Текст книги "Тропами бесконечности. Хроники смежных миров (СИ)"
Автор книги: Яна Павловская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 5
Возможно, я как-то неправильно понимаю значение слова «лес», или же у Асхета сбилась навигация, но там, куда перенёс нас портал, вообще не было деревьев. Ни одного. А были высоченные чёрные скалы, обнимавшие со всех сторон замок с высокими шпилями башен и стенами, увитыми густым плющом. Собственно, сейчас мы стояли посередине просторного, выложенного брусчаткой двора этого самого замка. Ворота за нашими спинами были наглухо закрыты, а поблизости не оказалось ни души.
– Где мы? – задала я наиболее логичный вопрос из всех имеющихся.
– Это Раттарсатх. Моя личная резиденция. Остальные отправились прямиком по стопам Владыки, но нам с тобой придётся идти в обход. Не нужно, чтобы Дарт знал о том, что члены королевской семьи лично участвуют в поиске – это не сулит нам ничего хорошего. Мы пробудем здесь до завтра и дождемся ответа на запрос по наводке, которую мне удалось раскопать. Затем двинемся дальше. Почему ты так удивлённо на меня смотришь?…
Я сморгнула и уставилась на дочь ещё удивлённее.
– Облицовка стен… Это ведь обсидиан, верно? Материал невероятно дорогой даже в нижних мирах. Исключительно из любопытства – во сколько тебе обошлось строительство этой резиденции?
– Ни во сколько, – Лия потупилась, но тут же взяла себя в руки и посмотрела на меня с вызовом. – Это подарок Майба на моё совершеннолетие.
– Майба?…
– Майбраха. Ты с ним уже знакома.
– Подожди-подожди… Ты говоришь о Майбрахе Танни? Военном советнике Владыки Майбрахе Танни? Это же какие у вас с ним, интересно, отношения, что он тебе резиденции дарит?
– Мама! Мне восемьсот семь лет! Какие бы у нас ни были отношения, воспитывать меня уже поздновато! Это во-первых. А во-вторых, Майбрах учил меня тактике и стратегии, и он очень помог мне освоиться при дворе, когда я только появилась в Цитадели. Разумеется, он мне близок! Он мой друг и наставник, такой же, как и Асхет. И не смей меня осуждать!
– Ну… – я глубоко вздохнула и честно попыталась усмирить своё материнское негодование. – По крайней мере, он не закончил свою жизнь в ножнах у тебя на поясе. Это уже что-то.
– Он хотел, – нехотя призналась Амелия. – Но отец не позволил.
– Почему?
– Асхет был старше и опытнее Майба. Как хранитель он показался отцу гораздо ценнее.
– Боже правый, кажется, я действительно ничего не понимаю в ваших демонских заморочках… Вы все ненормальные! Точка. А теперь отведи меня, пожалуйста, куда-нибудь, где можно поесть. В этой неприступной крепости ведь есть холодильник, верно?
Амелия задумалась и даже потёрла виски, будто стараясь на чём-то сосредоточиться.
– Не помню, – честно ответила она, спустя какое-то время, – Но здесь точно есть погреб с продуктами, так что с голоду мы не умрём. Идём, я покажу тебе, где можно расположиться.
Покои, которые выделила мне Лия, полностью соответствовали моему вкусу. Впрочем, если учесть, что я никогда не была особенно притязательна в выборе места для ночлега – угодить мне было не сложно. В том, что всю обстановку замка дочь подбирала лично, я не сомневалась. Просто, лаконично, изящно и ненавязчиво – у Амелии всегда был великолепный вкус.
Оставив меня в одной из спален западного крыла замка, дочь отправилась на «штатный осмотр своих владений», так она выразилась. Если же подбирать более понятные выражения, то она попросту взяла на себя ночное дежурство, пообещав, что чуть позже мне принесут ужин и наказав хорошенько отдохнуть. Кто и что мне должен принести я так и не поняла – в замке мною не было замечено никакой прислуги – но, может статься, Амелия надрессировала их так, что в присутствии хозяйки они и носа из подсобных помещений не показывают. В любом случае, забивать голову такими мелочами я не собиралась. Моя дочь настоятельно рекомендовала мне сидеть на месте, никуда не соваться и спокойно ждать, когда до нас доедут вожделенные новости. Но следовать её совету я, разумеется, не собиралась.
