Текст книги "На фейсбуке с сыном"

Автор книги: Януш Леон Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Этот Хокинг считает, что Бог в Проекте участия принимать не должен был, хотя и мог, что Он при возникновении Вселенной был совершенно ни при чем. В этом, сыночек, признай, есть адский размах и дерзость, и я нисколько не сомневаюсь, что с господином Хокингом на Страшном суде быстро разберутся и непременно к нам направят, без права пересмотра приговора. Тем более что он ересь свою без конца повторяет и в газетах с большим тиражом. Вот недавно хотел понравиться английской газете «Гардиан» и усиленно богохульствовал, говоря – я процитирую, сыночек: «Вера в Небеса обетованные или в загробную жизнь – всего лишь сказка для людей, которые боятся темноты и небытия». Рассуждая о человеческом мозге, он сравнил его с «совершеннейшим компьютером» и заключил, что «любой компьютер прекращает работать, если его процессор выходит из строя». Я почему думаю, что утверждение о ненужности Бога при сотворении Вселенной родилось в голове у Хокинга, а не у Млодинова: потому что Млодинов – сын еврейских родителей. Отец его в концлагере, в Бухенвальде мучился – за то, что был участником еврейского Сопротивления в нашем Ченстохове. Сам Млодинов некоторое время в кибутце в Израиле жил. Так что нет, не от него это, от Хокинга в книге «Великий проект» рассуждения о лишнем Боге. Вот когда он, Хокинг-то этот, на своей инвалидной коляске, оснащенной по последнему слову техники, со всеми возможными хай-технологиями к нам в ад въедет – я непременно у него спрошу, действительно ли он считает, что Бог был не нужен, или это провокация с его стороны, чтобы воинствующему атеисту Докинзу[32]32
  Клинтон Ричард Докинз (р. 1941) – английский этолог, эволюционный биолог и популяризатор науки; активный атеист, критик креационизма и разумного замысла.


[Закрыть] из ближнего Оксфорда понравиться.

Потому что книгу этого самого Докинза «Бог как иллюзия» я читала на каком-то четверговом, что ли, семинаре у нас в аду, года два-три назад, и остался у меня осадок неприятный – как от вредной ереси, за что здесь многие атеисты – особенно английские – меня чуть ли не распять хотели.

У нас в аду все знают, что Докинз – это рычащий, лающий, с капающей изо рта пеной, непривитый от бешенства ротвейлер Дарвина. А я Дарвина не люблю, он был женоненавистником, и я ему этого простить не могу. Как-то он к нам на четверговый семинар пожаловал, я ему это все в глаза и высказала. А после семинара мы с ним еще часа четыре проговорили. Немножко тот разговор меня с ним примирил, но я уж пересказывать содержание его не буду, а то получится слишком длинное отступление, потому что Дарвин-то хоть и много говорит, сути избегать умудряется. Конечно, эволюция для него очень и очень важна, но основоположником креационизма он быть не собирался. Он хотел быть «немножко беременным», а ведь так не бывает. Твой отец Леон считал, что «немножко беременными» бывают только политики, а уж в науке такое немыслимо, к счастью.

Дарвинизм для ада очень важен, он роль ада, как это ни парадоксально на первый взгляд, подчеркивает, обосновывает ад в целом, а через то – и сами Небеса. И я на месте папы римского уже давно начала бы процедуру канонизации сэра Чарльза Дарвина. Ведь Дарвин и дарвинизм показали людям Вселенную без цели и смысла, в которой человек не имеет особого значения, низвели Природу, Жизнь с пьедестала Божьего Замысла до игры случая, лишенного нравственности, наполненного только смертью, насилием и сексом. Следуя этой теории, наука описывает мир, в котором человек от животного ничем не отличается – ведь его после смерти ожидает такая же пустота и небытие, как какую-нибудь белку или крысу, а в конечном итоге смерть и небытие ожидает и весь его вид. Такая картина мира для многих оказалась неприемлемой. Сам Дарвин не мог ее в полной мере принять и говорил в печали: «Трудно поверить, что все эти прекраснейшие луга и спокойные поля являются только декорациями для ужасающей, скрытой и непрекращающейся ни на минуту борьбы за выживание». А его добрый товарищ и соратник, один из основоположников теории эволюции, Альфред Рассел Уоллес,[33]33
  Альфред Рассел Уоллес (1823–1913) – британский натуралист, путешественник, географ, биолог и антрополог.


