Текст книги "Поцелуй ночи"
Автор книги: Ярослава Лазарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Ярослава Лазарева
ПОЦЕЛУЙ НОЧИ
Часть первая
ГРИША
Июнь в Москве выдался пасмурным, прохладным и дождливым. Но мне это даже нравилось. Я благополучно сдала сессию и была свободна до сентября. Мама по случаю окончания мной первого курса института решила устроить праздничный ужин. Она испекла мой любимый яблочный пирог, поставила на стол бутылку шампанского.
– Мамочка, мне не надо! – я отодвинула от себя хрустальный фужер. – Да и тебе не советую! Мы же об этом говорили!
– Да, Лада, говорили. И я, как медик, с тобой согласна, – смущенно ответила она. – Но человечество пока не нашло другого быстрого и эффективного способа снимать напряжение. А лично мне уже поздно меняться!
– Глупости! – сказала я и нахмурилась, наблюдая, как она снимает фольгу с горлышка бутылки. – Меняться никому и никогда не поздно!
– Вот я и вижу, что ты сильно изменилась за последнее время, – пробормотала мама и налила в фужер шампанское. – И не делишься со мной своими проблемами.
Я опустила глаза.
Да, у меня была проблема, одна-единственная, но зато вселенского масштаба. Все мое существо было поглощено любовью, она не давала мне дышать, спать, да и жить, по большому счету, потому что мой любимый меня оставил… Мы познакомились с ним осенью прошлого года, и столько всего произошло за это время! Когда я узнала, кем Грег является на самом деле, то испытала такой шок, что твердо решила забыть о нем и обо всем, что с ним связано. Грег был вампиром. Но я не очень люблю употреблять это слово, мне больше нравится формулировка «иная форма жизни», потому что мой любимый уж точно не мертвец, какими считаются в народе вампиры. Когда ему было восемнадцать лет, он покончил с собой, повесился из-за несчастной любви, это произошло в 1923 году в Москве. Но из-за родового проклятия превратился в вампира. Всех членов его рода, добровольно ушедших из жизни, ждала именно такая участь. Их было четверо. Самый старший, Атанас, существовал в таком виде вот уже больше десяти веков; Порфирий стал вампиром почти четыре века назад, еще была Рената, жившая в XVIII веке и утопившаяся в возрасте двадцати лет из-за несчастной любви, и последний в этой цепочке – Грег. Атанас и Порфирий почти постоянно жили в Лондоне в родовом замке, а Рената и Грег выбрали местом пребывания Москву. Они снимают две огромные роскошные квартиры в престижной высотке в Замоскворечье и выдают себя за брата и сестру. Кроме того семья построила помпезный особняк в Подмосковье. Неподалеку от той деревни, где жила моя бабушка. Там-то мы и познакомились с Грегом. Это произошло случайно, хотя я сейчас точно знаю, что все в нашей жизни предопределено. Встретившись, мы полюбили друг друга.
Я так глубоко задумалась, что не заметила, как мама перестала пить шампанское и рассказывать мне о каких-то сложных родах – она работала акушеркой в частном роддоме – и внимательно на меня смотрит.
– Лада, ау! – весело позвала она через какое-то время.
Я вздрогнула и подняла на нее виноватый взгляд.
– Ты меня совсем не слушаешь, – сказала она.
– Прости, мамочка! – ответила я и взяла ее за руку.
Она сжала мою ладонь и заглянула в глаза. Я понимала, что она волнуется из-за меня и хочет знать, что со мной происходит. Но так уж сложилось в нашей семье, что я с детства была более близка с отцом, а вот с мамой не очень-то любила делиться своими переживаниями. Родители были давно в разводе, но отца я очень любила, доверяла ему и всегда все рассказывала. Однако с появлением в моей жизни Грега многое изменилось, в том числе и мое отношение к отцу. Так уж получилось, что именно Грег невольно открыл мне глаза на его прошлое. И я на собственном опыте убедилась, что от любви до ненависти всего один шаг. Узнав, что отец в молодости занимался продажей девушек за рубеж якобы в танцевальные шоу, а на самом деле в публичные дома и на этом сколотил себе состояние, я возненавидела его в один миг и прекратила всякое с ним общение. Он пытался поговорить со мной, но я и слушать его не желала. А матери заявила, что этот человек отныне перестал для меня существовать.
