Текст книги "Тот, кто заберет твое время. Начало"

Автор книги: Яна Сибирь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Сама тетушка Фанни была женщиной в теле, с цветным платком, красиво замотанным на голове, в простеньком цветастом платье и белом переднике. Украшения она не любила, лишь иногда не её шеи можно было заметить крупные бусы, которые она одевала ни столько для красоты, сколько ради приятных воспоминаний. Её карие глаза все время поблескивали, а улыбка была настолько настоящей, что мгновенно обезоруживала любого.

Она обожала, когда везде был порядок и когда все вещи находились на своих местах. Благодаря этому, в каждом купе, в каждом вагоне, предназначенном для отдыха или для употребления пищи, всегда была идеальная чистота. А на кухню и вовсе входить можно было только прищурясь – там блестело всё. Даже в овощах, аккуратно ссыпанных в красивые деревянные ящики, если постараться, то можно было бы увидеть своё отражение. Что уж говорить о посуде, столовых приборах и полотенцах.

Все в этом поезде было изысканно и дышало благородством. Все вагоны были оснащены блестящими деревянными панелями, кругом были бархат, шелк, хрусталь и золото. Все ковры и занавески были исключительно ручной работы. Особую прелесть занавескам предавала вышивка разнообразных животных, птиц и растений. Все это чудесным образом оживало, сразу после того, как состав покидал перрон. Тетушке Фанни особенно нравилось наблюдать, как на куске обычной ткани вдруг начинали цвести необыкновенной красоты цветы, а крохотные птички, перелетая с веточки на веточку, пели свои мелодичные песни. Она могла бы часами смотреть на это, если бы у неё не было столько работы.

Вся мебель здесь была из красного дерева, которая поначалу казалась чуточку громоздкой для подобного пространства. Но, это лишь на мгновение, пока не привыкнут глаза. Вокруг висело множество картин всевозможной формы и цвета, с сюжетами, понятными больше самому художнику, чем всем остальным.

Чего точно не было в этом поезде, так это зеркал. Никого тут не интересовало, как он или она выглядят. Зато в вагоне, предназначенным для отдыха, стоял небольшой рояль, а над ним висел габаритный, пожелтевший от времени холст. Он был заключен в массивную золотую раму и смотрелся бы еще прелестней, если бы на нем было, хоть что-то нарисовано. Но, он не был предназначен для простого рисунка. У него была другая задача.

Кому, как не тетушки Фанни лучше всего было известно, что все стареет и портится, без должного ухода. Что за всем этим великолепием, окружавшим не только её одну, нужно следить. А, как управляться в одиночку? Конечно, ей были даны силы не только человеческие, но и чуть-чуть волшебные, которые, кстати, она использовала с умом. Только работы все равно было, как говорится, чёрт на печку не вскинет.

В тот день, когда тетушке Фанни выделили помощницу, она была прямо-таки на седьмом небе от счастья, ну или на девятом. Бесшумно порхая по вагонам, она с нетерпением ждала свою протеже, но увидев присланную к ней женщину, была слегка разочарована. Она ждала веселую, желательно капельку упитанную особу, с желанием работать, подчиняться и дружить. Взору её предстала совершенно другая картина.

Тетушка Фанни принимала всех новеньких у себя на кухне, которая занимала почти целый вагон. Для неё это была и кухня и кабинет и комната для отдыха. Она бы могла даже спать там, если бы туда поместили кровать. Но, слава Богу, до этого не дошло.

Теперь, оглядывая с ног до головы присланную к ней даму, тетушка Фанни часто прищуривалась и недовольно пыхтела. Юна – так звали помощницу, была женщиной высокой и довольно худой. Её кожа казалась слегка прозрачной. Такой оттенок без оттенка. Черные как смоль волосы были нехотя заплетены в две косы. Глаза светлые. Взгляд странный.

Одежда на ней была темная и мятая. Из всего этого можно было сделать лишь один вывод: Юна не уделяла должного времени ни своему гардеробу, ни своей внешности, ни попыткам поладить с другими людьми. Последнее тетушка Фанни поняла по тому, как держалась новая работница поезда. Движения Юны были резкими, брови хмурыми и она никогда не смотрела в глаза собеседнику, даже если рядом больше никого не было, и говорили только с ней.

