Текст книги "Тайны древних миграций"
Автор книги: Ярослав Бутаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Нашествие гуннов взорвало стабильность ситуации, привело к гибели прежних культур и спровоцировало новый, более сильный виток ВПН. В конце IV века исчезает Черняховская культура, последние памятники пшеворской культуры относятся к началу V века. Этнополитические изменения наложились на начавшееся похолодание климата, которое в свою очередь усилило миграции. Были вынуждены сдвинуться с насиженных мест и славяне.
«В эпоху Средневековья славяне вступили далеко не монолитной массой. Территориально они оказались разбросанными на широкой территории Средней и Восточной Европы. Связи между отдельными регионами нередко отсутствовали. Историческая ситуация в каждом из них была своеобразной, в ряде мест более или менее крупные группы славян расселились среди иноэтничных аборигенов. В результате в V–VII веках сложилось несколько различных славянских культур, фиксируемых современной археологией».
Здесь следует высказать некоторое сомнение в доводах Седова о том, что только ВПН стронуло славян с места. Очевидно, колонизационное движение славян по Русской равнине началось раньше. Впрочем, ученый не исключает, например, что ещё на заре нашей эры славяне ассимилировали балтское и прочес иноязычное население некоторых известных культур Восточной Европы (например, зарубинецкой).
В том, что расселение славян и до IV века н. э. было шире, чем обычно представляют, нас убеждает появление в V–VI веках славянских культур на очень большом удалении от исторической прародины славян, где бы она ни находилась. Одна переселенческая волна славян в IV веке докатилась аж до Среднего Поволжья, где на землях нынешнего Татарстана и сопредельных регионов создала именьковскую культуру, просуществовавшую более трёх столетий. Отдельные группы славян, сохранившись от ассимиляции, вошли позднее в состав Волжской Булгарии (IX–X вв.), как о том свидетельствуют арабские путешественники, перечисляя этнические группы этого государства. Они же называют Волгу (Итиль) «рекой славян».
В конце IV–V веков в результате миграций формируется северная ветвь славянства, изолированная от основного массива славян. Не вполне известно точно, откуда шёл этот переселенческий поток. Одни исследователи полагают, что основной путь направлялся с берегов Балтики по Западной Двине, другие – что с юга. Седов, основываясь на концентрации в Прибалтике артефактов провинциальноримского типа, характерных для пшеворской культуры, считает доказанным первый путь.
Таким образом, славянские переселенцы ознакомили балтских и финно-угорских «аборигенов» с культурой, непосредственно соприкасавшейся с великой культурой Древнего Рима. В верховьях Западной Двины и Днепра сложилась тушемлинская культура славян, на будущих новгородско-псковских землях – т. н. культура длинных курганов, на Верхней Волге – культура, которую долго связывали с финно-угорским народом меря. На последнем следует остановиться особо, так как до сих пор часто можно встретиться с утверждением, будто на территории Москвы ко времени её основания обитали в основном финно-угорские племена.
Первые славяне приходят в будущую Ростово-Суздальскую землю в V веке. Их появление надёжно маркируется многочисленными находками височных колец определённого типа, что считается однозначным признаком древнеславянского населения. Их племенное название не зафиксировано никакими письменными источниками, и, скорее всего, в процессе взаимной ассимиляции они заимствовали местный этноним. Важно то, что меря, которая называется летописью в числе первых племён Древнерусского государства, в то время (IX в.) была уже славянской по преимуществу.
Вот как в представлении Седова происходил этот процесс:
«Славяне… осевшие в середине I тысячелетия н. э. в западных районах Волго-Окского междуречья и в междуречье Волги и Клязьмы, в течение нескольких столетий ассимилировали проживавшие здесь балтские и финноязычные племена и стали ядром-основой древнерусского населения Северо-Восточной Руси… В условиях продолжительного славяно-мерянского симбиоза этноним местного поволжско-финского племени – меря, по всей вероятности, распространился, как это нередко было в древней истории, на всё население междуречья Волги и Клязьмы, и в период становления Древнерусского государства все жители Ростовского края назывались мерей».