Позже я поняла, что Грег такой ситуацией вполне доволен, он стремился к тому, чтобы я и душой и телом принадлежала лишь ему одному. Его бы устроило, если бы я вообще забыла и родных и друзей. Все к этому шло. Я стала более замкнутой, почти не общалась с однокурсниками и бывшими одноклассниками, не заводила новых знакомств, перестала бывать в клубах, отказывалась ходить на вечеринки и дни рождения. И мне нравилась замкнутая жизнь. Все равно я никому в мире не могла рассказать о том, что со мной происходит. Моей близкой подруге Лизе, с которой мы живем в одном дворе и дружим чуть ли не с детского сада, я тоже не могу ничего сказать. Как и маме. Да и что бы я им сообщила? Что люблю без памяти самого настоящего вампира и даже вышла за него замуж?! Конечно, это было не наяву, а в трансе. Но происходило все так жизненно и по-настоящему, что я часто сомневалась, какая из реальностей более достоверна. Перед тем как мы расстались, Грег ввел меня в один из таких трансов, и мы оказались ночью на берегу моря возле белого дворца, где нас и связал узами брака отец Грегори, бывший кем-то вроде настоятеля вампирского монастыря. Когда я очнулась, увидела на безымянном пальце правой руки колечко. На его плоской платиновой поверхности алмазной крошкой было написано «Грег». С тех пор я его не снимала. Вскоре после этого события мы расстались…
Я машинально покрутила колечко. И хотя мне очень хотелось плакать, постаралась принять спокойный вид. Увидев, что мама скользнула взглядом по кольцу, я тут же убрала руки под стол.
– Все хочу спросить, – осторожно начала она, – это тебе Грег подарил?
Я была готова к такому вопросу, но все равно вздрогнула. Мама была немного знакома с Грегом, но думала, что он обычный молодой человек, который встречается с ее дочерью.
– Да, – кратко ответила я. – А когда у тебя отпуск? – я попыталась перевести разговор на другую тему.
Мама поджала губы и нахмурилась. Но тут же попыталась взять себя в руки. Она налила себе шампанское и медленно выпила.
– Почему ты такая скрытная, дочка? – с обидой поинтересовалась она. – Я уж и так стараюсь не лезть в твою личную жизнь. А за последнее время ты окончательно от меня отдалилась. Но я же вижу, тебя что-то сильно мучает! Да и Грег давно у нас не появлялся. Если вы поссорились, почему бы не сказать мне об этом? Почему не поделиться? Я не каменная, все могу понять. Сама когда-то была молодой! Но ты все скрываешь. И это кольцо! И странный кулон! – раздраженно добавила она и, наклонившись ко мне, вытащила за цепочку кулон из выреза моей кофточки.
Это тоже был подарок Грега, выглядел он и правда необычно: кулон был выточен из крупного алмаза и наполнен кровью Грега, а потому казался рубиновым. Вампирская кровь обладает сверхъестественными свойствами, и в кулоне она всегда оставалась свежей. Грег дал мне ее для того, чтобы в экстремальных ситуациях она могла меня защитить. И такие ситуации уже возникали.
– Какой странный! Я заметила, что ты его никогда не снимаешь, – пробормотала мама, изучая его. – Что же все-таки происходит с моей дочкой?! – громко и нервно сказала она. – И где Грег? Расскажи мне, наконец, все как есть! Вы поссорились?
Я с изумлением на нее посмотрела. Обычно мама была очень сдержанна. Мне даже казалось, что эмоционально она суховата. Но все люди разные, и это я могу понять. И вдруг такая вспышка эмоций! Мама раскраснелась, я видела, что она взвинчена и хочет высказать мне все накопившееся у нее на душе. Я взглянула на шампанское, оно было почти выпито. Мягко забрала у мамы кулон и спрятала его в вырез кофточки, потом отодвинула бутылку на край стола и заметила, что все это от вина. Мама вскочила, вскрикнула, мол, «яйца курицу не учат», потом все-таки взяла себя в руки, села за стол и начала разрезать пирог. Мне стало жаль ее до слез. Но что я могла сделать? Оставалось, как всегда, прибегнуть к спасительной лжи.
