Текст книги "Конкуренты (СИ)"

Автор книги: Янита Безликая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Часть 4

Денис

Когда Зараза игриво скинула с себя платье, я лихорадочно пытался вспомнить, нахрена мне понадобилась фотосессия ню. Откуда мне пришло это в голову, если можно потратить время с гораздо большей пользой?

– Даже не думай, я хочу фотосессию, – ухмыляется Зараза, когда я открыто начинаю капать слюной.

Мать вашу, у неё идеальные формы. Она вся идеальная. Она – моя.

– Денис, может, возьмёшь себя в руки? А то я трусики с лифчиком снимать не буду, – завораживающая улыбка.

Умеет она мотивировать.

Быстро привёл в порядок место, где буду снимать, настроил правильное освещение, приготовил камеру. И стал ждать, когда Зараза оголится окончательно. У меня даже ладони вспотели, во рту, наоборот, была засуха, словно я несколько дней ничего не пил. Катя, тем временем, кошачьей походкой подошла к кожаному дивану, на котором я буду её фотографировать.

– Готов? – усмехается Зараза, заводя руки за спину.

– Не очень, – сглатываю, когда она расстёгивает застёжку и поддерживает лифчик руками.

– Тогда, может, нам остановиться? – понимающе улыбается.

– Продолжай.

Любимая соблазнительно закусывает губу и медленно убирает руки, лифчик падает на пол, а я судорожно вздыхаю.

Нужно понимать, что у меня были фотосессии в стиле ню, и я на такое количество сисек насмотрелся, что перестал реагировать на наготу женщин, но здесь всё по-другому.

Сейчас передо мной стоит любимая женщина, которую я хочу залюбить до беспамятства. Осматриваю каждый миллиметр груди, вспоминаю нашу единственную ночь и схожу с ума от того, что не могу подойти и притронуться, провести ладонью по упругой груди, сжать, ущипнуть за сосок, поцеловать, подразнить язычком и услышать стон.

– Продолжай.

В глазах Заразы отражается удовольствие от происходящего. Ей нравится наша игра. Можно сказать, именно она управляет ситуацией, позволяет мне наслаждаться собой.

– Слушаюсь и повинуюсь, – лёгкая улыбка, томный взгляд.

Её шаловливые руки опускаются не на резинку трусиков, а на грудь, ласково поглаживают, сжимают. У меня вырывается рык, нельзя так издеваться. В паху все напряжено, так что ещё немного, и я кончу в штаны. Но моей заразе всё равно, она щипает себя за соски, закусывает губу, стонет. Когда у меня практически кончается терпение, её ладони начинают медленно спускаться по плоскому животику, слегка касаются резинки трусиков и снова поднимаются к груди. И так раз за разом. Она играется, травит меня и будит зверя, жадного и голодного.

– Катя, – предпринимаю последнюю попытку остановить поддразнивание. – Продолжай.

– Может, ты мне поможешь? – мурлычет и смотрит из-под ресниц.

Убираю в сторону камеру. К черту! У нас вся жизнь впереди. Я обязательно её сфотографирую, но не сейчас. Сейчас я буду мстить, беспощадно и мучительно.

Подхожу к любимой, провожу большим пальцем по нижней губе, раскрываю этот порочный ротик. Катя откликается и кусает меня за палец. Больно. Тем самым вызывает у меня шипение. Улыбается и облизывает палец, взглядом прося прощение.

Пока Катя играется с пальцем, я второй рукой сжимаю её грудь, Заразочка выгибается, отпускает мой палец и стонет, прикрывая глаза.

Что может быть эротичней?

Пощипываю сосок до боли, вскрик, пальцы сжимают мои плечи, глаза сияют похотью. Не в силах больше терпеть, целую Заразочку, упиваюсь её вкусом, не замечаю, как сам начинаю стонать.

Подхватываю под попку и падаю на диван.

Наш поцелуй становится тягучим, сексуальным, мы словно поглощаем друг друга, как самое изысканное блюдо. Руки сами тянутся к ягодицам, сжимают, не могу больше.

– Если ты хочешь остановиться, то сейчас самое время, – говорю я, покусывая шею Заразы.

– Продолжай, – отвечает Катя.

Желание дамы – закон. Отодвигаю трусики в сторону и погружаюсь в неё двумя пальцами. Моя девочка истекает соками, я рычу и добавляю ещё один палец, растягиваю, готовлю. Катя стонет и насаживается на мои пальцы, царапает плечи.