Прошло уже очень и очень много времени с тех пор, как мне в последний раз доводилось использовать тот метод связи, который сейчас являлся единственным для меня доступным, а потому я решила подойти к вопросу очень обстоятельно. Приглушив в спальне свет и вычертив найденным в сумке маркером символ усиления вложенных способностей прямо на каменном полу, я расположилась в его центре, удобно подобрав под себя ноги. Скинула верхнюю одежду, оставшись в майке, полностью открывающей руки, и задумчиво повертела в руках свой короткий поясной кинжал. Жаль, что ассов нет. С ними было бы намного сподручнее.
Я аккуратно провела кончиком остро заточенного лезвия вдоль предплечья правой руки – от запястья до сгиба локтя, а потом повторила тоже самое с левой рукой, стараясь не задеть хвост обеспокоенного моим поведением сартура. Надрезы получились совсем неглубокими – мне вовсе не хотелось случайно перерезать себе сухожилия или задеть вены, – но для того, чтобы кровь начала активно стекать с рук на пол этого оказалось достаточно. Подождала с минуту, позволяя алым каплям напитать начертанные на полу символы, и тихонько проговорила:
– Талисса Эл Ро-Нан.
Символ нагрелся, я почувствовала коленями исходящее от него тепло, а в голове раздалось лаконичное покашливание.
– Я не чувствую, чтобы тебе угрожала опасность. Что это за цирк?
Кажется, Тали спала, или же просто была сильно уставшей – её голос немного охрип.
– Нужно поговорить, – без обиняков начала я. – Это единственный способ избежать лишних ушей, который пришёл мне в голову.
– Под лишними ушами ты кого подразумеваешь? Амелию?
– В разговоре с тобой лишними будут абсолютно любые уши, кроме наших. Лия настолько старается держать меня подальше от любой полезной информации, что приходится крутиться самостоятельно.
Несмотря на то, что голос нимфы я слышала только в своей голове, я, тем не менее, каким-то образом уловила в нём отчетливый укор и воочию представила, как Тали осуждающе качает головой и как посветлевшие пряди её волос спадают вниз, закрывая лицо.
– Лия тебя любит и старается уберечь. Никогда не понимала, почему ты так стараешься противостоять стремлению людей защитить тебя? Неужели это настолько задевает твою гордость?
– Не говори глупостей. Моя гордость тут совершенно не при чем. Просто я не могу позволить своему ребёнку тащить всё в одиночку на своих плечах.
– Какие громкие слова… Ладно, как знаешь. Сами разберётесь. Так что ты хотела у меня спросить?
Я закрыла глаза, чтобы чётче «слышать» её голос и быстро выдала перечень интересующих меня вопросов:
– Каким составом отправилась из Ниццы ваша группа? Где вы сейчас находитесь и каков конечный пункт назначения?
– Сарфат и лорд Праус остались с Ниэтель, на случай каких-либо неприятностей. Сейчас нас в группе четверо: я, Майбрах, лорд Абрас и Марк, но Нити предупредила о том, что по дороге к нам могут присоединиться её люди. Впрочем, пока никого не было. Где мы сейчас я толком не знаю. Майбрах строит порталы лесенкой и от его топографических изысков мутит уже даже меня, но могу сказать точно, что конечной целью является небесный мир Лоинсан.
– Значит, вы отправились к ликарам…
– Не мы, – Тали вновь помотала головой. – Владыка отправился к ним вместе с дочерью. И, как ты знаешь, по официальным данным так до них и не доехал. Вполне логично, что начать его поиск мы решили именно оттуда.
– Слишком уж очевидно… – с неудовольствием заметила я. – Гораздо полезнее было бы прощупать их временные стоянки, чем идти напролом. Разве нет?
– Конечно, – спокойно согласилась Талисса. – Именно поэтому вы с Лией и отправились отдельно от нас. Займётесь проверкой стоянок и постараетесь найти пропажу, пока мы тут работаем для отвода глаз. И ещё. Постарайся больше не использовать этот способ связи без крайней необходимости. Он всё-таки довольно болезненный.
