Текст книги "Читер"
Автор книги: Ярослав Дробязко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Громко, как показалось в тот момент Пориковой, зазвонил ее мобильный телефон. Он заставил девушку дернуться еще раз. Следователь слега подрагивала.
„Что это? Галлюцинации? Переработала?“ – сверкнули воспаленные мысли у нее в голове.
Мобильный настырно продолжал звонить. Настя, придя в себя, взяла телефон и ответила на вызов. Звонил ее коллега.
– Да, – произнесла она чуть дрожащим голосом.
– Здравствуй, Настя. Шеф вызывает весь отдел к себе в кабинет. Очень срочно!
– Хорошо. Я сейчас буду.
– Да, давай подтягивайся. Мы все уже идем к нему.
Кабинет Олега Ивановича был в форме длинного прямоугольника с продолговатым столом по центру. Стол начальника стыковался с этим продолговатым столом для подчиненных в форме буквы „Т“.
Настя зашла в переполненный коллегами кабинет. Один из мужчин уступил ей место.
– Спасибо, – застенчиво произнесла она и села на стул.
Все тихонько шептались и переглядывались. Милиционеры догадывались, о чем пойдет речь и, как это преподнесет им начальник. От этого в комнате царило напряжение.
– И так вроде все в сборе? – командным голосом произнес Олег Иванович.
В комнате воцарилась тишина.
– Ну, что ж начнем-с, – продолжил начальник. – Новости сегодня все смотрели?.. Думаю что смотрели…. Порикова, новости смотрела?
– Да, Олег Иванович, – безучастно ответила девушка, игнорируя повышенное внимание к себе.
– Так вот сегодня с утра я был вызван с другими главами роенных отделов „наверх“, где обсуждался вопрос ночного беспредела…. Думаю, вы понимаете, как там встревожены таким положением дел. Да еще накануне выборов!
Олег Иванович на секунду затих, словно подбирал самые подходящие слова.
– Некоторые уже в курсе, так как пришлось поработать ночью со свидетелями. Для тех, кто еще всего не знает, рассказываю. Беспредел этот, по данным наших коллег из ОБЛОМ'а, начался в клубе „Леденец“ во время проведения ими там профилактической операции. И вот, у нас есть одна весомая зацепка…. Я не знаю, конечно, от куда у них эти данные, но ОБЛОМ'овцы утверждают, что из клуба было похищено тридцать пять килограмм наркотического вещества.
После этих слов, по кабинету прокатилось восхищенное „У“. А некоторые собравшиеся злостно ухмыльнулись.
– Проведу ликбез по математике. Порошка было на сумму около пяти миллионов, – Олег Иванович сделал паузу, глотая воздух. – На ноги подняли, как вы понимаете, всех кого могли. Работает СБ, таможня, все отделы. Наша задача: я хочу, что бы вы, выйдя от сюда, перетрясли всех наркоманов, барыг и всех, кто может продать порошок. Поняли меня?!
– Поняли, – хором ответили правоохранители.
– И мне все равно, как вы это будете делать! Имейте в виду, того, кто достанет этого сукин-сына, или хотя бы выйдет на него, ждет большая благодарность и не только от меня…. Ясно?!
– Ясно, – вновь почти хором.
– И вот – на десерт. Помимо показаний многих свидетелей, шокирующих видеозаписей со скрытых камер – мы больше ничего не имеем: ни отпечатков, ни гильз…. Ничего. Кроме, – он поднял со стола одну из положенных тыльной стороной к верху фотографий, – кроме его фото. И того, что главный фигурант дела называет себя Читером.
Олег Иванович показал всем фото, приговаривая:
– Размножьте и передайте….
Но Настя не слушала дальше. Она мысленно подскочила на стуле. На фотографии был подозреваемый по ее делу. Павел целился в кого-то из большого серого пистолета, сжавши скулы.
В платной палате стационара государственной нейрохирургической клиники было чисто, аккуратно и пахло свежестью. Посередине комнаты находилась засланная больничная кровать. Со свисающими полами постельного белья играл время от времени сквозняк. Возле нее пустующая металлическая этажерка для медицинского оборудования. Напротив полка с телевизором и DVD проигрывателем. Рядом в стене две двери. Одна стеклянная, ведущая к санузлу, а вторая в коридор клиники.
