Текст книги "Последняя фреска"

Автор книги: Ярослав Кудлач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Собрав в кулак всю волю, девушка приоткрыла глаза. Она лежала в кровати, уперевшись головой в скомканную подушку. Всё выглядело как обычно – тумбочка у изголовья, платяной шкаф у двери, стол с открытым ноутбуком у окна. Не задёрнутые шторы свободно пропускали в комнату свет фонарей, но он освещал только входную дверь. Совершенно обессилевшая Магда тяжело дышала. Не получилось даже приподнять голову. Поэтому, когда раздался скрип ключа в замке, Магда смогла только перевести взгляд на дверь.

За ней кто-то стоял.

Он хотел войти.

Если это шуточки Луки с Йонасом, подумала студентка, я им уши надеру, как маленьким! Со страхом, смешанным с любопытством, она смотрела, как шевелится дверная ручка. Сейчас дверь распахнётся и сюда с воплем ворвутся эти два придурка. Но дверь не распахнулась. Она открылась медленно, тяжко, будто свинцовая.

Магдалена увидела стоящего на пороге.

Чешуйчатое тело, выкованное из чёрного железа, блестело в свете уличных фонарей. Длинная шея гордо несла петушиную голову с маленькой ярко-красной короной. Перепончатые крылья подрагивали, распространяя запах рептилий и гнилой рыбы. Горло чудовища задёргалось, раздался клекочущий голос:

– Магдалена Ланц! Ты видишь меня?

Магда вспомнила, что нельзя смотреть в глаза страшилищу, но отвернуться не смогла. Словно загипнотизированная, она глядела, как из-под выпуклых век прорезается багровое свечение.

– Проснись! – тихо приказал демон, и тело девушки затрепетало в ответ. – Ступай за мной!

– Нет! – хотела ответить Магдалена, но, скованная взором адского создания, не издала ни единого звука.

Всё ярче сияли жабьи глаза чудовища, всё сильнее пахло гнилью, и некуда было бежать от Короля Змей.

– Проснись! – снова проскрежетал голос. – Уже поздно! Пора домой!

Чья-то рука легла Магде на плечо и осторожно затрясла. Девушка застонала, замотала головой, но рука не отпустила. Магдалена глубоко вздохнула раз, другой и лишь тогда смогла вынырнуть из вязкого кошмара. Она сидела на лавке в фойе исторического музея, а рядом стоял, держа её за плечо, молодой человек в синей униформе.

– Музей закрывается, мадам, – сказал он, улыбаясь. – Вам пора домой! Да и мне, кстати, тоже. Поздно, рабочий день закончился! Что с вами? Вам плохо?

– Всё в порядке, – произнесла Магдалена, облизнув губы. – Просто разморило… Устала сильно…

– Хотите, я вызову такси? – предложил сотрудник музея.

– Спасибо, не надо, – ответила Магда и встала. – Я тут близко живу, сама дойду.

Она сделала несколько шагов, покачнулась, и молодой человек едва успел её подхватить.

– Э нет, – сказал он, – так не пойдёт. Сядьте-ка. Вас шатает, словно дерево на ветру. Может, врача?

Магдалена не любила назойливых людей и приготовилась дать отпор незваному помощнику, но натолкнулась на открытую улыбку юноши. Вся её ледяная чопорность мгновенно улетучилась. Девушка впервые почувствовала себя слабой, нуждающейся в защите.

– Простите, вы не могли бы меня проводить? – произнесла она, удивившись собственной просьбе.

Брови незнакомца удивлённо взлетели, а улыбка стала ещё шире.

– С огромным удовольствием! – отозвался он. – Я только переоденусь, это и пяти минут не займёт!

– Хорошо, я подожду.

– Пять минут! – откликнулся молодой человек и улетучился.