Страсть дурманит и пьянит не хуже любого алкоголя. Контроль пропадает, оставляя вместо себя неутолимое чувство голода. Пальцы исчезают, Зараза недовольно стонет, но вскоре вскрикивает из-за резкого вторжения.

Откидываюсь на спинку дивана, впиваюсь пальцами в бедра, выхожу медленно, мучительно, чтобы ворваться резко и глубоко.

Громкие стоны, звук от соприкосновения наших тел, прерывистое и громкое дыхание, все смешивается в одно, образуя острое наслаждение.

Поцелуи быстрые, страстные. Мокрые тела, рваные движения – истинное наслаждение. Хочется продлить этот момент как можно дольше, но оргазм не заставляет себя ждать. Сначала кончает Зараза, волны удовольствия накрывают её с головой, смывая вместе с этим мой чёртов контроль. Вхожу в ещё подрагивающее тело любимой и кончаю.

– Люблю, – шепчу я, когда эмоции утихают.

– Люблю, – с нежностью отвечает Зараза.

Улыбаюсь и целую свою Заразочку, как хорошо и одновременно страшно. Сжимаю в объятьях и отгоняю плохие мысли. Не сейчас, не в этот момент, потом. Сейчас только я, она и наша любовь.

Екатерина

– Просыпайся, – нежный поцелуй в шею.

– Не хочу, – улыбаюсь.

– Опоздаем на встречу с Мишель, – ворчит любимый и кусает меня за плечо.

А сам начинает бессовестно совращать сонную меня.

– Ты же говоришь, мы опоздаем, – улыбаюсь, когда Денис подминает меня под себя.

– А мы по-быстрому, – подмигивает, и чтобы я не успела возразить, целует.

Глупый, я только «за», никаких возражений. Но мы всё же не смогли по-быстрому насладиться друг другом, поэтому пришлось в спешке одеваться и мчаться в офис Мишель. Благо, успели. Правда, пришлось расстроить Ирину Викторовну, она приготовила нам завтрак, а мы пролетели мимо кухни, словно за нами кто-то гнался.

Мишель встретила нас и понимающе улыбнулась нашему, так скажем, не сильно презентабельному виду. Нет, одеты мы были хорошо, но вот губы, припухшие от поцелуев, и бессонная ночь давали о себе знать.

Но нужно отдать ей должное, она не шутила по этому поводу, что, несомненно, радует. Если вспомнить наш последний разговор, сводница она ещё та.

– Давайте, я проведу вам небольшую экскурсию. Как только Джек к нам присоединится, мы пройдём в мой кабинет и обсудим третий этап.

Мы послушно пошли за Мишель, она рассказывала обо всем с такой любовью, что я заслушалась. И серьёзно задумалась: является ли для меня рекламный бизнес любимым делом? Да, это интересно, но чувствую ли я то, что чувствует Мишель или Денис к своим фотографиям?

Пока я пыталась покопаться в себе и провести самоанализ, к нам присоединился Джек, и мы все дружной компанией пошли в кабинет Мишель.

– Времени у нас мало, поэтому приступим к особенностям третьего этапа, – начал Джек.

– Можно я возьму слово, прежде чем мы продолжим? – перебил Джека Денис.

– Конечно.

– Я бы хотел от лица нашей компании отказаться от дальнейшего участия в отборе, – спокойно произнёс Денис.

– Что? – вырывается у меня, наверное, слишком громко.

– Вы уверены? – спрашивает Джек.

– Абсолютно. Компания Екатерины Владимировны заслуживает этот проект.

– Очень благородно, – говорит Мишель и с улыбкой добавляет, – и так романтично.

После отказа, Дениса попросили удалиться из кабинета, чтобы можно было дальше обсудить со мной заказ. Пока Джек рассказывал, что они хотят увидеть в итоге нашей рекламной компании, я внимательно читала договор, который очень быстро составили на имя моей компании.

– Одно из ваших условий: моей команде придётся переехать на год в Америку?

– Безусловно. Нам нужно плотно работать над проектом, мы выделим вам рабочие места у нас в офисе. Я считаю это необходимым. Сами посудите, если по каждому вопросу нам придётся летать в Россию, или вам к нам?

– Я лично вижу эту проблему решаемой с помощью интернета и всевозможных видеозвонков, мессенджеров.

