Текст книги "Штурмовые ветеринары (СИ)"

Автор книги: Ярослав Чеботарёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Надо же, ловля крокодила на живца. И, правда, забавный колхоз.

Лену больше беспокоили колхозные развлечения. Надо сказать, она не знала общажного быта и каждый день ездила на своей машине обратно в город, где проживала с родителями. Несмотря на учебу в сельскохозяйственном ВУЗе, жизнь в деревне для неё была сплошной экзотикой.

– Ой, ребята, а пойдемте завтра на дискотеку? Я думаю, у меня найдется подходящий костюм. А какая музыка там? Танцевать хоть можно под неё?

– Тебе вряд ли понравится, – мрачно констатировал Тоха. – Но попробовать можно.

– Пользуясь случаем, раз уж ты с нами впервые в такой неформальной обстановке, – Юра многозначительно поднял кружку с вином и продолжил. – Хотел тебя, Елена, спросить: А каким ветром тебя вообще на ветеринарный факультет занесло?

– Я животных с детства очень люблю. Всегда домой таскала щенков и котят бездомных. Даже хотела приют открыть свой. Теперь вот ветклинику мечтаю свою открыть. Отец говорил, что если выучусь хорошо, денег на это даст, – Лена на секунду замолчала. – Раньше, правда, говорил, теперь вот и не знаю уже. Мне это все сельское хозяйство без надобности, я и пары всегда на учхозе прогуливала. А вот теперь и непонятно, что делать. Надеюсь, папа успокоится и простит, а мама в этом поможет. Ну, а пока повеселюсь с вами! Давайте, за родителей!

– За родителей! И пусть думают, что мы тут учимся! – иронично подхватил Вован.

Все, кроме Беговой, сдвинули кружки и выпили. Пчелка молча, залпом, допила вино и встала с подушки.

– Все, хватит на сегодня нам. Девочки идут баиньки, – сказала она, хватая Лену за плечо.

– Ну, давай еще посидим, ну, чё ты, – закапризничала та.

– Пошли! Ты в Москве не натусилась, что ли? Еще неизвестно, что завтра будет. Сладких снов, мальчики, и в хлам не нажирайтесь.

– И вам спокойной ночи, на ключ не закрывайтесь, может, мы попозже заглянем, – ласково пропел Юра.

– Ну, загляни, попробуй, – обернулась в дверях Беговая. – Яйца свои в кулаке унесешь потом!

Дверь захлопнулась, а мы продолжили дружескую беседу. Дефицитное вино решено было больше не расходовать и тут как раз кстати пришелся добытый Тохой гороховый самогон. Качеством он был весьма приличен и потреблялся с весельем и удовольствием. Беседа пошла куда более оживленно, Вован извлек из сумки губную гармошку и мы в самой теплой обстановке провели следующие пару часов.

* * *

Утром мы проснулись от мощного стука в дверь. Антон встал и отворил – на пороге стояла Беговая:

– Подъем, алкошня! Умываться, бриться, завтракать! Тут какой-то парень с утра забегал, я так поняла, что это тот самый Саша-ветврач, про которого вы вчера рассказывали. Так вот, он сказал чтобы мы на комплекс не шли, а сначала с утра заглянули в контору. Мол, сам директор агрофирмы хочет со всеми нами побеседовать. Учитывая, что вы нам вчера про него порассказали – чую, это будет интересный разговор. Так что давайте, подъем, нехрен разлеживаться!

– Паадажди, дараагая, – растягивая слова, хрипло протянул Вова. – Напомни, пааажалста тот момент, када тебя тута командиром назначили. Хера ли ты с утра орешь?

– Главная – не главная, но Пчелка дело говорит, – встал я на её защиту. – Мы с Тохой этого Курдюка только мельком видели, до этого он своего внимания на нас не обращал. А тут вот прямо всех на беседу приглашает. Это «ж-ж-ж» неспроста, давайте, народ, приводите себя в порядок и пойдём.

Кое-как собравшись с силами, мы добрались до столовой. Лена попыталась узнать, есть ли какое-то «альтернативное меню за деньги», но получив от поварих ответ, где цензурными частями речи были только предлоги и запятые, угомонилась и принялась вяло ковырять пшенку с котлетой. После завтрака мы направились в контору. Вахтер сказала подняться на второй этаж и подойти в приемную к секретарю.