– Мамочка, все у нас хорошо, – ласково сказала я. – Мы не ссорились. Просто Грег уехал на все каникулы к родным в Лондон, поэтому у меня иногда плохое настроение. Я очень по нему скучаю. А колечко он мне подарил перед отъездом. Так что не расстраивайся по пустякам.
– Но почему он тебя с собой не пригласил? – спросила она более спокойно. – Ты уже ездила к ним в гости.
Этой весной я действительно ездила в Лондон и познакомилась с Атанасом и Порфирием. Мы жили с Грегом в его квартире в Сохо. Много чего тогда произошло. И именно в Лондоне я поняла, насколько Атанас не хочет, чтобы мы с Грегом были вместе. И на то имелись весьма веские причины.
– У них какие-то семейные проблемы, – на ходу придумала я. – Грег вскользь упомянул об этом. Все-таки мировой финансовый кризис. Зачем им кто-то лишний в такой трудный период? Не буду же я сама навязываться, мама! Ведь меня никто не приглашал.
– Да-да, это правильно! – поспешила согласиться она. – Не нужно ни в коем случае навязываться молодому человеку. Надеюсь, что все у них решится благополучно. Вот, значит, в чем дело, – задумчиво пробормотала она. – Бедная моя девочка! Ты просто тоскуешь вдали от своего мальчика, поэтому последнее время так подавлена.
– Конечно, я по нему скучаю, – ответила я. – Но мне не хотелось бы обсуждать это даже с тобой. Ты уж прости!
– Да, да… Это ты прости! – торопливо произнесла мама. – Я вот тут подумала, – после паузы сказала она, – не будешь же ты все каникулы сидеть в Москве?
– Мне не хочется куда-то уезжать.
– Даже к бабушке?
– Не знаю… Может, к ней и съезжу. Мама, я пока ничего не решила. Дай мне прийти в себя. Я ведь только что сдала сессию.
– Ну ладно, ладно, оставим этот разговор. Поступай как хочешь.
Когда мы закончили ужинать, я сказала, что мечтаю пораньше лечь спать, и ушла в свою комнату. Мама меня не удерживала. Она устроилась возле телевизора и стала смотреть какой-то фильм.
Наутро я проснулась в подавленном настроении. За окном было пасмурно, и я никак не могла понять, который час. Мама сегодня работала в дневную смену и, видимо, уже ушла. Я подняла с пола телефон и взглянула на дисплей. Было почти одиннадцать, значит, я долго спала.
– Грег, любимый, – прошептала я, поворачиваясь на бок и обнимая подушку, – почему ты не приходишь ко мне даже во сне? Я так хочу тебя увидеть! Разлука невыносима! Неужели ты в состоянии меня разлюбить? Неужели это возможно?
Я закрыла глаза и не смогла сдержать слез. Они брызнули из-под сомкнутых век и обожгли щеки.
«А вот вампиры никогда не плачут, – отчего-то подумала я и всхлипнула. – Они просто не могут».
На сердце было так тяжело, что казалось, оно разорвется. Тоска лежала камнем и давила невыносимо. К тому же после нашей последней встречи я пребывала в постоянном страхе неизвестности, что же будет с нами дальше. Я еще не научилась полностью доверяться происходящему и принимать все спокойно.
Грег хотел стать человеком. Вампир может пройти обратное превращение, и мы оба об этом знаем. Я хотела этого больше всего на свете. Тогда мы смогли бы всегда быть вместе, пожениться по-настоящему и стать счастливыми. Но для этого нужно выполнить одно условие. Сколько раз мы уже пытались это сделать! Но пока все было тщетно.
