Текст книги "Муж с того света (СИ)"
Автор книги: Яна Милан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Глава 14.1
На допросах Кирилл и Сергей сознались во всем. Они рассказали, что после плана с журналами совсем отчаялись и решили меня подставить. Готовились долго и тщательно. Собрали приличную сумму денег, которая тянула бы на реальный срок, и подставили фирму.
Сергей как человек, который раньше входил в управленческий состав предприятия, сумел наладить нужные связи, чтобы замести все следы. Но и здесь ребят ждало большое разочарование. Волшебным образом все документы нашлись, а заговорщики остались еще и должны моей фирме.
Тогда терпение их лопнуло, и они решили воспользоваться проверенным методом, а потом попробовать снова все замять, как в первый раз.
Только они не учли, что, во-первых, я останусь в живых, а во-вторых, за дело возьмется очень принципиальный следователь, который не допустит, чтобы кто-то ушел от ответственности.
Таким образом молодые люди сами оказались на скамье подсудимых. Выяснилось, что фирма Кирилла на грани банкротства, даже та ее часть, которую ему оставил в наследство Антон.
За те несколько дней, пока шли допросы, я успела испытать всю гамму эмоций. Антон перестал выходить на связь. Мой телефон снова превратился просто в обыкновенный гаджет.
Сначала я жутко злилась на мужа, что он мог со мной так поступить, затем колдовала над телефоном, чтобы он заговорил. Умоляла этого труса поговорить со мной и все объяснить, но от него не было ни весточки.
У меня появилось время все обдумать. Если Антон жив – я должна радоваться, но так не хотелось давать себе напрасную надежду. Опять же, если мой муж все еще жив, то почему не выходит на связь? Да и каким образом он оказался в моем телефоне? В результате я пришла к выводу, что все-таки Антон погиб, а охранник сбежал. А пропал призрак с экрана телефона только потому, что мне больше ничего не угрожает. Ведь все мои враги сейчас сидят на скамье подсудимых. И как в любом фильме с призраками, он отправился на небеса с чувством выполненного долга. Только вот я не успела с ним попрощаться.
Моя душа плакала, плакала от неизвестности, от невозможности поговорить с любимым человеком. Отвлекали только мальчики, которые оказались моей опорой. Они развлекали меня и всячески заваливали делами.
Каждый день к нам в гости приходил Тимур. Он подолгу оставался в моем доме, даже ужинал с нами за одним столом. Но больше он ни одним жестом, ни одним словом не намекал на то, что мы можем быть вместе.
Зато все чаще он задавал мне один и тот же вопрос: как можно помочь Мише. И однажды я смогла дать на него ответ.
– Сегодня мне звонил врач Миши, он узнал про инновационную методику, которая поможет нашему сыну встать на ноги. Только вот нам придется лететь в Швейцарию, лишь там могут сделать операцию, а затем и организовать полный курс реабилитации.
– Нужны деньги? – не задумываясь, спросил мужчина.
– Нет, деньги есть, но мне нужна будет помощь. Я не смогу Рому оставить одного так надолго. Он только привык ко мне и к Мише, а мы снова уедем на месяц, а то и больше. Для него это будет большим стрессом. Но и старшего сына я не смогу оставить одного в такой момент.
– Я так понимаю, что нужно полететь с тобой, верно? – он выслушал внимательно и сделал верные выводы.
– Да, полетим все вместе. Я сейчас свяжусь с клиникой и подберу нам жилье. Мишке пока говорить не буду, не хочу до очной консультации с врачом напрасно вселять в него надежду, – я обрадовалась, что будет человек, который разделит со мной все предстоящие тяготы.
– Хорошо, что ты предложила это. Ты себе не представляешь, как мне важно твое доверие.
И мы начали готовиться к путешествию. Только одно меня тяготило. И до операции я решила снять с души тот камень, который еще тянул на дно.
Тимур, как обычно, после работы приехал поиграть с мальчиками. Он с удовольствием взял на себя роль отца и дяди.
Я вызвала такси, после аварии так и не решилась купить новую машину. Пока ехала по указанному адресу, все время прокручивала в голове разговор. Он не клеился, был рваным и нескладным. А мне так хотелось, чтобы все прошло гладко.
Машина подъехала к знакомому дому. Окна квартиры матери горели мягким светом. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы решиться и войти в подъезд.
Я добралась до квартиры и нажала на звонок. Прошло около минуты, прежде чем послышались шаги, и в замке повернулся ключ.
На меня смотрела еще нестарая, но уже довольно потрепанная жизнью женщина, которая не может найти счастья.