Я фыркнула и мысленно потрепала Тали по волосам.
– Это всего лишь пара царапин, Таль. Я это переживу.
– Я имела в виду болезненный для меня.
Её смех прокатился по моему сознанию переливом рождественских колокольчиков, и я почувствовала, что краснею.
– Прости…
– Пустое. В любом случае, мне пора. У тебя гость на пороге. Не заставляй его ждать дольше, чем необходимо.
Связь прервалась раньше, чем я успела ответить, и ощущение тепла, исходившего от символов под моими коленями, тут же исчезло. Внезапно слишком уж очевидными стали и холодный воздух моей спальни, и зудящая боль вдоль разрезанных предплечий, и противное липкое ощущение крови, лужей растекавшейся под ногами. Она продолжала лениво сочиться из ран, и я пожалела о том, что не озаботилась заблаговременным приготовлением дезраствора и бинтов для перевязки. Глаза открывать не хотелось. Я была уверена, что стоит только мне это сделать, как и без того отвратительные ощущения тут же дополнятся головокружением и слабостью.
– Держи, – знакомый голос раздался совсем рядом, и, распахнув глаза, я удостоверилась в том, что мои уши меня не обманывают. – Я мог бы помочь тебе с перевязкой, но что-то подсказывает мне, что такую помощь ты не примешь.
Я молчала.
Это было странно и неправильно – ждать встречи многие тысячи лет, миллионы раз прокручивать в голове наш будущий разговор, выучить его до малейшего вздоха, запомнить в нём каждую запятую, и вот сейчас, увидев, наконец, перед собой того, кого так желала найти, не суметь произнести ни слова. Может быть всё от того, что последний миллион лет я помнила улыбающегося тридцатилетнего мужчину, оставленного на разворошенных простынях в нашей спальне, а сейчас увидела перед собой демона, отнявшего у меня слишком многое?… Да, должно быть всё дело в этом.
– Молчишь? – Деспил сел на пол рядом со мной и привычными, заученными до автоматизма движениями, начал перебинтовывать мои руки. Разрешения на это он не спрашивал, так что мне даже в голову не пришло ему возразить. – Тебе совсем нечего мне сказать?
– Я не могу понять кто ты. Поэтому не знаю, о чём должна говорить.
Он затянул аккуратным узлом бинт на моей правой руке и перешел к левой. Провел удлинившимся когтём острую линию вдоль свежего пореза, изогнул в улыбке уголки губ, когда сартур, приподнявшись над кожей, радостно прильнул всем телом к его руке. Это было неприятно. Болезненно. Но я продолжала молчать. Поскольку само его присутствие здесь приводило меня в такое смятение, что мелочи вроде боли и дискомфорта переставали иметь значение.
– Я – твой муж, – просто ответил он, глядя мне в глаза. – По законам нижнего мира или любого другого. Этого не изменить. Как не изменить и того, что именно с тобой я разделил свою сущность. Того, что именно ты дала жизнь моим детям. Того, что тебя я нарек своей ассаи перед отцом. Ты та, кого до сих пор помнит всё человеческое, что только есть во мне. Ты та, кого я прождал три тысячи лет в прошлом и почти столько же – сейчас. То, что связывает нас с тобой, нельзя назвать семьёй. Это было бы слишком плоско и упрощенно. Ты – часть меня. А я – часть тебя. И ты говоришь мне, что не понимаешь, кого видишь сейчас перед собой? Неужели? Ты понимаешь это как никто другой, верно?… Потому и молчишь.
Я попыталась выдернуть руку из плена его пальцев, но он держал крепко, не оставляя ни малейшей надежды на побег. Он всегда поступал именно так: единожды признав что-то своим, он присваивал это безраздельно и не давал даже помыслить об освобождении.
– Я помню тебя человеком, Дес. Не таким как сейчас.