Магда протёрла глаза и вдруг зевнула во весь рот. Смутившись, стала оглядываться по сторонам. Нет, пусто, хоть иззевайся до глубины души. Ну и сон, подумалось ей, прямо фильм ужасов. Но до чего реалистично… Василиск, вот кто это приходил. Да, сам базельский василиск удостоил её визитом. Забавно. Магдалена усмехнулась, но в ту же секунду вновь увидела горящий взгляд. В страхе она вскочила и чуть не угодила в объятия давешнего сотрудника. Он успел сменить униформу на кожаную куртку и вельветовые брюки.

– Оп-ля! – удивился он. – А вы молодцом! Ну что, пошли?

– Идём, – ответила Магда.

Но перед выходом всё-таки задержалась и ещё раз посмотрела туда, где обитала пляшущая Смерть и откуда явился обжигающий взгляд.

Ничего.

Девушка вышла на улицу, кивнув молодому человеку, который предусмотрительно придерживал старинную дверь.

Глава четвёртая,
^{где рассказывается о тайном совещании высоких особ}

– Дорогу его преосвященству епископу базельскому! – надрывался глашатай. – Дорогу!

Носильщики гордо несли портшез епископа. Праздношатающиеся сдирали шапки, прижимались к стенам домов. Четверо гвардейцев прокладывали путь, немилосердно колотя зазевавшихся эфесами мечей. Ещё двое замыкали процессию. Главы гильдий, мастера цехов и дворяне приветствовали главу епископата степенными поклонами. Фон Веннинген выглядывал из окна и благословлял народ слабыми движениями пальцев. Лаяли собаки, прыгали вокруг кортежа любопытные мальчишки.

Стуча по мостовой деревянными подошвами, слуги вынесли высокочтимую ношу на Рыночную площадь и поставили у входа в ратушу. Один гвардеец, молодой, но с манерами командира, отворил дверцу. Стражники у ворот сделали аркебузами на караул, когда фон Веннинген ступил на булыжник перед «гнездом ремесленников». Презрительная кличка, данная его преосвященством городскому совету, в точности соответствовала отношению епископа к цехам и гильдиям. Разумеется, вслух он никогда не позволял себе подобных высказываний, но мнение главы епископата советники знали хорошо. Впрочем, стражники не задумывались над тонкостями политики. Сегодня фон Веннингена ждали, поэтому, когда ворота распахнулись, никто не шевельнулся. Его преосвященство вошёл, сопровождаемый четырьмя гвардейцами и глашатаем, а двое остались охранять портшез. Едва за визитёрами закрылась тяжёлая дверь, аркебузиры опустили оружие и покосились на мечников епископа. Те ответили неприязненными взглядами. Несколько минут царила тишина. Потом охранник сплюнул на мостовую и задумчиво растёр плевок прикладом.

– Хозяин-то ваш никак дело затеял? – спросил стражник, любуясь на произведение плевочного искусства.

Оба мечника, не сговариваясь, пожали плечами.

– Затеял, стало быть, – констатировал аркебузир. – Нечасто он балует нас визитами. А тут, нате – явился.

– Тебе-то что? – угрюмо осведомился смуглый меченосец. – Гульдены свои получаешь исправно. Или отцы города впрямь готовы жалованье прикарманить?

– Кто тебе такую чушь сказал? – прищурился стражник. – Наслушался базарной болтовни? Гильдии своих не обманывают. Царствие небесное не обещают, но каждый месяц в кошельке прибавляется один золотой.

Гвардееец хмыкнул в ответ:

– Зато его преосвященство грехи отпускает и от гильдий защищает. Начистишь рыло какому-нибудь горшечнику, тот бежит в цех жаловаться, да с его преосвященством не поспоришь. Его власть посильнее вашей, он самим папой утверждён.

– А платит серебром, – не унимался аркебузир.

– Ну и что? Кормит-то бесплатно! И в казарме всегда порядок, не то что у вас, охламонов… Ах ты, сатана, пошёл отсюда!

Смуглый гвардеец наподдал мальчишке, сунувшему нос в окно портшеза. Тот обиженно взвыл и умчался, сверкая босыми пятками.