[Закрыть] и вовсе по такому случаю в спиритизм подался. Благодаря теории Дарвина вид человеческий моментально потерял всякую цель и смысл своего существования, а это не может не угнетать, ведь правда, сыночек? И чтобы этот смысл и значение вернуть, наука должна теперь доказать, что разум человеческий функционирует и после смерти физического тела, и не только функционирует, но и дальше развивается. А то ведь, если, к примеру, Вселенную можно обмерить и взвесить, то и жизнь человека, раз нет у нее никакой особой цели и смысла, можно свести к сухим цифрам и научным данным, а людей рассматривать как статистические единицы и таким образом над ними осуществлять контроль.

Вот и нужно заново религию возрождать, это даже Альберт Эйнштейн признал, когда сказал, что наука не в состоянии предложить человеку высшей цели существования. А в результате противостояния науки и религии люди начинают тянуться к магии, то есть к самой сути религии. Поэтому и мы тут, в аду, и Небеса Чарльзу Дарвину и ему подобным глубоко благодарны.

Но вернемся к Хокингу, Млодинову и Докинзу. Эта троица меня в последнее время беспокоит, даже во сне мне снятся эти богоборцы, а люди-то на Земле к ним уж больно прислушиваются, и я потому в холодном поту просыпаюсь. Ведь богоборец – он же и против ада выступает, и это меня наполняет страхом и беспокойством. А этот Ричард Докинз, профессор из Оксфорда, к тому же еще и науке, которую Ты, сыночек, так обожаешь, вредит, объяснять, почему, не буду – у Тебя свои мозги есть. Ведь он, Докинз-то этот, отрицая религию, роет глубокую пропасть между наукой и религией и зовет к войне, что само по себе идиотизмом является. Наука веры не исключает, об этом не раз один из самых великих ученых – физиков Альберт Эйнштейн напоминал.

Я Эйнштейна как человека не особо уважаю, о чем ему недавно в глаза сказала, но мудрость его ценю. Альберт уважение к религии имел и рассматривал науку и религию как взаимно дополняющие миры. Как говорится, и нашим, и вашим. Этакий «верующий атеист». Впрочем, он и сам так о себе говорил.

А Докинз, хоть и кричит на каждом углу о своем «глубоком почтении в Эйнштейну», тем не менее все талдычит – я процитирую, сыночек: «Нет ни единого повода верить, что Бог есть, и существует при этом масса причин верить в то, что Бога не существует и никогда не существовало. Это является гигантской потерей времени и потерей жизни. Это могло бы быть шуткой космического масштаба, если бы не было такой огромной трагедией».

Но я не буду тут, сыночек, об этой ереси рассуждать, ибо книжки этого Докинза Ты читаешь и подробности Тебе известны. Я сосредоточусь на главном.

В божественной теории происхождения мира Вселенная и все существа в ней рассматриваются как слишком совершенные для того, чтобы могли возникнуть случайно, без вмешательства некоего «высокоразумного инженера», Творца, который все это задумал и воплотил. А Докинз в своих книгах, особенно в «Бог как иллюзия», ловко используя некоторые факты и примеры, пытается доказать, что присутствие «инженера-конструктора» было совершенно необязательным и мир вполне мог возникнуть в результате эволюции, которая объясняет все: и растения, и животных, и нас, людей. Он из этой теории состряпал бестселлер и обманывает множество людей. Обман, сыночек, заключается в одном утверждении, которое Ты, несомненно, сразу обнаружил, а до меня это как озарение дошло. Ричард Докинз перехитрил самого себя, утверждая, что раз Эволюция может объяснить существование жизни, то именно так все и объясняется. Его занесло слишком далеко, и можно его схватить за яйца и заставить признать логическую неточность. Потому что его формула (где «А» равно «эволюция», а L равно «жизнь») гласит: «Если А способно вызвать L, то любое L может быть вызвано посредством А и только посредством А». Но это невозможно доказать никому, никаким даже самым гениальным логикам на свете, включая наших польских.