– Правда?… – он наклонился ещё ближе, заставляя меня заглянуть ему в глаза. И там, на самом дне лилового океана прожитых тысячелетий, я всё ещё могла разглядеть его. Мужчину, которого полюбила в мире настолько отдалённом от нас теперешних во времени и пространстве, что в его существование иногда сложно было поверить.
– Да. Это правда, – тихо произнесла я. – Когда-то ты был человеком.
– Ровно в той же степени, в которой являюсь им и сейчас. Разве нет?
– Ты ошибаешься, – упрямо повторила я, боясь снова поднять на него взгляд.
– А ты ведешь себя, как обиженный ребенок. Люди не меняются, Савелия. И демоны, несмотря на всё непостоянство их форм, – тоже. Неужели стольких тысяч лет жизни оказалось недостаточно для осознания столь простой истины? Я всегда был собой. Когда-то младше, когда-то старше. Но это всегда был я, и ты всегда принимала меня именно таким, даже тогда, когда сама этого не осознавала. Иначе зачем ты вышла к свету Первой Звезды в тот вечер? Разве тогда я не был для тебя воплощением всего, что ты ненавидела?
– Как будто у меня был выбор!
Мои щёки вспыхнули, и я снова попыталась отвоевать свободу для своих рук. И вновь безрезультатно.
– Выбор был, – меланхолично заметил супруг. – Другое дело, что он тебе не понравился. Не обманывай себя, милая. Ты была честна со мной в тот день – от начала и до конца. Можно искусно скрывать ложь, но скрыть свою честность… Это, моя дорогая, задача куда более сложная. В тот день ты обманывала только одного человека – саму себя. Ты часто и во многом себя обманываешь, разве нет? Не можешь выбрать мир, к которому принадлежишь, не можешь выбрать цель, ради которой живёшь… Ты даже не можешь выбрать для себя имя. Прячешься за сотнями псевдонимов, проживаешь в ортовремени осколки чужих, не принадлежащих тебе жизней… Зачем? Разве твоя собственная жизнь настолько ужасна? Или скучна? Зачем тебе всё это нужно, объясни мне? Знаешь, первую тысячу лет я очень по тебе скучал. Бездумно, ни на чём не акцентируя внимание – я просто тосковал по той, кого любил. Но потом в моей голове начали складываться сотни, тысячи вопросов, и по истечению всего этого времени все они слились в один, и я пришел сюда для того, чтобы наконец его задать. Зачем? Зачем тебе было нужно так сильно всё усложнять?
– Я не знаю!
Конечно, он ждал от меня совершенно других слов. Наверняка ждал. Хотел получить какую-то материальную причину моего поведения, что-то, что можно было бы либо исправить, либо возненавидеть. Но я не могла ему этого дать. Если он хотел правду, то вот она – чистая, без прикрас. Я действительно не понимала, почему оставалась в Оффтайме так долго, почему иллюзии чужих жизней для меня были притягательней собственной реальности. И почему мне так сложно было принять то, о чём моё сердце наверняка знало ещё там, в Цитадели. Иногда мне казалось, что это не я, а кто-то другой хозяйничает в моей голове, вкладывает в меня ненужные образы, мысли, чувства… И, если бы я не имела несколько научных степеней непосредственно в области психологического моделирования, то, быть может, заподозрила бы внедрение или другое воздействие на свою личность. Но ничего этого не было. Была только я и череда моих, часто ничем необоснованных, чувств и решений. И ещё были их последствия.
– Если ты пришел только для того, чтобы спросить меня об этом, то мне нечего тебе сказать. Я не могу ответить на твой вопрос, я не знаю на него ответа… Мне жаль.
Хотелось просто встать и уйти. Подняться с опостылевшего холодного пола и найти для себя самый дальний угол, в который можно было бы забиться и хорошенько обо всём подумать. Но разве Деспил когда-то интересовался тем, чего я хочу?… Нет. Он просто делал то, что было нужно, и никогда не спрашивал моего разрешения.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы отпустить мои руки, он молча притянул меня ещё ближе к себе, прижал к груди мою голову и начал размеренно гладить по волосам. Так, словно я всё ещё была маленькой потерявшейся девочкой. Так, словно я нуждалась в его жалости, в его опеке, в его защите… Я очень хотела всему этому возмутиться, правда. Очень хотела высказать ему в лицо всё, что думаю о его жалости и его присутствии в целом. Но ни того ни другого я так и ни сделала. А вместо этого просто прижалась к его груди ещё крепче и громко, надрывно заплакала.
