Текст книги "Моя жена, ее любовники и жертвы"
Автор книги: Яна Розова
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Я это… – сказал он с набитым ртом, – пойду ловить рыбу. На фиг мы сюда приехали, если не ловим рыбу?
– Нет, еще рано. Надо рыбу прикормить, а я забыл приготовить прикормку, – ответил ему Мишка. Он уже вытер лицо и руки, сел за стол. – Андрюха, как нам чай сделать?
– Я примус принесу.
– Плевать на прикормку, – возразил Боб, активно набивая рот хлебом и колбасой. – Я пошел. Где у нас удочки?
Мишка неопределенно махнул в сторону машины. Там, на небольшой лавочке он вчера разложил снасти и даже успел пробить мотыля. Боб проследил за направлением его жеста и, продолжая откусывать большие куски от бутерброда с сыром, ветчиной и муравьями, отправился за добычей.
Часть вторая
Суббота
Похороны бабушки, похороны тети Ани, продажа квартиры, переезд к родителям Мишки, скромная свадьба и поездка на море в качестве свадебного путешествия – этими событиями были заняты весна и лето.
Пройдоха Андрей не обманул подругу детства, он продал квартиру так, чтобы после расплаты со Стасом у Маринки остались кое-какие деньги. Кстати, и момент расплаты Андрей взял на себя. А вырученных денег хватило на свадебное путешествие и обновление гардероба невесты.
И все же было ужасно обидно, что пришлось расстаться с квартирой и жить с Мишкиными родителями. Маринке было ужасно жаль, что рядом нет тети Ани, которая, возможно, как-то помогла бы Маринке вжиться в новую ситуацию. Мишкиной жене совсем не нравилось в доме Ложкиных.
…Встретили молодоженов хорошо, приветливо. Отвели им из двух комнат ту, которая была побольше и с балконом, сказали: милости просим, извините, если что не так.
А не так оказалось все. Свекровь Маринку невзлюбила с первого взгляда, что было понятно и до свадьбы. В первое же утро в доме мужа, проснувшись, Маринка услышала голоса свекра и свекрови, завтракавших на кухне.
– И как я могла допустить, чтобы Миша женился на ней? – удивлялась Римма Олеговна. – Надо было убедить его, что рано еще жениться! Она еще и сирота, мама ее ни сготовить, ни дом вести не научила. Ох, вот же не повезло!..
– Да… да… – отзывался на ее слова Дмитрий Петрович.
Тонкие стены не сохраняли в тайне ни единого слова, ни единой интонации. Немного позже Маринка поняла, что Римма Олеговна знала об этом и даже рассчитывала на это. А то, что вместе с Маринкой ее недружелюбие заметит и собственный сын, ее не волновало. «Жен может быть много, а мать – одна!» – любила повторять она.
И действительно, Миша либо не видел, что две любимые женщины, мягко говоря, не находят общего языка, либо не хотел этого видеть. Жаловаться Мишке на его мамашу Маринка не решалась. Она понимала, что муж просто не станет слушать ее. Мать есть мать, а сколько раз слышала она от него, какой изумительный человек его мама! Нажалуешься, думала Маришка, и он разлюбит…
Так и пошло. Недовольство невесткой Римма Олеговна выражала всегда таким образом, чтобы Маринка знала это, но никогда не говорила ничего плохого невестке в лицо. Если Маринка напоминала ей «случайно» услышанные гадости, она отвечала с достоинством: «Я этого не говорила!» Прямая ложь в глаза сводила Маринку с ума и лишала способности к противостоянию.
Свекор же вообще никогда ничего плохого не говорил, но всегда с женой соглашался, поддакивал ей, видимо справедливо полагая, что так ему выйдет дешевле.
С каждым денем обстановка накалялась все сильнее. Взять, к примеру, вопрос питания. За годы студенчества, живя с бабушкой, Маринка привыкла есть то, что ей хотелось в данную минуту, а Римма Олеговна требовала полной пищевой зависимости от ее кухнетворчества. Семейный ужин назначался на восемь вечера, есть же хотелось в половине седьмого. Приходилось приноравливаться, перекусывать на работе в пять, но не до сытости, а только чтобы дожить до обязательного приема пищи в кругу осточертевших родственников.