Помещение приемной было будто бы полностью скопировано из кинофильма «Служебный роман». Обитая дерматином дверь, секретарша, кадка с фикусом. Из новых элементов присутствовал агитплакат актуальной партии и фото нынешнего вождя. При нашем появлении секретарша презрительно поджала губы и произнесла:

– Ожидайте, только тихо. Семен Георгиевич вас примет, когда освободится!

– А насколько его посадили? – бодро пошутил Юра, но тут же заткнулся под гневным взглядом секретарши и дальнейшее ожидание прошло в полном молчании.

Глава 11. Верноподданный патриот

Спустя примерно сорок минут нудного ожидания на столе у секретарши зазвонил телефон.

– Можете войти, – сообщила она, положив трубку.

Тоха первый дернул дерматиновую дверь. За ней обнаружился небольшой тамбур, ограниченный второй, массивной деревянной дверью. Сам кабинет представлял собой обширное помещение со стенами, обшитыми лакированными панелями. Везде стояли стеклянные шкафы с многочисленными кубками, медалями и различными грамотами. Большая часть их была еще за победы в социалистических соревнованиях, но в последнем шкафу виднелись и награды с триколором. Большую часть кабинета занимал массивный стол для совещаний, примыкавший к директорскому рабочему месту. Кроме современного кнопочного телефона бросались в глаза пара архаичных «вертушек», явно оставшихся с советских времен и имитирующих линии правительственной связи. Венчал все это великолепие портрет Путина на стене в позолоченной раме. Не фотография, а именно большой портрет, будто бы написанный маслом на холсте.

За столом сидел старик с неприятным, липким взглядом каких-то бесцветных глаз. Когда за последним вошедшим захлопнулась дверь, он обратился к нам низким, хрипловатым голосом:

– Здравствуйте, ребята! Ну, как доехали, как устроились? Никто вас не обижает?

– Нет, все просто отлично! – бодро откликнулся Юра.

– Да вы не стойте у двери, присаживайтесь, – гостеприимно взмахнул рукой хозяин кабинета.

Мы взялись за стулья и сели вдоль одной из сторон стола для совещаний. Директор продолжил:

– Вам представился уникальный шанс поработать на самом современном в стране молочном комплексе. Это уникальный опыт, все равно, как если бы съездили в Европу или Америку. Но вам надо понимать, что поездка сюда – это гораздо лучше! Как вы думаете, почему? – лукаво ухмыльнулся Семен Георгиевич.

– Ехать ближе? – вполне справедливо, как мне кажется, предположил Тоха.

– Нет. Если вы поедете в Европу – вы там будете смотреть на чужое, работать на других. А тут наше, российское! – важно произнес директор. – Все, что вы будете здесь делать, – это на благо нашей Родины!

Он неожиданно встал со своего кресла и подошел к стене с портретом.

– Я в прошлом году ездил в Москву, на съезд сельхозпроизводителей. Там перед нами выступал наш президент и сказал, что мол, сельское хозяйство и продовольственная безопасность страны – наша первостепеннейшая задача. И выполнить эту задачу нужно любой ценой! Я, как депутат нашей единой партии, стараюсь добиться этого, не жалея времени и сил!

Последние фразы Семен Георгиевич произнес с таким пафосом, будто говорил речь с трибуны на партсобрании. Потом он вернулся в кресло и продолжил прежним, снисходительно-дружеским тоном:

– Вы, ребята, еще, наверно, помните свое детство в девяностые. Когда нормальных продуктов не было, а нас травили импортной химией, типа масла «Рама» и «ножек Буша». Это были коварные происки ястребов Пентагона – постепенно ослабить и погубить наше население без войны. Теперь вам под силу это изменить и послужить отчизне. Я хочу вам предложить целевой контракт, по которому вы пройдете у нас на агрокомплексе производственную практику, а по окончанию учебы получите здесь работу и жилье. Как вам такая идея?

