Текст книги "Братство волков. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Вовк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

ПРОЛОГ

ТАСС СООБЩАЕТ

12 августа 1985 г. Боинг-747 авиакомпании Japan Airlines рейс 257 вылетел из Международного аэропорта Ханэда в Токио и взял курс на Владивосток. Через 12 минут после взлёта, во время набора высоты 7500 метров у самолёта оторвался вертикальный хвостовой стабилизатор. Это повлекло за собой ряд других технических неполадок. В 18:56 связь с лайнером была потеряна. Предварительное место крушение авиалайнера – горная гряда северного Хонсю – вулканический хребет Оу

На борту самолета находилось 143 пассажира, из них 2 гражданина СССР.

Сергей Иванович Волков, отправив супругу с годовалым сыном домой к ее родителям, приехал в торговое представительство СССР в Японии приблизительно через час после отлета. Поднявшись к себе в кабинет, он присел в кресло возле стола и включил вентилятор. Лето в этом году в Японии выдалось жарким, налив воды в стакан он сделал глоток и поморщился, она была теплая. Поставив стакан на стол, он задумался, отпуск пошел ко всем чертам под хвост. Из Москвы через неделю должна была прилететь торговая делегация, и ему предписывалось ее встретить и организовать все для подписания торговых договоров. Волков вздохнул и перебирал в памяти мероприятия, которые предстояло сделать, однако в голову ни чего не лезло кроме как мысли об отлете семьи.

Ладно, – подумал Сергей Иванович, – утро вечера мудренее, пойду, отдохну. В это время раздался стук в дверь и в кабинет зашел Валентин Николаевич Поляков, выполняющий обязанности начальника службы охраны представительства. Волкова что-то кольнуло внутри, он сразу не обратил внимания, что при входе в торгпредство охрана как странно встречала его, и сейчас с приходом Полякова, сердце сжалось от предчувствия беды. Поляков молча, подошел и, отодвинув стул, присел. Потом налил себе воды в стакан, выпил и тоже поморщился.

И ему не понравилась вода, – мимолетно отметил торгпред.

Валентин Николаевич посмотрел на торгпреда и отвел взгляд – Серега, только не отчаивайся сразу, – и на минутку замолчав, как бы собираясь с духом, продолжил, – только что передали, что самолет, на котором улетели твои, упал в районе горы Оу. Вертолеты со спасателями туда уже вылетели, больше пока ни чего не знаю.

Волков смотрел на начальника охраны, и смысл слов медленно обретал реальность в его голове. Потом что-то сильно кольнуло в его груди, воздуха катастрофически стало не хватать, он захрипел и медленно начал сползать с кресла на пол. Поляков подскочил к двери, и заорал на все торгпредство:

– Охрана, срочно врача!

Но Волков уже этого не видел, темнота полностью накрыла его…

Глава 1.

Старик встал еще до рассвета, точнее он практически и не спал, вечером, что-то взорвалось не далеко от гор. Потом прилетели машины с винтами, которые долго кружились вокруг и спустя некоторое время, улетели. Зарево полыхало там еще полночи, и старого человека мучила мысль, как бы пожар не распространился на весь лес. Но видно, боги смилостивились, накануне прошли дожди и лес не всполохнул. Старик вздохнул и решил сходить посмотреть, что там произошло.

В свои семьдесят семь лет, он выглядел намного моложе. В деревне, которая располагалась в трех километрах от него, он прослыл колдуном. Жил отшельником в лесу, собирая травы, и делая из них снадобья и мази для лечения. Но с приходом прогресса в эти места, людей становилось все меньше. Первыми начала уезжать молодежь, в поисках лучшей жизни. Детей рождалось все меньше, меньше стало и людей, нуждающихся в его помощи.

Старика мало волновали люди их деревни, и лечил он их лишь только потому, что этим хоть немного зарабатывал на жизнь. Годы одиночества, которые он провел от людей, вылились в годы знаний, в течение которых он изучал окружающую его природу. Он создавал по старинным рецептам мази и настойки и разрабатывал свои рецепты.