Но и перекус на работе не был выходом. Маринка ненавидела все, что готовила Римма Олеговна, изумляясь, как могут нравиться ее мужу и свекру жирные борщи и остервенело пережаренные котлеты? А вот отказ есть все это вместе с пересоленным комковатым пюре Риммы Олеговны приводил к новым обидам. Обиды снова высказывались за глаза, но так, чтобы Маринка могла их услышать…
В совместном проживании двух поколений одной семьи были и другие неприятные нюансы, проистекающие из того, что двушка Ложкиных не соответствовала размерам фамильного замка, а ванная, туалет и кухня, то есть самые горячие точки квартиры, оказывались обычно нужны сразу всем четверым жильцам одновременно.
Площадь кухни Ложкиных едва составляла пять метров, поэтому молодые вскоре приспособились завтракать в комнате, принося еду из кухни на большом подносе и пристраивая его на табуретку перед диваном. А вскоре есть дома по утрам Маринка перестала вовсе, потому что именно в эти минуты Дмитрий Петрович справлял свои утренние нужды в туалете через стенку.
Стремясь избежать нервирующих утренних звуков, она вставала на час раньше остальных и, быстренько воспользовавшись удобствами, убегала на работу, а по дороге съедала булочку и выпивала стаканчик сока.
Не было покоя и в выходные дни. Занятый всю неделю в своей скучной конторе, Дмитрий Петрович с нетерпением ожидал субботы и воскресенья, чтобы предаться своему любимому делу – он любил постолярничать. Его изделия – кривоватые табуретки, навесные полочки и скворечники – вывозились на дачу, а работать ему было удобно на балконе.
Маринкиного свекра не смущал тот факт, что путь на балкон лежал через комнату молодых. Дмитрий Петрович шествовал получать творческое удовлетворение, мало заботясь о том, что, возможно, невестка не одета или спит. А обосновавшись в своей «мастерской», целый день радостно колотил, сверлил и строгал, опять же не волнуясь о том, что, возможно, он слегка стесняет молодую пару.
Миша не считал нужным попросить папу чуть более уважительно относиться к его супруге и к нему самому. Если Марина выражала недовольство (очень скромными намеками), муж ей говорил, что это квартира отца и он может делать здесь все, что ему вздумается!
Выполнение супружеского долга, соответственно обстановке, превращалось в целое событие. Сначала надо было подгадать ситуацию, когда старшие уходили из дома или засыпали в своей спальне, отделенной от комнаты молодых коридором и двумя межкомнатными дверями. Причем надо было учитывать, что уходили Римма Олеговна и Дмитрий Петрович крайне редко, разве что на рынок – не чаще, чем раз в месяц. А спали они очень беспокойно, причиной чему было хроническое воспаление уретры Мишиного отца.
Ощутив себя в безопасности, нужно было как можно скорее приступать к процессу, вне зависимости от настроения, ибо другой шанс мог выпасть только спустя месяц. Иногда случалось так, что в разгар любовных игр в замке входной двери поворачивался ключ или кто-то спускал в туалете воду, и тогда супруги замирали на несколько секунд в интересной позе, не зная, продолжать им или разбегаться.
Вся любовь обязательно должна была быть безмолвной и беззвучной, как бы сложно это ни было! Однажды глубокой ночью Маринка не сдержала стона, вдруг забыв на миг обо всем на свете, и вдруг из-за двери донесся обеспокоенный голос Риммы Олеговны:
– Мариночка, тебе не плохо?
– Мне хорошо, – вдруг со злостью отозвалась Маринка, словно бухнувшись с облаков в канализацию.
Мишка закрыл ей рот горячей ладонью и прижал к своей влажной от испарины груди. Только ради него она не выскочила из комнаты мегерой без трусов и не убила подслушивавшую старуху на месте!