Изложенная гипотеза находит подтверждение в данных антропологии. Согласно В.П. Алексееву, на которого ссылается Седов, современное (точнее, начала XX в.) население Северо-Восточной Руси не похоже на тех, чьи останки покоятся в длинных курганах – захоронениях первых славянских поселенцев на этой земле. Этому есть объяснение, если предположить, что позднейший великорус Владимирской и Ярославской губерний – результат шедшего столетиями взаимного смешивания угро-финской (поначалу) мери и славянских колонистов.
Основная часть славян Русской равнины в это время располагалась на юге. С ними были связаны пеньковская и пражско-корчакская культуры. Первая возникла на части разрушенной Черняховской культуры и протянулась в лесостепной полосе от Днестра до Северского Донца. С нею связывается народ анты, знаменитый по раннесредневековым источникам. Вторая тянулась от Днепра до Верхней Эльбы. В её восточной части, на территории нынешней Северо-Западной Украины, сформировалась этническая общность дулебов, известная по нашим летописям. Она, по мнению Седова, в дальнейшем дала начало племенам полян, древлян, волынян и дреговичей.
В конце VII века на левобережье Днепра пеньковская культура и сложившаяся несколько севернее её колочинская культура сменяются под напором пришлого населения. В результате симбиоза туземных и пришлых элементов возникает волынцевская культура, существующая весь VIII век. На рубеже VIII–IX веков она переходит в роменско-боршевскую культуру.
Откуда взялись пришельцы, создавшие волынцевскую культуру? По мнению Седова, памятники материальной культуры, тип поселений, самый характер экономики волынцевской культуры полностью идентичны таковым именьковской культуры, о которой говорилось выше. Той самой, которую создали славянские переселенцы на Волге ещё в IV веке. Теперь, спустя столетия, их потомки возвратились на прежнюю историческую родину, не потерявшись, не растворившись за это время в среде иноплеменников.
«Установлено, что в конце VII века основная масса именьковских поселений (а их археологам известно более 600) и могильников прекращают функционировать. Раскопки их показывают, что селения не были разгромлены или сожжены. Они были оставлены именьковским населением. В силу каких-то обстоятельств обширные плодородные земли Среднего Поволжья оказались опустошёнными. Земледельцы этого региона вынуждены были искать новые территории для своего расселения.
Именно в конце VII в. в Днепро-Донском междуречье археологически документируется появление крупных масс нового населения, которое создаёт волынцевскую культуру, безусловно продолжившую традиции именьковской».
Реэмигранты принесли с собой архаический, мало изменившийся за столетия жизни в изоляции, славянский диалект, о чём свидетельствуют многочисленные названия рек и речек данной местности.
Ареал волынцевской, сложившихся на её основе роменско-боршевской и родственных ей культур IX веке охватывал земли от Среднего Днепра на юго-западе до Верхней и Средней Оки на северо-востоке, от Сожа и Угры на северо-западе до верхних течений Дона и Северского Донца включительно на юго-востоке.
Именно эту территорию (включавшую нынешние Киевскую, Черниговскую, Сумскую области Украины, Брянскую, Курскую, Орловскую, Калужскую, Тульскую области РФ) Седов считает местом окончательного формирования славянского народа русь, в VIII–IX веках создавшего государственность своего имени. Характерно, что вплоть до начала XIII века в русских летописях название «Русская земля» применяли только к этой территории, а не ко всей земле, заселённой русскими.
Безусловно, русь первоначально – не славянское имя. Как и многие другие названия славянских племён, оно восходит ко временам черняховской культуры (предположим от себя – а быть может, и раньше) – временам тесного сожительства славянских и иранских племён, или славяно-иранского симбиоза, по Седову.
«Подобно некоторым другим славянским племенным названиям (сербы, хорваты, анты и др.), русь. согласно выводам исследователей, ославяненный, первоначально неславянский этноним. Он восходит или к иранской основе свет, “белый, блестеть”, или, как и обширная однокорневая топонимическая номенклатура Северного Причерноморья, произведён от местной индоарийской основы “светлый, белый”».
Именно столь древним происхождением этнонима русь объясняется его появление в Центральной Европе. Здесь мы немного отойдём от истории возникновения Древнерусского государства, чтобы уделить внимание этому вопросу.
«Географические названия, содержащие в своей основе этноним русь. фиксируются разрозненно в Нижней и Верхней Австрии, в Штирии, окрестностях Зальцбурга и Регенсбурга. В Раффельштеттенском таможенном уставе, датируемом 904/906 г., <…> названы две славянские племенные группы – богемы и руги».
