Текст книги "Стокгольмский синдром"

Автор книги: Яна Розова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Злата. Влюбленность

Шухер, скрывавший за идиотски-развеселым видом глубокое, веками воспитанное в его породе понимание человеческой натуры, знал, что вечер этот человечьи самец и самка завершат в постели.

Так и случилось. До тех пор пока Злата не решила, что выпила достаточно, чтобы последствия свалить на алкоголь, ничего не происходило. Они говорили о недвижимости и хирургии, не смущаясь тем, что эти темы весьма плохо сочетались. Руслан рассказывал комичные случаи из своей практики, Злата жаловалась на глупых и богатых клиентов. Они пили, смеялись и снова пили.

Наконец Злата ощутила, что готова. Ничего не изменилось, только халат распахнулся на пару сантиметров шире, шея чуть изогнулась, отяжелели веки, крылья носа чуть задрожали.

Руслан уловил этот момент благодаря обширному опыту свободного мужчины.

– Я всегда завидовал Вадику, что у него такая красивая жена, – произнес он, словно пароль.

– А я это замечала, – услышал он условленный ответ.

Он протянул длинную ловкую руку к ее щеке и убрал с нее светлую волосинку, прилипшую к разгоряченной коже.

Деликатный Шухер вышел в коридор и там со вздохом развалился на половичке. Он всегда скучал во время брачных игр хозяина.

Доктор Давлетов чуть улыбнулся – самыми уголками губ и внешними краями глаз. Злата чувствовала в нем скрытое напряжение, но отнесла его за счет опасения получить отказ, что, конечно, ему не грозило.

Она взяла его руку и провела щекой по чуткой ладони хирурга. Рука Руслана гладящим движением скользнула на плечо Златы, округлое и теплое под шелком халата. Он опустился на колени. Невольно Злата потянулась к его губам. Их взгляды встретились.

Руслан поцеловал ее губы.

– Ты не пожалеешь? – вдруг спросил он, отстраняясь.

– Это зависит от тебя.

– Злата, сейчас я наобещаю тебе златые горы, но…

Она встала и потянула его за рукав, увлекая в сторону спальни.

– Давай не будем загадывать, – предложила она.

Злата открыла глаза. Еще за минуту до этого, просыпаясь, она ощутила рядом тепло другого тела, пахнущего одновременно чуждо и приятно. Накинув полупрозрачную ночную рубашку на тоненьких бретельках, сбегала в ванную, почистила зубы. На кухне поставила чайник на огонь. Ей хотелось кофе.

Вернувшись в постель, легла на бок, подставив руку под голову. Руслан в ее отсутствие перевернулся на спину. Он был абсолютно голым, а простыня сползла с его тела вбок.

Злата протянула руку и обрисовала ноготком его профиль, задержав палец на губах.

Ее прикосновение было щекотным, к тому же привыкший рано просыпаться Давлетов уже выплывал из сновидений. Он смешно плямкнул ртом и открыл глаза. Повернул к ней голову, невольным движением накрылся простыней до самого подбородка.

– Как ты? – спросил он осипшим со сна голосом.

– Хорошо, – улыбнулась она.

Руслан привстал, нашел на полу свои трусы и, пошатываясь, побрел в ванную. Через несколько минут, снова опрокидываясь в постель, Давлетов выглядел удивительно свежим и бодрым.

Злата подобралась к нему поближе, и он, ловко перевернувшись, тут же подмял ее под себя. Она засмеялась, обвивая руками его плечи. Он погладил губами ее ключицу.

– Давно мне не было так хорошо, – прошептала Злата.

Руслан вряд ли мог ответить ей тем же, но он и не собирался говорить. Доктор любил утренний секс.

Уже с начала июня солнце, всплыв на небосклон ранним утром, тут же принималось остервенело жарить людей, животных, растения, дома и машины. Спасения от светила не было. Ну разве что если вам повезло работать в офисе с кондиционером, да еще и дома имелась хорошая сплит-система, и курсировали бы вы между этими основными пунктами в машине с охлажденным салоном, а иначе никак.

В такие лета значение материального достатка всегда вырастало. Богатые выглядели хорошо и на здоровье не жаловались, а нищеброды, в другое время года вовсе не такие уж несчастные, маялись от жары и обещали себе и близким, что получат премию, выиграют на скачках, найдут клад, тюкнут топором старуху процентщицу – и приобретут сплит-систему вкупе с путевкой на Северный полюс. Обещания смывал первый осенний дождик, а после их забывали.