Именно из последней двери появился высокий пожилой доктор в больших очках в черной оправе, закрепленных на затылке резинкой.
– Ну, здравствуйте. Как ваше самочувствие? – спросил он у Максима, подходя к нему.
Песчаников отвернулся от открытого окна к доктору. Подхватываемые сквозняком шторы гладили темно-зеленый халат на нем. Количество волос на голове полковника заметно убавилось. На макушке, ближе ко лбу, была закрепленная пластырем повязка. А на подбородке виднелось множество ссадин.
– Здравствуйте. Я себя нормально чувствую, – ответил ОБЛОМовец, приподымая голову.
Взгляд Максима задержался на прикрепленном к халату на груди доктора бейджике. Там было написано: „КМН, профессор Пипецкин Радэон Васильевич“.
„Блин. Ну и имечко же у вас – доктор!“ – подумал Песчаников.
– Ну, голубчик, – это вы зря… под открытым окном стоите…. Голова у вас не кружится? – вновь спросил доктор, пристально глядя на своего пациента.
– Нет – не кружится. Я себя нормально чувствую. Радэон Васильевич, – у меня очень важные дела. Я не могу у вас оставаться.
– Ну. Уж нет, рыбонька моя. Вот вы выйдите за порог больницы, а там упадете и помрете. И кто потом виноват будет? Радэон Васильевич?
– Но, – Максим хотел было возразить, но не нашел подходящих аргументов.
– Уважаемый, – важно начал Радэон Васильевич от чего брови на его лбу сделали арку, – мы вас сутки понаблюдаем. А потом – если с вами ничего не случится – мы вас не задержим.
При словах „ничего не случится“ глаза профессора хищно блеснули, что в контексте с необычайно важным и умным видом совсем не гармонировало. Полковник Песчаников это заметил, что заставило его слегка вздрогнуть в глубине души.
– Ну, дорогой, – вам нужен отдых, а меня ждут пациенты, – приблизил конец разговора доктор. – Все – поправляйтесь.
Радэон Васильевич повернулся к двери и уже у самого выхода добавил: „И не стойте на сквозняке“.
„Во блин! Доктор Пипецкин!“ – мысленно выругался Максим, провожая взглядом профессора.
„404. А вот и 405. Наконец-то“, – думал Юра, глядя на номера на дверях палат.
Подойдя к нужной ему двери, открыть ее Обвальный так и не успел, – так как от туда в этот момент выходил Радеон Васильевич. Профессор бросил вниз на Юру холодный взгляд, во время которого его очки поймали яркий блик, и пошел дальше.
Юра посмотрел ему в след. Что-то явно ему не понравилось в этом докторе. Радеон Васильевич медленно удалялся по коридору, слегка ссутулившись и заложив руки за спину. Когда профессор достиг, стоящую к нему спиной медсестру, он резко схватил ее за попу, так, что полы халата вместе с его пальцами слегка провалились между ягодицами пышной женщины.
– Радеон Васильевич! – напугано выпалила сотрудница, отстраняясь от Пипецкина.
– Лариса голубушка, отчетик то когда будет?! – спросил профессор у нее, вернув руку в прежнее положение, не замедляя при этом шаг.
– Будет. Будет, – оправдывалась женщина, уличенная в неуспеваемости.
– Черт. Дохтора! – буркнул Юра себе под нос и зашел в палату.
Максим подкурил сигарету и задумчиво смотрел в окно. Перед больницей был небольшой парк. Легкий ветер раскачивал верхушки молодых деревьев в разные стороны.
Дверь открылась, и в палату вошел Юра. Он был в кроссовках, джинсах и теплом свитере под горло. На правом ухе у него висела гарнитура к мобильному телефону.
– Привет, – сказал он входя.
Гость подошел к пострадавшему ОБЛОМовцу и протянул ему руку. Они поздоровались.
– Слушай, – это твой врач вышел у тебя из палаты? – спросил Юра.
– Да. Мой, – ответил Песчаников, слегка улыбнувшись.
– Я в шоке – врачи пошли! – высказал свою мысль сын кандидата.