Долгие годы, наблюдая за животными и насекомыми, он усовершенствовал систему рукопашного боя, которую в свое время передал ему отец.

Последнее время старика беспокоило чувство незавершенности. Скоро придет его время на перерождение, а знания, на которые он потратил свою жизнь не кому передать. Несколько раз он ходил в деревню, но так и не увидел божественного знака в поиске ученика.

Сделав в течение получаса несколько дыхательных кат, чтобы разогнать кровь и вывести себя из сонного состояния, знахарь выпил чаю и, прихватив с собой несколько рисовых лепешек, пошел в направлении вечернего пожара. Лес с утра встретил его росой и трелями птиц. По дороге старик решил совместить прогулку со сбором необходимых трав и грибов, которые клал в котомки. Через некоторое время он приблизился к месту пожара. Сначала он почувствовал гарь, потом запах керосина. Дальше пошла полоса поваленных деревьев и через сотню шагов он увидел в мешанине поломанных стволов серебристый корпус летательной машины. Люди из деревни называли ее самолетом и пару раз показывали ему в небе, когда она пролетала по размеру не больше мухи. Но сейчас рядом с ним эта машина была для него гигантской. Он осторожно приблизился к самолету и неожиданно спугнул лисицу, которая рвала какую-то добычу. Присмотревшись, он увидел тело погибшего мужчины. Двигаясь дальше, он увидел еще погибших людей. Мужчины, женщины, дети. Многие обгорелые, лишенные конечностей. Зрелище, увиденное стариком, вызвало рвотные позывы, но сделав пару глубоких вздохов, он преодолел рвоту и двинулся дальше, рассматривая тела, и пытаясь найти хоть кого-то с признаками жизни.

Обойдя вокруг самолета несколько раз, он через дыру в боку зашел внутрь. Внутри всё было еще намного ужасней. Видно сорвавшаяся обшивка самолета покромсала пристегнутые тела оставшихся внутри пассажиров, кровью был залит весь салон. Недалеко под креслом лежала голова какой-то женщины, и ужас до сих пор был виден в выражении её померкших глаз. Смерть витала даже в воздухе, вся округа пропиталась запахом крови и горелого мяса. Знахарь, повидавший многое за свою долгую жизнь, такое пришлось увидать впервые. Ему захотелось оказаться отсюда подальше, и в порыве увиденного, он развернулся и ушел в сторону своего дома. Здесь он был бессилен. Пройдя шагов тридцать от самолета, он увидел женщину, которая сидела, прислонившись к старому кедру. В руках она прижимала к себе какой-то сверток. Женщина была европейкой, видимо, она была ранена и, добравшись до дерева, изошла кровью, судя по красному пятну в районе живота. Знахарь отвёл взгляд и пошел дальше. Сделав пару шагов, неожиданно для себя он услышал какой-то писк. Посмотрев в сторону раздавшегося звука, он увидел, что сверток в руках женщины чуть шевельнулся, от догадки, пришедшей в голову, он рванулся к нему, и еле разжав руки уже окоченевшей европейки, взял сверток из рук.

Это был ребенок, приблизительно около года, светленькие волосы выбивались из – под шапочки. Развернувши сверток и сняв ползунки, он увидел, что это мальчик. Ребенок выглядел изможденным, видимо, был сильно прижат матерью и всю ночь проплакал, к утру охрип и еле дышал. Старик достал фляжку, сделанную из тыквы, и смочил ему губы водой. После этого снял свою рубашку и завернул в него ребенка. Подняв рядом лежащую сумочку, он быстро, чуть ли не бегом, направился в сторону своего дома.

Путь домой был не легок, ребенок все время хныкал, и лекарь очень волновался, за его здоровье. Придя домой, он раздел ребенка, и положил его на стол. Достав из погреба банку с жиром енота, он им начал растирать грудь, спинку и ножки младенца. Через минут десять на щеках ребенка появился румянец и веки стали немного подрагивать. Знахарь плотно запеленал его в чистую простыню и обвернул еще одеялом. Потом достал с полки бутылку с козьим молоком, нагрел его до температуры тела и маленькими каплями потихоньку обмазывал губы ребенка. Мальчик сначала несколько раз провел языком по губам и, прочувствовав вкус молока, сразу завозился и потянулся губами к еде. Знахарь не растерялся и с маленькой ложечки начал его кормить. Опустошив приблизительно с пол-литра молока, малыш зачмокал губами и заснул.