– Екатерина Владимировна, это не то, что я хочу. Я плачу вам деньги, и по договору вы можете увидеть, сумма не маленькая. Мне намного спокойней, если я буду видеть собственными глазами, что я не зря плачу деньги.

– Я могу обдумать?

– Конечно, недели вам будет достаточно?

– Да.

– Надеюсь, вы примете правильное решение, – на прощание сказал Джек.

Я вышла из офиса, как пришибленная. Не могу даже понять, что руководило Денисом? Я точно такого не ожидала, думала, он хотя бы поборется. Теперь о последствиях даже страшно думать. Особенно, если отец Дениса узнает о том, как их компания вышла из игры.

Денис поймал меня возле выхода из офиса.

– И что ты такая хмурая? Мало предлагают?

– Зачем?

– Ответ «потому, что захотел» тебя не устроит?

– Нет.

– Заразочка моя, я сделал всё, чтобы именно ты получила этот проект, специально дотянул до этой поездки, чтобы никто не смог тебе помешать. И пока ты себе ничего не напридумывала, отвечу. Нет, это не из-за того, что мы провели вместе эту восхитительную ночь.

– Тогда почему?

– Глупышка, да я когда понял, что именно натворил два года назад, сразу принял это решение. За всё нужно платить! Я лично вот так решил компенсировать твои потери. Ты этого заслужила.

– И здесь ни при чём твоё отношения ко мне?

– Сложный вопрос. Но постараюсь ответить честно. Моё отношение к тебе сыграло определённую роль. Наверное, для другого человека я бы такое не сделал, для этого я слишком эгоистичен.

– Эгоистичен?

– Да, и тебе не стоит этого забывать, у меня очень эгоистичные планы в отношении тебя.

– Какие?

– А этого я пока тебе не скажу, – улыбается Денис, целуя меня в шею.

– Пытки?

– Не помогут.

– Ты уверен? – шепчу, медленно опускаю свою руку к паху любимого.

Мою руку перехватывают и целуют каждый пальчик.

– Нет, но я не мог не спровоцировать тебя, вдруг захочешь проверить, – ухмыляется.

– Провокатор, – ворчу.

– Ещё какой, – улыбается и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать.

Замирает в миллиметре от моих губ, ласково проводит языком по нижней губе. У меня вырывается вздох, который наглым образом крадёт Денис, целуя меня. Стон наслаждения и безумный водоворот эмоций. Нежность, страсть – все переплетается в одно сильное чувство любви.

– Заразочка, ты почему такая вкусная, что не оторваться? – шепчет Денис.

– Зачем отрываться? Я протестую! Продолжай, – улыбаюсь и снова тянусь к Денису, только вместо поцелуя в губы, получаю поцелуй в нос.

– Если мы продолжим, то нам придётся искать ближайшую гостиницу, где мы застрянем до вечера, а нам ещё нужно заехать к маме. Тебе ведь желательно сегодня улететь, чтобы всё обсудить с командой?

– Ага.

– Ну вот, снова свой красивый носик повесила. В чем проблема?

– Есть одно условие, которое мне не очень нравится.

– Какое? Хотя, дай догадаюсь, требует переезда в Америку на определённый срок.

– На год.

– Не понимаю, почему ты расстроилась. Это было предсказуемо. Мишель любит держать руку на пульсе. Почему, ты думаешь, она искала компанию в России? Да потому, что здесь ни одна компания не будет прогибаться, как хочет она. За два года у нее было тринадцать судебных разбирательств и даже страшно посчитать, сколько компаний разорвало с ней контракт. Она очень амбициозна, но талантлива. Поэтому, я думаю, тебе удастся найти с ней общий язык.

– Ого. Почему ты мне раньше не рассказывал?

– Ты не спрашивала. Так почему ты расстроена?

– Я очень хотела получить этот заказ, занять лидирующие позиции на рынке, думала, это сделает меня счастливой. Но сейчас я понимаю, что это мне не нужно, если придётся уезжать от тебя на год.

– Заразочка, ты забыла, я – эгоист. Думаешь, я бы пустил тебя одну, чтобы тут тебя отбил какой-нибудь американец?

– Не понимаю.

– Что тут не понимать, соглашайся, и я поеду вместе с тобой.

– Но как же компания отца?