О том, чтобы начать жить отдельно, например снимать жилье, не могло быть и речи. Маринка пыталась заставить Мишу обсудить возможность этого варианта, но разговор не получался. При обнаружении малейшего намека на эту ужасную тему Римма Олеговна тут же обижалась, надувала губы и спрашивала сына, заглядывая ему в глаза с видом побитой собаки:
– Мы, старики, мешаем вам? Я, наверное, плохо готовлю? Марина недовольна, что мы еще живы?
– Что ты! – тут же стекал в тапочки хороший сын Мишка. – Вы самые лучшие, Марина всем довольна, ты вкусно готовишь!
– Тогда почему вы хотите нас бросить?
– Нет, не бросить! – оправдывался он. – Мы просто хотели вас освободить, а то сидим у вас на шее…
– Ой, сидите! – искусственно смеялась мать. – Вы же не едите ничего! Вчера Марина тарелку борща час ела! Живите уже тут, что вам мыкаться!
Тем переезд и кончался.
Оставив семейные неприятности дома, Марина с удовольствием работала верстальщиком в своей газете. В начале нового тысячелетия это было даже весело: молодой коллектив, отсутствие запретных тем, возможность творчества. Удивительно, но творчество Маринке пришлось по душе. Она будто бы знала изначально, каким должен быть результат ее работы: как должна выглядеть газетная полоса, какое впечатление должны произвести фото. Казалось, ее интуиция распространилась и на творческие процессы. Работала она быстро, без лишних слов, с руководством никогда не ссорилась. Довольно скоро Маришка заняла пост арт-директора газеты и окончила продвинутые курсы полиграфического дизайна.
При всех своих успехах она так и не завела новых друзей. Дружить с женщинами не считала интересным, а из мужчин – она уже выбрала нужных для себя, другие ей были ни к чему. Сотрудники относились к ней с уважением, ценя хорошую и быструю, что немаловажно для еженедельника, работу, но, по большому счету, не любили и не понимали.
Маришка все больше становилась собой – худощавой малоэмоциональной женщиной с непослушными волосами. Одевалась просто, в рассеянности совмещая несовместимые цвета и не слишком стараясь приукрасить себя при помощи тряпок. Чаще всего она предпочитала недорогие трикотажные вещи, которые быстро теряли вид, чего Маришка не замечала. Косметикой она пользовалась все реже, не стремясь нравиться, ей было все равно, что думают о ней окружающие.
Иногда она вела себя несообразно ситуации, обычно была погружена в непонятные коллегам мысли. Голос у нее был тихий, эмоции она выражала крайне редко, но не терпела вмешательства в свои дела и чувства.
…Маринка была довольна своей работой, но неожиданные перемены сами нашли ее в лице Бешеного Боба, который вернулся в родные края, решив обживаться на родине. Собрав у себя дома друзей, Боб делился воспоминаниями. Маринка его почти не слушала – его отчет ей не был нужен. Но ее радовало, что он вернулся и зла за измену не держит. Этого она от него и ожидала, зная, что Бешеный Боб не умеет ненавидеть друзей. Мишке с Маринкой он великодушно пожелал счастья и добавил: все, что ни делается, делается к лучшему.
Маринка пригляделась к своей первой любви, неожиданно для себя самой ощущая силу его притяжения. По сравнению с тонкокостным Мишкой и начинающим расползаться в области бочков Андреем Борька выглядел мощным самцом – крупным, поджарым, не скрывающим своей звериной сущности, но близким, добрым, почти родным. Владеть таким мужиком, поняла Маришка, это особый кайф. Он никогда не подчинится женщине на все сто процентов, но в умелых руках подарит своей хозяйке много счастья.
Маринка поймала на себе Андрюшкин иронично-вопрошающий взгляд, догадываясь о его мыслях. Он будто бы снисходил к ее слабости. «Тебе его хочется? – молчал он. – Конечно, это понятно. Вы встречались в старших классах, между вами кое-что было, ты помнишь вкус его губ. Потом он тебя бросил, ты вынуждена была выйти замуж за неудачника Мишку. А теперь – жалеешь. Я все понимаю!»