– Нет, брат, – продолжил меченосец, – его преосвященство нам, что отец родной. И начальников хороших ставит. Вот наш новый капитан, Гуго… Ну, ты его только что видел…

– Это молоденький-то? – хохотнул аркебузир.

– Сам ты молоденький! Одного Гуго Шлегеля на семерых, как ты, хватит! Он в Англии воевал, ну, там, где красные цветы с белыми до сих пор дерутся. Ранили, поэтому домой вернулся. А его преосвященство капитана Шлегеля начальником над нами поставил, во как!

– Подумаешь! – не сдавался стражник. – Золото важнее. Я ещё два года послужу и куплю мельницу в Биннингене. Вступлю в цех мукомолов и женюсь. Знаешь, какие там девки! Не то что эти цапли городские…

– А какие там девки? – вдруг заинтересовался другой аркебузир.

– Ядрёные! – довольно заявил первый стражник. – Помню, в прошлом году ездил я к брату, он тамошний староста. Так вот, у кузнеца есть дочка…

И солдатский диспут о господах перетёк в тему, гораздо более перспективную.

В ту минуту, когда стражники сравнивали городских и сельских девушек, епископ Базеля Йоханн фон Веннинген вошёл в зал заседаний городской ратуши. Герольд остался с гвардейцами в коридоре, а Гуго Шлегель последовал за хозяином.

В зале присутствовали всего несколько человек, но каждый из них стоил десятка именитых горожан. Пока они, поднявшись из бархатных кресел, степенно кланялись, помахивая шляпами, колючие глаза епископа внимательно изучали знакомые лица.

Первым стоял сам бургомистр Базеля Ганс фон Флахсланден, угрюмого вида пожилой человек с козлиной бородкой. Он смотрел на епископа выжидательно, без эмоций. Бургомистр умел держать себя в руках, что всегда помогало ему при заключении торговых договоров.

Рядом трясли головными уборами двое учёных, сорокалетние отцы-основатели базельского университета: Вернер Вёльффлин, профессор медицины, глава аптекарей города, и Петер фон Андлау, профессор канонического и римского права, автор трактата Libellus de Cesarea Monarchia[3]3
  «Книга об императорской власти» (лат.).


[Закрыть]. Их епископ хорошо знал ещё с тех времён, когда идея основать собственный университет только носилась в воздухе.

Четвёртым бросал недобрые взгляды член городского суда, член винодельного цеха и гроссмейстер цеха домовладельцев Маттиас Эберлер – богатый меняла, умело черпавший из реки золота, протекавшей через епископат. Благосостояние и связи помогли ему добиться влияния в Базеле, однако Эберлер метил выше. Этого человека епископ недолюбливал, но вынужденно терпел, когда речь шла о торговых сделках с соседними графствами.

Пятый – единственный, кто не встал при появлении его преосвященства, – был купец Андреас Окс по прозвищу Чёрный Петух. Капитан Шлегель покосился на своего патрона, но тот никак не показал, что возмущён невежливостью Окса. На губах епископа даже мелькнуло подобие улыбки, когда он увидел упрямого Андреаса.

Его преосвященство опустился в кресло и с неудовольствием отметил, что сиденья в ратуше куда удобнее, чем трон в резиденции. После фон Веннингена заняли места и все присутствующие, кроме Гуго Шлегеля.

– Итак, господа, – начал епископ, – я полагаю, вам известны причины сегодняшней встречи?

– Конечно, Андреас Окс посвятил нас в свои приключения, – ответил за всех бургомистр.

– В таком случае, – продолжил фон Веннинген, – не стоит повторяться. Однако не будет лишним напомнить, что ни одно слово не должно покинуть стен ратуши. При огласке Договор аннулируется, стало быть, все наши достижения в мгновение ока превратятся в ничто. Напоминаю также о святой инквизиции. Думаю, разъяснений не потребуется.