Человеческая душа имеет много общего с человеческим телом. Для поддержания здоровья и то, и другое должно время от времени проходить очищение. Но если тело достаточно просто поставить под горячий душ, то душу можно очистить только слезами. Искренним, неподдельным сожалением о своих поступках – вот чем очищается душа.
Я не помню, когда в последний раз так плакала. Возможно давно. А возможно и никогда. Рыдания просто извергались из моего тела нескончаемым потоком, и насквозь промокший жилет мужа, в который я вцепилась замерзшими пальцами, стал для меня единственной точкой опоры в ту бесконечно-длинную ночь.
Рассветное солнце, робко прокравшееся сквозь неплотно занавешенные шторы высокого витражного окна, застало меня спящей в огромном мягком кресле. Плед, накинутый сверху, пах лавандой и свежескошенной луговой травой, а под щекой размеренно билось сердце демона, так и продержавшего меня на руках всю ночь.
– Раттарсатх… – сонно пробормотала я.
Деспил, как видно, проснулся чуть раньше, так как его сердечный ритм не сбился ни на мгновение. Ровная, безупречная мелодика покоя.
– Что? – он чуть подтянулся в кресле, усаживая меня поудобнее.
– Раттарсатх, – послушно проговорила я. – И почему я ещё вчера не обратила внимания на перевод? Вот же…
– Раттарсатх означает «сердце демона», – задумчиво кивнул Дес. – Но к чему это ты?
– Так называется поместье, в котором мы находимся. Ты не знал?
Мой супруг отчётливо зарычал и, готова спорить, цвет его глаз потемнел до тёмно-вишнёвого.
– Я убью Майба.
– Правда не знал? – я искренне удивилась. – Лия сказала, что эта резиденция – подарок на совершеннолетие. Это что же они, уже триста с лишним лет у тебя под носом шашни крутят, а ты и не в курсе?
– Про поместье я до вчерашнего дня не знал, – уклончиво ответил демон, и я поняла, что военачальнику Цитадели лучше бы не показываться второму принцу на глаза в ближайшие лет этак пятьсот.
– Ты Амелию уже видел?
– Ещё вчера, – муж кивнул. – Она как раз заканчивала обход, когда я приехал. И, судя по шуму на первом этаже, сейчас она тоже не спит. Очень активно не спит.
– Что ты имеешь в виду? – я непонимающе нахмурилась, стараясь плотнее завернуться в плед. За ночь дрова в камине прогорели окончательно, и воздух в комнате стал прохладным и влажным.
– Пойдём! – Деспил поднялся на ноги, так и не выпуская меня из рук, и распахнув ногой дверь спальни, быстро направился к лестнице, ведущей в холл первого этажа. Теперь даже я могла различить странные, доносящиеся оттуда звуки.
– Деспил! Что происходит?! Куда ты меня тащишь в таком виде?!
– Ты выглядишь прекрасно. И там все свои, не переживай. Мы просто должны поздороваться.
Я натянула плед на голые плечи и решила не спорить с демоном с утра пораньше. В конце концов мне тоже было любопытно что происходит.
Первым, что я увидела, достигнув холла, был красиво пролетающий мимо тяжёлый деревянный стул. Описав дугу через всю комнату, он врезался в дверной косяк и разлетелся в щепки.
– Ах ты, гадёныш! – голос Лии прокатился по комнате громовым раскатом и, врезавшись в стену, разлетелся по комнате эхом не менее живописно, чем за секунду до него осколки мебели. – Я тебе покажу, как подслушивать! А ну, вылазь!
Ничего не понимая, я смотрела на озирающуюся по сторонам, взлохмаченную до крайности и пышущую очевидной яростью дочь.
– Нелюбовь к стульям у неё от матери, точно говорю, – меланхолично заметил знакомый до боли голос, заставив меня тут же спрыгнуть с уютных рук и заозираться по сторонам ещё активнее. – Сава не меньше трёх десятков о стены расколотила, пока в Обители жила. Не напасешься на вас, барышни!