И вот когда я ночью размышляла и анализировала этот бестселлер Докинза, меня осенило, что научно он не сможет доказать тезис про отсутствие «инженера-конструктора».

И я вдруг поняла, что он вовсе никакой и не ученый, а сторонник новой религии, которая называется Наука.

Ну, может, конечно, меня маленечко занесло, признаю. Потому что наука, по-видимому, скорее не религия, а мифология. Когда что-то неизвестно до конца или непонятно – мифология же вещь незаменимая. Мифология, предлагая всевозможные решения и объяснения, при этом всегда оставляла место для допущений, а теперь эти допущения называются в науке «приближением в рамках теории». Мне это напоминает анекдот о физике-теоретике, который я вычитала в одном из Твоих научных журналов. Помнишь, там к этому физику пришел сосед, владелец куриной фермы, у которого куры нестись перестали, и попросил разобраться – почему они яиц не несут и как сделать так, чтобы неслись. Физик отправился на ферму, все осмотрел, обнюхал, обмерил, потом вернулся домой и стал думать, а через неделю предложил готовое решение проблемы, начав с такой сентенции: «Предположим, что курица круглая…» Вот Докинз в своих измышлениях, «приближенно» исключающих Бога, очень мне этого яйцеголового физика напоминает.

Ведь даже экстремист, антирелигиозный научный английский панк с Нобелевской премией, некий Бертран Рассел, написавший огромное число обидных статей против Бога, – и тот лично признал, что хотя наука и побеждает в своей погоне за всемогуществом, но и сама наука в этой погоне будет уничтожена скептицизмом, который возникает благодаря ее достижениям. В этом я с ним согласна, сыночек, а вот его сомнения в существовании ада мне не нравятся. Рассел считает, что ад не очень вяжется с христианской доктриной. Потому что, дескать, как же это? Бесконечная всепрощающая любовь ко всем созданиям, и к грешным, и к безгрешным, и к святым – и вдруг, в полной контрадикции к своим же догмам, наказание за грехи вечным мучением в аду. Рассел нескромно дает христианству совет – отбросить идею ада, ибо она не стыкуется с Любовью. А я, сыночек, ему скажу, как только здесь, в аду, встречу, что любовь любовью, а если люди на Земле без ада останутся – все, туши свет. Никакого христианства уже не будет. В христианстве страх преобладает над нравственностью и с ней постоянно смешивается, я в этом постоянно убеждаюсь, подслушивая исповеди.

Самонадеянный Докинз выводов из того, что Рассел говорит, не сделал и моментами больше верит, чем знает. Почему и выглядит, по сути, смешным и жалким изгоем среди ученых. Что меня своей парадоксальностью успокаивает, сыночек. Ведь ученые гораздо более парадоксальны в своем отношении к религии, чем они демонстрируют миру, если разобраться. К примеру, некий Фред Гойл, английский астроном и физик, со значительными и Тебе известными научными достижениями, констатировал: «Несмотря на то что большинство ученых заявляют, что не признают религию, религиозные мысли случаются у ученых значительно чаще, чем у духовенства». Это следует из многочисленных опросов среди ученых. Были проведены исследования, на основе которых доказано, что больше половины ученых верит в какого-то «своего», личного Бога, в то время как в существование параллельных миров верит всего 30 процентов физиков, что следует из других исследований и опросов.

Для Бога и Небес результаты более чем удовлетворительные, просто замечательные. Ведь они подтверждают, что даже интеллектуальная элита признает феномен Бога. Эти тридцать процентов физиков, носящих как минимум ученое звание магистра, для Бога являются очень обнадеживающими. Только семьдесят процентов наиболее образованных и скептически настроенных людей не верят в Бога – это же отличный результат! Как ты думаешь, сыночек, какой-нибудь слесарь из-под Торуни слышал о параллельных мирах что-нибудь такое, что могло бы его веру в Бога поколебать или разрушить? При всем своем уважении в слесарному искусству, гончарному делу или любому другому ремеслу, связанному с ловкостью рук, я такого себе представить не могу. Ричарду Докинзу никогда не удастся изгнать веру из душ верующих людей и отменить Бога.