В западных источниках той поры русов всегда называли ругами, поэтому идентификация этноса не вызывает сомнений. Вопрос: откуда они взялись? Седов считает, что это та часть русов, которая оторвалась от основного аптского массива в результате гунно-аварских миграций IV–VI веков. Некоторые исследователи находят этот этноним и в старом названии провинции на востоке Австрии – Ругенланд (ныне переиначенном в Бургенланд).
Кстати, Седов, на основании археологических данных, отмечает для VIII–IX веков интенсивную миграцию славян из Среднего Подунавья на Русскую равнину. Памятники материальной культуры дунайских славян этого времени находят по всей восточно-славянской территории, в том числе и па землях волынцевской и роменско-боршевской культур. Пойдём немного дальше исследователя и предположим, что часть этих переселенцев носила этноним русь…
А каково было племенное название носителей именьковской культуры? Нам это неизвестно. Однако население культуры, созданной ими после возвращения в Поднепровье и Подонье, называет себя русами. Не правда ли, любопытное совпадение? А если мы вспомним, что часть «именьковцев» осталась на месте, в Поволжье, очень медленно ассимилируясь, и ещё в XIII веке русские летописи называют какую-то «Русь Мордовскую», т. е. живущую изолированно среди мордвы… А откуда взялся известный арабам X века «остров русов», который многие исследователи локализуют где-то в низовьях Волги?..
Интересная тогда получается ситуация! Рассеянный в результате иноплемённого нашествия народ русов столетия спустя начинает собираться на прежней исторической родине. Причём, как в случае с «именьковцами», это происходит без всяких видимых нам причин. Реэмигранты из Поволжья и Подунавья не встречают препятствий. Как будто кто-то властной рукой расчищает им дорогу… Так начинается древнерусская государственность.
По западным и арабским (меньше – византийским) письменным источникам известен Русский каганат – сильное государство, соперник Хазарии, господствовавшей в степях юга России. Арабы часто говорят о «хакане русов» – русском кагане. О том, что русы того времени были славянами, свидетельствуют арабские источники. «Что касается русских купцов – а они вид славян…» – указывает ибн Хордадбех (ок. 847 г.). Ибн ал-Факих (примерно в то же время) там, где ибн Хордадбех говорит о русах, пишет о славянах (ас-сакалиба). Как свидетельствует около 851–852 годов ал-Йа’Акуби, вожди кавказского племени ценаров обратились за помощью против арабов к императору ромеев (т. е. Византии), хазарскому кагану и «сахиб ас-сакалиба», т. е. владыке славян. Каким могло быть в то время восточно-славянское политическое образование, стоявшее вровень с Хазарией и Византией? Других кандидатов, кроме Русского каганата, на эту роль не находится.
Принятие владыкой русов-славян титула «каган» сигнализировало соседям о полной независимости первого известного в истории Русского государства.
«Определить, где была столица Русского каганата, пока не представляется возможным. Не исключено, что таковая в этом зарождающемся государстве ещё не сформировалась, подобно тому, как не было столицы в раннем Франкском государстве, где резиденции властителей были разбросаны по его территории. Но если единый административный центр в Русском каганате всё же имелся, то он мог быть только в Киеве».
Самое главное, что народ русь сформировался и вошёл в историю на той территории, которая и поныне является ядровой для великорусского и малорусского этносов. Таким образом, русы не были пришлой дружиной, «варягами». Это было славянское племя, сформировавшееся за несколько веков до образования Русского государства в сердце великой равнины, унаследовавшей его имя.
Русский каганат полностью исчезает где-то в середине IX века. «Согласно русским летописям, накануне образования Киевской Руси поляне, северяне и вятичи платили дань хазарам, а под 885 годом говорится и о взимании хазарами дани и с радимичей. Когда были установлены эти даннические отношения, сказать затруднительно. Возможно, такая ситуация сложилась в 60-70-х годах IX века. Под натиском хазар Русский каганат как единое государственное образование, объединявшее земли полян, северян, вятичей и донских славян, может быть, тогда перестал существовать».
Но торжество Хазарии было недолгим. Русь взяла реванш. Спустя столетие русский правитель Святослав, чьи потомки вновь гордо возложили на себя титул каганов (и официально назывались ими до сыновей Ярослава Мудрого в XI в. включительно), уничтожил Хазарию.