Некстати она вспомнила, что только Андрей знал о тех ампулках для бабушки и том козле, с которым… Передернувшись, Маришка отпила вина из бокала и прислушалась к разговору.
Боб рассказывал, как нескучно провел последние семь лет. Он успел пожить почти во всех крупных городах России, учился в самых разных вузах, отслужил в армии, работал – грузчиком, продюсером на киностудии, барменом на теплоходе, играл в известной рок-группе, осваивал самые разные профессии. Теперь он был готов к новой жизни.
Борька вернулся в родной город с идеей создания собственного дизайнерского бюро и всего за месяц развил бурную деятельность: купил помещение для своего офиса, сделал суперский ремонт, привез компьютеры, принтеры, плоттеры, все нужное добро и расходные материалы, нанял лучших выпускников художественного училища.
Опыт бизнеса он получил, недолго проработав в одной московской фирме. Для Гродина на тот момент это была свежая идея, прогрессивная, многообещающая. А папа Борьки, поставивший целью вернуть непутевого сына в семью и пришпилить его к своим брюкам, тут же выделил нужные деньги.
Первое изделие «Арт-конторы» – рекламный буклет об услугах собственного молодого предприятия – Бешеный Боб придумал и сделал сам. Гродинцам буклет в стиле мультяшного ретрофутуризма так понравился, что пришлось допечатать тираж, будто это был и не буклет вовсе, а новый роман о Гарри Поттере. Поступили первые заказы, бизнес закрутился.
По ходу дела Борька понял, что единственная его проблема – его дизайнеры. Боб плохо понимал рабочий процесс своих подчиненных, потому что был художником, а оказалось, что для руководства дизайнерской конторой этого было мало. Он даже не мог разобраться – ленивы его подчиненные или просто не желают учиться? И теперь, после месяца жизни его детища, он ищет работников постарше, с опытом и набитыми жизнью шишками.
– Марин, а ты?.. – вперился Боб своими черными глазами в подругу детства.
– Я… – Сначала она растерялась, но под влиянием импульса вдруг ответила: – Конечно, хочу!
По поводу работы бывшие влюбленные встретились уже на следующий день. Боб мечтал видеть Маринку руководителем отдела, хоть и не был знаком ни с одной ее работой. Маринка ответила согласием, потому что знала, что справится. Помимо этого, ей было ужасно интересно, что там затеял Борька, и хотелось быть с ним рядом хотя бы некоторое время, в надежде, что привычка сгладит остроту желания. И еще он обещал хороший доход (Марина не предполагала, что Бешеный Боб понятия не имеет, как вести бизнес, за который он взялся). Ну и, в-четвертых, она согласилась работать на своего друга юности и первую любовь из едва ощутимого чувства мести, направленного острым углом в сторону мужа. Мишку не привела в восторг мысль, что его жена будет проводить целые дни с тем самым парнем, с которым встречалась в юности, даже учитывая, что этот парень – один из его лучших друзей, и Маришка это заметила.
«Пусть помучается, – подумала она, – я же мучаюсь с его родителями!»
И в какой-то мере она была права. Они с Мишкой прожили у Ложкиных-старших уже три года, а выхода не намечалось. Наоборот, казалось, что Маришке придется вековать в обществе не любящих ее людей всю жизнь.
А тут еще новое обстоятельство: она не могла забеременеть. Римма Олеговна с большим воодушевлением обсуждала эту тему со всеми своими знакомыми и с мужем, пронзая волновыми колебаниями своего голоса пространство квартиры и целенаправленно нанося удары по Маринкиным напряженным нервам.
Наконец, Маришка отправилась в женскую консультацию, опасаясь какого-нибудь страшного диагноза, объясняющего бесплодие, но ничего ужасного не обнаружилось.
– Тогда почему же не получается?.. – робко спросила она.
– Возможно – на нервной почве, – пояснила доктор, милая высокая женщина с рыжеватыми кудрями и добрыми руками. – Расскажите немного о себе.