– Знаешь, я долго об этом размышлял. У него столько денег, что он спокойно может закрыть компанию и жить, ни в чем себе не отказывая. А если он хочет дальше тешить своё самолюбие, то пускай нанимает директора, я пас. Два года, как мог, помогал, но сейчас я хочу заниматься любимым делом и жить рядом с любимой женщиной.

– Значит, если я соглашусь, ты поедешь вместе со мной?

– А я сейчас сказал что-то другое? Конечно, поеду. Разве ты можешь представить нас раздельно? – улыбается Денис, нежно проводя рукой по моей щеке.

– Не могу.

– Всё, проблема решена, женщина, носик выше и поехали к маме, она уже нас заждалась.

Денис

– Сынок, будь аккуратней, у меня сердце не на месте, – сказала мама, обнимая меня.

– Глупости! Это ты просто расчувствовалась. Не нужно было ехать вместе с нами в аэропорт, – покачал головой.

– Может, ты и прав, – сказала мама, быстро вытерев слезы.

– Ирина Викторовна, всё будет хорошо, – улыбнулась Катя, крепко обняв маму.

– Катюша, смотри за ним, чтобы он питался нормально, а то он может со своей работой забывать про еду.

– Я обещаю вам, что присмотрю за ним, – улыбнулась моя Заразочка.

Я только закатил глаза. Ох, эти женщины.

Когда мы уже пошли на посадку, я обернулся и встретил обеспокоенный взгляд матери, мне кажется, она даже побледнела, и на мгновение её переживания передались мне. Сердце тревожно сжалось. Но я быстро взял себя в руки и покачал головой маме, чтобы та выбросила все из головы.

Только в самолёте меня ждал очередной сюрприз.

– Денис, у меня тоже плохое предчувствие, – призналась Заразочка.

– Дорогая, нет никаких переживаний, просто ты слишком мнительная и подхватила это от мамы.

– Денис

– Нет. Я не хочу говорить о всякой ерунде, лучше поцелуй меня.

– Почему ты такой вредный, я ведь переживаю!

– Вам бы, женщинам, только дай повод переживать. Вы же из любой мелочи раздуете проблему всемирного масштаба. И вообще, раз целовать меня не хочешь, то давай поспим. Кто-то мне всю ночь не давал уснуть, – зевнув, пожаловался я.

– Что? Это я тебе не давала спать? – возмутилась Зараза.

– Конечно. А кто одел эту сексуальную пижаму?

– Денис, да я была с ног до головы закрыта!

– Вот именно! Мне стало любопытно, как ты выглядишь без пижамы, стал представлять, что ты прячешь от моих глаз, возбудился, вот тебе и результат.

– То есть, если бы я одела вызывающий комплект, ты меня бы всю ночь не мучил?

– Конечно, мучил. Ты меня возбуждаешь в любом виде.

– Ага, и ты до сих пор утверждаешь, что виновата я?

– Утверждаю и буду утверждать, потому что моя женщина самая сексуальная в мире.

– Ты преувеличиваешь, – закатила глаза Заразочка, но всё равно её щёчки порозовели от удовольствия.

– Всё, давай спать.

– Ты поспи, а мне нужно поработать, – воспротивилась Зараза.

– Нет уж. Работа подождёт, сейчас будем спать, вот прилетим, так и быть, дам тебе немного поработать.

– Хорошо, – устало согласилась Катя.

Мы проспали почти весь полёт, поэтому, когда мы приземлились, настроение у меня было на высоте.

Когда мы ждали свой багаж, я успел зацеловать Заразочку, покружить её на руках, затискать и снова зацеловать.

– Денис, прекрати, – смеялась Зараза.

Я не мог. Мне хотелось как-то выплеснуть все свои чувства, которые распирали меня изнутри.

– Поехали ко мне, – предложил я, когда мы подошли к моей машине.

– Я бы с радостью, но мне нужно заехать в офис, а тебе поговорить с отцом. Вечером приеду к тебе, обещаю, – улыбается Зараза, прижимаясь ко мне.

– С чемоданом?

– Ты снова начинаешь, – закатывает глаза Катя.

– Я не понимаю, почему ты противишься, – сказал я, нахмурившись.

Меня это очень расстраивало.

– Я не хочу торопиться, услышь меня.

– Я тебя слышу, но…

– Давай не будем ссориться, как раз мое такси подъехало.

– Такси?