– Да. Обстановка способствует курению, – протянул в ответ молодой полковник.
Максим изобразил улыбку, показывая на сигарету. Юра тоже закурил, а после пары затяжек спросил, глядя на друга милиционера:
– Я вижу – тебе досталось…. Здоровье то как?
– Жить буду…. Правда, врачи говорят, что мне обязательно нужно пробыть здесь до завтра, – ответил как-то виновато правоохранитель, выдыхая дым.
– Ну, что ж, – это хорошо. Для нас важно, что б каждый был сейчас в строю….
Обвальный произносил это с не прикрытым лицемерием. Песчаников заметил это и поспешил перевести тему разговора в более приятное для Юры русло.
– Слушай, Юрка, мне какое-то обезболивающее херовое дали – ни хрена не помогает. Голова болит – просто раскалывается. Может – ты мне оставишь чуток своего?
На лице гостя после этой просьбы появилась хитрая улыбка, как у персонажа из детского мультфильма.
– Лады. Крапалик оставлю, – хитро отрезал Юра и спросил резко. – Блин, так, как же вы все-таки пыль просрали?
Лицо Максима при такой резкой, но вполне ожидаемой, смене темы сильно нахмурилось. Он не чувствовал себя уже так уверенно как раньше. Голова болела, не смотря на больничное обезболивающее, и была переполнена гнетущими мыслями, безответными вопросами, злостью. Больше всего его пугал вопрос о его будущем, ведь он подвел Юру, подвел Валерия Петровича. А ведь именно благодаря этим людям он занимал такой высокий пост в милиции, зарабатывал солидные деньги помимо государственной зарплаты. Максим понимал, что его судьба сейчас зависит только от решения Валерия Петровича.
„В силах ли он повлиять на это решение через Юру? – спрашивал он сам себя. – Поверят ли в его рассказ?“
ОБЛОМовец решил рассказать лишь то, в чем был уверен.
– Когда мы подъехали к клубу, – начал не спеша Максим, – все вроде зашибись было. Когда мои парни начали входить внутрь, там была какая-то драка – и все рвались вон. Паника была – закошмариться можно. В рамках программы „маски шоу“ я решил, что надо всех задержать внутри и устранить драку. Ребята докладывали, что ее устроил один человек….
Милиционер задумчиво остановился. Юра его пристально слушал, не отводя сверлящего взгляда.
– Я, как и договаривались, отправил к черному выходу одного из своих людей….
На этом месте Песчаников запнулся, сообразив, что лучше немного приврать.
– Там Он их и порезал и пыль забрал…. К стати, ты знаешь, что Маслан умер по дороге в б….
– Та все равно! Дальше! – рассерженно перебил Юра.
– Дальше, – продолжил Максим, словно пойманный на горячем со шпаргалкой ученик, – дальше я тебе давай звонить….
При этих словах сын кандидата игнорирующее отвел взгляд.
– …. Приехал в ресторан, – продолжал ОБЛОМовец. – А эта сука меня выследила! Представляешь?! И…. И…. Капец – ты не поверишь.
– Меня интересует, кто и где он!? Остальное – можешь оставить для своих отчетов! – произнес разъяренно Обвальный.
– Где – не скажу. А вот кто?
Максим полез левой рукой в карман халата и достал от туда фотографию. Он передал ее своему товарищу. Тот пристально посмотрел на нее. Во время этого у Юры на лице начали появляться гримасы злости.
– Ты че контуженый! Нашел время для приколов!
Он раздраженно швырнул фотографию на подоконник. Максим, сделав затяжку и кинув окурок в окно, ответил:
– Я ничего не утверждаю. Эта фотография была сделана с видеозаписи, снятой скрытой камерой в клубе…. Кроме того, кто бы это ни был – он использует очень серьезные технологии!
Юра застыл, как статуя. Потом он кинул пару взглядов на фото на подоконнике и сказал тихонько, словно кого-то боялся.
– Ты ведь знаешь, что тип на этой фотке похож на покойного….
– Знаю, – ответил правоохранитель более спокойно и добавил, – когда я его увидел – мне показалось, что это именно он и был. И ты знаешь – у меня такое ощущение что это, и в самом деле, он.