Нельзя сказать, что поладили они быстро. Но, находясь практически в постоянно замкнутом помещении, лучше дружить, чем ругаться, так, по крайней мере, считала тетушка Фанни. К тому же, ей давно не хватало какой-то обыкновенной женской болтовни. Так что, потихоньку помаленьку, но отношения все же сложились.

Надо отметить, что поезд был очень большим, и управлять им было не так-то просто. Для этого нужен был особый человек и однажды он снова нашелся, сменив своего предшественника. Так что теперь, всем этим безумным составом командовал Зорий.

Он был мужчиной в возрасте, небольшого роста, с крепким телосложением, со скуластым лицом и с сединой в волосах. Он постоянно курил трубку и громко хохотал. У него не было ни особых примет, ни стойких принципов, ни больших надежд, ни малых желаний. Зорий привык довольствоваться тем, что имел. Просто когда-то это не помогло, не сработало, и он очутился здесь.

Зорий мог решить любую проблему, связанную с этим железным монстром и иногда даже попросту, криком. Если какая-то деталь отказывалась работать, то он сначала искал с ней общий язык, а если вдруг не находил, то начинал с ней ругаться. Обычно это помогало.

Помощником Зорию был назначен паренёк со странным именем Хуффи. Когда-то давно Хуффи был одиноким, запуганным беспризорником, который осторожно ходил по улицам, стараясь быть как можно незаметнее. То, что он научился делать на отлично, так это не привлекать к себе внимание. Ведь жизнь беспризорника, одна из самых опасных на свете.

Хуффи было около двадцати трех лет, но на вид ему никто не дал бы больше шестнадцати. Он всегда был с растрепанными волосами и слегка неопрятный, но его это не беспокоило. Хуффи всегда был веселым и ко всему относился играючи. Видимо, так ему было удобнее, находится в этом месте.

Рано или поздно срок службы в поезде времени заканчивался и освобожденный от работы человек свободно выходил на одной из станций и исчезал. Больше его никто никогда не видел. Единственный, кто был обречен находиться здесь всегда – это шут по имени Франциск. Он был самым загадочным обитателем этого поезда.

Франциск был самый настоящий шут: в колпаке с бубенцами, в облегающей одежде в черно-белую шашечку, в черных башмаках с закрученными носами, на которых тоже позвякивали бубенцы. Лицо его было красиво раскрашено, хотя он вполне мог бы обходиться без грима, но почему-то не хотел.

Иногда он медленно прогуливался по всему составу с серьёзным видом и посохом в правой руке. Этот посох был самой любимой вещью Франциска, и не только потому, что он был волшебный, сделанный не одним чудесным существом, а еще, потому что подарен он был самим Эллджером Фуллертоном, в знак дружбы.

Подарок представлял собой бесхитростно выструганную палку с хрустальным шаром на верху, к одной из сторон которого, с помощью изящного крепления были приделаны большие разноцветные перья. Если Франциск был в настроении, он показывал пассажирам разные фокусы. Одним из его любимых номеров был номер со светящимся посохом, когда с перьев как будто стекала краска и аккуратно сползала по палке, образуя льющуюся радугу. Но, такие представления были большой редкостью, так как чаще всего Франциск пребывал в безыскусственном унынии и полной отрешенности.

Его лучшим другом в этом поезде был петух по имени Солист. Неописуемой красоты птица, с цветными, переливающимися перьями и несносным характером. Он передвигался по составу так же величаво, как и Франциск и одаривал всех таким же незаинтересованным взглядом. Он был чуть крупнее привычных для людей домашних птиц и оттого смотрелся еще забавнее. Всем почему-то хотелось погладить или хоть как-то потрогать его, но Солист терпеть этого не мог, поэтому клевал всех подряд. Франциск полностью одобрял подобное поведение и не стесняясь подбадривал друга.