– Да, нам ехать в разные стороны, и так будет быстрее. Чем раньше ты поговоришь с отцом, тем я буду спокойнее.

– Я-то уже обрадовался, что ты без своей машины.

– Не ворчи. Люблю, – лёгкий поцелуй в щеку, и любимая бежит с чемоданом к такси.

– Вот настырная.

Провожаю такси глазами и сажусь в машину. Зараза права, чем раньше поговорю с отцом, тем лучше.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Шесть часов назад.

– Как, мы потеряли заказ?! – кричит седой мужчина.

– Он позвонил и сказал, чтобы мы занимались другими проектами, так как зарубежный заказ получила другая фирма.

– Они только приехали, как такое возможно?!

Мужчина швыряет телефон в стену и хватает фотографии со стола. На них двое молодых людей страстно целуются.

– Значит, для дела, сынок? – со злостью говорит мужчина.

Сжимая в руках фото, набирает номер.

– Да.

– У меня для тебя работа.

– Не много ли за один месяц?

– Тебя это волнует?

– Мне наплевать. Кто?

– Я скинул данные на почту.

– Сроки?

– Чем раньше, тем лучше.

– Деньги вперёд!

– Считай, они уже тебя на счету.

Мужчина сбрасывает вызов и морщится от отвращения.

– Кругом одним враги и предатели, – шепчет он и закрывает глаза. – Я правильно поступил. Предателей нужно наказывать.

Часть 5

Екатерина

Творческая группа, менеджеры, пиарщики и все остальные сотрудники моей компании медленно расходились из конференц-зала. Они не переставали обсуждать проект, будущее компании. Кто-то весело смеялся, кто-то записывал на ходу важные задачи, а я продолжала стоять на месте.

Как только из зала выходит последний человек, присаживаюсь на стул и, наконец, позволяю себе расслабиться. Три часа обсуждения дальнейших планов немного вымотали меня. Хотя я очень довольна результатом.

Хочется позвонить Денису и рассказать о том, как все прошло, поделиться своими эмоциями и прошептать, как я успела соскучиться. Мы не виделись три часа, а кажется, как будто прошла неделя. Кто бы мог подумать, что Денис будет мне настолько важен и дорог. Он с лёгкостью отодвинул работу на задний план и с гордостью занял почётное первое место в моей жизни. Мой смешной, немного капризный и очень красивый мужчина. За поездку я многое для себя вынесла. Заметила некоторые черты характера, которые и не надеялась найти в Денисе.

Достаю телефон и просматриваю совместные фотографии, улыбаюсь. Открываю контакты, нахожу его номер, но так и не решаюсь позвонить. Вдруг он занят разговором с отцом. На душе как-то неспокойно.

Убираю телефон, собираю документы и выхожу из конференц-зала. Чем ближе подхожу к своему кабинету, тем хуже мне становится. Руки немеют. По спине бежит холодок, внутри все сжимается. Что-то не так. Раздаётся знакомая мелодия.

Руки трясутся, и я не успеваю быстро ответить.

– Наконец-то, любимый, я так переживала, как ты? Как все прошло? – протараторила я.

– Девушка, вы знаете Велинского Дениса Александровича? – раздаётся незнакомый мужской голос.

– Да, знаю, – ноги подкашиваются, и я подхожу к стене, чтобы на нее опереться. – Где Денис? Кто вы?

– Денис Александрович попал в аварию, сейчас он находится в операционной.

– Что с ним? – шепчу я, сжимаю телефон со всей силой, пелена слез застилает глаза.

– Он в тяжёлом состоянии, приезжайте в седьмую городскую больницу.

Врач, или кто это был, сбросил вызов.

Телефон выпал из рук, я зажала рот рукой, слезы полились градом. Я должна взять себя в руки, я должна.

Глубоко вздохнув, вытерла слезы и трясущимися руками подобрала телефон. Вести машину в таком состоянии я не смогу, поэтому пришлось вызывать такси.

Мне казалось, что таксист едет, как черепаха. Я пыталась держаться, но слезы не переставали литься. Боже, ну почему так долго едем? Душа разрывается от неизвестности происходящего.

Что с ним? Какое у него состояние? Есть ли угроза смерти? Боже, нет. Нет. Нет. Он будет жить. Он не посмеет меня оставить. Я не смогу пережить это ещё раз. Господи, не наказывай меня так, ты только подарил мне его, не отнимай.