Со всеми хлопотами наступил приблизительно уже полдень и вдали на месте катастрофы опять появились вертолеты, со стороны деревни послышались гудки машин. Лес начал наполняться шумом людей: крики, гам, перекличка – и все это направлялось к месту, над которым кружились вертолеты.

Старик посмотрел на тихо сопящего ребенка и понял, он его никому не отдаст, боги послали ему ученика…

Глава 2.

Родители при рождении дали мне имя – Ярослав и в данный момент я лежал на второй полке плацкарта, и смотрел в окно. Рядом висел новенький камуфляж с лычками старшего сержанта и эмблемами аэромобильных войск. На душе было как то тошно, и хотя дембель не избежен, как крах капитализма, от сознания, что едет домой ему лудьше не становилось. Будущее было непонятным, и хотя отец писал, что место ему на фирме уже есть, все равно как то было тревожно. Перед глазами, под мерный стук колес вагона, пробегали, деревья, поля, реки и села. Задумавшись, я окунулся в свои воспоминания.

Учитель достался мне от бога. Свои знания он передавал спокойно, ни разу не превысив голос и не оскорбляя достоинство. Все уловки увильнуть от занятий быстро пресекались ужесточением и увеличением нагрузок. Сансей добивался от меня полной отработки и выполнения, до автоматизма, упражнений. Причем для него не было различий, что я делаю, или изготовляю настойку, или разучиваю очередной прием рукопашного боя. Лудьше всего мне удавались упражнения с шестом и нунчаки.

Но все помыслы старика были направлены на создания из меня идеального убийцы. В мое обучение входили многие дисциплины, помогающие мне стать таковым. Чтение следов, умение маскироваться и тайно проникать, изготавливать яды и дышать под водой. Все это и многое другое учитель методично вдалбливал в мою голову и заставлял отрабатывать телом до автоматизма.

Но все заканчивается, как и человеческая жизнь. Однажды учитель не проснулся, а представитель власти прибывший для решения моей дальнейшей судьбы, читая завещание чуть не получил инфаркт. Факт, что я оказался ребенком, выжившим в автокатастрофе 14 лет назад, для него оказались ударом. Метрика, найденная в сундуке у знахаря, была тому подтверждением. Там же и лежали документы моей покойной матери. Для меня это тоже в тот момент было новостью. Я несколько раз в детстве спрашивал учителя, почему моя внешность отличается от местных жителей, и каждый раз учитель отвечал, что-то неопределенное и тут же озадачивал каким-нибудь новым упражнением.

Мой отец, Сергей Иванович Волков, прилетевший срочно в Японию, после того как ему сообщили о найденном сыне, долго плакал и обнимал меня в префектуре. Хорошо, что еще репортеров не пустили, на улице их собралось столько, что пришлось перекрыть движение. И пока мы были еще неделю в Японии, оформляя различные документы на возвращение в историческую родину, они гонялись за нами по пятам.

Газеты были полны заголовков – « Мальчика 14 лет воспитывали волки», «Тарзан в Японии», «Маньяк похитил ребенка и 14 лет продержал его подвале», ну в основном в этом духе. К безумным репортерам прибавились толпы фанатов, хотевших посмотреть, а еще лудьше сфотографироваться с жертвой авиакатастрофы. Короче все это меня тогда доводило до бешенства, что под конец я начал рычать не хуже Тарзана или даже Кинг-Конга. При вылете из Японии на Украину, особых трудностей не возникло. Только старый сундук, который мне достался от учителя с его вещами, вызывал удивление на таможне. И если на японской таможне это только вызвало удивление, на украинской таможенник попытался конфисковать пару мечей катаны и, вакидзаси и комплект метательных звезд. И только вмешательство друга отца, встречавшего нас в аэропорту, показавшего какой-то документ таможеннику, позволил быстро и безболезненно пройти эту нудную процедуру.