Они любили посидеть вдвоём в смотровом вагоне, где стены и потолок были сделаны из прочного стекла. Здесь их обоих посещало какое-то неописуемое чувство свободы. Казалось, что они не заперты, не замурованы в этом железе, а достаточно свободны и способны вырваться отсюда, когда захотят.

Особенно хорошо тут было ночью. Такого звездного неба больше нигде не было и уж они-то это знали. Хотя, в минуты особой нервозности Франциск предпочитал отсидеться у себя в купе, куда, кстати, никого не пускал, кроме своего пернатого товарища. Так же, он никогда тесно не общался с гостями поезда. Все они были для него лишь мгновением, не больше. Он мог неделями ни с кем не разговаривать, а мог сутками рассказывать смешные или грустные истории. Времени у него было хоть отбавляй, так что он мог творить все, что заблагорассудится.

Вот и сейчас, в момент распределения последних пассажиров по вагонам, друзья закрылись в купе и в ближайшее время не собирались его покидать. Злость и тоска захлестывала Франциска, когда он видел все эти новые лица. Этот непонимающий взгляд, эти неловкие движения, эти тихие, дрожащие голоса, а потом – естественное мертвое молчание. И так каждый раз.

Теперь, сбросив ботинки и развалившись на кровати, Франциск снова пребывал в раздумьях. Вдруг его благородное лентяйство было нарушено неожиданным стуком в дверь.

– Не могу вас принять. Засыпаю, – ехидно протянул Франциск под негромкую песню Солиста.

– Меня послала тетушка Фанни, – по-мальчишески робко сказал Хуффи. – Она просит тебя помочь. Среди гостей опять много детей.

– Справитесь без меня, – рявкнул шут. – Уходи!

– Если передумаешь…

– Да, да. Я знаю, где вас найти, – с безразличием ответил Франциск и закрыл лицо подушкой.

Хуффи еще постоял несколько секунд у двери, повздыхал, потом закатил глаза, а уж потом пошел к остальным. Он знал, что ему не уговорить Франциска выйти и вообще недоумевал, почему в этот раз упрашивать шута отправили его.

Тем временем в поезде вовсю кипела работа. Так как это была последняя станция перед большим путешествием, то все работники старались проверить и подготовить всё, как можно лучше. Но, кроме, Франциска, конечно. Он был тут не для дела, а скорее для красоты.

Юна распределяла гостей, а Хуффи провожал их в купе, попутно проверяя, всё ли есть для пассажира в его временном жилище. Если чего-то не хватало или гость просил что-то добавить или убрать, Хуффи записывал это карандашом в книжечку, а после обязательно выполнял.

Пока Юна и Хуффи устраивали последних пассажиров, тетушка Фанни колдовала на кухне. Нужно было столько всего приготовить, а времени до обеда оставалось не так много. Сейчас кухня была самым волшебным местом в поезде, где все делалось лишь по взмаху руки или короткому слову кухарки. Ножи сами чистили и резали овощи, на большой плите стояли кастрюли, в которые самостоятельно запрыгивали картофель и вермишель. В раковине щетка сама мыла фрукты, а тетушка Фанни месили тесто на пироги.

Так же она достала свою книгу с рецептами десертов, которая была довольно внушительных размеров. Книга висела в воздухе, перед глазами кухарки и сама перелистывала страницы, пока тетушка Фанни выбирала сладкое блюдо. В поезде было много детей и ей хотелось угостить их чем-нибудь вкусненьким.

То, что тетушка Фанни не одобряла, так это когда ей мешали. И вот сейчас, вбежавший в кухню Хуффи не сулил ничего хорошего. Он влетел так быстро, что сбил пролетавшую в воздухе бутылку с маслом, а та, толкнула летящую за ней миску с яйцами. Яйца уже полетели вниз, и одно из них успело чуточку коснуться пола, как вдруг тетушка Фанни громко крикнула:

– Стоп!

Посуда, плывущая по воздуху, остановилась и Хуффи вместе с ней.

– Назад! – скомандовала повариха, и все яйца снова забрались в миску. Даже небольшая трещинка на одном из них, зажила, как маленькая ранка.