Залетев в больницу, я попыталась хоть что-нибудь выяснить. Пришлось сказать о том, что я невеста, иначе со мной отказывались разговаривать. Меня напоили успокоительным и посадили ждать. Пока идёт операция, никто мне ничего не скажет.

Все пять часов я словно пребывала в прострации. Хотела узнать хоть что-нибудь, но в то же время боялась услышать, что его не спасли.

Когда ко мне, наконец, подошёл усталый седоволосый врач, на меня словно напал паралич, сердце сжалось, воздуха не хватало.

– Скажите, что он жив, я вас умоляю, – зарыдала я.

– Он жив. Сейчас он находится в тяжёлом состоянии. Мы сделали все, что смогли. Пока это всё, что я могу вам сказать.

Проморгав слезы, я прочитала ФИО врача.

– Леонид Яковлевич, чем я могу помочь? Дорогие препараты, отдельная палата, я не знаю, вы только скажите, я все оплачу.

– Успокойтесь, зачем вы мне суете деньги? – заворчал мужчина. – Если хотите отдельную палату, можете оплатить это на первом этаже. Насчёт препаратов и лекарств я пока ничего сказать не могу. И не сорите так деньгами, они вам ещё понадобятся.

– Скажите, я могу его увидеть?

– Сегодня даже об этом не думайте, завтра возможно, но сейчас я вас в таком состоянии к нему не пущу, – категорично сказал врач.

Закрыла глаза, я должна быть сильной, все будет хорошо. Черт!

– Вам давали успокоительное? – нахмурился врач, разглядывая меня.

– Да, – прошептала я и снова заплакала.

– Как я могу к вам обращаться?

– Катя.

– Екатерина, я понимаю вас, но вы должны быть сильной, он жив – это главное. Поэтому езжайте домой, поспите и завтра с новыми силами приедете сюда.

– Я не смогу.

– Сможете! Возьмите себя в руки. Он жив.

– Я попробую, – сказала я, лишь бы отстал, никуда я отсюда не уеду.

– Мне нужно идти, оставьте свой номер телефона, если все-таки одумаетесь и поедете домой.

– Скажите, а вы звонили отцу Дениса?

– Отцу мы позвонили в первую очередь, но он сказал, что у него нет сына, и отключился. Потом мы нашли ваш номер, вы были подписаны как «любимая», поэтому мы решили, что вы жена или девушка.

– Спасибо, – прошептала я.

– Пока меня не за что благодарить.

Врач ушел, а я сидела, как громом поражённая “Нет сына”. Сволочь.

Во мне вспыхнула ненависть. Если я узнаю, что это он виноват, я его уничтожу! Никогда я ещё не испытывала такую ненависть, даже к Алле, и то там скорее была обида.

Иван

Подъехав к больнице, достал с заднего сиденья белый халат и направился в здание. Сколько раз мне приходилось добивать объект в больницах? Наверное, пять, от силы. Что могу сказать, парень выиграл себе несколько часов жизни. Мне не составило труда узнать, где находится объект. Оставалось всего ничего: пройти в реанимацию, поставить укольчик и готово.

Поднявшись на третий этаж, я уверенной походкой пошёл к реанимации. Знал, что меня никто не остановит. А если и остановят, у меня всегда есть, что сказать.

Неожиданно я увидел Веру. Замер. Сердце часто забилось. Моя Вера. Хочу сделать шаг и сжать в объятьях женщину, укравшую мое сердце. Но память кричит о том, что Веры нет, уже два года нет. Передо мной сидит Катя, моя дочь. Она плачет. Мое сердце сжимается.

– Девушка, – начинаю я, подойдя к дочери.

– Я не уйду! Может не уговаривать. Я не смогу находиться дома и знать, что он здесь один. Скажите, вы когда-нибудь любили по-настоящему? – неожиданно спрашивает Катя, поднимая на меня свои глаза.

В горле застревает ком. Все считают меня бездушным убийцей, и они правы. Моя душа и сердце остались у жены и двухлетней дочери.

Перед глазами снова пролетел тот день, когда Вера узнала, чем я зарабатываю на жизнь. Я помню этот ужас в глазах. Мой единственный луч света в кромешной тьме испугался меня.

– Не уходи, – умолял я.

– Не могу, прости, – плакала Вера.

– Я умру без тебя.

– Ты уже мёртв. Ты безжалостно убил стольких людей, я видела списки! – закричала Вера.