И, наконец, последнее. Русская равнина заселялась двумя потоками древнеславянской колонизации – с юга, из бассейна Днепра, и с севера, с берегов Балтики. Это подтверждено данными археологии, лингвистики и антропологии. Ветвь восточного славянства возникла не в ходе распада изначальной славянской общности, а сформировалась уже на Русской равнине вследствие смешения двух славянских миграционных потоков, положившего начало древнерусской народности. А встретились эти два потока там, где спустя несколько веков русская государственность стала возрождаться после монгольского нашествия – в районе возникшей в XII веке Москвы.
6. В ГЛУБИНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Гунны, авары, булгары, хазары, венгры, печенеги, половцы – вот лишь неполный перечень народов, во времена ВПН приходивших в Европу из глубин Центральной Азии. Механическое отождествление народов, издревле кочевавших по Великой степи, с мигрантами из Центральной Азии времён Чингисхана, то есть с монголами и калмыками, ещё в начале XX века побудило поэта Александра Блока написать свои знаменитые строки:
…Да, скифы мы. Да, азиаты мы,
С раскосыми и жадными очами!
Но уже во времена Блока учёным было известно, что скифы были народом иранским по языку и европеоидным по облику. Так что суждение поэта о скифах было с научной точки зрения анахронизмом или обывательским заблуждением.
С течением времени становилось всё более ясно, что и многие народы Великой степи из приведённого выше списка были в своей преобладающей части тоже европеоидными. И только среди завоевателей XIII века, пришедших с ордами Чингисхана и Батыя, монголоидный элемент явно возобладал.
Кажется странным, что ВПН привычно рассматривается как одностороннее движение с востока на запад, из Азии в Европу. Но ведь наверняка было и движение в обратную сторону! Мы уже видели это на частном примере создателей именьковской культуры в Среднем Поволжье IV–VII веков, двинувшихся в ходе ВПН как раз с запада на восток. Наверняка этот случай не единичный.
Логично, что ВПН казалось европейцам постоянным наплывом людских волн с востока. Но этот же процесс китайцам, например, представлялся таким же нашествием мигрантов с запада. Однако основываясь на этом китайском впечатлении, нельзя делать вывод, что ВПН исходило только из Европы и направлялось всегда в Азию! Но точно так же нельзя судить и о том, что оно всегда шло лишь из Азии в Европу. Очевидно, в течение тысячелетий по Великой степи перемещались, в том числе и на далёкие расстояния, в самых разных направлениях самые различные народы.
Одна из волн ВПН в IV–VI веках захлестнула северную Индию. Пришедший тогда кочевой народ известен в источниках под именами белых гуннов, или эфталитов. Византийский историк VI века Прокопий Кесарийский пишет, что эфталиты отличаются от других гуннов более светлым цветом кожи и относительно оседлым образом жизни. Это дало основание ряду историков считать эфталитов народом индоевропейским, скорее всего иранским, родственным скифам или сарматам, жившим в Великой степи в античную эпоху.
Однако нет причин на основании лишь белого цвета кожи заранее отказывать эфталитам и в тюркском происхождении. Лев Гумилёв в своих многочисленных трудах приводит немало свидетельств в пользу того, что многие тюркские народы раннего Средневековья относились к европеоидной расе.
В последние столетия деление человечества по языкам явно не совпадает с делением по расам. Это следствие интенсивных миграционных процессов. Так, носителями языков индоевропейской семьи являются ныне представители всех больших человеческих рас. Но ведь миграции были присущи людям искони. Поэтому нет оснований считать, что в глубокой древности лингвистические границы совпадали с антропологическими. Возможно, что когда-то изначально носители одного языка представляли собой одну расовую группу. Но как давно это было? На этот вопрос нельзя ответить даже приблизительно. А потому ни для какого исторического периода нет оснований отождествлять языковое деление с расовым, если фактами такое тождество не доказано.
Поэтому-то и нет ничего удивительного в том, что носители тюркских языков в самом начале своей истории, известной по письменным источникам, выступают в ином облике, чем мы ныне привыкли их видеть. Впрочем, это может касаться любой языковой семьи на планете вообще. Данную возможность всегда следует учитывать.