Поверье гласило, что если вампира искренне полюбит обычная девушка, к тому же девственница, и он сможет сдержаться и не укусить ее в момент близости, то тогда Свет победит Тьму внутри его сущности и он вновь станет человеком. На первый взгляд кажется, что нет ничего проще. Но вот на деле! Я и представить не могла, какова сила притягательности моей крови для Грега. Он терял разум даже от поцелуев и обычно исчезал в последний момент, чтобы не укусить меня. Но это было не все. Оказывается, вампир должен влюбить в себя девушку, а сам при этом остаться холодным. Только так он мог не потерять голову во время первой близости. Но Грег без памяти влюбился в меня.
Я перестала плакать, села на кровати и прижала подушку к груди. Мне казалось, что я обнимаю моего любимого. Я потерлась щекой о мягкую бязь и вновь закрыла глаза, представляя прекрасное лицо Грега. Он с первого взгляда произвел на меня неизгладимое впечатление: стройный, изысканный, бледный и словно отстраненный от всех и вся. Его густые блестящие черные волосы, всегда красиво уложенные, белая, казавшаяся фарфоровой, кожа, тонкие аристократичные черты лица, большие, сияющие голубым светом глаза, оттененные длинными черными ресницами, и изящно очерченные губы мгновенно притягивали взгляд. Грег разительно выделялся на фоне знакомых молодых людей, словно бесценный, искусно ограненный бриллиант в куче щебенки.
– Милый, – прошептала я, – где ты сейчас? Что делаешь?
Я подняла голову, вытерла глаза и прислушалась. В квартире было по-прежнему тихо. Я была одна.
Последняя наша встреча произошла в конце апреля. Грег появился как всегда внезапно, словно материализовался из воздуха. Он часто так делал, и я уже привыкала к этому. Мне нравилось, что он появлялся, когда я мысленно его звала. Это придавало мне спокойствия и хоть какой-то уверенности. Но с апреля мы ни разу не виделись. Он не подавал о себе никаких вестей, не приходил ко мне во сне, не звонил и не писал ни в аське, ни на имейл. Я ничего о нем не знала. Перед тем как исчезнуть, он сообщил мне, что Атанас подсказал ему верное решение нашей проблемы – будто бы Грегу необходимо разлюбить меня, и тогда условия поверья будет легко выполнить. Мы станем близки физически, он сдержится, а став человеком, снова меня полюбит. Я и представить не могла, что изворотливый Атанас подскажет такой безумный выход, и не верила в благополучный исход этой затеи. Мало того, Атанас предложил Грегу какое-то время провести в «Белом склепе», в своем роде монастыре вампиров, о котором никто ничего толком не знал. Даже Грег не верил в его существование до поры до времени. Монастырь находился на горе в северной Чехии. Настоятелем его много веков являлся отец Грегори. По словам Грега, настоятель тоже считал, что ему лучше избавиться от любви и склепы монастыря для этого самое подходящее место. Сообщив мне это и попросив не забывать его, Грег исчез, а я все никак не могла поверить в происходящее. Не верила, что можно разлюбить кого-то по своему желанию. Но ведь Грег был иной формой жизни, так что кто знает…
В гостиной раздался легкий стук, я вздрогнула, прислушалась, отбросила подушку и кинулась на звук. Вдруг Грег, наконец, почувствовал мою смертельную тоску и появился? Распахнув дверь, огляделась. В гостиной никого не было. Я машинально подняла журнал, видимо соскользнувший со стола на пол, вздохнула и отправилась в ванную.
Позавтракав, выглянула в окно. Было по-прежнему пасмурно, казалось, что вот-вот пойдет дождь. Мне нравилась такая погода. Она полностью соответствовала моему тоскливому настроению. Я натянула джинсы, серую футболку с капюшоном, завязала волосы в узел и заколола шпилькой. Остановившись в коридоре перед зеркалом, внимательно на себя посмотрела. Я явно похудела за последнее время. Лицо осунулось, моя и без того белая кожа стала бледной, серо-голубые глаза словно погасли, под ними залегли тени. Я задумчиво взяла косметичку и достала блеск для губ, но передумала.
– Зачем? – пробормотала я. – Кому это нужно? Уж точно не мне!
Я бросила косметичку на столик и вышла из квартиры.