Потому как если Бога отменить – то зачем людям ад?

Я иногда думаю – откуда он вообще взялся, ад-то? Потому что это какое-то несоответствие получается, извращение самой божественной сути. Бесконечно добрый Бог посылает людей на бесконечные страдания… А это не Бог, сыночек. Это все с сатаны повелось, первого взбунтовавшегося Ангела. Сатана, по-еврейски «обвинитель», позволил себе Бога раскритиковать: по мнению сатаны, Бог собственную работу испортил, обрекая созданных по образу и подобию Своему на зло, страдание и в конечном итоге на смерть. А сатана с этим согласиться не хочет. И нет в том никаких признаков его гордыни, совсем наоборот. Сатана не согласен с несправедливостью своего Творца и пытается изложить свои сомнения, предостеречь от неправильных решений. По моему мнению, сыночек, никакой гордыни тут нет, а уж тем более богохульства. Сатана имел право высказать свои убеждения. Хотя тогда никто, в том числе и сам сатана, о демократии-то не помышлял.

А если вдруг? А если ада-то и не существует?

Это для меня, сыночек, самый что ни на есть экзистенциальный вопрос. Потому что если ада нет – то что я здесь делаю? Это какая-то Матрица или что? А может, я нахожусь в параллельной вселенной, совсем не в твоей, и может, моя вселенная имеет двенадцатый пространственно-временной интервал, в то время как твоя – одиннадцатый? А может, даже тринадцатый, и я в результате попала в тринадцатое измерение, потому что только в нем можно обнаружить ад? И даже Теория Струн, или, поскольку в последнее время все «супер» должно быть, Теория Суперструн этого не объясняет (все-таки со стороны физиков это большое свинство – говорить о двадцати шести измерениях, двадцать два из которых, видите ли, потайные)? Да и новая, но уважаемая в научных кругах М-теория, в которой про одиннадцать измерений говорится – тоже с этим не справляется.

А что до Большого Взрыва и наступившей после него Большой Инфляции (расширения) – так с тех пор как эту инфляцию-то открыли, физики-теоретики решили, что ею все и объясняется. Им стало ясно и понятно, а мне, сыночек, нет, и я все лелею надежду, что Ты когда-нибудь найдешь время и мне все объяснишь. Законы физики якобы объясняют, что со вселенной происходило и происходит. Все – да не все! То, что происходило между Большим Взрывом (t:0–0) и моментом начала Большой Инфляции (tWI – t0 + 10–43 секунды), никому не известно. Что-то непонятное делалось в эти 10–43 (сорок три нуля перед запятой!) секунды, и эта загадка в последнее время лишила сна многих физиков и космологов на Земле. В течение этих 10–43 секунд (они называются время Планка) Бог, по-видимому, что-то такое мастерил, и все хотят непременно выяснить, что же Он делал.