И тут Маришка бурно разрыдалась. Такого с ней не происходило, наверное, еще никогда, но она все рыдала и рыдала, пытаясь сквозь слезы объяснить невыносимость своей ситуации.
– Неудивительно, что беременность не наступает, – вздохнула врач. – Принимайте успокоительное, но этого недостаточно. Вам с мужем надо искать выход…
А замкнутый круг не размыкался.
Вот если бы и дома было так же хорошо, как на работе, все было совсем иначе, ежедневно печалилась Маришка, возвращаясь по вечерам из «Арт-конторы» в королевство Бастинды. Работа в Борькином дизайнерском агентстве, где приветствовались креатив и инициатива, Маринке пришлась по душе. Она и сама не знала ранее, на что способна, а Борька от ее работы и вовсе возносился на седьмое небо. Маринка понимала, что отчасти его восторги основаны на хорошем к ней отношении, но все равно это было приятно, да и клиентам работа Маришки и ее отдела очень нравилась, заказы поступали один за другим.
Что же касалось их с Борькой личных отношений, то и они сложились лучшим образом: были вполне деловыми, но с оттенком романтики – то совместный обед в хорошем ресторане, то неожиданный букет цветов, который Марина находила на своем столе утром, то просто разговор о прежних временах, школе, общих знакомых. Все в рамках, все очень безобидно.
Мишка, казалось, вовсе не ревновал, да и повода у него не было. А все-таки, тихо радовалась Маринка, нечто личное в их с Борькой общении присутствовало!
Машенька пришла в «Арт-контору» в начале июня, как раз в те дни, когда Маринка точно решилась отправляться в отпуск через пару дней. И поедут они с Мишкой, мечтала она, в горы. Что может быть лучше, чем четырнадцать дней без Ложкиных-старших? Было совместно решено остановиться в номере домбайской гостиницы с видом на Кавказский хребет на весь срок и выбираться из постели только ради шашлыка, вина и канатки.
Погруженная в картинки прекрасного будущего, Маришка едва заметила нового менеджера, представленного фирме Борькой. Какая-то девочка, небрежно оценила ее Маринка и до самого вечера занималась работой, вожделея замолить до выходных все свои рабочие грехи, чтобы в пятницу с чистой совестью и чемоданами отбыть в направлении гор.
Все удалось в лучшем виде. Вечером пятницы Борька отвез своих безлошадных друзей на автостанцию, посадил в автобус и послал обоим сквозь запыленное в дорогах стекло воздушный поцелуй. И две недели Маринка провела словно в волшебном сне, совсем оторвавшись от реальной жизни. Она почти радовалась, что там, в четырехстах километрах от их отеля, Мишка – всего-навсего обычный неудачник, не заработавший на собственное жилье. Разве было бы им так хорошо сейчас, если бы они имели возможность оставаться наедине, когда захочется? Наверняка нет.
Само собой, совсем иные мысли возникли в Маринкиной голове, когда они переступили порог родительской квартиры. Свекровь со свекром встретили их преувеличенно радостно, а вечером под дверью ванной, где Маринка только что закрутила кран душа, она услышала, как Римма Олеговна громко поделилась с мужем своим наблюдением:
– Сколько лет живем с невесткой, а она все волком смотрит! Ненавидит нас!
– Да… – печально согласился Мишкин отец, – да…
Маринку передернуло, хоть в ванной и было более чем тепло.
…Утром она убежала на работу, как и всегда – на час раньше, чем это было необходимо. В офис прибыла в противном настроении, чуть не плача – послеотпускная депрессия проявлялась в самой острой форме.
И тут-то ей пришлось познакомиться с новенькой сотрудницей ближе. Может быть, под влиянием своего настроения, а может, просто потому, что Машеньку на работу Борька привез самолично, Маринка сделала о ней свои выводы. Возможно, впоследствии она и упрекнула бы себя в поспешности, однако все, что узнавалось о Машеньке позже, Маринкину неприязнь только укрепляло.