– Иль!!! – радостно взвизгнула я, найдя наконец взглядом маленького оберега. – Ты что здесь делаешь, пушистый негодник?!
Отдаленно напоминавший взлохмаченного кота, дух стоически стерпел от меня поглаживание по длинным ушам и, отфыркиваясь, ответил:
– Я с Мастером приехал.
– Мастером?…
– Лийка! – раздался не менее звонкий, чем у дочери голос из-под стола. – Мне вылезать уже можно или ты всё ещё пылаешь праведным гневом?
– Я тебе вылезу! – тут же по новой завелась принцесса, уверенным шагом направляясь к столу. – Я тебя сейчас так вылезу! Засранец неблагодарный!
Перегнувшись через высокую столешницу так, что ноги перестали доставать до земли, Лия, очевидно, ухватила-таки добычу, и теперь старательно тянула её вверх. Жертва, как видно, упиралась, и боги знают, сколько бы это могло продолжаться, но стол к таким перегрузкам оказался неподготовлен. С глухим треском одна из ножек сломалась пополам и Лия скатилась по столешнице, как по горке, всё ещё крепко вцепившись в рубашку какого-то молодого мужчины. Куча-мала прокатилась по полу пару метров и замерла прямо у моих ног, отфыркиваясь и пытаясь разобраться в перепутавшихся руках и ногах. Парень поднял на меня ясные карие глаза, и его улыбка заставила забыть на минуту обо всём, что сейчас происходило в этом мире.
– Лис?…
– Здравствуй, мама. Давно не виделись.
Как часто в нашу жизнь приходят дни, несущие в себе ощущение бесконечного, безусловного счастья?
Я думала об этом весь прошедший день, пока Море Жизни заходилось штормом, стремясь утянуть на дно корабельную капсулу, в которой мы с Амелией и Деспилом пытались добраться до границы портала в небесный мир. Три дня назад я проснулась в резиденции дочери на руках того, кто, несмотря на все свои противоречия, любил меня и сумел пронести эту любовь через тысячелетия одиночества. Я встретила сына, которого не видела уже несколько вечностей к ряду, но лицо которого помнила в мельчайших деталях. Я получила возможность снова сесть за один стол со своей семьёй, разделив с близкими людьми слова и пищу. Всего один день абсолютного счастья и покоя. Или правильнее будет сказать – целый день абсолютного счастья?
Тем утром Елиссей привёз нам несколько новостей, настолько важных, что ради их передачи он даже рискнул покинуть убежище, что предоставлял ему Магистрат в стенах Оффтайма. Разумеется, для него это было опасно. Несмотря на то, что его работа с ортовременем была завершена, и отмотать время назад теперь не представлялось для Цитадели возможным, угроза его жизни меньше не стала. А может быть даже стала больше – Мать была невероятно мстительной женщиной.
– Я знаю, куда отправился Владыка, – с ходу заявил Лис, накалывая на вилку сразу несколько миниатюрных блинчиков, приготовленных Илем. – На самом деле ему давно уже следовало решить проблему с Рогом. Он слишком долго тянул.
– С чем? – непонимающе уточнила я.
– С Рогом Артрога, – пояснил сын. – Ты не слышала?
Я отрицательно покачала головой.
– Рог Артрога был создан первыми демонами на заре становления нижних миров. Тогда Арратасхатх – звезда, освещающая мир Цитадели, – ещё не была красным гигантом, как сейчас. Она была молода и только начинала заполняться Тьмой, отвергнутой Кардиналью…
– Лис, – одёрнула я сына.
– М?
– Проще, пожалуйста.
– Да куда уж проще-то, мам? – мужчина насупился, возмущаясь моему невежеству.
– Моя специализация в Институте Времени – психомоделирование, а не астрофизика. Так что объясняй так, чтобы я не переспрашивала у тебя каждое слово.