Я с этой теорией-то суперструнной тоже решила ознакомиться, хоть какое-то представление обо всем получить. Ну, я Тебе скажу, это не для моей старой головы – только глаза до слез утомила на этих уравнениях, и в голове у меня все перемешалось. Я поняла только, что элементарные частицы в многомерном пространстве вибрируют, как струны скрипки или гитары. К примеру, электрон разложился вдоль очень короткой струны (она и правда очень короткая, так называемая длина Планка, то есть еле дотягивает до 10–35 метра) и вибрирует с определенной частотностью. То есть Бог – если, конечно, это был Он – электрон в струну растянул и, я бы так выразилась, жахнул или смычком по ней провел – и струна доныне дрожит. Он должен был «жахнуть» сразу по многим струнам, ведь электронов несметное количество, а другие элементарные частицы на других струнах дрожат с другой частотой. Значит, это был действительно БОЛЬШОЙ рывок. Значит, Бог действительно устроил Большой Взрыв. И если это так, сыночек, то примерно 14 миллиардов лет нам во вселенной аккомпанирует огромный оркестр струнных инструментов. А Бог, по-видимому, является дирижером. С той лишь разницей, что многие люди уже удостоверились, что в Космосе стоит абсолютная и ужасающая тишина. И ничего в этом удивительного нет, потому что в вакууме звуковые волны разойтись и добраться до слуха не могут. Но Божий оркестр играет, как подсказывает мне мой рабоче-крестьянский ум, играет себе и музам, а главным образом – физикам-теоретикам аккомпанирует, а некоторые из них эту симфонию будто бы слышат! Не ушами, а для краткости и ясности – сразу мозгом. И даже ноты на уравнения могут расписать. Только чтобы это услышать – нужно совсем другим воображением обладать, потому оркестр этот концертирует в гораздо более многомерном, чем наше привычное четырехмерное (х, у, z+время), пространстве. Обычный человек этой музыки не услышит никогда. Это закрытый клуб – вход строго по приглашениям. Элитарный. Хокинг, Пенроуз, Млодинов, Андерсон, Смолин, Виттен, Каку. Ты их, сыночек, знаешь по публикациям и, может, хоть отчасти понимаешь. А для меня они не от мира сего, словно пришельцы какие. Они должны в миллиарды раз больше, чем обычный человек, иметь в мозгу и серого и белого вещества, а между их нейронами должны быть совсем иные взаимосвязи. Не могут они быть нормальными людьми со здоровыми органами чувств – у них наверняка еще дополнительные органы смутированы. Я про них в рамках расширения кругозора читала, глаза портила, но лишь до того момента, как села в глубочайшую интеллектуальную лужу, читая, как упоминавшийся уже выше Каку Мичио, американец японского происхождения, фамилия которого по-японски очень красиво пишется  описывает Вселенную, исходя из Теории Струн: «Гетеротичная струна является закрытой струной с двумя типами колебаний, по часовой стрелке и против часовой стрелки, которые рассматриваются отдельно. Колебания, совместимые с направлением часовой стрелки, происходят в десятимерном пространстве, а колебания в противоположном направлении затрагивают двенадцатимерное пространство, в котором шестнадцать измерений подверглись сокращению (в оригинальном пятимерном пространстве Калуза пятое измерение было сокращено путем свертывания)».

Вот так, сидя в луже, я и дала отдых своему мозгу. А Калуза, сыночек, о котором говорится в этой для любого нормального человека криптограмме, родился в польском городе Ополе, который в момент его рождения назывался Оппелн, потому что было это в 1885 году. Или, как сказала бы баба Марта, «еще при немцах».

Но Каку Мичио мне покоя не давал. Я хотела знать, является ли человек, который понимает вот это: «пятое измерение было сокращено путем свертывания», – нормальным или это все-таки мутант. И верит ли он хоть в какого-нибудь Бога. А он – почти как нормальный. Образование получил в самых лучших, недоступных для большинства заведениях (степень магистра в Гарварде, ученая степень доктора в Беркли), но в принципе – обычный японец, рожденный и выросший в Америке. Родители его, правда, буддисты (влияние предков, ничего не попишешь), но маленького Мичио они посылали в воскресную школу. В буддизме же никаких богов нет, так что потенциальный Бог из рассказов воскресной школы опасности не представлял и врагом Будды быть не мог, а стал любимым героем интереснейшей сказки о больших наводнениях, воде, которая расступается по воле человека, ковчегах, нищих, а также яблоках. Маленький Мичио так все это понимал – он об этом писал в своей книге «Параллельные вселенные». Я полагаю, сыночек, что примерно на две трети ее поняла, правда после второго чтения. Прекрасная книга о физике вселенной. Понятная и для гуманистов, ибо на основе этой физики Каку вырастают основы гуманизма. А кроме того, это замечательная инструкция по современной космологии для «упрямых». О Боге Каку пишет мало. Похоже, он этим вопросом только в детстве интересовался – в воскресной школе. Но уже и тогда он был аналитиком, во всем хотел дойти до сути. Как-то раз он спросил учительницу, была ли у Бога мать. Бедная учительница совсем не готова была ответить на его вопрос. Она лишь пробормотала, что «вряд ли у Бога была мать», и хотела продолжать дальше, но Каку начал допытываться, «откуда же тогда взялся Бог, если у него не было матери». И тогда она пообещала ему, что обязательно поговорит на эту тему со священником.