Все персонажи, задействованные в этом сюжете, переносили жару по-своему. В начале июля Марина, не ожидая от лета приятных финансовых сюрпризов, укатила к друзьям в Грецию. Остальные сотрудники работали как и обычно, но с ленцой.

Злата, любившая тепло, сорокаградусную температуру переносила адекватно. Руслан, от природы обладавший завидной терморегуляцией, был ей под стать. Лишь свои любовные игры они перенесли в ванную, предаваясь радостям слияния под прохладным душем, и это была их единственная уступка пеклу.

Свободное время влюбленные проводили в постели: разговаривали, смотрели кино, Руслан читал свои медицинские журналы, они вместе искали развлечения в Интернете, переписывались с друзьями, ели, пили пиво и болтали по телефону.

Руслан вел себя как примерный любовник и друг, он говорил Злате приятные вещи – о ее красоте, о своих чувствах. Она удивлялась, что писатель Вадим Козырев за десять лет их отношений не нашел и половины тех слов, что сказал ей доктор за несколько недель.

Злата ловила себя на мысли, что чувствует себя счастливой.

Злата. Кощунство

В одно золотистое от солнца воскресенье Руслан решил, что они оба должны побывать на могиле Вадима. Он удивился, узнав, что Злата еще ни разу не ездила на кладбище.

– Не люблю кладбища, – пояснила она.

– Кладбища никто не любит, – ответил Руслан. – Может, только сатанисты, некрофилы да люди, получающие доход с похоронного бизнеса. Мы поедем, и все!

Последние восемь лет гродинских покойников отвозили за западный рубеж города, на Новое кладбище, отталкивающее своей природной непривлекательностью. Если вы останавливались у каменных ворот Нового кладбища, чтобы обозреть пейзаж, то видели плоское поле с могилами, уходившее пустынной частью к горизонту, ограниченное справа далекой заусенчатой чертой лесополосы и слева – трассой.

Новое не нравилось гродинцам. Старое кладбище, Калининское (по названию улицы, которая к нему вела), выглядело совсем иначе: оно было разбито на пригорке, с которого открывался вид на водохранилище, а так как Калининскому было уже около восьмидесяти лет, между могилами выросли заборы кустарников, тополя, березы, яблони, превратив это место в печальный сад воспоминаний. На Калининском кладбище покоились брат Златы и отец, а Вадиму не повезло – его похоронили на Новом.

Сойдя со ступенек автобуса у ворот Нового кладбища, Злата заметно помрачнела. Руслан сделал вид, будто не заметил ее недовольства, а когда они подходили к Вадиковому пустому участку – еще без памятника, но уже и без похоронных венков, он присвистнул.

Могильный холм возле деревянного креста с именем писателя оказался разворочен. Это выглядело не только страшно, но и странно. Серую, высохшую под палящим солнцем землю кто-то разбросал, а комья ее раздавил, словно в безумной пляске.

– Даже после смерти нет ему покоя, – сказала вдова. Она казалась уже не просто мрачной или раздраженной. Она злилась не на шутку. – Черт! Зачем ты меня сюда притащил?!

– Я разберусь с этим, – пообещал ей Руслан.

– У них тут всякая шваль бродит! – возмущалась Злата. – Что тут происходит? Увидишь, сторож захочет денег за охрану!..

Руслан ей не отвечал.

– Вчера было полнолуние, – сказал он, когда Злата исчерпала свое недовольство. – Вадим обожал полнолуние.

Они все еще стояли рядом с развороченным холмом. Безотвязный полевой ветер трепал светлую рубашку и черные волосы Давлетова. Пытаясь противостоять потокам воздуха, Злата придерживала свои золотые кудри растопыренной пятерней с розовыми ноготками.

– Хочешь сказать, он из могилы выбрался? – с издевкой спросила она.

– Это не я, а ты встречаешь в городе Вадима.

– Это было давно, а могила разрыта недавно, – привела Злата неожиданный довод. – Ладно, все это не смешно. Я домой поеду.

– И ты не знаешь, почему Вадику нет покоя? – настаивал Руслан.

Она молчала, кусая губы.

– Он самоубийца! – объяснил Руслан. – Это не наводит на размышления?