– А, – недовольно протянула она, – это ты? Чего пожаловала?
Не такого приема я ожидала от собственной матери. Хотя не ковровую дорожку же ей передо мной стелить.
– Можно войти? – будто не заметив пренебрежительный тон, спокойно ответила на ее приветствие.
– Заходи, коль чего надо.
Я воспользовалась даже таким предложением и пошла сразу на кухню. У нее всегда было довольно чисто, а сейчас и подавно: никто игрушки не разбрасывал, ничего не пачкал. Зато дом потерял ту теплоту, что царила здесь, пока Миша жил с матерью.
– Так чего тебе нужно? – спросила она, заходя следом за мной.
– Попросить у тебя прощения за все, и попросить передать мне Мишу официально. Мы готовим документы на операцию, и я хочу быть с ним в качестве матери.
– Ах вот оно как! Свою жизнь устроила, теперь еще и сына забираешь моего? – возмутилась она.
– Твоего? Ты, наверное, забыла, что сын-то как раз мой. Я хочу стать его официальной матерью, – постаралась не выходить из себя.
– Ты меня совсем одну хочешь оставить? – вопрошала она.
– А что, сейчас ты не одна? Почему тебя нет рядом с Мишей, ты же его бабушка!
– Потому что ты забрала его, – ответила она нагло глядя мне в глаза.
– А где ты была, пока он лежал в больнице, когда я все дни напролет сидела у его кровати?
– Ты в этом виновата, вот сама и расхлебывала! – она вскинула подбородок.
От бессилия доказать что-то этой женщине я опустилась на стул.
– Ты так и не поняла, как быть мамой. Так и не научилась любить, сострадать. Всю жизнь ты только и делала, что винила окружающих в неудачах, но так и не поняла, что это ты во всем виновата. Нужно открыть глаза и начать радоваться каждому дню.
– Тебе легко говорить, с такими-то деньгами. А вот у меня их нет, – с обидой в голосе парировала она.
– Ты забыла, что сама меня свела с Антоном, это же тебе не терпелось выдать меня замуж за бизнесмена, я-то как раз хотела быть с Тимуром. Это же ты написала письмо от его имени?
– Я! – не стала отпираться женщина. – И считаю, что права. Не стоило тебе встречаться с этим человеком, он тебе совершенно не подходил.
Я вскочила со стула и машинально схватилась за живот.
– Да что ты вообще о себе возомнила? Какое право ты имела за меня решать? Знаешь ли ты, в каком аду я жила по твоей милости?
– В золотой клетке ты жила, а не в аду, – рявкнула она.
– И все благодаря тебе! Только вот моя клетка оказалась заперта на замок. Да, и кстати, ты ни единого дня не работала с тех пор, как я вышла замуж. Если ты помнишь, я каждый месяц пересылаю на твою карту круглую сумму, – напомнила ей.
Я это не прекратила делать и сейчас, когда Миша жил со мной.
– Но это не идет ни в какое сравнение с теми финансами, которые есть у тебя, – упрекнула она меня.
– На те деньги, что я тебе перевожу в месяц, можно безбедно жить целый год. Тебе не кажется, что ты снова хочешь перенести свои проблемы на другого человека?
Мать отвернулась от меня. Ну вот, я хотела спокойно с ней поговорить, прийти к какому-то консенсусу, но никак не могла удержаться от вступления в этот бесплодный спор.
– Я пришла только за тем, чтобы договориться о Мише. Не виню тебя во всем, что случилось. Даже рада, что когда-то все так произошло. Я стала женой человека, которого полюбила. Да, в отличие от тебя, я знаю, что означает это чувство. У меня был любимый муж, у меня двое сыновей, без которых я не представляю жизни, и скоро появится дочь. Это ли не счастье? А обвинениями в адрес всех и вся никогда не получишь желаемого. Мы сами должны нести ответственность за свою жизнь. И когда ты это поймешь, то станет легче, поверь мне.
– Ты и твой сын сломали мне жизнь, я не могу в этом винить себя! – зло бросила она.
– Я испортила тебе жизнь своим рождением? Ну, так ты имела массу возможностей это исправить! Убить меня в утробе, сдать в детский дом или все-таки полюбить как дочь. А если ты считаешь, что из-за меня тебя бросил мой отец, то спешу тебя расстроить. Многие женщины после рождения ребенка по-прежнему остаются со своим мужчиной. Но даже матери-одиночки выходят замуж, имея на руках и одного, и двоих, и троих детей. Так что дело не в нас, дело в тебе. Пойми это и прими. Ты достаточно молодая женщина и еще можешь быть счастливой. Возьми жизнь в свои руки, а не перекладывай ответственность на всех подряд.