Наша дочь заплакала на руках жены.

– Куда поедешь?

– В деревню, в дом матери, – признается Вера.

Одевает дочь и хватает чемодан. Я беспомощно провожаю её до прихожей.

– Любимая

– Нет.

– Но наша дочь

– Забудь о ней. Для неё ты мёртв. Прощай, Иван.

Она хлопнула дверью и ушла из моей жизни. Я мог вернуть, пригрозить убить. Но я не мог так поступить с ней, слишком сильно любил. Наблюдал, следил, старался помогать деньгами, чтобы она не знала. Она так никого и не встретила больше, как и я.

– Любил, – ответил я.

– Тогда ответьте мне честно. Вы бы смогли уйти спокойно спать домой, если бы ваша любимая была в реанимации в тяжёлом состоянии? – заплакав, спросила Катя.

Боже, дочка, сколько ты уже плачешь? Её глаза покраснели, под глазами тёмные круги. Где, черт возьми, врачи? Не могли поставить успокоительное.

Стоп! В реанимации?

– Нет, я бы ночевал здесь и ждал новостей, – ответил честно и добавил. – Вы девушка Велинского Дениса?

– Его невеста, – поправила Катя, устремив на меня внимательный взгляд.

Боже, Вера, я чуть не убил собственного зятя.

– Держитесь, я уверен, с ним все будет хорошо, – через силу улыбнулся я.

– Спасибо большое, извините, что отреагировала так резко, – извинилась Катя.

– Я все понимаю, не извиняйтесь.

Катя снова заплакала, а я не стал ей мешать выплёскивать свою боль. Пускай лучше плачет, чем держит в себе. Мне очень хотелось обнять её, по-отцовски успокоить, но я не мог. Я мёртв для неё.

Развернулся и пошёл к лифту.

Я виновен в слезах своей девочки. И единственное, что я могу, это устранить угрозу для её жениха. Потому что я давно знаю Велинского старшего, он никогда не остановится. Если решил убить сына – убьёт. Не с моей помощью, так с другой.

Сажусь в машину, снимаю халат и еду к особняку Велинского. Обойти охрану и попасть внутрь мне не составляет труда. Хотя я уже стар для такого, года идут быстро, все меньше заказов. Но я давно не переживаю по этому поводу, денег хватит ещё моим правнукам на безбедную жизнь. Беру заказы, потому что не в моих правилах отказывать. Но правила на то и правила, что их приходится нарушать.

Застаю Велинского в кабинете, он пьян, по полу резбросаны фотографии моей дочери и его сына. Сволочь, следил за моей девочкой.

– Ты? – лицо Велинского вытягивается, я вижу страх в его глазах.

– Я, – улыбаюсь.

– Что тебе надо? Ты его убил?

– Чем тебе насолил свой собственный сын?

– Зачем? Тебе же наплевать? – усмехается Велинский.

– Мне любопытно, сначала девчонка, потом вот сын? Что они тебе сделали? – присаживаюсь напротив него, закуриваю сигару.

– Алла услышала мой разговор с сыном, – поморщился Велинский. – Мы разговаривали об убийстве этой девки.

Велинский кидает мне фотографию моей дочери. Дурак.

– Твой сын хотел её убить? – спокойно спрашиваю я, не показывая, насколько взбешён.

– Он мне врал! – закричал Велинский. – Шашни крутил! Нужно было всего лишь забрать заказ у этой выскочки, а он благородно отдал ей на блюдечке. Щенок меня предал. Меня все предают!

Мне противно. Передо мной сидит не Велинский, а жалкая его копия.

– Так зачем ты пришёл? – фокусирует на мне свой взгляд Велинский.

– Чтобы тебя убить, – улыбаюсь.

Екатерина

Я всю ночь пробыла в больнице. Утром пришлось отлучиться в офис, раздать всем задачи, быстро проверить документы и мчаться обратно в больницу.

– Как, он не приходит в себя? – с испугом спросила я, когда Леонид Яковлевич провёл меня к Денису.

На любимого было страшно смотреть. Всё лицо в синяках, царапинах, кругом трубки.

Закрыла глаза. Боже мой, теперь мне будет это сниться в кошмарах.

– Я оставлю вас ненадолго, но потом, Екатерина, вам придётся уйти, – сказал врач и вышел.