– Простите, тетушка Фанни, – с виноватым видом пролепетал Хуффи. – У нас возникли сложности и без вас нам не справится.

– Хуффи, мальчик мой, – нежно сказала Фанни. – Сколько раз я уже говорила тебе, чтобы ты не врывался в мою кухню, как ошпаренный? Ведь, какова бы не была проблема, мы не решим её быстрее, если ты все здесь разгромишь.

– Я знаю, тетушка. Виноват, – сказал Хуффи, продолжая стоять неподвижно на том самом месте, где повариха всё остановила. – Просто у нас еще пять пассажиров, а из пустых вагонов остался только тридцать третий.

Тетушка Фанни на секундочку замерла. У неё были связаны не очень приятные воспоминания с этим вагоном и все, кто постоянно находился в этом поезде, знали об этом. После тех событий она закрыла вагон и велела больше никого туда не вселять. И вот сейчас для нее было не много странно слышать эти цифры на своей кухне.

– И что это за пассажиры, которым не хватило места? – спросила она, вытирая руки о передник.

– Пять подростков. Они пока ждут в вагоне для отдыха, – неуклюже ответил Хуффи и опустил голову, как делает человек, принёсший дурные вести.

– Ясно. Раз ничего другого нам не остается, то придется открыть вагон, – сказала тетушка Фанни, поправляя платок на голове. – Скажи Юне, чтобы пришла ко мне, а сам угости пока ребят вот этим.

Повариха махнула рукой и в объятья Хуффи прилетела две вазы, одна была наполнена конфетами, а другая всевозможными фруктами. Вазы были довольно тяжелые, поэтому Хуффи пришлось прижать их к телу и слегка согнуть ноги в коленях, для лучшей устойчивости.

Буквально через несколько минут тетушка Фанни вместе с Юной уже стояли около двери вагона номер тридцать три. Фанни сняла с шеи веревочку, на которой болтался ключ и, посмотрев на свою помощницу каким-то тревожным взглядом, передала его ей.

– Откроешь? – почти шепотом спросила повариха.

– Конечно, – ответила Юна.

Через мгновение дверь в злополучный вагон распахнулась. Знакомые запахи стали навязывать тетушке Фанни страшные воспоминания. От которых она пыталась так долго избавиться. Она бы ни за что сюда не вошла, если бы не знала, что одной Юне не справиться. В это место долгое время никто не заходил, и чистоту тут наводили редко, так что теперь нужно было быстро все помыть, протереть, перестелить постели, почистить ковры и стряхнуть пыль с занавесок. В общем, без волшебных сил тетушки Фанни, Юна, провозилась бы не меньше недели.

– Начнем, – сказала тетушка Фанни и как можно уверенней вошла в вагон.

Всего в вагоне было пять просторных купе. В каждом стояла широкая кровать, небольшой столик и кресло, а сбоку маленькая дверь, которая вела в уборную.

В первую очередь, войдя в купе номер один, тетушка Фанни открыла окно. Морозный воздух быстро окутал всё вокруг и немного разозлил повариху, чему она была несказанно рада. Ведь одновременно злиться и грустить получается очень редко, так что она ухватилась за это чувство и полностью сосредоточилась на уборке.

В одно мгновение купе как будто ожило. Каждая вещь реагировала на плавные движения тетушки Фанни. Всё вокруг запыхтело и заскрипело, как в старом, одиноком доме, в который неожиданно вторглись люди.

В открытое окно сначала вылетел свернутый коврик и стал сам себя вытряхивать. За ним последовали занавески. В ведро с водой, налитое Юной, попрыгали тряпки и губки, после чего, они стали набрасываться на окна и мебель, почти как голодные зверьки. Может, все происходило именно так, потому что сейчас тетушка не вкладывала в свои движения ни капли любви и нежности. Она просто хотела закончить как можно быстрее и уйти.

Тетушка Фанни переходила так из купе в купе, и всё вокруг постепенно обретало порядок. Она остановилась лишь у двери четвертого купе и ни как не могла заставить себя войти.