Отец, на тот момент занимал должность в совете директоров крупной электронной корпорации, занимаясь поставками техники, и был довольно таки обеспеченным человеком. Несмотря на достаток, он второй раз не женился, хотя женщины у него были. Мое внезапное оживление у него вызвало действительную радость и все те 14 лет, которые у него были, пропущены в моем воспитании резко обрушились на меня его нерастраченной любовью.

Буквально на второй день приезда, отец договорился в министерстве образования и ко мне начали ходить учителя. Учить пришлось с нуля азбуку. Вспомню, как по полчаса повторял –«мама мыла раму» и эта проклятая «р» все не хотела выговариваться. До сих пор мне иногда говорят, что у меня присутствует какой-то акцент. Три года вылились в кошмар. То, что дети проходили за 11 лет в школе, со мной прошли за три года в частном порядке и потом на общих основаниях сдавал вместе со всеми ВНО, причем набрал довольно таки высокие балы и мог поступать в любой престижный университет.

Однако эти три года учебы меня достали и мысль о том, что еще учиться минимум 5 лет меня вводили в полное уныние. Друзей за эти годы я особо не нашел. Поэтому мысль пойти в армию для меня тогда казалась верхом мудрости. Я впервые увидел разозленного отца. Он топал ногами, брызгал слюной, хватался за сердце, называя меня разными нелепыми словами, обозначавшие крайне нехорошие степени моей глупости и недоразумения. Но я уперся как бык.

На сборном пункте военкомата, на который я прибыл, было довольно таки много парней моего призывного возраста. Некоторых даже привезли родители из-за стола в бессознательном сознании в крайней степени опьянения. Оказывается, тут есть такой обычай под названием «проводы». В зависимости от степени соблюдения традиции проводы могут длиться неделями и целыми деревнями. Причем к концу проводов, ни кто уже и не помнит, кого куда провожают и зачем.

Через некоторое время во двор со здания военкомата вышел высокий и худощавый капитан в камуфляжной форме в тельняшке и голубом берете. Его сопровождало два сержанта в такой же форме пренебрежительно разглядывающих нас. Офицер сказал что-то сержантам и те попытались изобразить из нас строй с двух шеренг.

Не знаю, чем руководствовался офицер, отдавая этот приказ, но он явно не учел, что большая часть призывников, еще находится под воздействием алкогольного опьянения. Поэтому наш строй был больше похож на вышедших из окружения солдат, на руках которых безвольными куклами повисли тяжелораненые товарищи, а остальные казалось, вот-вот упадут, только дай команду «Вольно».

Офицер вышел на середину двора и начал рассказывать о аэромобильных войсках. Под конец речи он сказал, что ему нужно двадцать человек и желающие могут записаться. К моему удивлению практически половина призывников сразу пошли записываться. Но оказалось, что записавшись, еще это не повод попасть в аэромобильные войска. Офицер через сержантов проэкзаменовал желающих на подтягивание и на отжимание и отсеивал сразу тех, кто не проходили испытание. Один из испытуемых, был парень явно не страдающим отсутствием аппетита и запрыгнув на турник и своим дерганием попытался изобразить видимо жертву удара электрическим током, чем вызвал у меня невольно смешок. Офицер, стоявший рядом, посмотрел на меня и спросил:

– Призывник назовите свое имя и фамилию.

Я резко выпятив грудь и прикладывая руку к голове, чем вызвал усмешки многих призывников, – Ярослав Волков, Herr Offizier.

Офицер сделал вид, что не расслышал про хера, хотя его и перекосило:

– Чем вызван ваш ядовитый смех? Может уважаемый Herr Волков показать результаты лучше?

Я типа смутился и, изобразив из себя нашкодившего школьника, ковыряющего носком туфли землю, – что Вы господин офицер, лудьше изобразить удар электрическим током уже у меня не получится ну ни как, я плохой артист.

– Может у Вас господин Волков что-то большое и мешает? Если нет, то просьба пройти к снаряду и показать нам серым и убогим, как нужно подтягиваться.

– Ну, раз Вы так просите, то я так и быть покажу вам мастер – класс.