– Ты веришь во всякую мистику? – Злата раздраженно рассмеялась. – Боже! Ты же врач, ты же в двадцать первом веке живешь!

Она смеялась тихо и мелодично, словно услышала отличную шутку.

Веселье на кладбище выглядело так дико, что Руслан не удержался и схватил ее за плечо.

– Перестань! – крикнул он. – Перестань немедленно! Сердца у тебя нет!

Она успокоилась и умолкла. Выпрямила спину, закусила губу и, ускорив шаг, направилась к остановке.

Руслан остался на месте, достал сигареты, закурил. Вслед своей подруге он не смотрел.

Руслан не вернулся к ней после кладбища, но Злата сама пришла к нему поздней ночью. До этого она выпила с подружкой вина, а проводив гостью, решила, что ссора на кладбище была дурацкой. Чего ей вдруг приспичило смеяться? И он, конечно, жалеет о своей грубости.

Спустилась на его этаж, позвонила в дверь, а когда он открыл, обняла его.

Руслан определил:

– Красное полусладкое вино с клубникой.

Нырнул губами к ее ключице и поднял на руки.

В постели забываются любые обиды.

Злата. Досада

Вечером следующего дня они ужинали у Златы. Руслан рассказал, что на могиле Вадика наведен порядок, а сторож пообещал присматривать за ней, но посоветовал обустроить бетонную или гранитную гробничку и памятник поставить. Злата восприняла информацию молча.

После еды она стала мыть посуду, а Давлетов ушел в гостиную к телевизору.

Злата прошла мимо него в спальню, там сняла сарафан, оставшись в розовом бюстгальтере и трусиках того же цвета. Руслан мог видеть ее с дивана, но он не смотрел. Не смотрел он и на экран телевизора, где бегали по зеленой травке парни в шортах. На его коленях стоял ноутбук Вадима.

А между тем Злата задержалась у зеркала. Свое отражение она одобряла. Ее кожа была теплого оттенка, сочетающегося с золотом волос, и, поднимая их над шеей, она выглядела так, что сама себя хотела.

– Ты его пароль не знаешь? – крикнул ей Руслан из соседней комнаты.

– Нет, – отозвалась Злата. – Иди сюда.

Он пробурчал «угу», но от клавиш не оторвался.

– Пароль у него – «Луна», представляешь? – продолжал общаться с ней из гостиной доктор, – Злата, а что это за роман: «Стокгольмский синдром»?

Голос и слова доктора не соответствовали ее настроению. Опустив руки, она поймала в зеркале свой собственный скисший взгляд.

– Руслан, ну откуда я могу это знать?..

Он притих в гостиной, а Злата занялась своими делами: постирала вручную любимую голубую, в цвет глаз, майку, позвонила маме по скайпу. После недолгой беседы – как дела, как погода? – села перед телевизором посмотреть на жизнь звезд. Она включила телевизор, стоявший в спальне, чтобы не говорить с Русланом на темы, которые ей совсем не хотелось обсуждать.

– Ты читала хоть что-нибудь из того, что написал твой муж?

Давлетов вошел в спальню, держа в руках ноутбук Вадима.

– Нет, я не люблю фантастику.

Он прилег на кровать и пристроил компьютер рядом.

– Вадик был очень талантливым человеком. А этот новый роман – не фантастика… Слушай: «Его шея предчувствовала петлю, как предчувствует смертельный удар током корова, идущая по деревянному настилу в загон для забоя скота…» Что скажешь?

– Вряд ли коровы что-то предчувствуют, – возразила Злата.

– А это: «То, что некогда казалось спасением, оказалось ловушкой. Теперь, после сеансов у толстого психолога, он был совершенно уверен: сомнамбулизм был выдумкой, в которую он поверил, будучи юным и глупым. А после на этом его заблуждении была выстроена ложь, погубившая его жизнь».

Злата сосредоточенно смотрела в телевизор, словно не могла пропустить ни единой подробности перипетий скандала между родственниками умершей третьесортной певички.

На последовавший за чтением этого абзаца вопрос Злата закатила глаза.

– Он слушал Judas Priest?

– Что ты от меня хочешь? – спросила она, поворачиваясь к Руслану.

– Почитай это! – Он указал на экран компьютера. – Вадим был лунатиком? Он везде рассказывал, что ходит во сне. В своих интервью об этом говорил. Это правда?

– Какая разница? – удивилась она.

Руслан выглядел очень серьезным:

– Вадик ходил во сне или нет?..