– Как ты красиво говоришь, – язвительно заметила она. – Только вот ты не прошла те испытания, которые прошла я.
– Это какие?
– Мы жили впроголодь, я поднимала тебя одна, вот и для тебя хотела лучшей жизни.
– Может, стоило пойти на работу, а не жить на пособие?
– Ты же знаешь, что я не могла пойти работать в магазин. Я не могу стоять по двенадцать часов за прилавком. У меня слишком слабое здоровье, – обиженно произнесла она.
– Мать пойдет на что угодно, лишь бы накормить своего ребенка, – печально заметила я. – Мам, я больше не хочу слушать, какая ты бедная и несчастная. Ты убедила в этом всех вокруг, но в первую очередь себя. Подними голову, расправь плечи и начни новую жизнь, пока не поздно.
Она промолчала, и это было хорошим знаком. Может быть, я заставила ее задуматься? Хотелось в это верить, очень хотелось.
Глава 14.2
С документами мы справились на удивление быстро. Со стороны матери не было никаких проблем. Она согласилась на все предложенные условия.
Скоро все подготовили. Мысли о поездке занимали голову круглосуточно. Они отвлекали от постоянной тупой боли в сердце. Мне так недоставало Антона, что по ночам я долго ворочалась в кровати, не могла уснуть. Да и моя девочка стала совсем большой. И как только наступало время спать, она начинала активничать, биться в животе.
Детектив ничего так и не смог сказать о местонахождении охранника или моего мужа. Все, что у него было, – лишь предположения. Я снова смирилась с гибелью Антона, но никак не могла поверить, что больше никогда не увижу и не услышу его даже в своем телефоне.
Иногда я по привычке начинала разговаривать с ним, но получался монолог. Никто не отвечал, в комнате стояла оглушительная тишина. И вот в такие моменты подкрадывались предательские слезы, которые мешали даже дышать.
– Антон, вернись, пожалуйста! – в последнее время я все чаще произносила это в тишину, надеясь, что слова возымеют действие. Но они так и оставались словами, выброшенными в пустоту.
Приближалась дата поездки, и мне становилось все страшнее за сына. Как он перенесет операцию? Как он будет восстанавливаться?
С одной стороны, неправильно не воспользоваться таким шансом. Я должна сделать все, чтобы подарить ребенку возможность достойной жизни. А с другой стороны, операция сложная, а страх за мальчика – сильный и неотступный. Я держала себя в руках, но каждый, раз глядя на Мишу, представляла его с трубочками, масками на больничной койке. Эти образы преследовали меня постоянно. Я поделилась ими с Тимуром.
Мужчина прекрасно понял мои чувства.
– Ада, я тоже за него боюсь, но успокаиваю себя только тем, что больше всего на свете наш мальчик хочет поиграть в футбол со своим братом. Понимаешь? Это его заветная мечта. И если у нас есть хоть малейший шанс исполнить ее, мы должны этим воспользоваться! Нельзя бояться или сомневаться, надо верить в хороший исход!
Его слова приободрили меня. Как же было хорошо осознавать, что эта ответственность лежит на нас обоих, а не только на мне. Мы с Тимуром стали хорошими друзьями, и это гораздо лучше, чем плохими любовниками.
Наконец настал тот день. Вчетвером мы вылетели навстречу новой жизни. Мише пока ничего не говорили. Для мальчиков это было просто интересное приключение.
Пролет прошел хорошо, нас встретили в аэропорту и доставили прямиком в клинику.
Я никогда прежде не видела такого красивого места. Будто это не больница, а элитный санаторий. Все утопало в зелени, настраивая на доброжелательный и спокойный лад. Я боялась, что нам долго придется находиться в стандартных больничных стенах, но, глядя на целый комплекс светлых зданий с панорамными окнами, выполненными в едином современном стиле, я успокоилась. Ровные дорожки и ухоженный парк располагали к прогулкам на свежем воздухе, а пациенты вовсю этим пользовались.
– Мам, что это за место? – кажется, Миша начал обо всем догадываться.
– Сынок, мы приехали к хорошему доктору, он обещал тебя посмотреть, – успокоил мальчика Тимур.
Миша кивнул, но оставался очень серьезным.
Здесь было много детей: на костылях, с каталками, на инвалидных колясках, но большинство из них неуверенно шагало по дорожкам с восторгом в глазах под пристальным наблюдением счастливых родителей. Надеялась, что через некоторое время и я буду вот так смотреть на первые самостоятельные Мишины шаги.