Подойдя к турнику, я подпрыгнул и повис на перекладине. Потом посмотрел на «жертву электрического тока» и попросил обхватить меня руками и повиснуть на мне. Тот выполнил мою просьбу. На десятом подтягивании толстяк сполз с меня вместе с моими штанами и трусами. Ни сколько не смутившись на разразившийся хохот, я спросил у офицера, вполне ли он удовлетворен моим результатом и могу ли я обратно спрыгнуть и натянуть на место принадлежащую мне одежду. Офицер, вытирая слезы на лице, кивнул. Я только не понял, что вызвало его слезы или мой внешний вид, или толстяк, сидевший на земле с моими трусами.

Через час офицер закончил отбор и начал строить будущую элиту вооруженных сил. Посмотрев на меня сидящего и равнодушно разглядывающего этот процесс, поинтересовался, почему это такой ценный кадр еще не в строю. На что я также равнодушно заметил, что я вообще-то не записывался и не чувствую в себе способности крутого десантника. Капитан, посмотрел на меня диким выражением лица, как будто увидел, не меня, а зеленого берета, рявкнув, – бегом в строй артист, млять. И удалился в военкомат.

Один из сержантов подошел ко мне, и посмотрев меня с ног до головы тихо шепнул, что теперь он лично займется моей подготовкой к становлению на путь солдата-десантника и потом жестами показал, как это будет происходить. Именно тогда у меня первый раз проскочила мысль, что возможно я ошибся на счет мысли отдохнуть от учебы, в армии.

На плацу в части, нас встретил, здоровенный офицер с повязкой «Дежурный по части». Поздоровавшись за руку с нашим капитаном, – привет Серега, пополнение привез, смотрю. Как ребята?

Тот, вытерев пот со лба, – привет Александр. В целом нормально, только есть один артист, – выразительно кидая взгляд в мою сторону.

Александр, коротко рассмеялся, – ну мы быстро твоего артиста переделаем в десантника.

– Интересно, как у него это получится, – подумал я.

Потом нас обрили, помыли, одели, накормили, и спать уложили, ну прям как в сказке про Бабу Ягу. Я даже подумывал, засыпая, что вроде и неплохо так служить, но сказка утром закончилась.

Утро началось кошмарно. Внезапно в 6 часов утра, без объявления каких либо вечером предупреждений, какой-то придурок в коридоре начал орать «рота, подъем». На что я высунувши голову из-под одеяла громко попросил не орать, и дать нормальным людям еще поспать и опять накрывшись одеялом попытался уснуть. Внезапно одеяло с меня слетело, и я увидел стоящего рядом сержанта, которого, по-видимому, покусала бешеная собака и он начал орать на меня, что бы я вставал и строился по форме одежды номер два. Испугавшись, что он меня может сейчас покусает, а уколы от бешенства получать не хочется, я спрыгнул со второго яруса кровати и начал одеваться. Вы наверно не представляете, как сложно одеваться в армии. Нет, штаны я конечно одел, это не проблема, но как из этой полоски ткани сделать носки я так и не понял. Посмотрел на одевающихся рядом со мной коллег, я увидел, что они обматывают его вокруг стопы и засовывают в ботинок. Кое-как это сделал тоже, а потом, подумав, спросил у сержанта, который все время смотрел, зачем то на часы, а где наша форма одежды номер два? На что тот дико на меня посмотрел, и сказал, что форма одежды номер два – это построение с голым торсом, только в штанах и ботинках. На что я вежливо его поблагодарил в ответ, и застегивая на ходу ширинку встал в строй.

Сержант выключил секундомер на часах, и начал орать, что мы – это, короче некоторые определения я сейчас услышал впервые, и даже не смогу с точностью сказать, что они определяют. Но самое мягкое из них я так понял, было «гоблины». Почему именно они, не знаю. По фильму «Властелин колец» я помнил, что они действительно таки некрасивые создания, но на людей явно не похожи и почему бабы в роддоме быстрее рожают, чем мы одеваемся, вроде тоже не совпадает действительности.