Жила я неподалеку от метро «Пролетарская» и любила свой район. С удовольствием гуляла по улицам, заглядывала в древнее Крутицкое подворье, поднималась на Новоспасский мост и любовалась открывавшимися с него видами на монастыри и Москву-реку. И сейчас я машинально пошла в ту сторону. Низкие серые тучи закрывали все небо, не осталось ни единого просвета. Я набросила капюшон на голову и медленно двинулась к мосту. Последнее время я часто бродила по городу вот так, без всякой цели. И мне нравилось мое одиночество, потому что никто не мешал вспоминать моего любимого, думать о нем. До Грега я никогда никого не любила. Конечно, были увлечения, короткие романы, но я быстро понимала, что все не то, и, не задумываясь, расставалась с кавалерами. И только с появлением Грега сердце вдруг проснулось. Даже когда я узнала ужасную правду, что он вампир, любовь выжила, хотя вначале я пыталась забыть его, уйти, разлюбить. Но ничего не получилось. Любовь была настолько сильна, что даже столь непреодолимое препятствие не смогло ее разрушить.
«Не понимаю, как можно разлюбить, – размышляла я, идя по мосту к Кожевнической улице. – Ведь в моем сердце любовь живет несмотря ни на что и даже – вопреки всему. Я почти два месяца не вижу Грега, не общаюсь с ним, ничего о нем не знаю, но разве я стала хотя бы чуточку меньше его любить? Как же он там, в «Белом склепе», пытается избавиться от чувства, которое, я точно знаю, так же сильно, как и мое? Грег, милый, быстрее возвращайся! Мне так плохо без тебя!»
Я с трудом сдержала подступившие слезы и ускорила шаг. Надо переключиться на что-нибудь еще, иначе депрессия неизбежна.
Я спустилась с моста, дошла до конца Кожевнической улицы, миновала Павелецкий вокзал и пошла по Новокузнецкой. Ноги словно сами привели меня к дому, где жили Грег и Рената. Я вошла в небольшой ухоженный двор и подняла голову. Дом был современным, 14-этажным, и напоминал закругленную колонну. На последнем этаже находилось всего две квартиры, в одной жил Грег, в другой – Рената. Мне невыносимо захотелось подняться. Я подумала, что, возможно, Рената дома и она хотя бы что-то знает о брате. Я подошла к подъезду. Появившийся консьерж сурово спросил, к кому я направляюсь. Я назвала номер квартиры.
– Вы должны меня помнить… – робко спросила я. – Я уже бывала тут, и не раз.
– Никого нет дома, – сухо ответил он и захлопнул перед моим носом дверь подъезда.
Настроение окончательно испортилось. Я вышла из дворика и невольно вздрогнула – мне показалось, что я вижу осанистую фигуру Атанаса. Мужчина быстро удалялся по переулку. Не раздумывая, я бросилась за ним. Но мужчина сел в черный джип, который тут же уехал.
«Совсем с ума сошла! – подумала я, пытаясь унять волнение. – Да откуда здесь взяться Атанасу? Что ему тут делать? Он наверняка сейчас в Лондоне или вообще где-нибудь на севере. И Рената, видимо, с ними. Нужно немедленно успокоиться! А то мерещится бог знает что. Лучше мне уйти отсюда».
Я резко развернулась и пошла куда глаза глядят. Возле Третьяковской галереи заметила большое количество народа, толпящегося возле входа, и многочисленных гуляющих. Почувствовав дискомфорт, свернула в узкий переулок. Пройдя немного, остановилась.
Наверное, это мой рай —
Искать его отражение
В предметах черного цвета
И слышать в голосе май… —
послышалось из раскрытого на первом этаже окна.
Я узнала песню МакSим и машинально, с трудом сдерживая подступившие слезы, начала подпевать. Затем пошла дальше по переулку.
И мне не стыдно закричать
О том, что это любовь.
Его слова на три минуты так прожгли мою кровь.
Я продолжаю повторять себе, что все хорошо,
Но понимаю, он мне нужен… —
звучало в моей голове.
– Он мне нужен! – произнесла я и всхлипнула.
И тут же оглянулась по сторонам. Однако вокруг не было ни души.