– Я сама приберу тут, – сказала Юна ободряющим голосом. – Думаю, вам лучше заняться следующим помещением.

В ответ тетушка Фанни только кивнула и поспешила в пятое купе. Там она продела тоже самое, что и в предыдущих купе, а потом быстро покинула тридцать третий вагон. Ей хотелось поскорее оказаться на своей кухне и скрыть горькие слезы за чисткой лука.

Глава 3

Юна закончила уборку и еще раз прошлась по вагону, чтобы удостовериться, что все выглядит надлежащим образом. Убедившись в этом, девушка собрала все ведра и тряпки и убрала их в крохотную каморку, возле первого купе. Теперь оставалось только найти Хуффи и сказать, что все готово, и он может заселять детей.

Между тем, в вагоне для отдыха, в томящемся ожидании, сидели пять подростков. Они осматривали все вокруг с неподдельным интересом, но никто не решался заговорить первым.

Самой последней в этот вагон вошла Соня. Она медленно огляделась по сторонам. Её внимание привлекли ни столько люди, сколько интерьер. Она сочла его не просто шикарным, а бесподобным и уютным, что встречается довольно редко в обыкновенных поездах.

Соня осторожно прошла мимо присутствующих и села на ближайший свободный диванчик. В руках у неё был рюкзак, который она не отважилась поставить на столь великолепный бархат, которым был обшит диван, поэтому бросила его на пол, возле своих ног.

Начать разговор в незнакомой компании она не решалась. Но, тишина была еще хуже той неловкости, которая, как она думала, возникнет, если она начнет спрашивать что-то первой. Так они и сидели, тайком осматривая друг друга и делая разные выводы о происходящем.

Иногда, а особенно в такой ситуации, тишина не помогает. Сколько бы ни делал заключений и предположений, они все равно не дадут полной ясности. Поэтому, набравшись смелости, Соня все же решила спросить.

– Ну, как вам здесь? Нравится?

Паренёк, сидевший у окошка, почти напротив Сони, вдруг повернулся и весело сказал:

– Да, вроде, ничего. Осваивайся.

Соня заметила, что в руках парень держал игральные карты, которые без конца перебирал, хотя даже не смотрел на них. Сначала ей захотелось продолжить беседу, но увидев, что он снова отвернулся к окну, она замолчала, и все опять погрузились в свои мысли.

Не много погодя, нарушив эту видимость покоя, в вагон ворвался Хуффи. Он остановился на середине, отдышался и набрав в грудь побольше воздуха, скомандовал:

– Уважаемые дамы и господа! Прошу следовать за мной! – Хуффи сделал несколько шагов, дальше по вагону, но вдруг неожиданно услышал вопрос.

– Куда следовать? А, главное, зачем?

Вопрос был задан мальчишкой, который сидел в кресле. Рядом с ним, на другом кресле, тоже сидел мальчик и похожи они были как две капли воды. Два кресла разделял компактный столик, на котором стояла лампа с великолепным голубым абажуром, но второй мальчуган все же дотянулся рукой до своего любопытного брата и слегка шлепнул его по рукаву куртки.

Другие подростки уже встали со своих мест, но братья продолжали сидеть. Один из них явно ждал ответа, а второй решил не оставлять брата без поддержки. Может быть, в их головах и был продуман какой-то план, но вот только они не учли одного – Хуффи запрещалось отвечать на вопросы гостей. Проще говоря, это не входило в его обязанности. Да, к тому же, он легко мог ляпнуть чего-нибудь лишнего. Но, сейчас нужно было всё-таки что-то сказать, чтобы поднять этих сорванцов с кресел.

Хуффи только выглядел молодо. На самом деле он был старше всех этих детей ни на одну сотню лет, так что эта ситуация ничуть его не взволновала. Он повернулся к ребятам и спокойным голосом сказал:

– Пройдя этот вагон, мы попадем в вагон номер тридцать три. В нем находятся пять купе, предназначенные для вас. – Хуффи внимательно наблюдал за реакцией братьев и, по его мнению, она была вполне нормальной. – Там вы отдохнете, а после, вас пригласят на обед. Вот там вы сможете задать все интересующие вас вопросы. Теперь мы можем идти?