Потом нас вывели на зарядку, ни чего особенного, побегали, подтягивались, так легкая разминка. Потом завтрак и занятия. Ну, если занятия по материальной части оружия я еще понимаю, что без них ни как, но зачем на плацу, эти непонятные телодвижения. Делай раз, тяни носок, делаем по разделениям, через два часа я стоял на плацу весь мокрый, как будто отзанимался с учителем полдня.

Занятия по материальной части воздушно-десантной техники тоже вызвало не который шок. Когда я увидел, как офицер трамбует в ранец парашют ногой, мне сразу расхотелось прыгать.

Единственно меня оживило после обеда. Наш взвод убыл на занятия по рукопашному бою. Инструктор, оказавшийся тем офицером с повязкой «Дежурного по части», немного рассказал, что как важно десантнику овладеть всеми хитростями этого искусства и спросил желающего на спарринг и почему то посмотрел на меня. Естественно, что желающих не нашлось, кто согласится, когда на месте инструктора стоит двухметровый детина, с кулаками как херсонские арбузы в разгар сезона, и мышцами, Шварцнегер отдыхает. Но сержант паразит, хлопнул меня по плечу, и назначил желающим. Я типа побрыкался для страху, но инструктор успокоил, что больно не будет, раз, и все.

Потом он встал в стойку напротив меня и сказал, чтобы я нападал. Я сказал, что если ему надо вот пусть сам и нападает, а я мирный гражданин. Он еще минут пять меня уговаривал, но я не соглашался ни в какую. В конце концов, он не выдержал и со словами, если гора не идет к Магомету бросился на меня. Я понял, что пора делать ноги и бросился убегать, но так как вокруг площадки стояли солдаты, я понял, что не пробьюсь сквозь строй и поэтому начал бегать по кругу. Он носился за мной долго, я не сдавался и изворачивался от его рук как мог. Через некоторое время инструктор запыхался и остановился.

Я тоже остановился, но не запыхался и спросил у него, – вы уже все господин инструктор? Сдаетесь?

Инструктора перекосило и он попер буром на меня, мы еще поиграли в салочки минут пять, но он так и не смог до меня дотронутся.

– Господин инструктор, а как называется эта школа, которую вы нам демонстрируете? – язвительно у него спросил, и с удовольствием наблюдая на его лице зеленые тона разливающейся злости.

– Стойте не спешите называть, я сам угадаю, – продолжал я ехидничать, – судя по широко расставленным ногам, и раскинутым в сторону рукам могу предположить или «Мастер несущий пивную бочку» или «Танцующий с толстушкой».

В принципе, я давно понял, что инструктор занимался или вольной или классикой, характерно помятые уши у него это сразу выдавали. В армии его еще натаскали по рукопашке, вот и получился инструктор. Поэтому просто не давать себя взять на захват. Ну а с последними высказываниями я явно переборщил, у него как у быка уже глаза красным оттенком налились. Эту здоровенную тушу просто так на бросок не поймаешь, и мои удары для него как комариный укус. Надо что-то простенькое и действенное. Подныриваю под его правую руку, когда он в очередной раз попытался взять меня за шею, с перемещением за спину и одновременным захватом его голеней. Чуть толкаю его плечом в спину и отрываю его голени от земли. Тело плашмя животом врезается в землю, теперь прыжок ему на спину, чтоб колени уперлись ему в позвоночник на уровне лопаток и имитирую, что скручиваю голову.

На площадке повисла тишина, и все смотрели на меня. Стало как то не уютно, ну я и брякнул, что первое пришло в голову, – не виноватый я! Он сам пришел.

В результате попал в спортроту при Министерстве Обороны. Хотя некоторое время особисты мной уж очень заинтересовались, когда начали проверять мои данные. Приезд друга отца Полякова, опять расставил все точки и меня оставили в покое. В спортроте, к сожалению, не завоевал ни каких призов, я не выступал на соревнованиях, а был помощником тренера по рукопашному бою по работе со спецназом. В первый день, когда меня представили, офицеры долго ловили ха-ха, что их будет учить юнец. Теперь я у них враг номер один. Тренер объявил, что премию будет получать только те офицеры, которые хотя бы втроем смогут меня скрутить. Так, что я сэкономил государству за два года кучу денег.