Внешне Машенька не могла не нравиться. Она была невысокой, идеально сложенной молодой женщиной с самыми приятными манерами. Женственная, с прекрасной осанкой, выразительными жестами, грациозными движениями, ласковым взглядом карих глаз, среди обычных женщин Машенька выглядела аристократкой, принцессой из страны эльфов.
И только Маринка смотрела на нее косо, доверяя своей интуиции, а не глазам.
С первого дня знакомства эта самая Машенька, по утрам вылезавшая из спортивной машины Бешеного Боба, показалась Маринке приторно-сладенькой. Сладенькой-сладенькой, доброй-доброй, милой-милой! Все люди, о которых говорила Машенька, казались хорошими и чудесными, даже заказчики, славившиеся своей стервозностью. Так же восторженно Машенька отзывалась и о своих коллегах, всегда обращаясь к ним будто к малым детям – умильно улыбаясь, сияя глазами:
– Настенька, дорогусечка, сделай макетик нашему Валерию Хазбулатовичу. Сегодня сделаешь? Ой, вот умница, вот спасибочки! Люблю тебя, мой зайчик!
И далеко не сразу облитые медовым сиропом дизайнеры из Маринкиного отдела догадались, что Машенька только стелет гладко, а спать будет ой как твердо! Да и догадывались ли? А ведь при любой неприятности Машенька подставляла всех и вся. Она небрежно относилась к требованиям заказчиков, забывая половину из их пожеланий. В результате сделанный дизайнером макет не нравился. Машенька объясняла недовольному клиенту, что дизайнер у нас молодой, едва обученный. Однако Машенька сможет помочь, для чего передаст заказ другому специалисту.
Подобные ситуации происходили и со счетами в бухгалтерии.
Самим оболганным дизайнерам и бухгалтерам Машенька пела совсем другие песни.
– Настенька, ты не расстраивайся, что Валерий Хазбулатович так на тебя кричал! – причитала Машенька. – Он, оказывается, сам забыл сказать, что цвет его логотипа должен быть красным, а слоган – белый! Перезвонил мне и попросил за него извиниться! Ну, недотепа у нас Валерий Хазбулатович, что ж поделать!
Последнюю фразу она говорила глупым мультяшным голосом, что не могло не рассмешить расстроенного дизайнера. В итоге все смеялись, утешались и снова любили сладенькую Машеньку.
Но как бы ни противна была хитрость сладкой блондиночки, гораздо неприятнее было ее барство. Машенька так сумела повести себя, что на нее работали все сотрудники, будто бы это зарплата выдавалась им из ее личных сбережений. Машенька смела давать указания и Марине, приправляя их отвратительным сюсюканьем:
– Мариночка, позвони в типографию, пусть они скажут, за какой срок отпечатают пять тысяч буклетов для моего заказчика. Дорогусечка, позвони в «Архитек», уточни, сколько страничек должно быть в их корпоративном буклетике! Съезди в типографию, получи заказик, лапочка!..
Переговоры с типографией и заказчиками в обязанности дизайнеров никогда не входили, поездка за заказом – тем более! В первый раз Марина выполнила просьбу Машеньки машинально, просто потому, что ей это было нетрудно, а вот при следующем подобном случае – объяснила, что у нее достаточно работы и без звонков и поездок.
Машенька тут же наябедничала Борису, причем исходя из ее слов получалось, что Маринка грубо отшила Машеньку, в то время как Маринкины дизайнеры запороли три макета и Машенька была крайне занята утрясанием неприятностей «Арт-конторы». Добрый Боб высоко ценил мир и дружбу в своем коллективе. Он пригласил ничего не подозревающую Маринку в кафе на обед и попросил ее не капризничать, а поддерживать нового менеджера.
– Мариночка, ты профессионал в нашем деле, – сказал он. – А Машенька никогда еще нигде не работала. Она просто не знает, что и как…
– Почему это – нигде не работала? – удивилась Маринка. – Сколько ей лет?
– Двадцать девять. – Борька рассмеялся, увидев неподдельное удивление на Маринкином лице. – Двадцать девять лет и трое детей.