Итак, в I тысячелетии пашей эры европеоидное население наряду с монголоидным было широко представлено в глубинах Центральной Азии. Когда оно там появилось?
В 751 году в долине Таласа на границе современных Казахстана и Киргизии произошло крупное сражение войск арабского халифа и китайского императора – ключевая битва одной из глобальных войн прошлого. Среди китайских солдат, по сообщениям арабских источников, было немало воинов белого цвета кожи. Арабы, сообщившие это, а потом и воспринявшие их известие европейцы, сочли белых китайцев потомками воинов Александра Македонского. Такое объяснение вполне удовлетворяло средневековому научному мышлению.
То, что мы сегодня знаем и об Александре Македонском, и о центрально-азиатских европеоидах, позволяет нам не прибегать к столь вычурной, хотя и романтической гипотезе. Очевидно, что белые народы следует отнести к древнейшим обитателям Центральной Азии. И дожили они почти до прихода в этот регион русских.
В начале XIX века казахский просветитель Чокан Валиханов отметил наличие среди казахов (киргиз-кайсаков, как их тогда называли), делившихся на две большие этнографические группы – бурутов и усуней, третьей, промежуточной группы – сары-усуней (рыжих усуней). Их отличительной особенностью, выраженной в названии, было присутствие среди них светловолосых людей, считавших себя потомками некоего большого народа. В середине XIX века о русых киргиз-кайсаках упоминал выдающийся русский путешественник П.П. Семёнов-Тян-Шанский. В конце XIX столетия другой замечательный российский исследователь, Г.Е. Грумм-Гржимайло, совершивший немало путешествий в Центральную Азию, уже не застал светловолосых туземцев. Но собранные им материалы свидетельствовали об их присутствии там ещё совсем недавно. Европеоидные черты встречаются у многих обитателей глубин Центральной Азии, особенно среди уйгуров, тангутов и некоторых др.
Грумм-Гржимайло, сопоставив материалы собственных наблюдений и свидетельства исторических хроник, пришёл к выводу, что народ динлин, или ди, китайских летописей, отмеченный ещё в III тысячелетии до н. э., был европеоидным, родственным «индоевропейской расе», наличие которой в древности учёные сто лет назад считали несомненным. Это был не один народ, а целая группа народов, объединяемых схожими антропологическими признаками (голубые или зелёные глаза, белокурые или рыжие волосы, по Грумм-Гржимайло). К динлинам, по мнению исследователя, в более позднее время относились енисейские кыргызы (III в. до н. э.-XIII в. н. э.), а также живущие и поныне в низовьях Енисея кеты. Все они, конечно, чем дальше, тем больше смешивались с соседними монголоидными народами.
Материалы Грумм-Гржимайло послужили для Л.Н. Гумилёва одной из основ реконструкций этнической истории Евразии. Но Гумилёв решительно отверг предположение Грумм-Гржимайло о родстве динлинов с северными европеоидами. Он отверг и мнение о европеоидных корнях енисейских кетов. Гумилёв обратил также внимание на различие между динлинами и ди в китайских источниках. Первые исчезли из поля зрения китайцев во II веке н. э., вторые появились в IV веке. Китайцы иногда называли ди по старой памяти динлинами, но никогда наоборот. Динлины жили в Южной Сибири, ди населяли северо-западный Китай. Енисейские кыргызы, создавшие в IX веке мощное государство, принадлежали к первым, ранние уйгуры, тангуты (создатели государства X–XII вв.), а также знакомые нам усуни – ко вторым.
Между ди и динлинами существовало известное расовое сходство, что и позволило китайцам со временем назвать их одинаково. При этом оба народа, как пишет Гумилёв, «так относятся к североевропейской расе, как семиты Аравии или туареги (хамиты) Сахары, которые также, несомненно, принадлежат к белой расе, но отнюдь не к скандинавскому типу». Это, разумеется, означает не родство обоих с указанными южными ветвями европеоидной расы, а лить их значительные отличия от европейцев. «Когда же динлины встретились с русыми арийцами, а это случилось в 1056 году около г. Киева, то эти последние, несмотря на внешнее сходство, восприняли появление кипчаков как приход совершенно чуждых иноплеменников, а в ТО же время не только рыжих скандинавов, но и черноволосых греков русские считали народом, к себе близким, – писал Гумилёв. – … Современникам и в голову не приходило считать половцев народом, родственным европейцам. Надо полагать, что наряду со сходством азиатской и европейской белокурых рас существовали и различия, достаточно глубокие для того, чтобы эти расы не смешивать».