Мы ответили гробовым молчанием. Хозяин видимо принял такую реакцию за удивление и продолжил:

– Этот документ даст вам очень серьезные преимущества. Вы стопроцентно получите диплом. Ректор не посмеет вас отчислить – вы теперь специалисты по целевой программе государственного значения! При устройстве на работу парни получат освобождение от армии. Полное освобождение, я подчеркиваю! – Семен Георгиевич снова перешел на пафосный «партийный» тон. – Потому что обеспечение продовольственной безопасности страны – задача более важная, чем армейская служба. Вы здесь будете на переднем крае обороны страны, своим трудом защищая сотни тысяч мирных людей!

Хозяин кабинета замолчал и снова внимательно оглядел нас, оценивая реакцию. Затем сделал большой глоток из стоявшей перед ним изящной фарфоровой чашки и заговорил вновь:

– Всем сразу будет предоставлено жилье. Одиноким один домик на двоих, а если вы семейной парой приедете, то домик сразу лично ваш. Все дома новой постройки, огород десять соток, газ и прочие удобства. Асфальт везде проложен. Тут у нас в поселке школа отличная и детсад недавно отремонтировали. Все условия для идеальной жизни! Конечно, молодой семье тяжело, ну так я выделяю подъемные – единовременно годовой оклад! А ежели вы одинокие пока, ничего. Видели, какая у нас в поселке молодежь, девчата особенно. Не чета городским! Вы на дискотеку в клуб сходите. Я из своих личных денег туда всю аппаратуру купил, лишь бы молодежи было не скучно. Сходите, сходите, надо же и отдыхать, дело-то молодое, познакомиться там, погулять, все дела. Ну, в общем, осваивайтесь, не стесняйтесь, увидите, что такое чудесное место еще надо поискать.

Он взял трубку одной из вертушек и, набрав одну цифру, произнес:

– Лидочка, принесите документы.

Через несколько секунду в кабинет вошла секретарь и положила перед каждым довольно толстый договор, набранный мелким шрифтом, и ручку. Учитывая объем около 10 листов это выглядело странным. Семен Георгиевич довольно потер руки:

– Вот, ребята, можете подписывать. Тут все учтено, все без обмана. И практика, и учеба, и жильё, и подъемные! – сделал он акцент на последнем слове. – Подписывайте и сможете спокойно работать и учиться.

Мы в молчании принялись листать бумаги, пытаясь вникнуть в запутанные формулировки. Первым опомнился Юра:

– Спасибо за столь лестное предложение. Но есть несколько сложностей. Я уже обучаюсь по целевой программе школы собаководства ФСБ. И моя работа тоже будет важна для государственной безопасности. Я, конечно, могу расторгнуть тот договор, но для этого нужно домой съездить, это так просто не решается.

– Мне нужно с родителями переговорить, я не местный и сюда изначально не планировал переезжать… – подхватил Вован.

– Да, да, – загомонили остальные. – Как без родителей, надо посоветоваться. Планы другие были, все так неожиданно…

Семен Георгиевич раздраженно нахмурился, а затем вновь натянуто улыбнулся:

– Ну, конечно, я вас не тороплю. Поработаете, осмотритесь, освоитесь. Будете хорошо работать – я вам заплачу. Две стипендии за три недели, как вам?

– А можно я тогда договор с собой возьму? – поинтересовался Юра. – Что бы изучить повнимательнее, каждый пункт.

– Нет, – рявкнул хозяин кабинета. – Это вам без надобности, вдруг потеряете. И еще, когда работать станете, будьте очень аккуратны. И коровы и оборудование дорогое, не дай бог с ними что-нибудь случится! А я за всем слежу, – он махнул рукой в сторону монитора на столе. – У меня везде камеры!

– Конечно, конечно – мягко улыбнулась Лена, моргая своими великолепными ресницами. – Мы будем очень аккуратны. А с договорами потом определимся. У меня папа очень строгий, я с ним сориться не хочу.

– Идите, работайте, и так уже утреннюю дойку тут просидели. А на счет договоров подумайте, я вас еще раз вызову в конце, потом предлагать не буду. У вас ведь сто человек на курсе, много желающих будет, – директор сделал жест рукой в сторону двери, давая понять, что аудиенция окончена…

Мы вышли на улицу и остановились возле входа в контору. Выдался удивительно погожий день, ярко светло солнце и было даже жарко для конца сентября. Первым нарушил молчание Тоха:

– Экономист, а где это ты школу собаководства ФСБ нашел? И еще целевое обучение от них получил?