– Но этого не может быть! Мы ведь скинули его с крыши! Это кто-то другой, – Юру словно ужалила пчела.
– Может быть – это просто придурок похожий на него. Но, для верности, я бы все-таки могилку покопал и по родственничкам пошустрил.
– Афигеть, – пробормотал Юра, сделав глаза необыкновенно круглыми и прогладив волосы ото лба к затылку.
– Да, вот еще что, – начал Максим, – в моем отделе делом клуба под моим покровительством, разумеется, занимается следователь Яловой Анатолий Иванович. Он располагает сейчас всеми материалами, в том числе и видеозаписями из клуба. Также, возможно, уже сейчас есть результаты из криминалистической лаборатории. Так как дорога любая минута и информация, рекомендую съездить к нему, и взять копии. Я его уже предупредил о твоем возможном визите…. А там можно будет и братву подключить….
– Братву подключить? Конечно, придется братву подключать, если мусора не в силах остановить одного умника, – разражено произнес Юра.
– Эти мусора, как ты говоришь, жизнь свою отдали ради того, что б остановить его! – рассерженно высказался молодой полковник.
– Забудь о них. Они для нас – пешки. Дела надо делать жестко! Пойми прошляпим выборы – окажемся в жопе! Ксенонов тот еще хмырь!
Но только гость успел выговорить это, как за дверью в палату послышалась какая-то возня. Она была не полностью закрыта и дергалась вперед-назад. Из-за нее доносились непонятные звуки.
– Кто там? – громко спросил Максим.
Настя подошла к белой двери в палату. В душном коридоре почти никого не было. Хорошо вымытая плитка на полу молчаливо отражала потолок. В воздухе пахло хлоркой и лекарствами. Из разных концов коридора доносились, проглоченные серыми больничными стенами, голоса.
Порикова легонько стукнула по двери и приоткрыла ее. Но она попала не в палату, а в маленькую комнатку между больничным коридором и палатой. Следующая дверь в палату была приоткрыта и от туда доносился оживленный разговор.
„Я, как и договаривались, отправил к черному выходу одного из своих людей….“, – услышала девушка знакомый голос (это должно быть голос Песчаникова Максима – догадалась она). В следующий момент Максима перебил неизвестный ей собеседник: „Та все равно! Дальше!“
Настя спешно достала из сумочки диктофон. И сильно волнуясь, включила его. С каждым подслушанным ею словом, для нее словно приоткрывалась интереснейшая завеса большого представления. Представления, в котором она непосредственно не принимала участия, но которое впритык подходило к ее делу, словно с черного входа, приоткрывая всю правду о произошедшем за последние два дня. Значит, она была права в мыслях о том, что кто-то похожий на покойного Топоренка мстит. Причем мстит своеобразно. Правда, с пониманием этого ей стало жутковато – ведь пострадало много людей….
– Ей, милочка, а подслушивать то не хорошо еще и с диктофоном, – раздался за спиной у Насти строгий женский голос.
Порикова обернулась. Навстречу ей летел кулак, от которого она еле успела отклониться. Шатенка с зачесанными назад волосами уже делала по ней следующий замах. Настя опять увернулась и тут же нанесла удар ногой той по лодыжке. Шатенка чуть покосилась, но тут же резко ответила ударом ноги по бедру. Порикова отскочила назад и хотела прокричать что-то типа „милиция!“, но узрела в правой части коридора двух здоровенных мужиков, которые уже спешили в ее сторону. Девушка приняла спешное решение – убегать как можно скорее. Она, зажав в ладони диктофон, кинулась бежать в другую сторону коридора. Позади послышался спешный топот.
„За ней! Скорее!“ – раздался все тот же строгий женский голос за спиной.
Порикова бежала без оглядки вдоль коридора. Двери больничных палат стремительно проносились мимо.
„Эй, девушка – аккуратнее“, – кинул ей вдогонку фразу врач, шедший по корридору, но она даже не восприняла ее.