– Ладно, тогда так… Всем известно, что Кардиналь – это центр мирозданья. Она излучает Свет и полностью отторгает от себя Тьму в любой возможной форме. И отторгнутой Тьме нужно где-то скапливаться, верно? Нижние миры, демоны, низшие существа и сам Арратасхатх появились именно поэтому. Если где-то есть средоточие абсолютного света, то должно быть и средоточие тьмы. Это элементарные законы равновесия. Ты никогда не задумывалась над тем, почему миры демонов называют «изнанкой» мироздания? Почему Сила и Нити там сходят с ума, позволяя живым существам постоянно изменять свою форму? Всё от того, что Арратасхатх многие миллионы лет впитывал в себя все те выбросы тёмной материи, что отталкивает Кардиналь.
– То есть сама сущность демонов…
– …продиктована исключительно законами природного равновесия. Верно.
Я отложила вилку и потёрла виски. Лия смотрела на меня с сожалением. Деспил благоразумно молчал, позволяя сыну сегодня играть соло.
– Так вот, возвращаясь к Рогу Артрога. Изначально демоны возникли в качестве абсолютного зла. В них не было ни капли сострадания и морали, ничего, что роднило бы их с людьми и другими расами, населяющими смежные миры. Но любой народ эволюционирует, и это тоже непреложный закон природы. Рог был создан тогда, когда демоны находились на самой заре своего развития и его звуки способны пробуждать в нас наиболее яркие, первобытные качества. Ярость, тьму, жажду. И, самое главное – абсолютное подчинение тому, кто держит в руках Рог. Творение Артрога – это символ власти, а у демонов всегда была жесточайшая иерархия. Можешь себе представить военную мощь армии, собравшей в себе всех демонов со всех нижних миров буквально «по свистку» и готовых исполнить любой, даже самый безумный приказ своего Господина? Уничтожить Рог невозможно. Подобное уничтожают подобным, но за миллионы лет сам Арратасхатх изменился, и даже его тьма не признаёт Рог частью себя, а ничем другим воздействовать на него невозможно.
– А кувалдой по нему врезать не пробовали?.. – хмуро поинтересовалась я, заслужив от Лиса осуждающий взгляд.
– Думаю, за пару миллиардов лет кому-нибудь такие мысли в голову, наверняка, приходили. Дослушай, пожалуйста, до конца. Так вот, понимая, насколько разрушительной может быть сила Рога, Владыка избавился от него. Не мой дед, а один из его предшественников. Правил он что-то около семи миллионов лет назад. Если тебе будет интересно, то в усыпальнице правящей семьи есть его саркофаг. В посмертии тот Владыка получил имя Таврос и, как говорят, был очень мудрым правителем, с учётом обстоятельств…
– Не отвлекайся, – одёрнул рассказчика Деспил.
– А… Да. Так вот. Чтобы избавиться от Рога Таврос отдал его на хранение в сокровищницу ликаров мира Лоинсан. Этот мир максимально приближен к Кардинали и добраться до него крайне сложно. Одно то, что портал расположен в штормовой зоне Моря Жизни – уже дорогого стоит. Таврос посчитал, что этот мир будет наиболее безопасным местом для хранения Рога. Вероятность того, что туда смогут пробраться демоны – минимальна, ведь этот мир наполнен до краёв светом Кардинали, а воспользоваться Рогом могут только они, для других рас он бесполезен.
Я откинулась на спинку высокого стула, быстро прокручивая в голове всю полученную информацию. Картинка складывалась с ужасающей скоростью и ясностью.
– Дарт хочет заполучить Рог, – с уверенностью заявила я.
Сидящий рядом со мной Деспил поставил на стол чашку горячего чая и медленно отодвинул её подальше от себя.
– Нет, – тихо ответил Лис. – Он уже его заполучил. Владыка опоздал на день. Сокровищница ликаров опустошена, все стражи мертвы.
Лия шумно выдохнула, безуспешно пытаясь скрыть своё волнение.
– А дед?
– Сложно сказать, – Лис досадливо мотнул головой. – Он так и не добрался до Лоинсана. Они с Раддой пропали где-то по пути от последней временной стоянки до Моря Жизни. В любом случае сейчас у нас есть просто огромная проблема. Такая, что лично я пока не представляю, как мы будем её решать.