– Да, – буркнул любопытный паренёк и встал с кресла. Брат встал следом за ним.

Чуть полноватая девочка, которая стояла совсем близко к роялю, посмотрела на мальчишек каким-то восхищенным взглядом. Ей бы никогда не хватило смелости, вот так, прилюдно, показать свой характер. Поэтому, с одной стороны, такие ребята её восхищали и даже вдохновляли, а с другой, пугали её до чёртиков.

Хуффи не мог больше ждать, и громко хлопнув в ладоши, неожиданно для всех прикрикнул:

– За мной!

Все ребята, как один взглянули на него, но Хуффи этого уже не видел. Он продолжил свой путь по вагону, посвистывая и улыбаясь. Никто больше не стал спорить и что-то выспрашивать. Все просто последовали за ним.

Уже через несколько секунд все были на месте. Распределение детей было самой главной задачей Хуффи. По своему выбору он определял для подростков купе и в этот раз не спешил. Эти ребята уже понравились ему, хотя это было строго запрещено. В общении с гостями можно было использовать тактичность, услужливость и многое такое, но симпатизировать или выделять кого-то, было категорически противопоказано.

И вот сейчас, когда все стояли в вагоне номер тридцать три, Хуффи мог начать свою работу. Сначала он посмотрел на высокого, худощавого мальчишку, который все время молчал и совсем не проявлял никаких признаков любопытства. Казалось, что все это для него вовсе не новость.

С виду, мальчуган был тихий, как жаркая летняя ночь, когда все, экономя силы и нервы, предпочитают молчать и не шевелиться. Но, эта была лишь видимость безразличия и Хуффи это знал. Он сразу заприметил этого парня, хотя всего на секунду проскользнул по нему взглядом.

– Вы! – Хуффи показал пальцем на долговязого мальчишку. – Вы, сэр, будете проживать в купе номер один.

Хуффи открыл дверь в купе и пропустил мальчика вперед.

– Восхитительно! – с улыбкой сказал мальчуган и плюхнулся в кресло, забросив ногу на ногу. – Полагаю, мне здесь понравится.

– Надеюсь, – ответил Хуффи. – Могу ли я попросить вас представиться, сэр?

– Меня зовут Эрнест. А вас? – как то шутливо спросил паренёк, и его улыбка стала еще шире.

– Моё имя Хуффи и я всегда буду рад помочь вам, – ответил он. – Но, теперь пора продолжить распределение, а, то мы никогда не тронемся.

Хуффи покинул купе номер один и прошел ко второй двери. Здесь он решил поселить самого любопытного паренька, а рядом с ним его брата.

– Здесь будете проживать вы, сэр, – сказал Хуффи. – А рядом с вами, будет жить ваш брат, друг и соратник.

Девочки, которые всё ещё стояли в коридоре, так как попали в конец списка по заселению, тихонько захихикали.

– Хватит называть нас на вы, – буркнул любопытный паренёк. – Меня зовут Мат, а его Шах. Так что, давай-ка просто по именам.

– Шах и Мат! Вот это интересно! – На лице Хуффи появилось восхищение. – Это что, имена?

– Почти, – впервые отозвался Шах.

– Ясно, – сказал Хуффи. – Тогда проходите, господа Шах и Мат. Теперь перейдем к дамам.

– Ой, да брось ты, какие мы дамы! – немного громче, чем нужно, сказала Соня. – Моё четвертое купе.

И Соня сама открыла дверь и вошла внутрь.

– Какие самостоятельные ребятишки мне попались, – прошептал Хуффи. Он не привык к такому поведению, хотя встречал немало людей на своём веку, но такую свободу действий, он приписывал более взрослым людям. – Хорошо. Вы заселяйтесь в купе номер четыре, а вы, барышня, в купе номер пять. И прошу вас, представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Соня, – крикнула девочка из своего четвертого купе. – Какая тут красотища! А какая большая кровать! Я всегда думала, что в поездах не может быть уютно, но здесь классно.