Я увидела узорчатую красно-белую колокольню, возвышающуюся за небольшим особнячком, и зачем-то свернула за угол. Оказавшись в узком тупике, прошла вдоль металлической решетки и поняла, что нахожусь возле церкви Воскресения в Кадашах. Давно я сюда не заглядывала. Раньше это место было заброшено, церковь и территория возле нее пребывали в запустении. Правда, внутри храма располагались реставрационные мастерские. Я медленно пошла вдоль ограды. Она была сплошь увита пышным темно-зеленым плющом. Заметив калитку, я толкнула ее. К моему удивлению, она оказалась открыта, и я вошла на участок. Видно было, что здесь начали наводить порядок. Хотя церковь была все в таком же запущенном виде, но территория выглядела ухоженной. Я заметила красивые клумбы, сплошь усаженные яркими гвоздиками и пионами. Во мне проснулось любопытство, и я отправилась в глубь двора. В этот момент выглянуло солнце, и у меня на душе стало легче. Справа от дорожки росло огромное количество шпалерных роз, я приблизилась. Из-за влажной дождливой погоды цветы поникли, но все равно были прекрасны. Кусты сильно разрослись и сплелись друг с другом. Это была сплошная масса из листьев, стеблей и небольших, но пышных цветков насыщенного темно-розового цвета. Какие-то ветви тянулись вверх и опирались на фрагмент старинной кованой решетки возле побеленной стены каменного строения, другие раскидывались в разные стороны и словно провисали от тяжести многочисленных нежно-розовых цветов. Часть роз осыпалась. Лепестки лежали на земле и одуряюще сладко пахли. Солнце вновь выглянуло, и я улыбнулась, прищурив глаза от сверкающих искорок, мгновенно появившихся в мелких каплях водяной пыли, усыпающей листья и цветы.
– Красиво, правда? – раздался сзади мужской голос.
Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Возле меня стоял парень, на вид мой ровесник, и ясно мне улыбался. Я едва удержалась, чтобы не броситься ему на шею – в первую секунду смятения мне показалось, будто это Грег. Сходство было поразительным! Такие же утонченные черты лица, черные волосы, большие голубые глаза. Однако парень был явно выше Грега, волосы у него были длинными, а лицо – не таким бледным. Я потеряла дар речи и не сводила с незнакомца глаз. Он улыбался как ни в чем не бывало.
– Хорошо, что розы неухоженны. Есть в этом какая-то дикая прелесть, – сказал он. – В первый раз забрел в этот уголок, хотя живу в Москве всю сбою жизнь. И Третьяковку частенько посещаю. А вот представьте, здесь не был ни разу. Восхитительное место! Кажется, что мы на машине времени попали в другую эпоху.
И словно в подтверждение его слов из-за церкви вдруг вышла женщина, одетая в длинную до пола юбку, ситцевую кофту, с платком на голове и выглядевшая так, словно жила не в нашем времени, а пару веков назад. Женщина несла ведро. Она невозмутимо прошла мимо нас, будто мы и не существовали в этой реальности. Парень прыснул, проводив взглядом ее полную приземистую фигуру.
– Что я говорил? – прошептал он. – Это место заколдованное, мы очутились как минимум в восемнадцатом веке! Может, выберемся отсюда? – предложил он. – Если, конечно, удастся!
И он, не дожидаясь ответа, схватил меня за руку и потащил к калитке. Я не сопротивлялась, все еще находясь в шоке от его сходства с моим любимым.
Когда мы очутились на улице, он засмеялся. Ямочки на его розовых щеках показались мне очаровательными, а смех был настолько заразителен, что я тоже начала смеяться, сама не зная чему.
– Тебя как зовут? – спросила я, когда немного успокоилась.
– Гриша, – ответил он. – А тебя?
Я, видимо, сильно изменилась в лице, так как Гриша внезапно перестал улыбаться.
– Что с тобой? – забеспокоился он. – Видимо, путешествие во времени плохо повлияло на твое самочувствие. – Пошли в кафе! Тут рядом! Тебе просто необходимо вернуться в реальность и выпить кофе со сливками! Как все-таки тебя зовут?
– Лада, – тихо ответила я и пошла с ним рядом.