Доктор принял нас в своем кабинете. Только комната скорее походила на игровую, чем на врачебную обитель. Миша сразу заинтересовался огромным конструктором. Они вместе с Ромой принялись собирать его.
– Сейчас мы осмотрим Мишу, затем возьмем необходимые анализы, проведем нужные процедуры, и через несколько дней я точно смогу ответить на вопрос, чего ожидать от операции, – на хорошем английском объяснился доктор.
– Хорошо! – сердце в груди билось, как сумасшедшее.
В тот же день мы прошли все необходимые для заключительного диагноза процедуры, и теперь оставалось только ждать.
Два дня, в течение которых консилиум врачей готовился выдать нам приговор, мы провели в прогулках по новой для нас стране. Мальчики оказались в восторге от путешествия. Тимур рассказывал им интересные факты о местах, где мы гуляли. На мой вопрос, откуда он все это знает, ответил:
– Каждый из нас готовился к этой поездке по-своему. Ты думала об операции, а я занимал себя тем, что планировал путешествие.
Все-таки хорошо, когда у ребенка есть настоящий отец. Миша даже расцвел с тех пор, как в его жизни появился Тимур.
Наконец наступил день, когда нам нужно было ехать в клинику за окончательным решением. Мы снова встретились в том же кабинете. Врач долго просматривал Мишину карту, а потом начал говорить:
– Ну что же, случай, конечно, непростой, но мы продумали операцию до мельчайших подробностей. Если все пойдет по плану, то через несколько недель Миша сможет сделать первые шаги. Но знайте, что предстоит долгий курс реабилитации, нужно будет очень много работать и вам, и ему. Но у мальчика хорошие шансы стать абсолютно здоровым.
Я выдохнула, по щекам потекли слезы. Так странно было слышать, что мой сын сможет ходить, когда я уже смирилась с его инвалидным креслом. Теперь нужно будет все объяснить ему самому.
– Мишенька, – окликнула я ребенка.
Тот подъехал ко мне и стал внимательно вглядываться в лица взрослых.
– Мам, что-то случилось?
Проницательности ему не занимать.
– Да, малыш, – мы с Тимуром подались к нему. – Вот этот чудесный доктор сказал, что может провести операцию, после которой ты, вероятно, сможешь ходить, а потом еще и бегать, как те дети, которых мы видели в парке. Но тебе придется очень много трудиться, много заниматься на различных тренажерах. А самое главное, придется остаться в этом месте надолго. Ты готов? Или мы можем просто вернуться к себе домой.
Миша переводил взгляд с меня на отца, иногда поглядывал на доктора, а потом заговорил:
– А он сможет? – в его голосе звучало столько надежды, что я поняла: мы останемся здесь.
– Я очень на него надеюсь.
– А вы будете рядом? – он протянул одну ладошку мне, вторую – Тимуру.
– Конечно, сынок! – ответил мужчина. – Каждую минуту будем с тобой, для этого мы и приехали все вместе, чтобы помочь тебе пройти через это испытание.
– Тогда мне будет совсем не страшно, – по-детски наивно заявил Миша.
Так мы начали готовиться к операции.
Глава 15.1
Тимур мерил шагами большой холл. Он ходил из стороны в сторону, словно загнанный зверь. А я справлялась со своим волнением, прижимая к себе Рому. Мальчик чувствовал, происходит нечто важное, и сидел тихо, как мышка. Только изредка спрашивал:
– Мама, где Миша?
– Он там, с докторами, сыночек.
Операция шла уже несколько часов, а вестей все не было. Градус волнения нарастал. Только Рома устал и заснул у меня на руках. Тимур осторожно переложил его на мягкий глубокий диван, чтобы я смогла немного отдохнуть.
Несколько кружек чая не помогли. Медсестра предложила мягкое успокоительное, которое мне было просто необходимо. Живот начинало тянуть. Все-таки срок уже достаточно большой, чтобы своими нервами спровоцировать преждевременные роды.
Наконец из дверей операционной показался врач. Он стянул с себя шапочку и маску и направился к нам. Мы подскочили, словно ужаленные, и бросились навстречу к хирургу.
– Не буду тянуть, – сказал он с легкой улыбкой на губах. – Все прошло по плану. Теперь нам предстоит восстановительный период, надеюсь, он пройдет так же гладко, как и операция. Сейчас мальчика переведут в реанимацию и вас к нему пустят, только по очереди.