– А моё имя Люси, – скромно сказала та самая девочка, которая так восхищалась храбростью братьев. – А, что нам тут делать?

– Ждать! – сухо ответил Хуффи и указал ей рукой на дверь. – Проходите. Устраивайтесь, а мне пора.

– А если у меня вопрос? – выкрикнул из первого купе Эрнест.

– Боюсь, что вам придется подождать. Если что-то понадобится, то рядом с вашей дверью есть синяя кнопка. Просто нажмите её. До свидания, дамы и господа, – и Хуффи направился к выходу.

Хуффи откланялся, а дети разошлись по своим купе и усевшись, кто куда, пытались осмыслить то, что с ними происходит. Одна только Люси оставалась стоять посреди своего купе и не решалась дотронуться хоть до какого-нибудь предмета. Ей казалось, что если она почувствует, вдохнет полной грудью, то это уже безвозвратно станет реальностью, а она ещё не поняла, нужна ли ей такая реальность.

Пока наши гости пребывают в раздумьях, мы с вами рассмотрим их по внимательнее. Начнем, пожалуй, с Эрнеста.

Это был высокий парнишка в очках, с аккуратной стрижкой и неунывающим характером. Веселый нрав плюс актерский талант наверняка облегчали ему жизнь. Он хорошо учился в школе. У него был пёс по кличке Молчун – его единственный друг. Так же, Эрнесту нравилось играть в карты, вот почему он всегда носил их с собой. В момент особой нервозности, он перебирал их в руках и постепенно успокаивался. Он не стыдился своих слабостей и не стеснялся своей внешности. Тогда, почему он здесь, спросите вы? Не знаю.

Тут было еще два юноши. Два брата-близнеца, совершенно не похожие друг на друга. Да, внешне они, бесспорно, были одинаковые, но вот внутренне, абсолютно разные. Иногда, невольно задаешься вопросом, почему близнецы такие разные?

Например, Мат был сильным, храбрым и довольно настойчивым и категоричным. Он привык решать все проблемы кулаками. Мат всегда защищал брата – в школе, на улице и дома. Дом свой он не любил, и это было из-за отчима, который однажды возник в их семье. Мат ненавидел учиться. Он предпочел бы лучше работать, нежели просто протирать штаны в школе. Этот человечек обожал быть на улице. Ему нравилось быть в центре внимания.

Шах был полной его противоположностью. Он был умный, спокойный и рассудительный, но слишком ранимый для ребенка четырнадцати лет. Шах старался во всем поддерживать брата, даже если был категорически с ним не согласен. Он был гораздо мягче с окружающими его людьми и с сами собой тоже. Шах не очень жаловал уличную жизнь, наверно потому, что не чувствовал себя там в безопасности, настолько, насколько его брат.

Он любил читать, причём все подряд. Больше всего ему нравились исторические книги и книги о путешествиях. Его героем был Ахиллес и Шах восхищался его силой и упорством и часто мечтал стать таким же. Конечно, глубоко внутри, он понимал, что все это только мечты и он не сможет стать другим человеком. В связи с этим, он просто решил остаться самим собой, почему-то заключив про себя, что это плохо.

Переходя к девочкам, мы начнем с Сони. Она была красивой, гордой и практически бескомпромиссной. Она не любили людей. Считала их существование бессмысленным, в принципе, как и своё. Жизнь нравилась ей только в определенные моменты, каких, к счастью или, к сожалению, было с воробьиный нос.

Ей всегда было скучно, и она часто запиралась у себя в комнате и писала стихи. В основном они были печальные, но Сони нравились именно такие.

Люси была другой. Она была очень скромной, чуть-чуть полноватой девочкой, которая безумно любила петь. Откровенно говоря, у неё это первоклассно получалось. Вот только Люси была слишком стеснительной, чтобы петь для публики. Она делала это только для себя, когда оставалась дома одна и могла полностью сосредоточиться на своем голосе.

Порой ей казалось, что она не красивая, не талантливая и уж тем более, не умная. Она истязала себя этими думами и зачастую сама выносила себе самый строгий приговор.