Порикова почти добежала до серой двери с небольшим окном и решеткой. Настя поскользнулась и еле удержалась на ногах. Она схватилась за потертую ручку и дернула дверь. Та открыла девушке выход на лестничную клетку с отпавшей во многих местах штукатуркой. Настя обернулась и закрыла дверь. Преследователи были уже совсем близко, но ее благо она нашла в двери засов – и тут, же закрыла его. Два здоровых мужских тела налегли на дверь, но засов выдержал атаку.
Настя устремилась вниз по забросанной окурками лестнице. Позади с треском громыхали удары о дверь. Девушка бежала вниз. Мимо яркими вспышками проносились больничные окна. И вот она внизу – на первом этаже. Перед ней черный выход (который почти буквально черным и был) и дверь в отделение. Она подергала ручку двери черного выхода – в ней лишь появилась небольшая щель. Затем подбежала к металлическим дверям в отделение – там было заперто наглухо. Порикову начала настигать паника. „Что делать? Я в ловушке! Подниматься и пробовать каждую дверь этажом выше?“ – вспыхнули вопросы у нее в голове. Удары сверху уже сопровождались треском. Значит, дверь, преградившая путь ее преследователям сейчас не выдержит, и ее могут просто поймать на лестничной клетке. А ведь сейчас она стала обладательницей просто скандальной информации….
Настя вновь обернулась к черному выходу и заметила, что дверь закрыта на петлю, которая сильно провисает. Она молниеносно подскочила к ней и, сорвав петлю, отворила дверь.
Порикова выбежала на тыльный двор больницы. Уличный воздух сразу же погладил своими ладонями ее лицо. Со всех сторон Настю окружали больничные корпуса. Девушка побежала к арке – единственному намеку на выход с внутреннего двора.
Она уже достигла угла небольшого тоннеля, который и начинался этой аркой, как ей навстречу вышла из-за противоположного угла Маша. Маша решительным шагом с рассерженным лицом пошла ей на встречу. Настя остановилась, переводя дыхание. Деваться было некуда – нужно было принимать бой с этой почему-то очень визуально знакомой Пориковой девушкой.
Маша, подойдя к Насте, взмахнула правой ногой, но промазала мимо своей цели. В ответ Порикова нанесла той боковой удар кулаком по голове. Мария пошатнулась. Настя тут же решила воспользоваться своим превосходством. Она схватила Машу в удушающий „замок“ и хотела отбросить ее в сторону. Подошвы их обуви жестко ерзали о старую дорогу, а дыхание женщин стало прерывистым.
Мария с усилием наклонилась чуть вперед, увлекая за собой и Порикову. Машина левая нога, как у гимнастки, взмыла назад, делая полумесяц, и своей подошвой достигла Настиного затылка. При этом ее голубенькая юбка распахнулась, словно бутон фиалки. Удар был достаточно сильным, так как Порикова тут же выронила Машу из своих рук и покосилась вперед по траектории удара. Мария не медлила. Она нанесла Насте прямой удар в корпус. От которого девушка громко вскрикнула. Затем проносной удар правой ногой по голове и на раскрутке тут же левой.
Настя, как спелый колосок, упала на асфальт. Перед ее глазами все плыло. По щекам котились слезы. Силы, казалось, покинули ее совсем. А в мыслях был полный фиаско….
– Что, два здоровых дебила не смогли справиться с одной девушкой?! Я за вас не должна была делать эту работу! – прогремел злой женский голос над Пориковой.
В этот же момент она услышала, как к ним еще кто-то подбегает. Это были те двое, которые гнались за ней по больнице.
– Дек мы ведь, – началось оправдание, которое тут же было перебито Машей.
– Грузите ее – мальчики!
Колона из трех машин двигалась по одной из переполненных улиц города. Машины, словно насекомые, заполняли проезжую часть улицы. Тем не менее, они представляли силу. Силу элиты этого города. Первым ехал красный Блейдер Х, за ним два черных джипа Хоссе Паприк.
В салоне Блейдер'а негромко работало радио, и сидели двое: за рулем Юра и рядом Маша. Юра то и дело сердито оглядывался по сторонам, что бы проехать в час пик. Над ним нависали высотки, как огромные скалы, а со сторон обжимали другие авто с недружелюбными лицами водителей. По тротуарам бежали по своим делам тепло одетые люди, но их пытались задерживать у своих палаток предвыборные агитаторы. С неба сквозь серые тучи изредка улыбалось солнце. Благодаря солнечным лучам был заметен легкий туман пыли и выхлопных газов автомобилей. В этом тумане и кипела городская жизнь.