Маленький Каку, задавая свой вопрос, находился, несомненно, под влиянием буддизма, ведь в буддизме нет никаких богов, есть лишь вечная вселенная, без начала и конца. И задал самый главный теологический вопрос. В пятилетнем возрасте! И поскольку ответ он получил весьма уклончивый, возможно, именно окончательный ответ Мичио Каку ищет до сих пор, даже когда не пишет об этом открыто.

Человеческое любопытство, сдается мне, сыночек, становится все более разнузданным и бесцеремонным, переходит всякие границы уважения к личному пространству Бога. Почти четырнадцать миллиардов тотальной слежки и пристальнейшего внимания, и даже в эти крохотусечные доли секунды – личное время Бога – не хотят оставить в покое. Но дьявол с ними. Двадцать шесть, тринадцать, одиннадцать, сколько там еще измерений – пусть будут все. Дай им Бог в этих измерениях не запутаться. Я вот тут подумала про эти нейтрино – ну, тех, что в ЦЕРНе, дьявольски быстрые, что свет обогнали. Может, эти нейтрино себя сжали и погнали из Женевы в Гран Сассо сжатые? В каком-нибудь пятом, одиннадцатом или двадцать шестом измерении. Другие измерения широкой дугой обходя.

Впрочем, это только мои измышления.

А во вселенной о тринадцати измерениях вполне могло бы найтись такое, в котором черный кот перебегает дорогу всем остальным измерениям, и в нем, разумеется, разместился бы ад. Ты на фейсе иногда об этом пишешь, я Твои записи читаю внимательно. И если мне от них становится слишком грустно, иду подслушивать исповеди, чтобы узнать, какие грехи нынче в моде и кого нам тут, в аду, ожидать в будущем. На совсем-то уж тяжких, смертных грехах останавливаться не буду, о них говорить интереса нет – они от века, с того момента, как исповедь придумали, все те же, и никакого очарования в них не прибавилось. Но есть некоторые такие сладкие, что я их прослушиваю по многу раз и прямо удовольствие получаю.

Сейчас Пасха приближается, люди к исповедальням в очередь выстраиваются, и мне есть что послушать. Недавно растрогала некая Бьянка семидесяти лет, монахиня из Германии. Поразила своей искренностью, что редко бывает на исповеди. Она рассказала скучающему старому священнику, который предпочитает исповедовать молодых барышень, что она, конечно, монахиня, ей уж семьдесят, но вот пришла весна, настали теплые деньки, она носит более легкие одеяния, и когда ее вдруг случайно касается красивый мужчина, – она чувствует, как у нее в животе бабочки летают. Ведь она хоть и монахиня, но живая женщина. В конце исповеди, полная раскаяния, она вымолвила, что постарается с этим справиться и будет много молиться. Я эту запись слушаю и слушаю, и у меня на сердце делается тепло, как в ее грешном животе с бабочками.

Подслушивала я также студентку Каролину, двадцати пяти лет, из Щецина. Странная девушка, хочет с сексом подождать до вступления в брак, и у нее теперь серьезные проблемы. Она уже три года встречается с парнем по имени Патрик. Он в Бога не верит и ждать, естественно, не хочет. И когда они занимаются петтингом, Каролина дает слабину и переходит границы дозволенного, а потом о том жалеет и плохо себя чувствует. И каждый раз на исповедь идет. И так уж две или три недели, потому что Патрик парень темпераментный и сдержанности в нем никакой нет. Она душу на исповеди очистит и чувствует себя лучше до следующего раза, а он не за горами: не переступать границы она не в силах. Эту Каролину я тоже перед сном порой слушаю и вспоминаю свои границы: мы с Леоном не могли венчаться, а потому границы я сама устанавливала – глупая была и гордая слишком и через это многих удовольствий себя лишила.