– Сколько? – переспросила Маринка то ли о возрасте, то ли о количестве детей.
Бешеный Боб рассмеялся снова:
– Ну, у каждого свой путь, так сказать! А меня с ней важные люди познакомили, у Машеньки связи – нереальные. Она работает всего месяц, а уже привела с десяток жирных клиентов. Контракт годовой со «Гродинбанком» заключила. Круто, да?
*
Вернувшись в офис, Маринка позвала на перекур самую молодую сотрудницу дизайнерского отдела. Алинка понадобилась ей потому, что девушка больше остальных общалась с этой Машенькой. Что уж у них там могло быть общего – Маринка не представляла, да и не собиралась представлять, ей это было абсолютно не интересно.
Угостив Алину своими сигаретами, вроде бы вскользь Маринка заметила, что надо же, Машенька – такая стройная, такая вся воздушная, а у нее трое детей! Как такое может быть? Поразительно!
– Да, Машенька – уникум! – восторженно залопотала Алина. – Ей в жизни непросто пришлось, она только что с третьим мужем развелась. и вот Машеньке пришлось найти себе работу! А у нее даже высшего образования нет. Она в первый раз вышла замуж очень удачно – за сына владельца бензозаправки. Там все было: деньги, бриллианты…
Тут Маринка поняла, что Алина зачарована нелегкой судьбой сладенькой Машеньки, как дешевым романом, и придется выкурить полпачки сигарет, пока сага о ее судьбе будет досказана до самого финала.
Так и случилось. Алина детально расписывала богатства первого мужа Машеньки, так же долго – его свинство, причем было пояснено, что Машенька поддерживает и с бывшим, и с его дорогими во всех смыслах родственниками самые теплые отношения.
– Машенька – такой ангел! – закатила глазки Алиночка. – Все три свекрови ее обожают! Ты представляешь?
В этот момент у Маринки появился еще один повод не любить прекрасную Машеньку.
Потом та же история, но с другими деталями повторилась еще два раза. Итог был аналогичный – Машенька безвинная страдалица, мученица, но крест свой несет безропотно и возмездия не требует.
– А трое детей – от троих мужей? – уточнила Марина.
Так и было. И благодаря этому обстоятельству Машенька не нуждалась в средствах. От первого мужа она получила – в качестве откупных – квартиру. Второй муж, владелец десятка магазинов модной недорогой одежды, на прощание преподнес Машеньке БМВ и двухэтажный гараж прямо в ее районе. Это было пять лет назад, но Машенька так и не научилась водить и не стала продавать беху, храня дорогую тачку, как память о супруге. Третий муж, отправивший Машеньку в отставку всего три месяца назад, подарил ей и их общему сыну коттедж в престижном месте за городом.
Все мужья платили Машеньке алименты и спонсировали ее покупки-поездки.
Марина не поняла:
– Так зачем же она у нас работает?
– Как зачем? Она хочет делать что-то полезное, ей дома сидеть скучно. У детей – няня, кормит их повариха, которая у Машеньки работает, так что она – женщина свободная. А для нас она – ценный сотрудник, у нее же все богатые люди города – друзья!
Это Маринка сегодня уже слышала. Она потушила сигарету и, забыв об Алине, вернулась за свой рабочий стол. До вечера и вечером тоже Маринка все думала о Машеньке, начиная понимать ее все лучше.
Машенькина сладость была не чем иным, как способом приспособиться, методом выживания. Не самым лучшим, но удобным для Машеньки, ведь каждый из нас поступает так, как может, как ему проще. От природы ласковая Машенька знает, что надо быть душечкой с каждым бывшим мужем, с каждой бывшей свекровью, а то не будет тебе ни денег, ни квартир, ни шиша!
И не было смысла сомневаться, что Машенька пришла работать в «Арт-контору» не ради самореализации. Разве тетки, у которых нет проблем с финансами, пойдут добровольно на ежедневную каторгу, где пьют кровь вредные клиенты, мотают нервы необязательные дизайнеры? Конечно же нет.