Ссылаясь на советского антрополога Г.Ф. Дебеца, Гумилёв утверждал, что антропологический тип динлинов – протоевропеоидный, родственный кроманьонскому, т. е. древнейшей известной популяции Homo sapiens в Европе.
«Тип этот уходит в глубокую древность, предшествуя по времени формированию арийского языкового единства». Что же касается ди, то Гумилев, вслед за Грумм-Гржимайло, считал его расово близким другому загадочному древнему народу – айнам, некогда населявшим Японию, но ныне почти исчезнувшим.
Итак, Гумилёв объяснял присутствие белых народов в Центральной Азии в историческое время их давним обитанием на данной территории. Это была ветвь белой расы, отколовшаяся от основного ствола ещё в доисторическую эпоху. Однако в свете того, что мы знаем теперь, нет необходимости сбрасывать со счетов и остальные версии. Все они не исключают, а дополняют друг друга.
Таким образом, имеются три главных объяснения наличия европеоидной расы в Центральной Азии в древности.
1. Теория Гумилёва, доказывающая появление белых людей в Центральной Азии на заре истории человечества. Она относит белых к исконным обитателям глубин Азии, наряду с монголоидной расой. Белые европейцы и белые азиаты разошлись ещё в верхнем палеолите (40–10 тыс. лет назад) и в дальнейшем развивались параллельно.
Загадочные «белые люди» доисторических и раннеисторических времён ещё не раз появятся на страницах нашей книги под различными широтами. Многие факты из истории человечества кажется трудным объяснить без привлечения гипотезы о широких миграциях представителей белой расы в глубокой древности. Однако гипотеза Гумилёва как бы изолирует европейскую и азиатскую ветви белой расы друг от друга. Между тем контакты между ними, как в историческое, так и в доисторическое время, не могли не существовать.
2. В наше время считается доказанным приход на земли нынешнего Синьцзяна (северо-западного Китая) где-то в I тысячелетии до н. э. тохаров – впоследствии исчез-нувшего народа индоевропейского корня. Вероятно, они жили там и раньше. Многие исследователи связывают с тохарами знаменитые «таримские мумии», найденные в прошлом веке в различных местах Синьцзяна. Наиболее известна из них т. н. «лоуланьская красавица» – мумифицированный труп высокой светловолосой женщины, найденный в 1980 г. в окрестностях Урумчи и относимый ко времени примерно за 1800 лет до н. э.
Совершенно естественно, что многие известия о белом населении по соседству с Древним Китаем могут быть отнесены к тохарам – одной из ветвей миграции индоевропейцев (арийцев, как повсеместно называли их ещё в начале XX в.).
Знаменитая «укокская принцесса», обнаруженная у нас на Алтае в 1993 году, относится к более позднему времени, чем «лоуланьская красавица», – V–III векам до н. э. Факт мумификации в обоих случаях ещё не позволяет сделать вывод о родстве народов, которым принадлежали оба захоронения, тем более что технологии мумификации и типы захоронений различаются. «Укокская принцесса» скорее принадлежит к южносибирским динлинам китайских летописей, т.с. к первой группе. Но контакты между двумя общностями, вероятно, существовали.
3. Наряду с крупными передвижениями народов по Великой степи с востока на запад в историческое время не могло не бьггь миграций и в обратном направлении – с запада на восток. Кроме тохаров, как в более ранние периоды, так и поздние, в Центральную Азию из Восточной Европы проникали и другие группы европеоидного населения. В этом контексте актуальное звучание припимает и гипотеза о «потомках воинов Александра Македонского», если, конечно, трактовать её не так буквально.
…В горах Гиндукуша на северо-востоке Афганистана живут светловолосые и голубоглазые дарды и нуристанцы, которых традиция также связывала с потомками греков и македонян. Конечно, они жили здесь задолго до прихода армии Александра Македонского. Но нет дыма без огня, и потомки эллинских завоевателей тоже внесли свою лепту в формирование современного населения Срединной Азии.