Злата вздохнула, демонстрируя тем самым, что для продолжения этого разговора ей требуется больше кислорода и терпения:

– Я ни разу не видела, чтобы Вадим ходил во сне, наверное, сплю крепко. Этой осенью и зимой, примерно до февраля, он работал по ночам. Если я просыпалась, то видела, что он сидит перед ноутбуком, но свет не включает. Вот и все его снохождение. Это подходит?

Руслан и раньше знал, что все будет непросто, но не предполагал, что до такой степени.

Около пяти минут он читал, лежа на кровати. Злата снова уставилась в телевизор, она надеялась, что Руслан успокоился и оставит наконец свои расспросы. Однако она ошибалась.

– «Стокгольмский синдром» – это роман о парне, который однажды узнал, что во сне убил своего лучшего друга. – Давлетов не отрывался от экрана ноутбука, а потому не замечал гримасок вдовы писателя. – Девушка этого парня говорит, что видела, как он это сделал, но никому не скажет, если он останется с ней. Она сказала ему, что он – сомнамбула. Но потом оказывается, что убийца – эта самая девушка. Она хотела удержать главного героя, для этого и убила своего брата. Что ты думаешь о таком сюжете?

Не отрывая взгляда от экрана телевизора, Злата достала маникюрный набор. Руслан нащупал пульт на покрывале постели и выключил телевизор. Злата скинула ноги с кровати, намереваясь встать.

– Слушай еще. – Он пригвоздил ее взглядом к месту. – «Это было удобно – находиться в ее полной власти. Безумно, но удобно. Безумно удобно. «Eat me alive», – напевал он, встречая ее с работы. «Что? – спрашивала она рассеянно. – Слушай, ты же любишь бастурму? Я купила тебе триста граммов. И кофе. Ты просил «Президент», но я купила тебе подороже. Настоящий, аргентинский. Ты проголодался?» Это был такой особый кайф – холить тело, в котором горит душа. Для нее и для себя. Оправдывая ее, потому что он уже почти любил ее, он говорил себе: она не понимает».

И тут Злата вскочила на ноги.

– Зачем ты изводишь меня этой ерундой? Зачем ты мне это все читаешь? Я ничего не думаю о том, что писал Вадим. Ничего! Я вообще читать не люблю! На что ты тут намекаешь? Чего ты хочешь?..

Руслан закрыл ноут покойного друга и молча покинул спальню. Спустя несколько секунд за ним закрылась входная дверь.

Злата. Недоверие

В гистологическое отделение Злату долго не пускали. В прошлый раз – не спросили, кто она, куда идет, а теперь медсестра вцепилась в нее как питбуль, не слушая никаких аргументов.

Злата совсем распсиховалась, потому что терпеть не могла отказов, но тут в конце коридора показался стройный силуэт Ирины Алексеевны, и все уладилось само собой.

– И что вас на этот раз привело? – спросила патолог, останавливаясь у поста медсестры.

– Фото… Хочу забрать фото мужа. Решила сделать памятник на его могиле, мраморную плиту положить, а иначе могилу разрывают какие-то ублюдки.

– Ах, ну да! Пойдемте!

Вредная медсестра тут же сделала вид, будто ее ничто не касается.

В кабинете Ирина Алексеевна нашла в ящике стола фото, расспросила о делах и проводила посетительницу из отделения.

Злата спрятала фотографию Вадима в сумку и огляделась: откуда-то завлекающе запахло сигаретным дымком, захотелось покурить. Запах привел ее на черную лестницу. Там стоял высокий мужчина респектабельной наружности с сигаретой в руке. Он был лыс, круглоголов, а руки имел крупные, мускулистые, как у массажиста.

Поздоровавшись, Злата постаралась догадаться, зачем нужен массажист в патологоанатомическом и гистологическом отделениях.

Она полезла за сигаретами, а доставая пачку, вдруг выронила фото на пол. Мужчина ловко нагнулся, поднял фотографию и отдал ее Злате. Именно в этот момент Злата прочитала у него на беджике: патолог Олег Ярославович Скороспелов.

– Так это вы моего мужа вскрывали? – спросила она неожиданно для себя самой.

– Что?

– Это мой муж, – указала она на фотографию.

Олег Ярославович пригляделся к фото:

– Не помню…

– Разве Ирина Алексеевна вам не показывала эту фотографию?