– Это была творческая импровизация, – ухмыльнулся Юра. – Мне показалось, этого дедушку надо было чем-то осадить слегка и я, похоже, угадал.

– А вам не показалась, что он как будто на партсобрании перед комсомольцами выступал? – заметил Вова. – Я все ждал, когда он про постройку коммунизма брякнет, было видно, что ели-ели сдерживается.

– Это все неискоренимый «совковый менталитет», – сказала Лена. – Он у старых пердунов в подкорку въелся, ничем не вытравишь.

– А мне кажется, «совковый менталитет» тут совершенно не при делах, – не согласился я. – Это просто техника манипулирования людьми, старая как мир. Сыграть на патриотических чувствах молодежи, что бы сэкономить на оплате труда. Типа, идите, вкалывайте за идею. Я уверен, что, будь сейчас на дворе 1904 год, то в кабинете висел бы портрет царя-батюшки, а втирал бы он примерно тоже самое. Разве что про святую православную церковь вспомнил бы, супротив басурманских нехристей.

– Хватит трындеть попусту, – оборвала дискуссию Беговая. – Давайте по делу. Мы сейчас здесь, уехать не можем… Значит, надо работать. Подписывать ничего не будем, но и лишние конфликты нам даром не нужны, в любом раскладе он в нашем ВУЗе имеет серьезное влияние. Пошли, показывайте ваш «чудо-комплекс», я как раз в Европу съездить хотела.

Мы пошли по дороге к комплексу. Неожиданно с боковой улицы вывернул потрепанный микроавтобус ПАЗик и остановился, поравнявшись с нами. Из него вылез Саша и еще один парень чуть постарше, очень накачанного вида.

– Закончили беседовать? – спросил Александр.

– Да, нам обрисовали радужные перспективы работы в вашей замечательной агрофирме, – дипломатично ответил Тоха.

– Отлично, тут нам вас разделить нужно. Два человека поедут с Иваном, – Саша кивнул на своего спутника. – На свиноферму, это на соседнем отделении, двенадцать километров отсюда. Давайте одну девушку и одного парня, чтобы вам не скучно было.

– Нет, я против, – резко отозвалась Беговая. – Я за Леной приглядывать должна, одну её не отпущу.

– Тогда давайте двух парней, – подал голос Иван. – У меня работа непростая, парни лучше справятся.

– Давайте вы с Вованом поедете, – предложил я Экономисту. – Мы с Тохой уже тут освоились, теперь девчонок в курс дела введем, а вы там пока все разведаете. Потом поменяемся.

– Ладно, давай мы поедем, – согласился Юра. – Мне пофигу в принципе, лишь бы с обедом не запаздывали.

Они полезли в автобус и тот, бзднув напоследок масляным дымом, покатил к выезду из поселка. Саня пошел с нами.

– Этот Ваня, кстати, нашей Ани-зоотехника жених. Серьезный парень, у себя дома такую качалку оборудовал – загляденье просто, – сообщил главврач восхищенным тоном.

– Лучше бы он библиотеку оборудовал, – раздраженно заметил Тоха. – Это гораздо более ценно по нынешним временам.

Мы прошли на комплекс и Саша повторил небольшую экскурсию по корпусам. Беговая воспринимала все совершенно спокойно, а Лена непрерывно ахала и охала, выражая восхищение по разным поводам. Особенный восторг у неё вызвали милые маленькие телята.

– Ты б к четвертому курсу хоть раз на учхоз сходила, еще раньше такое увидела бы, – мрачно заметила Пчелка. – А то развела сопли, ути-пути, теляточки, тьфу.

– Ты бездушная стерва, – огрызнулась Лена. – Как ты вообще решила стать ветеринаром без малейшей капли любви к животным?

– Я люблю животных, иногда даже таких кобылиц как ты, – ответила Беговая и крепко ущипнула Лену за задницу. – Но я учиться поступала, а не по клубам жопой крутить. И как ферма устроена, знаю не понаслышке.