Иногда, так, для рефлексии, слушаю одну замужнюю женщину из окрестностей Познани. Она исповедуется в стремлении к свободе – будто это грех какой. Она хорошая мать, детей любит больше жизни, но женой на поводке быть не хотела. А хотела она иметь время для себя, вечерами читала книги, вместо того чтобы возле мужа сидеть, за ручку его держать и по голове гладить, в театр ездила и даже в оперу в крупные города. А муж не так себе представлял мать семейства, обвинял ее в причудах и непослушании, даже в изменах, совершенно необоснованно, и в конце концов руку на нее поднял. Она же почувствовала себя запертой в клетке, перестала мужа любить и отказывала ему в близости. Он для другой женщины мог бы стать прекрасным мужем, потому как хороший отец и семью свою считает самым для себя святым, хотя и причинил ей боль своим насилием. Вот только она в его понятия о семье не вписывается и рядом с ним счастливой себя чувствовать не может. Слушая ее исповедь, я думала о Леоне: что бы я сделала, если бы он мне свободы не давал. Я знаю одно: на исповедь точно бы не пошла. А у нее-то, у этой замужней, как стало ясно, не только в свободе дело. У нее муж неделикатный, он ею как женщиной злоупотребляет, использует для своего только удовольствия, быстро и часто, а она хотела бы романтикой интимные отношения окружить.

Это перед Пасхой было, сыночек.

А на днях случилось у нас тут, в аду, свое 11/09/01. Хотя сейчас и не сентябрь, а май, и случилось это – первого мая 2011 года. 01/05, значит. Утром началось: загудели на весь ад сирены, а это бывает разве что в начале или конце мировой войны.

Усама к нам прибыл. Усама Бен Ладен собственной персоной.

Раком изъеденный. Но очень наш. Прежде всего, конечно, благодаря 11 сентября 2001 года, когда он свой грех соделал, с тех пор его в аду и ожидали. Некоторые приверженцы другой религии хотели памятник ему при земной жизни поставить – мол, все равно к нам прибудет, чего ждать-то? Но это было против идеологии ада. Гитлеру при жизни памятников не ставили, Сталину не ставили – так почему Усаме вдруг ставить? Он убил-то всего три с небольшим тысячи людей, а то, что сделал это более театрально и зрелищно, чем Сталин или Гитлер (что у нас в аду, конечно, ценится) – так не надо забывать, что прежде технологи другие были. И Си-эн-эн не было, и интернета. Около печей крематория Освенцима камер телевизионных быть не могло по техническим причинам. Ватикан имеет свои энциклики, ад – свои. От теории энциклики до практики энциклики в Ватикане проходит порой не одна сотня лет, почему же в аду должно быть иначе? Ад во многом на Ватикан ориентируется, чтобы ничего нового-то не выдумывать.

Ислам в аду представляет собой большую проблему, потому что у исламистов большой процент избирателей, а это сказывается на результатах выборов. Но пока исторический фактор действует, его никто не отменял, традиция плюс математика. Исламу-то тысяча триста лет, а христианству – больше двух тысяч, то есть, по мнению христиан, ислам находится в своем развитии примерно на уровне средневекового католицизма – времен инквизиции и костров. Костров, на одном из которых сожгли, к примеру, Джордано Бруно, когда он посмел мыслью выйти за пределы коперниковой солнечной системы и в своей космологической теории предположил, что Солнце – всего-навсего одна из подобных звезд и что во Вселенной могут быть и другие разумные цивилизации. Ну, такую грешную и вредную идею Церковь, конечно, оставить без внимания не могла. Подобные мысли были объявлены ересью, а их автор, не проявивший должного раскаяния и не отказавшийся от своих завиральных идей, сожжен на костре. Совсем ведь недавно – в феврале 1600 года. Я иногда недоумеваю: как нашему-то Копернику этой участи удалось избежать? Хотя показательно, что когда в 1829 году в Варшаве было торжественное открытие памятника ему и многие люди собрались воздать честь и хвалу торуньскому астроному – в этой огромной толпе не оказалось ни одного католического священника. Но это я так, к слову.

В отношении ислама все о равноправии говорят.

Это похоже на то, как в Польше ратуют за квоты для женщин – мол, устанавливать пора. Мудрые женщины этого не хотят – их это унижает. Мужчины тоже не хотят – за себя опасаются. Геям это безразлично. Я пыталась понять, размышляла, кому это понадобилось? Кто этого в Польше хочет? Кралл? Гретковска? Щука?[34]34
  Мануэла Гретковска (р. 1964) – польская писательница, эссеистка, киносценарист, фельетонистка; феминистка; основательница польской Партии женщин. Казимира Щука – литературный критик; лидер женского движения в Польше.