Маша смотрела куда-то в сторону за окно и молчала. Юра тоже молчал. В голове у парня хаотично скакали мысли, подозрения, догадки. Кроме того, с самого утра у него начали вроде сами по себе появляться какие-то дела, которых, как он считал, вообще не должно было быть. Все его беды и проблемы в этот день были связаны с ночным событием. Ему хотелось кому-то нагрубить, кого-то сделать виноватым, но Юра только время от времени сильнее вцеплялся в руль. Ему не терпелось жестоко наказать, того, кто отобрал у него его спокойную жизнь „принца“ города.
– Как голова? Не болит? – решил разрядиться он вопросом к Маше.
– Не болит, – сухо отрезала та, не поворачиваясь к нему, и добавила, – Вам повезло, что я заметила эту девицу, которая интересовалась Максом!..
Неожиданно зазвонил Юрин мобильный телефон. Парень левой рукой нажал кнопку „свободные руки“ и произнес:
– Да я…. Чего так долго?
Маша бросила на него один гордый взгляд и снова отвернулась к окну, разглядывая шеренгу митингующих перед банком людей с плакатами „Верните наши вклады!“
– Ну, это уже лучше, – продолжал разговор Юра, – так я прямо сейчас заеду…. Сам. Да сам. Ну, все договорились.
Он отключил связь. После этого у Юры на лице появилась, какая-то пародия на улыбку, но он решил скрыть свою радость. У него это не очень выходило. Несколько секунд парень молчал. Юра наслаждался этими секундами, ведь за целый день он получил одну единственно приятную новость. Новость, что он может заехать и забрать для себя наркотик, которого ему хватит на целую неделю.
Юра взял правой рукой рацию и нажал на кнопку „разговор“.
– Валет?
– Да, я слушаю, – послышался грубый мужской голос из динамика.
– Валик, слушай для вас задание. Поедите на кладбище без меня. Ты запомнил имя, чью могилу вам посмотреть надо будет?
– Да.
– Вот и чудненько. Дело серьезное – сделайте все в лучшем виде.
– Лады, сделаем.
– Ежайте.
Юра уже не скрывал улыбку. Он становился все более доволен собой.
– Маша, я тебя прошу: отвези эту деваху на другом джипе в центр. Там ее где-нибудь заприте. Потом решим, что с ней делать.
Парень еле успел это договорить, как получил словесный удар:
– Блин, я так и знала. Какой ты мужик после этого, если я должна делать твою работу…. Останови.
Юра выполнил просьбу и повернулся к открывающей дверь Маше.
– Маша я….
– Да пошел ты, – бросила она уходя.
Юра посмотрел ей в след. Голубенькая юбка, покачиваясь под клетчатым пиджаком, удалилась к дверям остановившегося за ними джипа. Юру сильно ранило такое отношение к нему Маши. Когда-то он был с ней близок, а теперь она была, казалось, единственно недоступной женщиной для него в этом городе.
Остановившаяся колона создала затор. Водители, сзади начали нервно сигналить и громко материться. Но вскоре колона опять тронулась с места, восстановив обычный порядок вещей на дороге.
Следователь Яловой Анатолий Иванович сидел за коричневым столом с положенным на него сверху оргстеклом в своем кабинете. Его взгляд был прикован к монитору компьютера и внимательно изучал содержимое порно-сайта. В кабинете, кроме стола, стоял еще темно-коричневый шкаф, заваленный папками с документами. Все это окутывали светло-желтые стены.
В дверь кто-то постучал. Анатолий испуганно свернул страницу. В этот момент дверь открылась. На пороге стоял Юра.
– Драсте. Я – Юра. Обвальный, – коротко сказал он, проходя без приглашения внутрь.
– А, да. Максим Викторович предупредил меня о вашем визите, – чуть дрожащим голосом произнес милиционер. – Может кофе?
– Нет, спасибо, – отрезал Юра. – Я пришел забрать копии и узнать есть ли какие-нибудь новости?
