены нескольких группировок в возрасте от тринадцати лет и выше. Отбор новобранцев шёл чрезвычайно медленно. Усталые солдаты в случае возникновения трений и потасовок направляли короткие стволы обрезов в самую гущу свалки. Без проявлений неприязни и враждебности не обходилось. Члены банд и покрытые шрамами и татуировками солдаты, облачённые в серо-оливковые туники муравейника и обвешанные амулетами, практически ничем друг от друга не отличались, если не считать оружия. По шрамам на лице и татуировкам новобранцев можно было определить их клановую и групповую принадлежность; такие же знаки отличия, украшавшие лица солдат, свидетельствовали об их собственном происхождении.

На стенах, облицованных панелями из пласталя, висели размазанные голографические плакаты. На одном из них была изображена пышная, нарочитая архитектура Дворцового муравейника, где находился двор повелителя Некромонда. На другом – поезд на колёсном ходу, мчащийся по алым и оранжевым дюнам химических отходов в одной из пепловых пустынь. Из вмонтированного в стену динамика доносился хриплый голос, записанный на плёнку:

«Здесь царит порядок лорда Хелмора. Здесь царит порядок Императора. Того, кто нарушит покой лорда Хелмора, ждёт смерть. Тот, кто нарушит покой Императора, будет проклят…»

Утешительные угрозы, исторгаемые громкоговорителем, оборвал другой голос:

– Следующий: Зен Шарпик, известный под кличкой Ноздря.

К двери, за которой решалась судьба новобранцев, вразвалку направился здоровенный парень с лицом цвета глины, фиолетовым гребнем на голове и с костью в носу. Громилы вроде Ноздри однозначно подходили для армии, конечно, при условии, что тесты не покажут, что у них с головой не все в порядке. Акулы такого типа, попадавшиеся в сети вербовщиков, представляли собой отличное сырьё для Гвардии. Но в бандах, как правило, плескалась рыбёшка помельче и числом поболее. Некоторых, несомненно, придётся отбраковать; в основном, именно эти мальки и были причиной мелких стычек на вербовочном пункте, это они метали друг в друга яростные взгляды.

– Почему бы детишек не отсеять сразу? – заметил, глядя в потолок, сухопарый бритоголовый парень, у которого на руке недоставало мизинца.

Один из подростков наклонился вперёд и медленно протянул на наречии высшего уровня:

– Какой позор – дать отрубить себе палец, чтобы извиниться перед боссом за допущенный промах. А может быть, мизинчик отрезали в качестве трофея? Какой солдат из него получится?

Бритоголовый вскочил, как ошпаренный, но охранники угрожающе покачали оружием, и он, исторгая проклятья и угрозы, медленно осел. Несколько парней из банды Доркаса одобрительно захихикали. Однако такая дерзость не пришлась по душе двум другим ребятам примерно такого же возраста, и теперь троица на протяжении долгих часов ожидания обменивалась ядовитыми взглядами.

Ноздря отсутствовал всего десять минут, когда голос объявил:

– Следующий: Лександро Д' Аркебуз.

Услышав имя парня из высшего уровня, многие из тех, кто находился в комнате и не относился к приверженцам Доркаса, насмешливо присвистнули, а кое-кто даже презрительно сплюнул. Не обратив внимания на открытое проявление презрения со стороны потенциальных товарищей, Лександро с независимым видом не спеша двинулся к двери.

* * *

За бронзовым с позолотой и зелёными следами патины столиком, на котором стояла картотека, сидел сержант. Вместо носа, по-видимому, откушенного в какой-то период его профессиональной деятельности или даже ранее, торчала грубо восстановленная розовая блямба. Рядом сидел суетливый писарь с серым лицом. В толстый фолиант в кожаном переплёте он заносил данные, касавшиеся Зена Шарпика. В середине комнаты стоял никем не занятый железный стул с высокой спинкой, помещённый внутри медной сетки. Он был оборудован съёмным железным шлемом, словно предназначенным для того, чтобы крошить черепа. Техник, разглаживая проводки, соединявшие странное приспособление с экраном в костяной оправе, по которому бежали руны и формулы, бормотал какие-то заклинания; вместо кисти левой руки у него был какой-то затейливый протез в виде вольтметра с когтями электродов. Большая часть помещения отражалась в одностороннем, покрытом серебряной амальгамой стекле, за которым маячила неясная фигура.