– Успокойтесь, девочки, – поспешил вмешаться Саша. – Пойдемте в кабинет, я выдам вам препараты и объясню, что нужно делать.

В кабинете первой задачей стало раздобыть для Лены подходящую спецодежду. Она не взяла ничего путного из дому, а в наличии ничего подходящего не оказалось.

– Ладно, одевай это пока, прямо поверх кофты, а я после обеда на тебя спецовку в складе возьму, – махнул рукой Саша, жертвуя довольно застиранный, но все-таки белый, халат.

Он был гораздо большего размера, чем нужно, поэтому Лена закатала рукава, длинной он оказался ей по щиколотки, а растянутые карманы телепались гораздо ниже пояса.

– Пойдет, – кратко охарактеризовал костюм Тоха. – Что нужно делать?

– Вам уже давно пора заняться обрезкой и лечением копыт в карантинном корпусе, – сказал главврач. – Там уже станок для фиксации установили, идите. Загоняете, обрезаете, потом ставите перевязанных в отдельный загон. Все ясно?

– Да, конечно, – ответил я за всех.

Мы рассовали по карманам склянки с препаратами, бинты, ножи и прочую мелочь. Тоха подхватил на плечо большие щипцы для копыт и мы отправились.

В корпусе мы сразу заметили станок для фиксации, стоявший в пустом загоне. Это была современная конструкция, сваренная из квадратных стальных труб и снабженная системой блоков и лебедок, позволяющих поднять и удерживать на весу любую из конечностей животного. Проблемой было только загнать корову в станок. Видимо, прошлые «обрезчики копыт» доставили им много неприятных впечатлений и теперь животные категорически не хотели заходить в станок. Чтобы загнать первую корову мы потратили примерно полчаса и довольно много усилий. Дальше дело пошло сноровистей, но все равно не так просто. Мы с Тохой основательно вспотели, бегая за буренками. Я скинул балахон и остался в одной футболке.

– Мне скучно просто так стоять, – подала голос Лена. – Дайте и я что-нибудь поделаю?

– Ты же не обрезала копыта никогда, – огрызнулась Беговая, ловко орудуя ножом. – Стой на подхвате.

– Но бинтовать-то я умею, – возразила Лена. – Что я как истукан?

– Да ладно тебе, дай ей поучаствовать, – вступился я. – Иначе зачем она сюда приехала?

Лена взялась забинтовывать обработанную Пчелкой ногу. Она сделала это довольно аккуратно, а затем тщательно пропитала повязку береговым дегтем.

– Ну вот, а вы говорили – мол, не справлюсь, – гордо провозгласила Лена, обернувшись к нам. – Я своим собакам часто повязки накладывала, умею кое-что.

В этот момент она допустила критическую ошибку. Стоя сразу за коровой, она отпустила стопор лебедки, освобождая зафиксированную в станке ногу. Буренка почувствовала свободу и сразу лягнула ногой, пытаясь освободится из ужасного плена. Удар пришелся Лене точно в середину бедра и отбросил её к стене. Мы рванулись к ней, Лена схватилась за ногу и громко кричала, а на белой ткани халата быстро проступало огромное темное пятно…

Глава 12. Двухцветный этюд

– Больно, жжется, ааа!!! – вопила наша подруга, держась за ногу.

Беговая резво подскочила к ней и рванула полы халата.

– Бля, да это склянка с йодом! – воскликнула она. – Не дергайся, дура, дай кость прощупать.

Действительно, Лена сунула в отвисший карман двухсотмиллилитровую стеклянную бутылку йода и именно в неё пришелся удар. Теперь йод пропитал ткань халата и одежду по ним. Пчелка ловко, в несколько касаний ощупала ногу и вынесла вердикт:

– Все цело, перелома нет, а ну, быстро, вставай! – она за руку подняла Лену с земли и неожиданно рванула молнию на её джинсах.

– Ай, что ты делаешь? – возмутилась «леди».

– Наклонись, обопрись о стену и ноги раздвинь, – скомандовала Беговая. – Если сейчас тебе йод в щель затечет, ты еще не так запоешь.