– Копии…. А, да, да. Конечно, – копии…. Вот они.
Анатолий достал из полки в столе маленький белый кулек с рисунком эмблемы внутренних дел.
– А, знаете, я вам нового, наверное, ничего не скажу…. Нам пока только стало известно, что нет гильз из пистолета, которым орудовал убийца.
– Вы их не нашли? – переспросил Юра.
– Нет, нет. Мы их не, не нашли – их вроде вообще и не было.
– Как это так? – недоумевал парень.
– Это еще ничего. Криминалисты говорят вот, что, судя по входным отверстиям на телах погибших калибр патрона то пятидесятый. Знаете ли, довольно дорогое и редкое оружие. К тому же бьющее на убой, – подчеркнул милиционер.
Юра растерялся, но в этот момент у него зазвонил мобильный телефон. Парень в спешке спросил у Анатолия Ивановича:
– Это все, что известно?
– Пока да.
– Мне нужно идти. До свиданья.
Юра положил на стол заранее приготовленную тонкую пачку денег и направился к двери, доставая мобильный. Сзади, вместе с „До свиданья“, послышался звук падающей на стол книги.
Черный джип Хоссе Паприк ехал по разбитой асфальтной дороге за четой города. Под его колесами то и дело потрескивал щебень. По обе стороны за заборами выглядывали частные дома и шелестящие листьями кроны деревьев.
Джип выехал на большой пустырь, с другой стороны которого тянулся забор кладбища с закрытыми решетчатыми воротами, но распахнутой калиткой. У правого края пустыря стояла палатка с агитаторами за кандидатуру на пост мера Валерия Петровича. От туда доносились „громкие“ агитационные речи.
Джип сделал полукруг на пустыре и остановился.
В машине сидело четыре крупных мужчины. За руль держался, покусывая спичку, Валентин или как его все называли „Валет“. Он был одет в серую куртку с длинными полами, джинсы и осенние ботинки. Рядом с ним Руслан, укутанный в кожаную куртку и маленьких круглых темных очках, за что его изредка называли „слепой“. На заднем сиденье, разговаривая о выборах, рассиживались Владимир, по кличке „малой“, данной ему отнюдь не за мелкие размеры, и Михаил, называемый всеми просто Миха. Эти двое были в темных спортивных костюмах. Всех этих людей объединял, помимо общего дела, одинаковый вид их откормленно-озлобленных коротко постриженных голов. А у Руслана-слепого она и вовсе была лысая со складками на затылке.
– Так, пацаны, харош трандеть там – слушайте сюда, – переворачивая промеж тонких губ уже изрядно покусанную спичку, произнес Валентин, – берите в багажнике инструменты и ищите могилу Топоренко Павла Николаевича. Я пойду, угощу сторожа бутылкой – что б лишних вопросов не было.
– Валет, мы тоже хотим зайти к сторожу, – сказал, шутя Владимир, намекая на водку.
– Работу сделаем. А там будет и водка и бабы.
– О, блин. Вот так бы и сразу, – поддакнул Михаил и накинул клетчатую кепку на голову.
– Все – погнали, пацаны.
Валентин заглушил двигатель и открыл дверь. Его могучая нога в осеннем ботинке опустилась на присыпанный песком асфальт. Остальные, кидая, друг другу матерливые фразы об усталости, тоже вышли из машины. Та в свою очередь, облегчившись, подпрыгнула, словно захотела убежать от своих громоздких эксплуататоров.
Молчал только Салыгин. Руслан, выйдя с машины, пару раз покрутил на пальцах деревянные четки, пристально осматривая бетонный забор кладбища с торчащими из-за него крестами.
Это заметил Валентин. Он знал, что Салыгин еще до последнего срока был сильно верующим. А теперь, похоже, убийство, за которое он сидел, и тюрьма еще более наклонили его к вере. Правда, подобную ситуацию со своеобразной углубленностью в себя Валентин Сырновец видел впервые.
„Возможно – религиозные места так влияют на Слепого. Ведь, в остальном, он ведет себя, так же как и раньше“, – размышлял Валентин, забирая из машины кулек с водкой и закуской.