То, что его звали так же, как моего любимого, показалось мне хорошим знаком, и я решила продолжить наше знакомство.
Мы вышли из переулка, миновали Третьяковку, завернули за угол и оказались возле кафешки. Гриша галантно открыл передо мной дверь. Мы заняли свободный столик в углу и стали изучать меню.
– Итак, что ты любишь? – спросил Гриша и приветливо улыбнулся.
Я машинально залюбовалась его белыми ровными зубами и ямочками на щеках. Улыбка у него была необычайно обаятельная.
– Тебе нравятся длинные волосы? – невпопад поинтересовалась я. – Или, может, ты рокер?
Гриша вскинул на меня глаза и заразительно рассмеялся.
– Какое-то время я играл в рок-группе, – сообщил он. – С тех пор никак не расстанусь с длинными волосами. Но если тебе не нравятся парни с косами, я могу отрезать их хоть завтра! Не проблема!
Я смутилась от такого заявления.
– Нет, что ты! – проговорила я, чувствуя, как краснею, и радуясь, что в кафе полумрак. – Это твое личное дело! Я вовсе не собираюсь влиять на твои вкусы. К тому же мы совсем незнакомы.
– Недолго познакомиться и получше! – улыбнулся он. – Если, конечно, ты не против!
К нам подошла официантка, и я не успела ответить. Гриша заказал латте и пирог с семгой, я взяла капучино и чизкейк.
– Может, по коктейлю? За знакомство, – предложил он.
Но я отрицательно покачала головой и объяснила, что не употребляю алкоголь вообще.
– Необычные у тебя принципы, – заметил Гриша, но улыбаться не перестал. – Сейчас все его употребляют.
– Я – не все, – тихо ответила я.
– Интересно, – задумчиво проговорил он и внимательно посмотрел на меня.
Я смутилась еще больше. Гриша меня волновал. Он разительно походил на Грега и при этом был обычным парнем. Меня охватило смятение. Что происходит? Неужели судьба вместо мучительной и обреченной на постоянные страдания любви решила дать мне что-то взамен? Что-то реально осуществимое, понятное, земное. Я не знала ответов на эти вопросы. Глядя на улыбающиеся губы Гриши, я вдруг подумала, что могу целовать их сколько захочу и ничего не бояться. И меня потянуло к его губам. Я опустила взгляд.
«Это не Грег, – сказала я себе. – Совершенно незнакомый мне молодой человек, не следует идти на поводу иллюзий».
Официантка принесла наш заказ. Гриша болтал по-прежнему непринужденно, он стал выяснять, чем я занимаюсь, потом спросил, есть ли у меня парень.
– Да, есть, – спокойно ответила я. Но его это, похоже, не смутило.
– Я и не сомневался, – сказал он. – У такой красивой девушки по-другому и быть не может. Давно вы встречаетесь?
– Осенью будет год, – после паузы ответила я.
Его напор начал меня немного раздражать.
– А у тебя есть девушка? – решила я перевести разговор с меня на него. – Ты ведь тоже далеко не простой!
Гриша польщенно засмеялся.
– Ты так считаешь? – задал он довольно глупый, на мой взгляд, вопрос. Я списала это на счет смущения.
– Ну, ты же в зеркало смотришься, – улыбнулась я и принялась за чизкейк.
– Однако девушки у меня нет, – грустно ответил он.
– Вы расстались? – уточнила я. – И давно?
– Я никогда и никого по-настояшему не любил, – серьезно ответил Гриша.
Я застыла с чашкой в руке и подняла на него глаза.
– Были просто увлечения, но вот любви, ну знаешь, такой, чтобы башню снесло… пока не было, – продолжил он. – Клубы, знакомства, развлечения. И, в конце концов, понимаешь, что это просто скучно. Знаешь, мы только познакомились, а мне кажется, что это случилось давным-давно. С тобой так легко, Лада! Но ты очень грустная. С парнем поругалась?
Он посмотрел мне в глаза и осторожно взял за руку. Я выдернула ладонь.
– Мы давно с ним не виделись, – после паузы ответила я.