Она стянула с Лены трусы и, сорвав со своей головы бандану, принялась вытирать йод. Мы с Тохой замерли, пораженные великолепным зрелищем. Лена стояла, согнувшись, с джинсами и трусами, спущенными до щиколоток, её правая ягодица приобрела совершенно африканский, шоколадно-коричневый, цвет. По сравнению с белоснежно-белой второй половиной это создавало удивительный контраст, усиливавшийся ветвистыми струйками йода, которые, сбегая вниз по ноге, образовали причудливый узор ниже колена. Дополняла картину присевшая рядом Пчелка, с растрепанными волосами, энергично вытиравшая межъягодичное пространство банданой. К сожалению, она быстро заметила наши восхищенные взгляды и сразу же рассвирепела.

– Чё вылупились, гандоны, вы еще подрочите мне тут! Тоха, ну-ка, быстро, бля, в кабинет за другим халатом, а ты, придурок, коровой займись, ща выскочит нахрен! – гневно рявкнула Беговая.

Мы немедленно взялись выполнять приказы. Тоха с места рванул в доильный корпус, а я занялся станком. Лена хныкала что-то невразумительное, а Беговая пыталась её успокоить. Корова, тем временем, умудрилась запутаться в веревке и мне пришлось приложить немало усилий, что бы вновь её нормально зафиксировать.

Вскоре вернулся Антон с новым халатом, который Лена повязала наподобие длинной юбки и в таком виде отправилась в кабинет ветврачей. Мы с Антоном вернулись к работе, а Пчелка побежала в гостиницу, чтобы принести своей подопечной нормальную «цивильную» одежду.

– Опасная, однако, работа, – орудуя щипцами, сказал я. – Все могло куда хуже закончиться.

– Это да, – согласился Тоха. – Учитывая местные особенности, хрен его знает, что тут с открытым переломом делать. Хорошо, что все обошлось.

– Жаль, я только без вспышки сфотографировать смог, – пожаловался я. – Боюсь, кадр плохо получился.

– Ты чего, еще сфоткать успел?! – изумился Тоха. – И Беговая тебе фотоаппарат об голову не разбила?

– Я аккуратно, вон оттуда, – я указал на угол загона, где висела моя куртка-спецовка. – Типа в карман куртки за шприцами полез и аккуратненько, не глядя, щелкнул пару раз. Шпионское фото и отличный компромат.

– Если девчонки узнают, они тебя живьем зароют!

– Риск – благородное дело. Может быть, я потом на каком-нибудь конкурсе фотографий главный приз за него получу, – размечтался я. – А может вообще ничего и не получилось, размыто все. Хватит болтать, давай за работу.

До обеда мы успели обработать еще несколько животных, а потом собрались в столовую. Зайдя перед этим в доильный корпус, мы застали там Лену и Аню, которые о чем-то оживленно беседовали и весло смеялись. Вошедшая следом Беговая угрюмо кивнула в их сторону:

– Встретились два одиночества. Как две сестры, в роддоме разлученные, бля. Танцы, мода, клубы, «хи-хи» – «ха-ха» непрерывно. Я уже родилку обошла, а они как сели, так и сидят, работнички, – сердито возмутилась она.

– Не возмущайтесь и не переживайте, мы после обеда все успеем сделать, – радостно ответила Аня, по непонятной причине обращаясь к Пчелке на «вы». – Я с Сашей договорилась, он отдала Лену мне в помощницы, как раз в лаборатории дел накопилось и в документах порядок навести.

– В навозе от меня все равно мало толку, – подхватила Лена. – И нога ушибленная болит, не знаю, как до столовой дойду.

– Запрыгивай, я тебя на спине донесу! – радостно предложил Антон. – Мне не впервой, мы так товарища со сломанной ногой тридцать километров по горам пёрли.

– Нет, нет, я как-нибудь сама потихонечку, – запротестовала Лена. – Вы идите, мы вас догоним.

Мы с Тохой вышли из корпуса, и увидели, что Беговая уже отошла на добрых сто пятьдесят метров. Вообще перемещаться очень быстрым шагом или даже бегом было её характерной привычкой. Я очень быстро это почувствовал во время походов с ней на свидания, которые неизменно завершались, вместо поцелуев, попытками отдышаться.