Отцы города и учёные мужи торопливо закивали. Каждый знал, что означает обвинение в колдовстве и связях с нечистой силой. Подвалы инквизиции пугали куда больше, чем разрушение пока ещё призрачных планов. Его преосвященство отлично понимал, что страх соединит присутствующих сильнее, чем любой документ, но главный козырь отложил напоследок.

– Теперь мне хотелось бы спросить, – снова заговорил епископ, – известно ли вам, что именно мы должны сделать?

Он оглядел побледневшие лица собеседников. Бургомистр фон Флахсланден беззвучно жевал губами. Оба профессора ёрзали в креслах, словно школяры в предвкушении чувствительного наказания. Маттиас Эберлер часто дышал, открыв рот.

– Заключить договор со смертью, – раздался в тишине спокойный голос Андреаса Окса.

Все торопливо перекрестились.

– Лишь бы не с дьяволом, – пробормотал Эберлер.

– А разве это не одно и то же? – насмешливо спросил Андреас.

– Тише, друг мой, успокойтесь, – добродушно отозвался фон Веннинген. – Не стоит забегать вперёд. Начнём с главного: чего мы хотим добиться? Ваше мнение, господин бургомистр.

Фон Флахсланден приподнял одну бровь:

– Мои помыслы и стремления хорошо известны, ваше преосвященство. Как глава города я стремлюсь к упрочению Базеля не только в Священной Римской империи, но и во всей Европе. Расширение торговых связей, благополучие горожан, укрепление власти – вот мои цели.

– Очень хорошо, – кивнул епископ. – Что скажете вы, профессор Вёльффлин?

– Лечение болезней, – торопливо отозвался лекарь. – Здоровье народа. Долгая, счастливая жизнь.

– Замечательно! – одобрил епископ. – Думаю, уважаемый господин фон Андлау поддержит коллегу, не так ли?

– Если мне будет позволено добавить несколько слов, – бархатным голосом заговорил юрист, – я хотел бы напомнить о чести и справедливости. Защищать права граждан и стоять на страже закона – вот цель всякого, кто посвятил жизнь юриспруденции.

– Не возражаю, – склонил голову его преосвященство.

Затем повернулся к Маттиасу Эберлеру:

– А вы, благочестивый знаток монетного дела?

Бургомистр и профессора невольно улыбнулись шпильке, подпущенной фон Веннингеном. Гроссмейстер цеха домовладельцев засопел от злости:

– Благосостояние и достаток граждан. Расширение цеховых полномочий. Процветание ремёсел. Всё!

Ничего не ответив пыхтящему богачу, епископ повернулся к Гуго Шлегелю:

– А что нужно вам, мой славный капитан?

Гвардеец непроизвольным движением погладил бок, словно там ныла старая рана.

– Безопасность города, – услышали все надтреснутый и совершенно не молодой голос Гуго. – Никаких войн. Никаких врагов. Мир и покой.

– Вполне разумно, – согласился священнослужитель и посмотрел на последнего участника совещания. – Ну а вы, задиристый Чёрный Петух?

Купец горько усмехнулся и поклонился фон Веннингену.

– Я-то думал, моего мнения никто не спрашивает, – заметил он с иронией. – Прежде хотелось бы узнать о целях вашего преосвященства, если, разумеется, ваше преосвященство сочтёт необходимым поделиться.

Худые щёки епископа порозовели.

– Я преданный слуга церкви, – с достоинством произнёс он. – Моя цель – распространять учение Христово и укреплять веру. Разве может быть на свете нечто более важное, чем слово Божие?

Эберлер на миг опустил глаза, но тут же с изумлением оглянулся, услышав неуместный смешок. Смеялся Андреас Окс, и все смотрели на него неприязненно и осуждающе.

– Прошу прощения, господа, – сказал купец, посерьёзнев. – Поверьте, мой смех вызван не упоминанием святого имени. Ваши цели столь благородны, что мне стыдно за свои низменные стремления. Мне стало смешно, когда я подумал о собственных желаниях. Я много странствовал, рисковал жизнью, а потому понял: нет в мире ничего более ценного, чем семейный очаг. Уверен, что счастливым меня сделают любящая жена, дети и добротный дом, где я смогу спокойно прожить жизнь…

Андреас откинулся на спинку кресла, с удовольствием созерцая удивлённые лица собеседников.