– Теперь Дарт соберёт армию, это очевидно, – задумчиво проговорил Деспил. – Но для чего конкретно он собирается её использовать – вот в чем вопрос. Не зная его планов, мы не сможем нанести упреждающий удар.
– Да что тут знать, – я пренебрежительно фыркнула. – Оффтайм ему теперь поперек горла. Он просто сотрет его с лица миров, пытаясь вернуть Цитадели прежнее положение.
– Я в этом не уверен. Мой брат – чистокровный демон с полагающимся ему по происхождению характером. И он, наверняка, станет жёстким правителем, но…
– Сволочь твой брат! – вмешалась я, вспоминая свои переломанные рёбра. – Каких мало!
– Я не к тому! – оборвал меня супруг. – Дарт может быть каким угодно, но он отнюдь не глупец! Он не станет развязывать войну только ради войны, поскольку править пепелищем смежных миров не входит в его планы. Он всё обдумает и нанесёт всего один удар – точный и разрушительный. Мы просто должны понять, что именно станет его целью.
– Есть ещё один вариант, – нехотя пробормотала я. – Мы можем попытаться вернуть Рог.
– И думать забудь! – жёстко отрезал Деспил. – Или прошлого визита в Цитадель тебе было мало? Мы отправимся в Лоинсан, поговорим с местным Правителем, а уж потом будем решать, что делать дальше.
Лис на мгновение замер, забыв даже закрыть рот, и я машинально промокнула его губы салфеткой, перегнувшись через широкую столешницу.
– Жуй нормально. Подавишься, – нравоучительно пояснила я свои действия.
Сын сморгнул, возвращаясь в реальность, и отложил вилку.
– И как я сразу не догадался… Всё ведь сходится, семь лет прошло после того разговора с Арти…
– Что за разговор? – Деспил подозрительно сощурил глаза.
– Отец, боюсь куда бы вы не отправились, а в итоге всё равно попадёте в нижние миры. Это единственная линия вероятностей, при которой мама могла оказаться здесь в это время.
– Мама! Вернись в каюту!
Показавшаяся на верхней палубе корабельной капсулы Лия оторвала меня от раздумий и созерцания высоких чёрных волн, захлёстывающих стеклянный купол над моей головой. Шторм, похоже, утихать не собирался, и капсулу то и дело раскачивало из стороны в сторону, едва не переворачивая кверху днищем.
– Помнится, твой отец клялся, что потопить эту штуковину невозможно, – равнодушно заметила я.
– Ну, это как стараться, – резонно ответила Лия, – Он так сказал, чтобы Лис не изводил себя почём зря. К тому же, если бы брат узнал, что нам тут грозит вполне реальная опасность, думаешь, мы бы смогли так легко отправить его обратно в Оффтайм? Я серьёзно, мам. Идём в каюту. Отец поставил там маяки для портала. На самый крайний случай.
Я в последний раз глянула на мелькавшее между волн розоватое небо и направилась к лестнице в трюм. Вдоль правого борта промелькнул плавник гигантского существа, и мне подумалось, что видеть его обладателя в полный рост мне бы совсем не хотелось. Море Жизни называлось так потому, что по сути своей являлось колыбелью всех биологических видов, живущих в каждом из смежных миров. Все углеводородные формы жизни брали своё начало здесь, в этих водах, а потому встретить за бортом капсулы мы могли решительно что угодно.
Крытое судно, больше всего напоминавшее гигантскую полупрозрачную пилюлю, было оснащено всего одной каютой, расположенной в трюме, и на полу этой самой каюты Деспил сейчас старательно выводил своей кровью треугольную базу для векторов переноса.
– Рогатка? – с подозрением уточнила Амелия. – Думаешь по прямой портал не пробьём?
– Если бы портал в Лоинсан можно было пробить напрямую, то этот мир не считался бы самым труднодоступным для переноса, – Деспил соединил последние две точки и выпрямился в полный рост. – К ликарам отправлюсь я. Сава, тебя я перекину в Магистрат. Постарайся разузнать, что известно об исчезновении Владыки в верхних эшелонах вашей власти.