В столовой, после обеда, ко мне подошел Алексей, инженер-монтажник:

– Привет, Яр, мы сегодня уезжаем. У меня осталась кой-какая походная мелочевка, типа одноразовых стаканчиков и тарелок. В сумку пихать смысла нет, только помнется, давай я вам отдам? – предложил он.

– Давай, бедным студентам все пригодится. Даже носить далеко не придется, мы вроде должны в вашу комнату сегодня переселиться, – согласился я.

– Ну, тогда, наверное, можете вселяться. Мы уже все вещи упаковали, ребята сейчас на другом объекте, потом только заедут меня забрать шмотки. А комната уже практически свободна.

– Слушай, Леха, а ты, как приедешь, в городе будешь или еще куда дальше махнешь? – поинтересовался я.

– Неделю точно, у меня типа отпуск, а потом у нас, вроде, в пригороде объект, так что надолго не пропаду, а что?

– Да мы тут думали в город на какой-нибудь движняк выбраться, типа рок-концерта. Ты бы мог разведать о мероприятиях на следующие выходные и в смс отписать, я тебе номер дам мегафоновский? А если будет возможность, то и билеты прикупить, я тебе деньги отдам. Тут в деревне сидишь как сыч в дупле, информации никакой, – попросил я.

– Лады, я посмотрю, – согласился Алексей. – Билеты не обещаю, но по афишам пробегусь. Пойдемте в гостиницу, я гляну, что у меня еще лишнее водится.

Вернувшись в наше обиталище, мы увидели Розу Петровну, которая внимательно осматривала оставленную монтажниками комнату. Заметив нас, она тут же сказала:

– Вы как раз вовремя. Помогите собрать вещи вашего соседа-агронома и перенести в мой кабинет.

– А это еще зачем? – поинтересовался я.

– Участковый заходил, – пояснила заведующая гостиницей. – Сказал все убрать до возвращения хозяина. Этого алкаша утром на остановке видели в день исчезновения. Он пьяный в автобус до райцентра залез. Теперь его районные менты ищут там. И водила, и наши деревенские видели, как он там выползал. Ну, а наш участковый сказал, мол, вещи соберите куда-нибудь, закройте на ключ, чтоб, когда вернется, претензий не было. А я почем знаю, где его вещи, а где ваши? Так что соберите сами и в шкаф засуньте, который в кабинете у меня стоит, а дальше я сама разберусь.

– Хорошо, сейчас сделаем, – согласился Тоха.

– Свои вещи тоже собирайте по-быстрому и перетаскивайте сюда, – Роза Петровна махнула в сторону комнаты монтажников. – Я вечером сюда девочек ваших заселю.

– Давно хотел полюбопытствовать, – неожиданно обратился Антон. – Почему остальные номера пустуют, а вы свой кабинет как дополнительный используете?

– Так-то ж номера люкс! – воскликнула Роза Петровна. – Там телевизор и диван в каждом. Разве ж вас туды пустишь? Это только для особых гостей. Комиссия там какая, или проверка. Поэтому закрыты и ни-ни, даже не думай! Но хватит болтать, тащите вещи этого Васьки-путешественника.

Мы быстро выполнили требуемое, а также забрали у Алексея набор тарелок и стаканчиков, а также полпачки пакетированного чая. Другие участники нашей команды на обед в гостиницу не пришли, видимо девочки поспешили обратно на комплекс. Мы же решили не торопиться и занять лучшие места в новой комнате. По зрелому размышлению это были кровати стоящие возле двух окон большой комнаты. Распихав вещи и немного передохнув, мы отправились на работу.

В кабинете ветврачей нас уже поджидал Саша.

– Ребята, где вы ходите? Больше чем на полчаса с обеда опоздали! – возмутился он. – Девочки вон уже давно на месте, Лена Ане с племучетом помогает, а вторую, забыл как её зовут, в телятник послал пролечивать.

– Зови её Пчелка, она трудоголик неисправимый, – посоветовал я. – Нам-то что делать?

– Да тоже, что и делали. У вас хромых полный корпус. Кусачки взяли и вперед. Только с йодом аккуратнее, у нас последняя бутылка.

– Не боись, обойдемся без акробатических номеров, – успокоил его Антон.