– Спасибо! – уважительно произнес Тимур, его голос звучал хрипло. Похоже, горло сдавило от подступивших слез.
А вот я свои не смогла удержать.
– Все в порядке, мадам, ваш сын настоящий боец. А вот вам волноваться не стоит, иначе вы рискуете родить малыша прямо в нашей клинике.
Я и сама это прекрасно понимала. Взяла себя в руки и стала вытирать слезы. Все самое страшное позади. Теперь оставалось молиться о выздоровлении нашего сына.
Мы с Тимуром радостно обнялись. В такие моменты остро чувствуется необходимость поддержки близкого человека. Сейчас мы были семьей. Нет, не мужем и женой, а семьей, близкими людьми, которые всегда придут друг другу на помощь, разделят бремя горя на двоих, а радость удвоят.
Была уже ночь, когда я зашла к сыну. Тимур сидел с Ромой. Мальчик тоже очень хотел посмотреть на брата, но я не хотела, чтобы младший видел старшего слабым и беспомощным.
Миша лежал весь в трубочках, подключенный к аппаратам. В палате раздавался писк мониторов. Но главное, что он жив и скоро будет здоров. Я села рядом и снова отругала себя за излишнюю слезливость. Маленькая ручка ребенка почти сливалась с цветом простыни. Такая маленькая ладошка, такая беспомощная. Со страхом коснулась ее, будто от этого прикосновения она могла растаять в воздухе. Она была теплой, такой родной. Захотелось прижаться к макушке сына, обнять его, чтобы он чувствовал, что я рядом.
– Мишенька, ты такой молодец! Мой маленький мальчик гораздо сильнее мамы. Я сижу и плачу, а ты борешься со своим недугом. Поправляйся скорее! Обещаю тебе, что научу кататься на велосипеде. Мы все вместе поедем в парк, возьмем с собой Тимура, Рому и малышку, которая у нас скоро родится. Ты будешь ехать впереди и указывать нам путь.
– Мам! – послышался слабый голос ребенка. – Ты за мной не угонишься!
И тут меня прорвало. Я опустила голову на кровать и зарыдала беззвучно, чтобы мой храбрый малыш ничего не услышал.
– Конечно, не угонюсь! – кое-как смогла выдавить из себя.
После того, как Миша очнулся, пришел врач и похвалил его.
– У него все будет хорошо, я в этом просто уверен!
И я верила этому мужчине, который провел сложнейшую операцию на высоте.
С этого момента началось выздоровление. Целыми днями мы проводили в больнице, по очереди находясь рядом с Мишей. Он шел к своей мечте семимильными шагами.
Когда один из нас сидел в палате, второй находился с Ромой, гулял с ним, кормил, укладывал спать. Вскоре Мише разрешили попробовать сесть на кровати. Он был счастлив, чувствовал, что скоро, уже очень скоро сможет встать на ноги. Врач чутко следил за его успехами.
В одно прекрасное утро он сообщил, что начинается курс реабилитации. Теперь каждый день сын должен был проводить в специальном тренажерном зале, где проходили лечение все пациенты. От того, как хорошо мальчик будет заниматься, зависел срок нашего пребывания в этой клинике.
Первой пойти с ним вызвалась я, помимо того, что с ним работал специальный врач. Здесь считали, что поддержка близких людей – важное составляющее успешного прохождения лечения.
Оказалось, что их тренажерный зал огромен, словно я попала в гигантский фитнесс-центр, оснащенный по последнему слову техники. Врач пояснил, что совместные упражнения мотивируют больных больше, чем занятия в индивидуальной комнате. А так как здесь все практически с одинаковыми проблемами – учатся заново ходить, поэтому очень полезно только начинающим занятия пациентам смотреть за успехами других.
Мы несколько часов выполняли различные упражнения. Вначале совсем простые для меня, но сложные для ребенка, который никогда не ходил.
– Это хорошо, что вы проходили курсы физиотерапии, мышцы ног в очень приличной форме для его состояния. Иначе ему пришлось бы восстанавливаться гораздо дольше и с непредсказуемыми последствиями.
– Мам я пить хочу! – ребенок уже устал, но беспрекословно выполнял команды тренера.
– Возьмите вон там индивидуальные бутылочки! – врач указал на стол в другом конце зала. Я поднялась с ковра, на котором сидела, и отправилась по Мишиной просьбе.
Вокруг находилось больше пятидесяти пациентов, которые сосредоточенно занимались. Внезапно я замерла как вкопанная. Голова закружилась, в глазах потемнело. И в этот момент свет словно выключился. Пронеслась последняя мысль: не может этого быть!