В древней Бактрии (совр. Афганистан) и в верхней части долины Инда располагались самые восточные государства, образовавшиеся в процессе распада империи Селевкидов – крупнейшей державы, созданной преемниками Александра Македонского. В середине III века до н. э. Диодот основал царство, которое историки называют Греко-Бактрийским. Наследники Диодота неоднократно воевали с государствами Индии. В середине II века до н. э. войско царя Менандра дошло до современной Бенгалии. В результате этих походов возникли царства, называемые Греко-Индийскими. В течение I века до н. э.-I века н. э. они были постепенно подчинены возвысившимся народом кушан, в котором историки видят или уже знакомых нам тохаров, или один из иранских народов.
Культура Греко-Бактрийских и Греко-Индийских царств представляла собой замечательное сочетание местных и эллинских элементов. Влияние эллинской цивилизации было весьма значительным. Ярким свидетельством тому служит детально исследованный французскими и русскими археологами в 1960-70-е годы древний город на севере Афганистана, ныне называемый Ай-Ханум. В городе (предположительно, это одна из многочисленных Селевкий) были обнаружены руины дворца с колоннами коринфского ордера, гимнасия, театра и других типичных древнегреческих сооружений… Начавшаяся в конце прошлого века в Афганистане гражданская война прервала исследования и нанесла непоправимый ущерб памятнику культуры, до тех пор нетронутому в течение двух с лишним тысяч лет…
Вполне возможно, что и до Александра Македонского греки могли проникать далеко на восток. Персы, в VI веке до н. э. покорившие колонизованные греками берега Малой Азии (Ионию), переселяли и перемешивали пароды своей империи. В 493 году до н. э. персы подавили крупное восстание ионийских городов. Часть их жителей была выселена в другие области Персидской державы Ахеменидов. Одним из мест депортации греков стали окрестности Вавилона. Не исключено, что отдельные группы ионийских греков могли проживать и в других, более восточных регионах империи Ахеменидов. В V–IV веках до н. э. на службе у персидских царей и их сатрапов часто находились греческие военачальники и даже целые наёмные дружины греков. Так что эллины прокладывали пути на восток задолго до походов Александра Македонского.
Но, разумеется, дарды и нуристанцы – потомки гораздо более ранних пришельцев. Долго тех и других считали одним народом, делящимся лишь по религиозному признаку. Дарды исповедуют главным образом ислам суннитского толка, хотя есть среди них и сторонники других верований. Нуристанцев вплоть до конца XIX века звали кафирами – язычниками. Они сохраняли не только древние доисламские верования, но и политическую независимость. В 1896–1897 годах просвещённый и европеизированный афганский эмир Абдурахман, проводя политику государственной централизации, решил подчинить кафиров, а заодно и обратить их в «истинную веру». Проведя успешную военную кампанию, он объявил кафиров мусульманами и повелел впредь именовать их страну Нуристан – «страна света». В конце XX века нуристанцы подверглись ещё одному геноциду – на сей раз со стороны талибов, временно захвативших власть в Афганистане…
Как дарды, так и нуристанцы распадаются на ряд народов. Среди дардов самый крупный народ – кашмирцы, населяющий одноимённый штат, пыле разделённый между Индией и Пакистаном. Другие известные дардские народы – шины и кохистанцы, живущие на крайнем севере северо-западной пограничной провинции Пакистана, а также пашаи в Афганистане к северо-востоку от Кабула. Народов дардской языковой группы – 5,5 млн. Нуристанцы гораздо малочисленнее – 120 тыс. Они населяют высокогорья Гиндукуша севернее территории, занятой пашаями.
Религия нуристанцев, ещё в начале XX века сохранявшаяся в довольно чистом виде, демонстрирует разительное сходство с верованиями многих древних индоевропейских народов, особенно индоариев, как они известны нам по Ригведе. В 1929 году норвежский этнограф Георг Моргенстьерне запечатлел на фото– и киноплёнку обряд жертвоприношения огню у нуристанцев, сходный с описанным в Ригведе. Реальный языческий жрец, одетый в белую хламиду, совершает возлияние в огонь крови жертвенной юзы – кажется, что на киноленте ожила глубокая арийская древность… Нуристанцы делили Вселенную на три мира: Урдеш – мир богов, Мичдеш – мир живых людей, Юрдеш – преисподнюю. Как это близко и даже созвучно членению мироздания у древних германцев: Асгард, Мидгард и Утгард (в другой интерпретации – Нифльхейм)…