Этой охотнице за мужьями, догадалась Маришка, нужен был Борька, добрый, милый, хороший Борька в качестве четвертого мужа. Дети вырастут, благоденствовать на их алименты всю жизнь не удастся. Любящие Машеньку свекрови тоже не вечны. Помрут – и будет Машеньке не жемчуг мелкий, а суп жидкий! Борька же – долгосрочный вклад, выгодная инвестиция безмерно источаемой Машенькой сладости, залог будущего благополучия.
Как-то раз, спустя несколько дней после разговора с Алинкой, Маришке позвонила Машенька и барским тоном распорядилась, чтобы Маринка отработала заказ торгового центра «Комета». Надо созвониться с заказчиком, съездить к нему, взять у него исходные материалы, обсудить будущие макеты баннеров, буклетов, флайеров и прочего полиграфического барахла, вплоть до визиток менеджерам. И пусть бухгалтерия выпишет счета! Иными словами, сладенькая девушка повелела Маришке полностью выполнить ее работу – от начала и до конца.
Маринка, сдержав раздражение, поинтересовалась, почему же Машенька сама не привезет заказ? И получила такой ответ:
– Гувернантка детей заболела, а у водителя сломалась машина.
«Надо же, у нее еще и водитель!» – с веселой злостью подумала Маринка.
– Так возьми такси! – посоветовала она.
– А как я детей брошу?
– А ты их сюда привози, мы за ними присмотрим.
По-видимому, Машеньке это предложение понравилось. Вскоре трое ее чад – два пацана, десяти и шести лет, и четырехлетняя девочка – прибыли в офис «Арт-конторы», в один миг наполнив кабинеты визгом, криком и топотом, что сопровождалось умиленными комментариями: это чьи же такие лапочки?
Офисный народ, обнаружив повод побездельничать, столпился в дизайнерском отделе, а Машенька солировала с арией «Дети – главное в жизни». Потом она убежала по клиентам, или, как принято говорить в коммерческом отделе, в поля, оставив деток под присмотром вызвавшейся в няньки Алины и Борькиной секретарши Кати. Маринка к этому моменту сбежала на перерыв, надеясь, что Машенька не вспомнит, кто именно выступил с инициативой открыть в фирме детский садик.
Катя вскоре вернулась к делам, Алинка же не имела возможности даже присесть к компьютеру – дети Машеньки резвились все активнее, рисовать в уголочке за маминым столом они не хотели. Старший норовил порыться в рабочих бумагах, на замечания не реагировал, а еще и огрызался, если Алина пыталась настаивать. Девочка упорно тыкала маленькими наглыми пальчиками в клавиши Машенькиного компьютера, повизгивая от удовольствия, если на экране монитора происходили какие-нибудь заметные глазу преобразования. Алинка боялась, что детка ухлопает базу Машеньки со всеми номерами телефонов и важнейшими комментариями, поэтому каждую минуту подскакивала к ней, умоляя оставить компьютер в покое.
Третий Машин ребетенок просто слонялся по офису, прихватывая маленькими липкими лапками вещи, привлекавшие его внимание. Он открывал все двери, которые были заперты, заглядывал во все углы. Чтобы контролировать его действия, нянек не нашлось.
Тут в офис прибыл Борис, причем не один, а с представителем важного заказчика – большой строительной фирмы, специализирующейся на элитной – как в Гродине называли все дорогие товары и услуги – жилплощади. Марина знала, что посетитель приехал за огромными плакатами, подготовленными ко дню рождения директора строительной фирмы. Празднество было намечено на сегодня, Борька тоже был приглашен.
Увидев детей и озорно усмехнувшись, Боб отправил Катю за пиццей и мороженым (Маринка закусила губу). Тем временем дети решили поиграть в догонялки, и в кабинетах воцарилось демоническое веселье, которое вскоре было грубо задушено жестоким миром взрослых. Это случилось после того, как Борька вышел из подсобки, в которой хранились готовые заказы, с изодранными и размалеванными праздничными плакатами строительной фирмы в руках.