– Ну что же, – благосклонно изрёк бургомистр, – скромность нашего друга заслуживает поощрения. Дорогой Андреас, никаких препятствий к осуществлению вашей мечты я не вижу. Поскольку мы у вас в долгу, позвольте предложить вам дом, что в переулке Кожевников, недалеко от колодца Герберта. Господин Эберлер, он принадлежит вашему цеху, если я не ошибаюсь?

Меняла неохотно кивнул.

– В таком случае, всё улажено, – подытожил фон Флахсланден. – Сейчас оформим дарственную, и можете праздновать новоселье. Только вот жену и детей вы уж сами, хе-хе…

Профессора захихикали, а фон Веннинген испытующе посмотрел на Окса. Купец не собирался рассыпаться в благодарностях, и казалось, что Андреас снова расхохочется. Но нет, Окс сидел спокойно, наблюдая, как бургомистр подписывает документ, как протягивает свиток Эберлеру, а тот, не говоря ни слова, ставит подпись следом за фон Флахсланденом, как бургомистр капает на бумагу сургучом и прикладывает печать… На мгновение у епископа мелькнула невероятная мысль, что купец обо всём догадался, но Андреас торжественно принял дарственную, отвесив церемонный поклон. Епископ перевёл дух.

– Теперь, когда один из нас получил желаемое, – произнёс он, – предлагаю перейти к более важному вопросу. Ибо, если мы знаем, чего хотим, то лишь я один понимаю, как этого можно достичь.

Воцарилась тишина. Все уставились на Йоханна фон Веннингена.

– Я подробно изучил запись, что привёз из путешествия Андреас Окс, – объявил епископ. – Суть в следующем. Мы, здесь присутствующие, должны провести некий обряд и вызвать на свет живого василиска.

При этих словах его преосвященство осенил себя крестным знамением и все остальные последовали его примеру.

– Если следовать указаниям в свитке магрибского колдуна, новорождённое чудовище можно подчинить и заставить действовать на благо города и для нашей пользы. Понимаю, страх готов заставить вас отказаться от осуществления замысла, но я советую отринуть сомнения. Я делюсь самым сокровенным именно с вами, потому никому другому не суждено покорить Короля Змей. Об этом недвусмысленно говорится в тексте.

– Неужели там названы имена? – пролепетал профессор Вёльффлин.

– Нет, – спокойно ответил его преосвященство, – но сказано следующее…

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза, вспоминая, и заговорил на греческом:

– Сильные тихой долины, где родится чудовище злобно, пусть да приникнут к истоку великого знания! Властью над городом, звоном монет, травами дивными, в мир сновидений зовущими, помыслы скрыв под защитой печати закона и острым мечом завершая творение мёртвого мастера, с благословением посоха, сможете вы смерть одолеть и очистить от скверны воды блаженные, что под охраной чудовища будут отныне. Если покинет один из вас круг, не сдержав обещанья, будет напрасен весь труд, и постигнет вас смерть, не разбирая сословий. Коль доведётся же вам замысел в жизнь претворить, помните о возвращении князя с короной. Неоднократно проснуться и вырваться он пожелает, свободный властитель не пощадит никого, жалкой кончины тогда вам избежать не удастся.

Фон Веннинген перевёл дух. Бургомистр растерянно огляделся.

– Но, ваше преосвященство, мы ничего не поняли, – в замешательстве произнёс он. – Разве речь шла о нас? Да, наши стремления и помыслы совпадают, мы давно желали – как там сказано? – очистить воды от скверны. Но…

– Не поняли? – прогремел епископ и встал. – Это не просто текст, сочинённый каким-нибудь язычником! Это мудрость исчезнувших народов Востока, которые могли силой духа проницать грядущее! Мне в руки попало древнее пророчество, и оно сбудется, клянусь телом Христовым!