– В разлуке, значит, – констатировал Гриша.
И опять заулыбался.
– А ты чем занимаешься? – я решила перевести разговор на другую тему.
– Ничем, – беспечно ответил он.
– Правда? – удивилась я. – Сколько тебе лет?
– В мае стукнуло двадцать, – сообщил он. – А тебе? Надеюсь, не шестнадцать?
И он весело рассмеялся.
– В октябре девятнадцать.
– Да-а? – явно изумился он. – А выглядишь намного моложе.
«Потому что без косметики, – подумала я, – мог бы и сам догадаться».
– Что-то я сглупил, – добавил Гриша. – Ты ведь только что говорила, что окончила первый курс инста. Конечно, тебе не шестнадцать! Клипмейкер – это круто! Тебе нравится?
– Еще бы! – воскликнула я. – А ты почему ничем не занимаешься? Живешь на что?
– Сижу на шее у предков, – засмеялся он. – Папа, можно сказать, «владелец заводов, газет, пароходов». Я вообще-то пытался работать у него в компании и даже в универ на соответствующее отделение поступил, но меня одолела такая скука, что я все бросил. Не мое это! Отец разрешил мне искать свой путь. И вот я ищу.
Я не смогла сдержать скептической усмешки, политика его родителей казалась мне чересчур мягкой. Здоровый парень и ничем не занимается…
– И как поиски? – спросила я.
Гриша или не заметил моего сарказма, или сделал вид. Он допил кофе, отодвинул чашку.
– Неделю назад вернулся из шаолиньского монастыря, – сообщил он. – Пытался приобщиться.
– К чему? – заинтересовалась я, видя, что Гриша замолчал и смотрит как бы в глубь себя.
– О, это все очень интересно! – тут же отозвался он, подняв на меня глаза и улыбнувшись. – Во-первых, я получил представление о буддизме и меня очень многое привлекает в этой религии, во-вторых, только не смейся, я освоил, на ученическом уровне, каллиграфию. Ты даже представить не можешь, какое это сложное искусство! Кроме того, ознакомился с теорией чань, то есть медитации. Ну и конечно, пытался овладеть начатками ушу.
– Это боевое искусство? – припомнила я. Гриша казался взволнованным. Видно было, что все это его по-настоящему увлекало.
– Именно! Секретам боевых искусств всегда уделялось в Китае большое внимание. Даже был создан специальный институт. Тогда традиционное название ушу, то есть боевые техники, было заменено на чжунго ушу – китайские боевые техники. А потом стали вообще говорить сокращенно – гошу, или национальные техники. К сожалению, после Второй мировой коммунисты, вставшие во главе страны, свели на нет все эти усилия, многие мастера к тому времени были убиты. И вот сейчас в Шаолине вновь пытаются возродить былое искусство.
Он говорил, волнуясь все сильнее и, видимо, из-за этого проглатывая окончания. Его лицо раскраснелось, глаза горели.
«Все-таки он очень хорош! – отметила я про себя. – И совсем не такой пустой, каким вначале казался. А я уж подумала, что это типичный представитель золотой молодежи, пресыщенный и избалованный».
– И ты жил в настоящей келье? – поинтересовалась я.
– Что ты! – рассмеялся Гриша. – Там есть весьма комфортабельная гостиница, туристов полно, все поставлено на поток.
– А-а, – разочарованно протянула я. – Может, пойдем уже? – предложила после паузы.
– Торопишься? – явно огорчившись, спросил он. – Ты же на каникулах.
– Не особо, – нехотя ответила я. – Просто надоело тут сидеть.
– Можем погулять, – обрадовался он. – Или покататься. У меня за Третьяковкой машина припаркована.
Я не ответила, не зная, на что решиться. Гриша вызывал у меня живейший интерес, его сходство с Грегом будоражило, но я так привыкла в последнее время находиться в своей скорлупе, что выбираться из нее совсем не хотелось.
– Итак? – вкрадчиво спросил он. – Что ты решила?
– Хорошо, – вздохнула я, – давай немного прогуляемся.
Гриша расцвел в улыбке и попросил счет, но я настояла на том, что заплачу за себя сама.