Лександро как будто не произвёл на сержанта должного впечатления.

– Ну, что за кадет может получиться из тебя, красавчик? – насмешливо спросил он на грубом наречии. – Ты умеешь полировать сапоги языком?

– Мне только четырнадцать, сэр. – Уважительное обращение едва не застряло у Лександро в горле, но ему всё же удалось произнести его.

– Отпрыск родителей из верхнего уровня, а? Так низко павших, верно?

– Это все происки врагов моего отца, сэр. Я его презираю.

– Мне не очень-то понятны твои замысловатые слова, паренёк. А теперь ты стремишься во что бы то ни стало снова подняться… На нижних уровнях нашего муравейника у тебя слишком много личных врагов, правда? Оставшихся с тех счастливых деньков, когда ты насмешничал над техниками и охотился на подонщиков?

«Точно, – подумал Лександро, – и они сидят в соседней комнате». Он кивнул в надежде, что это признание послужит демонстрацией характера.

– А не слишком ли юн ты был для этого, красавчик? Или в отряде ты играл роль талисмана?

Лександро вспыхнул, почувствовав себя уязвлённым до глубины души. Как ему хотелось убить этого дерзкого, бесчувственного сержанта!

– С какой стати должны мы предоставлять тебе убежище, а? Ты, наверное, неженка после всей этой роскоши и натуральной пищи. Между прочим, какая она на вкус, натуральная пища?

– Никакой я не неженка, сэр. Там сидит пара ребят, которые могут подтвердить это.

Не успев произнести это, Лександро тотчас пожалел, что похвастался. Сержант смерил его плотоядным взглядом.

– Что ж, красавчик, Трейзиор – маленький муравейник, и в этом нет ничего необычного. Три миллиона, четыре. Простому люду в Некромонде несть числа. Нам не нужны мальчики из высшего уровня, даже в качестве приманки для кочевников в пустыне.

В этот момент фигура за окном пришла в движение. Открылась дверь, и в комнату вошёл мужчина гигантского роста. В его левый глаз была вставлена красная линза в оправе из золочёной бронзы. Возможно, она заменяла настоящий орган. На щеке с противоположной стороны имелась татуировка, на которой был изображён крылатый кулак в момент сокрушительного удара по луне, откуда вытекала вытатуированная оранжевая лава и каплями падала на подбородок и грудь, похожая на кровь инопланетянина. У него были седые, коротко остриженные волосы. Казалось, что его каменный череп прикрыт проволочной шапкой. Во лбу торчали два имплантированных блестящих стальных стержня.

Сердце у Лександро ушло в пятки, а душа исполнилась благоговейного страха. Он тотчас узнал Космического десантника. Образ был ему знаком из видеоклипов религиозного содержания, демонстрируемых Экклезиархией, а также он видел подобные изображения на витражных стёклах в часовне, куда мать водила его молиться, когда он был младше.

На плечах гиганта, опускаясь до тяжёлых армейский ботинок, висел синий плащ, отороченный мехом и расшитый незнакомыми ликами святых и символами солнца с расходящимися лучами. Под плащом, бугрясь массивными мышцами, скрывалась зеленовато-жёлтая униформа с лазоревыми нашивками. Колени его были украшены оскаленными черепами, изображёнными внутри внушительных крестов. Десантник имел при себе энергетический меч и лучемет с такой же рукояткой, вставленный в кобуру из жёлтой меди, обшитую изнутри гладкой кожей ящерицы.