А когда пришел приказ на демобилизацию, офицеры закатили большую пьянку в честь моего дембеля. Правда я еще та сволочь, и в разгар пьянки пустил слезу, и объявил всем, что раз я так для всех люб и меня так ценят, то так и быть остаюсь на контрактную службу. Видели бы вы их лица. Правда потом они все вместе за мной гонялись в течение часа, когда узнали, что это шутка, но расстались друзьями. Даже практически все пришли провожать на поезд, наверно переживали, что передумаю.

Так под эти воспоминания, и стук по рельсам монотонно раскачивающего вагона я и уснул. Проснулся уже под визгливый голос проводницы, что подъезжаем к столице Украины, городу-герою Киеву.

На перроне меня встречали. Приехал опять же старый друг отца – Валентин Николаевич Поляков, собственной персоной. Он крепко пожал руку, и мы направились на выход на вокзальную площадь. По дороге он долго мне рассказывал о перспективе будущей моей службы, о том, что отец уже договорился, и я заочно зачислен в институт международных отношений при Университете имени Шевченко. Батяня срочно улетел в командировку и будет неизвестно когда. Холодильник у меня забит. Месяц я могу побездельничать и потом на фирму, если надо то могут организовать мне отдых там где мне будет угодно, ну и еще много всякой чепухи и слухов. Все это продолжалось, пока мы ехали домой, буквально не давая мне раскрыть рта. Ошарашив меня этим словесным потоком, Валентин Николаевич, взяв с меня обещание о моем звонке при необходимости, и высадив возле подъезда, тут же умчался.

Зайдя в квартиру, которая занимала весь третий этаж подъезда (отец в свое время выкупил квартиры у соседей и сделал одну), я прошелся по комнатам, заглянул в холодильник, – действительно забит под завязку, – мелькнула мысль. На столе в комнате лежала записка от отца, где в принципе все было написано, что мне рассказал Поляков. Тут же лежала кредитная карточка, оставленная мне отцом на расходы. Хмыкнув, я решил принять ванну и чашечку кофе. За чашечку кофе решил, что сойдет пару баночек пива и залез в воду. Отмокая в теплой, приятной воде я вычленил весь словесный мусор, что сообщил мне Валентин Николаевич и соединив с ним смысл письма отца, сделал вывод, что отец без меня уже все решил, как говорится без меня – меня женили, и зная мой взрывной упрямый характер слинял в командировку минимум на месяц, пока утихну и пойму что все делается только ради моего блага и т.п. Допив одну баночку пива, я решил включить телевизор, который висел напротив. Нажав на пульт ДУ, но телевизор не включился. Встав в ванне, я попытался включить телевизор вручную, но он, почему то при включении, экран не загорелся, хотя звук присутствовал.

– Японская работа, млять, – выругался я и хлопнул кулаком по корпусу телевизора. Сорвавшись с крепления, он рухнул в ванну. Говорят, что когда человек умирает, перед ним проносится вся его прошедшая жизнь. Неправда. Я только и успел сказать, – твою мать…, – когда тьма обрушилась на мой мозг.

Глава 3

Боль раздалась в голове сразу. Перед глазами мелькали зайчики, кролики и всякая другая живность. Открыв глаза, я ничего не увидел, в помещении было темно. И не удивительно, – мелькнула мысль, – короткое замыкание, наверняка долбануло так, что как минимум пробки в квартире перегорели. Глаза заливало, что липкое. Проведя рукой по лбу, и попробовал на вкус – кровь. Да наверняка еще и падая об ванну, головой врезался, хорошо хоть жив остался. И током приложило и, головой стукнулся, любой причины уже б хватило, что бы стучатся во врата к господу богу. Надо будет зайти в собор свечку поставить, да и ангелу хранителю спасибо большое.