Его преосвященство простёр руку в сторону окна, и сидящие в зале невольно посмотрели на солнечный свет, пробивавшийся сквозь цветные витражи.

– Тихая долина – могучий Рейн, дарующий жизнь! А сильные – мы, собравшиеся здесь! Власть над городом – это сказано о вас, бургомистр фон Флахсланден! Звон монет более всего знаком Маттиасу Эберлеру. Дивными травами заведует профессор медицины Вернер Вёльффлин, а печать закона пребывает в руках профессора права Петера фон Андлау. Острым мечом владеет капитан Шлегель, а я благословляю епископским посохом. Все мы едины в желаниях осчастливить народ и страну! И никто, кроме нас, не осмелится подчинить Короля Змей!

Епископ базельский удовлетворённо сел.

– Я только хотел уточнить, – произнёс после короткой паузы профессор фон Андлау, – кто же упомянутый мёртвый мастер?

– Об этом вы узнаете, когда подпишете Договор, – усмехнулся фон Веннинген.

– Только без меня, будьте любезны, – послышался решительный голос Андреаса Окса.

Его преосвященство с изумлением поднял брови. Купец встал и поправил шёлковый кушак.

– Хочу обратить ваше внимание на то, что я к предсказанию не имею никакого отношения, – продолжил Окс, топорща чёрную бороду. – Разве там говорится… м-м-м… скажем, так: храбростью странника, мудрость добывшего… Нет, лучше так: доблестью храброго сердца купца… Простите, я не силён в античном стихосложении, зато понимаю, что предназначение я выполнил. Вы получили василиска и щедро оплатили мои скромные услуги. Но сейчас мне не терпится уйти, ибо я всего-навсего не хочу губить свою душу.

Андреас направился к выходу. Гуго Шлегель качнулся вперёд, но его остановил епископ. У дверей Окс задержался:

– Я понял одно. Абделятиф Эль-Фузи предупреждал, что василиска могут использовать лишь честные люди. Ибо сказано, что зловонное чудовище будет стеречь чистоту, если принудят его к этому те, кто сам чист духом и помыслами. Тогда и воды избавятся от скверны, и настанет благополучие. Вы много говорили о судьбах народа и города, но мне хорошо известны ваши подлинные желания. Послушайте, Эберлер! Я отлично знаю, что ваша цель – кресло советника в ратуше. А вы, капитан Шлегель! Разве не мечтаете вы о наследном титуле с гербом и собственном замке? Наши дражайшие профессора готовы перегрызть друг другу глотки за место канцлера университета, да и господин фон Флахсланден не собирается всю жизнь сидеть в бургомистрах, ему подавай целое графство! Но выше всех замахнулись вы, ваше преосвященство. Мечтаете въехать в Рим под шум толпы, машущей пальмовыми ветками? Неужто полагаете, что адская тварь поможет вам занять трон наместника божия на земле? Вы думаете, что зовёте Короля, а на самом деле он зовёт вас. И вы не сможете вечно прятаться от его взгляда…

Никто не проронил ни слова, когда Андреас Окс покинул зал заседаний. С минуту длилось молчание. Тишину нарушил епископ фон Веннинген.

– Бедный добрый Андреас Окс! – печально произнёс он. – Сколько ему открылось, но главное так и осталось тайной. Он даже не подозревает, что все блага, чины, звания, слава и богатство ничтожны по сравнению с подлинной ценностью… Хотите знать, что может быть важнее денег, титулов, славы и власти?

– Да! – в один голос ответили сановники.

Его преосвященство поднял посох. Солнечный луч, пробившийся сквозь оконный витраж, упал на завиток, и старик радостно, словно влюблённый юнец, улыбнулся посланцу тепла и света.

– Бессмертие! – объявил епископ базельский Йоханн фон Веннинген и, довольный произведённым эффектом, весело глянул на онемевших от изумления собеседников.