Патолог недоуменно пожал плечами. Бросив недокуренную сигарету в пепельницу, Злата отправилась в хирургию.

Первой в хирургическом отделении краевой больницы Злате встретилась медсестра Лариса, та самая, ласковая изобретательница забавных слов. Сделав вид, будто не узнала свою недавнюю пациентку, она прошла мимо, но тут же передумала, остановилась и окликнула Злату. Злата обернулась, совершенно не представляя, зачем им разговаривать.

– Руслана тут нет, – сказала Лариса, поджимая губы. – Он назначил тебе время встречи?

Минуту назад она видела, как доктор Давлетов вошел в кафе, расположенное возле больницы. В этом кафе они не раз пили вместе кофе, а прежде, как прекрасно знала Лариса, Руслан водил туда всех своих любовниц, так как его коллеги это заведение не приветствовали. Если бы не срочные дела в процедурном кабинете, она бы обязательно вошла в кафе следом за неверным доктором и посмотрела, кто на этот раз составляет ему компанию. А так как Злата была здесь, то – Лариса едва скрывала ликование – получалось, что Руслан изменяет и ей!

– Он меня не ждет, – осторожно ответила Злата, надеясь, что скандала не будет. – Я должна кое-что ему рассказать…

Эти слова подтверждали догадку медсестры.

– Не ищи его в отделении! – резко оборвала ее Лариса. – Нет его тут.

Выражение лица Ларисы было торжествующим, Злата попятилась.

– Если уж очень хочешь его увидеть, – добавила медсестра, – то сходи в кафе за углом! Ты думаешь, что ты особенная и тебя он не бросит, как бросил меня? Пойди посмотри сама!

Кафе за углом было заведением с сомнительной репутацией: отделанные сайдингом стены, заклеенные пленкой потолки, прилавок советских времен, дешевая посуда и кухня, главным блюдом которой были необыкновенно жирные пирожки с иллюзией мяса. Подобные места в Гродине, городе, где все делалось напоказ и с претензией, стали с некоторых пор редкостью. Гродинцы оценили преимущества цивилизованных заведений питания, поэтому большинство дешевых кафешек были выкуплены людьми с деньгами, отремонтированы и теперь пугали ценами не только пьянь и рвань, прежде составлявшую основной контингент посетителей, но и благопристойно выглядевших капиталистических рабов из ближайших офисов.

Традиционные рыгаловки остались только возле вокзалов и еще – возле краевой больницы. То есть в тех районах города, куда местные не ходили. Правда, рыгаловки тоже претерпели изменения, вычеркнув из ассортимента алкогольные напитки и значительно расширив меню. Теперь и в них не ждали окрестную алкашню, а только проголодавшуюся деревенщину, чьи финансовые возможности не позволяли им холить желудки.

И в этот жаркий летний день приезжие казались местными в этом кафе, а два врача за столиком в углу выглядели иностранцами. В кафе было жарко, бестактные мухи ползали по столикам, а кассирша в углу совсем разоблачилась, добавив к меню кафе, кроме хлеба, еще и зрелище своей немолодой груди и усыпанных родинками полных плеч. Она считала себя привлекательной женщиной, и у нее не было повода сомневаться в этом, так как ежедневно она получала по нескольку предложений о свиданиях.

Осмотрев антураж, Злата подумала, что пришла бы в такое место только в крайнем случае.

Она подошла к столику, застеленному не слишком чистой скатертью. На скатерти стояло две чашки с напитками бурого цвета и тарелка с двумя пирожками, на которые никто так и не покусился.

Появление Златы оборвало фразу Руслана на середине.

– Что ты тут делаешь? – спросил он. Казалось, Давлетов был застигнут врасплох ее появлением.

Замершая с приоткрытым ртом Ирина Алексеевна выглядела и вовсе испуганной.

– Очень хорошо, что вы тут вдвоем! – объявила Злата, не пытаясь сдерживать чувств. Теперь она прекрасно понимала Ларису, ощущая яростную ненависть к элегантной, обвешанной золотом докторше и желание убить самым жестоким способом предателя Руслана.

– Но мне уже пора, – мило улыбнулась патолог, словно очнувшись. – Меня ждут.

Она указала на золотые часики на запястье.

– Идите, – отпустила ее Злата. – Трупам ведь некогда.

Сделав вид, будто она не замечает хамства, Ирина Алексеевна отодвинула свой стул.