Надо потихоньку подниматься, привести себя в порядок. Попытался подняться, тело слушалось с трудом, как будто не мое и голова совершенно чугунная. Пока кряхтя, пытался подняться, какая-то мысль пыталась пробиться сквозь ушибленные мозги, казалось, что-то неправильное. Аккуратно сел и потрогал себя за голову. Шишка на голове явно была большая, да и вся голова в крови. И тут меня передернуло. Первое я был одет, и второе сидел то на земле. И на ощупь одежда, какая-то странная, явно не моя. Оглядевшись, увидел лучи света пробивавшиеся сквозь щели плохо подогнанной двери. Попытался подняться, но не тут-то было, ноги не держали, хоть стой, хоть падай. Только, скорей всего вероятнее второе.

Встав на четвереньки, я медленно приполз к двери. Попытался ее открыть, но она была заперта. Прильнув глазом к самой большой щели, я посмотрел наружу. То, что я увидел, вообще вызывало крайнее удивление. Такое впечатление, что за дверью находилась опушка леса, на которой стояло еще несколько срубов.

– Что за ахинея? – мелькнуло в голове. Как я мог сюда попасть? Проведя рукой по стенке, я на ощупь понял, что это такой же сруб, как и те, что видел через щель двери. Голова разламывалась, не давая нормально обдумать ситуацию в какую я попал. Не спеша, держась за стенку руками, я встал на ноги. Они противно подо мной дрожали и совершенно не хотели слушаться. Делая шаг за шагом, держась за стену рукой, я постепенно начал передвигаться. Сделав пару кругов, я потихоньку пришел в норму, но все равно слабость еще оставалась.

Пока передвигался вдоль стены, еще какая-то мысль пыталась пробиться наружу. Что-то еще я упустил. Машинально провел еще раз ладонью по голове, я остолбенел. Такого просто не может быть, просто по тому, что не должно было быть. У него была коса. Нет, не та коса, что крестьяне косят траву, и по крайней мере не женская, туго стянутая до пояса, показывающая, что в ней вся красота женская. На голове у него была небольшой жгут волос, туго стянутый на затылке веревкой. Я вообще ни когда не носил длинные волосы, откуда ЭТО ВЗЯЛОСЬ?

Я быстро задрал одежду на животе и провел ладонью внизу живота с правой стороны. Шрама от аппендицита не было. Ноги подкосились, и тело рухнуло на землю. Я полностью отказывался понимать происходящее.

– А я сошел с ума, какая досада… – крутилась фраза в голове, из мультфильма про того, что живет на крыше. Только крыша, по-видимому, улетела у меня, а не у Карлсона, и явно не обещала скоро вернуться. На всякий случай потрогал руками за спиной, вентилятора там точно не было, уже хоть одна приятная новость. Все остальное было просто ужасно. Подведем итоги. У меня сейчас не мое тело, причем не в лучшем состоянии, да еще с ушибленной головой, и нахожусь неизвестно где. Пора звонить самому в психушку и вызывать скорую, но под рукой даже рельсы не было, куда позвонить.

Поднявшись, я медленно начал расхаживаться вдоль стенок сруба обдумывая ситуацию. Все явно говорило о том, что я попал в сюжет фэнтези или еще как пишут жанр альтернативная история и чем больше я это понимал, тем больше хотелось автору этого сюжета оторвать все, что болтается. Я конечно читал иногда эти истории, но что б в реальности, да еще и со мной, в это верилось с трудом, но деваться было не куда. У нас наука еще явно дошла до того что бы менять сознание местами и виртуальных «саркофагов» то же еще не изобрели. Тогда будем исходить из того, что имеем. Кто я – неизвестно. Ни имя, ни возраст пока не знаю, да и темно, особо не разглядишь. По одежде, явно не из бедного населения. Ага, одежда. На ощупь, явно не из моего века, наверняка средневековье. Вот блин, да еще попал по времени, хрен знает куда. Ладно, идем дальше. Держат меня в закрытом помещении, и по голове чем-то стукнули. О чем это говорит, именно – меня выкрали, похитили или что-то в таком роде. Так как кровь не запеклась, значит совсем недавно. Хотели бы убить, убили бы на месте, зачем тело тащить то. Значит что-то нужно, или деньги или обменяют на что-то или кого-то. Осталось, только дождаться, самому чего ломиться в закрытую дверь.