Люси считала, что никто её не понимает и никогда не поймет. Что она одинока в этом большом и злом мире и не найдется человека, который смог бы ей помочь думать или жить по-другому.

Чтобы как-то отвлечься от этих мутных мыслей, Люси научилась вязать. Постепенно этот процесс так захватил её, что она могла часами сидеть со спицами и вязать чудесные вещи, иногда даже не замечая, день за окном или ночь. И это помогало.

И вот сейчас, все эти подростки собрались в некогда закрытом вагоне номер тридцать три. Они даже не подозревали, какое путешествие ждёт их и сколько всего им предстоит увидеть и услышать.

Но, не будем забегать вперед. Ведь именно так истории становятся неинтересными. Лучше продолжим оттуда, где остановились.

Глава 4

Сделав все, как полагается, Хуффи поспешил уведомить об этом тетушку Фанни, которая все еще хлопотала на кухне. Её настроение стало чуточку лучше от всей этой суеты и бесконечного движения посуды и продуктов. Некоторые блюда были готовы и ждали, когда их подадут гостям. Другие еще томились на плите или в духовом шкафу.

Сегодня на обед у тетушки Фанни было великолепное меню: на первое, суп с креветками и плавленым сыром; на второе, вермишель со стейком в медово-лимонном маринаде, но, а на десерт – большой шоколадный торт. Были еще салаты и разнообразные закуски, и все было изысканно украшено.

Не похвастаться такой красотой приравнивалось практически к преступлению, так, по крайней мере, считала тетушка Фанни. сегодня она хотела порадовать не только пассажиров этого удивительного поезда, но и саму себя. Ведь ни что так не придает человеку воодушевления, как добрый кусок хорошо пропитанного шоколадного торта с горячим чаем или, как любила тетушка Фанни, с кружечкой наивкуснейшего какао.

В этот раз Хуффи вошел осторожно, почти как крадущийся котенок. Тетушка Фанни перевела на него взгляд и улыбнулась.

– Совсем другое дело. Молодец, – посмеиваясь, сказала она. – Как наши гости?

– Все размещены по своим вагонам. Всем велено оставаться на своих местах и ждать дальнейших распоряжений, – отчитался Хуффи.

– Думаю, через некоторое время начинай созывать их за стол. Скоро поезд поедет, и я бы очень хотела, чтобы наши пассажиры начали это путешествие с вкусной еды, – сказала тетушка Фанни, раскладывая закуски на большое белое блюдо. – Хуффи, мальчик мой, передай Юне, чтобы потихоньку созывала гостей на обед. И пускай начнет с первых вагонов.

– Будет исполнено, тетушка! – быстро отозвался Хуффи. – А, для меня будет какое-нибудь задание?

– Если хочешь, помоги Юне или сходи, проведай Зория. Вдруг ему нужна помощь?

– Мы с Зорием давно все подготовили. Так что, теперь он просто ждет команды для отправки, – сказал Хуффи, теребя пуговицу на своей жилетке. – Если хотите, я помогу вам.

– Нет, мой дорогой. Иди-ка ты лучше к нашему самому капризному жильцу и заставь его выйти и помочь нам, – сказала тетушка Фанни уже с серьёзным выражением лица.

– Зря только время потрачу! – с обидой воскликнул Хуффи. – Его ни чем не проймешь! Он ведь помогать должен, а вместо этого, он целыми днями лежит и бездельничает в своём купе или занимается всякой ерундой. То в библиотеке пропадает, то в смотровом вагоне. Как будто он здесь на отдыхе!

Бесспорно, тетушка Фанни понимала возмущение Хуффи и как и он была недовольна поведением Франциска. Вот только исправить эту сложившуюся без её одобрения ситуацию она была не в силах. Единственное, что она могла сделать, так это пожаловаться мистеру Фуллертону. Но, страх того, что она может больше не увидеть шута-зазнайку, пересиливало желание выяснять отношения. По этой причине, тетушка Фанни предпочитала молчать и не раздувать огонь и без того в не крепкой печи. Лучше терпеть маленькие капризы Франциска, чем быть, не дай Бог, главной причиной его исчезновения.