– Любимый, – прошептала я, боясь к нему прикоснуться, сделать больно. – Борись, слышишь? Не бросай меня, прошу тебя.

Но любимый молчал. Он словно спал крепким сном.

Так прошло три дня. Я не могла есть, спать. И уходить из больницы тоже больше не могла.

Распустила на время всех своих сотрудников, так сказать, в незапланированный отпуск. Из реанимации меня не выгоняли, даже принесли стул, и я часами смотрела на любимого, мечтала, чтобы он открыл свои глаза и посмотрел на меня, улыбнулся, пошутил. Мой хороший, мой любимый.

Как жестоко, что только за шаг до потери любимого человека осознаем, насколько он дорог, что без него невозможно дышать, жить.

– Екатерина, кошмар! Вы давно смотрели на себя в зеркало? Вы что, хотите лечь рядом с ним? Когда вы последний раз ели? – ругался врач, придя осматривать Дениса.

Мне было безразлично, пускай говорит, что хочет. Я буду сидеть здесь и проводить каждую секунду с любимым.

– Вы очень упрямая женщина, – устало сказал врач.

– Это ты вы, док, точно прям подметили. Заразочка моя, что ты врачей доводишь? – хрипло спросил Денис, открыв, свои глаза.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Когда Денис очнулся, я не успела даже подойти к нему, как меня оттеснили врачи. Кругом началась суета. Дениса спрашивали о самочувствии, доктор осмотрел его, затем ему поставили капельницу, укол, и мне, наконец-то, позволили подойти.

– Он скоро уснёт, у вас есть пара минут, – сказал врач и вышел.

Медсестра проверила капельницу и тоже оставила нас.

– Любимый, – тихий шёпот, слезы радости текут по щекам.

Он жив. Я снова могу смотреть в любимые глаза, слышать его голос.

– Заразочка моя, когда ты последний раз спала? – хрипло спросил Денис, его веки закрывались, но он боролся с собой.

– Спи, любимый, набирайся сил, – ответила я, погладив его по руке.

– Люблю, – едва слышно говорит Денис и засыпает.

Не могу сдержаться и снова реву от облегчения. Зажимаю рот ладошкой, чтобы не потревожить Дениса. Постепенно успокаиваюсь. Наклоняюсь и целую руку любимого. Вдыхаю его запах, который сложно почувствовать из-за медикаментов. Но даже едва уловимые нотки дарят мне покой. Все будет хорошо. Мы справимся.

Следующие дни Денис много спит, восстанавливается. Мы общаемся всего ничего, в промежутках между снами, но мне хватает и этого. Нас перевели в отдельную палату, теперь у меня есть отдельная кровать, я могу поспать. Но я продолжаю проводить ночи на стуле рядом с Денисом, держать его за руку, слушать мирное дыхание.

– Вы себя угробите, – ворчит врач, и я вздрагиваю.

Снова задремала на стуле, спина затекла, шея болит.

– Зачем вы её разбудили? – недовольно спрашивает любимый.

Я поворачиваюсь к нему и целую в руку.

– Боже, рядом стоит кровать, пускай она по-человечески поспит. Сходит в душ, он у вас отдельный. Поест, медсестры пробовали её покормить, но она, как мумия, сидит возле вас. Скажите хоть вы ей! – грозно говорит врач.

– Родная, – начинает Денис.

– Потом, – отвечаю я.

– Сейчас! Сходи в душ.

– Потом, я хочу побыть с тобой, пока ты не спишь!

– Катя, быстро в душ! – рычит Денис.

– Но

– Я прошу тебя, – устало говорит Денис, прикрывая глаза.

Мне становится стыдно, из-за меня он нервничает.

– Хорошо, я схожу.

Недовольно кошусь на врача и ухожу в душ. Быстро моюсь, мне важно побыть с Денисом хоть немного, посмотреть в его глаза, как можно дольше, увидеть его улыбку. Выключив воду, одеваюсь и поспешно выхожу. Врача в палате уже нет, я улыбаюсь и подхожу к Денису. Он выглядит мрачным, шокированным.

Сердце сжимается.

– Денис, что случилось? – спрашиваю я.

– Уйди.

– Что?

– Уйди, – шепчет Денис, отводя от меня свои глаза.

– Родной

– Уйди! – кричит Денис.

Я в растерянности. Что случилось? Выбегаю из палаты и направляюсь на поиски врача. Нахожу его, выходящим из палаты другого пациента.