[Закрыть] Эгалитаризм какой-то. Настоящие исламисты никаких квот, никакого равноправия для себя не требуют и в силу своей религии веруют свято.

Да, ислам квот не хочет. Ислам, к сожалению, хочет все. В аду вокруг Усамы образовалось исламское лобби, но пока они ничего существенного не добились. Ислам – это ведь не Усама, убийство и террор к исламу отношения не имеют, о чем в аду знают все более менее адекватные люди. В исламе любви куда больше, чем ненависти, там любви по-своему даже больше, чем в христианстве. А Усама только себя любовью окружал, в других ненависть звериную пробуждая. Что в аду, конечно, особо ценится.

Ну, следовательно, 1 мая 2011 года утром добрался до нас Усама. Сирены завыли, вытащили меня из глубокого сна. Ты уж меня извини, мне этот Усама, как кол в заднице – был, есть и будет. Ничего такого особенного он в историю зла не внес, уж и нельзя ничего там добавить: убивал, воровал, прелюбодействовал, порно смотрел, дня святого не соблюдал, пустым был внутри. Как большинство людей. Я просто могла бы, сыночек, зачитать Декалог (десять заповедей) – и биография Усамы Бен Ладена была бы готова.

В любом случае, прибытие Усамы Бен Ладена стало действительно большим событием для ада.

Но не для меня. Я с большим интересом наблюдала за реакцией на эту новость у вас, на Земле. Для меня это важно, ведь таких, как он, теперь будет все больше к нам попадать, которые мстить-то начнут. Я за Тебя начала волноваться, Ты по всему миру вон летаешь, а это риск.

Ну и мир не подкачал, выдал реакцию соответствующую и подобающую – это у нас с особой радостью отметили. Я уж не беру эти толпы в Америке, приветствующие убийство Усамы. Уже через несколько часов после объявления этой новости силиконовые груди американских женщин обтягивали футболки с надписями «Обама убил Усаму», «Усама – лучший корм для рыбок» и все в таком роде. Американский рынок среагировал моментально и начал отплясывать на могиле Бен Ладена на виртуальных кладбищах. Это нормальная реакция в рамках осуществленной мести. Маленькие люди именно так выражают свои эмоции. А для меня Америка – это страна маленьких людей с незначительными вкраплениями чего-то большого: Гарвард, Принстон, МИФ, Майкрософт, Гугл, Фейсбук, IBM, Вуди Аллен. Я знаю, сыночек, Ты скажешь, у меня тут все перемешано, но Америка – это повседневность: там на грушах вырастают яблоки или атомные бомбы, а на яблонях – груши или баллистические ракеты с наконечниками, каждый из который может принести в мир больше разрушений, чем Хиросима и Нагасаки вместе взятые. И за это смешение весь мир должен быть Америке благодарен, потому что она внедряет в историю безумие, выбивает ее из ритма, возбуждает и вызывает историческую эрекцию. Хочет сделать террор легальным – и создает Пентагон, без которого бы не было интернета; зачинает Вильяма Генри «Билла» Гейтса III, который то ли осчастливил, то ли проклял мир своим Windows; родит Джобса, который студентом после сбора яблок на ферме в гараже собственного дома основывает фирму и называет ее Apple (яблоко), в результате чего появляются Macintosh, а потом iPod, iPhone, iPad. А потом прикармливает и окружает заботой двух докторантов – американца Лари Пейджа и россиянина Сергея Брина, которым в голову приходит идея Гугла. А дальше появляется и этот Цукерберг, который придумывает Фейсбук и тем самым позволяет мне беседовать с Тобой, сыночек. Цукерберг – ловкий юноша, хорошо видящий перспективу, он, конечно, подворовывает идеи, но в деле воплощения этих идей ему равных нет. К тому же он всех поражает своей скромностью, которая с таким успехом странно сочетается. Живет в обычном доме, с азиаткой, которая не выпячивает свое декольте – ну просто парень с соседней улицы, что Америку очень к нему располагает. Очень похоже, хотя и несколько в другом масштабе, на твой, Нуша, случай.