– Но для начала, – остановила ее жестом Злата, – объясните, почему патолог, который, как вы сказали мне, вскрывал…

– Делал аутопсию, – поправила ее доктор.

– …не узнал на фото моего мужа? Вы же обещали, что покажете ему фото, а после перезвонили мне, и соврали, что он помнит Вадима!

Злясь все сильнее, Злата задыхалась в рыданиях: обида и ревность душили ее.

– Сядь, – велел ей Руслан.

Он встал и положил руку на ее локоть. Злата отбросила его руку. На них троих уже косились окружающие. Гомон людских голосов стих, любопытные гости областного центра навострили уши.

– Ир, ты иди, – сказал Давлетов коллеге. – Я расскажу Злате правду.

Ирина Алексеевна тут же вскочила с места, подхватила свою элегантную холщовую сумку и унеслась прочь, провожаемая взглядами посетителей кафе.

– Хорошо, идем. – Руслан взял Злату за предплечье и повел к выходу.

Она подчинилась, но это было временной уступкой: ее запал вдруг поугас, решительный настрой сдулся, как проколотый мяч. Хотелось даже сбежать, но прежде Злата никогда не боялась разборок и выяснений отношений, не испугается и теперь. Если Руслан врет, то он должен объяснить почему.

В сквере возле главного корпуса больницы, рядом со старинной деревянной лавочкой, исцарапанной измельчавшими последователями Герострата, Руслан остановился и повернул Злату к себе лицом.

– Что? – спросила она резко. Луч солнца попал ей в левый глаз и мешал сосредоточиться.

– Ирина тут ни при чем. Я ее попросил…

– О чем?

– Соврать тебе, – признался он.

– Зачем? – выкрикнула Злата, чтобы почувствовать себя правой. – Что ты затеял? Значит, Вадим жив?

– Господи… – Он выставил перед собой руку. – Нет!

Злата смотрела на него, не понимая, злиться ей или плакать, а он все тянул с объяснениями, словно сам не знал, что сказать.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Хорошо. Я все тебе скажу. Ты можешь мне не верить, я бы сам себе не поверил, но так случилось, ничего не изменить…

Он снова замолчал, потирая лоб.

– Да говори уже хоть что-нибудь!

– Ладно, хорошо. После реанимации Вадим стал приходить в себя. Тогда он написал записку, хотел что-то сказать. Но я должен был видеть, что не все в порядке. Я должен был в тот же момент сделать МРТ, потому что понимал – с его мозгом что-то происходит. Это такие реакции… такие вещи, что видит только врач: расширенный зрачок, тремор пальцев на левой руке… Ну и еще все такое…

Нетерпение мучило Злату почти физически.

– И что? – спросила она. – Что?

– Но я не сделал МРТ. Даже идиотского рентгена не сделал, потому что говорил себе – ничего не происходит, я ничего не вижу. Я не вижу, что налицо все симптомы тромба в мозгу, не хочу видеть!

– Господи, почему?!

– Я люблю тебя.

Сначала Злата не поняла, зачем Руслан признался ей в любви. Это было не вовремя, некстати. И только после минуты молчания, глядя на него, в отчаянии закусившего губу, она начала осознавать им сказанное.

– Из-за меня ты…

– Да, – Руслан почти всхлипнул, – я совершил преступление! Если бы я диагностировал тромб, Вадику сделали бы срочную операцию. Он бы жил. Ты можешь подать на больницу в суд, меня уволят, лишат возможности работать врачом. Я согласен, я это заслужил.

– Вскрытия не было?

– Нет. По правилам это возможно, ведь я оформил дело так, будто Вадим умер в реанимации сразу после приезда в больницу.

– А она – твоя любовница…

Он покачал головой и ответил:

– Все прозаичнее, Ира – моя сестра. Я ей ничего не говорил, но, когда ты пришла к ней с фотографией и назвала ей мою фамилию, она решила подстраховаться. Солгала тебе, будто это не она делала вскрытие, а потом позвонила мне. Я и попросил ее сказать тебе, что аутопсию Вадика делал другой патолог. Понимаешь?

Он всматривался в ее лицо, ожидая приговора.

– Ты не виноват, – сказала Злата. Она смотрела в сторону, на воробьев, суетящихся на ветках каштана. – Он хотел умереть, поэтому он умер. Ты бы спас его, а он бы снова повесился.