В карантинном корпусе мы продолжили работу по старой схеме. Загоняли корову в станок, чистили и обрезали копыта, обрабатывали раны, бинтовали и пропитывали повязку березовым дегтем. Работа продвигалась размеренно и уныло, мы почти не разговаривали, задумавшись каждый о своем. Часа через два в корпусе появилась Беговая. На голове, вместо испорченной банданы, у неё было повязано полотенце. Это придавало ей уютно-домашний вид, будто она только вышла из душа.

– Так, мальчики. Я пришла одного из вас сменить, – объявила она. – Этим дурам нужен кто-нибудь сильный, чтобы бирки на уши телкам развешивать. Я, конечно, могу, но меня уже от их болтовни уши вянут, боюсь не сдержусь и им куда-нибудь бирки приклепаю.

– О! Я готов! – обрадовался Тоха. – Всегда хотел пирсинг-мастером стать.

– Ноги в руки и вперед! – напутствовал я его. – Если что, там свежую солому завезли, за кормоскладом сложили – рекомендую!

– Работай давай, – одернула меня Пчелка. – мечтать под одеялом будешь!

– Тебе очень идет это полотенце, – попытался я разрядить обстановку. – Ты в нем такая загадочная, как восточная принцесса.

– Да, что-то есть, – согласилась она. – Я как принцесса Жасмин, а ты как мартышка Абу. Хватит болтать, работай!

Надо сказать, что трудиться в паре с Беговой было куда тяжелее, чем с Тохой. Она постоянно держала повышенный темп, будто боялась проиграть в каком-то социалистическом соревновании сама с собой. К ужину я чувствовал себя совершенно вымотанным и мечтал только о том, что бы упасть в кровать и больше не вставать. Пчелка, напротив, была бодра и полна энтузиазма.

– Маловато сделали, но в целом неплохо, – резюмировала она, разматывая с головы полотенце. – Только в этой штуки жарковато работать. Слушай, а у тебя запасной банданы нет, случайно? Я вторую дома забыла, хотела кусок ткани тут найти, но ничего чистого нет. Не рвать же последний чистый халат на комплексе, вдруг комиссия приедет….

– Есть, черная с королем и шутом.

– Отлично. Без голых баб – значит, пойдет, – обрадовалась Пчелка. – Пошли быстрее, я зверски проголодалась.

Я попытался идти в темпе Беговой, но у меня, как обычно, не получалось и я снова любовался её точеной фигурой мелькавшей впереди. Тоха плелся где-то сзади вместе с Леной и Аней.

В столовой Юра и Вова уже оккупировали большой столик, за которым мы и устроились всей компанией.

– Ну, что там за свинокомплекс? – поинтересовался я у ребят. – Тоже все по европейскому образцу с компьютерным управлением?

– Нифига, развалины семидесятых годов, – ответил Вован. – Не знаю, как тут на молочном, но там полная жопа. Грязь непролазная, ржавые кормораздатчики-луноходы, навозоудаление работает через раз. В станках бетонные полы ушатаные и такие ямы, что свиньи вровень с землей.

– Из более-менее приличного только пара родильных корпусов, – подтвердил Юра. – Они в конце восьмидесятых построены и неплохо сохранились. Но там кормораздачи нет как явления, свинарки железными тачками корм возят вручную по корпусу.

– А поголовья много? – заинтересовался Тоха.

– Хрен его знает, – пожал плечами Юра. – Мы не считали. Но у них еще одна ферма есть, дальше километров на пять. Мы были на маточной ферме, а там, значит, откормочная. Но, как я понял, состояние у неё не лучше. На этой персонал одет кто во что горазд, бабки-свинарки в основном работают. Ветврач один на две фермы, плюс два то ли фельдшера, то ли санитара. Препараты есть, а вот с Шиловыми жопа совсем, как и с хирургическим инструментом.

– Ага, мы вакцины плоскогубцами открывали, – подхватил Вован. – Потому как нечем больше. А ветврач, Андрей Петрович, колоритный такой дедок, еще Буденному коней лечил.

– В гражданскую что ли? – удивился Тоха.

– Не, после Великой Отечественной уже, – пояснил Вова. – Тут в соседнем районе был любимый конзавод командарма, вот он там и работал. Он и сейчас между фермами на коне мотается, весьма впечатляет.